Текст книги "Сесиль Родс и его время"

Автор книги: Аполлон Давидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

 
Кому поклоняются наши вожди?
Кому поклоняются наши вожди?
Предкам, предкам.
 
 
Кому поклоняются европейцы?
Кому поклоняются европейцы?
Деньгам, деньгам.
 

Но по дороге двое белых, которых послы стали расспрашивать, как найти Джемсона, украли у них золото. А потом представители Привилегированной компании отказались вести переговоры под предлогом, что у гонцов не оказалось с собой никакого письма или письменного документа. Так была сорвана последняя попытка Лобенгулы достичь мира.

Джемсон отправил за Лобенгулой погоню – триста человек с четырьмя пулеметами и пушкой. Тридцать пять из них – отряд майора Вильсона – напали на след Лобенгулы. Встречая группы уходящих ндебелов, Вильсон убеждал их, что едет с мирными предложениями. Но, нагнав повозку инкоси, он потребовал, чтобы все, кто там был, немедленно сдались. Кажется, самого Лобенгулы в повозке в это время не было. А ндебелы, поняв истинные намерения англичан, перебили их всех.

В Англии гибель Вильсона и его людей сразу же обросла легендой, разумеется не без участия Родса. В газетах писали, что в момент гибели они пели «Боже, храни королеву!». Вильсон был произведен в национальные герои. В театрах Англии поставили трагедию «Последний бой Вильсона».

Лобенгулу так и не догнали. Вскоре, в январе 1894-го, он умер. По прошествии нескольких недель руководство Привилегированной компании сообщило, ссылаясь на сопровождавших Лобенгулу индун, что он умер от оспы. Но поговаривали, что он вообще не болел этой болезнью, а покончил с собой вместе с одним из своих ближайших сподвижников. [116]116
  Pitout J. A. Lobengula’s Flight and Shangani Battle as told me by Siyatsha – an Eye Witness of the Battle. – NADA (The Southern Rhodesia Native Affairs Annual). Salisbury, 1963, vol. 40, p. 73.


[Закрыть]

Обстоятельства последних недель жизни Лобенгулы до сих пор покрыты тайной. Ни причина, ни дата, ни место его гибели точно не известны. А среди ндебелов еще долгие годы не умирала молва, что он жив, вот-вот объявится и поведет свой народ против англичан.

Готтентоты пели когда-то:

 
День угасает.
Мы во мгле бредем.
А может быть, свет
Мы опять найдем?
 

Гибель Лобенгулы оказалась очень выгодна Сесилю Родсу. Сразу же было сделано все, чтобы власть инкоси, объединявшая ндебелов, больше не возродилась. Родс увез в Капскую колонию трех сыновей Лобенгулы, в том числе Ньюбе, считавшегося преемником отца.

Для ндебелов смерть Лобенгулы явилась большим ударом. Утратив объединявшую их власть, индуны стали один за другим сдаваться. Последние – в апреле 1894-го.

Рассматривая политику европейских держав, столкнувшихся в 1914 году, В. И. Ленин так характеризовал войны типа той первой войны Сесиля Родса: «…возьмите историю тех маленьких войн, которые они вели перед большой, – „маленьких“ потому, что европейцев в них гибло немного, но гибли зато сотни тысяч тех народов, которых душили, которые с их точки зрения даже народами не считаются (какие-то азиаты, африканцы – разве это народы?); с этими народами вели войны такого сорта: они были безоружны, а их расстреливали из пулеметов». [117]117
  Ленин В. И. Полн собр. соч., т. 32, с. 86.


[Закрыть]

Резонанс на родине Сесиля Родса

Где, как не в Англии, по тем временам налажена была информация. И все же о той войне британцы получали вряд ли объективные сведения. Печать черпала их у служащих Привилегированной компании или у тех лиц, которые тоже были под контролем Родса. Даже английский журналист Ньюмен признал, что «в течение всей войны до публики доходило крайне мало правдивых сведений». Это сказал человек, который был поклонником Родса, жил в стране ндебелов и шонов, а саму войну считал «блестяще проведенной кампанией».

