Текст книги "Львиное Сердце"

Автор книги: Антон Первушин

Соавторы: Елена Первушина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Между тем события внизу развивались своим чередом. Схватка продлилась недолго. Побежденный, скуля и поджав хвост, убежал на болота. Победитель, заложив уши, и вытянувшись в струнку так, что его фигура даже обрела некую стройность стал бочком-бочком подкатываться к прекрасной даме. Видно было, что он ее побаивается, но охота пуще неволи.

Химера встала. Потянулась в три приема: сначала вытянула передние лапы, потом выгнула спину, потом шагнула вперед и потянула задние лапы. Псевдопес подскочил к ней сзади и ласково куснул за круп. Она развернулась и коротким ударом свалила незадачливого ухажера с ног, но когда тот поднялся и повторил подход, встретила его уже приветливей – припала на передние лапы, выставила задницу и томно завела:

– Уау-уау-уау!

Псевдопес попытался пристроиться, но оказалось, что он короче, чем нужно – ему никак не удавалось ухватить пассию за загривок, а приступать к делу, не зафиксировав как следует подружку, он побаивался.

– Уау-уау-уау! – подвывала в нетерпении химера.

Пес вытянулся, как резинка от штанов, и уже было достиг зубами заветного загривка, но тут грянул выстрел, химера подскочила вверх метра на два, а ее ухажер свалился на траву и заскреб лапами в агонии.

Глянув вниз, Артур увидел стрелка. Тот лежал в траве за деревом всего лишь в десяти шагах от влюбленной парочки. Как ему удалось подобраться так близко? Мужик, судя по мощным плечам и заднице, был не из мелких, и все же хищники не заметили его. Пока не грянуло. Интересно, что этот чудак теперь будет делать? Ну псевдопса он завалил, молодец. Но химеру с одного выстрела не уложишь. А она вряд ли довольна, что песня осталась недопетой. Вон как к земле припала и зыркает в четыре глаза.

Химера и впрямь изготовилась к прыжку, словно кошка, заприметившая мышь. Но при этом ее разрывали два противоречивых инстинкта. То она начинала клацать зубами в предвкушении добычи, то принималась горестно завывать об издыхающем ухажере:

– Уау-уау-уау! Щелк-щелк-щелк! Уау-уау-уау! Щелк-щелк-щелк!

«Сверху-то смотреть на это смешно! – подумал Артур. – А на месте стрелка от страха обделаться можно».

Мужик ткнулся лицом в землю и замер, прикидываясь мертвым. А дальше – Артур не поверил своим глазам – химера перескочила через него, как через бревно, и убежала в заросли, продолжая подвывать на ходу.

Мужик встал, сунул пистолет в кобуру и крикнул Артуру:

– Слезай быстро! Пора ноги уносить!

Спустившись на землю, Артур обнаружил две интересные вещи. Во-первых, мужик оказался бабой. Могучей и увесистой, с короной из множества светлых тонких косичек на голове. А во-вторых, детектор, зашитый в комбинезон напротив сердца, начал ощутимо нагреваться. От бабы «фонило», как от Четвертого энергоблока после взрыва. Но не радиацией, естественно, а вариациями. Баба была ходячим движителем Теслы, то есть, на местном жаргоне, обладала пси-способностями. Причем не такими скромными, как жлоб Роте, а гораздо более сильными.

Топая за ней по тропинке, вьющейся между сплошного бурелома, Артур прикидывал, что бы это могло значить и каким образом он сможет это использовать. Собственно, любой человек был источником мини-вариативности, поскольку обладает какой-никакой, а свободой воли. Захотел – повернул направо, захотел – налево. Захотел – развернулся и пошел назад. Захотел – остался на месте. Пожалуйста – четыре альтернативных линии будущего. Фокус в том, что все эти вариации обычно локальны и быстро затихают. Людей много, их выборы легко уравновешивают друг друга. Если один свернул направо, всегда найдется тот, кто свернет налево. Будущее, конечно, изменится, но, скорее всего, незначительно: если рассматривать ткань вероятностей при нормальном увеличении, две эти нити будут практически неразличимы. Но есть люди, обладающие возможностью влиять на отбор вариаций более или менее сознательно. Они могут, входя в транс, рассматривать вариации и выбирать среди них те, что будут наиболее благоприятными. Почему-то они рождаются только здесь. Артур порой думал, что это своего рода компенсация: в Истинном мире нет людей с пси-способностями, но именно там смогли поострить движители Теслы. Наверное, два вариационных движителя – естественный и искусственный – слишком большая нагрузка для ткани мира… Впрочем, сейчас это не так важно. Главное – ему здорово повезло! Он наткнулся на человека, способного разрешить все его проблемы. Остается найти правильный подход. Но это и самое трудное! Артур уже убедился, что аборигены зачастую совершенно непредсказуемы. А ошибиться в таком деле нельзя. С чего же начать?..

