Текст книги "Ёлка Для Вампиров (СИ)"
Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
8
Комната с книжным собранием располагалась по соседству с каминным залом, чуть дальше по коридору. Соня понадеялась, что могла бы провести ночь там, а не возвращаться к Юлию. Однако в небольшом помещении, заставленном книжными шкафами, оказались огромные окна – и совершенно отсутствовал обогреватель. Да и диванчик, развернутый к окнам, был слишком скрипучим и жестким. И вправду, кто из гостей захочет сидеть здесь, если можно взять книжку и почитать, как все нормальные люди, со всеми удобствами, лежа в кровати в своем уютном номере? Это Соне не повезло – видно, ей снова придется делить номер с этим невыносимым Салатиком.
Осмотрев шкафы, она с удивлением отметила, что большую часть коллекции составляют не романы или детективы, (чего можно было бы ожидать от библиотеки, собранной для приятного отдыха), а серьезные трактаты по истории. Причем в темах исследований значились самые различные эпохи и страны, равно как рознились и года изданий, обозначенные на переплетах томиков. Некоторые шкафы снабжались замками на стеклянных дверцах. Судя по видневшимся корешкам, там хранились настоящие антикварные раритеты.
Соня решила, что читать перед сном серьезные книги – это излишнее испытание для ее и без того утомленного стрессами разума. Она уже отчаялась найти нечто для себя подходящее, когда неожиданно наткнулась на отдельно стоящий шкаф, битком набитый совершенно несерьезной литературой. Соня обрадовалась находке, но радость оказалась преждевременной, ибо все книги в этом шкафу посвящались одной теме – вампирам. Там нашлись и старинные издания, в том числе чуть ли не первый выпуск «Дракулы» на языке оригинала. А вперемешку с такими сокровищами – толстенные современные антологии, собранные из примитивных пошлых рассказиков, с глупейшими клыкастыми физиономиями на ярких суперобложках. Такое впечатление, как будто многие поколения одной семьи собирали в коллекцию всё, что попадалось напечатанного об упырях, невзирая на художественную ценность текстов.
Вздохнув, ибо иной альтернативы не имелось, Соня выбрала пару томиков наугад. То есть почти наугад – старалась брать те, где картинки на обложках были менее кровавыми.
В холле, натягивая пальто, она оглянулась на распахнутые двери каминного зала. Шум застолья притих, больше не слышалось звона бокалов, ни песен, не звучала гитара. Люстры притушили, мягкое свечение камина придавало обстановке интимности… Глаза Сони шокировано округлились. Ей хватило одного короткого взгляда, чтобы залиться краской стыда. Поспешно запахнув пальто, сунув книжки под мышку, она тихонько юркнула за дверь с одной мыслью: лишь бы ее никто не заметил.
Однако, спустившись с крыльца, она уже не торопилась убегать. Любопытство пересилило стыд. Смущаясь и краснея, девушка задержалась на тропинке, пересеченной полосами тусклого света – там, откуда отлично просматривались широкие окна. Пусть даже ради этого пришлось обежать полздания кругом. Она вытянула шею, привстала на цыпочки, хотя весь зал и так был отлично виден – и находящаяся там теплая компания. Вроде бы ничего такого, ничего особенного, подумаешь невидаль… Но для нее, воспитанной в строгости старой морали, происходящее там казалось совершенно неприличным.
Сколько так простояла, минуту или больше, она не смогла бы ответить. Сердце возбужденно стучало, отсчитывая мгновения греховного любопытства… И лишь резкое движение темного силуэта за приспущенной прозрачной шторой заставило ее опомниться. Вспугнутая, она сорвалась с места, быстро зашагала по тропинкам, по хрусткому снежку, искрящемуся в свете фонарей. Мысленно возмущаясь и негодуя на распущенность современной молодежи, словно сама в одночасье сделалась старой бабкой – однако пряча в воротник пылающие щеки и растерянную смущенную улыбку. Какое всё-таки, оказывается, это волнующее занятие – подглядывать!..
_________________
Кот со вздохом оторвался от короткой жилистой шеи, облизнул алые губы.
– Мой донор столько водки выдул, что я сам скоро опьянею! – со смехом пожаловался ему приятель с дивана напротив.
