Текст книги "Начало Руси"

Автор книги: Аполлон Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Влияние «гуннского» языка сказывается и на именах Тотила, Ругила и др. В имени Ругилы явно звучит этническое название ругов, и оно передается также в варианте Руя. Такого рода чередование характерно и для самого этнического названия (руги, руйяны и др.), и параллели ему отмечаются опять-таки в языках кельтской группы [495]495
  Там же. С. 38, 55.


[Закрыть]. Имя племянника Ругилы (брата Аттилы) Блед, вероятно, равнозначно кельтскому blad, blaid – «волк». Подобные имена известны в Уэльсе [496]496
  Е.Weekly. Surnames. London, 1936, P. 286.


[Закрыть]. В раннее Средневековье эти имена у индоевропейцев сохранялись пережиточно, уже не связываясь с их тотемическим значением. У тюрок же в это время название имело столь большое значение, что понятия «тюркский хан» и «волк» («бури» или «каскыр») оказывались синонимами [497]497
  Ср.: Л.H. Гумилев. Древние тюрки. М., 1967. С. 23; Н.Я. Бичурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. I. М. – Л., 1950. С. 229 (о тюркских знаменах с золотой волчьей головой).


[Закрыть]. В данном случае, однако, пришельцы-тюрки, не отказываясь от культа, заимствуют местное его обозначение.

В конце IV – начале V в. гуннская орда возглавлялась Ульдом. Имя Ульда звучит во многих сложных именах поморско-венетской группы племен. Отразилось оно, например, в имени Аскольд и в целом ряде других варяжских имен. В славянские языки этот компонент перешел в звучании «влад», «волод», что означает владение, обладание, власть.Почти с теми же значениями этот корень известен и кельтским языкам [498]498
  Ср.: А.А. Шахматов. К вопросу о древнейших славяно-кельтских отношениях. С. 47; Г. Льюис и Х. Педерсен. Указ. соч. С. 116, 202.


[Закрыть]. В кельтских языках имеется и (возможно, как вариант) более близкий корень olio или oldo в значении «высокий», «великий» [499]499
  K.H. Schmidt. Ор. Cit. S. 250. Ср.: ирл. Ard – высокий.


[Закрыть]. Но не исключено, что слово заимствовано из предшествовавших языков или языков племен, с которыми кельты находились в непосредственном общении. Точно так же трудным для этимологизации оказывается компонент hild, довольно широко представленный в кельтской антропонимии [500]500
  Ср.: F.I. Mone. Die gallische Sprache und ihre Brauchbarkeit für die Geschichte. Karlsruhe, 1851, S. 181; K. Marstrander. Altirische Personennamen mit Gilla.ZCPH, B.XIII, Halle, 1921; J. Pokorny. Germanisch irisches. 1. Nochmals altirisch gilde.Ibid.


[Закрыть].

Особый интерес представляет имя первого гуннского вождя IV в. Валамира, с которого начинается активность гуннов в южнорусских степях. Такое имя известно также готам. Очевидно, близко к нему славянское Велемир. Среди кельтических имен также есть подобные: Vulmarus, Gualmarus [501]501
  A.Holder. Alt-Keltischer Sprachschatz. T. III.Graz, 1962. S. 456.


[Закрыть]. Первый компонент этих имен может сопоставляться с кельтским vellavo, gwell – лучший [502]502
  Ср.: D'Arbois de Jubainville. Les noms Gaulois. Paris, 1891. P. 28–29.


[Закрыть]. Вероятно, однако, что в самих кельтских языках эти имена были заимствованными. Компонент vela характерен для имен приальпийской области, где он может связываться с лигурами, венетами, иллирийцами [503]503
  K.H. Schmidt. Op. cit. S. 51–52.


[Закрыть].

«Гуннский» пласт имен проявляется, по существу, во всех племенных союзах, вышедших из Балтийского Поморья. В их числе будут вандальские имена (Гунерих, Гунтамупд и др.), имена ругов, гепидов, бургундов, герулов. В одних случаях эти имена могут быть объяснены из кельтского (Гунерих, где второй компонент от кельтского rix, rig – король), в других они из современных языков не объясняются, но оказываются однотипными с прибалтийскими или венето-иллирийскими. В-третьих случаях в них проскальзывают элементы, близкие к славянским. (При этом надо иметь в виду, что имена у славян появляются довольно поздно: территориальная община долго ограничивалась именами племени или рода, обходясь в быту прозвищами.)

Гуннские имена Мундзук и готское Мундон, видимо, восходят к тем некельтским (или докельтским) именам, носители которых растворились в эпоху Великого переселения народов. В галльских именах и топонимах большое количество их содержит компонент mand. Происхождение слова, равно как и названия племени viromandui в Бельгике, неясно. Указания на иллирийское его происхождение больше свидетельствует о трудностях этимологизации, чем о действительных параллелях в иллирийских языках [504]504
  Ср.: D. Ellis Evans. Gaulish personal names. Oxford, 1967, P. 222.