Никак нельзя сказать, чтобы английская пресса уделяла войне мало внимания. Наоборот. Но почти все в одном тоне, в одной краске, на одной ноте. Статья Райдера Хаггарда в «Пелл-мелл гезетт» – «сломить кровавую, отвратительную тиранию и продвинуть вперед дело цивилизации в Африке». Статья в «Таймсе» – «разгром военной системы матебелов будет для них самих почти столь же благословенным, как и для порабощенных ими народов». [118]118
  Newman С. L. N. Op. cit., p. 99, 144; Pall-Mall Gazette, 2.X.1893; The Times, 24.III.1894.


[Закрыть]

Сражения, выигранные пулеметным огнем, печать называла грандиозными. Джемсона объявили полководцем. Газеты и журналы несколько месяцев публиковали портреты и биографии «героев» войны.

Особое внимание привлекали, конечно, заявления самого Родса. Он был, как известно, не так уж многословен, но на торжественном банкете у мэра Кейптауна все же высказался:

– История не знает войны, проведенной со столь малыми затратами денег и человеческих жизней и в то же время столь гуманно. [119]119
  The Times, 4.I.1894.


[Закрыть]

Такие заявления прибавляли Родсу популярности. Потери его войск и правда были невелики. В балансе Привилегированной компании расходы на войну составляли 113,5 тысячи фунтов. [120]120
  The Economist, 1895, № 2862, p. 76–77.


[Закрыть]Такая «дешевизна» нравилась английскому обывателю. От него старались скрыть, что на эту войну брали деньги и из его кармана: ведь в войне участвовали не только «пионеры», но и части английской армии. Но и те, до кого доходило, зачастую не принимали это особенно близко к сердцу. Что ж, расходы действительно не так уж велики.

Эта первая война Сесиля Родса была очень типичной для эпохи «раздела мира». Отличалась, пожалуй, лишь тем, насколько умело была подготовлена и четко проведена. Голоса одобрения Родс услышал даже в стане соперников Англии – французов. В его войне увидели пример для подражания.

Французский публицист Пьер Леруа-Болье сформулировал это особенно ясно: «Сесиль Родс вызвал войну с матебеле исключительно с целью отнять у них землю. Но ведь, в конце концов, он разрабатывает эти страны, из которых их прежние владельцы ничего не извлекали; он сам наживается при этом, но и страна также наживается; все труды и случайности, сопряженные с началом всякой колонизации, падают на долю его Привилегированной компании, в то время как Британская монархия получит эти земли тогда, когда туда уже проникнет цивилизация и водворится спокойствие». [121]121
  Леруа-Болье П. Указ. соч., с. 189.


[Закрыть]

Тогда, в конце прошлого века, подобные рассуждения о цивилизаторской миссии не были скомпрометированы, как теперь, в наши дни.

Спустя пять лет после войны с ндебелами американский президент Мак-Кинли оправдывал завоевание Филиппин: «Я каждый вечер, до самой полуночи, расхаживаю по Белому дому и не стыжусь признаться вам, джентльмены, что я не раз опускался на колени и молил всемогущего бога о просветлении и руководстве. В одну ночь мне пришли в голову следующие мысли – я сам не знаю как: …для нас не остается ничего иного, как взять Филиппинские острова, воспитать, поднять и цивилизовать филиппинцев и привить им христианские идеалы, ибо они наши собратья по человечеству, за которых также умер Христос». [122]122
  Мун П. Т. Империализм и мировая политика. М.—Л., 1928, с. 287–288.


[Закрыть]

В Европе и Северной Америке такие рассуждения считались естественными. Об этом не раз писал В. И. Ленин: «…господство европейских народов над сотнями миллионов жителей колоний осуществлялось только постоянными, непрерывными, никогда не прекращавшимися войнами, которых мы, европейцы, не считаем войнами, потому что они слишком часто похожи были не на войны, а на самое зверское избиение, истребление безоружных народов». [123]123
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 80.


[Закрыть]

К большой чести английского народа надо сказать, что там подобные настроения не были всеобщими. Англия всегда славилась людьми, опережавшими свое время и умевшими смело говорить и со своим правительством и со своим народом.