– И почему они нам без алкоголя не даются? – посетовал из уютного сумрачного уголка третий. – Каждый раз через себя приходится столько этой мерзости попускать.
– Не капризничай, – усмехнулся Кот. – Ешь, что дают. А то завтра, может, и не достанется ни капли. Шеф как обычно со всем своим гаремом явится, а его бабы этих рыбачков без водки тепленькими раскусят.
– Сестрички обещали для нас закуску прихватить.
– Ну и кого? Опять худосочных студенток притащат?
– Зато с девчонками мучиться не приходится. Ресничками похлопал, за плечико обнял, на ушко пошептал – вот они и готовы, бери, где хочешь. А с мужиками тут потей, уламывай их, песни идиотские ори.
– Зато девчонки теперь тощие пошли, все на диетах сохнут. И все как одна малокровием маются. Про гормоны противозачаточные я вообще молчу, этой химической мерзостью сейчас даже девственницы накачаны. А у этих парней куда ни ткни фонтаном хлещет! Жирная и густая, хоть суп вари.
– Что ты хочешь, гипертония от бизнеса. А лечение, химию-таблетки, настоящие мужики отвергают до самого конца.
– Угу, только если вам нравится привкус «пьяного кабана».
– А мой ничего, – подал голос из полумрака еще один, доселе молчавший. – Похоже, исключительно на коньяк налегал.
– Дай попробовать?
– Пожалуйста.
Оторвавшись от пульсирующей жилки над ключицей, парень поднял голову и подставил измазанные кровью губы для поцелуя. Его приятель, подсев рядышком, с любопытством прильнул к приоткрытому рту, сделал жадный глоток.
С углового дивана послышался смешок:
– Нашли где лизаться! На самом видном месте. Еще бы на подоконник сели.
– А что такого?
– Сам посмотри в окошко! Вон – стоит, таращится. Думает, никто ее там не видит.
– Ну, она же не подозревает о твоем ночном зрении.
– Миленькая куколка. Я бы не отказался получить ее на десерт… – обернулся, заинтересовавшись, другой.
– Обойдешься. Это новая игрушка хозяина, – отрезал Кот.
– Это вы ее пасли в городе? Пускай тогда смотрит, привыкает.
А парочка любителей коньячного послевкусия и не думала прерываться. Увлеклись так, что забыли собственно о крови.
– Э, спьянились совсем? – недовольно одернул их другой парень. – Я тут вообще-то поужинать пытаюсь!
– Отстань, Ромка, не мешай… – невнятно откликнулся один из парочки, лишь на мгновение освободив губы от требовательного поцелуя.
– Чего давишься, Ромео? Невкусный донор попался? – ехидно поинтересовались с другого диванчика.
– Отвратительный, – признался Роман. – К тому же дезодорантом не пользуется.
– Гад какой, фу… – хихикнули из угла.
– Так возьми другого!
– Я уже троих пробовал, они тут все такие, – пожаловался гурман.
– Привереда ты, Ромео.
– Это всё любовь! – мечтательно откликнулись из угла. – Он после своей Нины аппетит потерял. Вкусив крови возлюбленной женщины, никакой другой уже пить не захочешь!
– О, да! – кто-то поддакнул на полном серьезе. – Любовь – это лучшая специя. Когда кровь бурлит от страсти, вкус становится просто незабываемым.
– Кому любовь, кому пошлость, – с досадой сказал Васькин сосед по дивану, сползая с колен своего рыбака и брезгливо отряхивая брюки. – Мой совсем кайф словил. Пятно будет, да? Вот зараза в экстазе… Зато в крови столько эндорфина! Ваша блатная «Мурка» под гитару стала для него последней каплей.
– Немного же мужику для оргазма надо, – захихикали наконец-то разлепившиеся любители коньячного привкуса.
– А этого даже не пробуйте! – возмущенно сплюнул Ромео в пепельницу, между тем попытавшийся найти себе донора по вкусу, но вновь потерпел неудачу. – Анализы подделал, сволочь!
– Да времени просто пожалел, справку левую купил, и всё.
– Гад! Так ведь и отравиться недолго, – согласились все остальные. Но возмущаться громко и матерно было лень и неохота, слишком сытными оказались рыбаки, слишком разбавленной спиртами кровь.