[Закрыть]. Названия городов типа Менда, Минд известны в Македонии и Малой Азии в эпоху Страбона. От этого же времени название Мунда носил город и река в Иберии [505]505
  Страбон. География. С. 139, 149, 156


[Закрыть]. Из числа галльских топонимов в эту связь может быть поставлено название Mundobriga, а также специфически кельтский по форме топоним Veremundiacus (кельтский суффикс acus).

Чередование гласных в приведенных примерах выглядит довольно бессистемным, но то же самое можно наблюдать и с именем «венеды». Если учесть закономерность перехода на кельтской почве «в» и «м», можно допустить, что названия с корнем «манд» или «мунд» – варианты аналогичных наименований с корнями «ванд», «инд», «унд». Иными словами, речь может идти о древнейшем индоевропейском пласте, предшествующем венетам и кельтам.

Вопреки имеющимся в литературе мнениям, [506]506
  Иордан. Указ. соч. С. 332 (коммент. Е.Ч. Скржинской)


[Закрыть]имена Бливила, Фроила, Оптила, Травстила, Бравила и Синдила не германские, а именно «гуннские». И если искать им в индоевропейских языках ближайшие аналогии, имеет смысл обратиться к словенско-варяжскому Новгороду. В Новгороде нехристианские имена принимали именно такую форму: Нездила, Нерила, Твердила и т. п. В этом же направлении переделывались и христианские имена: Петрило, Данила, Гаврила. В данном случае, как, видимо, и в некоторых других, славянские языки оказываются хранителями отдельных черт исчезнувших языков «венедской» группы. В некоторых же именах типа вандальского Thrazemund, возможно, непосредственно звучит славянское «драже» или «драго», столь распространенное в славянских языках.

Иордан привел и еще одно свидетельство о языке гуннов: река Днепр называлась на этом языке «Вар» [507]507
  Там же. С. 120.


[Закрыть]. Несколькими столетиями спустя Константин Багрянородный даст реке, среди других наименований, название «Варух», в котором М.М. Фасмер усматривал осетинскую параллель vaeraex в значении «широкий» [508]508
  Известия византийских писателей о Северном Причерноморье / ИГА– ИМК, вып. 91. М.-Л., 1934. М.М. Фасмер. Русский этимологический словарь. Т. I, М. 1964. С. 518.


[Закрыть]. Зафиксированное Иорданом слово довольно ясное по своему значению. В санскрите var – «вода». В Европе этот корень встречается очень часто как раз для обозначения рек. Таковы река «Вар» и производные от этого слова названия притоков в Южной Франции (в департаменте Вар) [509]509
  A.Albenque. Les Routenes. Rodez, 1948, PP. 117–118.


[Закрыть], реки в Британии и Шотландии, а также некоторые другие реки из областей кельтского расселения [510]510
  E.Schwarz. Deutsche Namenforschung als Wissenschaft. II. Gotingen, 1950. S 66; H.Bahlow. Namenforschung als Wissenschaft. Deutschland Ortsnamen als Dankmaler keltischer Vorzeit. Neumunster, 1955. S. 11.


[Закрыть]. Название это, очевидно, было понятно кельтическому населению, а в некоторых диалектах так называлось «море» [511]511
  P.F. Gregoire de Rostrenen. Dictionaire Francois-celtique ou Francois-Breton. Rennes, 1732. P. 616.


[Закрыть]. Тем не менее это, видимо, древнейший индоевропейский пласт, имевший весьма широкий ареал распространения. В Прибалтике в эту связь могут быть поставлены названия рек Варна и Варта, а также этноним «варины», о чем речь будет ниже.

Таким образом, гунны Птолемея – это ни в коей мере не тюрки. Это фризы, рассеявшиеся по побережью Северного моря и Балтики и сыгравшие значительную роль в становлении Черняховской культуры. И это ветвь индоевропейского языка, сближавшегося с кельтскими, венето-иллирийскими и в какой-то мере со славянскими. Он и возник, по всей вероятности, в условиях взаимодействия племен, принадлежащих к этим языкам. Основу этого образования, видимо, составили поморские племена, продвигавшиеся со II в. до н. э. к Причерноморью. Ко II в. н. э. относится как бы прилив новой волны. Источники называют гунов, готов, ругов (рогов). Уже в Прибалтике они подверглись определенному кельтскому влиянию, а на пути к Приднепровью должны были встретить племена славяноязычные, иллиро-фракийские и опять-таки кельтские. На Днепре они должны были войти в контакт с остатками славянских (анты) и иранских (росомоны) племен. Здесь оставались и потомки давних, доскифских эпох, в известной мере сохранявших свою культуру и язык. Если учесть, что доскифское население Приднепровья было тесно связано с центральноевропейскими племенами, а миграции киммерийцев сказались на сложении ряда народов и языков Европы, можно допустить известную языковую близость доскифского населения как раз с кельто-венетской языковой ветвью. Само отражение одних и тех же племенных названий в Причерноморье и Прибалтике может быть отражением языкового родства. В Причерноморье упоминаются буругунды,причем племя это Агафий (VI в.), сведения которого отличаются добротностью, считал «гуннским» [512]512
  Agathias Myrinaeus. Historici graeci minores. Ed. L.Dindorf. II, 1871. P.365; Zosimus.Historia nova. Ed. L.Mendelsson,Leipzig, 1887,P. 19, 22.


