Текст книги "Ёлка Для Вампиров (СИ)"

Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Мужики тоже не желали оставаться в стороне. Вспомнив армейскую юность и шальные годы эпохи «первоначального накопления капитала», они с кряхтением вскидывали тяжелые шнурованные сапоги в приемах дзюдо. Зазевавшиеся на взбесившихся леди, оборотни глазом моргнуть не успели, а некоторых из них уж скрутили и отобрали автоматы.

Даже девушки не спасовали: две барышни схватили со стены по арбалету. Остальные бросились освобождать ребят из оков.

Расстреляв все обоймы и не обращая никакого внимания на полученные друг от друга пули, вожак стаи и глава клана решили сменить оружие. Герд отбросил бесполезный пистолет и снял с полочки со стены катану и вакидзачи – с золотыми кистями на рукоятях и посеребренными лезвиями. Второй комплект, красовавшийся рядом, радушный хозяин усадьбы любезно предложил гостю.

– Вау! Шутки в сторону? – прищурился Вульф, заметив серебро на клинке противника. Обнажил свою катану. Достал из кармана пиджака головку чеснока – и демонстративно разрубил, провел по заточенной кромке стали.

Зазвенели клинки, и поединок этот был достоин восхищения! Забившаяся в уголок за камином Соня не знала, отчего вздрагивает ее сердечко – от ужаса или от восторга. Бдительно охранявший ее Юлий только хмурился и ревниво поглядывал на Герда в краткие моменты, свободные от битвы с озверевшими членами стаи.

Крики, мат, звон, выстрелы, автоматные очереди, грохот…

Всё это в один миг перекрыл шум из-под земли. Точнее – из-под пола.

Из подвала здания донесся жуткий скрежет, как если бы каменные плиты столетней давности проворачивались на железной арматуре. Стены задрожали, замигали лампы в люстрах. Все замерли, прислушиваясь. Сражение прекратилось, точно как в игре на команду «замри».

– Эх, бабушку разбудили. У нее чуткий сон, – пояснил Юлий Соне.

Пол под ногами задрожал, затрясся, завибрировал. Точно испуганная кошка, Соня выскочила из своего укромного уголка, сиганула через весь зал и, не долго думая, спряталась за спиной Ольгерда, чем немало ошеломила как Юлия, так и самого Герда.

На том месте, где она стояла мгновение назад, затрещала ковровая дорожка. Скрежет усилился до натужного рёва. Юлий быстро распорол ковролин на вздыбившемся шве, и скрежет сбавил громкость, зарычал в рабочем режиме. Две плиты поднялись, точно разводной мост, открыв зияющий провал. Пахнуло пылью, подвальной сыростью и ладаном.

Из глубин подземелья вверх царственно воспарила страшная фигура. Тощие конечности иссохшегося тела покрывали истлевшие лоскутья савана и клочья густой, столетней паутины. Коричневая кожа обтягивала лицо мумии, запавший нос, торчащие кости скул, надбровий. Макушку черепа покрывал чепец, отороченный пышным рюшем из тончайшего кружева. Из-под чепца до пят струились белые, как снег, волосы, заплетенные в две наполовину распустившиеся толстые косы. Только в глазницах как будто осталась жизнь.

Ярко-голубые глаза под густыми ресницами томно обвели зал. Существо словно не вполне проснулось, всё еще пребывало в полудрёме. Веки с сухим шорохом медленно моргали, существо переводило взгляд с одного побелевшего лица на другое. (Все в зале дышать перестали, с леденеющим сердцем боялись встретиться с ней взглядом, но отвернуться казалось еще страшнее.)

 Заметив наконец Ольгерда, мумия попыталась с треском сложить засушенные мышцы в сердечную улыбку:

– Олечка! – проскрипела громовым скрипом восставшая из склепа.

От этого душераздирающего голоса парни из стаи Вульфа буквально позеленели под щетиной и попытались дать задний ход, слинять к дверям-окнам. Но дамы на них строго цыкнули, и те послушно окаменели вновь.

– Да, бабушка, – отозвался Герд, выступив вперед. – Прости, пожалуйста, мы тебя разбудили?

– Ничего, ничего, – проклокотала мумия. – Я всё равно уже которое десятилетие изжогой маюсь. Мой последний ужин оказался подпорчен забродившим самогоном.