В 1894 году в Кембридже появилась брошюра-памфлет под названием «Матебелелендский скандал и его последствия». [124]124
  The Matabele-scandal and its Consequences by One Who (I) Remembers the Punishment Which Fell Upon Cain for Killing His Brother and (2) is Jealous of the Honour of Great Britain. Cambridge, February 1894.


[Закрыть]Сколько гневных обвинений бросает автор своему народу и правительству! А Лобенгулу сравнивает с вождями племен Британии и Галлии, героями сопротивления римскому завоеванию.

«Британский лев, привыкший к вкусу крови, возвратился на кровавый пир, как всегда, под маской самой высшей благотворительности… Если любая другая европейская держава рискнет аннексировать какую-либо территорию в Азии, Африке или Океании, британская публика разразится взрывом пламенного негодования: Великобритания одна имеет право на вторжение, конфискации и аннексии… Метод создания привилегированных компаний – искусный метод; их роль – заглушать шум, неизбежный при совершении преступления. Как может компания иметь совесть, когда она не имеет ни души, ни зада, по которому можно было бы поддать ногой?..

Идея истребления так называемых низших рас ради захвата их земли и золота не является новой идеей, плодом творческого гения мистера Родса…

Британская матрона, читая за завтраком свою газету, заметит, что еще две тысячи дикарей убиты. – Горнорудные акции поднялись на десять процентов, – отпарирует Отец Семейства».

Автор прекрасно понимал, что на широкий отклик в общественном мнении он рассчитывать не может, но пытался хотя бы заронить искру в сознание немногих. Тем больше уважения вызывают его слова: «…мой памфлет исчезнет, чего он и заслуживает. Но один или два экземпляра, может быть, сохранятся в библиотеке Британского музея и в двух больших университетах и увековечат тот факт, что в 1894 году было несколько голосов, вопиющих в пустыне, чтобы разоблачить преступление, хотя оно было совершено их соотечественниками».

Автор брошюры назвал себя: «Тот, кто, во-первых, помнит о наказании, которое понес Каин за убийство своего брата, и, во-вторых, оберегает честь Великобритании». Своего имени он не назвал. Может быть, это был и не один человек, а двое или целая группа.

Но были и англичане, которые называли свои имена. Это, например, социал-демократы, члены Социал-демократической федерации. В своем еженедельнике «Джастис» («Справедливость») они писали: «Британская нация еще раз вынуждена помогать банде грабителей-авантюристов отнимать у туземного населения его земли и свободу». «Если мы не хотим, чтобы слово „англичанин“ стало символом современного разбоя, мы должны требовать от правительства немедленного вмешательства». [125]125
  Justice, 14.X.1893, 28.X.1893.


[Закрыть]

Группа радикалов во главе с членом палаты общин Генри Лебучиром тоже выступила публично, в печати и в парламенте. Лебучир в журнале «Труф» («Правда») и в газете «Дейли кроникл» называл ту войну «страшным рекордом разнузданного грабежа», Привилегированную компанию – бандой грабителей, а ее войска – бандитами, убийцами, мародерами, подонками.

Лебучир требовал от правительства расследовать преступления этой войны. Другой депутат парламента, радикал Паул, приводил циничные заявления представителей Привилегированной компании и требовал, чтобы правительство высказало свое отношение к ним. Депутат А. Мортон сделал в палате общин запрос:

– Одобряет ли правительство убийство трех тысяч или даже хотя бы пятисот человек с целью грабежа и кражи их земель?

Среди англичан в Южной Африке раздался даже призыв создать отряды добровольцев для борьбы на стороне ндебелов против своих соотечественников. Призыв исходил от участников профсоюзного движения. Конечно, этому не суждено было осуществиться. Британские колониальные власти не позволили бы ни одному человеку отправиться на войну с такой целью. Но разве не поразителен уже сам по себе такой призыв – наперекор не только властям, но и всем обывательским настроениям.

