Текст книги "Пилот"
Автор книги: Антон Перунов
Соавторы: Иван Оченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
В общем, ничего особенного в них не нашлось, но как говорил кот Матроскин, совместный труд объединяет. Они ужинали, болтали о разных разностях, потом танцевали и, в конце концов, оказались-таки в одном номере. Март знал, что она выполняет задание всесильной тетки, а Цянь знала, что он знает, но им хорошо было вместе, и никого третьего они бы в этот круг не пустили.
– Знаешь, Вить, – успокоившись, сказал Колычев. – Если ты еще раз подумаешь, что я способен променять братана на… короче, тогда я на тебя обижусь! Понял?
– Понял. Ты чего приходил-то?
– Мне автомат нужен.
– Зачем?
– Много будешь знать, скоро состаришься! Просто нужен.
– Ну, есть у нас пара «томпсонов»…
– Не, – поморщился Март. – Больно громоздкие. Что-нибудь полегче есть?
– Слушай, – оживился Витька, – а возьми мой. Я его почти допилил… то есть допилил! Задержек при стрельбе почти нет и вообще…
Получить в качестве оружия опытный образец Марту не улыбалось, поэтому он осторожно, чтобы не обидеть приятеля, отказался.
– Слушай, у вас там вроде немецкий МП-28 был?
– Ну да, – пожал плечами Ким. – Только к нему патронов маловато. У нас все больше сорок пятого калибра, кольтовские.
– Это ничего. У меня этого добра как у дурака махорки. На десяток магазинов хватит!
– Ты что, на разведку собрался? – сообразил наконец Виктор.
– Типа того…
– Я с тобой!
– Это вряд ли.
– Но почему?
– Слушай, меня Зимин с таким диким скрипом отпустил, а тут еще ты.
– Зато я могу сойти за японца. А что, переоденусь в их форму и…
– Только если ночь будет очень темная, – хмыкнул Март.
– Я пойду к Зимину и потребую…
– Три наряда вне очереди? Зачем так далеко идти, попроси у Шаймарданова. Он не откажет…
– Ринат Хабибович он такой, – приуныл Ким.
– Ладно, – похлопал по плечу приятеля Колычев. – Давай свой машинен-пистоле, пойду магазины снаряжать.
Дальнейшие сборы были недолгими. Пара гранат и хороший нож. Мало ли что может случиться? Хлебушка там порезать или колбаски… Вместо формы темно-синий комбинезон, в темноте практически сливавшийся с местностью. На голову, чтобы прикрыть светлые вихры, пришлось повязать черную косынку-бандану.
В один из карманов – индивидуальный пакет с перевязочным материалом, в другой… плитку шоколада. Все-таки на войне всякое случается, а изделие швейцарских кондитеров достаточно калорийно, бодрит тело и прочищает мозг.
Неизвестно, что подумал, глядя на него, Расков, но критиковать не стал. Сами казаки, впрочем, снарядились похоже. Вместо яловых сапог на ногах мягкие кожаные ичиги, вместо шашек кинжалы. Винтовки, правда, оставили свои, но вместе с ними прихватили по нагану.
– Хорошая вещь, – одобрительно хмыкнул Вахрамеев. – И патрон не перекосит, и при случае рукоятью можно в лоб зарядить!
– Ну как? – осведомился Март, показывая свое снаряжение.
– Попрыгай, – велел крестный и, оставшись недовольным результатом, подтянул какой-то ремешок на амуниции Колычева.
– Еще раз. Вот теперь хорошо.
– Вот и славно.
– Эх, мне бы с тобой пойти, – с затаенной тоской проронил дядька Игнат. – Да нога, мать ее…
– Ничего, вернемся домой, долечим. Крылов говорит, что восстановление идет хорошо. Главное – не напрягать ее понапрасну…
– Мало ли что он там говорит, – пробурчал старый абордажник, после чего истово перекрестил Марта. – С Богом, парень!
Вышли они вскоре после обеда, чтобы успеть добраться к захваченному врагами заводу до темноты. Шли долго, да еще и по горам, так что непривычному к долгим переходам Колычеву поначалу было тяжеловато, но потом он втянулся и практически не отставал от бесшумно передвигавшихся по лесной чаще забайкальцев.