[Закрыть]. В Причерноморье проживало также племя герулов (элуров), которые именуются то «скифским народом», то одним из племен, пришедших из Скандии [513]513
  Иордан. Указ соч. С. 89–90. Сведения о племенах Меотиды Иордан брал у Аблавия – недошедшего до нас историка, хорошо осведомленного в племенных передвижениях II–III вв. См. также: С. 266–267, прим. 370 (коммент. Е.Ч. Скржинской).


[Закрыть].

Среди племен, участвовавших вместе с готами в движении от устья Вислы на юго-восток, Иордан считал «германским» только гепидов [514]514
  Там же. С. 85. Иордан поясняет, почему он считает гепидов «родичами» готов. Гепиды занимали территорию Потиссья. В VI в. они вели тяжелую борьбу с лангобардами, а затем были окончательно истреблены аварами. Само название племени, следуя традиции, Иордан производил от gepanta в значении медлить, отставать. Но такого слова нет в германских языках (там же. С. 206, прим. 102). А это лишний раз подчеркивает сложность вопроса и о происхождении самих готов.


[Закрыть]. Но во всех случаях гепиды в Прибалтике подвергались сильному влиянию кельто-венетских племен. Так, имя гепидского «короля» Ардариха совершенно ясно этимологизируется из кельтского как «великий (высокий)» король [515]515
  В Ирландии титул «адриага» носил правитель, возвышавшийся над племенными «риагами». См.: Г. Афанасьев. История Ирландии. СПб., 1907. С. 8.


[Закрыть].Вариантом этого имени (с характерным для этой языковой группы переходом «р» в «л») является и Аларих —имя, встречающееся также у меотийских герулов. Кельтическим является и другое гепидское имя – Фастида (первый известный вождь гепидов). Некоторые параллели к подобным именам будут рассмотрены ниже.

Следует подчеркнуть, что готы и гепиды появились в Причерноморье сравнительно поздно. Птолемей их еще здесь не знает. Не вполне ясен и маршрут продвижения готов к Черному морю. Гепиды, во всяком случае, продвигались к устью Дуная, т. е. примерно по тому же маршруту, которым ранее прошли бастарны. Сами готы впервые также упоминаются на Нижнем Дунае (214 г.), а в области Приазовья и Крыма они попадают около середины III в. [516]516
  Э.А. Сымонович. Итоги исследований Черняховских памятников в Северном Причерноморье, История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. М., 1967. С. 206. (Эта хронологическая канва событий воспроизводится в работах о готах немецких ученых, в частности, у Р. Пальмана.)


[Закрыть].

Иордан рисует противоречивую картину продвижения готов в Причерноморье. В одном случае говорится о трех этапах: продвижение в «Скифию», т. е. район Нижнего Дуная, затем Меотиду и затем снова в Скифию. (Иордан путается в географических определениях, помещая Меотиду в Скифии, а Мезию (Мизию) будто даже и не на Черном-Понтийском ^{2} море). В другом месте рассказывается о движении через болотистую область Ойум, труднопереходимую реку и территорию «спалов» «в крайнюю часть Скифии», под которой как будто разумеется Меотида [517]517
  Иордан. Указ соч. С. 72 и 70. («Мы читали, что первое расселение (готов) было в Скифской земле, около Меотийского болота; второе – в Мизии, Фракии и Дакии; третье – на Понтийском море, снова в Скифии)». Согласно Иордану, существовала и версия об автохтонном «скифском» происхождении готов.


[Закрыть]. Не исключено, что имеется в виду движение разных групп готов или вообще разных племен, позднее оказавшихся в составе готского племенного союза.

Из сказанного следует, что черняховская культура складывается до прихода готов в Причерноморье. Но она, видимо, возникает с участием тех поморских племен, которые раньше покинули прежние места, и которые, возможно, оставили памятники на Волыни, кои рассматриваются в качестве готских [518]518
  Ср.: Ю.В. Кухаренко. Волынская группа полей погребений и проблема так называемой гото-гепидской культуры.


