Текст книги "Том 1. Педагогические работы 1922-1936"

Автор книги: Антон Макаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

О летнем лагере коммунаров

Начальнику им. Ф. Э. Дзержинского

Начальника педагогической части

РАПОРТ

По вопросу о положении, создавшемся в связи с отклонением похода в Одессу, представляю следующее:

1. Поговорив со старшими коммунарами, прихожу к заключению, что никакого особенного сожаления об Одессе не будет, многие коммунары даже предпочитают провести отпуск где-нибудь на реке близко от Харькова. Этим самым, впрочем, нисколько не исключается затруднения, происходящие от позднего времени, недостатка лодок и вполне естественного ожидания скуки.

2. Исходя из этого, в создавшемся положении, принимая во внимание необходимость для коммунаров выехать из здания коммуны на время ремонта, считаю возможным вывод лагеря коммуны в какую-либо местность на реке Донец…

Считаю, что необходимо осмотреть место возле Чугуева, где также протекает Донец, есть хорошие сосновые леса, гораздо здоровее местность и близко находится железная дорога и город Чугуев, а также Эсхар.

3. Для сколько-нибудь удовлетворительной организации лагеря считаю совершенно необходимым:

а) немедленно освободить т. Дидоренко от обязанностей по коммуне и поручить ему дела подготовки лагеря, столовой, кухни и пр.;

б) достать трактор и динамомашину для освещения лагеря;

в) принять самые решительные меры к оборудованию лагеря лодками в количестве не менее 65 штук;

г) организовать закупку спортивных и рыболовных принадлежностей для наилучшей организации досуга коммунаров;

д) пригласить массовика для организации развлечений младших коммунаров;

е) принять меры к организации в лагере постоянного буфета, хорошо снабженного фруктами, папиросами, водой и пр.;

ж) организовать постоянное кино в лагере.

К организации лагеря должно быть приступлено немедленно, с тем чтобы колонна коммунаров могла выступить не позже 1 августа. С 1 сентября разрешить мне право дать отпуск отдельным коммунарам за их счет для посещения родственников и знакомых. В коммуну возвратиться 15 сентября.

Некоторые соображения о школе и наших детях

Я считаю главным недостатком нашей школы вовсе не плохую дисциплину и не плохую успеваемость, а отсутствие определенного тона и стиля, отсутствие традиций и неясность вопроса о нормах. Плохая дисциплина и успеваемость являются только результатом этих недостатков.

Старая школа (царская) была очень выдержанна в отношении стиля. В средней школе учительство было крепко организовано как определенная ветвь чиновничества, связано табелью о рангах, движением по службе, ясным положением в обществе и очень твердой системой представлений об ученике, его обязанностях, его перспективах и, конечно, такой же твердой шкалой норм, касающихся ученика, его успеваемости, поведения и пр. Этой определенности соответствовали многие внешние формы и процедуры, начиная, скажем, от ритуала экзаменов и кончая формой классовых журналов.

Этой определенности соответствовала такая же определенность детского общества средней школы. Как бы часто теперь ни отмечались многие недостатки старой школы, ее казенный формализм, ее бездушность, это не исключает в общем того обстоятельства, что детское и юношеское общество средней школы находилось всегда в очень точной сфере различных норм, подчинялось этим нормам и приспособилось к ним, хотя часть и вырабатывала своеобразные формы оппозиции. Партия учителей и партия учеников в средней школе часто противостояли друг другу, но даже это противостояние проходило в определенных традиционных формах, т. е. в некоторой степени признавалось как некоторая дополнительная форма, нисколько не разрушающая общую систему.

В начальной старой школе, земской и городской, учительство не было чиновным, здесь не было бездушности и формализма, но и в этой школе работа и жизнь были сильно нормированы.

Наконец, в старое время совершенно определенной была позиция ребенка в семье. Власть родителей не вызывала никаких сомнений и простиралась очень далеко «количественно и качественно». Не только замужество дочери, но и жизненный путь сына находились в значительной мере в сфере отцовской власти. Это не вызывало даже особенных протестов младшего поколения, ибо семья как «первичный педагогический коллектив» был почти государственным учреждением, авторитет которого был обеспечен и вековой традицией, и реальными интересами членов семьи.

