Текст книги "Дерево и пень [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Нет, – закричала Вика.

Окно внезапно окрасилось в светло–коричневый цвет и скрутилось в рисунке. Со следующим ударом молнии и вспышкой огней уличного освещения Вика увидела, как стекло лопнуло и из окна вылетела Вторая Она. Тело летело вниз как в замедленной съемке. Но не долетев до земли испарилось. А окно ее квартиры при следующей вспышке фонарей было целым и нормальным. К остановке подъехал троллейбус. Двери открылись и Вика вошла вовнутрь. Троллейбус был пуст. Не было даже кондуктора.

Транспорт набрал скорость. Вика села. И тут она увидела, что стекла троллейбуса начинают закручиваться в светло–коричневом рисунке, а с потолка начали раскачиваться небольшие серые шторы. Скорость троллейбуса начала увеличиваться. Отъехала дверь кабины водителя и из нее вышел незнакомец. На лице была все та же фосфорная улыбка, но она уже не отличалась доброжелательностью. Он быстро подскочил к Вике и в этот момент она рассмотрела его лицо – на сей раз это не было лицом Изольды. Это нельзя было назвать лицом.

Глаз у Незнакомца не было. Вместо них вокруг фосфорной подводки болтались два огрызка мышц, с которых капала кровь. Из носа выпирали аденоиды – их явно не удалили в детском возрасте. Аденоиды шевелились подобно щупальцам. Присмотревшись, Вика поняла, что на концах щупалец есть маленькие глаза. Изо рта Незнакомца выскочил язык – тонкий и черный, с раздвоением на конце – как у змеи. Вика закричала, подпрыгнула со своего места и выпала в проход. Свет в троллейбусе моргнул. И тут – спасение – остановка. Вика в один прыжок выскочила. Двери закрылись – троллейбус уехал. Она очнулась в тени высоченной сосны. Сияло солнце и температура воздуха была явно не осенней. Вика поднялась на ноги. Это был настоящий сосновый лес. Вокруг все сверкало и сияло. Вика пошла вперед – навстречу солнцу. Она шла по лесной аллее пока не вышла к озеру. Она взглянула на свое отражение и увидела, что шрама нет, а она одета! И не в ночнушку. Ее раны на ногах не кровоточили. Это тоже не удивлять не могло. Итак, она в лесу, шрамов нет и ее шея в порядке. Вика разделась и спустилась в воду. Она поплыла от берега, медленно и плавно. Это доставляло ей удовольствие. Удовольствие придало ей сил и она переплыла большое озеро. Она вышла на берег и, к своему удивлению, нашла на его берегу свою одежду. Дальше она пошла по тропинке. Шла она около часа, пока не углубилась в чащу. Вскоре на тропинке она увидела круг, вычерченный мелом. Тропинка превратилась в асфальт, а она стояла на остановке с которой ушла два часа назад. Вика встала в круг.

Вика сидела в ночной рубашке на сидении троллейбуса с заплывшими стеклами. Из будки водителя Незнакомец не появился. Скорость троллейбуса продолжала увеличиваться. Вика слышала как визжат колеса. Она прошла по салону к кабине водителя. В ней никого не было. Свет моргнул. Вика увидела двух бабушек:

– Если бы она сломала шею, то можно было поставить пандус. Я так давно уговаривала этих из управы, чтобы они установили пандус.

Старухи исчезли.

Вика развернулась к кабине и дернула ручку. Раздался грохот – токоприемники сорвало с проводов. Колеса завизжали. Вика увидела, что перед носом у троллейбуса разлетелась в разные стороны ограда.

Транспорт выбил ограждение и воспарил над городом. Он летел долю секунды. Вика зажмурилась. Ее глаза выпали, а в носоглотке выросли аденоиды, которые сразу же заполонили нос и вылезли через ноздри. Но ими она могла видеть!