За подлог со справками мирно храпевший в подпитии мужик получил отметину острым коготком через лоб наискось.
Меж тем Васькин донор выпал из счастливого алкогольного забытья, завозился. Разлепив опухшие веки, сфокусировался на Коте, растянул рот в по-детски искренней улыбке:
– Брат! Ты меня уважаешь?!
– Да, милый, – терпеливо ответил Василий.
– И я тебя уважаю! – сообщил мужик с чувством. Обхватил своими ручищами тонкую талию, притянул к себе: – Давай тогда поцелуемся? По-братски!
– Как хочешь, милый, – покладисто согласился Кот. И наметил вонзить зубки в мясистую нижнюю губу.
– Инцест, – заржали ребята.
А донор, постанывая от страстного лобзания, в экстазе шарил руками по стройному телу прижавшегося к нему парня, в полубреду фантазий явно воображая на его месте знойную красавицу.
__________
– Твои приятели – геи! – прямо с порога заорала Соня.
Юлий поставил на табуретку ящик с инструментами, поднял на нее взгляд, исполненный грустного осуждения:
– Они тебе настолько не понравились?
– Нет, понравились… Тьфу, черт, не путай меня! Я не обзываюсь! Я говорю – они геи!
– С чего ты это взяла? – уныло проворчал Юлий.
– Как это с чего?! Я только что своими глазами видела, как они целовались – и друг с другом, и с рыбаками!
– Поцелуи бывают разные, знаешь ли, – меланхолично отозвался он. – В век раскрепощенной сексуальности почему-то все вечно забывают, что поцелуями можно выразить не только эротическое влечение.
– Чего? – протянула Соня, прищурившись на такие философствования.
– О, времена! О, нравы! Вот скажи, – гнул он свое, – если бы у меня была собака и я бы ее поцеловал в морду, ты сочла бы меня зоофилом?
– Если бы ты полез ей в пасть целоваться взасос с языком, то безусловно сочла бы, – отрезала Соня. – И не надо уверять, что то, что я сейчас видела, было дружескими лобзаниями, пфф!..
– Да что ты знаешь о дружеских поцелуях, – пробормотал Юлий.
– А что? – не поняла Соня.
– Вот уж от постояльцев не ожидал! – хмыкнул он, резко сменив тон, будто бы уступил и признал ее правоту. – Всё своих женушек поминали, в верности наперебой клялись. А по рюмке пропустили – и уже с кем угодно изменять готовы.
– Твои парни извращенцы-развратники? Подпоили, подсыпали какой-нибудь наркоты – и соблазняют теперь нормальных мужиков?! – возмутилась она, ощущая теперь полное и признанное право на выражение негодования.
– Ой, да было бы кого соблазнять! – фыркнул Юлий. – Ты-то сама стала бы кому из этих глазки строить?
– Я?! – поперхнулась Соня. – Да никогда в жизни!.. Эй, вот только не надо мне зубы заговаривать! Своих приятелей защищаешь, да?
– От кого это мне их защищать? – удивился он. – От тебя?
– Да ты сам наверняка такой же, как они! – не на шутку раскипятилась Соня.
– Какой – такой же? – прищурился он.
– Такой же! Ну… этот… ну… нетрадиционный? – пробормотала Соня, робко взглянув снизу вверх, вжав голову в плечи, не зная, какой реакции следует ожидать на обвинение.
Но Юлий ее разочаровал, ибо никакой реакции вообще не выдал.
– Я отремонтировал второй обогреватель, – со вздохом сообщил он. – В этой комнате теперь тоже будет тепло.
– Я рада. За тебя! – заявила Соня.
И захлопнула дверь спальни, изнутри. И замок защелкнула. Хоть запор хлипенький, но с ним всё же спокойней. На диване в проходной комнате ей вряд ли удалось бы сомкнуть глаза. Пусть у этого Салатика приятели и целуются с мужиками, но кто поручится, что он сам такой же? В любом случае, Соня вовсе не желала испытывать на прочность его ориентацию и порядочность. Нужно самой заботиться о своей безопасности, не полагаясь на чужую честность. И так уже влипла по самые уши…
Впрочем, вскоре Соня пожалела о своем необдуманном выпаде.