Дисциплинарное благополучие старой школы и выдержанность ее стиля были тем более возможны, что школа впитывала в себя только верхний слой общества, во всяком случае, настоящие низы там, где не было ни крепкой семьи, ни традиций, ни материальной обеспеченности, в большинстве случаев не имели никакого отношения к школе и не вливали в нее ничего принципиально отличного.

Советская школа… еще не выработала своего стиля, своих традиций, своего тона. В таком же положении находится и семья. Возвращение к старому стилю невозможно, потому что исчезла старая структура общества, исчезли старые традиции, их никто не может возродить, даже если бы хотели. И поэтому, если в порядке некоторой растерянности мы иногда пытаемся восстановить что-нибудь старое (например, экзамены), у нас получается не то. Мы сами собственными руками на другой же день после первого энергичного решения начинаем вносить уничтожающие решение поправки.

Я не представляю себе, чтобы нашу школу можно было наладить при помощи только общих идей или случайных паллиативов. А сейчас как раз мы этим и занимаемся. Общие идеи до сих пор имеют характер расплывчатый и идут неизвестно откуда: это идеи некоторой «демократии», некоторого отрицания «внешних» мер [воздействия], некоторой излишней веры в «развитие ребенка», некоторой «политехнизации» и т. д.

А рядом с этим некоторые паллиативы, настолько неуверенные, что даже они не доводятся до конца. Эти паллиативы у нас принимают характер закона, не поддержанного характером самого школьного общества. Например, был издан закон, что за хулиганство в школе нужно увольнять без права поступления в другую школу. Едва ли этот закон был применен где-нибудь, потому что наша школа просто не способна его применить. В нашей школе нет фундамента для такой репрессии.

Наша школа должна быть построена на фундаменте, отличном от фундамента старой школы. Там фундаментом было чиновное учительство и авторитарная семья. Нашим фундаментом должны быть педагогические коллективы, коллективы учеников и новая семья, которая тоже должна принять форму трудового коллектива. Ни того, ни другого, ни третьего у нас пока что нет, и их нужно создать…

Педагоги. Наши педагоги имеют жалкий вид. В лучшем случае это люди, насобачившиеся в области своего предмета, которые с раннего утра до позднего вечера гоняют из школы в школу, чтобы побольше заработать. В других случаях и в большинстве – это замученные нуждой, бессилием и семейной обстановкой работники, которые кое-как выполняют свою работу в классе, кое-как удерживаются на своем месте, более или менее удачно обходя опасные склоки и подсиживания, которые ничего не читают, которые кое-как одеты и имеют кое-какую квартиру. В деревне положение учителей совершенно бесправное. Учитель получает жалование, которое почти равно жалованию городской уборщицы или дворника, но дворник получает одежду, а учитель ничего, кроме 100–120 рублей, не получает. Естественно, что на эту работу идет человек, который настолько слаб по своим личным данным, что ни на какую другую работу устроиться уже не может.

Что нужно сделать с педагогами? Я бы считал необходимым следующее:

а) В каждой школе должен складываться коллектив педагогов. Для этого необходимо решительное запрещение для учителя работать больше, чем в одной школе. Кроме того, нужны специальные меры, чтобы работа учителя в данной школе была как можно более длительной. Увольнение учителя или перевод его в другую школу должны быть затруднены.

б) В школе не должно быть слишком много учителей, т. е. не должно быть учителей, имеющих два-три урока в неделю. В самих педагогических вузах дело должно быть так поставлено, чтобы из них выходили преподаватели определенных циклов в средней или неполной средней школе. Каждый цикл предметов должен составлять в практике школы совершенно определенную норму нагрузки на одного преподавателя. Эта норма классной нагрузки плюс определенный объем собственно воспитательной работы в ученическом коллективе и должны составить среднюю рабочую долю для каждого учителя. Уклонения от нее в сторону уменьшения или увеличения должны быть очень незначительны и даже не отражаться на жалованье.

в) Жалованье учителя не должно исчисляться почасно. Каждый учитель в зависимости от своего образования и типа школы, в которой он работает, должен получать определенную ставку, удовлетворяющую не только его материальные, но и культурные потребности.