– Тебя как зовут, сталкер? – неожиданно спросила его спутница.

– Артур, – быстро ответил юноша.

– И куда же ты, Артур, направляешься?

– Я… э-э-э… я… в глубокий рейд.

Женщина усмехнулась.

– Понятно. Молодежь в мелкие рейды не ходит. Это ниже их достоинства, так ведь? А меня зовут Ким.

– Рад знакомству. А вы куда идете?

– К Саркофагу.

– Значит, нам по пути.

– Вот как? – Ким посмотрела на него с интересом. – И что ж ты там забыл?

– Я… э-э-э… – Внезапно Артура осенило. – Я ищу «Солнцестояние»!

– Неужели? – в голосе Ким прозвучало недоверие. – И зачем оно тебе сдалось?

– Ну… вы же знаете, что творится сейчас. Мутанты новые, нападения. База «Долга» разгромлена. Вот я и подумал: нужно звать на помощь. Нужно чтобы кто-то навел порядок и как можно скорее.

– Интересная мысль, – с непонятной интонацией заметила Ким.

– А?.. Так вы со мной не согласны?

– Не то чтобы не согласна. – Ким вздохнула. – Но что будет, если ты свое «Солнцестояние» так и не найдешь?

– Не знаю… – Артур изобразил растерянность.

– Вот то-то и оно.

Некоторое время они шли молча. Артуру было досадно, что такой многообещающий разговор прервался, и он гадал, как бы ненавязчиво его возобновить.

– Просто расскажи что-нибудь, – посоветовала Ким.

Артур в ошеломлении уставился на нее.

– Нет, мысли я не читаю, – покачала головой женщина. – Только эмоции. Сейчас я чувствую любопытство и смущение. И еще неуверенность. Ты не привык разговаривать свободно – все время думаешь, как бы не сказать что-то не так. Но фокус в том, что ты тоже можешь читать эмоции, если захочешь.

Артур изумился еще больше. Может быть, она уловила побочное излучение оборудования, которое поддерживало его существование в зависимом мире и приняла его за проявление пси-способностей? Тогда на этом можно попробовать сыграть.

– Что вы говорите? – переспросил он. – Я не понимаю.

– У тебя в голове сейчас стоит шум. Ты все время думаешь: а если я скажу это? Что она ответит? А если я скажу то? Что тогда она? Если бы ты на этом не сосредотачивался, а обращал внимание на меня, тебе легче было бы понять, какое у меня настроение и как я отреагирую, если ты сделаешь то или это.

– Звучит интересно, – признал Артур. – Но это трудно.

– На самом деле нет, если потренируешься. Я тренировалась в школе. Частенько не учила уроки и сидела, напуская на себя самый уверенный вид. И учитель меня не спрашивал.

– Я занимался вдвоем с учителем, – возразил Артур. – Он так и так меня спросил бы.

– Ого, а ты похоже не из простой семьи. А они знают, что ты здесь?

– Нет.

Артур был рад, что ему снова удалось ответить честно. Кто ее знает, эту даму – вдруг она и правду от лжи по глазам отличить может.

– Решил попробовать, на что ты способен? Молодец, уважаю.

Они наконец вышли из леса на равнину и увидели впереди темное здание Саркофага.

– Я слышал, там раньше было О-Сознание, – сказал Артур, решивший исполнить совет Ким и подать тему для дальнейшего разговора. – Оно управляло Зоной. И сюда никого не пускали – на Радаре стоял Выжигатель мозгов. А теперь его нет, но есть «Солнцестояние». И к нему может придти каждый.