Да и социал-демократы в Англии сумели оценить такое мужество. Их еженедельник «Джастис» немедленно поздравил южноафриканскую лейбористскую организацию (так в поздравлении были названы профсоюзные организации, выступавшие за создание лейбористской партии) с тем, что она «оказалась достаточно смелой, чтобы начать агитацию за набор добровольцев для помощи матебелам в их неравной борьбе за свободу». [126]126
  Justice, 2.XII.1893.


[Закрыть]Социал-демократы понимали, что создать такие добровольческие отряды в то время было практически невозможно, но само «это прекрасное начинание» считали исключительно важным и нужным для дела воспитания английских рабочих. Зато печать, стоявшая за Родса, сообщала об идее помощи ндебелам с неописуемым негодованием. В «Пелл-мелл газетт» вице-председатель профсоюза рабочих Йоханнесбурга, выступивший с этим призывом, был назван «свихнувшимся малым». [127]127
  Pall-Mall Gazette, 14.XI.1893.


[Закрыть]

Голоса протеста против этой войны оказались настолько настойчивыми, что правительству Великобритании пришлось все-таки провести расследование ее причин. К сожалению, расследованию подвергся в сущности только один факт: кто же стрелял первым в июле 1893-го, когда Джемсон заявил о нарушении «границы» и послал капитана Ленди вдогонку уходящим ндебелам. Да и это расследование проводилось лишь в середине 1894-го, через год после самого события, когда участники уже помнили далеко не все, а многих и не удалось найти.

Правда, привлечены были и сведения, появившиеся в печати раньше. Например, письмо солдата из отряда Ленди: «Это было вроде охоты на оленей. Бедняги бросились бежать, а мы неслись за ними галопом и стреляли почти в упор. Я думаю, что каждый из них получил не меньше четырех-пяти пуль». Или письмо миссионера о том, что Ленди открыл огонь по мирно двигавшемуся арьергарду ндебелов, расстреливал их в упор, с расстояния пять-шесть ярдов, и «не давал пощады». Расследование лишь подтвердило все это. Те, кого удалось разыскать и кто пожелал давать показания, обычно говорили: «Как только мы их увидели, капитан Ленди приказал открыть огонь, матебелы же не стреляли вообще».

Проводивший расследование английский чиновник Ньютон решил опровергнуть утверждение, что Ленди «не давал пощады» ндебелам. Но аргументацию он применил весьма странную: привел кучу свидетельств, что ндебелы вообще никогда и ни у кого не просили пощады. Материалы расследования явно обличали Привилегированную компанию. Но это ничуть не помешало министру колоний сделать вывод: «Мне доставило истинное удовлетворение обнаружить, что результаты столь тщательного и беспристрастного расследования целиком сняли с доктора Джемсона и всех чиновников Британской южноафриканской привилегированной компании тяжкие обвинения, которые им предъявлялись в связи с этими событиями». [128]128
  C-7555, p. 1. 23, 34, 38, 53, 55, 93.


[Закрыть]

КУМИР ТЕХ ДНЕЙ

Ндебелы разгромлены, Лобенгулы нет. Открыт путь к осуществлению других замыслов.

Родс разменял свой пятый десяток, ему идет сорок первый год. Потом, на закате, оглядывая свой путь, он, наверно, видел свой звездный час в 1894-м и 1895-м. Сколько нитей в его руках! Какие там нити – канаты! Глава алмазной Де Беерс и золотопромышленной Голд филдс, хозяин Привилегированной компании и ее громадных территорий – каких только названий им ни давали, а с 1895-го утвердилось слово «Родезия», конечно не без участия самого Родса. С 1890-го – премьер-министр Капской колонии. А с начала 1895-го он наряду с самыми высшими чиновниками Британской империи вошел и в Тайный королевский совет.

Для завоевания земель ндебелов и шонов Родсу пришлось преодолевать наибольшие трудности, но это далеко не единственная страна, которую он захватил. Он постепенно распространял границы своей империи и на страны к северу от Замбези.

