Текст книги "Туареги Ахаггара"

Автор книги: Анри Лот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Всеобщее недовольство туарегов ярко проявилось во время первой мировой войны, когда в вооруженных восстаниях против французских властей приняли участие многие туарегские племена.

Первыми осенью 1915 г. поднялись племена нынешнего Восточного Мали, а также соседних районов Нигера. В январе 1916 г. в борьбу вступили иуллеммедены. В мае они разгромили лагерь франко-сенегальских войск, но в последующие месяцы стали жертвами карателей: ополчение иуллеммеденов было застигнуто врасплох и уничтожено. Однако восстание разгоралось, его центр переместился в Аир и Ахаггар. В Аире туареги-повстанцы, руководимые вождем Каосеном и сенуситскими марабутами, уничтожили несколько французских отрядов и осадили Агадес. Каосен продолжал сражаться и после снятия осады. Он поддерживал связь с ливийско-чадскими сенуситами, к которым и ушел после поражения в Аире [52]52
  Там же, с. 199–200.


[Закрыть].

В Ахаггаре восстание началось в начале 1916 г. и продолжалось до 1918 г. В нем участвовали все местные племена. Видную роль в восстании играли женщины, среди них поэтесса Дассина, пользовавшаяся большим авторитетом. При его подавлении наиболее воинственные племена потеряли убитыми большинство взрослых мужчин и почти лишились скота.

Туарегские восстания 1915–1918 гг. составляли часть вооруженных выступлений и демонстраций протеста периода первой мировой войны, направленных против империалистических держав Антанты и охвативших многие районы Северной и Северо-Восточной Африки – от Марокко до Египта и Сомали. Хотя они не слились в единое восстание, но представляли собой важный этап в истории антиимпериалистической борьбы народов Африки. Об этом следует помнить, читая строки А. Лота о туарегских повстанцах (в оригинале – «les dessidents») того времени.

Подробное описание культуры ахаггаров А. Лотом убеждает в том, что ее никак нельзя считать примитивной. Несмотря на крайне суровые условия существования и кочевой быт, исключающий какие-либо «излишества» сверх того, что абсолютно необходимо для жизни и может быть перевезено на нескольких верблюдах, у ахаггаров мы находим сложную систему культуры, отдельные элементы которой обнаруживают высокие формы развития и прямое заимствование от древних и средневековых цивилизаций Средиземноморья. Эта сложная система культуры соответствует сложности социально-экономической системы ахаггаров. Последнюю можно характеризовать как кастово-племенную и вместе с тем раннефеодальную. Наличие каст и племен, а также класса рабов, вопреки мнению отдельных ученых, отнюдь не противоречит феодализму. А. Лот описал не все формы феодальной эксплуатации в обществе туарегов. Отчасти это сделали другие ученые, работавшие после А. Лота. Как и Лот, они отмечают важное значение транссахарской торговли для ахаггаров и других туарегских групп. Наряду с феодальной рентой, взимаемой с крепостных и вассалов, торговля давала в доколониальное время ахаггарской аристократии большую часть продуктов земледелия, составлявших основу их питания. Впрочем, доходы от транссахарской торговли аристократы Ахаггара получали не как купечество, а как военно-феодальное сословие.

Для ахаггаров, как и для других туарегских «конфедераций», характерна слабость традиционной политической власти при значительном развитии отношений личной зависимости. Формы этих отношений отличаются разнообразием, и А. Лот показывает в них широкую гамму переходов от статуса невольника к статусу не вполне полноправного свободного человека. Из его описания видно, что не все икланы были рабами и не все благородные – настоящими феодалами. В общем здесь нет ничего необычного для феодальных обществ. То же самое можно сказать и о значительных элементах материнского права.

В настоящее время туарегский феодализм разрушается и уходит в прошлое. Это процесс неизбежный и необратимый. Но, к сожалению, вместе с разрушением традиционного общества туарегов разрушается и их замечательная культура. Особенно страшные удары нанесла туарегам засуха 1968–1974 гг., возобновлявшаяся и в последующие годы. Значительная часть туарегов и туарегоязычных харратинов, икланов, беллах покинули места своего прежнего обитания, переселились на новые земли, где оказались в иноэтническом. окружении. Многие туареги в настоящее время перешли на оседлый, образ жизни, а то и вообще становятся горожанами. Наиболее «чистые» традиционные формы туарегской культуры сохраняются именно у кочевых групп, в частности у ахаггаров.

