Текст книги "Плиомикон (СИ)"

Автор книги: Антон Пешкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Майя Бортеас находилась на конспиративной квартире в бедном промышленном районе Плиоса, недалеко от имеющего дурную славу цеха Ладцали. Лицо женщины было измазано черной копотью, мазутом, руки и того хуже, а в тишине полупустого высотного дома звучали лишь тихие, ритмичные щелчки трещотки, когда она закручивал очередной болт в своем сложном, навороченном мотоцикле. Он вообще был единственным в своем роде, абсолютно уникальный экземпляр, собранный, тем не менее, из стандартных, производимых по всему Плиосу деталей общепринятого общественного стандарта. Ее брови были глубоко сдвинуты, на уголке губ проступали недовольные, раздраженные морщинки. Женщина явно была чем-то обеспокоена, чего-то сильно ждала.

Наконец, из задумчивости, из привычного ей транса, когда она раз за разом разбирает, чистит и пересобирает обратно по деталям свой мотоцикл, ее вывел звонок мобильного аппарата связи, длинным шнуром подсоединенного к местной телефонной линии. Она подняла взгляд, отвлеклась от транспорта и, отряхнув руки, нажала на небольшую кнопку на боку устройства.

– Цербер воет, – коротко, тихо сказала она.

– Гидра плачет, – прозвучала на другом конце провода кодовая фраза-ответ из уст Варса. – Мы почти готовы. Передовой отряд сейчас занимается оцеплением Ладцали. Арьергард подходит по служебным тоннелям.

– Хорошо, – Бортеас слегка улыбнулась. – Как обстановка?

– Разведка докладывает, что в цехе идут бои. На площади между двумя сторонами цеха люди возводят баррикады, не прекращаются обмены ударами.

– Причина?

– Высшие чины обеих сторон заперты на уровне ниже, в литейной. Обе стороны обвиняют в этом друг друга.

– А Архитектор?

– Отправился на гидроэлектростанцию, в Экемы. Слушай… – голос Варса вдруг стал тише, будто бы мужчину что-то беспокоило. – Стоило оно того? Ну то есть, это же вторжение.

– Пока что Хеос отвлечен на аварию на станции. Мы закончим все быстро, если твои люди, конечно, не подведут. Не мы, так кто-нибудь другой пришел бы за мальчишкой.

На другом конце провода, сквозь телефонное шипение и хриплые помехи, послышался тяжелый, усталый вздох.

– Они не подведут. Все отряды в твоем распоряжении, я передал им чтобы они ждали тебя.

– Хорошо. Передай Кире, пусть готовит спецборт и глушилки, не хочу лететь под радарами.

– Понял, – коротко ответил Варс и Майя закончила звонок.

И снова конспиративная квартира погрузилась в полную тишину. Теперь, наконец-таки, настало время действовать. Теперь Техей из Ортеан был в стальной ловушке, без резака, и ему было некуда бежать. Теперь… Теперь у него не было шансов вырваться из настолько плотного оцепления.

Быстро умывшись и очистив руки от масла и копоти, Бортеас открыла широкую жестяную дверь, ведущую в жилой блок. Села на мотоцикл, как обычно проверила датчики масла, топлива и давления в гидравлических тормозах. Утробно зарычал железный зверь под ней, приятной вибрацией отдавались обороты двигателя в руки, в спину. Архитектор нацепила на глаза очки и, пару раз поддав газу на месте, резко, с громким рокотом мощного двигателя сорвалась с места.

До Ладцали ей нужно было проехать считаные километры. Вот-вот Техей, этот невероятно удачливый мальчишка, попадет в ее руки, и в этот раз она его не упустит.

Но у мальчика были проблемы и посерьезнее. В литейном цеху разворачивалась настоящая война, обе стороны заняли свои половины цеха и всеми доступными средствами готовились к предстоящему бою. Люди, не имея при себе нормального оружия, затачивали арматуры, сооружали щиты из листового металла и ловушки из длинных проводов. Теперь уже никто из них не сомневался в том, что чтобы выйти отсюда, придется перебить всех до единого ублюдков по другую сторону цеха. И лишь трое тех, кто хоть как-то сохраняли последние капли рассудка в творящемся вокруг безумии, сбежали ото всех на середину цеха.