Троллейбус рухнул на асфальт и разлетелся…

Вика стояла на краю дороги и смотрела на небо. Шел снег. Первый снег и она радовалась ему. Она радовалась первому снегу. ОН спустился с небес чтобы благословить ее. И даже аденоиды в носу не мешали ей дышать…

– Говорила я управе, что когда–нибудь на этом бордюре кто–нибудь шею свернет, – возмущалась старушка, наблюдая за тем, как дворники расчищают место, где только что поскользнулась и разбилась насмерть, свернув себе шею молодая девушка.

Тучная женщина с ребенком на руках беседовала с милиционером:

– Она опаздывала на автобус, – говорила она, всхлипывая, – но опоздала, и вероятно, сбросить скорость решила, – сапоги то осенние. Ну вот у бордюра она забуксовала и рухнула…

Тут они оба повернулись к павильону цвет прозрачного стекла которого стал вдруг светло–коричневым и в нем начал скручиваться рисунок. Тучная женщина, старуха и милиционер застыли и смотрели как зачарованные на это зрелище. Рисунок скрутился и на нем стали проступать буквы.

– Вика, будь осторожна, – прочитала Тучная женщина.

Стекло взорвалось и рассыпалось на тысячи кусков…

Вика с криками проснулась.

Всю дорогу в метро она думала о том, что видела во сне, и эти странные картинки и символы никак не давали ей покоя. С одной стороны ей давно снились кошмары и похуже, но в этом сне явно было что–то не так. Надо найти этого архитектора, подумала Вика, – ведь он один в первом сне не имел ко мне никакого отношения по крайней мере до вчерашнего вечера, когда мы столкнулись в больнице. А еще поговорить с Бэллой и Марфой. Они были во втором сне и, в отличие от Изольды, я знаю что могу поделиться с ними этим. Если держать страхи в себе, то они будут расти и множиться с невероятной скоростью. Но почему я должна быть осторожной и кого мне сейчас опасаться в первую очередь?

С этими мыслями она прошла по школьному коридору и открыла дверь в свой класс, навстречу новой беде…

– О господи, – закричала Вика.

Прямо на полу перед входом в класс в луже крови лежало тело Изольды Конисевич. На лбу красовалось пулевое отверстие. В кабинете еще стоял запах пороха…

11. МЕЖДУ РЕАЛЬНОСТЬЮ И ВЫМЫСЛОМ

Первое время Вика пыталась перебрать все варианты возможного поведения. Она стояла и смотрела на тело Изольды и не могла поверить в то что это происходит наяву, и что сейчас она не проснется. Этот кошмар мог легко оказаться продолжением ее ночного кошмара во сне. Но, к сожалению, это был кошмар наяву.

Вика выбежала в коридор и закричала:

– Помогите! – это было первое что пришло в ее голову, после того как она увидела остывающее тело Конисевич в классе, где через тридцать минут должны были начаться уроки. Но школа еще пустовала, так как дети еще не прибежали к началу занятий, а учителя всегда приходили за десять минут до урока. Вике пришлось бежать с третьего этажа на первый. По крайней мере там точно были охранник и вахтер. Пока она бежала по лестнице, ее терзали мысли о том, кто мог покуситься на жизнь Изольды, хотя было очевидно, кому именно выгодна ее столь своевременная смерть. И если это действительно была свекровь Вики, то последней определенно не позавидуешь.

Вика выбежала в холл и закричала:

– Помогите! В моем кабинете труп Конисевич! Ее кто–то застрелил!!!

Вахтерша и охранник поначалу застыли на месте и смотрели на Вику совершенно сумасшедшими взглядами. Поняв, что девушка не шутит Охранник направился к постовому телефону и вызвал милицию и «скорую». Вахтерша отпаивала Вику чаем и дала ей успокоительное. Несчастную трясло, ее руки дергались, а в глазах все еще стояло зрелище, которое она узрела на своем рабочем месте. Потом, немного успокоившись, она холодным тоном сказала:

– Вызови мне такси, я поеду в больницу. Пусть меня там ищут…, – она свыклась с мыслью что вляпалась по уши и теперь ей хотелось быдь рядом с сыном. Все равно никто уроки в такой ситуации проводить не будет.