– Хочешь пить? – спросил Герд. Широким жестом обвел зал и присутствующих: – Угощайся!

– Да нет, пожалуй, – стеснительно отказалась бабушка. – Воздержусь. А то ведь увлекусь, потом не засну на полный желудок… А что у вас, бал?

– Маскарад по случаю празднования Нового года.

– А-а… – протянула бабуля. От уточнения даты она воздержалась, вероятно, чтобы спать потом крепче.

– Что это за милая девушка с тобой? – с робкой надеждой поинтересовалась восставшая бабушка, заприметив рядом с внуком Соню. – Твоя невеста, Олечка? Но ведь она, кажется, не из чистокровных? Ну да ничего, не важно, лишь бы человеком была хорошим.

– Нет, бабушка! – поспешно возразил Герд. – Это… невеста Юлия.

– Вот как? – бабушка откровенно расстроилась. Сникла и медленно поплыла обратно в подземелье. – Ну ладно. Празднуйте, веселитесь. Только не очень громко, а то Оскальд Сигизмундович ворочаться стал. А ты знаешь, Олечка, какой твой отец бывает спросонья раздражительный.

– Да, бабушка! Хорошо! – заверил Ольгерд. – Мы больше не будем шуметь! Спокойной ночи!

Бабуля спустилась, и потайной механизм поставил каменные плиты на место. Как будто ничего и не случалось. Только разорванный ковер придется заменить.

Ольгерд обернулся, обвел зал и присутствующих пристальным взглядом.

Парни Вульфа сообразительно рванули к выходу, с топотом и пыхтением протолкались в двери. Видимо, поняли, что ради обанкротившегося вожака подставлять под клыки свои собственные шкуры нет резона. Одна из леди махнула подругам рукой, и дамы кинулись в погоню, при этом так же соблюдая молчание. За ними на свежий воздух потянулись и все остальные.

Вскоре в зале остались Герд, Вульф и Соня с Юлием. Растерявшийся Кот, успевший охладить свой воинствующий пыл, незаметно ушел в тень. Видимо, решил переждать до конца поединка.

– Теперь нашему разговору никто не помешает, – сказал Герд, вновь поднимая клинок.

– Когда проиграешь, будешь громко плакать и звать на помощь папочку? – оскалился Вульф, принимая вызов.

– Отец сто лет не завтракал, – в ответ улыбнулся Ольгерд. – Поэтому советую воздержаться от громкого мата, когда я буду сдирать заживо твою волчью шкуру.

– Не дели шкуру неубитого оборотня! – самоуверенно хохотнул Вульф, сделав молниеносный выпад. Смазанное отравой лезвие устремилось раскроить горло, но лишь оставило кровоточащую царапину на щеке Герда. Кожу словно раскаленным железом обожгло. – Моя шкура пока что принадлежит мне.

– Ошибаешься! – ответил Герд, обводя клинок клинком. Одновременно острием вакидзачи едва-едва не достал до ребер. – Твой бизнес, твой дом, твоя шкура – ты сам со всеми потрохами принадлежишь мне.

– Да ну?

Клинки вновь скрестились со звоном, лезвие с силой заскользило по лезвию.

Вульф быстро отдернул меч – и, лишившись сопротивления, Герд невольно качнулся вперед. И через миг его запястье оказалось зажато, будто в клещах, между мускулистой рукой Вульфа и длинной рукоятью его катаны. Вульф дернул противника к себе – Герд закрылся вторым клинком, но Вульф легко отвел его, вышиб из руки – и Герд оказался на груди врага. Воспользовавшись моментом, Вульф по-собачьи слизнул солоноватые капли с щеки противника. Что бы он ни утверждал, но запах чистокровного манил и щекотал ноздри. Обладатель острого волчьего нюха просто пьянел от соблазна.

Герд среагировал мгновенно – на ошеломленной физиономии врага загорелся след пощечины.

– Дерись по-мужски! – разъяренно рыкнул Герд. Вырвавшись из невольно разжавшихся рук, отступил. Наклонился, подобрал катану. Хищный взгляд оборотня скользнул по легкой фигуре, по распущенным светлым волосам.

– Иначе – что, куколка? – потешался Вульф, жадно облизнув губы. – Кроме репутации лишишь меня и мужского достоинства?