– Милена, вернись к нам! – кричал с одной стороны цеха кто-то из холодной половины племени. – Вернись, девочка! Там опасно!

Но девочка, вжавшись спиной в гладкую поверхность огромного плавильного тигеля, лишь зажмуривалась и закрывала уши, ее тело тряслось от страха перед тем, что собирались устроить ее родичи и тем, что сотворила она сама. Когда Архитектор Хеос, местный правитель, объявил, что никто не покинет этот цех пока не будет найден убийца, девочка вырвалась из хватки своей матери и со всех ног побежала к Техею, что казался ей последним разумным человеком вокруг. К нему же присоединился и Стефан, покинувший свою семью, и, угрожая куском ржавого, заостренного железа девочке, сумел прогнать прочь ее родственников. Члены же горячего цеха воспользовались этим и отступили сами, чтобы подготовиться к бойне.

Разумеется, после этого Стефан попросил у юной Милены прощения, но та, оказавшись умной не по годам девчонкой, напротив поблагодарила его за то, что ему удалось оттянуть бойню еще на пару часов.

Тускло горящий в полумраке циферблат над балконом Архитектора показывал 19:42. Температура в цеху уже была неприятной, около семнадцати градусов цельсия, хотя те, у кого были термоскафандры изменения температуры еще даже не заметили. Зато Техей, одетый лишь в легкие, мешковатые одежды аэромантов, уже начинал слегка вздрагивать от неприятного холодка.

– Что ты видела? Ну вспомни ты хоть что-нибудь… – в отчаянии раз за разом повторял Стефан, с каждым разом заводясь все сильнее и сильнее.

Техей видел, как его товарищ от злости сжимает кулаки, как он едва сдерживает себя, чтобы не накинуться на беззащитную девочку. Сам же альбинос в панике думал кто и зачем мог убить представителя ЦБ, но ни одна из мыслей, что приходили ему в голову, не казались ему даже отдаленно правдоподобными. Чтобы хоть как-то сдвинуть это дело с мертвой точки, нужно было больше информации. Мотивы, алиби всех, кто был в этом цеху в момент убийства, в идеале еще и планы двух сторон касательно гражданской войны.

– Но разве не странно? – голос в голове, задумчивый, пространный, озвучил мысли, которые не давали покоя самому Техею. – Все они действуют слишком открыто, слишком грубо. Никаких изящных, сложных планов, никаких заговоров и ловушек с двойным дном…

– Дном! Дом! Гном!

– Только агрессия, чистая и беспринципная, – поддакивал другой, рычащий и хриплый, словно курильщик со стажем. – Бей, круши, убивай! Завтра все-равно не наступит!

Техей взглянул на часы. Время быстро уходило, температура падала все больше и больше. Шестнадцать градусов цельсия, 19:52.

– Милена, ну… – в очередной раз пристал к девочке Стефан, но тут его уже остановил Техей.

– Прекрати. Она ничего не скажет, – мальчик положил руку ему на плечо, мягко отводя его в сторону от укрытия девочки. – У нее был шок, мозг стер воспоминания об убийстве.

Стефан, скрепя зубами, медленно отошел в сторону. Он верил Техею, но отчего-то все меньше верил в правдивость слов маленькой плаксы. А та все не прекращала рыдать, пряча лицо в коленях, содрагаясь рваного, нервного дыхания. Что-то с ней было не в порядке, это Техей отчетливо видел по тому, как девочка себя ведет.

– Я же говорила… – она шмыгнула носом, шумно, смазмически вздохнула пару раз, словно ее мучила ужасная икота. – Я не помню… Ничего не помню… Я помню мертвого человека, везде кровь, ножик лежит…

– Хуёжик… – процедил сквозь зубы Стефан. – Техей, она врет! Она не может не врать! Там не было никого кроме нее, на ее руках даже сейчас кровь!

Девочка снова закрылась в себе, спрятала опухшее от слез, красное лицо. Большего от нее добиться было невозможно.

– Не она это! – простонал Техей, наивно полагая, что Стефан и сам в глубине души это понимает. – Не может это быть она! Я бы поверил что с твоей силой можно так вскрыть человека, но она-то..!

