Текст книги "Ёлка Для Вампиров (СИ)"
Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Доброе утро! – сказал он.
– Добрый вечер! – с вызовом сказала она. – Помнится, кое-кто обещал отвезти меня назад в город?
– Кое-кто? – Юлий подошел к ее столику с рюмкой коньяка, словно собирался предложить тост.
– Разве не ты? – начиная не на шутку злиться, процедила она.
– Я? Когда? – он захлопал невинными глазами.
– Этой ночью!
– Обещал отвезти сегодня?
– Именно.
Юлий с сомнением посмотрел на рюмку.
– Не может быть. Ваше здоровье.
Но рюмку ко рту не донес, так как разъяренная Соня вскочила с места.
– Хочешь сказать, что ты обманул меня? – прошипела она, как кошка, которая готова броситься в лицо с выпущенными когтями.
– Я? Обманул? – изумился и огорчился Юлий. – Напомни, пожалуйста, когда я тебе это сказал?
– Сегодня ночью! – перешла на змеиный свист Соня.
– А что именно сказал?
– «Завтра отвезу в город!»
– А… Ну тогда всё в порядке. Не волнуйся, если я что-то обещал, то выполню, – искренне улыбнулся он и опрокинул в себя рюмку. Посмаковал, покатал за щекой, проглотил. – Просто ты не так поняла. Я ведь сказал «завтра» сегодня ранним утром. Следовательно, «завтра» и будет завтра, а не сегодня.
И с чистой совестью он вернулся к компании обсуждать рыбалку.
Соне же с трудом удалось переварить эту казуистику. Пылая праведным гневом, но понимая, что не в ее силах что-либо сделать, она поспешила на воздух.
Чтобы остудиться, чтобы не взорваться, быстрым шагом догуляла до главной аллеи, дважды прошла взад и вперед, от начала до конца. Когда надоело, свернула на боковую дорожку, обнесенную стеной из заснеженных кустов шиповника.
Подошла к покрытой белым льдом реке, остановилась на высоком берегу, подставив лицо ветру – совершенно не замечая красот зимнего заката. Не взволновали ее часто бьющееся сердце ни нежно-сиреневые с золотистой каемкой облака, ни алое, как ягода, солнце в персиковой дымке. Ни ярко-розовый снег, укутавший и землю, и деревья до самых верхушек в кружевные коконы. Ни полосы теней, густо-синие, среди искрящегося розового…
Зато внимание ее привлекла расположенная неподалеку автостоянка. Тем более из синеватого сумрака соседнего леса по узкой ниточке дороги вынырнули одна за другой две машинки. От авто за версту чувствовалась особая аура, словно Соня случайно оказалась свидетельницей съемки рекламного ролика, где денежным клиентам представляли новый дизайн иномарок. Сверкая алыми отблесками на стеклах и капотах, машины нырнули в низинку. А через короткое время появились уже совсем близко – пересекли ровный снежный луг и с утробным рычанием подрулили на стоянку, встали между минивеном и бульдозером для чистки снега.
– О! Еще собутыльники приехали! – с предвкушением потер замерзшие руки один из рыбаков.
Соня удивленно обернулась: так крепко задумалась, что не услышала, как следом подошли и встали в нескольких шагах у нее за спиной трое мужчин. Оказывается, ее взбудораженное состояние не осталось незамеченным, и несколько рыбаков нашли в себе силы покинуть теплую компанию и уютную столовую только за тем, чтобы присмотреть за расстроенной девушкой. Может быть, они подумали, что она убежала топиться? Так в реку-то бросаться больно – лед слишком толстый. Шишку набьешь да нос расквасишь, пока до полыньи доскользишь… Или пошли следом – с умыслом утешить и приголубить?! Соня рассерженно дернула плечом и презрительно задрала нос.
– Глядите-ка, девочек прислали! – обрадовался один из мужчин, совершенно не догадываясь, в чем его заподозрила Соня. – Ишь, какие длинноногие, наверняка модели!
