Текст книги "Инопланетянка (или: No Fate)"

Автор книги: Анри Бертьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Анри Бертьен
Инопланетянка (или: 'No Fate').
(Из цикла 'школа').

Copyrights

C' Anrie Bertien, 1995-1998, 2000. All rights reserved.

По всем вопросам соблюдения авторских прав обращайтесь, pls, по e-mail: [email protected], [email protected] либо используйте факс/тел/автоответчик (для коротких сообщений): +44(870)122-7154.

Примечания:

1. Данный текст соответствует редакции от 23/11/2000.

2. Все описанные в тексте события являются авторским вымыслом. Всякое возможное сходство с реальными лицами и/или событиями является случайным и непреднамеренным, и никакой ответственности за возможные подобные явления автор на себя не принимает.

3. Автор не принимает на себя каких бы то ни было обязательств по совместимости формата текста с чем бы то ни было, но предпочитает лично готовить текст для любого 'публичного' использования в любом необходимом формате.

4. Вы можете свободно копировать данный текст и использовать его произвольным образом, если это так или иначе не связано с извлечением прибыли. Если же Вы намерены получить какую-либо – прямую или косвенную – прибыль, то Вам необходимо предварительно согласовать этот вопрос с автором.

5. Категорически запрещается вносить какие-либо изменения в текст или распространять его фрагменты (а не текст целиком). В случае цитирования данного текста прямая или косвенная, но – однозначная ссылка на Copyright обязательна. При этом цитируемый фрагмент не должен нести иной смысловой нагрузки, чем в контексте произведения.

6. В случае обнаружения в тексте каких-либо ошибок или неточностей Вы можете сообщить об этом автору, при этом скопировав в своём письме фрагмент (абзац) целиком. Это же касается случаев, когда Вы решитесь предложить автору новую (более удачную) редакцию какого-либо фрагмента.:)

7. Автор будет признателен за любые (в том числе критические) отклики и замечания; за предложения о публикации, издательстве и проч…

8. Автор искренне надеется, что не будет получать пустых и бессодержательных писем – вне зависимости от того, выражают они восторг или негодование (или вообще ничего не выражают). Хотелось бы, чтобы получаемые письма содержали какую-либо полезную для автора (или произведения) информацию. Особую признательность автор заранее выражает всем, кто обнаружит в тексте какую-либо некорректность, неточность, нестыковку, etc. – и найдёт способ известить об этом автора.

9. Автор благодарен:

– Всевышнему – за бесконечное долготерпение.

– Источнику вдохновений, так и не использованному, увы, в полной мере ([email protected]).

– Всем, кто нашёл в себе мужество дочитать до конца – за терпение.

– Тем, кто не нашёл в себе такого мужества – за проявленный интерес.

И, наконец – низкий поклон всем тем, чьи дела, поступки, мысли и чувства, творения и судьбы, жизнь или смерть послужили исходным материалом для этой книги.

Sincerely yours,

Anrie Bertien.

* * *

'Человек есть сущность уровня Творца вселенной'…

Из разговора, подслушанного в трамвае

– …Разум двенадцатого уровня – штука почти безукоризненная…– Размышлял Ум Саах.– Но… к сожалению – именно 'почти'…– Вот и сейчас он слушал беседу, которая навевала ему грустные мысли… Хотя он, как обычно, заранее знал, чем это закончится…

…Ли и Гай переглянулись и Ли нерешительно произнесла:

– Может, всё же попробуем?– Гай озабоченно молчал.

– Построим активную копию мира Зе, там и проверим…– Не слишком уверенно закончила Ли.

– А как с энергетикой?– Вскинул брови Дир.– Столько из пальца не высосешь…

– Да есть тут одна идея…– Глубокомысленно протянула Ли.

– Расскажи,– попросила Ка.

– Не знаю… Но, по-моему – система слишком громоздка.– Пожала плечами Ли.– Я бы даже сказала – чрезмерно громоздка. Уровень избыточности превышает все разумные рамки. Подумать только – двенадцать степеней защиты только на нижнем уровне отбора… Колоссальная энергия тратится впустую, просто ради 'лишь бы чего не вышло'!

– Перестраховывается старик…– Вздохнул Дир.

– Ну да – он перестраховывается, а у нас проблемы с энергетикой!– С досадой молвила Ка.

– Не знаю… Я бы, пожалуй, пару уровней снял.– Пожал плечами Гай. Этого бы хватило, чтобы решить все наши энергетические проблемы.

– На пару циклов вперёд!– Добавили в один голос брат Бо и брат Би.

