Текст книги "Мой дикий (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

52. Рэм

Лежу в камере СИЗО, закинув руки за голову. Сигареты закончились. Курить хочу, как падла. Телефон забрали, даже позвонить никому не могу.

Мою жену задержали по подозрению в убийстве. Меня – как ее мужа и теоретического соучастника.

Дольше двух суток держать нас не могут без предъявления обвинений, но как прожить эти двое суток в неведении?

Лера знает, что должна держать язык за зубами. Мне предъявить в этом случае вообще нечего. И тогда я ее вытащу.

Если же начнет болтать, то сядем оба. А так как я – смотрящий, то от меня очень сильно будет зависеть, как она сидит. И она отлично это понимает.

Меня больше беспокоит другой вопрос… Где я просчитался?

Я предусмотрел, как мне казалось, все. Думать на кого-то из своих… ну, такой себе вариант. Не хочется. Потому что тогда это коллективный заговор. А я за каждого поручиться мог… до сегодняшнего дня.

Нет, мои не могли. Что-то я упустил. Слишком торопился, потому что не хотел больше ждать, и упустил.

За окном ночь. Закрываю глаза и пытаюсь не думать. У меня за эту неделю уже голова распухла от мыслей. Сяду, значит сяду. Девчонки в безопасности – и это главное. Выйду, когда Злата уже, наверное, замужем будет… Если по УДО, то пораньше. Лет через шесть.

Лязг замка заставляет меня распахнуть глаза и поморщиться. Заснул и вырубился до утра. Затек на лавке весь. Поднимаюсь с хриплым рычанием. Вытираю лицо рукой, стирая остатки сонливости. С интересом смотрю на дверь. Кто же решил меня навестить?

Металлическое полотно открывается с протяжным скрипом и я удивленно вскидываю брови.

– Рано я тебя со счетов списал, – усмехаюсь. Ко мне в камеру проходит высокий, жилистый, как гончая, мужчина представительного вида. А я его помню еще тем, кто держал палатки с шаурмой и сигареты контрафактные возил. На его губах играет кривая усмешка. Ивакин.

Следом за ним заходит какой-то странный тип. Интеллигентного вида, в модных очках. Едва не задевает широкими плечами дверные косяки. Костюмчик явно пошит на заказ и стоит подороже моего, по ткани видно. Пижонистого вида мужик. И все бы ничего, если бы не взгляд. Такой, как у киллера. Цепкий, пронзительный. Не успел зайти, а уже обстановку всю просканировал. И двигается плавно, как волк на охоте.

Грохнуть меня решили?

– Все-таки решил время даром не терять? – уточняет Ивакин, становясь напротив.

– Куришь? – уточняю у второго, потому что Ивакин не курит. “Волк” достает и протягивает мне открытую пачку. Присвистываю уважительно. – Макинтош?

Дорогущие сигареты. Сам такими не заморачиваюсь, их в магазинах не найти, только на заказ, а я курю как паровоз.

Беру черную сигарету с серебристым фильтром. Прикуриваю и глубоко вдыхаю крепкий дым. Задерживаю в легких, выдыхаю с кайфом. Вот она, настоящая зависимость. Три дня меня без сигарет подержи и я на все условия соглашусь. К счастью, не прошло еще и суток.

Кого же мне привел господин Ивакин?

– О чем ты, Сергей Иванович? – перевожу взгляд на Ивакина. Он старше меня лет на семь. А уже почти седой. Второй тип, наверное, мой ровесник. Плюс-минус.

– О карьерном росте, Рэм Алиевич, – едва заметно улыбается он. – Дон умер, а ты его правая рука.

Затягиваюсь, пожимая плечами.

– Как ты видишь, так себе карьерный рост. Не думал, что ты на это место метил. Так, значит, ты против?

Ивакин щурится, явно обдумывая свои слова, качает головой, будто рассуждает о чем-то мысленно.

Мы оба говорим без конкретики, но ходим по такому тонкому льду, что любое неосторожное слово можно потом обернуть против.

– Ты слишком молодой для Дона. Опыта нет.

– Очень печально, что Антон Николаевич нас так рано покинул, – вздыхаю, – назвал преемником, а научить не успел. Наверное, даже и не рассказал никому, что возлагал на меня большие надежды.