г) Так как для учителя очень сокращены возможности какой бы то ни было карьеры, движения по службе, повышения и т. д., то необходимо разработать систему пятилетних или трехлетних прибавок с таким расчетом, чтобы учитель, проработавший, скажем, 15–20 лет в одной школе, получал жалованье, превышающее жалованье новичка раза в три.

д) Наряду с этим необходимо разработать систему иных поощрений, отмечая работу лучших учителей при помощи присвоения ими различных званий («старший учитель», «заслуженный учитель», «народный учитель»); конечно, это нужно хорошо обдумать.

е) Очень желательно, чтобы большинство учителей данной школы имели квартиры при самой школе. У нас сейчас очень часто школы помещаются в жилых дворах, но там живут не учителя, а посторонние. Учительский коллектив, живущий при школе, сильно содействовал бы и «коллективизации» учеников при помощи вечерних работ, устройства игр и вечеров, праздников и просто живого общения.

ж) Необходимо пересмотреть программы педагогических вузов и техникумов как со стороны подготовки к преподаванию, так и со стороны специальной подготовки к воспитательной работе учителя.

Эту последнюю нужно организовать в двух направлениях:

а) Необходимо, чтобы из педагогических вузов выходили люди

более широко образованные независимо от избираемого для преподавания цикла предметов. Программа такого широкого образования должна быть построена параллельно всей сумме вопросов нашего строительства. Выпускники вузов должны знать, как строится производство, какие богатства и перспективы в нашей стране. Они должны знать, как добывается нефть и что получается из нефти. Что такое апатит, должны знать историю Арктики, особенности Сибири, Кавказа, вообще они должны знать все, что может помочь их воспитанникам избрать себе путь и специальность.

б) Во время пребывания в вузе студенты должны получить не только специальное образование, но и специальное воспитание, они должны быть организованны, подтянуты, воспитать волю и сдержанность, получить физкультурную подготовку, вообще они должны быть культурны во всех отношениях, вежливы, чистоплотны, знакомы с литературой, искусством, музыкой.

в) Особенным вопросом в педвузах должен стоять вопрос о семье, структуре семьи, методике воспитания в семье и о средствах педагогической помощи семье.

Ученики должны быть организованы в коллектив, иметь органы самоуправления, построенные не по принципу «демократии», а по принципу полномочия и единоначалия с усилением элементов: хозяйственной заботы, личной и коллективной ответственности за успех, дисциплинарных и бытовых активных действий.

Школьный коллектив должен накоплять традиции, внутренние нормы [жизни и деятельности], может быть, даже отличающие данную школу от другой.

Желательно в школе ввести некоторые внешние формы организации полувоенного типа: строй, оркестр, салют, некоторые обязательные формы выражения вежливости.

Все школьное общество должно быть мобилизовано на выработку норм поведения и на наблюдение за выполнением этих норм. Старшие ученики должны получить некоторую власть над младшими.

Школьный коллектив должен иметь право контролировать семью со стороны ее воспитательной деятельности, помогать семье методическим советом, прямой воспитательной помощью отдельным лицам. Школа должна иметь право репрессий по отношению к семье, не выполняющей своих воспитательных функций. Это право должно принадлежать не милиции, а именно школе.

Для этого необходимо подчеркнуть территориальное прикрепление определенных частей города к той или иной школе. Нужно уничтожить право родителей выбирать школу, тем более уничтожить погоню их за «лучшей» школой. Все школы должны быть лучшими, и родительское общество должно за это бороться.

Помощь семье должна быть оказана в самых разнообразных формах, а именно:

а) выпуском специальной литературы,

б) краткосрочными обязательными курсами для родителей,

в) материальной помощью «на воспитание»,

г) постоянным наблюдением,

д) системой репрессий и поощрений,

е) организацией родителей по большим домам, по квартирам, их инструктированием, постоянной работой (система дежурств) и ответственностью.

Переписка А.С. Макаренко с А.М. Горьким

(8 июля 1925 г. – февраль 1935 г.)

1. Макаренко – Горькому. Полтава, 08.07.1925 г.

Полтава, колония им. Горького, 8.7.1925 г.

Дорогой Алексей Максимович!

