Текст книги "Адепт (СИ)"

Автор книги: Антон Сергиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Да где здесь-то, старик? В Районе Желаний? Да, согласен. Вот только если брать Севану, то у этих скорых на расправу адептов веса будет побольше. И дело не в них самих – дело в тех, кто молчаливой тенью стоит за их спиной.

Повисла тишина. Двое разумных какое-то время пристально смотрели друг другу в глаза.

А затем Садор отвернулся и пошёл к напряжённо наблюдающим за ситуацией подчинённым.

– Я всё сказал, старик. Тронешь паренька – и ваш клан либо упокоят мертвецы, либо вырежем мы. Так что… Надеюсь на твоё благоразумие.

Глава 17

– Всё. Теперь у неё просто сильное истощение организма. Приятного тоже мало, вам с ней предстоит долгая работа по восстановлению нормального режима питания, нужен будет тщательный уход и прочее. Я в этом не сильно разбираюсь, врачи смогут объяснить подробнее, что да как.

На полное уничтожение паразитов и восстановление духовного тела ушло примерно два с половиной часа, с учётом перерывов. И если в процессе работы я не чувствовал сильной усталости, то вот после её завершения она навалилась на меня мёртвым грузом. Хотелось пить, хотелось спать.

Но вымотался не я один – бледное лицо Инги прекрасно дополняло своим цветом обшарпанные стены. Хоть девушка и старалась не показывать передо мной волнение, было очевидно, что мать ей действительно дорога и нервничает Инга изрядно.

– Спасибо. Правда, я… Если я могу что-то для тебя сделать…

Я небрежно махнул рукой.

– Ты мне лучше скажи, где вы эту дрянь подцепить-то умудрились?

– Ну… – Девушка замялась, явно обдумывая ответ. – Мама работает… Археологом, а я ей помогаю. Последнее исследование было в Бардене, заброшенном городе на землях демонов, после него всё и началось.

А, ну понятно, археологи часто ловят всякую… Стоп. А чего они тогда живут-то здесь, как справедливо подметила Рина? Если только… Богиня, эти двое гробницы расхищают, или что?

Я кисло посмотрел на Ингу. Та нервно усмехнулась и отвела взгляд.

Ясненько. И раз они не переезжают в другие, более цивилизованные места, значит находятся в международном розыске. Дальним потомкам почивших архимагов не особо нравится, когда древние артефакты их предков вдруг оказываются на чёрном рынке…

Ладно, мне в любом случае всё равно. Даже наоборот хорошо, что они чем-то подобным занимаются – золота у Инги наверняка полно, и я не буду чувствовать себя грязным подонком, отбирающим у девушки и её тяжело больной матери последние деньги.

– Ну, постарайтесь в Барден больше не заходить тогда. Удачи.

– Спасибо ещё раз!

Кивнув и скрыв ладонью зевок, я поплёлся к выходу. Теперь надо как-то добраться до дома… Транспорта-то нет: ни общественного, ни такси, а пешком с моей скоростью я дойду хорошо если к одиннадцати. Если вообще дойду, учитывая безопасность района и что мы натворили. Антону что ли позвонить, или Резу, если тот уже проснулся?

Спустившись на первый этаж, я достал смартфон и выключил «режим полёта», при этом обнаружив шесть пропущенных, причём все от главы. Перезванивать ему очень не хотелось, поскольку разговор однозначно будет неприятным… Но его в любом случае не избежать. Да и то, что за мной не приехали соклановцы убитых, почти наверняка его заслуга.

Ну или я перемудрил, и те до сих пор в неведении на счёт судьбы своих похотливых придурков. А может уже всё знают, но им никто не сказал кто это сделал…

Да уж, это будет даже обидно на самом деле. Ведь получается, что из-за своих перестраховок я просто так испортил отношения и с главой, и с Риной.

Печально усмехнувшись, я устало зевнул и нажал на вызов.

– Слушаю, Марк.

– Евгений Петрович… Ну, я закончил в общем. Сейчас домой пойду.

– Пешком?

– Не знаю… Наверное.

Некоторое время из трубки не доносилось ни звука, а затем послышался вздох.

– Марк, вот ты… Ладно. Антон должен подъехать к тебе через пять минут. Когда дома окажешься, сразу в кабинет иди.

– Да, хорошо.