Из авто под хлопанье дверец и залпы вырывающейся изнутри бухающей музыки высадилась стайка стройных существ, одетых по гламурной моде, всего восемь экземпляров. У кого-то под болтающимися на плечах расстегнутыми шубками трепетали от порывов колючего ветерка тонкие шарфики или сверкали блестками куцые кофточки, не прикрывающие пупки на плоских и слегка подкачанных животах, это при узких-узких брючках, посаженных так низко на бедрах, что едва держались на честном слове и ремнях с массивными пряжками. На других особах блестели клепками куртки рокерского стиля в комплекте с фуражками «я у мамы садо-мазо». На ногах у некоторых высокие ботфорты на тонком каблуке позванивали гроздями цепочек на голенищах. Другие же были обуты в нарочито грубые ботинки с высокой шнуровкой или в бесшабашные зимние кеды, и это при шубейках до пят из синтетического радужного соболя. Кто-то натянул на уши шапочки с черепами, выложенными камушками, другие распустили волосы, словно летом. Лица всех восьмерых без исключения закрывали огромные зеркальные очки, в которые с недоумением смотрелось закатное зимнее солнце.
Сумки с багажом быстро разобрали, магнитолы примолкли, дверцы захлопнулись, сигнализации послушно крякнули.
Но Соня сразу распрощалась с мелькнувшей было мыслью обратиться за помощью. Ничего путного от этих фотомоделей не она не дождется.
– Привет, мальчики! Еще увидимся! – кокетливо улыбнулись стройные и модные, продефилировав мимо рыбаков.
– Оу, хеллоу, бейби! И ты здесь? – приспустив очки, стрельнули поверх оправы подведенными глазами в Соню.
– Точно фотомодели! – присвистнули мужики, зачарованно глядя вслед сверкающим залетным пташками, шагающим по снегу, словно по подиуму.
– Вы серьезно полагаете, что это девушки? – криво усмехнулась Соня.
Мужики покосились на нее с осуждением и досадой. Один даже пальцем погрозил молча: мол, завидовать некрасиво! И поспешили к своим, донести приятную весть.
Соня запоздало покраснела, поняв, что мужчины могли счесть вырвавшиеся у нее слова, как обвинение «фотомоделей» в легком поведении. Но имела-то она совсем другое в виду! Просто ее не обмануть яркими нарядами и походкой от бедра – только настоящие мужчины могут на это повестись, а настоящим женщинам такая блестящая пыль глаза не ослепит!
7
Мужчины в каминном зале устали уныло жевать пирожки и ждать прихорашивавшихся в своих номерах «фотомоделей». Розовый закат давно отполыхал, сменившись серебристыми сумерками, серебро в свою очередь потушил иссиня-черный холод ночи, а ожидание всё длилось и длилось, растягиваясь каждой минутой в бесконечность скуки.
Соня ни за что на свете не хотела пропустить предстоящее шоу и не отходила от мужчин, украдкой кусая губы, чтобы не расплывались в ехидной ухмылке. Хотя пришлось терпеливо выслушивать их заунывные жалобы на отсутствие женского общества. В предвкушении знакомства рыбаки даже надели свежие рубашки, правда, все как один клетчатые. А некоторые даже и побриться додумались. Но Соня сидела и помалкивала, как Мона Лиза, только рамки не хватало для пущего сходства.
И терпение ее было вознаграждено сполна! Едва послышались приглушенные голоса, а лестница, ведущая на второй этаж в вип-номера, заскрипела под легкими шагами, Соня буквально впилась взглядом в лица мужчин. Она даже заранее выбрала себе место такое, чтобы видеть всех сразу.