Стефан плюнул себе под ноги, достал из кармана скафандра помятую пачку сигарет, зажал одну в зубах. Юноша принялся хлопать по карманам в поисках зажигалки или спичек, но, поняв, что ни того, ни другого у него с собой нет, плюнул на это дело и убрал сигарету обратно.

– Нужно еще раз осмотреть тело, – решил, наконец, Техей. – А потом отвести Милену к ее родственникам.

– Ха! – Стефан усмехнулся. – Да они и меня, и тебя на куски порвут как только увидят.

– Пожалуйста, не надо… – тихо, шепотом взмолилась девочка.

– Надо-надо, дави, – подначивал возникший из пустоты голос. – Они боятся. Ты – их надежда на то, что подозрения лягут не на их девочку, а на горячий цех.

– Нет, если… – стал прокручивать в голове эту мысль альбинос, задумчиво сдвинув брови. – Если я смогу убедить их что пытаюсь защитить их ребенка. Им не на кого полагаться, кроме меня, другой вариант это бойня, а силы плюс-минус равны.

– Равны… – усмехнулся вновь задира, скрестив руки на груди. – Их перебьют, как кроликов. Моя мамаша – мастер устраивать ненормальные ловушки.

Но товарища Техей уже не слушал. Он прохаживался взад вперед, нервно кусая ногти и думая над тем, какие вопросы будет задавать термомантам холодного цеха. Ведь что, на деле, он мог спросить? Единственный действительно важный вопрос, который мучил его, так это то, почему маленького ребенка, которого сюда притащили учиться политике, как и Стефана, вообще оставили без присмотра.

Возможно, подумал Техей, другие вопросы придут к нему сами собой. Импровизировать, в конце концов, он умел, да и ход разговора мог натолкнуть его на правильные мысли, поэтому он протянул руку Милене, негромко, беспокойно сказав:

– Идем. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь все время рядом.

У девочки просто не было выбора, она взялась за грубую, покрытую шрамами от ожогов руку Техея и покорно, не прекращая иногда шмыгать носом и тихо плакать, поплелась за ним. Они прошли мимо трупа с ножом возле него, мальчик предусмотрительно закрыл глаза своей юной спутнице. Стефан же чуть задержался возле тела, будто бы пытаясь по предсмертной гримасе убитого понять что именно с ним произошло. Но на лице, как ни странно, было абсолютное спокойствие, словно ничего и не было, а смерть его была легкой и быстрой. Жужжание мух, кружащих над вывалившимися из распоротого брюха органами, впрочем, говорило об обратном.

– Я веду вашего ребенка! – выкрикнул Техей, чувствуя, что они добрались до зоны, что была полна ловушек холодной стороны. – Проведите меня, если не хотите чтобы пострадала и она!

Несколько секунд была лишь тишина. Термоманты о чем-то тихо, шепотом совещались, и вскоре из-за груды ржавого металла, сваленного в кучу для создания баррикады, высунулась светлая голова матери ребенка. Она сжимала в руках самодельное копье из арматуры и медленно пошла в сторону Техея, неотрывно глядя на на него, то на стоящего чуть поодаль Стефана.

– Если хоть волосок с ее головы… – прошипела женщина.

– Ни одного, я не желаю ей зла, – сглотнув, негромко ответил ей Техей, стараясь сохранять самообладание. – Я хочу поговорить с вами. Всеми вами. Чтобы спасти Милену.

Женщина остановилась в нескольких метрах от них, смотрела за спину петраманта, где все так же, на одном месте стоял Стефан. Мать девочки понимала, что это вполне могла быть засада, но в то же время помнила, что именно Техей заступился за ее дочь когда Архитектор хотел было вынести ей без суда и следствия приговор.

– А этот… скот? – она кивнула, наконец, на Стефана, и тот оскалился в ответ.

– Если вы опасаетесь, он останется на месте. Но тогда мы будем говорить громко, – ответил Техей. – Чтобы все было честно, без тайн и недомолвок.

Вслед за женщиной из-за баррикады вышли и остальные парламентеры холодного цеха. Альбинос вдруг подумал, что знает имя только их лидера, но, пожалуй, сейчас это было не так важно, обойтись можно было и должностями.