Трудно поверить, но я второй год не могу получить Ваш точный адрес. Писал в редакции всех журналов, в которых Вы участвуете, но ответа не получал. Наши воспитатели писали кое-кому из людей, побывавших у Вас в гостях, но тоже ответом нас никто не порадовал. В общем, мы знали, что Вы в Сорренто, но ведь нужно знать и что-то большее. Наконец в «Огоньке» мы нашли статью о Вас и в ней Вашу литературную фамилию, написанную по-итальянски. Так и посылаем. В статье «Огонька» написано, что в Сорренто все знают Ваш адрес.

Кто мы такие? В Полтаве 25 августа 1920 г. была открыта колония для несовершеннолетних правонарушителей.

Я состою заведующим этой колонии с самого ее основания, мне тогда же удалось собрать крепкий коллектив воспитателей, который работает в колонии вот уже 5 лет, почти без изменений в составе. Благодаря этому и некоторым другим обстоятельствам наша колония все время жила здоровой жизнью и, по отзывам в педагогической литературе, считается лучшей в России.

Это позволяет нам со спокойной совестью носить Ваше имя. Мы просили о присвоении колонии Вашего имени в 1921 году, и теперь гордимся, что носим его с честью.

Выбирая Вас своим шефом, мы руководствовались не простым желанием носить имя известного всему миру лица, а какой-то глубокой родственностью между Вами и нами. Эту родственность мы видим и чувствуем не только в том, что и Ваше детство подобно детству наших ребят, и не только в том, что многие типы в Ваших произведениях – это наши типы, но больше всего в том, что Ваша исключительная вера в человека, нечто единственное во всей всемирной литературе, помогает и нам верить в него. Без такой веры мы не могли бы 5 лет работать без отдыха в колонии.

Теперь эта вера стала и верой наших хлопцев, она создает в нашей колонии здоровый, веселый и дружный тон, которому удивляются все, кто у нас бывает. Когда меня спрашивают, какое главное доказательство успешности нашей работы, я указываю: наши мальчики, присланные к нам принудительно, по постановлению судебных органов, носящие позорное клеймо правонарушителя, через несколько месяцев уже гордятся тем, что они колонисты, да еще горьковцы. Я бы сказал – пожалуй, чересчур гордятся, задирают носы, важничают и на всех остальных людей смотрят несколько свысока. Всякий воспитанник, пробывший в колонии 1 год, также и каждый служащий получают от Педагогического Совета почетное звание колониста.

Разрешите более подробно описать нашу колонию. Сейчас мы помещаемся в 10 верстах от Полтавы в имении б. помещиков Трепке. Получили мы это имение еще в 1920 году в совершенно разрушенном виде и до ноября 1924 г. ремонтировали его, а сами ютились в старой колонии малолетних преступников, верстах в трех. Истратили мы на ремонт 14000 рублей и около 20000 детских рабочих часов.

Колония стоит на реке Коломаке. При ней 40 десятин пахотной земли, 3 десятины луга, парк и сад.

В настоящее время в колонии живут 130 хлопцев и 10 девочек (возраст от 14 до 18 лет). Воспитателей 8.

К нашему счастью, нас никто никогда не баловал особенным вниманием. Поэтому мы пережили много тяжелых дней. Две зимы хлопцы не имели одежды и обуви, но работы не прекращали. Только с 1923 г., когда мы стали опытно-показательной колонией Наркомпроса УССР, нам стало легче, и мы даже начали обрастать всяким добром. Сейчас мы уже арендуем паровую мельницу, имеем 7 лошадей, 4 коровы, 7 штук молодняка, 30 овец и 80 свиней английской породы. Имеем свой театр, в котором еженедельно ставим пьесы для селян – бесплатно. Театр собирает до 500 человек зрителей.

Живем мы, в общем, хорошо. Правда, у нас всегда бывает до 30% новеньких, еще не привыкших к дисциплине и труду, которые всегда привносят в нашу общину беспорядочный дух городской улицы, рынка, вокзалов и притонов. Под влиянием дружной семьи более старых колонистов этот дух очень быстро исчезает и только в редких случаях нам приходиться приходить в отчаяние.

Колония организована как открытое учреждение. Кому в ней не нравится, может свободно уходить. В то же время мы завоевали право общим собранием принимать в колонию тех детей, кто к нам непосредственно обращается с улицы.