Он взглянул на свою спутницу и заметил, что ее лицо помрачнело.

– Все почти так и было, – сказала она тихо. – Это был эксперимент профессора Добрынина. Он работал в Академгородке под Новосибирском, был специалистом по информационным полям и биоэнергетике. Его лаборатория проходила в секретных документах под кодовым названием «Отделение № 8». Сначала она размещалась в НИИ «Агропром», потом ученые перебрались на Четвертый энергоблок. Добрынин считал Зону отчуждения проявлением сбоя в ноосфере и собрал семь человек с пси-способностями, надеясь, что они сумеют этот сбой устранить или по крайней мере компенсировать. Эти семеро заплатили дорогую цену – отказались от своей прежней жизни, от своих семей, от любимых и превратились в единую живую машину – они стали единым разумом, контролировавшим Зону…

– А потом? – осторожно спросил Артур.

– Людям не нравится, когда их контролируют, даже если им говорят, что это для их же блага. – Ким грустно усмехнулась. – Люди много лет искали способ победить О-Сознание и нашли его. Именно поэтому я и не верю в «Солнцестояние». Создавать подобные группировки – это все равно, что строить плотину из песка. Вода разрушит плотину и найдет себе путь. Никто не может управлять Зоной сколько-нибудь продолжительное время. Слишком много собралось здесь людей и слишком разнообразны их интересы… Ну что? Пойдешь дальше – искать свое «Солнцестояние» или повернешь назад? Потому что я уже, считай, пришла.

За разговором Артур не заметил, как они поднялись на очередной холм, и перед ними открылся широкий вид на Четвертый энергоблок. Перед блоком, на относительно ровной площадке, стояли несколько брошенных машин, валялись в беспорядке ящики и распотрошенные рюкзаки.

Артур извлек «указку», прикрыл ее рукой в перчатке, чтобы аборигенка не увидела прибор из другого мира. Архианомалия должна быть где-то рядом… Прямо здесь… Он должен ее видеть! Артур поводил прибором, ловя сигнал. Хм, похоже он идет от того фургона. Точнее, от контейнера в фургоне.

Пендрагон-младший сделал «указкой» снимки и передал их Мордреду. Тот откликнулся тут же: на миниатюрном вертикальном экране появились условные значки и цифры. Чем больше на них смотрел Артур, тем больший ужас его охватывал. Это была не архианомалия. В фургоне пряталась сконцентрированная область нулевой вероятности – абсолютный антипод Великого Движителя, «черная дыра» вариативности. Сейчас она неактивна, однако если ее запустить, она без труда поглотит не только Зону, не только это отражение и прочие зависимые миры, но и коснется Истинного мира. Святой Тесла! Проклятые аборигены хуже сотни Лансов! Как, каким образом им удалось создать такого монстра?!

– Ким, что это? – прошептал Пендрагон-младший в ужасе. – Вы знаете, что это такое?

– Меня просили быть откровенной с тобой, – ответила Ким, с иронией разглядывая Артура. – Да, я знаю, что это такое…

Глава 4
Названье крокея от слова круши, кряхти, и крепись, и кроши…

1

Сталкеры устроились в захваченной Припяти по-походному. Очистили несколько квартир, преимущественно на первых этажах, выкопали во дворах выгребные ямы, поставив над ними палатки. Еду готовили тут же во дворе – на кострах. В ход пошла чудом сохранившаяся мебель из квартир и поваленные деревья. Труднее всего было с водой, но, к счастью, в городе осталось несколько примитивных водозаборных колонок, которые удалось починить силами специалистов из команды Роте. Радиационный фон в городе оставался повышенным, но это как раз было наименьшей проблемой – от опасного облучения защищали стандартизованные артефакты и специальные лекарственные препараты, которые генерал приказал выдать без ограничений из собственных запасов.

Артур и Алина смогли с горем пополам помыться, перекусили тушенкой и устроились в спальниках прямо на бетонном полу. Алина еще раз пересказала историю своих «бедствий» Мышкину и потребовала, чтобы тот рассказал, как очутился здесь.