Мать девочки, высокая смуглая женщина со светлыми волосами, оказалась ни много ни мало заведующей пропагандой, а вместе с тем женой вождя холодного цеха, Агера. Мужчина среднего роста, чьи длинные черные светлые волосы были собраны в большой, высокий пучок на макушке, был заведующим освободительной армией, а еще одна, мрачная, довольно светлая по сравнению с остальными, с темными кругами вокруг глаз, представилась как заведующая антидиверсионной группой.

– Итого, выходит, те же яйца, только в профиль, – подытожили хором несколько голосов, заставив Техея поморщиться от боли в висках.

– Мотивы, алиби, чадо, – напомнил еще один, спокойный и рассудительный.

Техей прокашлялся, оглядывая людей, что напряженно выглядывали из-за баррикады. Обратился он, впрочем, к вождю:

– Почему Милена оказалась одна посреди цеха, полного ваших врагов?

– Потому что мы были заняты более важными вопросами, – с недовольным видом ответил вождь Агер. – Здесь решалась судьба всего нашего общества!

Техей перевел взгляд на мать Милены, без слов задавая ей тот же вопрос.

– Есть вещи… – процедила она сквозь зубы. Слова давались ей с трудом, ей едва удавалось выговорить то, что она пыталась сказать. – …важнее детей.

– Невозможно! – воскликнул в голове голос женщины лет пятидесяти. – Инстинкты! Гормональные всплески! Их невозможно заглушить!

Техей напрягся, задумался. Он и сам придерживался такого же мнения. Что-то здесь не сходится, не могла мать просто так бросить своего ребенка, которого она выращивала и воспитывала годами, просто так бродить по цеху, полному врагов. Даже если голос ее, как заведующей пропагандой, был важен в обсуждении условий перемирия, она должна была следить за ребенком. Свои мысли мальчик, впрочем, высказывать не стал.

– Но зачем вы вообще враждуете? Что вы не поделили с горячим цехом? – задал очередной вопрос Техей, надеясь, что таким образом выведет их на возможные мотивы убийства.

– Хрмф… – усмехнулся так, словно мальчик спрашивал какую-то несусветную, очевидную даже ребенку глупость Агер. – Экономика, юноша, э-ко-но-ми-ка! Эти ублюдки захватили средства производства, лишили нас того, что строили наши отцы и отцы наших отцов! Ими движет лишь жадность, деньги и роскошь! Это же очевидно!

– Техей, это..! – уже даже Стефан не выдерживал бреда, на котором буквально настаивали люди холодного цеха.

– Да. Тихо, – заставил его замолчать Техей. – И вы…

– Конечно, они нас подставили! – громко возмутился, даже не слушая петраманта, вождь. – Конечно, выбрали целью представителя ЦБ! Да мы, мы… Мы настоящие приверженцы эллинистической модели! Полис, единство, равенство, черт возьми!

От собственной речи вождь Агер начинал буквально вскипать от ярости, и люди вокруг него, кажется, заражались ей не меньше его самого. Кто-то начинал тихо, про себя скандировать лозунг эллинистического народного социал-движения, о котором Техей слышал только из рассказов полоумных стариков, другие же шипели, плевались так, словно прямо сейчас готовы были кинуться на амбразуру за красное знамя, средства производства и высокую идеалистическую идею далекого-далекого прошлого.

Люди прямо на глазах превращались в бешенных животных. Милена, которую мать прижимала к себе, снова начала громко плакать, а лидеры холодного цеха начали распевать "Вперед, штыки примкнув, вперед!". Техей и Стефан переглядывались и медленно, стараясь не делать лишнего шума, отступали назад, на нейтральную территорию, пока народ в едином порыве отвлекся на скандирование лозунгов, распевание песен и слепую ярость к врагу по ту сторону цеха.

– Это какой-то бред… – Стефан тяжело, совершенно нездорово дышал, медленно следуя за Техеем. – Они же… Мы ведь…

– Да, – Техей кивнул. – У обеих сторон разный взгляд на причину конфликта. Но… Почему? Стефан?