Наконец, уже незадолго до заката, когда алый шар солнца начал уходить за горизонт, показались ограждения из колючей проволоки, за которыми виднелись темные громады бывшей конторы, казармы, складов и бараков. Для ведения наблюдения момент оказался очень подходящим. Засветка за спинами разведчиков гарантировала, что их никто не заметит, а вот им как раз все было видно очень хорошо.
К цели они выходили ровно с таким расчетом, чтобы успеть ко времени, когда японцы поведут рабочих из шахт и завода в лагерь. Подобравшись вплотную к бараку, Колычев задумался. Как выглядят карымы, он не знал, а именно их следовало вытащить в первую очередь. Солдат у японцев много, зенитные орудия тоже найдутся, так что уничтожение этого отряда мало что давало русскому командованию, а уж рейдерам-то и вовсе было интересно лишь постольку-поскольку. А вот груз… груз был ценным. Причем для всех.
– Как заметите своих, покажете мне, – еле слышно прошептал он вахмистру.
– Сделаем. Да вот они, седьмая шеренга, первый и второй с нашей стороны телепают. У одного еще на шее плат повязан, видать, от пыли им рожу свою хитрую прикрывает. Он самый – Ванька Гуляев и есть.
Март, сосредоточившись, легко зафиксировал ауры обоих казаков. Впрочем, даже и без указаний и подсказок он бы и сам через некоторое время решил эту загадку. Все же энергоструктуры потомственных вояк и кочевников заметно отличались от рядовых земледельцев. Теперь оставалось ждать темноты, заодно продумывая варианты, как сподручнее будет подобраться к зениткам для их выведения из строя. Плохо было то, что батарею раскидали сразу на четыре участка.
Вскоре солнце окончательно ушло за горы. По южному быстро стемнело. В лагере включилось немногочисленное освещение. Его здесь практически не было, хотя под одним из навесов нудно тарахтел двигатель генератора. Однако его невеликой мощности едва хватало на пару комнат в казарме и слабенький прожектор, время от времени тщетно водивший тусклым лучом света по окружающим зарослям.
Теперь наступило время действовать. Скользнувший в «сферу» Март хорошо видел и жмущихся по углам японских часовых, и спящих внутри помещений солдат, а также китайцев, набившихся как сельди в бочку в два длинных барака. Почти все из них после жалкого ужина без сил повалились на едва прикрытый рваными циновками земляной пол и немедленно уснули. Более или менее бдительно несли службу охранники зданий, где размещались пленные рабочие, да еще артиллеристы из дежурных расчетов зенитной батареи.
«Что будем делать? – подумал Колычев. – Надо подобраться ближе и попробовать достучаться до бойцов». Сосредоточив силу на сознании пленных казаков, он принялся исподволь внушать им мысль, что именно сейчас самое время для побега. Войдя в плотный контакт, он даже не удивился, что задумка такая у карымов уже имеется, более того, они давно и тщательно готовились.
Так что настойчивый голос, возникший одновременно в головах у обоих, они приняли за знак свыше и, пошептавшись, начали без суеты и спешки действовать.
Бесшумно отодвинув одну из досок кровли, незаметно выбрались на крышу барака и по сброшенной сверху веревке спустились вниз и, дождавшись, пока бдящий часовой скроется за углом, тенями рванули к ограждению. Подсунув под колючую проволоку прихваченную с собой жердь, они устроили лаз, через который попытались выбраться.
– Гляди туда, – еле слышно прошептал Март, показывая направление вахмистру.
Тот, кажется, правильно его понял, потому что ловко, будто ящерица, пополз в указанном направлении и, когда усилия беглецов почти увенчались успехом, тихо спросил:
– Далеко ли собрался, Ваньша?
Не ожидавший подобного казак едва не подпрыгнул, но тут же взял себя в руки и притих. Зато его товарищ неодобрительно буркнул в ответ:
– Ну и шутки у тебя, Петруха!
– Вы что, бежать затеялись?
– Так от вас помощи не дождешься, – усмехнулся Семен.