Из динамика раздались гудки.

Ну что же, одной проблемой меньше. Жаль, что их ещё как минимум две.

Вновь пройдя мимо безразличной ко всему вахтёрши, я оказался на улице. Погода стояла пасмурная, и потихоньку начинало смеркаться – времени было уже пол пятого вечера, а осень, хоть и ранняя, потихоньку сокращала световой день.

Когда мы в спешке приехали сюда, то я как-то не обратил внимание на территорию вокруг больницы – было совсем не до того. В принципе, мне и сейчас абсолютно не интересно разглядывать этот пустырь с кривыми деревьями и редкими фонарями между ними, но была одна вещь, которая привлекла моё внимание.

Чёрный внедорожник. И четверо курящих у этого внедорожника людей, которые при виде меня переглянулись, а затем двинулись в мою сторону.

Так… Ну, по идее, убивать меня не должны, иначе они не стали бы ждать пока я закончу работу. Да и хотели бы убить, то не пошли бы ко мне сейчас с максимально пафосным видом, доставая на ходу пистолеты и делая крайне зверские рожи, а просто расстреляли бы издали как только я вышел наружу.

А значит, что? Переговоры?

Марк, призови пару призраков. А то кто его знает, куда разговор заведёт.

– Хорошо.

Двое соткавшихся из ниоткуда добермана не смутили бандитов вообще ни на секунду. Но мне этого и не требовалось – призванные псы нужны были лишь для того, чтобы удержать явно агрессивных мужиков от более активных, нежели разговор, действий.

Мы встали друг напротив друга. Четверо серьёзных ребят в чёрных костюмах и один задолбавшийся адепт в форме Академии и с двумя призраками по бокам.

– Тебя звать как, малой?

Разговор начал лысый шрамированный детина по центру.

– Марк.

– Марк, вы нахера наших братанов сегодня порешили? А?

Я, изображая удивление, приподнял брови.

– Наверное, потому что они хотели изнасиловать девушку?

– И чё? Кончать-то их сразу нахера?!

– Мы пытались решить проблему цивилизованно.

– Да? Ваш налёт засняли, умник, и прислали запись нам! Твоя бешеная сука сразу напала на парней!

– И сломала одному из них ногу. Всего лишь. После чего уже эти смертники достали оружие.

Богиня, что я несу. Но и признавать действия Рины ошибочными я не собирался, хоть сам и считал их таковыми.

Взгляд детины после моих слов сделался крайне мрачным, а дыхание потяжелело. Задумчиво переглянувшись с напарниками и увидев как один из них мотнул в мою сторону пистолетом, он отрицательно покачал головой и снова уставился на меня.

– В общем, так, малой. Ты всё ещё жив только по одной причине – глава нашего клана, дон Карлос, весьма прагматичный и хладнокровный человек. Он не видит смысла брать кровь за кровь, поскольку вы – всего лишь малолетние дебилы, которые просто не ведают что творят. Но заплатить вам придётся. Золотом.

В ответ на это заявление я… Зевнул. Очень не вовремя, но и поделать я с этим ничего не мог, поскольку устал просто ужасно. С их стороны это наверняка смотрелось полным пренебрежением к сказанным словам, что раскаляло и без того напряжённую обстановку…

– Сколько?

– Десять монет за каждого.

Очень смешно.

– Я вас понял. Сегодня же передам ваши слова главе рода.

– Нет, ты не понял, дерьма кусок! Передать нужно золото, нам, прямо сейчас!

Это уже выкрикнул не лысый бугай, а стоящий рядом с ним озлобленный парень с пистолетом.

–И где я его тебе возьму?

– А твои проблемы! Нет денег – отдавай телефон и трость! Форму тоже снимай, найдём куда загнать!

Я посмотрел на парня как на придурка.

Ничего не понимаю. Они же должны осознавать, что я их пошлю? Как давить-то на меня собираются, если толком и тронуть не могут?

Но бугай быстро прояснил ситуацию:

– Ты особо не сопротивляйся, малой, а просто делай что сказано. Иначе платить будешь не ты, – мужик небрежно мотнул головой в сторону больницы – а те, к кому ты приезжал.

А, логично. Но меня не особо волнует их дальнейшая судьба, так что…

Я заметил как к нам приближается серая массивная машина с гербом рода: замкнутая в кольцо чёрная цепь с белым солнцем внутри, символизирующим эфир.