Лица эти сперва озарила вспышка счастья, словно вдруг сбылись все мальчишеские мечтания. Но мгновение спустя эти же самые лица мрачно вытянулись с выражением безграничной обиды за подлейший обман, уязвивший в самую душу. Вдоволь насладившись данной метаморфозой, Соня наконец обернулась взглянуть на причину, ее вызвавшую.
«Залетные пташки», скинув в номерах свое райское оперение, обернулись не маняще прекрасными манекенщицами, а вполне симпатичными ребятами. Парнями то есть. И все как один мужского полу! Ехидному злорадству Сони не было предела. Резко сменив стиль одежды с клубно-готического на домашне-классический, ребята стали один в один как отличники из Оксфорда: джемперочки со снежинками, рубашки в полоску, жилеты в ромбик, брючки со стрелками. Волосы приглажены или собраны в хвостик.
Жестоко обманутые в лучших ожиданиях, рыбаки уныло разлили водку:
– А вот вам и маскарад обещанный, м-да… – занюхав канапе с ветчиной, крякнул один из них, выразив всеобщее разочарование.
____________
– Рад снова тебя видеть, крошка!
К Соне подошел стройный светлоглазый «оксфордширец» в джемпере, украшенном криворогими оленями. Это в нем Соня сразу опознала «маньяка» из отдела женского белья, не поведясь на маскарад с зеркальными очками. Его симпатичная мордашка, наверное, до конца дней будет преследовать ее в кошмарах.
– Взаимно! – буркнула Соня.
– До чего мир тесен! – очаровательно улыбнулся парень. – Какими ветрами тебя занесло в сей укромный уголок?
– Мир и впрямь подозрительно мал, – кивнула Соня, искоса кинув недобрый взгляд на направившегося к ним Юлия. Добавила вполголоса: – Уж даже не знаю, что за ураган пронесся по моей жизни.
Но Юлий уже вклинился в их беседу бесцеремонным образом: схватил собеседника за локоть и, развернув к себе, приобнял, похлопал по спине по-братски. «Какая сердечная встреча! Что ж не расцеловались?» – подумала Соня.
– Здравствуй, Кот!
– Привет, Салатик!
«Ну просто два клоуна встретились на арене цирка!» – Соня едва сдержалась, не фыркнула в голос. Изобразив милую улыбку, прервала бессмысленный обмен любезностями на тему «как поживаешь – давно не виделись – отлично выглядишь», встряла с вопросом:
– А почему «Кот»? Это от Константина?
– Нет, от «Василия», – ответил за приятеля Юлий. И посмотрел на нее вопросительно, словно подбадривая сделать еще одно уточнение.
Вот еще, не дождется! Соня не собиралась спрашивать, почему этот Кот-Василий обозвал его «Салатиком». Это ее ну совершенно нисколько не волнует, во-первых, а во-вторых, она же не полная дурочка, в самом-то деле?
Вежливо улыбаясь, она оставила эту сладкую парочку. Пусть себе обсуждают особу под нелепым именем «Герда», уже изрядно ей опостылевшую.
Соня переместилась к компании рыбаков. Скромно присела с краешка, на подлокотник диванчика, рядом с более-менее интеллигентной на вид особью удильщиков. Поблагодарив, забрала рюмку, которую тот слишком долго держал на весу, увлекшись разговором, явно забыв запить тост. И решительно опрокинула в себя. Под ошеломленные взгляды присутствующих невозмутимо закусила огурчиком.
К слову сказать, несмотря на повышенную плотность недавнего ужина, Авдотья Семеновна позаботилась накрыть в каминном зале стол с разнообразными закусками и разносолами. Конечно, хозяйка усадьбы по опыту знала, чем может порадовать теплую компанию рыбаков-любителей в морозный зимний вечер. А вот мальчики, во главе с Котом-Васькой, почему-то и на ужин не явились, и сейчас к еде не притронулись, довольствуясь красным вином или даже соками. Тетя Дуся предусмотрела и это: на сервировочном столике возле стены красовалась шеренга графинов, выстроенных по цветам – от солнечно-желтого до густо-бордового. У Сони мелькнула мысль: неужели мальчишки вправду фотомодели, раз так заботятся о строгой диете? А может, они актеры? Или вообще хосты? Вон как легко втерлись в компанию к поначалу насупившимся мужикам, к каждому нашли нужный подход, каждого разговорили и легко вытащили из «раковины» отчужденности.