– У тебя достоинства никогда и не было, – парировал Герд. – Помнишь, как ты распинался передо мной, выклянчивая кредит? Слезы лил пьяные, плакался на жестокий рынок конкуренции, который мешает тебе спасти твою фирму. А сам только и думал, как бы с деньгами сбежать?

– Да ты мне еще мораль читать будешь?! – возмутился Вульф. Стиснув зубы, с рычанием ринулся на противника. Обрушил серию ударов в надежде, что хоть один тот да пропустит. Пусть на стороне того скорость и ловкость, но что это против звериной мощи!..

– Мне без разницы, на что ты тратишь свои деньги! Мне нет дела, что ты кинул своих партнеров! Мне важно, что ты лгал мне в лицо! – парировал Герд, каждый удар сопровождая обличительным фактом. – Ты сам вел свою фирму к банкротству, а теперь упрекаешь меня, что я сделал это вместо тебя? – добавил он, располосовав косым шрамом бок, по недосмотру оказавшийся незащищенным.

Вульф зарычал, уже не только от злости, но и от боли: серебро рассекло мышцы и заставило кожу моментально покрыться пузырями.

– А я не просил твоей помощи! – взревел он.

Взбешенный, оборотень ринулся рубить и вращать клинками с удвоенной силой. Герд был вынужден шаг за шагом отступать под натиском.

Соня, которая переживала за исход сражения, выглядывая из-за плеча Юлия, рвалась вмешаться. Но Юлий осаждал ее порывы, крепко придерживая за шиворот.

Герд оказался приперт к дивану – мягкий подлокотник уперся под колено. Но вместо того, чтобы толкнуть противника, уронить навзничь на подушки, Вульф отбросил короткий клинок и подхватил его за пояс, прижал к себе, приналегая всем телом.

– Ты дрожишь? Так напугался, что я надеру тебе задницу? – похабно оскалился Вульф, стиснув широкой ладонью пониже талии.

– Это не дрожь, а вибрация! – презрительно фыркнул тот, высвободившись из похотливых лап.

– Вибрируешь? – преувеличенно изумился Вульф. Но успел, гад, выдернуть из заднего кармана облегающих брюк заходящийся от входящего вызова мобильник Герда.

– Упс! Абонент недоступен! – объявил оборотень. Словно бы случайно выронил телефон из кулака – и наступил на хрустнувший аппарат, растер подошвой об пол.

Герд и бровью не повел. Вместо лишних слов заставил бесцеремонного гостя позаботиться о защите собственной шкуры.

Всё еще крепко удерживая Соню за воротник, Юлий вдруг засуетился. Обыскав карманы, вытащил свой заливающийся мобильник.

– Ольгерд! Тебя к телефону!

– Скажи, что я занят! Потом перезвоню! – заявил Герд, отбиваясь от бешеных атак.

– Это срочно! – настаивал Юлий. – Просят передать, что перевод успешно получен. Что с деньгами дальше делать?

– Скажи, пусть отправят на счет фонда по поддержке и развитию станций переливания крови! Ну, ты знаешь – тот, который мы давно спонсируем.

И между делом провел выпад, отчертил еще одну борозду на шкуре врага.

– Ах, ты зараза крашенная! – взревел Вульф, набрасываясь на противника, буквально приперев к стене.

– Крашеная? А вот это уже оскорбление! – сказал Герд отрывисто, вынужденный снова держать оборону.

В пылу атаки Вульф не услышал, как затрезвонил его собственный телефон. Зал огласился истошной мелодией: модный примитивный мотив, за лето успевший всем изрядно надоесть, вызвал на губах Ольгерда презрительную улыбку.

– Ответь! Я подожду, – любезно предложил он.

Вульф опомнился, опознал мелодию. Клинки, сошедшиеся крест-накрест, разорвались с кровожадным лязгом.

Настороженно опустив меч, Вульф отошел на пару шагов.

– Что? – буркнул он в трубку. И без того раскрасневшаяся физиономия стала еще больше наливаться нездоровым багрянцем. – Как это пропали? Куда пропали?!

Придушил пискнувший телефончик, сунул в карман. И чернее тучи надвинулся на противника:

– Это ты деньги спёр?! – зашипел, а у самого желваки заходили от злости.

– Какие деньги? – выгнул бровь Ольгерд. – Которые ты у меня занял, а потом хотел спрятать и перевести за границу? Чтобы сбежать с родины, от долгов и кредитов – и начать новую жизнь с тугим кошельком? Ты про эти деньги говоришь?