Ивакин вскидывает бровь. Сверлит меня взглядом.

– Ты не хочешь? – наконец, предполагает он.

– Неа, – отрицательно качаю головой в подтверждение его слов.

– Тогда… зачем? – не понимающе усмехается Ивакин.

– А это, Сергей Иванович, уже разговор не для этих стен. И не для чужих ушей.

– А, – улыбается он, – забыл представить. Доманский Денис Дмитриевич. Твой адвокат.

– Слышал, – киваю, – самый дорогой адвокат Москвы. Компания “3D Фридом”.

Доманский сдержанно кивает.

Он известен своими громкими делами. Если Доманский берется за защиту клиента, прокуроры воют. Ни одного проигрыша. Даже самые безнадежные дела вытаскивает. Даже если клиент виноват на сто процентов. Поэтому и берет баснословные деньги.

Сказал бы я, что он – беспринципная сволочь, но, насколько знаю, педофилов и изнасилования он не ведет, поэтому… кто на что учился.

– И зачем мне самый дорогой адвокат? – смотрю на Ивакина. – Я чист, как слеза младенца.

– Ты – да. А вот твоя жена под подозрением.

– То есть, ты сначала не дал жене конкурента улететь на отдых, потом упек ее в тюрьму, притянул какие-то подозрения, а теперь привел для нее адвоката? Мне теперь путь в думу закрыт. Путь в кресло Дона тоже, я ж под ментовским присмотром буду пока она под следствием. Спасибо за заботу, я тронут. – усмехаюсь и ухожу, заваливаюсь на лавку и закидываю руки за голову.

В принципе, на это у меня и был рассчет, только Лерка должна была успеть улететь. И не возвращаться больше никогда. И вроде как, я не при делах, но висел бы в свидетелях, пока срок давности не выйдет.

А это для таких должностей недопустимо. Ивакин спутал все карты. Хотя, если посмотреть с другой стороны, теперь он, вроде как, виноват передо мной.

– У меня не было времени придумать что-то другое за час до ее отлета. Я и так едва успел понять,.. кто.

Фыркаю, подавляя смешок.

– Мне теперь от этого что? Подставил меня, как крыса красная. Некрасиво новую карьеру с такого дерьма начинать. Придется меня травануть, чтобы я не пизданул никому. А, может,.. это ты… его?

– Ну, хватит стрелки переводить! – рявкает Ивакин. – Я нормально поговорить пришел. И за свои косяки отвечать умею. Сделаем тебе кристальную репутацию. Мандат.

– Да нахуй мне не нужен твой мандат! – срываюсь с нар и подлетаю к нему, врезая ладонью по прутьям камеры, отчего они вибрируют с жалобным дребезжанием. – И на репутацию мне насрать!

Ивакин снова растерянно хмурится.

– Да что тебе надо-то тогда?

– Свобода, – рычу тихо, скашивая взгляд на адвоката. – Три D.

53. Рэм

– То есть, ты решил отойти от дел? – достает Ивакин бутылку виски из бара и лед, пока мы с Доманским усаживаемся в кожаных креслах. – А казино куда?

– Ты казино мои не трожь, – усмехаюсь с низким рычанием. – Они останутся. Мне еще грехи отмаливать.

Не знаю, что подумал Ивакин, я же думаю про Алису.

– Нужно завести какой-нибудь легальный бизнес, – обращается ко мне адвокат, профессионально цепляясь за нужную нить разговора. – Что-нибудь крупное. Клиника, ресторан. Турагенство. Ювелирка. На случай, если придется часть доходов легализовать.

– Придумаю, – киваю.

– Чем он тебе помешал? – садится Серега напротив нас и раскладывает по бокалам лед.

– Он был опасен для моей семьи. – беру свой бокал. – Кстати, он планировал тебя убрать. С должности точно.

– Я чувствовал, – кивает. – И поэтому решил, что пора бы и мне подумать о карьерном росте. А тут ты.

Усмехаемся одновременно.

– Даже смотрящим не хочешь остаться?

Качаю головой.

– Отпусти меня. Я двадцать лет нормально не жил. А тут… шанс выдался.

– И ради него ты готов все бросить?

Киваю.

– Кроме казино, – напоминаю.

– А жена?