Охранник поначалу высказал мысль, что этот поступок будет чересчур необдуманным. Но Вика настаивала на своем:

– Допросят там. Ничего с ними не случится! Если не вызовете такси – я поеду на метро…

Так Вика сбежала из школы и уехала в больницу. Приехавшие представители власти опечатали кабинет и закрыли для доступа третий этаж школы. Занятия были вынуждены отменить. Это решение приняла первый заместитель директора – саму Елизавету никто не мог вызвонить – мобильный был отключен. Милиция допросила охранника и вахтершу. Вахтерша сказала мало важного – она пришла на работу через пять минут после прихода Вики. Охранник же показал, что в школу до Вики никто из преподавателей и детей не входил – она всегда приходила раньше всех, когда у нее были первые уроки. Таким образом, получалось что кроме Вики никто не мог убить Изольду, поскольку забраться в школу через окно практически невозможно – окна первого этажа были перекрыты решетками, кроме того у школы был очень высокий фундамент… Вокруг здания все обыскали – следы на снегу от шагов возможного злоумышленника, который обладал альпинистскими навыками, а без них проникнуть в школу было нереально, найти не удалось. Это серьезно сокращало круг подозреваемых до охранника и самой Вики. Но у охранника было одно замечательное оправдание – камера слежения у входа, которая отслеживала всех визитеров.

Тем временем в больнице Вика напоролась и на Елизавету и на Александра:

– Что ты здесь делаешь? – возмутилась Елизавета. Хотя ее возмущение смотрелось немного наигранным.

– То же самое я могу спросить у вас, – ответила Вика, – у вас же были неотложные дела. Почему вы не в школе? – про себя она отметила что беседует со свекровью как–то чересчур нахально. По крайней мере ее интонация была немного фамильярной.

– Я никогда не приезжаю в школу с утра, если у меня нет уроков! – парировала свекровь. И это была чистая правда – Елизавета никогда в жизни не позволяла себе тратить на школу лишнее время.

– Следовательно вы не в курсе, что вашего замечательного завуча по фамилии Конисевич сегодня утром пристрелили. Аккурат в кабинете где я должна была вести урок! – финальная фраза прозвучала с какой–то долей горькой иронии.

– Что? – ахнула Елизавета, – ты убила Изольду? – И снова фальшивое удивление. У Вики возникло ощущение что свекровь уже в курсе что ее дорогую заместителя Конисевич кто то подстрелил. А может быть… А вдруг это сделала она сама?

– Я? – удивилась Вика, – я только нашла тело.

– Ты что–нибудь трогала в кабинете? – спросила Елизавета. Интонация выдавала некоторое разочарование.

– Я что, совсем полная дура?

– Если бы ты была не совсем полной дурой, – сказал Александр, – то не побежала бы сюда, а была бы сейчас там.

– Если бы я не была совсем совсем полной дурой, я бы тысячу раз подумала прежде чем с тобой переспать, – выдала Вика.

– Помолчи, – осадила ее Елизавета, давая понять что развиваться семейному скандалу она не даст, – Вика, иди к сыну, – неожиданно мягко сказала она, – тебе надо отдохнуть, у тебя шок.

Вика очень удивилась резкой перемене в свекрови, подумав, что это неспроста. Но мысль свою не озвучила, а удалилась в палату к сыну. В этом разговоре итак накопилось слишком много вопросов без ответов, но Вика все мысли гнала прочь – ее интересовал только сын.

Елизавета повернулась к сыну и сказала с облегчением:

– Вот, кажется, и решилась наша проблема.

– Что ты имеешь в виду? – Александр еще не совсем понял логики матери.

– Я поеду в школу, а ты проследи чтобы твоя женушка не слиняла отсюда, – сказала она загадочно.