В этих условиях изучение культуры ахаггаров и других групп туарегов становится одной из актуальнейших задач этнографии. Понятно, что А. Лот и его предшественники не могли полностью исследовать все сферы туарегской культуры. В связи с этим нужно отметить тех, кто внес наиболее значительный вклад в ее изучение. Это прежде всего уже упомянутый выше К. Блангернон, в течение полутора десятилетий (с 1937 г.) живший в стране туаоегов в качестве школьного учителя, посещавший многие поселения ахаггаров, автор ценнейшей монографии о них [53]53
  Вlanquernon С. Ноggar. Р., 1955, 1963.


[Закрыть]. С 1951 г. ахаггаров и другие группы туарегов изучал датский социоантрополог И. Николайсен [54]54
  Nicolaisen J. Есоlogy and Culture of the Pastoral Tuaregs. Copenhavn, 1965.


[Закрыть]. В начале 80-х годов культуру туарегов Ахаггара и Аджера исследовала экспедиция Алжирского университета, в составе которой работала советская исследовательница танцевального фольклора Л. Н. Федорова [55]55
  Федорова Л. Н. Африканский танец. Обычаи, ритуалы, традиции. М., 1986.


[Закрыть].

Читателям, интересующимся туарегской культурой, могут быть полезны также русские переводы работ К. Макульского [56]56
  Микульский К. Общественно-политическая культура кель-ахаггар. – История, социология, культура народов Африки. Статьи польских ученых. М., 1974.


[Закрыть], П. Фукса [57]57
  Фукс П. Народы Сахары. – Сахара. М., 1971.


[Закрыть], А. Гаудио [58]58
  Гаудио А. Цивилизации Сахары. Десять тысячелетий истории, культуры и торговли. М., 1977.


[Закрыть]и соответствующие разделы в сводных работах по географии, этнографии и истории Африки.

В настоящее время общество и культура туарегов переживают серьезнейшие испытания, которые усугубляются разделением территории этого народа на несколько частей государственными границами (впрочем, весьма условными), отсутствием общей государственности, собственного центра национальной консолидации. В то же время отдельные местности страны туарегов (Тсманрассет, Агадес и др.) стали посещаться туристами, привлеченными экзотикой Сахары и туарегского кочевого быта. Фигура благородного рыцаря пустыни становится символом индустрии туризма в Сахаре. Каким выйдет туарегский народ из этих испытаний, какие элементы своей богатой и своеобразной культуры он сумеет сохранить? Но одно несомненно: изучение культуры туарегов и по возможности ее сохранение – в интересах всего человечества. Ведь именно с ее помощью туареги смогли освоить для цивилизации само сердце величайшей в мире пустыни.

Ю. Кобищанов

А. Ю. Милитарев
АНРИ ЛОТ О ЯЗЫКЕ И ПИСЬМЕННОСТИ ТУАРЕГОВ

Анри Лот – фигура уникальная в тех областях знания, которые французы называют «науками о человеке». Во второй половине XX в., когда девизом, начертанным на знамени науки, стала «специализация», т. е. выделение, обособление, встречаются еще люди, ученые в том числе, живущие как бы в ином измерении. Когда смотришь, как они тихо и несуетно строят целостный дом своего – и нашего – познания, соизмеряя фундамент с грунтом, дверь с дорогой, крышу с небом, начинаешь догадываться, что отличает движение вверх от движения вперед. Анри Лот не разделяет, он соединяет. В себе – профессионального этнографа, археолога, путешественника, сказочно удачливого искателя наскальных рисунков и еще более сказочно двужильного их копировальщика. В «объекте исследования» – прошлое и настоящее, древние фрески на скалах Сахары и сегодняшних тяжко страдающих от засухи ее сыновей и дочерей. В аудитории, к которой он обращается, – ученых-коллег, черпающих из его работ ценнейшую информацию, и «рядовых» читателей, чьи сердца не очерствели к судьбам других народов…