– Как я уже сказал, ваши слова я передам. Оставьте контакты, мы вам позвоним или напишем.

– Слышь, уё…

Марк.

Призраки по бокам от меня, что до этого момента сидели абсолютно неподвижно, резко встали и начали оглушительно лаять. Причём лай у них был крайне неприятный, пробирающий до самых костей.

Поэтому неудивительно, что бандиты резко отскочили и наставили дула пистолетов прямо на меня.

Так мы простояли несколько секунд, пока Антон не подъехал ближе ко мне. После этого я спокойно развернулся и, бросив «всего доброго» на прощание, неторопливо сел на переднее сиденье машины.

– Едем?

– Да, поехали.

Мужикам ничего не оставалось, кроме как провожать нас недобрыми взглядами. На самом деле, теперь рисковали уже они, поскольку призракам абсолютно наплевать на материальное оружие, а я нахожусь в бронированной машине… Но вредить им как-либо я не стал, само собой, а просто развеял псов когда мы отъехали на небольшое расстояние.

После чего пристегнулся и положил трость на заднее сиденье. В очередной раз широко зевнув, я на секунду закрыл глаза…

***

– Приехали, Марк Васильевич. Просыпайтесь.

Нехотя подняв веки, я сонно посмотрел в окно. Ощущение было, как будто мы никуда и не ехали, а просто телепортировались – настолько резко для меня сменилась территория вокруг, словно по щелчку мыши сменили слайд на презентации, или кадр в фильме.

Глубоко вдохнув, я потянулся.

– Спасибо, что подвёз.

– Это моя работа.

– Знаю, просто мы гоняем тебя весь день. Ещё и с риском для жизни.

Антон пожал плечами.

– Именно за это мне и платят так много. Не заморачивайтесь.

Кивнув, я взял трость и вышел из машины. На улице стало ещё немного темнее, и потихоньку начали загораться садовые фонари, стоящие вдоль дорожки к особняку. Небо плотно затянуло облаками, и потихоньку начал накрапывать небольшой дождь.

Хмурая погода просто идеально дополняла мою подавленную усталость и равнодушие ко всему. В дом мне идти не хотелось, а было желание просто раздобыть где-нибудь зонт и сесть на лавочку, чтобы, закрыв глаза, наслаждаться стуком капель по плотной ткани.

Но это была лишь мимолётная слабость, и я это понимал, поэтому совсем скоро уже снимал обувь в прихожей.

– Марк Васильевич, Евгений Петрович попросил, чтобы вы поднялись к нему как только придёте.

– Знаю, Альфред, спасибо.

Тем не менее, зайти в свою комнату мне надо было, просто чтобы умыться и немного привести себя в порядок. Сразу после этого, я направился по слегка мрачноватым готическим коридорам прямиком в кабинет.

***

– Ну давай, Марк, рассказывай.

Евгений Петрович сидел за рабочим столом, скрестив пальцы у подбородка и внимательно глядя прямо на меня, сидящего в его кабинете на гостевом диване.

– Да вы, в принципе, и так всё знаете… У той женщины были черви, как и предполагалось. Я их сжёг эфиром. Как сказала её дочь, они подцепили эту дрянь в Бардене.

– Далековато отсюда.

– Как я понял, они занимаются поиском древних артефактов.

Мужчина задумчиво помолчал, после чего слегка кивнул.

– Допустим, это возможно. Но чёрт с ними. Меня больше интересует момент после убийства бандитов. Я уже расспросил Антона и Рину, теперь хочу послушать тебя.

Ну, само собой. И разговор пойдёт явно о моём решении поехать в больницу, поэтому можно не строить из себя дурака и перейти сразу к этой теме.

– Евгений Петрович, ну не мог я повернуть обратно. Как вы себе это представляете? Я всучиваю мешок с золотом девушке в руки, вышвыриваю её из машины и мы уезжаем?

– Ты утрируешь. Но да, примерно так и надо было сделать.

– Но это же максимально неправильно. От этого поступка просто разит гнилью. Я дал слово, взял плату, а затем, из-за своих проблем, бросил больную умирать! Тем более, что там бы заразилась и вся больница!