– Мама, что ты задумала? – испугался Александр.

– Увидишь! И подумай над тем, чтобы развестись с Викой, скоро ничто не будет этому мешать – сказала, улыбнувшись, Елизавета на прощание и удалилась.

Александр остался стоять посреди коридора, так ничего и не поняв. А все–таки стоило задуматься что мог придумать жуткий мозг его мамочки… Но естественно ему не могло хватить воображения, чтобы составить тот план, который соорудила Елизавета. Поскольку он был воистину дьявольским.

Приехав в школу директриса сразу попала к следователю, которому заявила:

– Моя невестка приехала в больницу к сыну, сказав, что она застрелила Конисевич, так как та шантажировала ее.

– А она не сказала чем именно шантажировала ее эта женщина? – спросил следователь.

– Сказала – она знала что Вика работает в школе по поддельному диплому и обещала вывести ее на чистую воду. Изольда потребовала у нее десять тысяч долларов.

– А вы знали об этом? – строго посмотрел следователь.

– Только подозревала. Ведь невестка долго делала вид что учится в педагогическом университете в Смоленске. Пару раз у меня была мысль навести справки, но никак не доходили руки. Сейчас, когда она пришла в больницу и все рассказала, она просила меня никому ничего не говорить, но я давно слежу за ней и знаю, что она плохая мать и плохая жена.

– Из–за этого вы решили не молчать?

– Да, – сказала директриса, – только пожалуйста, когда приедете в больницу, лучше сделайте вид, что увозите ее на допрос. Мой внук очень болен и я беспокоюсь как бы это не отразилось на его состоянии, ведь она может схватиться за Дениса, поднять шум, – проговорила Елизавета заботливым голосом.

– Хорошо, – сказал следователь, – мы будем иметь это в виду.

Елизавета не поехала в больницу, а осталась в школе. Следовало сделать втык завучу, которая посмела отменить в школе занятия.

Тем временем в больнице Денису снова стало трудно дышать, и его опять подключили к аппарату, но он был в сознании. Как раз в разгар беспокойств по этому поводу в палате появился следователь, который приехал за Викой. Он вежливо попросил ее выйти, а Вика сказала сыну:

– Мне надо только съездить и решить одно дело, а ты пока побудь с папой.

Сын кивнул головой. Вика со спокойной душой вышла из палаты и пошла в сопровождении следователя к главному выходу из больницы. Когда они сели в машину, следователь без слов нацепил на Вику наручники.

– В чем дело? – спросила Вика.

– Ваша свекровь во всем призналась. Зря вы считали что она будет молчать. Вы арестованы по подозрению в убийстве Изольды Конисевич. Она ведь вас шантажировала!

И вот тут Вика поняла в какую ловушку угодила. Она посмотрела на окно автомобиля и вдруг увидела как оно резко начало становиться темно коричневого цвета и закручиваться к центру. Вика закричала и потеряла сознание.

* * *

Тем же утром почти в аналогичную ситуации оказались вовлечены Арнольд и Катя. Дядя Стасик попросил их подъехать к нему и наведаться на студию, где записывается Леха. По мнению Арнольда, скорее всего Света осталась ночевать у шефа, и потому они вчетвером могли поехать вместе. Подойдя к двери его квартиры – консьержка хорошо знала Арнольда и пропустила их – они позвонили, но ответа не последовало. Арнольд позвонил еще раз. Снова без ответа. Так они ломились в дверь минут двадцать. Все это было очень не похоже на дядю Стасика – он спал очень чутко и всегда быстро просыпался. К тому же дверной звонок в его квартире был очень громким.

Арнольд начал названивать с мобильного на домашний телефон – никакого результата это не дало. Потом он позвонил в магазин, наткнулся на Свету и она сообщила, что дядя Стасик не появлялся в конторе, а вчера она ушла вечером и не осталась ночевать, так как он хотел побыть один из–за неприятной новости о разоблачении виновника крушения башни, который, как оказалось, уже мертв.