Техей обернулся, лишь чтобы увидеть, как мускулистый, задиристый и энергичный парень свернулся калачиком на грязном, пыльном полу, пока все его тело сотрясала судорога. Альбинос кинулся к нему, пытался его растрясти, но все тщетно – Стефана трясло от сильнейшей лихорадки, все его тело было мокрым от пота, скафандр шипел, испаряя пот через специальные отверстия в ногах.

– Стефан, Стефан! Что с тобой?! – кричал в панике Техей, пытаясь привести друга в чувство, но тот почти не реагировал даже когда мальчик тряхнул его за плечи.

– Я так… Устал… – вздохнул Стефан, еще сильнее сворачиваясь на полу в позе эмбриона. – Так спать хочется…

– Твою мать, твою мать! – паника овладевала юным петрамантом, его руки дрожали, в мыслях все громче шумел сплошной шум.

Он поднял взгляд на электронный циферблат. 19:42, двенадцать градусов тепла. Его тело начинало промерзать, костюм аэроманта почти не согревал. Время быстро уходило, нужно было как можно скорее докопаться до истины.

– Но проще было бы просто обвинить девчонку, – подсказал шипящий, ядовитый голос в голове.

– Нет! – вслух, не контролируя себя, выкрикнул Техей. – Нет, нельзя ее…

– Но ты ведь здесь случайно! – голос все не унимался. – Всего-лишь жертва обстоятельств. А замерзнешь здесь, умрешь, так и не выполнив последнюю волю папочки…

– Заткнись! Заткнись!

Техей схватил кусок шлака с пола и со всей силы, чувствуя ненормальную, нездоровую ярость запустил им в сторону балкона, где появлялся Архитектор. Сейчас он был пуст, а проход за ним – закрыт стальной заслонкой так, что если бы даже Техей поднялся туда, он бы все-равно не смог выбраться наружу, даже имея при себе атлас.

Еще на один градус стало холоднее. Техей взглянул на спящего на голом полу Стефана, сжал кулаки, изнывая от собственного бессилия и не зная что делать. Но вдруг, сделав глубокий вдох, он все понял. Не нужно никакого волнения. Не нужно бояться. Нужно просто идти так, как шел до этого, вперед и только вперед. Поговорить с лидерами горячего цеха, осмотреть тело… Все по порядку.

Электронный циферблат, коротко моргнув янтарными цифрами, снова изменился.

Глава 6

Стефан, внезапно уснувший крепким, здоровым сном, даже, казалось, не почувствовал, как Техей оттащил его в сторону, прочь от центра цеха. Парень был тяжелым, и даже альбиносу, с детства привыкшему к тяжелому труду, едва удалось, пыхтя и тужась, дотащить его до большого станка для сгибания прутьев в пружины, накрытого пыльной, грубой тканью. Кое-как петрамант спрятал спящего товарища под ней, надеясь, что тот не захрапит, если вдруг холодный цех пойдет в атаку, а сам со всех ног побежал к тем, с кем Техей сюда и пришел. Время неумолимо шло, температура падала все сильнее и мальчик чувствовал, что если он остановится сейчас, то попросту замерзнет насмерть.

Он бежал, поднимая в воздух пыль, чуть влажную от конденсирующейся в воздухе от перепада температуры влаги, кашляя и отплевываясь от нее, когда она попадала в легкие. Позади, за его спиной, все так же звучали возбужденные крики, песни социалистов, которые, впрочем, с каждой минутой становились все более вялыми, тихими. Люди устали, даже имея на уме одни лишь кровь и насилие, они постепенно прекращали кричать, в то время как впереди, в стане горячего цеха, голоса в ответ становились все громче. Люди, сидя за до боли знакомой баррикадой, раз за разом без устали выкрикивали один и тот же лозунг: "Цех без уродов! Племя без мутантов!", снова и снова, надрывая глотки в святой, чистой ярости, будто бы готовясь вот-вот пойти в атаку.

Техея вождь Меркат встретил злой, сверкающей в полумраке улыбкой маньяка, жаждущего крови. Да и все остальные, даже добродушный очкарик Агамнон, повинуясь всеобщему безумию, кричал вместе с остальными, выпучив красные от ярости глаза.