Оставалось оттянуться подальше от периметра базы и без помех переговорить. Первым делом забайкальцы поделились с освободившимися побратимами оружием. Благо что по казачьей привычке всегда имели некоторый запас.
– Держи, – сунул Гуляеву свой револьвер вахмистр.
– Вот это дело, – сверкнул в темноте белозубой улыбкой карым. – А то ровно как без шаровар, даже соромно.
– Еще бы поснедать, – мечтательно протянул Татауров, любовно оглаживая карабин.
– А за бабу тебе подержаться не хоца?!
– А есть? – оживился Семен.
– Так, господа казаки, – поспешил вмешаться Колычев. – Давайте разговоры и радость встречи оставим на потом. Что с грузом? Где машина?
– А ты, мил человек, кто таков будешь? – изумился появлению нового лица Гуляев. – Что-то я тебя не припомню…
– Ша, Ванька! – встал между ними Расков. – Это важный человек. Пилот с корвета. Их корабль нам на подмогу пришел.
– На подмогу или груз забрать?
– А тебе не один ли хрен, коли они твою задницу отседова вытащат? И вообще, хорош базлать. Отвечай, коли спросили!
– Простите, вашбродь, в темноте вашего чина не видно, – буркнул карым.
– А грузовик тут недалече, – поспешил вмешаться Татауров. – Мы его в третью штольню загнали.
– Это которая выработана?
– Ага.
– И как же японцы ее не нашли?
– Так мы пару крепей на входе подорвали.
– Охренеть! Так, может, и машину завалило?
– Не должно, – снова вступил в разговор Гуляев. – Мы же не просто так, а с понятием. Там немного бревен и мусора на входе. Пяток дюжих мужиков за полчаса раскидают! А япошки – они, видать, знали, что там все выработано, и даже не сунулись.
– Грузовик-то большой?
– «МАЗ»[49]49
Грузовик Московского автомобильного завода братьев Рябушинских. Получил новое название после того, как продукцию не слишком благозвучно прозвали «Заборами» или «Зебрами».
[Закрыть] трехсотпудовый.
– Какой? – не понял сначала Март.
– Пятитонка, – пояснил вахмистр.
– Понятно. Провести до места сможете?
– А что, я готов, вот только бы пожрать еще…
– Перед боем брюхо лучше не набивать.
– Не скажите, ваше благородие, сытому и помирать не так страшно.
– Тогда держите, – вытащил из кармана плитку шоколада Колычев. – Наесться не получится, а силы придаст.
– Ишь ты, – крутнул головой казак, отламывая половину товарищу. – Господская еда!
– Значит так, – принялся распоряжаться Март. – Расков, вы остаетесь здесь со своими бойцами. Продолжайте наблюдение. Мы с Гуляевым разведаем, что там и как с машиной. Потом вернемся. Без меня никаких действий не предпринимать.
– Что ж мы, без понятия? Знамо дело. Сидим-смотрим.
– Все. Пошли.
Ночью территория шахт и завода в отличие от лагеря почти не охранялась. Зачем? Чем здесь могли поживиться гипотетические китайские партизаны? Так что проникнуть внутрь удалось без особого труда, даже отвод глаз не понадобился. Но вот саму выработку Март, пожалуй, без карыма искал бы долго и не факт, что результативно. Бурят же вывел прямиком на точку.
Оставалось снова включить «сферу» и просканировать внутреннее пространство шахты. Бывшие пленники оказались правы. За короткой зоной обрушения шла полностью сохранная территория, в боковом отводе которой и стоял покрытый густой пылью грузовик.
«Так, значит, планы меняются. Нужны рабочие. И примерно полчаса времени. Вариант – освободить китайцев и загнать часть сюда. Пусть трудятся. А мы тем временем будем японцев кошмарить. Вроде все логично. Остается только доложить начальству».
С Зиминым связаться удалось неожиданно легко. Он словно увидел своего наставника рядом, будто руку протяни и коснешься. Раньше так явственно не получалось. Видимо, сказались последние события, когда одаренные сливали свои «сферы» в одну, управляя в бою «Бураном».
Изложив суть и дав точные координаты главной цели – казармы, Март получил короткий приказ:
– Не дайте зениткам открыть огонь первые пять минут. Остальное мы сделаем сами!