Он сумел навязать договор Леванике, правителю большого народа баротсе. До войны против ндебелов этот договор мог казаться бумагой, не имеющей особенно большого значения. Но теперь, когда войска Родса так твердо обосновались на южном берегу Замбези, приобретали реальность и его претензии на области к северу от этой великой реки. Конечно, там пока еще не могло быть и речи о таком же потоке «пионеров», но ни у кого уже не было сомнений, что и левобережье Замбези – тоже часть империи Родса. Область, населенную народом баротсе, да и сопредельные земли стали именовать Северо-Восточной Родезией.

Продвигаясь дальше к Великим африканским озерам, эмиссары Родса объявили и о создании третьей Родезии – Северо-Западной. Правда, сколько-нибудь реальная власть Привилегированной компании не была там установлена еще несколько лет, да и на заре XX века не произошло ничего подобного «освоению» земель ндебелов и шонов, но на карте все-таки появились еще две Родезии (в одну – Северную – они были объединены в 1911-м).

Пытался Родс захватить и Катангу, нынешнюю заирскую провинцию Шабу (еще тогда полагали, что она богата полезными ископаемыми). Но бельгийский король Леопольд, используя сложности «большой» европейской политики, сумел не пустить Родса туда. В установлении же границ между владениями Привилегированной компании и португальским Мозамбиком дело доходило до вооруженных столкновений.

Еще дальше к северу обширная область возле озера Ньяса – в наше время это Республика Малави – стала при активнейшем участии Родса британским протекторатом Ньясаленд. Пост администратора Привилегированной компании на обширных территориях Северной Родезии и пост правительственного администратора британского протектората Ньясаленд в первой половине девяностых годов совмещал один и тот же человек – Гарри Джонстон.

А в качестве премьер-министра Капской колонии Родс подготовил и осуществил присоединение к ней земель батсванов на северо-западе и земель народов пондо и тонга на востоке.

Историки подсчитали, что Родс «добавил» к Британской империи двести девяносто одну тысячу квадратных миль – больше, чем территория Франции, Бельгии, Голландии и Швейцарии, вместе взятых. [129]129
  Raphael L. A. C. Op. cit., p. 70.


[Закрыть]Он распоряжался судьбами миллионов людей и устанавливал порядки на землях, во много раз превосходящих его родину, Великобританию.

Казалось, попутный ветер дует ему в спину. В Англии с 1894-го стоял у власти кабинет лорда Розбери, который не только сочувствовал политике Родса, но и к нему лично относился с нескрываемой симпатией. В 1895-м этот кабинет пал, и к власти снова пришел Солсбери.

Для Родса это было переменой от хорошего к лучшему. В правительстве Солсбери самой влиятельной фигурой стал «колониальный Джо» – министр колоний Джозеф Чемберлен. Когда-то он относился к Родсу с недоверием, но те времена прошли. Став министром, он написал Родсу: «Поскольку я понял главную линию Вашей политики, я уверен, что в общем согласен с Вами, и если у нас и остаются разногласия в деталях, то, полагаю, мы поймем друг друга и придем к единому мнению». Это было сказано в связи с одним из конкретных вопросов, но вполне может быть отнесено и к взаимоотношениям этих политиков в целом.

Чтобы уж совсем облегчить Родсу жизнь, Солсбери и Чемберлен отозвали из Кейптауна лорда Лоха, и верховным комиссаром Южной Африки снова стал Геркулес Робинсон, а он был готов слушаться любого мановения пальца Сесиля Родса.

На родине

Для промышленников, купцов и финансистов Сесиль Родс – и надежда и путеводная звезда.

С 1880-х товары Великобритании, привыкшей быть «мастерской мира», встречают все большую конкуренцию, особенно со стороны немецкой промышленности. Правительству Англии пришлось создать особую комиссию для выяснения помех на пути заморской торговли. Бирмингемские купцы, представ перед комиссией 28 октября 1885 года, скорбно заявили: «Мы разоряемся. Мы работаем не покладая рук, но почти что в убыток. Нас губит иностранная конкуренция». Подобными жалобами полны пять объемистых «Синих книг» [130]130
  The First, Second, Third and Final Reports of the Commission Appointed to Inquire into the Depression of Trade and Industry (C-4621, C-4715 (I–II), C-4797, C-4893). London, 1885–1886.