– Эй, эй! – привлек их внимание замерзающий Техей. Он вяло дрыгался на одном месте, пытался растирать тело руками, но ничего не помогало. – Послушайте же вы!

Меркат поднял руку, заставив своих бравых солдат замолчать. Люди уставились на Техея голодными, жаждущими крови глазами, и в очередной раз мальчик почувствовал, что его готовы разорвать прямо так, голыми руками, зубами и ногтями. Перед ним были не люди – звери, оскотинившиеся и безмозглые, в едином порыве бессильно рычащие на себе подобных.

– Где девчонка?! – прокричал, срываясь в пустую, лишенную разума злобу Меркат. – Где она?! Где ты прячешь ее?!

– Зачем все это?! – закричал Техей в ответ, едва скрывая страх, что расползался по его телу, окутывал его липкой, холодной слизью, царапал длинными когтями череп. – Почему вы ненавидите друг друга?! Почему?!

– Уроды! Неполноценные! Ублюдки! Твари! – словно голодный пес стал по слову, буквально срываясь на дикий, отрывистый лай, кричать в ответ Меркат. – Мутанты! Мутанты! Мутант!

Последнее слово он прокричал особенно громко, и Техей мгновенно понял, что обращено оно было уже к нему. Термоманты выскочили из-за баррикад, сломя голову понеслись к нему, побросав на бегу самодельное оружие. Они брызгали слюной, хотели рвать, терзать его тело голыми руками, зубами, вгрызаться в его плоть… И мальчик побежал.

Техей побежал, наверное, так, как не бегал ни разу в своей жизни. Его сердце колотилось, как двухтактный мотор, все его тело превратилось в летящий вперед механизм, до отсечки разогнанный новым хозяином – страхом. Легкие раздувались, будто промежуточные меха МТ, ноги, онемевшие от холода, словно пытались пробить бетонный пол, толкали и несли мальчика вперед, прочь от преследующих его обезумевших людей.

Петрамант оглянулся, и увидел, как люди в черных скафандрах, едва не переходя на бег на четвереньках, гонятся за ним со всех ног, бьют руками по воздуху, пытаясь его задеть. Меркат, самый сильный и когда-то самый умный человек этой семьи вырвался вперед, безумно рыча, и ухватился рукой за одежду Техея, роняя мальчика на пол и срывая верх его одеяния с бледного тела. Человек тут же насел на юношу сверху, стал душить его обеими руками, едва не раздавливая его горло. Техей захрипел, пытался отбиваться и махал руками у себя перед лицом, но в ответ на это Меркат зубами поймал левую руку мальчика и, сжимая покрытые пеной челюсти, впился в фалангу большого пальца. Юноша хотел закричать от боли, чувствуя, как ломается, крошится кость, как кариозные зубы прокусывают кожу и плоть, отрывают палец от руки, но он не мог выпустить из своих легких ни малейшей частички воздуха. Боль медленно, плавно отступала, силы заканчивались, все становилось глухим и темным, темным, темным… В миг, когда мальчишка уже начал закатывать глаза, на Мерката бросился такой же безумный, полный ярости Агер, впиваясь мужчине в шею зубами, руками царапая его лицо.

Техей резко, хрипло вздохнул и широко раскрыл глаза, не помня даже своего имени от шока. Его большой палец валялся, окровавленный, в пыли, рука кровоточила, всю ее пронзала безумная, острая боль. Мальчик закричал во все горло, в ужасе хватаясь за обрубок пальца, за оставленную на месте фаланги кривую, безобразную культю, брызжущую горячей кровью. В последний миг он, сделав вдох, откатился в сторону, и в этот же миг в голый бетон вонзился кусок ржавой арматуры, точно там, где только что была беловолосая голова.

– Соберись, – прогудел в голове незнакомый, вибрирующий голос, словно с мальчиком говорило что-то вне рамок его больного восприятия. – Сожми руку в кулак, зажми пальцами рану.

Техей повиновался, зажал обрубок пальца в кулаке. Кровь не перестала сочиться, однако и не брызгала теперь с такой силой, как прежде.

– Правой ногой, бей.

Техей, сделав глубокий, жадный глоток воздуха, не целясь ударил правой ногой перед собой. Как раз в этот момент вниз упала поваленная кем-то мать Милены, и мягкая подошва сапога угодила ей точно по подбородку, ломая шею.