– У меня все проще и скучнее, – ответил Семен Семеныч. – Некая фирма «Норд Ривер» – шведская, кажется – организовала экспедицию к Саркофагу. Хотели изучать сейсмическую активность в этом районе. Дело хорошее, нужное. Просили предоставить консультанта из нашей лаборатории. Я и поехал. Однако мы, собственно, успели только добраться до энергоблока и развернуть лагерь. Потом пришел этот сотник из «Долга», сказал, что вокруг полно каких-то страшных мутантов, и согнал нас сюда. Теперь, из вашего рассказа, я вижу, что он не врал.

– Он не врал, Семен Семеныч, там действительно черти что творится. Я думаю, как только будет возможность, Роте отправит нас за Периметр. Зачем ему в городе десяток дармоедов?

– Уверен, Алиночка, так все и будет. А вы спите, у вас уже глаза слипаются. Да, кстати, в экспедиции с нами был Виктор Свинцов. Вы ведь, кажется, знакомы?

– Дядя Витя? – Алина попыталась сесть прямо в спальнике. – Он здесь?

– Нет, его с нами не было, когда нас забирали. Но, думаю, с ним все в порядке. Он выглядел человеком, очень опытным и уверенным в себе. Сразу видно, что не в первый раз в Зоне.

– Ага, тогда ладно, – Алина снова улеглась на пол и почувствовала, что уходит-уплывает в сон.

Мышкин накрыл ее одеялом.

– Спите, Алиночка, спите. Все будет хорошо.

А вот Артуру не спалось. Он успел покемарить в бронетранспортере, а теперь был слишком возбужден, чтобы заснуть. К тому же болела голова. Поэтому он сидел на подоконнике, рядом с пластмассовой глазастой куклой, оставшейся здесь еще с советских времен и пережившей все «нашествия двунадесять языков» вместе с Припятью. На кукле было белое платье, припорошенное пылью, а глаза без ресниц равнодушно смотрели на новых хозяев квартиры.

«Вы пришли и уйдете, – казалось, говорила она. – А я останусь».

В соседней комнате гомонили пьяные «свободовцы». Пытались петь, но все время забывали слова, сбивались и замолкали, а потом начинали снова – так же нестройно и не в лад.

Артур любовался лицом спящей Алины. Интересно, помнит ли она их поцелуй? Или для нее это был лишь мимолетный каприз, о котором она тут же забыла? Может быть, она его и привлекает именно тем, что он никак не может разобраться в ее характере, понять, какая она на самом деле и что ей нужно? В ней словно уживаются две женщины. Одна – настоящая боевая подруга, хороший товарищ, который всегда выручит, всегда прикроет спину. Другая – кокетка: вздорная, заводная, очаровательная и, кажется, бессердечная. Но на самом деле есть еще третья Алина. Та, что увлечена наукой, амбициозна и превыше всего ценит истину и справедливость. Но сейчас он видел перед собой четвертую Алину – девочку, которая спит, положив руку под щеку и приоткрыв рот. Маленькая, усталая девочка, которой многое пришлось пережить… Которую невозможно не любить…

Алина пошевелилась во сне, и Артур поспешно отвернулся к окну. Вот дурак! Что уставился, в самом деле? А ну как разбудишь!

И замер. В опустевшем дворе под деревом рядом с потухающим костром стоял тот самый головорез, который гнался за ними от Толстого Леса. Артур нахмурился. Нет, с этим пора кончать. Надо выйти и поговорить с уродом по-мужски. Только один вопрос: где взять оружие?.. Хм… Кажется, в прихожей висели несколько поясов с пистолетами. Фримены предпочитали держать оружие при себе, но не прямо под рукой, особенно когда выпивали – иначе любая пьянка заканчивалась бы выносом трупов. Когда нет внешнего контроля, люди либо учатся контролировать себя сами, либо отправляются прямиком на небеса. И в этом смысле Артур фрименов даже уважал – за счет таких вот небольших, но важных ритуалов они умудрялись не перебить друг друга, оставаясь абсолютно асоциальными типами. Кроме того, сейчас их привычки были ему на руку.