[Закрыть]. Передвижения из Поморья, как отмечалось, фиксируются со II в. до н. э., причем переселенцы, как правило, воспринимают местную, более высокую культуру, сохранявшую традиции скифской и латенской эпох. На готов, судя по замечаниям Иордана, оказывает влияние местная культура гуннов-фризов. В рамках причерноморских союзов племен в III–IV вв. происходит перераспределение удельного веса тех или иных этно-культурных элементов, и идет процесс нивелирования этнокультурных различий, характерный для ранних государственных образований. Это позволило некоторым авторам говорить о не до конца сложившейся народности [519]519
  П.Н. Третьяков. У истоков древнерусской народности. С. 50.


[Закрыть]. Прямые указания Приска свидетельствуют о том, что языком общения объединения был гуннский и отчасти скифский язык, а никак не германский.

Антропологические исследования на территории Причерноморья не фиксируют сколько-нибудь заметного германского элемента. Правда, между специалистами существуют расхождения в определении принадлежности населения, оставившего некоторые нижнеднепровские могильники: допускается наличие здесь германского элемента [520]520
  Ср.: Т.И. Алексеева. Славяне и германцы в свете антропологических данных,// ВИ, 1974, № 3. С. 64–65 (автор не обнаруживает в рамках Черняховской культуры германских антропологических черт) и М.С. Великанова. Палеоантропология Прутско-Днестровского междуречья. М., 1975. С. 84–86 (сходство нижнеднепровских трупоположений с погребениями из рядовых могил Германии; сопоставляются южные серии с северными без их разделения по этническим признакам).


[Закрыть]. Последнее не исключено. Но нуждается в уточнении само понятие «германского», поскольку не проведено четкое отличие «германского» от прибалтийско-скандинавского догерманского. С другой стороны, германо-поморский элемент мог быть и более значительным, поскольку преобладающим обрядом в Поморье оставалось трупосожжение. В этой связи должно внимательно отнестись и к другим признакам, свидетельствующим о западнобалтийских связях Черняховской культуры.

Одним из таких признаков являются дома столбовой конструкции. На связь тех и других неоднократно обращал внимание Э. А. Рикман [521]521
  Э.А. Рикман. К вопросу о «больших домах» на селищах Черняховского типа СЭ, 1962, № 3; его же: Жилище племен Черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975. Той же точке зрения придерживается М.А. Тиханова.


[Закрыть]. Также неоднократно ему возражали, указывая на неполное сходство строений черняховцев и германо-скандинавских областей [522]522
  Ср.: Э.А. Сымонович. Древности Скандинавии и Прибалтики на территории культур полей погребений КСИА, вы. 133. М., 1973. С. 28.


[Закрыть]. Вряд ли, однако, детали отличий будут существенней, чем элементы сходства. Отличия в строительном материале неизбежны для разных географических и климатических зон. Но сопоставления эти недостаточны с другой точки зрения: где истоки особенностей строений (и, может быть, быта), которые объединяют черняховцев с балто-скандинавами?

Большие наземные постройки с подразделениями для жилья и скота несомненно выделяют культуру из круга соседних и предшествующих. М.А. Тиханова не без оснований замечает, что «представить себе, что такой вполне сложившийся, «отработанный» тип жилища, не имея предшественников, мог спонтанно возникнуть на Волыни, невероятно. Его нужно искать в другом месте, там, где он сложился в результате достаточно длительного развития». По мнению автора, «искать его следует далеко на северо-западе Европы, в Голландии, Дании, в особенности в Ютландии и на северо-западе Германии, где он известен уже в эпоху латена и существует вплоть до позднеримского времени, особенно ярко проявляясь в раннеримское время в Ютландии» [523]523
  М.А. Тиханова. Еще раз к вопросу о происхождении черняховской культуры / Древнее жилище… С. 90, 91.


[Закрыть]. Автор полагала, что таким образом вопрос решался в пользу германского происхождения Черняховской культуры, а указала на зону влияния гуннов-фризов, кельтов и племен ингевонской группы, позднее частью ушедших на юг, частью ассимилированных славянами.

А.Л. Монгайт, описывая «большие дома» (трехчастного деления) северо-запада Германии рассматриваемой эпохи, предположил, что они принадлежат догерманскому местному населению [524]524
  А.Л. Монгайт. Указ. соч. С. 332–333.


[Закрыть]. До сих пор кельтоязычные области Британии (Шотландия, Уэльс), а также Ирландия сохраняют своеобразие в постройке жилищ, отличающие их от англо-саксов. Это своеобразие заключается как раз в сооружении «длинных» домов, в которых под общей крышей заключены жилые и хозяйственные отделения [525]525
  И.Н. Гроздова. Кельтские народы британских островов, Этнические процессы в странах зарубежной Европы. М., 1970. С. 169 и 191. Автор отмечает более широкое их распространение в прошлом.


[Закрыть]. Нечто подобное было и в Черняховской культуре.