[Закрыть]– результат работы особой комиссии.

Отсюда и такая тяга к колониям. В середине столетия Пальмерстон говорил, что джентльмену не обязательно владеть всеми трактирами по дороге от города до его усадьбы, иными словами, Англии не обязательно владеть кучей стран на пути к ее основному заморскому владению – Индии. Теперь, в конце века, все популярнее прямо противоположная идея. Теперь говорят: «Торговля следует за флагом». Твоя торговля ограждена только в тех странах, над которыми развевается твое знамя.

Поиски рынков в колониях, соединение колониализма с расширением торговли – к этому пришли бирмингемские промышленники во главе со своим лидером Чемберленом. Туда же обратили свои взгляды купцы, фабриканты и банкиры Лондона, Манчестера, Шеффилда. На этих чувствах и играл Стенли, когда заявил в речи перед Манчестерской торговой палатой в 1884 году:

«На Конго живут сорок миллионов человек, и ткачи Манчестера только и ждут, чтобы одеть их. Плавильные печи Бирмингема рдеют раскаленным металлом, из которого можно сделать для них железную утварь и безделушки для украшения их темных тел, а посланники Христа жаждут обратить их, бедных темных язычников, в христову веру».

Распалять воображение промышленников умели и другие журналисты, не столь известные, как Стенли. В книге «Прогулка в страну черных» Э. Берит писал:

«Арабский шейх ест свой плов ложкой, сделанной в Бирмингеме. Египетский паша пьет свой шербет из кубка бирмингемской чеканки, освещает свой гарем хрустальным бирмингемским канделябром и прибивает на нос лодки бирмингемские украшения… Краснокожий охотится и воюет с бирмингемской винтовкой в руках. Богатый индус украшает свой салон бирмингемским хрусталем. В пампасы Бирмингем посылает для диких наездников шпоры, стремена, а для украшения бархатных штанов – блестящие пуговицы. Неграм в колониях под тропиками он шлет топоры, сечки и прессы для сахарного тростника… На жестянках, в которых хранится консервированная зелень и прессованное мясо – запасы австралийского старателя, – выбито имя бирмингемского фабриканта».

И тут – планы постройки железной дороги от Кейптауна до Каира! Телеграфная линия через весь континент! Тысячи миль рельсов, проволока, которой можно опоясать весь земной шар, миллионы гвоздей, океаны смолы. Продукты и товары для строителей… Как тут не разгореться глазам? И даже не только у англичан. Американский консул в Кейптауне доносил своему правительству: «Наплыв иммигрантов в результате оккупации районов Замбези скоро откроет обширный рынок нашим машинам для промышленности, сельского хозяйства и горного дела; и туземные народы… чьи потребности скоро возрастут благодаря общению с белой расой, увеличат в громадной степени объем торговли, в которой, я надеюсь, Соединенные Штаты получат большую долю». [131]131
  Reports from the Consuls of the United States, vol. 36. Washington, 1391, p. 593–594.


[Закрыть]

И все это накрепко связано с одним именем – Сесиль Родс. Родс не раз в своей жизни начинал войны, но все же любил повторять:

– Рельсы стоят дешевле пуль, а достигают дальше.

Захватывала воображение масштабность самого замысла Кейптаун – Каир, обширнейшего из всех когда-либо возникших в Европе планов завоевания Африки.

Кто только не мечтал опоясать Африку кольцом своих владений! И французы, и немцы, и даже португальцы. Франция хотела надеть свой обруч на Африку от Сенегала на западе до побережья Красного моря на востоке. Германия – пониже, от Германской Восточной Африки до Германской Юго-Западной Африки. Португалия – от Анголы до Мозамбика.

Родс над Африкой. Карикатура из английского журнала «Панч» (1892 год)

Британский натиск по вертикали Кейптаун – Каир проламывал все эти три горизонтальных обруча, и в конечном счете только этот-то план и осуществился. И хоть ненадолго, но настало все-таки время, когда всю Африку с юга на север прорезала сплошная полоса британских колоний и полуколоний.