Вскоре в каминном зале установилась теплая душевная атмосфера. Мужики позабыли о глупой обиде и недоразумении. Зато вспомнили то, о чем бы хотели в отпуске и не думать. Это за городом они простые рыбаки-любители, а в городе-то на самом деле все как один – воротилы крупного бизнеса. Тактично вовлеченные в дискуссии на тему разнообразных вопросов предпринимательства, сами не заметили, как начали горячиться, с чувством высказываясь о наболевших проблемах. А ребята, потягивая из тонких бокалов ароматные вина, увлеченно слушали о деньгах и бухгалтерии, о налогах, низких продажах, сорванных сделках и недополученной прибыли – все эти скучнейшие, тривиальные истории из личного опыта подвыпивших собеседников. Хмурили красивые брови, хлопали ресницами – и, словно профессиональные психоаналитики, аккуратно и незаметно подталкивали мужчин к еще большей откровенности. А те, медленно, но верно теряя самоконтроль, только были рады выговориться – вытащить на свет божий то, что так глубоко и тщательно загоняли в себя на самое черное дно усталой души.
Одна Соня осталась не втянутой в беседу, предоставленная самой себе. Занятая собственными мыслями, она не замечала тонких манипуляций этой групповой психотерапии. Хотя грамотная консультация психолога ей бы тоже сейчас не помешала.
Внутри нее всё клокотало и кипело от праведного гнева. Соня даже на месте усидеть не могла – принялась ходить взад-вперед перед камином. И не могло ее успокоить ни уютное потрескивание пламени, ни лицезрение занятного антиквариата, расставленного на каминной полке. Она стремительно шагала туда и обратно, точно рысь в клетке. Бросала гневные взгляды то в сторону компании, неуклонно повышающей градус дружбы, то на коллекцию изящных статуэток, изображающих охотников с собачками, на точеные бронзовые подсвечники, на старинные часы, украшенные фигурками пастушек. Она ничего не видела перед собой, поглощенная размышлениями, озабоченная открывшейся истиной.
Нет, никаких сомнений больше не осталось! Ее похитили. Да, ее! Хотя в то, что она, непримечательная заурядная особа, кому-то зачем-то понадобилась, Соня так и не смогла поверить. Но факт налицо! Слишком уж странно это для совпадения: Васька-Кот помогает ей сбежать от непонятной банды собачников – и приводит прямиком к месту, где поджидает Юлий. А после все они оказываются здесь, в этой подозрительной усадьбе. Причем даже не пытаются сделать вид, будто незнакомы! Не слишком ли это для случайности?!
Значит, Соню похитили. Для каких целей – неизвестно. И это пугает больше самого факта похищения. Что будет с ней дальше? Что они собираются с ней сделать? Да и кто – «они»? Что это за усадьба такая? Зачем сюда заманили этих рыбаков-бизнесменов? Кажется, они ничего не подозревают… Эти ангельски-невинные на первый взгляд мальчики задумали провести над людьми какие-то страшные эксперименты? Что скрывается за очаровательной внешностью, какие жестокие, извращенные планы роятся в их красивых, как у манекенов, головах?
От всех этих вопросов, без единого ответа толкущихся во взбудораженном мозгу, Соне стало жарко. И душно. Или это из-за хождения взад-вперед? Или от огня в камине? Или от необдуманно выпитой рюмки?..
– Не хотите пить?
Василий словно мысли ее угадал, поднес стакан сока. Маняще стукнули кубики льда о высокие стеклянные стенки, вкусно пахла водруженная на край долька лайма.