Во время прошлого путешествия в числе прочего случился неприятный казус, когда Артур не смог попасть в человека, хотя целился почти в упор. Позже оказалось, что оно и к лучшему, но осадок остался. С тех пор молодой физик немало времени проводил в тире и сейчас стрелял довольно прилично. А как известно всем, доброе слово и револьвер действуют гораздо убедительнее, чем просто доброе слово. Поэтому Артур, выйдя из комнаты, прихватил незаметно «Компакт» одного из фрименов, передернул затвор уже на лестнице и вышел во двор навстречу преследователю.

Увидев Артура, псих рванул к нему с такой резвостью, что молодой человек оторопел и даже не успел навести пистолет.

– Мой король! – закричал меченосец радостно. – Артур! Ну наконец-то! Я уже измучился совсем! Я прошу прощения, наверное, это не ко времени, но я влип. Если вы не поможете, мне каюк. А я вам тоже помогу, чем смогу. Любой ваш приказ исполню. И здесь, и там. Ладно?

– Ладно, ладно, – выдавил из себя Артур. – Дай дух перевести.

Молодой физик не знал, что и думать. Кажется, этот придурок его просто с кем-то перепутал. Но почему тогда он называет правильное имя?.. Чтобы потянуть время, Артур присел на бревно у костра и принялся ворошить палкой остывающие угли.

Странно, очень странно. Если там, на Периметре, меченосец мог просто не разглядеть лица, то сейчас они достаточно близко друг от друга, чтобы, несмотря на сумрак, понять, с кем разговариваешь. Значит, другой Артур очень похож на него? Или это такая причудливая игра, чтобы втереться в доверие? Но зачем?.. О'кей, попробуем сыграть и послушаем, что он скажет.

– Садись, – предложил физик. – И рассказывай, где ты там накосячил.

Но меченосец остался стоять. Он только набрал в грудь побольше воздуха и выпалил разом:

– Мой король, я потерял кольцо!

– Кольцо?..

Молодой физик не сумел сдержать удивления, но его собеседник решил, очевидно, что Артур так возмущен, что не может найти слов, и зачастил:

– Я дурак, мой король. Я круглый дурак. Эта проклятая девка стянула его у меня, пока я спал. Я гнался за ней – до самого Предзонника. Но кольца у нее уже не было. Видимо, успела его продать. Я… мой король… Я искуплю! Я кровью искуплю! Я за вас глотку порву кому хотите! Только не надо, чтобы за Круглым Столом узнали, ладно? Они там и так надо мной смеются, особенно дю Лак. А теперь совсем со свету сживут… А я… вы же знаете… Что я всегда за вас был! Всегда на вашей стороне. А они… А она…

– Погоди, погоди, успокойся.

Артуру казалось, что его мозги сейчас закипят. Но если отбросить лепет, получалось следующее. Похоже, кольцо, которое они купили у Флибусты, принадлежало этому типу. Флибуста его украла. Он погнался за ней, убил, но кольца не нашел. А оно ему позарез нужно. Иначе за круглым столом все узнают, и какой-то дю Лак будет смеяться. Стоп. «Дю Лак» – это ведь по-французски? Означает то ли «у озера», то ли «из озера». Эх, вот никогда бы не догадался, что школьный французский пригодится. Знал бы – учил бы лучше… Короче, что-то там связанное с озером. Озерный… Озерный край? Нет, это не край, это человек. Стой! Ну конечно. Не круглый стол, а Круглый Стол… Ланселот Озерный! Ланселот дю Лак! А Артур – король Артур? Неужели? У них тут ролевая игра такая? Вот ведь психи! Мутантов с аномалиями им не хватает!

Сердце у Артура колотилось где-то под горлом, мешая дышать, желудок скрутился в тугой жгут. Однако ни в коем случае нельзя было подавать виду, что волнуешься и боишься. Король должен держаться по-королевски.

– Так, – выдохнул он. – Теперь слушай меня. Первое – никто в Камелоте не должен знать, что я здесь.

Про Камелот был выстрел наугад. Просто Артур предположил, что если уж эти психи отыграли Круглый Стол, то и Камелот – легендарную столицу короля Артура – они обязаны отыграть. И не ошибся. Меченосец кивнул с важностью, как будто так и надо.

– Второе – больше сюда ни шагу. Держись в стороне. Проблему я твою решу сам.