Чьи только имена не появлялись в многолетней истории этого замысла и его осуществления! И теперь уже забытые, как имя журналиста Эдвина Арнольда или инженера Джеймса Сиврайта. И памятные до сих пор – Уильям Гладстон, глава английских либералов, или Гарри Джонстон, один из «строителей империи».

Арнольд еще в 1876 году выпустил брошюру, где выдвинул идею Кейптаун – Каир. Сиврайт тогда же доказывал необходимость создания телеграфа по всей этой линии.

Гладстон в 1877 году писал: «Наше первое приобретение в Египте – получим ли мы его путем кражи или путем покупки – будет, несомненно, зародышем нашей североафриканской империи. Она будет расти и расти… пока мы не соединим руки через экватор с Наталем и Капской колонией».

А в конце следующего десятилетия Джонстон уже обнадеживал почтенных читателей «Таймса»: если правительство решится более энергично действовать в лежащей на линии Кейптаун – Каир области Великих африканских озер, то «наши владения в Южной Африке в один прекрасный день, вероятно, сомкнутся длинной цепью британских владений с нашей сферой влияния в Восточной Африке и Египетском Судане».

Да и премьер-министру Солсбери эта идея была по душе. Статья Джонстона в «Таймсе» получила его личное одобрение.

Но, как говорил Анатоль Франс, «идея принадлежит не тому, кто ее первый нашел, а тому, кто укрепил ее в человеческом сознании».

Родс не писал ни книг, ни брошюр, ни даже статей в газетах и журналах. Пропагандой его идей в печати занимались другие. Так, весной 1889 года в лондонском журнале «Фортнайтли ревью» появилась статья Чарлза Меткафа. Там говорилось, что железнодорожный путь должен «в конце концов соединить Кап с Каиром и принести цивилизацию в сердце Черного континента». Чарлз Меткаф писал уже не «вообще», а с конкретным знанием дела. Он в это время начал строить железную дорогу от алмазных копей на север, в глубь материка. Строил ее по заданию Родса.

Родс подходил к идее Кейптаун – Каир весьма практически, пользовался каждой возможностью, чтобы продлить полосу английских владений, проложить новые километры рельсов и поставить новые столбы для телеграфного кабеля.

 
Протянем же кабель (взять!)
От Оркнейя до Горна и звезд,
Вокруг всей планеты (с петлею, чтоб мир захлестнуть),
Вокруг всей планеты (с узлами, чтоб мир затянуть)…
 

Родс накрепко связал идею Кейптаун – Каир со своим именем. При его жизни на всем пути Кейптаун – Каир осталась только одна не захваченная англичанами страна – Германская Восточная Африка (над нею или, вернее, над большей ее частью «Юнион Джек» был поднят лишь в 1918 году).

Родс сделал все что мог для захвата на этом пути стран, которые в Британской империи стали называться Бечуаналендом, Южной Родезией, Северной Родезией, Ньясалендом, Угандой. А в 1893-м побывал в Каире, посмотрел с северной стороны на желанную полосу Кейптаун – Каир. Пообещал, а затем и оказал там всемерную поддержку генералу Китченеру, командовавшему английскими войсками.

В вопросе о железной дороге и телеграфе Родс тоже не ограничился разговорами. Телеграф тянуть было легче, но и рельсы к концу 1894-го уже достигли Мафекинга, дошли почти до самой Родезии.

Так что Родс не только пробуждал надежды английских промышленников, купцов и финансистов. Он и оправдывал эти надежды.

 
За вечный помол столетий,
За прибыль твою и мою,
За Ссудные банки наши,
За Флот наш торговый – пью!
 

Вышедшее накануне второй мировой войны объемистое исследование «Мечта Кейптаун – Каир. Анализ британского империализма» открывается портретом Родса и его словами, а завершается выводом, что в этой британской экспансии Родс играл ведущую роль, «хотя и находился за сценой». [132]132
  Raphael L. A. C.Op cit., p. 80.