– А может…
– Отставить! Ваша задача, как только мы подавим японцев, организовать местных на разбор шахты. Горыня и Вахрамеев вас прикроют. До той поры ваша единственная задача держать под огнем зенитки. Задача ясна?
– Так точно!
– Дальше по обстоятельствам. Держим связь.
– Есть! – машинально приложил руку к козырьку Март и, выйдя из «сферы», наткнулся на совершенно обалдевший взгляд Гуляева, глаза которого расширились так, что вместо узких щелок стали как у героев анимэ.
– Это что? – нервно сглотнув, спросил карым.
– Магия! – строго посмотрел на него Колычев.
Однако, несмотря на полученный приказ, молодому пилоту не сиделось. Вернувшись к дозору, он решил еще раз обойти всю территорию военного лагеря и лично разведать пути подхода к каждой из целей. Внимание его привлек отдельно стоящий и очень по-современному выглядящий полукруглый металлический ангар. Подобравшись поближе, Март обнаружил, что периметр вокруг него огорожен многими рядами колючей проволоки и спиралями Бруно, а все подходы заминированы. А у единственного прохода – ранее не замеченный секрет с пулеметом.
«Это кого здесь так тщательно стерегут? Надо бы разузнать в подробностях…» Но «сфера» показала, что внутри ангара пусто. Разве что над крышей радиомачта, а поблизости на земле стоят две цистерны с авиакеросином, бочки с техническими маслами и прочими жидкостями. Одним словом, объект больше всего напоминал аэродром подскока, только зачем-то закрытый. У огромных ворот ангара стоял вагончик, в котором коротали ночную вахту двое японцев, судя по всему, техников. Обойдя все преграды, Март подобрался почти вплотную к ним и прислушался к негромкому разговору.
– Скажи, почтенный Сато-кун, зачем нас тут держат? Еще немного и я от скуки сдохну.
– Вы думаете, на фронте веселее?
– А мы сейчас где?
– На базе.
– А совсем рядом бродят бородатые русские казаки и китайцы!
– Бросьте, казаки давно сбежали, а китайцев боятся только такие, как вы, Хаяси-сан. Что уж совсем не пристало воинам великой страны Ямато!
– Что касается меня, почтенный Сато-кун, то я никого не боюсь. Просто хотел бы находиться сейчас в более цивилизованных местах. А то ведь тут даже борделя нет!
– Расскажите о своих желаниях господину лейтенанту Симадзо-сану, и он найдет способ, как вас развеселить!
Несмотря на то, что Март не так уж хорошо знал японский язык, смысл разговора примерно был понятен. Единственно, раздражали многословие и нарочитая вежливость жителей Страны восходящего солнца, когда даже перед словом «подлец» вставляется не иначе как «почтенный». И еще ему, как и Хаяси, было непонятно, зачем тут держат авиатехников. Из долгой беседы выяснилось, что почти за месяц их нахождения здесь на базу лишь однажды прилетал какой-то секретный корабль, а остальное время специалисты бездельничали.
Разумеется, этот таинственный корабль заинтересовал молодого пилота, тем более что его сразу же ввели в ангар и никого из местных не пускали внутрь, переждав светлое время суток, а с наступлением темноты он улетел. Ничего больше выяснить из разговора не получилось. Хаяси страдал без женской ласки, а его приятель Сато поминутно разражался выспренними монологами о величии Японии и свой преданности божественному Тэнно.
«Очень интересно. Может, у японцев появились корабли, способные быть невидимыми в ночное время? Уж не связана ли эта история с нападением в Чунцине? Ладно. Это все потом. Сейчас есть, чем заняться».
Решение с зенитками Март нашел единственное. Убедившись в наличии у каждого из бойцов взрывчатки или хотя бы гранат, он повел группу вперед. Расставив поочередно всех по местам, себе взял самую значимую и многолюдную позицию, с двумя семидесятишестимиллиметровыми орудиями, послал мысленный сигнал Зимину. Корвет, давно готовый к вылету, ждал в предгорьях, в каких-то пятнадцати минутах полета. На борту его находились уже и все казаки.
Постепенно подходил рассвет. Начинать раньше срока не хотелось, но терпение было уже на исходе.