– Встань.

Техей вскочил на ноги, безумным, бегающим по беснующимся в этом хаосе фигурам взглядом оглядывающий все вокруг. Хаос и жажда крови охватили людей, заставляли их, словно зверей, драться друг с другом за выживание.

– Надень маску.

Техей резко кивнул, маска со лба съехала на его лицо, и в тот же момент краем глаза мальчик заметил, как Агамнон из горячего цеха, стиснув зубы, кидает в него увесистый болт. Он со звоном отскочил от металлической маски, мальчик пошатнулся, но удержался на ногах, и нащупал рукой, что искала опоры, расшатанный рычаг тисков.

– Вытаскивай. Бей его.

Петрамант повиновался и, зажмурившись и рефлекторно отвернувшись, ударил железкой от плеча. Круглое металлическое навершие с хрустом раздробило ребро потерявшего в бою мужчины, но тот, казалось, и не заметил этого, кинулся вперед, наваливаясь на Техея. Мальчик что было сил оттолкнул от себя мужчину, и тот, запнувшись об мертвое тело в белом скафандре, упал спиной назад, затылком ударившись об край огромного тигеля и тут же отключаясь

Мать Стефана, Зефа, сцепилась в яростной схватке со своей соперницей, той, что выискивала шпионов в своей половине цеха. Они, несчастные жертвы собственных режимов, хватали друг друга за длинные волосы, рычали, лязгали зубами с такой силой, что, казалось, вот-вот их раскрошат. Они катились по полу, не теряя мощного запала пытались наносить друг по другу удары, но лишь оставляли яркие красные гематомы.

Другие же что остались в живых, выглядели ничуть не лучше. Израненный заведующий армией медленно пол по окровавленному полу – обе его ноги были самым жестоким образом сломаны. Нетрудно было заметить, что его силы заканчивались, он начинал терять сознание… А вот рядом с ним, чудовище, что звало себя до этого лидером горячего цеха, в обнимку со своим злейшим врагом билось в конвульсиях, истекая потом. Техей, все еще не отошедший от шока, непонимающе смотрел, как один за другим озверевшие люди падали на пол, сворачивались в клубок и страшно, гораздо сильнее Стефана тряслись. Кто-то закатывал глаза, заливаясь пеной изо рта, кто-то до крови прокусывал собственную губу, а Агер до крови растирал свое лицо об шершавый пол, часто-часто, как подстреленный зверь, дыша.

Мальчик как умел перевязал откушенный палец черной тканью аэромантов, пытаясь остановить кровотечение, и медленно пошел по внезапно затихшему цеху, беззвучно шевеля губами. Найти препарат, найти… Ему как никогда нужно было то чудодейственное лекарство термомантов, сладкая сыворотка, что уберет боль и исцелит его раны. Десятки голосов наперебой несли какую-то бессмыслицу, и все – скучным, монотонным и полным формализма тоном, каким говорил с этими безумцами представитель ЦБ. Техей брел и брел, заглядывая в карманы скафандров и обнаруживая всякий раз лишь то, что каждый инжектор был пуст, а в прозрачной колбочке виднелись лишь остаточные, жалкие капли целебной микстуры.

– Нет правых… Нет… – повторял про себя он, вяло шевеля пересохшими от волнения губами. – Надо подсчитать… Подсчитать, сколько… Сколько еще будет потерь?

Возле выпотрошенного тела бюрократа Техей упал на пол, откинулся на холодную стенку тигеля. У него больше не было сил бороться. Хотелось лишь спать, так долго, как только позволит мозг. Хоть здесь, на холодном полу, но поспать…

– Те… хей… – прохрипел в гробовой тишине голос Стефана, измученный и опустошенный.

– Я тут..! – простонал из последних сил мальчик.

Послышались тяжелые, шаркающие шаги. Стефан, едва волоча ноги по полу, залитому кровью, как мог спешил к своему другу, быстро теряющему сознание. Парень с ирокезом упал рядом, пытался растрясти Техея, но тот то и дело проваливался в небытие от потери крови.