В-первых, она забыла умыться перед сном.
Во-вторых, понимая, что быстро заснуть не удастся, принялась за чтение. Бегло скользила взглядом по строчкам, листала, но вскоре увлеклась романом. И как на зло это оказался кровавый ужастик. Причем такой, где главную героиню похищают, а после жестоких пыток убивают и расчленяют на мелкие кусочки. Понятное дело, волосы на голове у впечатлительной Сони поднялись дыбом. И сидеть в одиночестве, в запертой комнатке стало невыносимо страшно.
К тому же, (что в-третьих,) захотелось в туалет. Но она и представить себе не могла, что придется отпереть дверь, выйти из спальни и красться в туалет полуодетой – под хищным взглядом Салатика, который наверняка не спит. Стережет ее, словно пещерный дракон девственницу.
И еще на нервы действовал этот странный звук, доносящийся снаружи. Негромкий, она не сразу обратила на него внимание, но, заметив, уже не могла игнорировать. Угнетающий вой, висящий на одной ноте в ночной темноте, навевающий тоску. Ну да, морозно, холодно, где уж тут веселиться… Вот только Соня не видела на территории усадьбы собак. Неужели волки?
Она промучилась ужасно долго, терпела, как могла, изо всех сил притворялась спящей и уговаривала организм поверить в эту ложь и дождаться утра. Но всё было бессмысленно. С каждым часом делалось только хуже: теперь уже выпитое на кухне у тети Дуси густое деревенское молоко не желало мирно уживаться с деликатным городским организмом.
Собравшись с силами, Соня всё-таки решилась прервать добровольное заточение.
Она подготовилась к насмешкам и припасла пару ответных колкостей. Но отперев дверь и высунувшись наружу, обнаружила, что Юлия в домике нет. Подумал, что она до утра будет упрямо сидеть взаперти и поэтому нет нужды ее сторожить? Ушел пьянствовать с парнями? Развлекаться? Соня поймала себя на странной мысли: ей досадно. И обидно. Самую чуточку. Неприятно. Она стоически страдала – оказывается, зря? Никто не оценит силу ее духа. Ну, как тут не обидеться…
__________
Утром Соня постаралась отпереть дверь очень тихо: поворачивала ручку замка медленно и осторожно, надеясь, что засов отодвинется без лишнего шума. Напрасно. Щелчок раздался, как выстрел. Она минутку постояла, прислушиваясь. Но в домике царила гробовая тишина. Соня решилась приоткрыть дверь.
Окна в гостиной были плотно занавешены. Юлий спал на диване, уткнувшись в вышитую подушку, накрывшись пледом с головой, развернувшись спиной к утреннему миру – и в первую очередь к Соне. Или делал вид, что спит? А сам исподтишка следит за ней? Очень может быть. Ну и пускай смотрит! Презрительно вздернув нос, она прошествовала в ванную.
А когда вернулась, он по-прежнему крепко спал. Только край пледа сполз на пол. Она наклонилась над ним, прислушалась… Непонятно, ничего не видно. Осторожно убрав челку с закрытых глаз, Соня всмотрелась в расслабленное лицо. Удостоверилась: точно спит, не притворяется. Дыхание ровное, густые ресницы чуть подрагивают. Так уютно, умиротворенно посапывает после ночной гулянки, что возникло мимолетное желание устроиться под бочок и тоже свернуться клубочком. Но Соня мужественно переборола позыв, возмутилась предательским мыслям и взяла себя в руки.
Заметила мобильник – вот, висит на шнурке, на шее. Точнее, не висит, а лежит – на подушке, между Салатиком и диванной спинкой, прикрыт локтем. Он и во сне со своим телефоном расставаться не хочет! Руки сами собой потянулись – выудить? Как бы половчее, чтобы не задеть, не разбудить… Но Юлий заворочался, подтянул ноги, упершись коленками в спинку дивана, свернулся, словно кошка. И мобильник соскользнул в теплую сонную ауру – за пазуху, в расстегнутый ворот рубашки. Соня отдернула руку, точно ошпаренная. Сердце заколотилось. Как будто на месте преступления застигнута…
Ну и черт с ними! С Юлием и с его телефоном! С обоими! Соня и так справится! Ну и пусть дрыхнет хоть до вечера! Ей же лучше. Кажется, у нее появился шанс? Глупо им не воспользоваться! Да и погода – просто отличная! Денек что надо! Сама природа подсказывает, что сидеть сложа руки нельзя.