Лот, однако, не бесплотный идеал ученого мужа, изрекающего сплошные истины. В его трудах немало спорного, встречаются и ошибочные суждения, и устаревшие идеи. Его широта, целостный охват предмета исследования имеют и слабую сторону – необъятного не объять, где-то явно не хватает специальных знаний. Тогда именно узкому специалисту и необходимо вмешаться с дополнениями, исправлениями, альтернативными подходами к проблеме; не только научные достижения, но и ошибки такого ученого, как Лот, дорого стоят – они не должны остаться в науке непрокомментированными. В роли такого узкого специалиста и выступает автор настоящего послесловия-специалиста по берберскому и туарегскому сравнительно-историческому языкознанию, области по своей специфике чрезвычайно коварной и вместе с тем глубоко притягательной для неспециалиста – этнографа, археолога, историка.

«Язык, на котором говорят туареги, носит название тамахакили тамашек, – пишет А. Лот, – в зависимости от того, какие племена говорят на нем – сахарские или сахельские›.

Это утверждение нуждается в уточнении. На всех языках берберской семьи, за исключением языка кабилов Алжира (самого большого по численности берберского этноса Северной Африки) и нескольких восточноберберских языков, сохранившихся в оазисах Египта (Сива) и Ливии, самоназвание народа, на них говорящего, – имазигхен(imaziyen). Это – множественное число от амазигх, т. е. «бербер». Последним термином пользуются арабы (он либо образован от арабского глагола барбара‘реветь, блеять, бормотать, говорить невнятно’, либо происходит из греческого барбаройи заимствованного из греческого латинского барбари‘варвары, чужеземцы’) и вслед за ними европейцы; сами «берберы» так себя назовут только в разговоре с иностранцем, который может не знать их подлинного самоназвания.

От древнего этнонима амазигх, по всей видимости возникшего еще в праберберском языке (существовавшем как единый язык вплоть до последней трети II тысячелетия до н. э.) и засвидетельствованного в форме максииу Геродота, мазикиив других античных источниках, происходит и общее для большинства берберских народов название языка – тамазигхт, состоящее из основы мазигхи конфикса тa…т. В южноберберских языках, больше известных как туарегские, общеберберский звук «з» в одних из этих языков перешел в «ж», в других – в «ш», в третьих – в «х». Отсюда название языка тамазигхт в одних туарегских языках или диалектах звучит как тамажек, в других – как тамашек, в третьих – как тамахак(в конце слова звук [у], что-то вроде украинского «г», который мы условно передаем по-русски как «гх», переходит в гортанное «к», для простоты передаваемое русской буквой «к», полностью ассимилируя суффикс – т). Тесная группа диалектов туарегов Ахаггара, Тассилин-Аджера, племени таитоков и еще нескольких мелких племен носит название тамахак именно потому, что во всех этих диалектах, а следовательно, и в их общем языке-предке старое общеберберское «з» стало произноситься как «х». В Сахаре распространена вся группа диалектов тамахак. Однако там же, в Сахаре, к северо-востоку от носителей тамахака, в оазисе Гат (в нашей передаче – Гхат [γаt]), говорят на туарегском языке, называемом разными источниками тамаэик, тамажекили даже тамаджек, но не тамахак. В Сахеле же, т е. в зоне, примыкающей к пустыне с юга, разные туарегские диалекты называются тамашек и тамажек. Кстати, Анри Лот, упомянув в главе, посвященной языку, два названия разных туарегских языков – тамахаки тамашек(мы теперь знаем, что есть еще и тамажек), по всей книге пользуется этими названиями практически произвольно, приводя, скажем, слово из языка тамахак, но называя этот язык тамашек, и наоборот. Путаница в названиях туарегских языков, ставшая дурной традицией в исторических и этнографических (и даже в некоторых лингвистических!) трудах, тем более удивительна, что их предок – общетуарегский язык распался на диалекты примерно в IV в. н. э., а значит, генетически наиболее удаленные друг от друга туарегские языки, скажем групп тамахак и тамашек, различаются так же, как русский и польский или румынский и португальский. Представим себе труд, где приводятся русские слова в качестве примеров из польского языка!