– Да, мать твою!..

– Не смей поминать мою матушку! А то проснется, тебе же хуже будет, – урезонил Герд. – Я понятия не имею, куда ты дел свои деньги. Но одно могу тебе сказать точно: ты мне по-прежнему должен – всю сумму кредита плюс проценты и штраф за отсрочку. В итоге получается такая кругленькая цифра, что боюсь, ты со мной ввек расплатиться не сумеешь.

– Ах ты, сучка клыкастая!!! – Вульф отшвырнул мечи и просто сгреб противника за воротник.

– Юлий, да что такое происходит? – чуть не плача, жалобно спросила Соня, совершенно ничего не понимая.

– Дружеские разборки, ничего особенного, – успокоил ее Юлий, невозмутимо настраивая что-то в своем мобильнике. – Просто этот пёс хотел всех кинуть и удрать с деньгами в теплые края. Но Герд лишил его заначки, поймал за ухо, как нашкодившего кутёнка.

– Если ты сейчас убьешь меня – будешь иметь дело с моей семьей. А они не такие покладистые, как я! – заметил Герд, будто ему было безразлично, что его трясут за шиворот. Наплевать, что Вульф, с обезображенной злобой и синяками мордой, бросил его на пол и уселся сверху, рыча, придавил, собираясь придушить голыми руками. Герд лишь поморщился от брызг бешеной слюны.

– Да я тебя!..

– Ну же? Опять только пустые обещания? Давай, я жду!

Почуяв подвох, Вульф придержал занесенный кулак.

– Может быть, ты не успел почувствовать кое-что… – произнес Герд многообещающе.  (Удивительно, но его ослепленный эмоциями противник не замечал, что он по-прежнему сжимает рукоять короткого меча.) – Ты вправду не почувствовал, как я пометил твою шкуру особым знаком? Какой ты толстокожий, право.

– Не гони пургу! – зарычал Вульф. Но глаза забегали, невольно скосился, оглядев себя украдкой. – Какой еще знак?!

– Особая метка должника банка, – заявил Герд. Приставил к шее врага клинок. – Даже если тебе удастся сбежать, то в любой стране, в любом уголке мира, куда бы ты ни подался, ты не сможешь найти покой. Тебе не позволят расслабиться ни на минуту. Клиенты нашего банка, а их у нас предостаточно, и все они обожают скитаться по миру – они издалека почуют клеймо на твоей шкуре. Знак, разрешающий пить твою кровь в любых количествах, в любое время. Конечно, привкус псины никому не нравится, но наши клиенты пересилят себя – ради получения особых бонусов от нашего банка. Ведь каждый укус благоприятно отразится на их счетах. И я уверен, найдется достаточно желающих подзаработать на тебе. А ты – ты будешь долго, очень долго расплачиваться своей вонючей кровью за свое мошенничество.

– Главное, – добавил Герд, кинув короткий взгляд в сторону Сони, – ты поплатишься за то, что ты пытался надавить на меня, преследуя мою девушку.

Вульф замер, сверля горящим взглядом лежащего противника.

– Этот… эту метку… Ведь ее можно снять? – сипло из-за вмиг пересохшего горла спросил Вульф. Он, похоже, всё-таки был сообразительным парнем и быстро оценил перспективу дальнейшего своего незавидного бытия.

Ольгерд надавил клинком на горло, заставив противника отклониться, а там уж было нетрудно и повалить его, поменяться местами.

– Можно, отчего нет, – милостиво улыбнулся он, удобно усаживаясь верхом на поверженном притихшем враге, не опуская клинок в вытянутой руке. – Только дай мне клятву, что отныне станешь моим послушным псом. Не сбежишь от меня раньше, чем отработаешь долг. Или до того, как ты успеешь мне надоесть. Поклянешься?

– Стать твоим рабом? – просипел Вульф. Оскорблено, но с усталостью обреченного.

– У меня никогда не было собаки, – легкомысленно заявил Герд, играя клинком. – Обычные псы живут, к сожалению, очень недолго. А вот ты мне подходишь.

– Клянусь, – согласился Вульф.

– Клянешься собственной шкурой? – уточнил Герд.

– Да, черт с тобой.

– Нет, твоя шкура ничего не стоит. Поклянись чем-нибудь более ценным. Например, шкурами всех членов твоей родной стаи, – предложил Герд.