– Разведусь. Но ее все равно нужно вытащить. Она свои косяки отработала. Сможешь? – уточняю последнее у Доманского.

– Я все могу, – усмехается он со странной смесью скромности и высокомерия.

– Говорят, он и с самим дьяволом может договориться, – подмигивает мне Ивакин.

– Мы партнеры. – снова хмыкает Доманский и отпивает пару глотков из бокала. – Только я деньгами беру, а он душами.

Вздыхаю и тоже залпом опрокидываю в себя виски. Как бы мне не пришлось обращаться к этому партнеру за помощью, чтобы вернуть свою Алису.

– Ну, так что? – уточняю, глядя на Серегу. – Договорились? Я тебе – трон и свое великодушное прощение, ты мне – свободу и абсолютную неприкосновенность моего круга.

– И казино, я помню, – усмехается он и тянет мне руку. – Договорились. Пенсионер.

– Пообзывайся, – хмурюсь.

Крепко пожимаем ладони.

Ивакин довез меня до аэропорта. Пересаживаюсь в свою машину и сразу же ставлю на зарядку разряженный телефон. Еду домой. На счет Лерки не переживаю. К ней уже поехал адвокат. Он и объяснит, как себя вести и что делать.

А я хочу к родной. Потому что все. ВСЕ. Вольная птица!

Вдыхаю так глубоко, что даже пьянею. Будто только из зоны вышел после долгого срока. Накатывает какая-то эйфория. Аж сердце щемит.

Хочется сразу рвануть к своим, но все же заезжаю за цветами, продуктами и сладостями.

Включаю телефон. Начинают сыпаться уведомления о пропущенных звонках.

Тут же звонит начбез.

– Рэм Алиевич, виноват. Только к утру нашел, куда вас определили. Приехал – а вас уже нет.

– Проеб, – усмехаюсь. – Ладно, нормально все. Что нового?

– Все штатно. Охрана бдит.

– Отлично. Усиление убери. Остальные пусть пока продолжают. – не могу сдержать улыбку.

– У вас все нормально? Распоряжения будут? – напрягается Андрюха.

– У меня все охуенно. Работайте. – сбрасываю звонок.

Паркуюсь на свободное место и снова почти бегом лечу на пятый этаж. Нажимаю кнопку звонка.

Так, дитям мороженое, Алисе цветы, Илюшу не бить.

Выдыхаю.

Дверь открывается и я на секунду теряюсь, потому что на пороге стоит Мирон. Вспоминаю, что сказал ему ни на шаг не отходить от девчонок и исчез на сутки почти.

– Ты что, здесь ночевал? – прохожу в квартиру. Он кивает.

Вздыхаю, качая головой. Ну, ведь наверняка разузнал, что угроза ликвидирована, но все равно не ушел.

– Алиса где? – ставлю пакеты на пол.

– Алиса Олеговна на работу вчера вечером уехала. Скоро вернуться должна. Охрана бдит.

Пристально смотрю на него и терзаюсь сомнениями. Да не стал бы он оставаться с ночевкой, в машине бы сидел, если бы не… Забава?

– О, здравствуйте, – выныривает она из комнаты. – Проводили жену?

Закатываю глаза. Язва.

– Рэм, – слышу голос Златы из комнаты. – Я сейчас!

– Не торопись, малышуль, – кричу ей и иду к Забаве. – Вот вроде умная девка, а туда же. – укоризненно качаю головой. Слышу сзади усмешку Мирона. – Ну, надо так было. Вот не понимаете же нихера, а носы свои суете.

– Да… пока вы… дела свои делали, жен заводили, – задирает нос мелкая и смотрит мне в глаза пристально, – мама не пила и не ела. Потолок три месяца разглядывала.

Стыдно.

Закрываю глаза и тру переносицу, стараясь не показать вида, что мне больно. Выдыхаю медленно.

Она хорошая дочь и просто защищает мать.

– Так что, лучше забирайте своего дикого, – кивает на Мира, и я слышу, как он громко цокает языком, – и уходите. Я, правда, благодарна вам почти за все, что вы сделали. Но для нас такой образ жизни неприемлем. Я не хочу повторения.

– Да не будет никакого повторения, – усмехаюсь. – Все. Ваш я весь теперь.

– А нам оно надо спустя столько времени? – топает ногой Забава, повышая голос, и вдруг переходит на шепот. – Я думала, что она умрет! Заснет и не проснется просто!