«Названия гир, гер, н-гер (нигер), Абалесса, Илези, означающие соответственно „приток, река, обработанный участок, возвышенность, окруженная низиной“, встречаются в текстах Плиния, Птолемея и других авторов и предстают как самые древние известные нам слова берберского языка, относящиеся к старой топонимике Сахары, используемой и поныне», – пишет А. Лот. Но, строго говоря, в текстах Плиния Старшего («Естественная история›) и Клавдия Птолемея («Руководство по географии») встречаются не современные топонимы, а похожие на них названия, в данном случае у Плиния – Алазит и Вальса, которые Анри Лот на редкость удачно отождествляет соответственно с современными Илези, или Иллизи, и Абалессой. Удачно – это лишь значит, что фонетическая сторона сопоставлений вполне правдоподобна, независимо от того, происходят ли сами топонимы Илези и Абалесса из «значимых» берберских слов (на языке ахаггар абелесдействительно означает «обрабатываемый участок местности», причем слово это устаревшее, почти неупотребительное) или нет; отметим при этом, что ни о какой точной локализации указанных географических названий по тексту Плиния пока речи быть не может, и если отождествление Лота верно, то оно – очень важная ниточка для распутывания сложнейшего клубка топонимов и этнонимов, приводимых Плинием.

Что касается названий гири гер, то они сопоставимы с туарегскими словами со значением «большая река, озеро, море» (ахаггар згарау, языки аир и восточный тауллеммет – агарауи др.), и в частности «река Нигер», однако с той оговоркой, что в туарегском здесь основа гарау, а у Плиния – гер/гир, т. е. сходство отнюдь не полное; отметим, кстати, что с восточных отрогов Высокого Атласа берет начало река под названием Гир. Никакого н-геру античных авторов, естественно, нет, а есть название р. Нигер, которое Лот склонен выводить из н-гер, что могло бы по-берберски значить «относящийся к гер», а если гер/гирпереводить как «река» – то «относящийся к реке, речной». Такое исходное значение для названия одной из крупнейших рек Африки представляется несколько странным (оно выглядело бы правдоподобнее, если бы речь шла, скажем, о небольшом притоке); кроме того, мало вероятно, чтобы собственное имя, гидроним, начиналось с частицы н, передающей грамматические отношения типа русского родительного падежа или английского оf. Думаю, что если гидроним Нигер действительно берберского происхождения, то он гораздо лучше объясняется из слов, производных от туарегского глагола əngər ‘находиться позади, укрываться за’, а именно ахаггарского a-nəddir ‘участок горного массива между вершиной и подножием’ (возможно, это связано с особенностями рельефа долины Нигера) и точно соответствующего ему названия Аnəgger («река Нигер») в языках аир и восточный тауллеммет.

Любопытно, что и вполне приемлемые сопоставления автора вроде Вальса – Абалесса – не самые древние из исторически засвидетельствованных слов берберских, или, как их еще называют, берберо-ливийских языков. Плиний Старший писал свои труды в I, а Птолемей – во II в. н. э., тогда как еще в египетских текстах периода Нового царства (с 22-й династии, X в. до н. э.) засвидетельствован термин ms‘князь, вождь (ливийцев)’, – очевидно, заимствованное берберское слово, дожившее до наших дней в форме məss – ‘хозяин, владелец’ в туарегских языках и входящее составной частью в известные с древности антропонимы, имена людей (типа Маssulet из məss ult ‘хозяин дочери’, Маsunа из məss-inау ‘наш хозяин’). Но и это слово – не самый древний берберизм в египетском. В текстах Среднего царства (11 династия, XXII–XXI вв. до н. э.). упоминается ливийское имя собственное ’,bykwr, означающее «собака, борзая»; древнее берберо-ливийское слово сохранилось в современных туарегских языках: в гхате – а-baykur ‘борзая’, в ахаггаре – а-baykor ‘непородистая собака’. Поразительно, насколько точна древнеегипетская передача берберской структуры слова с помощью одних согласных (египетская иероглифика не передавала гласных): ’,bykwr должно было бы реально произноситься как [аbауkur]. Эта замеченная еще знаменитым французским египтологом и исследователем текстов пирамид Гастоном Масперо берберо-египетская параллель представляет собой, вероятно, самый долговечный исторически засвидетельствованный пример сохранности звукового облика и значения слова – на протяжении четырех тысячелетий! Прибавим к этому засвидетельствованные Геродотом в V в. до н. э. названия ливийских племен – максии (соответствующих Маzices Птолемея и самоназванию берберов i-maziy-ən) и гараманты (от топонима Гарама, происходящего с большой степенью вероятности из общеберберского а-γərəm ‘крупное поселение, город’) – и приоритет, приписываемый Анри Лотом Плинию и Птолемею в передаче самых древних слов берберского языка, приходится признать незаслуженным…