В литературе приведено большое количество фактов, свидетельствующих о связях черняховцев с прибалтийскими и пшеворскими племенами. Много общего оказывается в характере видов изделий, в том числе такого массового, как керамика. Но более широкий взгляд выявляет и более широкую границу распространения сходного материала, и иные главные центры, из которых он распространяется по Европе. Истоком оказывается именно кельтская среда. Именно из кельтской или кельтической среды в разных направлениях распространяются предметы, на основании которых тех же черняховцев сближают с германцами [526]526
  М.Б. Щукин. Черняховская культура и явление кельтского ренессанса (к постановке вопроса) КСИА, вып. 133.


[Закрыть]. Это влияние находится в непосредственной связи с тем «чудовищным разливом» кельтской речи, который Н.Я. Марр обнаружил в Европе от британских морей до Кавказа и Хазарии [527]527
  Н.Я. Марр. Избранные работы. Т. V. М., 1935. С. 430.


[Закрыть]. Особая же расположенность к этой речи поморско-вендских и некоторых причерноморских племен объяснялась не в последнюю очередь и их определенной этнокультурной близостью. (Напомним, что ирландские саги выводят своих предков из «Скифии» и указывают примерно тот путь переселения из Причерноморья, которым шли племена колоколовидных кубков).

События III–IV вв. обычно предстают в историографии как смена гегемонии готов гегемонией гуннов. Но такой взгляд не соответствует даже Иордану – главному источнику о готах и главному их апологету. В других же источниках (особенно греческих) обычно говорится о «скифах», которые покрывают как ираноязычные, так и венедские и германские племена. Одним из главных центров, откуда совершались походы на Римскую империю, была Меотида. Отсюда, в частности, совершались большие морские походы, в которых готы, по всей вероятности, вообще не принимали участия [528]528
  Ср. A.M. Ременников. Указ. соч. С. 90–91. Инициаторами морских походов были племена боранов и герулов. По признанию Т. Момзена, преувеличивавшего роль готов в Причерноморье, «поскольку дело касается морских походов в собственном смысле слова, о которых имеются довольно точные сведения, участие в них готов не было особенно значительным: эти походы, собственно говоря, было бы правильнее называть не готскими, а скифскими» (Т. Момзен. История Рима. Т. V. М., 1949. С. 211).


[Закрыть]. Поллион в описании похода «скифских» племен Причерноморья на Империю в 269 г. в числе других называет и кельтов [529]529
  А.М. Ременников. Указ. соч. С. 128. В жизнеописании Клавдия (Vita Claudii) перечисляются «различные скифские народы: «Peuci, Grutungi, Austrogoti,Tervingi,Visi,Gipedi,Celti etiam, et Heruli».


[Закрыть]. Неясно, какие именно племена в представлении автора являлись кельтскими (певкины-бастарны упоминаются им отдельно), но очевидно, что в III в. кельты в Причерноморье сохраняли и собственную племенную организацию, и определенную компактную территорию.

Морские походы не случайно совершались из Меотиды, как не случайны совпадения балто-поморских и примеотских этнических наименований. Эта область старой Киммерии оказывается в какой-то связи с европейским северо-западом, причем связь эта могла быть двусторонней (убежденность, что сами норманы вышли из Меотиды). Вполне вероятно, что в данном случае балто-поморские племена привнесли (или оживили) морские традиции. Готы, однако, практически не были втянуты в морские операции, поскольку они, видимо, никогда и не были морским народом [530]530
  Версия о происхождении готов из Скандинавии, как отмечалось, ничем не подтверждается. Ср., в частности, исследование Р. Хахмана (R. Hachmann. Die Goten und Skandinavien. Berlin, 1970, S. 467.


[Закрыть].

Возвышение готов в Причерноморье приходится уже на IV в., причем Иордан (равно как и некоторые его предшественники) смешивал готов с фракийским племен гетов. Иордан выделяет время правления готского короля Германариха (350–376). Именно к этому времени относится борьба готов и антов, а также появляется на арене племя росомонов, которое будет привлекать внимание в поисках истоков Руси, а также в отношении их с упоминаемыми тем же автором ругамиили рогами.

Иордан является главным источником, на основе которого венеты, склавины и анты рассматриваются как части одного народа. Автор поясняет это, имея в виду разлив славянской экспансии в VI в. [531]531
  Иордан. Указ. соч. С. 71–72, 90. По Иордану, венеты «происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинялись власти Германариха».


[Закрыть]. Но, как отмечалось выше, венеты только отчасти родственны славянам, может быть вследствие длительного взаимодействия их с протославянами или племенами родственного славянам облика. Указание Иордана бесспорно свидетельствует только о том, что венеты противостояли германцам и в глазах последних представлялись частью блока трех чем-то родственных племен.

Вопрос об этнической природе антов также не является бесспорным. Есть мнение об аланском их происхождении, что обосновывается неясностью (и необъяснимостью из славянских языков) самого этнонима, а также сохранении его позднее на Северном Кавказе [532]532
  См.: В.П. Кобычев. Указ. соч. С. 90–96; Ср.: Г.В. Вернадский. Древняя Русь, Л., 1996. С. 170–175. Автор, по существу, отождествил антов с аланами-асами.