– Марк. Я знаю тебя далеко не первый день. – Евгений Петрович пристально смотрел мне прямо в глаза, буквально не мигая. – Не пытайся меня убедить, что тебя так уж сильно волновала чужая жизнь.

– В контексте данного мною слова – волновала!

– Слово… Марк, без помощи извне, ты там умирал в ста случаях из ста.

– И что? Охота на отступников постоянно связана с риском и смертью. Но мы же не отказываемся от неё?

– Вижу, мои слова про явную гибель ты даже не отрицаешь. То есть, никакого плана на случай нападения клана у тебя не было, верно?

Я промолчал.

– Марк, а теперь скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Кто ты?

– Адепт.

– Уверен? У адептов нет какого-то идиотского кодекса чести и патологической верности данному слову. Зато всё это присутствует у дегенератов, возомнивших себя героями-одиночками!

– Это не…

– Вот я просто понять не могу, ты чем вообще думал? Ты понимаешь, что не будь у меня связей с одним из кланов, мы либо уже хоронили бы твой растерзанный труп, либо всем родом попытались встать на твою защиту! И, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ПОЛЕГЛИ БЫ ТАМ! НА РОВНОМ МЕСТЕ, ПРОСТО ИЗ-ЗА ТОГО ЧТО У ТЕБЯ ВЗЫГРАЛА КАКАЯ-ТО ЧЕСТЬ, ИЛИ Я НЕ ЗНАЮ ЧТО! ТЫ ДЕБИЛ, МАРК, ОТВЕТЬ МНЕ?!

–…

– У ОДНОЙ ДУРЫ ЖАЖДА СПРАВЕДЛИВОСТИ, ГОЛОВОЙ ВООБЩЕ НЕ ДУМАЕТ, У ВТОРОГО ИДИОТА ГЕРОИЗМ В ЖОПЕ ИГРАЕТ! СЛОВО ОН НАРУШИТЬ НЕ МОЖЕТ! ТЕБЕ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, ПОРА БЫ УЖЕ СНЯТЬ РОЗОВЫЕ ОЧКИ И АДЕКВАТНО ВОСПРИНИМАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ!

Глава глубоко вдохнул, переводя дух.

– Да, адепт не должен бояться смерти. Иначе попросту не сможет бороться с отступниками, даже с сопротивлением от наших паразитов, нежить сведёт нас с ума. НО Я НЕ ПРИПОМНЮ, ЧТОБЫ ТЕБЯ УЧИЛИ РАЗБРАСЫВАТЬСЯ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, СЛОВНО ЭТО КАКАЯ-ТО ДЕШЁВКА!

Евгений Петрович шарахнул по столу кулаком, после чего на некоторое время замолчал, сверля меня взглядом. Я тоже молчал. Ну а что тут сказать? Глава прав, я не один. И должен думать не только о своих принципах, но и о связанных со мной людях, которые мне небезразличны. О том, как мои действия могут отразиться на них.

И пусть я не согласен насчёт «разбрасываться жизнью». Если бы я действительно был одиночкой, то ничего неправильного в моих действиях нет. Но конкретно в этой ситуации я, очевидно, совершил ошибку. Явно надо было переступить через себя, и пусть поступить как подонок, но не рисковать жизнями близких.

– В общем так, Марк. Первый и последний раз говорю – выбивай из своей головы всю эту дурь. Борьба с отступниками – это всего лишь работа. Которая всегда стоит ниже чем наши жизни. Да, для нежити – это наша миссия, наше призвание. Но надо понимать, что и мы для них никто, всего лишь инструмент, скальпель, которым они отрезают поражённые части своего тела. Им плевать на нас по большому счёту, сломаемся, умрём – они всегда найдут себе новых людей…

Мужчина резко осёкся, скривившись и начав массировать виски. Но совсем скоро он продолжил:

– В общем, заданий ты никаких не берёшь до октября, пока тебя департамент не припашет. Ясно?

– Да.

– Костюм твой нашли и привели в порядок, завтра в нём пойдёшь на приём. Свободен.

– Евгений Петрович… Там ещё такой момент… Тот клан потребовал виру за убитых.

– Ещё бы он её не потребовал. Сколько?

– Тридцать золотых.