Меченосец снова кивнул, и в глазах его загорелась надежда.

«Так, кажется, ты обещал за меня кому угодно глотку порвать, – подумал Артур. – Пока нам это без надобности, но… чем черт не шутит!»

– Третье – дай мне свой адрес, чтобы я мог с тобой связаться при необходимости.

– Мой король, у вас же он есть!

– Дома есть. Но не с собой, – тут же нашелся Артур с ответом. – Я-то помню, что в Зоне любую вещь могут увести, в том числе и ПДА.

Меченосец заметно покраснел.

– Простите, мой король.

– Ладно, не тушуйся. Как говорят, за одного битого двух небитых дают… Напомни адрес.

– Ивэйн-один-ноль.

– Хорошо, Ивэйн. А теперь сгинь с глаз моих и не показывайся, пока не позову.

Меченосец послушно растворился в темноте.

Некоторое время Артур сидел у потухшего костра, потом встал и пошел в здание. При ходьбе он чувствовал, как у него трясутся поджилки.

2

Они стучали в дверь.

– Координатор! Выходи! Разговор есть! – Гоголь вышел, сладко зевая.

– Что орете, фримены? Ночь на дворе.

На самом деле он быстро оценил обстановку. Здесь были Ванька Пес, Сеня Бешеный, Толик Сверло и Игореша Глазастик. Все четверо – отъявленные смутьяны и скандалисты. Пришли права качать. Не остановятся ни перед чем.

«С четверыми мне не справиться, – подумал Гоголь. – И они это знают. Ладно, попробуем решить дело миром».

– Что вам угодно господа? – спросил он, посерьезнев.

– Нам угодно знать, с каких пор Совет Координаторов лижет задницу «Долгу» и как долго он намерен это делать? – сурово отвечал Ванька.

– А вы где-то здесь видите Совет Координаторов? – вежливо поинтересовался Гоголь. – Боюсь, я его не вижу.

– Вот именно! – поддакнул Сеня. – Вот мы и спрашиваем, с какой стати ты принимаешь решения за весь Совет?

– С той стати, что я – единственный, кто может сейчас принимать решения, – спокойно отвечал Гоголь. – Остальные координаторы находятся вне действия прямой связи и не могут присоединиться к нам. Произошло ли это в результате стечения обстоятельств или по собственной воле Координаторов, мне не ведомо. Если у вас есть претензии к моим решениям, оспаривайте их, но по протоколу, а не явившись мне под окна среди ночи, как обыкновенные гопники.

– У нас есть претензии. – Ванька не собирался сдаваться просто так. – Нам не нравятся твои решения. «Долг» уже пошел машины у нас отбирать. Ты – предатель, Координатор. Ты продался «Долгу». Ты будешь низложен. Можешь защищать свою честь в поединке, можешь бежать. Но больше ты не один из нас.

– Клянусь, мне тошно разговаривать с вами, – ответил Гоголь, усмехаясь. – У вас нет ни рассудка, ни памяти. Удивляюсь, как это ваши мамаши отпустили вас в море! В море! Это вы-то джентльмены удачи? Уж лучше бы вы стали портными…

Заговорщики переглянулись.

– Он бредит? – боязливо спросил Сеня. – Может, пьяный? Или грибочков переел?

– По-моему, я это где-то слышал, – высказал предположение Игорек. – Или читал. В какой-то книжке…

– О, среди нас есть юные книголюбы! – продолжал потешаться Гоголь. – Приятно слышать. Ты прав, мальчик. Это «Остров сокровищ». Великая книга! Припоминаешь, о чем там речь? Ну, не трудись. Я тебе расскажу. Компания… э-э-э… честных пиратов хочет найти клад капитана Флинта. Но карта клада в руках у жадного сквайра Трелони и циничного доктора Ливси. Что делать? Предводитель пиратов – отважный и одноногий Сильвер, один из бывших соратников капитана Флинта – придумывает хитрый план. Пираты нанимаются матросами на корабль, который купили Трелони и Ливси, и таким образом попадают на остров, где зарыт клад.

– Ты нам, Гоголь, зубы не заговаривай, – проворчал Ванька. – И не намекай, какой ты весь из себя культурный перед нами. Есть что сказать, говори прямо, не юли.