[Закрыть]. Однако сохранившиеся антские личные имена решительно не позволяют относить это племя к иранской группе. Ближайшими параллелями и в данном случае оказываются венетско-поморские и кельтские. При этом следует учитывать, что у рядовых общинников-славян личных имен еще не было, а имели таковые лишь вожди, родоначальники, хранители традиций – жрецы, сказители и песнотворцы. И эти имена часто бывали заимствованными.

Большинство антских имен являются сложными. Причем второй компонент – «гаст» нередко воспринимается как признак славизма (как и позднейшее «гост»). Однако у этих имен находятся параллели на далеком западе Европы. Славяно-антским именам: Ардагаст, Андрагаст, Анангаст, Доброгаст, Келагаст, Невиогаст, Оногаст, Пирогаст, Радогаст, Унигаст – находится параллель в именах франков примерно того же времени. Таковы имена: Arogast, Bodogast, Hodogast, Salegast, Widogast, Wisogast и др. Эти имена даже наиболее ревностные германисты отказываются объяснять из германских языков, предполагая в них даже не имена, а титулы или обозначения чиновничьих должностей [533]533
  Ср.: А. Bach. Deutsche Namenkunde. T. I, Heidelberg, 1954. S. 226.


[Закрыть]. Между тем подобные имена были широко распространены у кельтов еще в галльское время, и компонент gast (fast, gus, ues) означает в этих именах «благородный», «достойный» и так далее [534]534
  F.I. Mone. Op. cit. S. 187–188, 197, 204. См. также: Г. Льюис и Х. Педерсен. Указ. соч. С. 26 и 47.


[Закрыть]. В антских именах Доброгаст и Радогаст ясно звучит славянское начало. Зато имя Ардагаст окажется целиком кельтическим. Имена Унигаст, Оногаст и, может быть, Анангаст своим первым компонентом сближаются с «гуннским», имеющими элемент «гун», «хун», «ун».

Племенное название антыпомимо Северного Кавказа известно и в Галлии. Причем оно соседствовало там с венетами. И этимологически его, видимо, следует поставить в связь с этнонимом венеты.В данном случае важно отметить западные связи этого племени, причем снова пересекаются кельтское и венетское начала. По сравнению с европейскими «гуннами» анты, видимо, впитали больше собственно славянского этнического элемента. Но на восток они продвигались из таких мест, где кельтская речь звучала в галльском варианте.

Хотя анты в начале VII в. исчезают с горизонта (авары оттеснили их от областей, представлявших особый интерес для византийских авторов), можно с большой уверенностью предполагать, что потомки их оказались позднее в составе Древнерусского государства. По сообщению Иордана, в конце IV в. развернулась борьба между антами, возглавляемыми Бозом (Бузом, Божем), и готами, во главе которых стоял сын Германариха Винитарий. Иордан отмечает частичный успех Винитария: Боз с сыновьями и 70 старейшинами был захвачен и распят готами [535]535
  Иордан. Указ. соч. С. 115.


[Закрыть]. Многие исследователи, в том числе A.A. Шахматов, сопоставляли этот эпизод с упоминанием в «Слове о полку Игореве» «времени Бусова» [536]536
  О. Огоновський. «Слово о полку Игореве» – поетичний пам’ятник Pуської письменності XII віку. Львів, 1876. С. 86–87; A.A. Шахматов. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919. С. 10, прим. 1. См. также: A.C. Орлов. «Слово о полку Игореве». М.-Л., 1946. С. 71, 82, 120.


[Закрыть]. Действительно, «Слово» говорит об эпохе, когда велась борьба далеких предков русских князей с готами, а для этого историей оставлен, в сущности, только один период, как раз отмеченный Иорданом. Следует обратить внимание на одну деталь: согласно «Слову», готы в ходе этой борьбы потерпели поражение.

Анализируя текст Иордана и полемизируя с A.A. Шахматовым, В.П. Петров обращает внимание на то, что «поход окончился не победой, а разгромом готов и гибелью Винитария» [537]537
  В.П. Петров. Письменные источники о гуннах, антах и готах в Причерноморье КСИА, вып. 121. С. 68.


[Закрыть]. Именно такая картина запечатлена и в «Слове о полку Игореве». Торжество половцев отодвинуло, заслонило славу прошлого. «Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на волю; уже връжеся дивь на землю. Се бо Готьские красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня Рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелеють месть Шароканю» [538]538
  Ср.: Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». Вып. 1. М.-Л., 1965. С. 20.


[Закрыть]. Б. А. Рыбаков обратил внимание на то, что здесь сопоставляются три эпохи: время борьбы антов с готами, время значительных успехов в отражении натиска половцев (разгром Шарукана) и эпоха, современная автору [539]539
  Б.А. Рыбаков. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. С. 73.