– Блеск. Вот ты понимаешь, что мы теперь не только в долгу перед одним преступным кланом, но и имеем во врагах другой? Я ведь выплачивать им ничего не буду. И что эти отморозки потом сделают в ответ, одна только Мериан знает. – Тяжёлый вздох. – Шикарно вы съездили, ничего не скажешь. Всё, уйди с глаз моих, герой хренов.

Я кивнул, попрощался и вышел из кабинета.

Ну… Да. Зато спасли всех. Возможно спасли, поскольку ту девушку могли уже попросту убить, как и «археологов». Не то чтобы меня это заботило, просто в таком случае вообще печальная картина вырисовывается… И даже двадцать золотых явно не стоят долга перед кланом.

Печаль, в общем. Ну, будет мне уроком на будущее? Обещаний не давать, брать только официальные задания через ратушу. Ну и не надеяться на благоразумность напарников, а наоборот ждать от них самых неожиданных поступков.

Я прошёл в свою комнату и, не раздеваясь, устало завалился на кровать.

Надо будет ещё с Риной поговорить обо всём этом. Может быть, извиниться за удар. Просто чтобы сохранить более-менее ровные отношения, потому что она-то свою неправоту явно не признает. Будем потом вечность дуться друг на друга, как идиоты…

Ладно, это всё завтра. А пока – спать.

Глава 18

В полной тишине заснеженного двора скрип качелей казался неестественно громким. Да и заледенело место стыка цепей с перекладиной нахорошо, из-за чего толком раскачаться у меня не получалось.

Почему я сижу здесь, а не за школьной партой? Чёрт его знает. И также было непонятно, почему на улице минус двадцать как минимум, а я в брюках и рубашке – и мне ничуть не холодно.

Кроме того, было немного странно что двор абсолютно пуст. Да, Кортаун не самый большой город, который был построен специально для работников артефактного завода, – а это значило, что днём почти все жители были на смене, либо отсыпались дома, – но создавалось ощущение, что вокруг меня всё вымерло.

Я не слышал вообще ничего, кроме скрипа качелей. Пятиэтажки, стоящие вокруг меня тут и там, казались абсолютно пустыми и заброшенными. Все машины засыпало сугробами, а дорожек вдоль домов никто не прочистил, да и тропинок не протоптал.

Ровная белая равнина посреди серых кирпичных скал.

Но все мысли о необычной, выбивающейся из ряда вон обстановке шли у меня как-то на фоне. Да и неуютного ощущения тотального одиночества не возникало – я просто наслаждался свежим влажным воздухом, как во время дождя, тихонько раскачивал сиденье под собой и смотрел в глубину чистого лазурного неба.

В Кортауне почти всегда ясная погода. И потому наслаждаться видом я могу бесконечно.

Скрип-скрип. Вверх-вниз, вперёд-назад – и никаких размышлений, просто полное погружение в синеву над головой.

Абсолютная идиллия…

– Привет, Марк.

…Которая оказалась нарушена с раскачкой ещё одних качелей, заскрипевших слева от меня.

Я повернул голову.

Семилетний мальчик, что сидел по-соседству, был похож на меня. Что неудивительно, мы всё-таки братья. Не близнецы, но и схожих черт лица было довольно много.

– Никита? Тоже решил никуда не идти?

– Угу. Можно и так выразиться.

На лице мальчика возникла кривая, слегка злая ироничная улыбка, которую я видел у него впервые. Брат на моей памяти всегда был предельно искренним, и свои мысли предпочитал доносить до собеседника напрямую, не прибегая к игре в намёки.

– Ты родителей не видел? У меня из головы вылетел их график. Они работают сегодня?

Василий и Анастасия Саридоновы, папа и мама, старший слесарь и контролёр ОТК. Для проверки артефактов требовались совсем небольшие познания в магии, и у мамы они имелись – первый круг эфира давался ей абсолютно свободно.

Познакомились родители именно на работе, спустя некоторое время поженились, и уже тринадцать лет живут вместе, воспитывая двоих сыновей – меня и Никиту.

– Нет, они уже давно не работают. – Я вопросительно приподнял брови, а ухмылка на лице брата стала шире. – У них же отпуск. Бессрочный.

Я было напряг извилины, но вскоре сдался. Я не помнил, когда они на него вышли, толком ничего не понимал, да и не хотел понимать или вспоминать. Мне было хорошо, а остальное не имело никакого значения.