– Скоро подъем сыграют, – тихо шепнул вахмистр. – Поднимутся, анцыбалы, и расползутся по территории… пора бы.
– Уже скоро, – коротко ответил ему Колычев, чувствовавший через «сферу» приближение «Бурана».
Через десять минут на связь вышел Зимин.
– Действуй, – прозвучало в голове. – Мы уже рядом. Еще минута, и они услышат шум наших винтов.
Ходят слухи, что кубанские пластуны могут неслышно подобраться и вырезать в ночи целое подразделение противника. Забайкальцы тоже кое-что умели, но в данном случае надобности бесшумно снимать часовых не было. Заметивший через «сферу» площадку со снарядами Март немного привстал и ловким броском положил гранату прямо на штабель.
Пока заинтересовавшийся непонятным шумом японский караульный настороженно озирался, Колычев успел нырнуть ничком в небольшую расселину и открыть пошире рот, одновременно прикрыв ладонями уши.
Громыхнуло так, как будто началось светопреставление, но не успели опасть на землю осколки с комьями земли и камнями, как прогремели новые взрывы. «Молодцы казаки!» – успел подумать про себя Март, как вдруг услышал, как совсем рядом кто-то ругается по-японски, подгоняя своих нерадивых подчиненных.
Рука машинально схватилась за пистолет, но висевший за спиной гунто мелко завибрировал, как будто прося своего хозяина: «Дай их мне, пусти меня в дело!»
Выхватив клинок, Март потихоньку выскользнул из своего укрытия, пытаясь понять, где враги? Не видя ничего из-за поднятой взрывами пыли и дыма, молодой пилот положился на «сферу» и скоро оказался перед бредущими к орудию артиллеристами. Короткий взмах, и их командир, поперхнувшись на полуслове, упал на землю, зажимая руками разрубленную гортань.
Еще удар, и упрямо бредущий за ним ефрейтор-рикуситё лишился головы. Дальнейшее он помнил смутно. Оставшись без руководства, зенитчики один за другим натыкались на него, чтобы тут же отправиться то ли к Аматерасу, то ли на новый круг перерождения. Март не был уверен, что предполагает их синто-буддизм.
Казакам в это время тоже нашлась работа, но они предпочли без затей перестрелять своих противников, не доводя дело до ножей. И только натерпевшиеся в плену карымы не смогли отказать себя в удовольствии прирезать парочку вчерашних обидчиков.
Впрочем, долго воевать им не пришлось. Появившийся над бывшим заводом «Буран» первым же залпом разнес превращенную в штаб контору, затем прошелся по казармам, а потом просто принялся утюжить все, что шевелится.
Разрывы ста тридцати миллиметровых снарядов не оставили японскому гарнизону ни единого шанса, а по тем, кому посчастливилось выжить, хлестнули очереди скорострельных орудий и пулеметов.
Впрочем, Колычеву и его диверсантам было не до этого. Убедившись, что расчеты зенитных орудий уничтожены, и разбив для верности прицелы, они дружно ринулись к баракам с захваченными китайцами. Ошеломленная охрана не сумела оказать им достойного сопротивления. Лишь один японец с нашивками сержанта второго класса пытался расшевелить остальных, что-то крича на своем гортанном языке, но… грохнул выстрел из винтовки, и он неловко упал на каменистую землю, скребя обутыми в ботинки с обмотками ногами в пыли.
Еще через секунду за ним последовали его подчиненные, так что подбежавший в этот момент Колычев остался без работы. Не обращая внимания на слегка настороженные физиономии забайкальцев, Март шагнул прямо к ведущим в барак воротам и пинком распахнул их, после чего увидел сотни испуганных глаз.
Грохот, от которого они проснулись, звуки боя, взрывы и, наконец, появление страшного человека с желтыми волосами и окровавленным мечом. Беднягам и без того было отчего испугаться, но тут последовал ментальный удар, разом лишивший всех последней воли.
– Идите за мной! – забывшись, проревел он по-русски, но китайские рабочие как будто поняли, что нужно этому страшному человеку, и послушно двинулись за ним, как дети за Гамельнским крысоловом.