– Но!.. – вскинулся Вульф, и тут же сник, опять ощутив холод стали. – Хорошо, клянусь.

– И шкурками всех щенков, принадлежащий к твоей стае, – настойчиво продолжал Герд. – И всех сучек, ждущих по норам своих кобелей.

– Это уже слишком!.. – заикнулся было оборотень, но под клинком осекся и уныло выдохнул: – Да, клянусь.

– Вот и отлично, – улыбнулся Герд, поднялся. – Ты всё записал, Юлий?

– Всё четко! – откликнулся тот.

Вульф повернул голову: Юлий держал в руке мобильник, глазок объектива камеры был наставлен прямо на него.

– А ты надеялся, что я опять поверю тебе на слово? – с усмешкой спросил Герд. – В случае если ты опять задумаешь меня кинуть или покинуть, эта запись будет моим страховым полисом. Денег она не вернет, но зато и тебе жизнь испортит. Твоим сородичам вряд ли понравится, как ты клялся их женами и детьми, чтобы спасти свою жалкую шкуру. Вы, оборотни, народ темный и суеверный. Если ты посмеешь нарушить клятву, твоя же стая достанет тебя из пекла ада и принесет мне твое сердце на подносе, с поклонами и извинениями.

Вульф знал, что так оно и будет.

Он поднялся с пола, мрачнее покойника. Побрел к выходу, приволакивая ногу, обожженную серебряным лезвием. Торопится некуда, он сам подписал себе смертный приговор.

У дверей он кое-что вспомнил, обернулся:

– Когда метку снимешь?

– Метку? – удивился Герд. – Ах, ты про это… Прости, пожалуйста, но кажется я вообще забыл ее поставить! – он виновато развел руками.

Злобно сплюнув, Вульф с силой захлопнул за собой дверь.

– Ты блефовал? – тихо спросил Юлий. – Таких меток не бывает?

– Отчего же, – устало отозвался Герд. – Прадед однажды заклеймил одного злостного должника. И едва не разорился, выплачивая бонусы.

– Не легче ли было убить этого пса? Зачем он тебе понадобился? Что ты от него хочешь?

– Хочу попробовать устроить тройную охоту, – задумчиво произнес Ольгерд, видимо, уже прикидывая в уме детали нового проекта. – Охотники, мечтающие выследить в лесу волка – это совсем не те же самые люди, что любители тихой и безопасной подледной рыбалки. Совсем другой темперамент, другая кровь. Люди будут охотиться на оборотней, а мы… Но хватит об этом! И так слишком много времени потратили на этого пса, – сам себя оборвал Ольгерд. Обернулся к Юлию, смерил его тяжелым взглядом:

– Ты не забыл про дуэль?

– Ты устал. Может, отложим? – предложил Юлий. Хотел стереть с щеки друга кровь. Но тот резко оттолкнул его руку:

– Устал? Я только во вкус вошел, – фыркнул он.

17

Чтобы уберечь зал и дом от еще большего разрушения, дуэлянты решили драться на воздухе, на освежающем морозце. Юлий неуверенно предложил захватить оружие с собой, но Герд презрительно повел бровью. Кровожадно объявил, что разделается с экс-другом голыми руками.

Для поединка избрали уютную площадку для отдыха, среди заснеженного сада. Дорожки здесь сходились солнышком и широким кольцом охватывали большую клумбу, покрытую высокой снежной шапкой. Вокруг клумбы были расставлены скамейки, золотистым светом сияли фонари на невысоких столбах, как канделябры. С одной стороны дорожки упирались в играющую праздничными гирляндами беседку, а с противоположного края площадки возвышалась сверкающая и переливающаяся разноцветными искрами ёлка.