9
Одевшись, Соня выскользнула из домика и направилась прямиком к конюшне. Да, при усадьбе содержались верховые лошади. Гуляя по территории, она уже имела удовольствие случайно обнаружить добротное, вроде бы чистое, но всё равно специфически пахучее строение. Однако доселе желания приблизиться к копытным обитателям пансионата у нее совершенно не возникало. Напротив, еще вчера, зажав нос перчаткой, она спешила изменить направление прогулки. А вот теперь Соня смело распахнула дверь и, стараясь откровенно не морщиться, нырнула в ароматное тепло конюшни.
Очень кстати обнаружился местный работник, копошащийся возле стойла – нанятый в ближнем селении мужичок с добродушной пропитой физиономией. Очень кстати, потому что худо-бедно залезть на лошадь Соня самостоятельно смогла бы, она была в этом уверена примерно на семьдесят процентов. Но вот как надеть на животное седло и прочую амуницию, представляла себе крайне смутно.
С глупой улыбкой счастливой школьницы на каникулах, Соня наплела конюху, будто бы ее послал Юлий – попросить снарядить для верховой прогулки парочку лошадок посмирнее. Будто бы она, Соня, давно мечтала покататься, и он, Юлий, любезно согласился ее сопровождать, показать красоты зимнего леса.
– Тетя Дуся разрешила, – небрежно добавила она, нарочно назвав хозяйку усадьбы по-родственному.
– Надо так надо, – равнодушно согласился конюх. – Щас взнуздаем.
Посмотрев на медлительные движения мужичка, беглянка прикинула, что раньше чем через полчаса он с двумя конями не управится. Следовательно, у нее в запасе имеется добрая четверть часа. Поэтому ждать Соня не стала – решила, что не помешает подкрепиться.
В столовой маялись рыбаки. Завтрак сегодня у них явно задержался. Вся дружная компания вяло орудовала ложками, обожаемая ушица не лезла в рот. Мужчины страдали физически и морально – от похмелья и стыда. И если больные головы успешно врачевались жадно поглощаемым пивом и домашним ядреным квасом, то совесть в процессе просветления разума и воскрешения памяти о вчерашнем дне, видно, приносила невыносимые мучения. Мужики смотреть друг на друга боялись, старательно прятали тоскливые глаза. Соня без расспросов догадалась, отчего такая резкая перемена настроения, к чему эти растерянные мины и смятение в затуманенных взглядах.
Кстати, «причины смятения», в количестве восьми штук, в столовой отсутствовали. Еще не отоспались после вчерашнего разврата: оберегая их покой, тетя Дуся шикала на суетящихся работниц, чтобы те не топали, как слонихи, не грохотали дверями и не звенели посудой. Соня еще подумалось, что Авдотья Семеновна слегка преувеличивает чувствительность своих любимчиков: вряд ли парни обладают настолько тонким слухом, чтобы из номеров на втором этаже услышать, как на кухне со звоном упала ложка или нож стучит о разделочную доску. Впрочем, тете Дусе виднее. Но даже мужчины вели себя тихо, переговаривались вполголоса, явно не горя желанием случайно приблизить момент свидания со вчерашними собутыльниками.
Честно признаться, Соня вместо сочувствия испытала определенную долю злорадства. Моральные устои и нормы разрушены, внутренний мир и прежде незыблемые правила жизни – в руинах, и осколки больно режут глаз. Жестокосердной современной девушке всё это казалось очень забавным. Видимо, с младенчества вбиваемое бабушкой подозрительное отношение к мужчинам наконец-то дало ростки, и Соня почувствовала какую-то женскую симпатию к хорошеньким нахальным извращенцам. Она с удовольствием бы полюбовалась на утреннюю встречу обеих компаний, прошлась бы ехидством по щекотливой проблемке… Но следовало поспешить, свои дела были куда более животрепещущими.