– Гляди-ка, – озадаченно пихнул Раскова один из казаков.
– Помалкивай, целее будешь, – хмыкнул в ответ умудренный жизнью вахмистр.
Скоро нестройная толпа оказалась перед заваленным входом в третью штольню. Немного отошедший после боя Колычев махнул своим «добровольным» помощникам, мол, разгребайте, и отошел в сторону.
Получив приказ, рабочие, толкаясь и мешая друг другу, ринулись вперед. Хватаясь по нескольку человек за бревна и камни, они, как муравьи, тащили их вон. Другие принялись разгребать землю, постепенно продвигаясь вперед.
– Гляди-ка, тут и бабы есть, – удивился один из казаков, заметив выбившиеся из-под шапки длинные волосы.
– Вот уж кто от японцев натерпелся, – вздохнул рядом с ним Гуляев. – Мало того что они их днем на работу гоняли, так еще и ссильничали каждый вечер не по разу. Ино бывало, бедные бабы и на ногах стоять от такой «ласки» не могли. Пытались прятаться, в мужской одежке, да где там…
– Дела! – крутнул головой забайкалец.
Наконец, вход был расчищен, и в глубине тоннеля стал виден кузов грузового автомобиля, доверху заполненный какими-то ящиками.
– Ну, вот он и наш груз, – устало вздохнул Семка Татауров и перекрестился. – Слава тебе, Господи, не дал пропасть войсковому добру!
Остальные последовали его примеру. Тем временем немного пришедший в себя Март встал перед застывшими как изваяния рабочими и попытался осторожно вывести их из транса.
– Мы ваши союзники, – начал он свою речь уже на мандаринском. – Президент Китайской республики генералиссимус Чан Кайши лично послал нас, чтобы освободить вас от японских оккупантов. Можете их больше не бояться. Однако, на всякий случай, приказываю немедленно покинуть эти места и не рассказывать никому о случившемся! Строжайшая тайна!
– О, завернул! – одобрительно заметил внимательно слушавший его Гуляев. – Прямо как наш станичный атаман, когда выпьет!
– Тише ты, дурила! – цыкнул на него вахмистр. – Видишь, люди боятся.
– Испугаешься тут, – сплюнул сквозь зубы карым.
Впрочем, рабочие и впрямь стали потихоньку отходить. Постепенно на их испуганных лицах начали появляться слабые подобия улыбок. Фигуры расслабились, а глаза прояснились.
– Кто вы такие? – набравшись храбрости, спросил один из них.
– Мы русские, – коротко ответил им Март.
– С вами все в порядке, вашбродь? – осторожно спросил Расков, заметив мертвенную бледность пилота.
– Жить буду, – слабо улыбнулся тот, после чего добавил: – Я же просил, не зови меня «благородием», я ведь не офицер!
– Так это ненадолго, – пожал плечами казак. – После такого дела-то…
Между тем бой на территории бывшего завода постепенно затихал. Радиостанция была выведена из строя одним из первых залпов, лишив японцев возможности запросить помощь или хотя бы сообщить о нападении. За ней последовал черед казармы нижних чинов и офицерских помещений. В течение каких-то минут их лагерь превратился в филиал ада на земле, и лишь лейтенанту Симадзу по какой-то невероятной случайности посчастливилось уцелеть в этом пекле.
Впрочем, «везение» было относительным. Напрасно он пытался собрать вокруг себя выживших после первого удара. Одни из них в панике бежали, не разбирая при этом дороги. Другие пытались спрятаться, чтобы не видеть этого ужаса, и лишь трое солдат, сумевшие сохранить остатки самообладания, остановились, услышав его приказы.
Однако с такими силами нечего было и думать, чтобы попытаться оказать сопротивление. Тем более что из зависшего в нескольких метрах над землей рейдера уже высаживался десант, а со стороны леса наступали казаки.
– Уходите! – глухо приказал своим подчиненным офицер. – Ваши жизни еще понадобятся Японии…
– А вы, господин лейтенант?
– Если получится, передайте божественному Тэнно мои извинения! – велел Симадзу и, решительно засунув в рот ствол пистолета, нажал на спуск.