Говоря о том, что ливийский язык «заимствовал из каждого языка некоторые слова», имея в виду языки вторгавшихся в Северную Африку «финикийцев, римлян, вандалов, византийцев», Лот допускает неточность: в берберо-ливийских языках засвидетельствованы финикийские, латинские и греческие заимствования, что неудивительно, учитывая высокий уровень культуры соответствующих народов и длительный период контактов с ними; вандалы же – группа германских племен, завоевавших в V в. большую часть Средиземноморского побережья Африки, – не оставили видимых следов в языке местного населения.

Весьма неточно перечислены регионы, где говорят на берберских языках. Так, оазис Ауджила (Авгилы Геродота) находится в современной Ливии, а не в Египте. Упоминая Малую Кабилию, авч тор почему-то пропускает Большую Кабилию – горный массив к востоку от г. Алжир, где проживает большая часть кабилов. К перечисленным районам следует добавить ряд населенных пунктов Туниса (Сенед и др.), Ливии (оазисы Куфра, Эль-Фоджаха, г. Зуара, или Зувара), Алжира (между городами Алжир и Тлемсен, в Южном Оране, оазисы Туггурт, Тиндуф и др.), Юго-Западную Мавританию (западноберберское племя зенага). Неточно и цитируемое Лотом описание Андре Бассе «северо-западной географической границы» распространения туарегов, пересекающей Сахару от Гадамеса до Томбукту, равно как и утверждение самого Лота о том, что «западнее этой границы речь идет уже о диалектах, родственных языку зенага». Во-первых, к юго-западу и западу от Томбукту тоже живут туарегские племена (шабун, тенгерегиф, кель-антессар), во-вторых, никаких диалектов, родственных зенага, в берберологии не засвидетельствовано (зенага – группа близкородственных диалектов, локализованных в одном небольшом регионе), а многочисленные североберберские языки и диалекты, распространенные к западу от линии Гадамес – Томбукту, родственны зенага в той же степени, что и туарегским языкам: зенага, североберберские (группа ташельхит-тамазигхт, зенетские и кабильский), восточноберберские (оазисов Египта и Ливии) и южноберберские (туарегские) языки представляют собой четыре более или менее равноудаленные генетически ветви берберской семьи языков.

Неполным предстает в описании Лота деление туарегских языков. Среди диалектных групп и изолированных языков, играющих важную роль во внутритуарегской классификации, не названы те, на которых говорят туареги, базирующиеся в Ливии (оазис Гат, или Гхат; племена урагхен, имангхассатен и др.), а также группа «танеслемт» в окрестностях Томбукту (племена кель-антессар, шери-фен и др.), которую автор, по-видимому, включает в группу тауллеммет; в действительности, последняя, судя по некоторым данным (большинство диалектов этой группы почти не описано), состоит из нескольких диалектных общностей, скрывающихся под общим названием, но не связанных особо близким родством. Полученная нами на основании глоттохронологических [59]59
  См.: Новое в лингвистике. М., 1961; Милитарев А. Ю. Услышать прошлое. – Знание – сила. 1985, № 7–8. (Новый метод С. А. Старостина пока не отражен в публикациях.)