Соня благодарно кивнула. Стакан оказался приятно прохладным, она обхватила его ладонями. Но поднеся к губам, одумалась: а вдруг там подмешан яд? Или снотворное? Соня вздрогнула, в голове мгновенно пронеслись картины последствий отравления, одна ужасней другой…
Она обернулась к вернувшемуся на свое место Коту. Тот перехватил ее взгляд – и лучезарно улыбнулся в ответ, поднял свой бокал, украшенный коктейльным зонтиком. Тост за ее здоровье? Какой вопиющий цинизм. Соня тотчас опустила глаза к стакану.
Но разве в ее силах противостоять похитителям? Не легче ли сразу, махом осушить стакан – и дальше будь что будет! Уж если отравят, так пусть уж лучше сразу, без мучений и тоски неизвестности. А если заподозрят, что она что-то заподозрила – что тогда ее ждет, какие пытки и испытания? Нет, уж лучше сразу!..
Соня зажмурилась – и разом, в несколько торопливых глотков, выпила сок. Зубы клацнули о ледышку, во рту раздался неприятный хруст, от которого мурашки по спине пронеслись. Выпучив глаза от холода, едва не подавившись, она поспешила незаметно выплюнуть раскушенный кубик льда в ладошку, выбросила в зев камина.
Пробормотав, ни к кому конкретно не обращаясь, что ей необходимо проветриться, Соня выбежала в холл, суетливо отыскала свое пальто. И вылетела на крыльцо, захлопнув за собой дверь. Привалилась спиной, словно попятам за ней гналась стая волком. Нужно отдышаться. Нужно освежить голову, остудить закипающий от подозрений мозг. Иначе она сойдет с ума…
Соня замерла на шумном полувдохе. В спину толкнули – это удерживаемая девушкой дверь не открывалась. Раздался вежливый стук.
Она настороженно отступила на шаг, посторонилась. В приоткрывшуюся щель просунулся Юлий:
– Если гулять собралась, надо освещение включить. Ты в темноте, наверно, плохо видишь, не кошка ведь? Еще поскользнешься, нос расквасишь, отвечай потом за тебя.
Он протянул руку, и Соня пугливо отпрянула. Но он просто щелкнул выключателем, устроенным рядом с дверным косяком. Соня обернулась – и охнула в восхищении: иллюминация зажглась поистине сказочная!
– Смотри, за территорию не выходи! А то волки слопают, – хмыкнул Юлий. И скрылся за дверью.
Соня сошла по ступеням, точно вошла в чудесный лес. А и всего-то фокус – развесить в кронах деревьев гирлянды с разноцветными крошечными светодиодами. Яркие огоньки мерцали, тихонько перемигивались в густых заснеженных ветвях, будто волшебные ледяные светлячки. Цветные отсветы пятнами раскрашивали снег – какой угодно, только не белый!
Соня вышла на главную аллею и замерла завороженная. Запрокинув голову, позабыла обо всех страхах и опасениях.
Темные стволы лип рядами толстых колонн поднимались ввысь, а своды этого «коридора» походили на мозаику из ночного неба с вуалью рваных облаков и сеткой кракелюра, складывающейся из ломаных линий облепленных инеем веток. Яркие светлячки лампочек, рассыпанных по этому изысканному узору, соседствовали с чуть менее крупными небесными звездами, но не могли затмить их полностью.
– Как хотят, а живой не сдамся, – проворчала решительная Соня.
Чтобы окончательно успокоиться и собраться, глубоко вздохнула, резко выдохнула. Еще раз шумно вобрала полной грудью и зажмурилась…
Ну да, ей не показалось. Откуда-то со стороны потянуло ванилью! Манящий аромат нежно разливался в холодной синеве зимней ночи, наполнил свежесть морозного воздуха сладостью и умиротворением. Определенно где-то пеклись ватрушки!