Арнольд спустился к консьержке и сказал:

– Мне кажется что–то случилось нехорошее. Телефон не отвечает. Он не уходил сегодня никуда?

– А вы думаете, я бы вам не сказала! – сказала та в ответ, – думаю надо подняться наверх, так как он никуда не отлучался с тех пор как вчера пришел вечером с этой девушкой, Светой. Она хорошенькая, кстати, и такая вежливая. Ушла вчера вечером, – консьержка улыбнулась.

– У вас есть ключ? – спросила Катя из–за спины Арнольда.

– Да, разумеется. В сейфе точно есть.

Вооружившись ключом они поднялись к квартире дяди Стасика и вскрыли ее. Там было тихо, была включена настольная лампа в гостиной. Сам хозяин квартиры сидел за столом. Рюмка ликера стояла полупустая. Арнольд приблизился к телу и присмотрелся:

– Вызывай скорую, хотя боюсь что…, – он еле сдерживал подступающие рыдания, – боюсь что все кончено…

– Нет! – запищала Катя, – только не дядя Стасик…

– Ничего не трогай, – сказал ей Арнольд, – нутром чую что не все так хорошо…

Скоро приехала «скорая» и милиция. Тело увезли. Врачи констатировали что тело пролежало на диване с вечера. Следовательно он умер почти после ухода Светы.

С тяжелыми новостями приехали Арнольд и Катя в магазин и поднялись в приемную. Цветущая Света сидела за компьютером и набивала письмо на радиостанцию для продолжения протекции Лехи. Увидев вошедших она отвлеклась от монитора и улыбнувшись сказала:

– Чего это вы такие будто с похорон?

– Ты только особо не паникуй, – сказал Арнольд тяжело. Слова давались ему с очень большим трудом.

– А где Стасик? Мы же должны были на студию ехать? – все еще не понимала Света.

– Он… не приедет, – сказал Арнольд упавшим голосом, – он… умер.

Повисла пауза. Мертвая и пустая.

– Что? – цветущее лицо Светы резко поменялось на маску ужаса, – это плохая шутка. Черт возьми, это ужасная шутка! Немедленно скажи что ты пошутил!!!

– Это не шутка, – сквозь слезы сказала Катя.

– Нет…Нет!!! – завопила Света, – нет!!! Зачем я вчера послушала его и ушла, зачем, – она упала на клавиатуру и в голос зарыдала, – Зачем??? Почему это произошло в тот момент когда все было так прекрасно…

Катя и Арнольд бросились приводить ее в чувство, но остановить ее истерику оказалось не таким уж и простым делом. Свете дали успокоительное и увели в кабинет дяди Стасика. Магазин закрыли из–за траура. Но на этом все страсти и треволнения не закончились. Очень скоро в магазине появился следователь.

– Добрый день, – сказал он Арнольду, – мне нужно увидеть девушку, которая вчера была у вашего покойного шефа.

– Свете дали успокаивающее, – она отдыхает. Ее чуть не убила эта ужасная новость.

– Надеюсь ее не добьет, то что я сейчас скажу.

– А что случилось? – с сомнением посмотрел на следователя Арнольд.

– А то, что ваша Света, должна быть арестована за убийство вашего шефа! В ликере нашли мышьяк, а девушка, как показала консьержка вышла из дома как раз за некоторое время до примерного часа смерти…

Так что через некоторое время Света оказалась в камере предварительного заключения. Ее истерика продолжалась с еще большей силой, поскольку никто не хотел верить в ее невиновность, кроме Арнольда и Кати, которые разумеется знали о ее отношениях с дядей Стасиком и их большой любви и сопровождали ее по дороге в милицию.

Однако закон был слеп к чувствам, но чуток к фактам – а факты указывали на то, что единственным человеком, способным отравить старика была именно Света.

Сев на топчан, Света увидела в углу камеры на полу девушку. Та поднялась со своего места и подошла к ней:

– Успокойся. Им все равно эмоциями ничего не докажешь. Что им сказали – тому и верят, а ты ничего не докажешь.