– Держись… – прохрипел Стефан. – Держись, Техей, держись…

Он наклонился, чтобы обхватить друга за шею, поднять его на ноги, но руки, налитые до этого силой, предательски задрожали и Стефан упал лицом в разорванное, холодное брюхо бюрократа. Юноша поднялся, в панике оттолкнув тело от себя, и под ним, под богатыми одеждами, обнаружил сразу несколько капсул для инжектора, абсолютно пустых.

– Сука… – прошептал Стефан и все-таки обхватил Техея за шею. – Техей… Те…

Он шумно сглотнул, зажмурился и сделал глубокий вдох. Тело, внезапно лишившееся постоянных, регулярных доз наркотика, едва его слушалось. Но даже так он крепко взял беловолосого паренька под руки и, стиснув зубы, стал поднимать его на руки.

– Техей… Техей, он сам… – Стефан сдавленно, хрипло засмеялся, утаскивая беспомощное тело альбиноса прочь от тел, от спящих безумцев, от всего этого. – Он сам себя… Слышишь, Техей? Он сам…

Но петрамант не отвечал. Его тело, мягкое, казавшееся бесформенной куклой из плоти, все больше и больше холодело.

Впереди, за баррикадой горячего цеха, послышался грохот. Запечатанный тяжелой стальной заслонкой, что должна была защитить соседние цеха в случае пожара или взрыва, что-то происходило. Гвардейцы с Майей Бортеас во главе прорывались внутрь, раз за разом бил по заслонке автоматический механизированный таран, но ржавая сталь держалась стойко, почти что гордо. Бортеас что-то прокричала, и из служебного тоннеля, разрывая тьму прожектором, выкатился одноместный гусеничный бур, покрытый алмазным напылением, стал со скрежетом и мерзким скрипом вгрызаться в толстую сталь.

– Вот ты о чем говорил, да? – Стефан, выбившийся из сил, усадил Техея за один из станков, словно закрывая от прорывающихся внутрь гвардейцев, и сам упал рядом, тяжело дыша. – Вот ты о чем… Говорил…

Парень засмеялся, тихо, хрипло. Достал из кармана смятую бумажную пачку сигарет, ярко-желтую, без надписи. Сжал в зубах одну, пожевывая фильтр и понимая, что не может даже прикурить ее – нечем.

Скрип и скрежет становились все громче, крепкая сталь постепенно сдавалась, сминалась под напором рычащего, натужно вгрызающегося в нее бура. Вот и заостренный кончик машины протиснулся сквозь толстый металл, а за ним и весь бур, расширяя получившуюся дыру. Раздался топот множества ног, гвардейцы, в черной форме, в доспехах, заполоняли промерзший почти до нуля цех. Стефан услышал щелчки – так взводят блочные арбалеты. Последний вздох…

– В укрытие! – во весь голос закричала Бортеас, когда в сторону ее передового отряда полетели тяжелые стальные болты.

Стефан открыл глаза. С другой стороны цеха быстро приближался большой отряд гвардейцев в форме, что несколько отличалась от формы тех, что пришли первыми. У этих на их глухих коринфских шлемах виднелись короткие красные гребни, а форма была серой, а не черной. Большой отряд ровной коробкой наступал вперед, расступился, поглощая и пряча за спинами солдат двух юношей и снова сомкнул ряды. Позади них шел старик с длинным мечом в ножнах, нахмурив брови, готовый принять бой на своей земле. Архитектор Хеос оказался не таким простаком, каким считала его Бортеас.

– Чем обязан? – мрачно, презрительно сказал он.

Первый ряд его бойцов, вооруженные щитами и копьями, с громким, коротким боевым кличем сомкнули щиты и выставили длинные копья вперед, готовые к бою. За ними, уперев тяжелые арбалеты на плечи первого ряда, стояли стрелки, разогнавшие отряд Бортеас по укрытиям.

– Хеос, друг мой, – ухмыльнулась, прячась за бетонной сваей Бортеас. – Разве ты не на электростанции?

– За свою идиотскую провокацию ты еще ответишь, – кивнул, поглаживая рукоять меча, Хеос. – Целиком и полностью. Не думай, что твоя выходка останется тайной. Я доложу о твоих действиях в совет сразу, как только доберусь до Мекин. А мальчишка…