Вижу, как дрожат ее губы.

– Рэм! – зовет меня Злата где-то недалеко и я оборачиваюсь к ней.

– Привет, принцесса! – подхватываю ее на руки, убирая костыли в сторону. Злата крепко обнимает меня за шею, целует в колючую щеку. Вот, кто уж точно рад меня видеть! – Как вы тут без меня?

– Мирон подарил мне приставку и мы с ним играли, – улыбается она. – А Забава ругалась, что мне вот такие линзы пропишут.

Смотрю на маленькую ручонку, сжимаю ее в своей.

– Забава просто такая же серьезная, как мама. Тут только у тебя все хорошо с чувством юмора.

– И в кого я такая? – улыбается она широко.

– Как это в кого? В меня. – прикладываю ее руку к своей щеке и тоже широко улыбаюсь. – Похожи?

Оборачиваюсь с ней к зеркалу. Она смотрит на нас с каким-то недоверием, а потом смущенно прячет лицо у меня на плече и крепче обнимает за шею. Всхлипывает.

– Ну, что ты расстроилась? Будешь моей дочкой?

Кивает молча. Глажу ее по волосам.

– Тогда давай ты еще немножко с Миром и Забавой побудешь, а я с мамой вопросики утрясу кое-какие?

Уношу Злату в комнату. Возвращаюсь к Забаве, смотрю на нее пристально.

– Помнишь, мы разговаривали с тобой за жизнь?

– Я-то хорошо помню, а вы? – щурится. – Сказали, что если и уйдете, то не к бабе. И я же верила, что вы все это время какие-то дела решали. А теперь вот. – кивает на руку.

Блядь, кольцо это… Опять про него забыл.

Снимаю его и впечатываю ей в ладонь.

– Да не настоящий это брак, – рычу. – Разведусь скоро.

– Как у вас все просто, – усмехается Забава.

– Да, просто. А зачем усложнять? Кому от этого хорошо? – понимаю, что Забава пока еще не готова снова мне поверить. – Ты поверишь, если я скажу, что женился потому, что вам угрожала опасность?

Девчонка отрицательно качает головой.

– Ну и дура, – кричит Мир откуда-то из комнаты, будто видит.

– На себя посмотри! – повышает голос Забава.

– Ладно, – устало вздыхаю. – Поверишь. Я слов на ветер не бросаю. А пока пусть вас еще денька два Мирон поохраняет.

– Эээ, нет! Заберите его с собой! – подпрыгивает девчонка.

– Не могу. Извини. – усмехаюсь. – Мир, ни на шаг от девчонок не отходить!

– Есть, товарищ командир, – салютует он, не отрываясь от приставки, когда я прохожу мимо.

Выхожу из квартиры, сбегаю по лестнице и на нижних этажах нос к носу сталкиваюсь с Алисой. Она испуганно отстраняется от меня и быстро шарит глазами вокруг, будто в поисках путей отступления. А вот фиг-то ты угадала, моя сладкая.

– Привет, – выдыхаю и притягиваю ее к себе за талию.

Вглядываюсь в усталое бледное лицо и прижимаю ладонь к нежной щеке. Алиса, в первую секунду будто окаменевшая, приходит в себя и резко отталкивает мою руку.

– Не прикасайся ко мне, – рычит. – Уходи.

Так, значит, тоже уже надумала себе что-то за эти сутки.

– Я пришел поговорить.

– Мне не о чем с тобой говорить, – толкает меня в грудь моя рыжая фурия и смотрит так строго, что почти страшно.

– Зато мне есть о чем. А еще ты мне кое-что должна.

– Машину, – кивает Алиса и лезет в карман за ключами, тянет мне.

Смеюсь.

– Баню.

– Я не поеду с тобой никуда! – выкручивается она, но я подхватываю ее на руки и быстро спускаюсь по лестнице.

Дорогие мои, дальше еще глава.

54. Рэм

Едем в машине молча. Ловлю дежавю, потому что Алиса игнорирует любые мои попытки поговорить. Но в этот раз она зря надеется, что я психану и отстану.

Звонит телефон. Это Максим.

– Да, – отвечаю на громкой связи.