Соня пошла по запаху, как по следу, разматывала невидимый путеводный клубочек среди лабиринта тропок и неприступных стен сугробов. И запах привел ее обратно к главному зданию усадьбы, но только с другой стороны – со стороны хозяйственной пристройки, где располагалась кухня.
Увлеченная духом свежей выпечки, плывущим из распахнутой форточки, Соня робко поскреблась в дверь черного хода. Открыла тетя Дуся. И кажется, даже обрадовалась девушке. Охотно впустила в теплую, душистую, просторную кухню, выдала фартук и рукавички-прихватки.
Оказалось, дел у тети Дуси полным-полно! А вот помогать некому. Все работницы, как обычно, с наступлением темноты поспешили улизнуть по домам, в ближайшую деревеньку. Бросили Авдотью Семеновну один на один с полной квашней взошедшего, дышащего теста. А ведь печь пироги в старинной русской печи – это вам не пиццу в микроволновке разогреть. Не удивительно, что тетя Дуся немедленно приняла Соню в помощницы.
Та, правда, сперва опешила – с непривычки и от боязни по своему обыкновению что-нибудь учинить. Ну, ведь не спишешь на пустую суеверность всякий раз, когда на родной-то кухне в руках что-нибудь ломается, или взрывается, или падает, да вдребезги! Поневоле станешь к квашне и горячим протвеням подступать с осторожностью.
Но к удивлению, под руководством Авдотьи Семеновны получилось ничего не уронить, не разлить. И не обожглась ни разу! Ободренная небывалым успехом, Соня даже согласилась помочь раскатать тесто для пирожков с капустой. А поглядев, как лихо получается у тети Дуси лепить крошечные пирожки с витым гребешком поверху, и сама рукава повыше закатала.
– Вот молодец! Всегда о такой невестке мечтала. Иди ко мне приемной внучкой? – нахваливала Авдотья Семеновна, а Соня краснела и смеялась в ответ.
– Ну вот, ватрушки уже готовы. Сейчас накроем полотенчиком, и пускай лежат, отпыхиваются… Да начинки побольше клади! Мужиков-то у нас нынче много понаехало. Вот последний противень на ночь оставлю на шестке – так, глядишь, до утра тепленькие простоят. Постояльцы как обычно на рыбалку ни свет ни заря поднимутся, а я им с собой заверну, червячка заморить перед завтраком. На морозце больно вкусно, на свежем-то воздухе. Чего хихикаешь? Ну да, одного червячка заморят, других на крючке в проруби утопят. Ох, кстати напомнила! Мотыля свежего надо бы достать…
Соня опять не удержалась, фыркнула. Да неудачно – подняла облачко муки, и сама же расчихалась, прикрываясь рукавом. А когда подняла голову и протерла навернувшиеся от смеха слезы, встретилась взглядом с Юлием.
– Я тут тете Дусе помогать пришел, – произнес он с сомнением. – А оказывается, в моих услугах не нуждаются. Я тогда обратно пойду? С мужиками пьянствовать.
– Разохотился! – цыкнула Авдотья Семеновна. И быстро вручила помощнику ухват и скалку.
Настроение у Сони снова испортилось. Так мгновенно сворачивается молоко, если в него выжать половинку лимона – и не кисло вроде, а смотреть уже противно. Не исправило настроение и предложенная горячая ватрушка со стаканом топленого молока. Соня уплетала за обе щеки, прихлебывала, оставляя белые усы над губой, но почти не ощущала вкуса, искоса кидая испепеляющие взгляды в сторону Юлия. А тот вел себя так, словно ее здесь и в помине не было. Обсуждал с Авдотьей Семеновной меню на завтра, праздничный стол, и оба озабоченно вспоминали, все ли приготовления успели закончить. Можно подумать, как будто от их предусмотрительности зависела не заурядная новогодняя пьянка, а самая их жизнь! Соню так и подмывало встрять в обсуждение и наговорить Юлию каких-нибудь ехидных колкостей. Но, к сожалению, на ум ничего достойного не приходило. Пришлось сжать губы и снова влезть в муку, влипнуть в тесто…
Однако эмоции девушки не остались незамеченными. Когда у Юлия вдруг затрезвонил мобильник и, извинившись перед тетей Дусей, он отошел к окну, дабы в сотый раз за день полюбезничать со своей «Гердой», на лице Сони невольно отразилась вся гамма ее заочного отношения к сей ненавистной особе. Тетя Дуся, продолжая лепить пирожки, придвинулась поближе к презрительно морщившей нос помощнице и вполголоса поинтересовалась, какая же кошка пробежала между ними?