– Что вы, что вы, никаких намеков! – Гоголь лучезарно улыбнулся. – Я просто пытаюсь обосновать свою позицию литературными примерами. Погоняло обязывает, знаете ли.

– Да пусть болтает, – вступил в разговор Сеня. – Интересно же, че?

– О, я рад, что заронил в ваши души интерес к великой литературе. И обещаю вам, скоро вы поймете, что эта история поисков золота имеет к нам непосредственное отношение… Итак, корабль прибывает на остров. Пираты поднимают мятеж. Но сразу одолеть команду им не удается, и после ряда приключений они находят укрытие в старом форте на холме. Они берут в плен одного из подручных сквайра – юнгу Джима. Пираты хотят убить его. Но Сильвер вступается за мальчика. Пираты недовольны – им кажется, что Сильвер предал их интересы. И они посылают ему черную метку в знак того, что он низложен. Сильвер требует, чтобы ему сказали, чем он так не угодил. И вот что он услышал в ответ. – Гоголь потер лоб, вспоминая слова, и начал говорить, как будто читал стоявшую перед ним книгу: – «Не бойся, обычаев мы не нарушим. Мы хотим действовать честно. Вот тебе наши обвинения. Во-первых, ты провалил все дело. У тебя не хватит дерзости возражать против этого. Во-вторых, ты позволил нашим врагам уйти, хотя здесь они были в настоящей ловушке. Зачем они хотели уйти? Не знаю. Но ясно, что они зачем-то хотели уйти. В-третьих, ты запретил нам преследовать их. О, мы тебя видим насквозь, Джон Сильвер! Ты ведешь двойную игру. В-четвертых, ты заступился за этого мальчишку…»

– Вот именно, координатор, – мрачно сказал Ванька. – Все так и есть. Ты сам перечислил свои преступления. И тебе, и твоему Сильверу не удастся выкрутиться!

– Но Сильвер и не пытается выкрутиться, – возразил Гоголь. – Он отвечает им честь по чести. «Теперь послушайте, что я отвечу на эти четыре пункта. Я буду отвечать по порядку. Вы говорите, что я провалил все дело? Но ведь вы знаете, чего я хотел. Если бы вы послушались меня, мы все теперь находились бы на „Испаньоле“, целые и невредимые, и золото лежало бы в трюме, клянусь громом! А кто мне помешал? Кто меня торопил и подталкивал – меня, вашего законного капитана? Кто прислал мне черную метку в первый же день нашего прибытия на остров и начал всю эту дьявольскую пляску? Прекрасная пляска – я пляшу вместе с вами, – в ней такие же коленца, какие выкидывают те плясуны, что болтаются в лондонской петле. А кто все начал? Эндерсон, Хендс и ты, Джордж Мерри. Из этих смутьянов ты один остался в живых. И у тебя хватает наглости лезть в капитаны! У тебя, погубившего чуть не всю нашу шайку! Нет, из этого не выйдет ни черта!.. Это пункт первый! Остальные тоже хороши. Вы говорите, что наше дело пропащее. Клянусь громом, вы даже не подозреваете, как оно плохо! Мы так близко от виселицы, что шея моя уже коченеет от петли. Так и вижу, как болтаемся мы в железных оковах, а над нами кружат вороны. Моряки показывают на нас пальцами во время прилива. „Кто это?“ – спрашивает один. „Это Джон Сильвер. Я хорошо его знал“, – отвечает другой. Ветер качает повешенных и разносит звон цепей. Вот что грозит каждому из нас из-за Джорджа Мерри, Хендса, Эндерсона и других идиотов! Затем, черт подери, вас интересует пункт четвертый – вот этот мальчишка. Да ведь он заложник, понимаете? Неужели мы должны уничтожить заложника? Он, быть может, последняя наша надежда. Убить этого мальчишку? Нет, мои милые, не стану его убивать. Впрочем, я еще не ответил по третьему пункту. Отлично, извольте, отвечу. Может быть, вы ни во что не ставите ежедневные визиты доктора, доктора, окончившего колледж? Твоему продырявленному черепу, Джон, уже не надобен доктор? А ты, Джордж Мерри, которого каждые шесть часов трясет лихорадка, у которого глаза желтые, как лимон, ты не хочешь лечиться у доктора? Быть может, вы не знаете, что сюда скоро должен прийти второй корабль на помощь? Однако он скоро придет. Вот когда вам пригодится заложник. Затем пункт второй: вы обвиняете меня в том, что я заключил договор. Да ведь вы сами на коленях умоляли меня заключить его. Вы ползали на коленях, вы малодушничали, вы боялись умереть с голоду… Но все это пустяки. Поглядите – вот ради чего я заключил договор!» И Сильвер бросил на пол карту, на которой было указано место с сокровищами…