– Откуда ты взялась такая умная? Уже наверное здесь не первый день кукуешь! – взорвалась Света.

– Я здесь не больше твоего, – ответила ей Вика, – меня забрали из больницы, где лежит мой сын. Обвиняют в убийстве, которого я не совершала.

– Так уж и не совершала, – завопила Света, – отойди от меня! Убийца, – Света вскочила с топчана, – все вы так говорите.

– Не забывай, – сказала ей Вика, – что ты в аналогичном положении.

– И что с того? – завелась Света, – я его любила! Любила как никто никогда не любил!!!

– И как мне тебе верить, если мне ты не веришь? – спросила ее Вика спокойно.

– Отстань! Отойди от меня! – крикнула Света и оттолкнула ее. Вика споткнулась и ударилась головой о топчан. Света села на свой, – эй, вставай!

Без ответа. Вика лежала без чувств на полу.

– Эй, ты! О, боже! Я ее убила! Помогите! Помогите кто–нибудь! – громко кричала Света.

* * *

– Что вы на меня смотрите, как будто я сказала что–то неожиданное, – спросила Виола у друзей, которые сидели с каменными лицами, – вы что, узнали что–то.

– Нет, – проглотила кусок корнишона Аврора, – просто ты это так выдала, без предупреждения, что мы не ожидали.

– Не забывай, – сказала Василиса, – до последнего Андрей был лучшим другом Марка, и ему вообще тяжело признавать это.

– Это правда, – произнес помрачневший Марк, – ведь у меня таких друзей больше нет. Их надо принимать такими какие они есть… И я вообще то до сих пор в его вину не верю.

– О да, – добавила Виола, – но не с такими грешками как у этого!!! Его кстати сегодня арестовать должны. Ему кажется готовят показательную казнь. Ну так что, Марк, ты пойдешь смотреть как толпа линчует твоего друга? И друг ли он тебе после всего этого?

– Это уж я сам решать буду, – сказал Марк. Хотя он уже не ощущал полной уверенности в своих словах. А точнее этой уверенности у него не было совсем. Ему предстояло полностью смириться с тем, что по халатности его друга произошла такая трагедия… И в этот момент – и это Марк ясно видел – как образы Авроры, Виолы и Василисы начали расплываться.

Сначала они больше напоминали застывшую фотографию, а потом начали терять очертания реальности – сначала постепенно на фотографии начали выступать рубцы, похожие на те, что можно увидеть на картинах. Потом краски начали смешиваться. Интерьер ухоженной квартиры постепенно менялся. Это оставалась все та же квартира, но в ней появились резкие признаки запустения. Зеркало было разбито. Одна из диванных подушек выпотрошена. Марк подумал что он спит. Да. Точно. Это просто сон. А то что он начался так странно – какая разница – все что он видит – это страшный сон. Просто кошмар. И все.

Естественно это было заблуждением. То что он принял за страшный сон на самом деле являлось единственной реальностью. Только его мозг отказывался принять смерть жены, ребенка, друзей… И таким образом в качестве оборонительного щита создал все то, в чем Марк жил это время. И он не хотел покидать этой реальности.

Марк пошел по комнате, ступая босыми ногами по осколкам зеркала. Он оказался в кухне. На столе лежал пакет с продуктами, которые раз в два дня приносила соседка, которой заплатил Андрей. Марк сел на табурет и достал колбасу, начал есть. Запах склепа еще больше усилившийся в этом жилище, создавал ужасное ощущение запустения и смерти.