– Здравствуйте. Что-то не могу дозвониться до Алисы Олеговны. И вы все не в сети были. Как Злата?

Алиса судорожно лезет в карман и включает телефон.

– Отлично. На костылях гонцает, как на своих двоих.

– Ей нужно ещё курс. – не разделяет моего восторга парень. – Она уже должна не на костылях передвигаться, а на своих двоих.

– Дату назначай. Я привезу. – кошусь на Алису строго. Пусть только скажет что-то против, но она молчит.

– Давайте в понедельник. И ещё… у нас крестины завтра. Вы, вроде, хотели крёстным быть?

– Так, Макс, – выдыхаю.

Не готов я нести ответственность такую. Ну, какой из меня крестный?

– Я завтра не смогу, развожусь.

– Опять? – искренне удивляется Петров. Невольно усмехаюсь.

Краем глаза вижу, как Алиса закатывает глаза.

– Ладно, я перезвоню тебе потом. – сбрасываю. Делаю музыку потише.

– Помнишь, когда ты принесла мои вещи, я был с мужиком? – смотрю на рыжую вредину, но она никак не реагирует на мои слова. – Это очень серьезный бандюган. Был. Он пытался надавить на меня через вас. Я не мог позволить ему догадаться, что ты мне важна. И женился фиктивно.

– Был? – впервые подаёт голос Алиса и бросает на меня мрачный взгляд.

– Был, – киваю. – Внезапно умер. Сердце. И я мог бы занять его место. Держать всю Москву в своих руках. А я выбрал вас.

Делаю паузу, ожидая реакции, но Алиса молчит. Смотрит в окно.

– Я развязался. И с этого дня больше никому моя жизнь не интересна. Не будет ни перестрелок, ни покушений.

– И кем ты будешь? Честным депутатом? – усмехается Алиса, не оборачиваясь.

Морщусь. И эта туда же.

– Нет. Откроем бизнес с тобой. Хочешь клинику свою?

Молчит.

Ну, ничего, молчи-молчи. Все равно сдашься.

Подъезжаем к бабкиному дому. Глушу двигатель.

– Здесь я вырос. – открываю Алисе дверь и помогаю выбраться не смотря на то, что сопротивляется. – Когда мне совсем хреново, я сюда приезжаю и на пару дней забываю о том, что моя жизнь идет совсем не так, как хотелось бы.

Заходим в старый, дряхлый дом. Ставлю пакет с едой на стол в маленькой кухне и врубаю электричество. Загорается тусклый свет.

– И что, тебе сейчас… хреново? Ты же со всем разобрался. – вроде как буднично уточняет Алиса, направляясь в единственную жилую комнату и разглядывая с интересом деревенский антураж.

Тут тебе и самовар на столе, и посуда в серванте, и вышивка на стенах. Колоритно.

– Хреново, лапуль, – ловлю ее за руку и разворачиваю к себе.

Обхватываю нежную щеку ладонью, приподнимаю лицо вверх, но Алиса не смотрит на меня.

– Я подыхаю без тебя. Без всех вас. – хриплю и чувствую, как сердце снова сжимается от этого признания.

Склоняюсь, чтобы поцеловать, но Алиса уворачивается.

Злюсь. С рыком прижимаю ее крепче и, придерживая за затылок, вжимаюсь в упрямо сжатые губы. Напираю так, что они разжимаются под натиском.

Врываюсь в нежный рот, завоевывая, подчиняя, выбивая дурь из красивой рыжей головы. Алиса сопротивляется, но все же сдержанно отвечает на поцелуй.

Отрываюсь на выдохе. Зарываясь носом в волосы, дышу ее нежным цитрусовым ароматом.

– Я думал о тебе каждую свободную минуту. Каждую гребаную ночь. Пялился в потолок и думал.

– И в то время, когда тебе невеста сосала? – вскидывается на меня волчицей Алиса, с силой отталкивая от себя.

Делаю короткий шаг навстречу, снова ловлю в объятия. Приходится аккуратно скрутить рыжулю, потому что пытается вырваться. Отвожу ей руки за спину. Прижимаю за бёдра к своим, где уже вовсю идёт бунт в штанах. Утыкаюсь лбом в ее. Стараюсь унять сбившееся дыхание.