[Закрыть]подсчетов по методу С. А. Старостина генетическая классификация шести туарегских языков, о которых имеется достаточно лексической информации, выглядит следующим образом:

1. Гхат.

2. Ахаггар, аир, восточный тауллеммет:

а) ахаггар,

б) аир, восточный тауллеммет.

3. Тадгхак [60]60
  Тадрак – в передаче Лота (в принятой транслитерации на основе латинского алфавита – tadγaq). К сожалению, Лот пользуется крайне упрощенной и при этом непоследовательной французской передачей берберских слов, что не всегда позволяет правильно идентифицировать его зачастую уникальные данные по туарегской этнонимике и топонимике или же создает досадную путаницу. Так, Лот передает французским «грассирующим› r как туарегское r, так и увулярное γ (последнее иногда также через r’ или gh). Из-за этого два разных слова аdrar ‘гора’ и аdγaγ ‘камень, гора’ передаются одинаково – как adrar, так же как и образованные от них названия горных массивов, от одного из которых – Аdγaγ Ifuγas (l’Аdrar des Iforas – по Лоту) – и происходит название языка tadγaq.


[Закрыть], танеслемт.

Процент этимологически тождественных единиц в стословном списке основной лексики (иначе – в свадешевском списке, по имени основателя глоттохронологического метода Морриса Свадеша) между языками трех перечисленных групп равен в среднем 80–84, что соответствует IV–VI вв. н. э. в качестве периода разделения пратуарегского языка на диалекты. Такой процент совпадений равен или несколько выше, чем процент совпадений в стословных списках между славянскими или, скажем, между романскими языками (данные С. А. Старостина), т. е. распадение праславянского или прароманского (латинского) языка на диалекты, развившиеся в известные нам славянские или романские языки, произошло примерно тогда же или на несколько сотен лет раньше, чем распадение пратуарегского. Процент совпадений между языками внутри второй группы – 88–91 (95 между аиром и восточным тауллемметом, что указывает на XIII в., и 86–88 между этими двумя языками и ахаггаром, что указывает на рубеж VII–VIII вв.); между языками третьей группы 91% совпадений, указывающий на XI в. Единственное и притом серьезное нарушение стройности нашей схемы – подскок процента совпадений между гхатом и ахаггаром (87%), равного проценту совпадений между ахаггаром и подгруппой аир – восточный тауллеммет (притом, что последние два языка имеют в среднем 80% совпадений с гхатом). Теоретически это может означать, что ахаггар входит не во вторую, а в первую группу (с гхатом), а подскок с языками второй группы указывает на исторические контакты между носителями этих языков и ахаггара и, следовательно, на взаимные лексические заимствования. Однако анализ большого массива лексики всех перечисленных языков указывает в первую очередь на значительное влияние ачаггара на гхат, что, по-видимому, и объясняет их вторичное сближение. Я подробно остановился на всей этой, возможно, навевающей на читателя зевоту проблематике, чтобы показать, как лингвистические модели, в данном случае глоттохронология, могут пролить свет на древнее родство языков и народов, на хронологию их разделения и на их контакты, в том числе и не засвидетельствованные в письменных памятниках, археологически и т. п.