Лицо Марка заросло, сам он был грязный, изо рта воняло. Руки загрубели от грязи. Со стороны могло показаться, что он все это время прожил на необитаемом острове…Он продолжал есть и ждал того, что этот сон прекратится чем быстрее тем лучше…

В этот момент он услышал, что кто–то открывает дверь ключами. Он даже не обернулся – продолжил грызть вареную колбасу. В квартиру вошел Андрей. Он оказался на кухне и молча смотрел на Марка. Внутри его грызло очень странное чувство, ему хотелось рыдать от того что он видел. Его друг превратился из жизнерадостного, всегда веселого человека, в подобие опустившегося создания. Все это было следствием крушения всех желаний. Он фактически умер, а оставшаяся жить оболочка не хотела признавать себя живой.

За окном пошел снег. Снежинки медленно кружились в своем замечательном танце. Они были девственно белого цвета и создавали за окном совершенно неповторимый рисунок. Их вид был невероятно умиротворяющим.

Марк повернулся к Андрею:

– Что ты здесь делаешь, – сказал он отрешенно.

– Это ты что с собой делаешь? – сказал Андрей, – ты больше похож на живой труп.

– Тебе ли говорить, убийца! Ты виновен в смерти стольких людей, ни я, ни Василиса, не хотим тебя видеть. Не хотим, чтобы ты приходил в дом где растет наш сын.

Андрей на секунду оказался в замешательстве:

– Василиса погибла, и твой ребенок тоже! Что за бред?

– Что за бред мне снится о боже, я хочу поскорее проснуться! – закричал Марк и кусок колбасы полетел в стену.

– Это не сон, а реальность. А вот ты похоже провалился в свой сон!

– Неправда!

– Нет правда! – настаивал Андрей.

– Неправда, – снова сорвался на крик Марк, – все что я сейчас вижу – это сон! Дурной сон, частью которого ты являешься! Убирайся отсюда немедленно!

– Даже не подумаю! Ты несешь возмутительный бред!

– Ах бред? – воскликнул Марк, вскочив с табурета, – а то, что по твоей вине рухнул департамент? Это что, тоже бред?

– Ты сам прекрасно знаешь, кто на самом деле виновен в этой трагедии, – спокойно урезонил Андрей Марка.

– Ах знаю? Ну да, Виола сказала, что тебя арестовали и будут судить за это преступление! Ты преступник, паршивый преступник. Ты гнида, которую надо раздавить, и мне стыдно что я до сих пор считаю тебя своим близким другом!!!

– Если бы я не был твоим другом, я бы не пришел сюда и не слушал бы твой безумный бред про все эти глупости! Сон у него видите ли! Абсурд!

– Убирайся отсюда! – завопил Марк, подняв руку для удара, – ни я ни жена не хотим, чтобы в нашем доме появлялся убийца.

– Да уж, – развернулся Андрей к выходу, – похоже тебе еще нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью что их уже нет. Мои доводы похоже тебя ни к чему не подводят – а надо бы.

Андрей ушел в прихожую и вышел на площадку. Он все еще убеждал себя в том, что это помутнение – явление временное. Рано или поздно он выйдет из своего мнимого мира и вернется к нормальной жизни. И Андрей будет способствовать этому. Но сейчас он бессилен. Нужно время.

Архитектор заглянул к соседке, заплатил ей за три месяца вперед и удалился.

* * *

Арнольд сидел в кабинете дяди Стасика и перебирал документы. Теперь, после его смерти, все могло очень измениться. Главная проблема, конечно, состояла в том, что у него не было завещания, а родственников кроме Василисы и ее мужа, у дяди Стасика не было.

Арнольд вздохнул, собрал бумаги и подошел к сейфу. Он начал раскладывать бумаги и тут его внимание привлекла одна бумага, которую он, в тот день когда выпотрошил сейф в поисках завещания, не видел. Или не помнил что видел. Положив бумаги на стол он взял загадочный документ и пробежал его глазами:

– Вот черт! – сказал Арнольд пробежав глазами – …находясь в здравом уме… завещаю все свое имущество моей племяннице и ее наследникам…Черт побери… Он не просто его не уничтожил, он даже его не исправил!!!

Арнольд застыл посреди кабинета абсолютно не зная что теперь с этим делать…