[Закрыть]

Идея «объединения» всей Южной Африки под британским флагом тоже появилась задолго до Родса, еще во времена, когда буры, уйдя с захваченных англичанами земель, создали за рекой Вааль Южно-Африканскую Республику (в просторечии – Трансвааль) и на реке Оранжевая – Оранжевое Свободное Государство. Стоило появиться этим бурским республикам, как английские власти начали попытки «объединить» их с Капской колонией и Наталем в Южноафриканскую федерацию, разумеется под английским флагом.

Осуществить этот план пытались многие деятели британской колониальной политики. Среди них был и лорд Карнарвон (может быть, потому-то Родс и выбрал его когда-то в свои душеприказчики). Этот план сулил британскому капиталу немало выгод: дальнейшее развитие горного дела, резкий толчок росту городов, портов и всего, что теперь именуется инфраструктурой. И конечно, непрерывный приток дешевой рабочей силы.

Этот план тоже в конечном счете связан не с Карнарвоном и не с кем-либо еще, а с Родсом.

Планы «раздела мира» могли ассоциироваться со многими именами. Но Родс был откровеннее других. «Мир почти весь поделен, а то, что от него осталось, сейчас делится, завоевывается и колонизуется. Как жаль, что мы не можем добраться до звезд, сияющих над нами ночью в небе! Я бы аннексировал планеты, если бы смог; я часто думаю об этом. Мне грустно видеть их такими ясными и вместе с тем такими далекими». Не многие решились бы написать такое, даже из тех, кто думал так же, как он. И если теперь имя Родса больше других ассоциируется с планами колониальных захватов, так это потому, что он – решался.

И, еще важнее, потому, что свои «империалистические мечтания» он сумел воплотить в мировой политике. Они не остались только призывами, брошенными с ораторской трибуны, выкриками в прокуренном воздухе «патриотических сходок» или бесконечными обсуждениями и согласованиями в тиши зашторенных министерских кабинетов.

Ну а скольких людей из самых разных классов Родс приводил в восторг своими социальными идеями.

– Я был вчера в лондонском Ист-Энде (рабочий квартал) и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: хлеба, хлеба! – я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более, чем прежде, в важности империализма… Моя заветная идея есть решение социального вопроса, именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединенного Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами.

Эти слова, сказанные Родсом в 1895 году, В. И. Ленин цитировал как пример того, «что связь чисто, так сказать, экономических и социально-политических корней новейшего империализма была уже тогда ясна для этих руководящих политиков английской буржуазии». [133]133
  Ленин В. И.Полн. собр. соч., т. 27, с. 376.


[Закрыть]

В социальных вопросах, как и во всех других, Родс высказывал не что-то сугубо оригинальное, а то, что уже носилось в воздухе. То, о чем говорили многие. В. И. Ленин приводил слова одного французского писателя, который, «как бы развивая и дополняя приведенные выше мысли Сесиля Родса, пишет, что к экономическим причинам современной колониальной политики следует прибавить социальные: „вследствие растущей сложности жизни и трудности, давящей не только на рабочие массы, но и на средние классы, во всех странах старой цивилизации скопляется „нетерпение, раздражение, ненависть, угрожающие общественному спокойствию; энергии, выбиваемой из определенной классовой колеи, надо найти применение, дать ей дело вне страны, чтобы не произошло взрыва внутри““». [134]134
  Там же, с. 382.


[Закрыть]

Высказывая то, о чем уже думали многие, Родс выражал это резче, ярче, может быть, грубее и понятнее. Он шел в ногу со временем, и некоторым казалось, что он сам определяет время.

Десятки миллионов людей в Англии и во многих других европейских странах всерьез подумывали о том, чтобы покинуть родные края, навсегда проститься с Европой. Многие из них это действительно сделали. Подсчитано, что с 1881 по 1915 год из Европы эмигрировали 31,1 млн. человек [135]135
  Kenwood A. G. and Longheed A. L. The Growth of the International Economy, 1820–1960. London – Sydney, 1971, p. 60.


[Закрыть]– почти по миллиону в год. Скольким из них, наверно, были по душе призывы Родса о заселении далеких земель!

Да и его идее, что империализм облегчит участь простых людей, в самой Англии тоже верили многие, и прежде всего, может быть, как раз в среде этих простых людей, не искушенных в политике.