Все хозяйство колонии находится в руках колонистов. Они владеют всеми кладовыми, амбарами, вообще всеми ключами. Разделены колонисты на 16 отрядов, во главе каждого отряда командир. Совет командиров – высший хозяйственный орган колонии.

Нам удалось добиться крепкой дисциплины, не связанной с гнетом. Вообще мы думаем, что нашли совершенно новые формы трудовой организации, которые могут понадобиться и взрослым.

В течение года мы выпускаем в жизнь до 40 юношей. Часть из них идет на производство, часть в армию, наиболее способные в рабфаки.

Рабфаковцы – это наша гордость. По ним равняются, за ними тянутся все живые силы.

К сожалению, в колонии много детей умственно малосильных.

Наш день – это строгий до минуты трудовой комплекс. Но почему-то он у нас всегда проходит со смехом и шутками. Особенно оживляемся мы в дни великих праздников. Между ними мы имеем наши собственные праздники. «День первого снопа», когда мы первый раз выезжаем в поле с жнейками, и день «Первого хлеба», когда выпекается первый хлеб из собственного зерна. На эти праздники к нам приезжает много гостей из села, Полтавы и Харькова.

Зато 26 марта, в день Вашего рождения, мы не приглашаем никого. Нам всем это страшно нравится. Колония вся украшается флагами и зеленью (сосны у нас свои). В столовой белоснежные скатерти, все в праздничных костюмах, но ни одного чужого человека. Ровно в 12 часов к Вашему портрету торжественно выносится знамя и вся колония, до единого человека, усаживается за столы. Всегда в этот день у нас печется именинный пирог. Произносятся короткие, но горячие и душевные речи. В этот день мы ежегодно повторяем:

– Пусть каждый колонист докажет, что он достоин носить имя Горького.

Обед заканчивается множеством сладостей – это единственный день, когда мы позволяем себе некоторую роскошь.

Знамя у Вашего портрета стоит до вечера, и возле него меняется почетный караул из воспитанников и воспитателей. На меня, как заведующего, возложена особая честь нести караул последнему.

Вот и все. Но как раз простота и немногословие делают этот праздник особенно прекрасным. Наши хлопцы, если припоминают что-нибудь, то обыкновенно говорят: «Это было до именин» или «после именин».

Вечером в театре мы все эти 4 года ставим «На дне».

Говорят, что хорошо выходит. Пьесу знаем почти на память.

И наконец, в этот день мы с особенной страстью мечтаем, что Вы к нам когда-нибудь приедете. Часто газеты нас обманывают – пишут, что Вы скоро приедете в Москву. Мы иногда вслух рисуем себе картину: что было бы, если бы Вы приехали к нам на целый месяц.

Мы надеемся, что Вы откликнетесь на это письмо. Если мы от Вас получим ответ и более точный адрес, мы пришлем Вас снимки фотографические из жизни нашей колонии и будем присылать Вам время от времени отчеты о нашей работе. Надежду видеть Вас мы не решаемся претворить в просьбу приехать, так как знаем, что Вам не позволяет приехать здоровье.

Полтава.

Колония им. М. Горького, ящ. № 43,

А. Макаренко.

2. Горький – Макаренко. [Сорренто] 19.07.1925 г.

Гр. А. С. Макаренко.

Примите сердечную мою благодарность за Ваше письмо, очень обрадовавшее меня, а также и за обещание прислать снимки с колонии и колонистов. Может быть, пришлете и отчет о работе, если отчет имеется?

Мой адрес: Italia. Sorrento. M. Gorki. Италия. Сорренто. М. Горькому.

Есть ли в колонии библиотека? Если есть – не могу ли я пополнить ее? Буде Вы нуждаетесь в этом – пришлите список необходимых Вам книг в Москву. Кузнецкий мост, 12. «Международная книга» Ивану Павловичу Ладыжникову.

Мне очень хотелось бы быть полезным колонии. Передайте мой сердечный привет всем колонистам. Скажите им, что они живут во дни великого исторического значения, когда особенно требуется от человека любовь к труду, необходимому для того, чтобы построить на земле новую, свободную, счастливую жизнь.

Привет работникам, это всегда – самые великие герои в истории человечества, в деле, цель которого – свобода и счастье!

19. VII.25

М. Горький.