Не тратя ни секунды попусту, Герд схватил Юлия за шиворот – и припечатал спиной об изящный фонарный столб. Столб накренился, сверху им на головы посыпались электрические искры. Стиснув зубы, Юлий ответил подсечкой под колено. Но Герд не упал, напротив, пригнулся и перекинул предателя через плечо в пышный сугроб. Юлий, падая, утянул соперника в снег за компанию. Быстро сгруппировавшись, Герд легко, как кошка, вскочил на ноги. Рывком за руку поднял экс-друга, не отпуская, будто исполняя дуэт в фигурном катании, заставил обежать вокруг себя – и швырнул в дерево. Юлий с разбега врезался в ствол, от сотрясения с ветвей рухнула белая лавина, почти погребя его под собой. Но он тотчас вынырнул из снега – и бросился на соперника…

Соня взирала на схватку в оцепенении. То, что происходило перед ее глазами, казалось ей чем-то совершенно невероятным. Если бы эльфы занялись реслингом, скорей всего это выглядело бы именно так… Боже, что за нелепости лезут в голову! Она любуется,  а парни всерьез плюнули на свою дружбу и готовы прибить друг друга до смерти!

И эта дуэль разгорелась из-за нее! В этой схватке решается ее судьба! Соня была не в состоянии охватить разумом эту непостижимую мысль. У нее это в голове не укладывалось: эти двое сцепились из-за нее… Эти двое сейчас, в эту самую минуту, должны определить всю ее жизнь. Ее жизнь или ее смерть…

– Чего это они? – раздалось у нее над ухом.

– Меня не поделили, – всхлипнула Соня. – Люська, что мне делать?

– Как что? Хватать обоих – и устроить групповушку.

– Что устроить?.. – рассеянно откликнулась Соня.

– А, ну да. На этих двоих тебя одной не хватит.

Вздрогнув, Соня догадалась обернуться и посмотреть, с кем разговаривает. Но рядом никого не было. Как странно – ей причудился голос пропавшей подруги, в этот решающий момент ее жизни. Что это – галлюцинации? Соня зябко поежилась, обняв себя за плечи. Значит, уже всё. Значит, уже психика не выдерживает такого стресса.

– Замерзла? – подошедшая сзади тетя Дуся заботливо накинула ей на плечи свою шаль. Поглядела на дуэлянтов с ласковостью во взгляде: – Ух, разрезвились! Мальчишки и есть мальчишки. Колотить друг дружку и разнести всё подряд – это они всегда с удовольствием. А усадьбу после их шалостей по бревнышку придется мне собирать.

Соня не заметила, когда к площадке стали подтягиваться зрители.

Похоже, погоня за псами-налетчиками, поспешившими удрать, в буквальном смысле поджав хвосты, успехом не увенчалась. Тигрицы вернулись усталые, но не слишком расстроенные. Позволяли своим кавалерам взять себя под локоток, с благодарностью в томных взорах склоняли головки к крепким мужским плечам. Встрепанные парни возвращались в обнимку с девушками, у каждого буквально под рукой по две раскрасневшихся румяных хохотушки.

Зрители останавливались в сторонке, под сенью деревьев. Вмешиваться или разнимать дерущихся, похоже, никто не собирался. Просто смотрели, даже любовались.

– Так расточительно! Столько крови зря пролилось, – донесся вздох сожаления.

Другой женский голос мечтательно поддакнул:

– Ольгерд весь изранен…

– Скажешь еще! Тьфу на тебя. Пара царапин всего-то!

– А у тебя слюнки текут, так хочется ему раны зализать?

– Зализать? Облизать… С ног до головы…

– Губки закатайте, подружки! Эту ночь он, похоже, не с нами хочет провести.

Соня напряглась от этой случайно долетевшей до ее ушей фразы. Они оба – и Герд, и Юлий – хотят провести эту ночь с ней? Нет, ну а с кем же еще – конечно с нею, иначе из-за чего бы весь шум. Вот только ей всё равно в это не верилось. Щеки ее запылали, а сердце бешено заколотилось. Но если бы она действительно смогла выбирать, кого бы она предпочла? Кому бы она сама доверила свою жизнь? И свое тело, свой самый первый эротический опыт… Нет-нет! Соня была не в силах даже помыслить о подобном! Как она может решить, если ей даже представить стыдно?! Чтобы кто-то из них двоих с нею… тот или другой… Юлий… или Герд… чтобы они ее… Соня закрыла горящее лицо руками и крепко зажмурилась.

Между тем дуэль продолжалась.

– Ты не устал?

– Нисколько.

– Пожалуй, пора заканчивать? Ты выдохся.

– Ошибаешься!

Герд размахнулся. Но Юлий нырнул под руку. Пригнувшись, обхватил за пояс, приналег плечом – и протаранил противника до очередного фонарного столба. От жестокого удара Герд поперхнулся кровью, закашлялся.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Юлий.