Соня задумалась. Авдотья Семеновна, судя по доверительному тону, всё так же искренне полагает, будто они с Юлием влюбленная парочка. И что в таком случае должна отвечать она? С негодованием опровергнуть это в корне неверное предположение и наябедничать-таки о похищении? А не слишком ли поздно будет разыгрывать из себя невинную деву, попавшую в лапы к злодею? Пусть даже это чистая правда. Но если признаваться, то надо было это делать раньше. А сейчас тетя Дуся что о ней самой подумает? Вовремя не подняв крик на всю усадьбу, Соня, похоже, скомпрометировала саму себя. Следует ли ей и дальше помалкивать, надеясь, что всё как-то само собой устроится? Или это ее последний шанс? Соня совершенно запуталась и растерялась, не зная, как должна себя вести.
Но тетя Дуся расценила ее смущенное молчание по-своему.
– Не волнуйся, Сонечка! – добродушно заявила она. – Всё будет хорошо! Я прекрасно тебя понимаю, уж поверь мне. В свое время я тоже оказалась в таком положении.
– Вы? Были?.. – опешила Соня. И вместо сахара насыпала на вылепленную плюшку соли.
– Да, и я была когда-то молода, – охотно пустилась в романтические воспоминания тетя Дуся. – И я была влюблена… Но времена тогда были другие, совсем не те, что нынче. Я отвергала наши чувства. Пряталась, избегая встреч, боясь поддаться греховному искушению. И тогда он похитил меня, увез из родного дома.
– Вас похитили? – распахнула глаза Соня, в волнении теребя новый кусок теста, так что несчастный раскатанный блинчик превратился в подобие лапши.
– Да, увёз, напугал до полусмерти. А потом сделал предложение, от которого я едва нашла в себе силы отказаться. Я мечтала услышать это признание из его уст, но отказала, хоть сердце разрывалось… Слава богу, сейчас порядки другие. Так что, Сонечка, мой вам совет: не теряйте драгоценные дни юности попусту! Скорее миритесь и наслаждайтесь любовью!
Соня от такого пожелания уже слепленный пирожок в лепешку расплющила, аж начинка на стол вылезла. Значит, надеяться выпросить у тети Дуси отдельную комнату для ночлега бесполезно.
– Ну, вот и управились! – с удовлетворением возвестила Авдотья Семеновна, осматривая ряды противней с готовыми отправиться в печку вкусностями. – Дальше я уж сама. А вы, ребятки, отправляйтесь спать, время уже позднее.
И эдак лукаво, с намеком, улыбнулась Юлию.
Тот намек не оценил. Не отрывая трубку от уха, поднял руку, взглянул на часы на запястье:
– Полуночи еще нет. Вон, Васькин хор только-только распелся. Да, Герд, обычная программа соблазнения клиентов, – это он сказал уже в трубку. – Сейчас под гитару исполняют песни подзаборной юности. Потом тетя Дуся а-капеллу закажет, казачью жалобную. Ну, а дальше сам знаешь.
– А вот и закажу! – охотно встрепенулась Авдотья Семеновна. – Когда еще ребятки сюда приедут, пускай бабушку порадуют! Пойдем-ка, Сонечка, послушаем, как эти стервецы выводят.