Так что я просто пожал плечами и хотел было снова уставиться ввысь – но тут слева раздался радостный собачий лай.

– Э, а Сару кто на улицу выпустил!.. Стоять! Сара, стоять!!!

Без толку – чёрная самка добермана стремительной торпедой пронеслась от соседнего дома, скрытого в туманной дымке, до детской площадки, играючи перемахивая через декоративный заборчик и в два прыжка добираясь до меня.

С сиденья я спрыгнул, иначе она бы меня просто снесла. Нет, она меня и так снесла, но хоть не вместе с качелями.

– Да хорош, хорош!.. – Мы с собакой валялись в снегу, и я со смехом пытался хоть как-то сопротивляться настойчивому облизыванию лица. – Сара, блин, чего разыгралась-то так!

– Просто она давно тебя не видела.

– Давно – это с утра?

Я кое-как смог сесть, но что-либо противопоставить безудержному веселью собаки было выше моих сил, поэтому приходилось терпеть хаотичное обслюнявливание всей поверхности головы.

– Давно – это давно, Марк. Мог бы и навещать нас хоть иногда, раз уж не ушёл вместе с на… Ау!

Брата прервал смачный хлопок, подозрительно напоминающий подзатыльник.

– Что языком хоть мелешь, идиотина?

– Пап, ну а чего он забыл-то всё?!

Отец появился позади брата неожиданно, по крайней мере для меня. Как всегда небритый, с зубочисткой в зубах, в тёмно-синем обляпанном рабочем комбинезоне и с выражением лица а-ля: «как же меня всё достало, и как мне только хватает сил терпеть чужую тупость».

– Не всё. А то, что забыл, помнить и не надо, ничего хорошего там нет. – Папа посмотрел на меня. – А ничего ты так, возмужал. Только вот это равнодушное безразличие из взгляда убери, нигилист ты мой семнадцатилетний.

Я непонимающе моргнул. И осознал, что мир стал немного ниже – а точнее, я немного выше, – брюки и рубашка сменились на форму Академии, а в правой ноге поселилась уже родная ноющая боль.

И вместе с осознанием пришло понимание. А затем мир вокруг стал потихоньку меняться: снег утрачивал белизну, заменяя её кровавой краснотой, пятиэтажки превращались в багровые костры, а лазурное небо закрывалось едким чёрным дымом.

– Вась, ну ты опять всё испортил. Сара, сидеть.

– А чего я… Я ничего…

Укоряющий женский голос раздался слегка позади, а затем меня крепко обняли. Гадать кто это, я не стал – не узнать речь родной матери невозможно, сколько бы времени не прошло. И пусть её объятья вместо ожидаемой теплоты принесли чудовищный холод, я не посмел даже немного дёрнуться, наоборот полностью расслабляясь и слегка откидываясь назад.

– Как?

– Хе, спрашивает он. Смекалистый потому что у тебя батя, а смекалочка нужна везде – хоть в армии, хоть на работе, хоть в Чертогах, будь они неладны…

– Время, Вась. Ты сам-то хоть как, Марк?

– Да я… Да потихоньку… Хожу там, бунтующую нежить истребляю…

Голос у меня стал глухим, и начал слегка дрожать. И холод тут был вовсе ни при чём.

– Вот такую?

Ехидный голос брата прозвучал со слегка металлическими нотками. Сам он при этом поменял свой облик: кожа лица сильно посерела, глаза стали чёрными, с красными угольками вместо зрачков, а на пальцах выросли чудовищные когти вместо ногтей. Вылитый вурдалак, за одним нюансом…

– Не настолько мелкую.

– Э!

– Не сильно хоть припахали? А то вон вижу твоего надзирателя, – отец мотнул головой в сторону стены огня, за которой проглядывался как две капли воды похожий на меня силуэт, объятый тенями, – и не нравится он мне совсем. Негативный тип, я таких за версту чую.

Я ухмыльнулся, при этом разглядывая метаморфозу мужчины. Лицо его скрыла безликая костяная маска с прорезями для глаз, вместо комбинезона появился чёрный плащ, скрывающий тело и спереди и сзади, на голове возникла такого же цвета шляпа, а в руке – карабин.

Насколько я знал, из всей нежити заигрывать с подобием огнестрельного оружия любили только жнецы.