– Зараза, – ругнулся Герд, выплюнув в ладонь горсть сплющенных пуль. – Просил же по дырам не бить!

– Да у тебя после этого пса вся шкура дырявая, – оправдываясь, проворчал Юлий. – Себя не жалко, так хоть бы шмотки пожалел.

– Шкуру заращу, шмотки заштопаю. Зато столько острых ощущений! – хмыкнул Герд.

Оттолкнул Юлия и мощным ударом ногой с широкого разворота в солнечное сплетение послал соперника в новогоднюю ёлку. Ломая ветви, Юлий пролетел до самого ствола. Замигали в гирляндах лампочки, праздничное дерево затряслось.

Продравшись сквозь серпантин и перепутанные ленточки серебристого дождика, Юлий с трудом выкарабкался назад из темной «пещеры» в проломленной конусной кроне. Сбросил с плеч пушистое боа из зацепившейся мишуры.

– Никогда я тебе не подчинюсь! – решительно заорал он театральным страшным криком. И вновь кинулся в драку.

Герд блокировал удар. Перехватил его запястье, вывернул руку за спину:

– Ты в порядке? Прости, не рассчитал размах.

– Нормально. Ёлку только жалко, я столько времени на нее убил, наряжая.

Чтобы освободиться от захвата, Юлий ударил затылком ему в лоб. Развернувшись лицом к сопернику, схватил того за горло:

– И долго еще?

– Пока не решит наконец.

– Значит, до утра, – вздохнул Юлий. – Она нерешительная, понимаешь ли. Вон, ей даже смотреть на нас страшно.

– Не смотрит?! – Ольгерд обиделся. – Сейчас посмотрит!

Громко застонав, он повис на руках соперника.

Соня встрепенулась, отняла ладони от лица, воззрилась на дуэлянтов, обнявшихся в последнем, роковом порыве. Душераздирающий стон острой болью отозвался в ее сердце. Ей больно было видеть это красивое лицо, искаженное страданием, сердце просто разрывалось от жалости. Так нельзя! Так не должно было случиться! Они и вправду прикончат друг друга?! Из-за нее… Если не она – никто их не остановит! Она должна вмешаться! Пока не поздно! Соня ринулась было вперед… Но страх, стыд, смущение вновь нахлынули с новой силой, аж дыхание перехватило, и она встала в нерешительности.

– Я выиграл, – шепотом отметил Герд, украдкой взглянув из-под томно полуприкрытых век.

– На жалость надавил? – догадался Юлий. – Ну, погоди еще радоваться! У меня тут пистолет в запасе. Не возражаешь?

– Нисколько. Отличная идея.

И он отпустил горло противника, тот пополз вниз, цепляясь за его одежду из последних сил. Юлий выхватил из-за пазухи припрятанный миниатюрный пистолет. Вокруг площадки пронесся вздох – зрители были возмущены подобным коварством!  Одновременно с этим, второй рукой, (так чтобы Соне не было видно,) он быстро скользнул за пояс к Герду, кое-что позаимствовав из потайных ножен.

– Ну, ты и подлец! – восхищенно распахнул глаза Ольгерд.

– В грудь или живот? – спросил Юлий.

– Конечно, в грудь! – выбрал Ольгерд.

Кивнув, Юлий вскричал громко и решительно:

– Умри же! Тот, кого я называл лучшим другом!

Грянул выстрел: Юлий спустил курок буквально в упор, вплотную приставив ствол к цели. И отшатнулся назад, прочь от содеянного, позволив противнику медленно и красиво упасть на колени.

По толпе зрителей пронесся сдавленный возглас ужаса, но никто не сделал и шага с места.

Герд схватился за грудь, сквозь судорожно сведенные пальцы струилась кровь, стекая полосами по одежде, капая на истоптанный снег.

Соня кинулась к Ольгерду. Но замерла на полпути, боясь приблизиться, прикоснуться, чтобы не сделать еще больнее.

– Я… не могу… умереть… так просто… – изумленно проговорил Герд, тоскливо вскинув брови, глядя в глаза Соне.

Она не знала, что делать, чем помочь. В панике прикрыла рот ладонью, словно пытаясь сдержать всхлип, но неосознанно принялась грызть ногти.