Наивно с лингвистической точки зрения утверждение Анри Лота о том, что «жители соседствующих районов с трудом понимают друг друга потому, что «язык еще не сложился и конструкция предложений в нем непостоянна», а также из-за «большого диапазона фонетических вариаций», хотя сама по себе оценка взаимопонимаемости между отдельными диалектами, данная таким внимательным исследователем и знатоком различных туарегских племен, весьма информативна. «Сложился» или «еще не сложился» можно сказать о литературном или же о междиалектном языке (койне), т. е. в специфическом социолингвистическом контексте, совершенно неприменимом к современным туарегским языкам; собственно говоря, серьезных критериев для выделения каких-либо этапов в изменении внутренней структуры естественного языка – его фонетики, морфологии, синтаксиса, лексики – пока (или вообще) не существует. Можно, конечно, членить историю языка, если она нам известна (как правило, это относится как раз к языкам с литературной, письменной традицией), по какому-то отдельно взятому элементу его структуры, например до и после перехода смычных в спиранты или до и после развития такой-то синтаксической конструкции, но подобное членение всегда будет искусственным, механическим. «Непостоянная конструкция предложений» может свидетельствовать лишь об определенной синтаксической типологии, о свободном порядке слов (как, скажем, в русском в противоположность английскому языку), а под «большим диапазоном фонетических вариаций» следует скорее всего понимать достаточно большое фонетическое различие между фонемами, согласными и гласными, разных диалектов, регулярно соответствующими друг другу. Сам же факт плохой взаимопонимае-мости вполне объясним степенью расхождения между разными туарегскими языками/диалектами: она, как уже говорилось выше, примерно такая же, как между славянскими или романскими языками, тоже почти взаимонепонимаемыми.

И наконец, обратимся к высказываниям Анри Лота о происхождении берберской семьи языков. Возражения вызывает в первую очередь нечеткость – как терминологическая, так и понятийная – авторских рассуждений. Сказать, что «по своему языку туареги… принадлежат к ближневосточной цивилизации» – значит утверждать следующее: 1) язык может быть связан с определенной цивилизацией; 2) существовала некая «ближневосточная цивилизация», на которую можно ссылаться без уточнения пространственных и временных параметров; 3) туарегские языки или туарегский язык (правильнее было бы сказать «праязык») занесены в Сахару с Ближнего Востока. Независимо от того, высказывает ли автор приведенное выше положение от своего имени или только перелагает чужую точку зрения, сама постановка вопроса в такой форме весьма уязвима. Во-первых, язык может принадлежать только к какой-либо языковой общности, а уж никак не к культурной («ближневосточная цивилизация»). Дело в том, что на заре человеческой истории, в ранний период существования Ноmо sарiens, три фундаментальных компонента этноса – язык, культура и антропологический тип – теоретически могли совпадать. Стоим ли мы на позиции антропологического и лингвистического моногенеза (как автор этих строк, не могу себе представить, что такое уникальнейшее событие, как возникновение человека – принципиально такого же, как современный человек, и возникновение языка – принципиально такого же, как любой современный язык, могло тиражироваться, повторяться в разных местах и в разное время) или полигенеза [61]61
  Иначе – моногенизма и полигенизма; более употребительная терминологическая пара – моноцентризм и полицентризм.


[Закрыть], допустимо предположить, что 15–20 тысяч лет назад существовало несколько человеческих общностей, из которых сформировались впоследствии основные расы; каждая из них говорила на своем языке (праязыке будущих крупных макросемей) и обладала особой, присущей только ей совокупностью культурных признаков. Эти общности были прямыми биологическими потомками более древней единой человеческой популяции, их языки восходили к единому языку-предку, а в основании их культур лежала единая некогда культурная традиция; согласно альтернативной гипотезе, они возникли независимо друг от друга в разных районах.земного шара.

Как бы то ни было, в ходе истории происходили миграции и смешения исходных популяций, что доказывается несовпадением границ языковых семей с твердо установленным родством с границами существующих человеческих рас и культурных ареалов. Так, на языках афразийской, или семито-хамитской, макросемьи говорят европеоиды (арабы; небольшие арамеоязычные группы в Сирии, Ираке, СССР и ряде других стран, не совсем точно называющие себя «ассирийцами»; евреи в Израиле; берберы Северной Африки и др.), негроиды (чадцы в Центральной Африке), эфиопоиды (основное семитоязычное население Эфиопии, кушитские народности). На тюркских языках – монголоиды и европеоиды (азербайджанцы и турки, например). Подобные примеры можно легко умножить. И хотя Анри Лот не дает никаких временных ориентиров для того периода, к которому он относит ближневосточные корни туарегов, само упоминание ближневосточных цивилизаций ставит, по-видимому, временные рамки – не раньше рубежа IV–III тысячелетий до н. э., а для столь поздней эпохи в истории рода человеческого уже ни о какой изначальной «привязке» языка к определенному типу или кругу культур не может быть и речи [62]62
  Можно, конечно, посчитать, что столь подробно обсуждаемая здесь фраза Лота – просто неудачная формулировка вполне здравой идеи о том, что предок туарегских языков – берберский праязык – это язык какой-то группы населения древнего Ближнего Востока, т. е. группы, обитавшей в ареале великих культур этого региона. Однако путаница в плане выражения, к сожалению, почти всегда отражает путаницу в плане содержания.