– Пап, учитывая, что паразиты очень многое берут именно от своих хозяев, звучат твои слова так себе.

– А как по мне, многое становится на свои… – Глухой удар. – Да батя, хватит!

Огня становилось всё больше. Он уже поглотил всё кроме детской площадки, потихоньку начиная пожирать и декоративный заборчик. Сара, которая стала очень похожа на призываемых мною призраков, тревожно повела головой и заскулила.

– Сейчас пойдём, дорогая… Марк.

Объятья на секунду стали крепче, а затем костяные руки разжали свою хватку. Я не стал оборачиваться, просто чтобы хотя бы в моих воспоминаниях осталась мамина лукавая улыбка, а не голый череп лича.

– Помни, мы всегда будем рядом с тобой…

– Хе, ну теперь-то точно.

–…И на твоей стороне, несмотря ни на что. Ни на что, Марк.

– Мам, я не совсем…

Мои слова заглушил рёв пламени и собачий лай. Мир вокруг исчез…

И возник вновь, принимая форму до боли знакомой комнаты с серым навесным потолком. За приоткрытым окном барабанил дождь, и через него внутрь проникал свежий влажный воздух.

Находясь в каком-то ошалелом состоянии, я сел на кровати и глянул на часы – четыре утра. На мне была мятая форма, в которой я вчера и уснул, а сам я дрожал, словно промёрз до костей.

Марк, что это было?

—…

Нет ответа. Я бы мог предположить, что это был сон, но даже после проверки в склепе подобного мне никогда не снилось.

Серьёзно… Какого дьявола?..

***

В ду́ше непрерывным потоком лилась горячая вода. Пар застилал внутреннее пространство ванной комнаты целиком, полностью скрывая за собой обнажённое тело Рины, что стояла, прислонившись лбом к керамической плитке.

У девушки было то самое муторное состояние, когда после напряжённого дня проводишь ночь без сна, понимая, что впереди тебя ждёт ещё один насыщенный день. Но контрастный душ, вроде как, потихоньку приводил мысли в порядок – а задуматься дампирше было над чем.

Лёгкий скрежет поворачиваемого крана. Вода из горячей становится почти ледяной, вызывая у Рины целый табун мурашек – но девушка почти не обращает на них внимания, поскольку её сильно мучает целых два вопроса.

Какого хрена она натворила вчера? И что делать теперь?

Прошедшую стычку с бандитами Рина помнила детально, пусть и произошло всё за секунды. Взгляд в окно – увиденная сцена открытых домогательств, где трое придурков, не боясь никого и ничего, явно собирались разложить девчонку прямо у дороги – резкий всплеск дикой ярости от подобной картины – приказ Антону остановиться, и, собственно, расправа.

– Дерьмо!

Мощный удар кулаком по плитке, вызывающий острую боль в костяшках пальцев.

Нет, никаких угрызений совести по поводу трёх смертей Рина не испытывала. Она просто не могла видеть в подобных тварях людей, или любых других разумных, таким образом категорически отказываясь ставить себя на один уровень с ними.

И вследствие этого, никаких морально-этических вопросов о ценности жизни и о её праве выносить смертные приговоры у девушки не возникало. Она абсолютно не сомневалась в том, что подонки заслуживали такую участь.

Но её безрассудство. Её импульсивность, что могла вызвать чуть ли не кровавую пелену перед глазами и вымести из головы все лишние мысли, оставляя только одно желание – убить врага. Эти черты характера Рина в себе ненавидела, прекрасно понимая, что проблем они приносят множество, как ей, так и окружающим.

Быстрое движение рукой – кран из крайне правого резко принял крайне левое положение, а пар вновь начал заполонять ванную.

Вот что ей со всем этим делать? Медитациями заняться? Уйти на года в горы, живя жизнью отшельника и ища внутреннюю гармонию? Так она спрашивала мать об этом и многое прочитала о физиологии своего вида – не поможет. Если не повезло, и цепочка генов у дампира выстроилась определённым образом, то состояние берсерка так или иначе будет преследовать его всю жизнь. Это состояние можно – и нужно – пытаться подавлять, и Рина умеет это делать, но в один прекрасный момент у неё в голове всё равно может щёлкнуть переключатель, сметающий начисто любые установки и барьеры.