Покончив с расчисткой и отпустив китайцев, Март осторожно прошел по штольне к грузовику и открыл водительскую дверь. Кабина от крыши до подножек была покрыта толстым слоем пыли, но Колычев не стал обращать на нее внимания и занял водительское кресло, после чего неожиданно для себя сообразил, что не знает даже, как завести этот ретромобиль. Ключа у него не было, как, впрочем, и какого-либо подобия замка зажигания в древнем пепелаце.
«Бесключевой доступ? – хмыкнул он. – Вроде рановато».
– Сейчас помогу, вашбродь, – залез в кабину с другой стороны правильно понявший его затруднения Татауров. – Глядите, вот так надоть, – щелкнул он каким-то тумблером, и стрелки приборов пришли в движение.
– Спасибо, братец, – облегченно вздохнул Март. – А где тут стартер?
– Так вон внизу, – указал на маленькую педаль слева от сцепления карым. – Только не сразу давите…
– А что?
– Вот так надо, – вытащил на себя шток подсоса казак. – Теперь заводите!
К счастью, аккумулятор не успел сесть от вынужденного безделья, и после того, как стартер несколько раз провернул коленвал, мотор забурчал.
– Вот и славно, – улыбнулся во весь рот Семен. – Не придется ручку крутить…
Подождав, когда двигатель немного прогреется, Колычев выжал сцепление и включил заднюю скорость. Мотор взревел, и тяжело нагруженный грузовик, попятившись из своего убежища, выбрался, наконец, на свободу.
– Март, где ты? – тут же зазвучал в голове встревоженный голос командира.
– Командир, я здесь! – поспешил отозваться пилот, отметив про себя, что горная толща гасит сигнал «сферы».
– Слава богу, ты жив. Почему молчал?
– Груз доставали из штрека. Все в порядке. Можно забирать!
– Что, больше некому было? – Март буквально почувствовал охватившее опекуна бешенство.
– Так получилось, – с извиняющимся видом отозвался он.
– Ладно. Потом поговорим. Кстати, штреки не имеют выход на поверхность. Так что это штольня.
– Буду знать, – улыбнулся Колычев. – Кстати, командир. Я пока лагерь обследовал, видел пару цистерн с авиакеросином и бочки с маслом. Если вы их не раздолбали, то…
– Хорошо бы, но нет. Рисковать ради топлива я не стану. Выводи машину и будем грузиться.
МАЗ, дымя выхлопом, вкатился по аппарели в трюм, следом прошли казаки и штурмовики, увешанные трофейным оружием, многие тащили ящики с патронами, гранатами, а хозяйственный Горыня умудрился даже приволочь те самые зенитные орудия и несколько станковых пулеметов.
Скорость, с которой рейдеры и казаки умудрились собрать практически все ценное, поразила Марта до глубины души. «Сильны, бродяги! Однако погостили и хватит. Домой, пора домой!»
Медотсек или, как его иногда по старой памяти называли, корабельный лазарет – место весьма спокойное. Его обитатели не стоят на вахтах и не участвуют в десантах. Во всяком случае, до тех пор, пока доктор не признает своего пациента здоровым. И вот в этом и была загвоздка. Отставной абордажник Вахрамеев себя больным не считал. Правда, и здоровым его было не назвать, но все же хромота – не триппер. Кое на что годился и он. Однако приходится лежать на узкой кушетке и получать… черт его знает, что получать.
Доктор Крылов, когда целительством занимается, сам на себя не похож. Бледный, будто покойник, только глаза горят словно у одержимого. А как взглянет ими – мороз по коже. И крестник рядом сидит, непонятно зачем. Правда, этот хоть спокоен и даже как-то благостен. Ровно святой угодник на иконе…
– Как вы себя чувствуете, Игнатий Васильевич? – срывающимся голосом спросил врач.
– А чего мне сделается, – пожал плечами старый вояка. – Лежи, да и лежи. Хотел было прикорнуть, да…
В этот момент глаза бывшего боцмана сфокусировались на настенных часах, и он понял, что находится здесь уже…
– Это как же? – изумился он. – Выходит, я битых полдня тут бока пролеживаю?!
– Всего три с половиной часа, – поспешил успокоить его Мартемьян.