– Салатик обещал покатать меня на лошадке! – с видом влюбленной дурочки сообщила Соня Авдотье Семеновне.
Та обрадовано всплеснула руками:
– Вы с Юлечкой помирились? Вот и ладненько, вот и славно!
Понимающая тетушка удержалась от лишних вопросов и, позволив без задержек проглотить порцию несказанно вкуснющей запеканки с клубничным вареньем, снабдила в дорожку целым кульком полюбившихся девушке ватрушек и термосом с горячим чаем. Внутренне краснея за бессовестный обман, Соня поблагодарила и унеслась обратно к конюшне.
Как она и рассчитывала, одна лошадь уже ждала у выхода, полностью готовая к прогулке. Соня объявила флегматичному работнику, будто бы Юлий подойдет чуть позже, якобы они договорились, что он догонит ее у моста через речку. Она же выедет вперед одна. На подозрительный взгляд конюха Соня затарахтела, что когда-то прекрасно умела скакать на конях, но прошло какое-то время, после перерыва она рассчитывает быстро всё вспомнить. Пока же естественно, что у нее пропало всё изящество прирожденной наездницы, без тренировок откуда ж ему взяться.
– А с какого боку надо подходить с лошади, не подскажите? – робко пролепетала она. – А то я давно не скакала, подзабыла. Нет, то есть, мало ли у вас какие лошадки, левши или правши – к каждой ведь свой подход нужен, правильно говорю?
Она честно попыталась забраться в седло сама, даже вставила ногу в стремя и предприняла несколько несмелых попыток закинуть вторую на спину лошади. Но животное стоять ровно не хотело, от дерганья за сбрую стало переступать ногами, усложнив Соне задачу неимоверно, будто мало та уже измаялась и вспотела. К счастью, конюх догадался помочь – подвел лошадь и Соню к специальной приступочке, с которой залез бы даже ребенок.
Наконец-то оказавшись в седле, Соня дрожащими руками схватила поданные конюхом поводья, с замиранием сердца постучала послушную лошадку пятками – и едва не взвизгнула, когда та послушалась и тихим шагом тронулась с места. Так и уехала враскачку, на ходу разбираясь с системой управления. А конюх остался соображать, к какому-такому мосту она направилась, если до ближайшего только на машине ехать два часа.
_____________
Управляться с лошадью, к счастью, оказалось не трудно, с некоторыми кошками найти общий язык бывало сложнее. Соня ехала, покачиваясь в седле, и тихо радовалась, что кобыла ей попалась спокойная до пофигизма. Не побег получается, а курортное развлечение с романтическим аттракционом.
Соня рассчитала, что если ехать напрямую через лес, никуда не сворачивая, то рано или поздно она выедет либо прямо на трассу, либо к какому-нибудь населенному пункту, или, на худой конец, к проселочной дороге. Во всяком случае, к сумеркам куда-нибудь да доберется, попросит убежища у аборигенов. А что? Время у нее в запасе есть. Персоналу усадьбы, во главе с тетей Дусей, не до нее. Они, вон, суетятся по поводу приезда каких-то своих важных гостей. Ни мальчишкам, ни рыбакам до нее тоже нет дела. Юлька наверняка еще пару часов продрыхнет – он вчера гулял до утра, опять-таки с похмельной головой не сразу спохватится. Так что шанс сбежать вполне реальный. Ну, а если не получится (о чем Соня и думать не хотела) – во всяком случае она попыталась. Лучше устроит хлопоты похитителям, пусть за ней погоняются, половят беглянку, чем станет сидеть, как овца на рамадан, и глазами хлопать.
Да и вокруг – такая сказочная красота! Размышлять о возможных неприятностях просто не получалось. Все проблемы казались какими-то невзаправдашними по сравнению с величием окружающего пейзажа. Она с целой лошадью справилась почти без подсказок! С огромным опасным животным – сама! Зимой в лес дремучий не побоялась удрать в одиночку, без карты и без компаса. Неужели какого-то Салатика не одолеет?