[Закрыть].

Во-вторых, что такое «ближневосточная цивилизация»? Что вкладывает Анри Лот – историк, этнограф, «культурный антрополог» – в термин «цивилизация»? Не мог же он, право, пройти мимо напряженной многолетней полемики вокруг содержания понятий «культура» и «цивилизация», их археологического, конкретно-исторического, социологического, культурологического, философского наполнения Г И даже если предположить, что Лот употребляет этот термин в самом «обычном» смысле развитой предгосударственной или государственной письменной культуры, то какие цивилизации включает он в «ближневосточную»? Шумерскую и наследующую ей шумеро-аккадскую? Хеттскую? А как же египетская, по многим признакам объединяемая с названными выше, но существовавшая все-таки на, африканской почве? Если и ее, то вроде бы нет необходимости помещать отдаленных лингвистических предков туарегов, а значит, и берберов в целом к востоку от Египта – на Ближний Восток, когда их непосредственные предки – ливийцы – исторически засвидетельствованы к западу от Египта, в Ливийской пустыне. Кроме всего прочего культурные общности, которые можно с достаточной мерой условности объединить под названием «ближневосточные цивилизации» (все-таки во множественном, вряд ли в единственном числе), просуществовали без малого три тысячелетия. К какому времени следует отнести гипотетический уход праберберов из зоны этих ближневосточных цивилизаций и их появление в Ливийской пустыне? Ни на один из этих вопросов автор даже не пытается ответить…

Зато по мере дальнейшего изложения недоумение читателя, даже элементарно лингвистически грамотного, возрастает. «А. Бассе… сомневается в наличии родства (берберских языков. – А. М.) с семито-хамитской языковой семьей, поскольку заимствования (les etranges) оттуда крайне незначительны», – пишет А. Лот. Возможно, здесь терминологическая небрежность, и имеются в виду элементы, общие с семито-хамитскими языками, которые можно посчитать заимствованными из последних в берберские языки, если отрицать их родство между собой. Но ведь именно черты, унаследованные от общего предка, и являются критерием родства. Вряд ли правомерно называть заимствованными сходные черты (в лингвистике они называются изоглоссами) в языках, традиционно рассматриваемых как родственные, не приведя никаких доводов в подтверждение противоположной точки зрения.

И наконец, еще одна цитата. «Морфология имени в берберском, – утверждает А. Бассе, – настолько чужда семито-хамитской, что, даже если бы его родство с этой языковой группой было доказано (далее А. Лот цитирует А. Бассе. – А. М.), осталась бы значительная масса слов… неизвестного происхождения». Здесь приведены два совершенно разнородных аргумента. Родство обычно не устанавливается без сопоставления морфологической структуры, в том числе именной, и, если бы родство берберских языков с семито-хамитскими было доказано, это означало бы, что морфология имени в берберском отнюдь не чужда семито-хамитской. Вместе с тем наличие большого пласта лексики «неизвестного происхождения», т. е. слов, не имеющих закономерных параллелей в родственных языковых группах и тем самым необъяснимых из общего праязыка, еще ничего не доказывает. Все дело в том, какие это слова. Если они относятся к так называемым «культурным терминам», т. е. названиям растений, животных, орудий труда, предметов одежды, утвари, культовых предметов и т. д., иначе говоря, к лексике, легко заимствуемой, обычно вместе с обозначаемым предметом или понятием, то, установив язык, из которого происходят подобные слова, примерное время и пути заимствования, мы можем реконструировать целые фрагменты истории заимствующего языка и говорившего на нем народа. К родству же языков все это не имеет отношения.