– Так прежде вы минут двадцать свои эти, как их, сеансы делали, не более…
– Прежде, Игнат Васильевич, – пояснил Крылов, – мы лишь готовились к операции, если, конечно, наше действо можно так назвать. А сегодня мы провели процедуру восстановления.
– И чего восстановили? – хмыкнул Вахрамеев, скептически относившийся ко всем этим процедурам и никогда бы на них не согласившийся, если бы не крестник.
– А вот сейчас и проверим, – улыбнулся Колычев. – Попробуй встать.
– Да я и ранее вроде мог, – пробурчал дядька Игнат и осторожно, чтобы не зацепить больное место, спустил худые, но жилистые ноги на облитый линолеумом пол.
– Смелее, – поощрил его Март.
– А чего бояться-то, – хмыкнул тот, поднимаясь, и вдруг понял, что прежней боли, некогда сводившей с ума, а потом ставшей привычной, уже нет.
– Попробуйте пройтись, – предложил Крылов своему пациенту, благожелательно улыбаясь.
– Почему он прихрамывает? – встревожился Колычев.
– Это как раз нормально, – возразил врач. – Мышечная память. Пройдет еще некоторое время, прежде чем в привычку войдут новые алгоритмы движения. Игнат Васильевич, а попробуйте присесть. А теперь наклонитесь…
– Твою ж дивизию воздушных катеров и якорь мне в глотку! – не смог найти других слов Вахрамеев, чтобы выразить обуревавшие его чувства.
В самом деле, ноги не болели, спина тоже гнулась как у молодого, а главное – на душе появилась такая легкость, что хотелось петь и плясать…
– Простите, а что ваш крестный имеет в виду? – осторожно спросил Крылов, наклонившись к уху Марта.
– Он потрясен вашим целительским искусством и выражает безграничную признательность, – перевел с русского матерного на общепринятый язык бурный спич дядьки Игната Колычев.
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил врач, хоть и знавший большинство этих выражений, но никогда не слышавший их прежде в таком количестве и подобном сочетании.
– Спасибо, доктор! – кинулся к нему исцеленный и, не зная, как выразить свои чувства, принялся обнимать. – Ить через вас я будто заново народился! Человеком себя сызнова почувствовал, а не калекой, которого из милости держат…
– Право же, не стоит, – пробормотал сконфуженный врач. – К тому же я это сделал не один. Если бы не Мартемьян Андреевич, вряд ли был достигнут подобный эффект.
– Март, голубчик, – обернулся к юноше Вахрамеев. – Я-то, старый дурак, думал, что будто спас тебя. А на самом деле это ты меня спас! Век мне за то не рассчитаться…
– О чем ты говоришь, дядька Игнат, – смутился молодой человек. – Мы ведь семья. Кроме тебя да Витьки, ну и Зимина, конечно, у меня и нет никого на всем белом свете.
– Этому горю помочь нетрудно, – ухмыльнулся бывший боцман. – Женись, так и родня появится. А я, может, на старости лет детишек понянчу…
– Ты же вроде себя здоровым почуял?
– Так одно другому не мешает!
– Ладно, – добродушно усмехнулся Март. – Давай лучше собираться. Дел еще много…
Пока все еще не верящий в свое чудесное исцеление Вахрамеев одевался, Крылов молчал, но стоило пациенту выйти, как обуревавшие доктора эмоции вырвались наружу.
– Задержитесь на минутку, Мартемьян Андреевич! – схватил он пилота за руку.
– Что-нибудь случилось? – удивился Колычев.
– О да! Случилось! Но неужели вы не понимаете, что именно?
– Хм. Мы вылечили моего крестного…
– О, Господи, дай мне сил! Не просто вылечили, молодой человек. Я, честно говоря, даже несколько затрудняюсь с формулировкой, но…
– Смелее, док.
– Вы обратили внимание, что сустав, связки и мышцы нашего пациента полностью санировались и обновились? Можно совершенно определенно констатировать, что правое колено господина Вахрамеева теперь гораздо подвижнее и, я бы даже сказал, моложе. Да-с, именно так! Правое колено совершенно омолодилось!
– Но разве не этого мы и добивались?