Пока Соня плакала от сострадания и в растерянности грызла маникюр, Юлий за ее спиной сделал ответный ход. В его руках был козырь – позаимствованный у Ольгерда маленький запасной кинжал. Сжав рукоять обеими руками, он развернул узкий клинок острием к себе – и вонзил в живот, пониже ребер. Согнувшись, застонал от боли.

Соня обернулась, вскрикнув, подбежала к Юлию.

– Герд! Как же ты так?.. Ты убил меня? – сокрушенно воскликнул Юлий.

Он выпрямился, разжав руки, продемонстрировал торчащую окровавленную рукоять и сам посмотрел на нее как будто с удивлением.

Соня смотрела на обагренную рукоять с ужасом: неужели Ольгерд успел отплатить, пырнул перед самым выстрелом?..

Ольгерд испустил тяжкий стон, силы покидали его. Он упал на четвереньки, одной рукой по-прежнему зажимая рану, второй уперся в землю. Поникла голова, почти касались снега длинные волосы. Алые слипшиеся пряди среди светлых…

Соня подбежала к нему.

Юлий, с воплем сквозь стиснутые зубы, выдернул из себя кинжал – и тоже повалился наземь. Побелевшие от боли глаза невидяще уставились в беззвездное темное небо.

Соня бросилась к Юлию.

Но, услышав сзади судорожный вздох, повернулась обратно. И тут же всхлип невыносимой боли заставил ее снова обернуться.

Соня в прямом смысле слова заметалась на месте, разрываясь между двоими, не зная, кого выбрать, к кому бежать, как поступить.

– Пожалуйста… помоги Герду… – жалобно попросил Юлий, из последних сил протянул к противнику окровавленную руку, пальцы дрожали.

Вскрикнув от жалости и сострадания, Соня бросилась к Юлию. Упала перед ним на колени, попыталась помочь зажать рану, но только перепачкала руки. Не стесняясь льющихся по щекам слез и задрожавшего подбородка, она испачканной ладонью провела по его бледному, растерянному лицу, оставив на щеке алый отпечаток.

– Не надо… Не надо, пожалуйста… – залепетала она, умоляюще вглядываясь в его глаза, застилающиеся пеленой смертельной усталости. – Что мне сделать? Я всё что хочешь… Только не надо, прошу тебя!

– Помоги… Герду… – едва нашел в себе силы повторить Юлий. – Он… и так потерял…  сегодня много крови…

– Нет, ты тоже ранен, – всхлипывала Соня, даже не обернувшись на Ольгерда.

Тот наблюдал за ними, совершенно забыв о своей ране. Услышав эти ее слова, сел, раздумав умирать. Поглядывая на пару, задумчиво захватил горсть снега, тщательно вытер руки от крови. Со вздохом сожаления поднялся с земли, отряхнулся, поправил одежду, издырявленную выстрелами.

Два поединка за один вечер совершенно его вымотали. Но губы упрямо растягивались в довольной улыбке. Да, он проиграл дуэль. Девушка, этот давно желанный подарок, выбрала не его. Выскользнула из рук, упорхнула из-под носа, ушла, как вода сквозь пальцы… Досадно. Столько усилий затрачено впустую… Впрочем, нет, не впустую! Игра стоила свеч.

Хотя такого коварства от самого близкого друга он не ожидал.

– Ты прав, Юлий, – сказал Ольгерд, подойдя и встав над поверженным противником, голову которого Соня бережно положила себе на колени. – Ты прав, я не могу всегда получать то, что хочу. Ты выиграл.

Юлий в ответ прохрипел что-то героическое неразборчивое.

– Ты можешь его спасти. Если пожелаешь, – обратился Герд к дрожащей Соне. – Позволь ему выпить твоей крови, и от этой смертельной раны не останется и следа.

Герд не настаивал. Он произнес это ровным тоном соперника, уступающего приз другому по доброй воле, однако не скрывающий сожаления. Как честный человек, он не скрыл от нее эту возможность, этот последний шанс. Но право решать оставил за ней.

У Сони сердце похолодело. Она судорожно сглотнула, безуспешно пытаясь избавиться от душащего, застрявшего в горле узла. Так значит, всё-таки ей придется самой выбирать свою судьбу… Хотя, конечно, что тут выбирать? Она не может сейчас отступить, сбежать, иначе всю оставшуюся жизнь будет считать себя убийцей. Вот только если останется и отдаст свою кровь – будет ли у нее эта будущая жизнь вообще?..