[Закрыть]. К этому можно добавить, что если Русь рассматривается в качестве преемника антов, то половцы – преемники готов. Готские девы, очевидно, потому жаждут отмщения за поражение Шарукана, что видят в Руси того самого врага, в результате столкновения с которым у готов осталась только узкая полоска приморья в Крыму.

Как справедливо заметил В.П. Петров, готы терроризировали какие-то антские территории в течение короткого времени: по сообщению Иордана «в течение едва ли одного года». Гунны в данном случае выступили на стороне антов, в результате чего готы были усмирены, а Винитарий убит. Но гунны ограничились вассальным подчинением готов, оставив им собственных князей. В.П. Петров правомерно поставил и другой вопрос: в какой мере (и в каком плане) гибель Черняховской культуры связана с гуннским нашествием? [540]540
  В.П. Петров. Письменные источники о гуннах, антах и готах…. С. 69–70.


[Закрыть]Если следовать Иордану, то должно признать, что разоряли земли Приднепровья (именно антские земли) готы, а гунны, даже одержав победу над готами, обошлись с побежденными весьма лояльно. Гибель отдельных Черняховских поселений в огне связана не столько с гуннским нашествием (гунны, как отмечено выше, пришли в Причерноморье на столетие раньше готов), сколько с готско-антской войной. Гуннское наступление начинается в районе Меотиды. Гунны вторгаются в Крым с Таманского полуострова и, по существу, не идут далее южных пределов Причерноморья. Самый маршрут следования их никак не соответствует тому представлению, которое бытует в литературе относительно характера вторжения: движение шло не на степных просторах, а на узкой приморской территории. Гунны, подчинившие в конце IV в. готов, – это те самые «скифские» племена, которые за сто лет до этого сотрясали южные берега Черного моря морскими походами. На территории Причерноморья происходил процесс становления военной демократии и ранних государственных образований. Гунны, готы и анты – три главных участника этого процесса. В конечном счете во главе нового объединения стали гунны. Но это были гунны, привыкшие к морю и чуждавшиеся кочевой жизни в бескрайних степях.

Таким образом, гуннский союз племен – это чрезвычайно пестрое в этническом отношении объединение, преобладающая роль в котором принадлежала венето-поморским племенам и которые возглавили гунны-фризы. Запустение черняховских поселений было связано не столько с их разорением (последнее имело место главным образом как следствие грабительских нападений готов), сколько в результате миграции всего населения в составе военизированного союза на Средний Дунай, к границам разваливавшейся Римской империи. Примерно в то же время и таким же образом запустевают и поморские прибалтийские поселения. При этом, если из зоны оксывской культуры племена снимаются постепенно на протяжении II–IV вв., то пшеворская культура исчезает, по существу, сразу, как и Черняховская, в конце IV столетия.

В V в. на Дунае оказываются многочисленные племена венето-вандальской группы, и все они так или иначе входят в состав гуннского объединения. Этот факт побуждает поставить вопрос о согласованном движении варваров к границам Империи. От несколько более позднего времени сохранилось свидетельство, показывающее, как это делалось. В конце VI в., как сообщает Феофилакт Симокатта, каган аварский направил послов к славянам, жившим «у края Западного Океана», с предложением принять участие в походах на римлян (византийцев). Ответное посольство (в составе трех гусляров) добиралось до авар 15 месяцев. Славяне уклонились от участия в предприятиях авар, ссылаясь на дальность пути. Византийцам они к этому добавили еще явно «дипломатическое» свидетельство об отсутствии в стране славян железного оружия [541]541
  Феофилакт Симокатта. История. М., 1957. С. 139–140.


[Закрыть].

Римская дипломатия, естественно, приложила немало усилий для взрыва варварской коалиции изнутри. В известном смысле ей это и удалось. Но нельзя не отметить, что значительная часть варварских племен, пришедших из Балтийского Поморья, сознательно и не без энтузиазма стала под гуннские знамена. Этого, разумеется, нельзя было достигнуть путем военного подавления. Очевидно, варварские племена разделяли и координировали основные цели, ради которых они покинули насиженные места. Облегчалась же возможность совместных действий тем, что и в причерноморском, и в прибалтийском союзах преобладали диалекты одних и тех же «гуннских», т. е. венето-кельтических языков.

В настоящей работе нет необходимости ставить вопрос о причинах ухода многих племен с территорий, где они проживали несколько поколений или даже столетий. Преобладающими, по-видимому, были внутренние причины, но определенную роль играли и события в римско-византийском мире. Разрыв определенной экономической системы – Империя и варварская провинция – отрицательно сказался на экономике той и другой. Снижению уровня и качества производства способствовало и то обстоятельство, что в ходе классообразования и возникновения ранних государственных образований на верху социальной лестницы оказывались племена, запаздывавшие в развитии. В Причерноморье, очевидно, наиболее экономически развитыми были автохтонные земледельческие племена, а во главе объединения оказались племена венето-германские, стоявшие на более низкой стадии развития. В потоке движения на запад оказалось и автохтонное население, в результате чего естественное развитие в этих районах оказалось прерванным. Этим объясняется тот глубокий перепад, который наблюдается в Поднепровье на рубеже IV–V вв.