Лес выглядел праздничным в своей монохромной расцветке. И вовсе не казался вымершим. Кусты звенели от птичьего пения, наперебой тенькали синицы. Где-то вдалеке перестукивались морзянкой дятлы. Соня даже успела заметить пару раз мелькнувший среди ветвей сероватый беличий хвостик. Недаром тетя Дуся хвасталась чистотой здешней экологии! К тому же, местную живность обрадовала весьма кстати случившаяся легкая оттепель. Конечно, не весеннее тепло, но минус чисто номинальный, как ментоловый леденец, вполне приятный и освежающий. Так что замерзнуть Соня нисколько не боялась. Лошадь, правда, было жалко: ноги у нее временами утопали в сугробах чуть не до колена, а порой и выше. Но себя Соне было еще жальче – стоило лишь представить, каково бы пришлось пешком карабкаться через весь этот снег. Да, далеко бы она тогда не сбежала.
А снега вокруг было море! Сугробы, как девятый вал, захлестывали маленькие елочки с верхушками. Ослепительно белый, ровный, пушистыми шапками на пеньках, мягкой ватой на широких еловых лапах. Как городская жительница, Соня привыкла видеть снег полужидким, черной соленой жижей, разъедающей сапоги и бордюры тротуаров. Но здесь не город, на обилие снега ворчать не получалось – только восхищаться! То и дело сквозь рваную серую дымку облаков пробивались лучи золотистого солнца, просеиваясь через путаницу ветвей, пятнышками гламурного хаки падали на плавные фоны сугробов, заставляя наст искриться и сверкать, лучше россыпи бриллиантов на витринах ювелирного магазина.
Но в общем-то Соня не успела далеко отъехать от усадьбы, как ей пришлось изменить своему решению двигаться только вперед и никуда не сворачивать. Потому что лес расступился, и прямо перед ней открылся прелестный вид на круглое, как чашка, озерцо. Понятно, что ради чистого упрямства Соня не стала пускать лошадь по льду. Еще чего доброго, можно было угодить в полынью или какую трещину. Пришлось ехать в обход.
Лед на озере был прозрачным и гладкий, как зеркало. Солнечные лучи отражались от поверхности яркими всполохами. Соня ехала, любовалась и невольно жмурилась от слепящих зайчиков.
Но неожиданно на льду показалось какое-то темное пятно. Соня опасливо направила лошадь в сторону от береговой кромки, спрятавшись за стеной из прутьев ивняка.
Подобравшись поближе, поняла, что не зря почувствовала опасность.
Во льду, в нескольких метрах от берега, зияло аккуратное отверстие лунки. Рядом валялся брошенный ледобур, этот гигантский штопор. И тут же раскинулся труп. Мертвый человек в тулупе и шапке-ушанке, в валенках. Лежал, раскинув руки-ноги, будто собирался рисовать снежного ангела в сугробе, но слегка промахнулся. А по льду из-под трупа растекалась широкая алая лужа. Не иначе кровь!
У Сони сердце похолодело и в горле пересохло. Так и знала! Без криминала из этой истории всё-таки не выпутаться. Это уже не шутки и не игра воображения. Вот она, кровь на льду! И ничего тут не поделаешь, наличие трупа не проигнорируешь. При всём желании не спишешь на случайное стечение обстоятельств, как в случае с похищением-исчезновением Люсиль. Соня теперь должна, просто обязана добраться до людей и сообщить о трупе куда следует. Уже не только ее жизнь стоит на кону, но справедливость и правосудие вопиет!..
Соня поторопила лошадь.
А труп мертвеца будто дожидался, когда же она, наконец, скроется из вида, и громко всхрапнул. Заворочался, перекатился на бок, локтем выпихнул из-под себя раздавленный пакет томатного сока. В этот пакет он час назад самолично долил полбутылки водки. Собирался совместить приятное и очень приятное: порыбачить и здоровье поправить на свежем воздухе после вчерашнего. Но не рассчитал дозу, переборщил. По счастью, погода не способствовала околению до смерти. Да и тулуп попался удачно утепленный, непромокаемый. «Кровавая Мэри» продолжала мерно побулькивать, вытекая из картонной упаковки, расшмякнутой утомившимся рыбаком, окрашивая лед озера в авангардистский алый колер.