– Да это сказано было, чтобы ты мне по морде залепила. Мы с ней даже не жили вместе. – шепчу. – Я голодный, как волк. Но ни на кого, кроме тебя, он даже и не подумал вставать… Алис… Я тебя люблю. Давай мириться.

Чувствую, как она дрожит в моих руках. В доме прохладно, но это явно не от этого. Она дрожит от нашей близости. От того, что она сдерживается и не хочет показывать свои истинные чувства.

Подхватываю ее под бедра. Алиса испуганно хватается мне за шею.

– Я тебе говорил, что ты моя?

– Отпусти, – хмурится и смотрит не мигая, гипнотизируя своими омутами.

– Я тебя никуда не отпущу и никому не отдам. – спускаю ее ниже, на уровень своего лица. – Нравится это тебе или нет. Можешь по роже мне дать.

Мне тут же прилетает пощёчина. Морщусь, киваю.

– Давай ещё. Я мудак конченный, сделал тебе больно.

Алиса начинает дрожать сильнее.

– Отпусти.

– Бей или целуй.

– Нет! – отстраняется.

– Бей! – повышаю голос. – За всех, кто тебе больно делал! И за насильника, и за непутёвого отца Златы. Давай! Я же такое же говно, как они!

– Замолчи!

– Бей! – рычу.

Алиса замахивается. Прикрываю глаза и сжимаю губы.

Ее ладонь мягко касается моей щеки.

Удивлённо открываю глаза. Алиса склоняется и жадно прижимается к моим губам. Чувствую соленый привкус от слез.

Блядь, лучше бы по роже врезала, честное слово!

Мычу сердито ей в губы, разрывая поцелуй. Зарываюсь пятерней в ее гриву, покрываю поцелуями мокрое лицо.

– Я за каждую твою слезу сдохнуть готов, – сглатываю ком. – Отработаю, лапуль, и за себя, и за всех козлов. Не плачь только.

Сажусь на диван, не отпуская Алису. Расстегиваю ее пальто, пробираюсь ладонями к талии, прижимаю к себе плотнее. Алиса растекается по моей груди, тихо всхлипывая.

Глажу ее везде, где могу дотянуться. Хочу прочувствовать всю. Что она рядом. Моя. Вся.

Увлекаюсь. Начинаю чуть настойчивее поглаживать ягодицы. Руки Алисы плавно скользят в ответ по моей груди.

– Пиздец ты похудела, – выдыхаю.

Перетекаю ладонями по бёдрам, поднимаюсь по талии к груди, сжимаю едва ощутимо, но Алиса так ахает, что член тут же снова встаёт колом.

Медленно веду ладонями вниз. Ныряю под объемный свитер, расстегиваю пуговицу на ее брюках. Хочется разорвать их к херам, но я сдерживаюсь. Глажу ладонью нежную кожу на животе. Хмурюсь.

Живот… странный. Раньше мне казалось, что он впалый и мягкий, а теперь будто стал твёрже и выпирает немного.

– Отвези меня домой, – вдруг ни с того, ни с сего заявляет Алиса и резво вскакивает с меня.

– Стоять, – рычу, вскакивая следом, хватаю ее за руку.

Алиса замирает. Вижу в ее глазах испуг.

– Алиса, – выдыхаю предупреждающе, чтобы и не думала никуда рыпаться.

Медленно поднимаю ее свитер и чувствую, что рука дрожит. Практически ходуном ходит. Веду ладонью, очерчивая едва ощутимый под ней круг.

Смотрю на Алису пристально, пытаясь понять, о чем она думает.

– Я ни на что не претендую, – шепчет она.

Беременна.

Обессиленно падаю на колени. Алиса замирает, шокированно глядя на меня.

Упираюсь лбом ей в живот. Жмурюсь, потому что глаза печет. Выдыхаю судорожно. Сердце начинает долбить об ребра, то и дело замирая. Грудь ноет. Не могу вдохнуть полной грудью.

– Когда узнала? – хриплю.

– Через месяц, – тихо отзывается она.

Сжимаю руками талию женщины, которая, несмотря на то, что осталась одна, несмотря на то, что отец – бандит с хуевой генетикой, все равно не избавилась от ребенка. Моего ребенка.

Сильная, смелая женщина. Богиня. С яйцами.

– Спасибо, – морщусь и чувствую, что меня куда-то кренит. – Прости меня.