Для понимания хода событий в последующее время важно было бы установить, какие племена и этнические группы остались на своих местах или хотя бы не ушли вообще из междуречий Днестра – Днепра – Дона. Противоречивые указания письменных источников объясняются, конечно, не только противоречивостью источников, используемых древними авторами, но и быстрой сменой ситуации на одних и тех же территориях. Даже на жизни одного поколения могли возвышаться то одни, то другие племена. В итоге вокруг растекается «слава» то об одних, то о других, хотя они, может быть, сотни лет живут на одной и той же территории. Сами условия возникновения и затем передвижений гуннского союза почти исключали возможность сохранения автохтонного земледельческого населения в степной части Причерноморья. Прежнее население могло остаться только по морскому побережью и в лесостепной полосе. В районе горного Крыма уцелела горстка готов, сохранявшаяся там вместе с аланами («росомонами» Иордана?) и, видимо, ругами вплоть до позднего Средневековья. Таким образом, в том же Крыму (т. е области, откуда как будто началась первоначальная гуннская экспансия) сохранялось какое-то население, называемое византийскими авторами «скифским» или «тавроскифским». Родственное этому население оставалось и в некоторых районах Меотиды. Что касается Среднего Поднепровья, то там потомки Черняховского населения обнаруживаются по антропологическим данным, причем традиция ведет и далее в глубь веков, вплоть до киммерийского времени. Этот Черняховский и глубоко древний этнический элемент будет позднее проявляться в облике полян. Поэтому было бы важно выявить, в какой мере он сохранял самобытность в черняховское время.

Иордан сообщает о двух племенах, с которыми пришлось иметь дело готам в Причерноморье и которые, по-видимому, не ушли вместе с другими племенами со своих территорий: это упомянутые росомоны и спалы. Со спалами готы встретились в начале своего пути на юг, а с росомонами уже в конце пребывания в Причерноморье.

Спалы, как отмечалось, неоднократно привлекали внимание специалистов возможными рядами созвучий. С одной стороны, сходное название – «спалеи» встречается у Плиния Старшего, с другой – с этим названием сближаются «споры» Прокопия Кесарийского, которых автор рассматривал как древнее имя склавинов и антов. Отсюда ряд продолжается до позднейших «полян» или «полей» русской летописи, а в глубь веков идет к паралатам, причем сам этноним в конечном счете объясняется от иранского «спар» – плуг. К сожалению, Иордан не дает достаточно надежных данных для локализации упоминаемых им спалов. Готы столкнулись со спалами в области, называвшейся на их языке «Ойум», что сближается с готским Аирт – «страна, изобилующая водой», «речная область» [542]542
  Иордан. Указ соч. С. 70 и 195 (комментарий).


[Закрыть]. Территорию эту обычно ищут в низовьях Днепра, исходя из мест позднейшего обитания готов [543]543
  Ср там же. С. 195–196; Ф.А. Браун. Разыскания в области гото-славянских отношений. СПб., 1899. С. 224.


[Закрыть]. Но местность, замкнутая болотами и омутами, более подходит к бассейну Припяти. Судя по глухим и противоречивым намекам Иордана и отсылкам его к разным авторам, здесь произошло разделение готов, причем одна группа их пошла «в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем», а другая осталась, не будучи в состоянии перебраться через реку. Об этой другой части Иордан ничего не говорит, и не исключено, что предание объясняет появление двух подразделений готов: остготов и вестготов. Только вряд ли можно удовлетвориться таким объяснением [544]544
  Ср.: Иордан. Указ соч. С. 195–196 (комментарий): «Характер этих мест объясняет и причину оседания части племени либо на островах, либо на правом берегу. Не это ли обстоятельство послужило в дальнейшем поводом к тому, что готы стали жить двумя самостоятельными частями?..». Разделение готов на две группы, очевидно, связано не с географическими случайностями, а с более глубокими причинами.


[Закрыть]. Скорее речь должна идти о разделении переселенцев на две группы, одна из которых прошла на юго-восток, а другая двинулась по пути, ранее проложенному бастарнами. Спалам в этом случае может быть отведено как раз Среднее Поднепровье, может быть территория зарубинецкой культуры в ее южной части.

«Вероломное племя росомонов», согласно Иордану, оказывается причиной гибели Германариха. Готский король приказал разорвать на части женщину из этого племени, и ее братья нанесли Германариха рану, которая в конечном счете и привела его к гибели [545]545
  Там же. С. 91–92.


[Закрыть]. Племя это находилось в самом тесном соседстве с королевской резиденцией, т. е. обитало на юге Черняховского ареала. Выступление росомонов против готов явилось своеобразным сигналом для наступления на готов гуннов.