– Похоже, это и впрямь хорошая книга, Координатор, – произнес Ванька с издевкой. – Но ты обещал сказать, какое отношение все эти красивые словеса имеют к нам. И поторопись, мое терпение на исходе.

– Мне грустно слышать это, Иван, – ответил Гоголь. – Терпение – важнейшее качество для охотника и вообще для человека, который хочет чего-то добиться в жизни. Но раз твое терпение еще так несовершенно, я не стану больше его испытывать. Итак! Когда я заключал договор, мы были в безнадежном положении – разрозненны и фактически беспомощны перед лицом наступающих монстров. Разве я виноват, что вас хватило только на то, чтобы расползтись по укрытиям и отстреливаться, в то время как люди Роте оказались способны на организованное сопротивление? Или я должен был дождаться, пока у вас кончатся патроны, и монстры доберутся до вас? Это больше пристало бы Координатору? Нет, в сложившихся обстоятельствах союз с «Долгом» был лучшей – нет, единственной! – возможностью спасти фрименов от полного истребления… Дальше – что мы получили в результате этого союза?.. Мы получили Припять, причем «долговцы» помогают нам ее обустроить. Я слышал, они собираются запустить водонапорную станцию. Кто из вас против, чтобы из крана вода лилась сама собой и ее не приходилось таскать ведрами?

– Но они отобрали у нас машины, – напомнил Сеня. – Сказали, что завтра отправляются на север…

– Так это же отлично! – произнес Гоголь. – Они сами дают нам повод разорвать договор. Теперь слушайте меня! Сейчас вы обойдете всех фрименов и скажете, что завтра мы берем власть в свои руки. Как только они увидят, что тучи разошлись и засияло Солнце, пусть арестуют оставшихся в городе «долговцев». А мы с вами наведаемся в Дворец культуры и арестуем сотника Ханкилдеева. Генерал наверняка оставит его за главного.

– Хм! – Ванька сразу понизил тон. – А ведь Координатор дело говорит, мужики! Только что это за сигнал «когда тучи разошлись»? Они по твоему приказу разойдутся, что ли?

– А вот это самое главное, – Гоголь перешел на доверительный шепот. – Дело в том, ребята, что сегодня я имел разговор с человеком из «Солнцестояния». Ну тихо, тихо, – он сделал упреждающий знак фрименам, которые удивленно загомонили. – Можете мне не верить, но завтра сами убедитесь. И как только Припять будет наша, мы отравимся на сходку – заключать союз с «Солнцестоянием»… Теперь все удовлетворены? Претензий больше нет?

– Смотри, Координатор, обманешь, лучше сам застрелись, – посулил на прощение Ванька.

– «Милый друг, придется тебе подождать до другого случая, – ответил ему Гоголь. – Счастье твое, что я не помню худого. Сердце у меня отходчивое».

Когда дверь за заговорщиками закрылась, Координатор «Свободы» вздохнул, потянулся и печально произнес заключительные слова той самой главы «Острова сокровищ», которую столь обильно цитировал:

– «Я долго не мог сомкнуть глаз. Я думал о человеке, которого убил, о своем опасном положении и прежде всего о той замечательной игре, которую вел Сильвер, одной рукой удерживавший шайку разбойников, а другой хватавшийся за всякое возможное и невозможное средство, чтобы спасти свою ничтожную жизнь. Он мирно спал и громко храпел. И все же сердце у меня сжималось от жалости, когда я глядел на него и думал, какими опасностями он окружен и какая позорная смерть ожидает его…»