Захватив блюдо пышущих жаром крендельков в кунжуте, Авдотья Семеновна кивнула Соня следовать за ней.
_____________
В каминном зале и вправду звучала гитара. Звенели струны, и высокий голос выводил с надрывом и с завыванием незнакомую Соне песню. Простые до наивности слова о первой несчастной любви хулигана к неприступной строгой однокласснице показались ей довольно глупыми и нескладными, а сопровождающая текст пара аккордов – примитивными. Но на разомлевших и изрядно расслабившихся от выпитого мужчин песня подействовала с поразительной силой, все сосредоточенно внимали, кое-кто украдкой утирал навернувшиеся слезы.
– Да, вот точно так пел Петька с третьего подъезда. Пока на мопеде не разбился, я тогда еще совсем сопляком был… – по окончании, после короткой прочувствованной паузы, вздохнул один из рыбаков. – И откуда вы, мальчишки, эту песню знаете? Не думал, что ваше поколение вообще способно понять такое.
Кот-Василий лишь загадочно усмехнулся, скромно принял бесхитростную похвалу, опустив длинные ресницы. То ли поклонился, то ли нагнулся к грифу гитары струны подтянуть, барашки подкрутить.
– Ну, а теперь для бабушки спойте, соловушки! – с порога потребовала Авдотья Семеновна. – Давайте мою любимую!
– Как же вам не надоело, тетя Дуся? – откликнулись ребята без энтузиазма. – Может, что-то другое?.. Ну, хорошо. Только один раз, без повторов на бис, окей?
– А это уж как споете! – развела руками хитрая бабка.
Парни обреченно вздохнули, зная, что прекословить бессмысленно.
– «Ой, то не вечер, то не вечер…» – завел один. Голос лился свободно, безупречно чисто.
– «…Мне малым-мало спало-ось!» – присоединился другой.
– «Мне малым-мало спало-ось! О-ой, да во сне-е привидело-ось!..» – влились в мелодию и все остальные.
И вроде бы каждый негромко, проникновенно, а все вместе грянули так мощно, что у Сони против воли мурашки по всему телу пробежали. И ведь пели не в унисон, а каждый вел по-своему, на свой лад выводил, и все вместе плели чудесную старинную мелодию искусно и слажено, без тени фальши и позерства, не допуская ни единой выбивающейся ноты. Василий тихонько перебирал струны гитары, заставляя инструмент плакать нежно и тоскливо.
Авдотья Семеновна, притулившись к дверному косяку, сложила руки на груди и ласково приговаривала:
– Эх, стервецы! Эк как выводят! Аж душеньку переворачивает…
Рыбаки тоже подпали под впечатление. Да и кто же мог остаться равнодушным? Соня и не хотела, да тоже заслушалась.
Песня не кончилась – будто умерла. Тишина в зале повисла звенящая. Стало слышно, как потрескивают полешки в камине. Ребята со скучающим видом потянулись к своим стаканам с соками. Как по команде ожившие рыбаки бросились разливать по стопочкам ледяную водку:
– Чтоб душу остудить, а то всю разбередили!
Чокнулись, выпили. Авдотья Семеновна замахала ладошкой, отказалась. Смахнула уголком платочка слезы умиления.
– Потешили старуху. Спасибо, ребятки! – всхлипнула она счастливо. – Ну, и еще разочек спойте, уважьте бабку!
Парни взроптали было. Но неожиданно тетю Дусю поддержали мужчины:
– Такого исполнения и в филармониях, мать их, не услышишь!
Пришлось смириться.
Соне хватило и одного раза послушать. Наклонившись к мечтательно жмурящейся Авдотье Семеновне, шепнула ей, что пойдет в библиотеку, возьмет что-нибудь почитать перед сном. Хотя какой может быть сон – при такой обстановке.