Единственная надежда была на паразита. Отцу стоило больших трудов уговорить жриц подселить ей одного в десять лет, несмотря на то, что она не адепт.

В итоге, Рина обрела возможность вести бой даже после получения смертельных ранений. И всё. Она даже поговорить со своей «соседкой по комнате» не может, поскольку в обычном состоянии та попросту спит. Блеск.

Кипяток сменился на лёд, а девушка тяжело вздохнула, мысленно перескакивая с одной проблемы на другую.

Марк. Его действия, его отношение.

Очевидно, что тот удар был продиктован желанием защитить. Рина прожила с Марком долгих семь лет, и прекрасно могла воспроизвести ход его мыслей, понять логику его поступков.

Также очевидно и то, что она сама во всём виновата. Не убила бы идиотов, не поставила бы близкого человека в стрессовый цейтнот – и никаких проблем бы не было вообще.

Это всё понятно.

Но взгляд, с которым адепт прислонял свою трость, всё никак не уходил из её головы. Грёбаный безразличный взгляд, когда человек смотрит на тебя не как на разумное существо, а исключительно как на помеху, ошибку в уравнении, которую необходимо исправить.

Можно сказать, что Рина себя попусту накручивала. И отчасти это было так, но девушка сильно боялась этого безразличия – уж лучше бы парень испытывал злость, да даже ненависть. Потому что она знала Марка, а также его нелюбовь к выяснению отношений – если человек его раздражает, то он просто максимально отдаляется от него, и всё.

Марк, скорее всего, даже извинится перед ней, хотя это она кругом виновата. А потом, со временем, потихоньку перестанет нормально общаться, сводя любые разговоры в пустоту.

Ещё один мощный удар по плитке. По кулаку ручейком заструилась кровь.

Ну уж нет. Пусть с первой проблемой непонятно что делать, но вот зарождение второй надо рубить сразу, на корню, прямо сейчас.

Приняв решение, взвинченная до предела Рина дальше не сомневалась – просто действовала.

Закрыть воду. Вытереться, выйти из ванной. Одеться, плевать во что, выйти в коридор.

В темпе дойти до комнаты Марка. Распахнуть дверь.

С удивлением обнаружить, что его у себя нет. В ванной – тоже, хотя было заметно, что душ тот принимал совсем недавно.

Выйти в коридор. Спуститься на первый этаж.

И увидеть, как парень в глубокой задумчивости проглаживает свою форму.

– МА-А-АРК!!!

– А?! Что… РИНА, ТЫ ЧЁ ДЕЛАЕШЬ?! УТЮГ, АККУРАТНЕЕ, УПАДЁТ ЖЕ!!!

Но утюг не упал – Марк успел его поставить на стойку, а вот сам натиска подлетевшей сзади дампирши не выдержал, оказавшись после скоротечной борьбы на полу, лёжа на Рине спиной. Та же крепко обхватила его руками и ногами как коала, уткнувшись при этом носом в макушку и засопев.

Повисла тишина.

– Рин… Ну ты чего?

Девушка не ответила, а просто сжала объятья ещё крепче, краем глаза заметив, что парень начинает краснеть.

– Рина, блин…

– Марк. Прости меня за вчерашнее. Пожалуйста. Я дура, я всё испортила. Поставила наши жизни под угрозу. Извини, правда!

– Да… Да забей, Рин, всё в порядке, разобрались же как-то…

– Нет, не в порядке! Я принесла тебе кучу проблем! – Всхлип. – Марк, ну прости меня…

– Всё, прощаю, успокойся только!

Парень ненадолго замолк, а затем глухо произнёс:

– Ты тоже меня извини, я не должен был поступать с тобой вот так. Бить, парализовывать, домой отправлять… Я просто не хотел, чтобы ты пострадала вместе со мной, понимаешь?

– Понимаю, но… Ты тоже пойми, что если с тобой что-то случится, я пострадаю в любом случае. Мы все пострадаем, очень сильно, и очень тяжело будем переживать потерю.

– Но это не сравнить со смертью.

– Жить дальше, осознавая, что из-за твоих действий умер самый близкий человек? Марк… – Ещё один всхлип, прямо тому в ухо. – Это и правда не сравнить со смертью. Потому что это гораздо, гораздо хуже.

Вновь повисла тишина, прерываемая лишь дыханием лежащих в обнимку юноши и девушки.