__________
Соня не заметила бы притаившегося в кустах зверя, если бы не лошадь. Кобыла опасливо фыркнула, пригнув голову. Шагнула в сторону, наотрез отказавшись идти вперед. Растеряно оглядевшись в поисках непонятного препятствия, Соня встретилась взглядом с парой рыже-карих глаз. Из-за сугроба, из-под путаницы ветвей, выглядывала серая морда. Глаза умные, морда хитрая, плюшевая – не собака, а живая игрушка.
– Собачка? – обрадовалась Соня. – Какая хорошенькая! Пушистенькая! Значит, тут где-то есть обитаемая деревня? Собачка, ты ведь из деревни сюда добежала? На выгул?
Собака на это ничего не ответила. Расторопно выбралась из зарослей на открытое место, встала перед лошадью в полный рост, горделиво подняв ушастую голову. И Соня, оценив поджарое брюхо и палкой висящий хвост, вынуждена была усомниться в одомашненности данного зверя.
– Волк, что ли? – недоверчиво спросила она.
Лошадь, словно подтверждая, задергала головой так, что едва поводья из рук не вырвались.
А серый зверь взглянул на всадницу исподлобья, хлестнул себя хвостом по пушистой ляжке и, приподняв губу, показал ровные зубки.
– У-ёлки-палки-блин… – невольно вырвалось у Сони.
Что дальше произошло, она и понять-то толком не смогла. Было странное ощущение нереальности событий, будто она смотрит фильм. Это не под нею лошадь поднялась на дыбы, громко заржав и замахнувшись передними копытами на волка. Это не Соня, а какая-то актриса-каскадёрша заорала:
– Ой-ой-ёй!..
И через голову перекувырнулась, скатилась по крупу, попутно бестолково пытаясь уцепиться за хвост кобылы. Видимо, всё-таки дернула за прядки, ибо лошадь взбрыкнула, заверещала на своем непарнокопытном языке нечто оскорбленное и дунула прочь, оставив горе-наездницу сидеть в сугробе.
К счастью, эта «не-Соня» думала вовсе не головой, а какими-то инстинктами, живущими в животе. Иначе как объяснить, что у городской неспортивной девушки получилось при виде подкрадывающегося к ней хищника выскочить пулей из сугроба, с диким ором добежать до ближайшего дерева, коей оказалась береза подходящей толщины, не прекращая голосом изображать отпугивающую сирену, подпрыгнуть на метр в высоту, уцепиться за нижние ветки, чудом не обломившиеся, подтянуться на руках, цепляясь ногами за сучки, и закинуть себя, тяжелую и неповоротливую, в развилку ствола.
Потребовалось, наверное, полчаса, чтобы разум Сони успокоился в относительной безопасности, заработал и сумел осознать положение, в котором она очутилась.
– Вот это да…
Нога свешивалась, скользила по обледеневшей коре. Но влезть выше никак не получалось, мешали как-то по-особенному зловредно выросшие сучки и ветки. Соня не дразнила зверя, а дергала ногой исключительно из-за неудобства позиции. Но как это объяснить прыгающему внизу, точно цирковая собачка, волку, мечтающему стащить ее за сапог на землю?
Его напарник, подоспевший на шум, такой же пуховый и смышленый на вид, только мастью чуть посветлее, не серо-стальной, а скорее седой, – сидел в сторонке, с умной мордой наблюдая за своим не в меру игривым товарищем и загнанной на дерево дичью, оседлавшей сук белоствольной березки.
Он-то первым и услышал звук мотора, сообразил юркнуть в заросли. Его увлекшийся приятель не успел вовремя скрыться с места преступления, ибо наконец-то допрыгнул до жертвы и вгрызся в каблук сапога. Только прогремевший выстрел заставил зверя плюнуть на брыкающуюся добычу и развернуться лицом (то есть мордой) к врагам.
На поляну сквозь кусты, с ревом ломая ветки, ввалился снегоход. За рулем сидел Юлий, сзади его обнимал за талию Василий. В вскинутой руке Кота был пистолет. Еще мгновение – Кот навел дуло на замершего под березой волка… Выстрел! Но снегоход подскочил на кочке, пуля полоснула мимо, чиркнув по березовой коре. Соня едва успела поджать ногу, чуть не лишившись погрызенного сапога окончательно. Волк опомнился и шмыгнул в ближайшие кусты.