– А если сюда просочатся несовершенные?– С тревогой спросила Ли.– Ведь с нашего уровня уже можно разрушить всё, что создано всеми нами – да и нашими предшественниками – до сих пор…

– А ты видела их на ближайших пяти уровнях?– Вскинул брови Гай.

– Я – нет. Но Ум Саах считает…

– Ну, так сходите к нему!– Не оборачиваясь, бросила через плечо Ка. И только Ан молчал, как будто всё происходящее было ему безразлично. На самом деле он думал. Думал о том, что сказал ему недавно А Ха:

– В мире Зе есть проблемы…

– Какие?

– Очередной, если можно так выразиться, массовый психоз…

– Что же на этот раз?

– У людей массово пропадает желание думать. Вместо него чрезмерно обостряется желание получать готовые результаты, не прилагая к этому никаких усилий. Желание быть в толпе, ведомой кумиром и поклоняться ему. И – низвергнуть его, растоптать, разочаровавшись – чтобы найти нового кумира… Желание быть правым, но не желание познавать, искать истину… Увлечение всем этим уже становится опасным для всего мира…

– Может, им нужно просто подробно и обстоятельно всё объяснить?– Нерешительно спросил Ан.

– Нет.– Улыбнулся А Ха.– Ты же знаешь двуногих… Разум, знания которого ограничены, всегда недоверчив…– Если только ты не хочешь стать одним из кумиров…– Усмехнулся он.– Поэтому, даже зная истину, ты не можешь им 'просто сказать' – они тебе не поверят. Засвистят. Заплюют. Затюкают. Забросают камнями. Надо просто подать им необходимые знания в таком виде, чтобы они легко заглотили их все – кроме тех выводов, которые они должны сделать сами. А себе,– А Ха иронично улыбнулся,– они почему-то верят.

– Понимаю…– Сокрушённо вздохнул Ан.– Знакомая, увы, картина…

– Словом, такие проблемы. И ты мог бы, в принципе, их решить. Но ты – личность чересчур противоречивая… И потому слишком неустойчив… С одной стороны – недооцениваешь свои возможности и последствия своего бездействия, с другой – переоцениваешь свою роль. Точнее, её значение… Кроме того – ты чересчур нерешителен… Если тебе всё рассказать – ты испугаешься ответственности и можешь наделать глупостей… Я уже молчу о таком пороке, как лень…

– Тогда – почему именно я?– Не понял Ан.– Может, проще послать кого-нибудь другого?– А Ха покачал головой:

– Другого свободного разума, пригодного для этой роли, пока нет.

– Столь сложна роль?– Иронично вскинул брови Ан.

– Нет. Столь многозначна. Ты же знаешь, что Саах никогда не делает ничего, что могло бы иметь только один смысл, одну цель…– Ан согласно кивнул головой.– Я так думаю… что дело, в общем, в тебе… Ты стал слишком пассивен. Ты слишком любишь комфорт и уют. Ты ленив. Ты не хочешь бороться со злом – надеясь, что оно минует тебя…– А Ха немного помолчал.– Мне кажется,– заключил он,– что, поставив на одну чашу весов твои пороки, а на другую – судьбу мира Зе, старик хочет заставить тебя сделать выбор. Просто правильный выбор…

– А если я сделаю неправильный выбор? Стоит ли ещё больше усугублять ситуацию в мире Зе – может, проще просто мне объяснить, что там нужно сделать?

– Ты же прекрасно знаешь, что Мир не может рухнуть от твоих ошибок…– С улыбкой развёл руками А Ха.– Так что правильность выбора нужна больше тебе, чем ему…

– Понятно…– Обречённо опустил голову Ан.

– Так что – тебе предстоит воплощение. Если хочешь – я скажу Сааху, чтобы он оставил тебе там твою И – тогда тебе будет легче. Подумай. Когда решишься – скажи.

…Ан не хотел этого воплощения. И по тем причинам, о которых говорил А Ха, и – потому, что всякий разум интуитивно побаивается этого. Даже понимая, что без этого он, в конце концов, начнёт деградировать – не хотел… Но – он знал, он слишком хорошо знал, что рядовой разум не может – не имеет ни возможности, ни права – противиться воплощению. Рано или поздно оно всё равно состоится. И потому ничто другое не могло сейчас занимать его мысли…

* * *

– А вы… уверены, что даже… при существующей системе отбора на ваш уровень не могут просочиться несовершенные?– Медленно, даже почти как-то неуверенно, с некоторой грустью произнёс Ум Саах.

– А что – были прецеденты?– Удивлённо спросил Дир.

– М-да…– Ум Саах тяжело вздохнул. Гости переглянулись: Саах обычно так вздыхал, когда видел у собеседника слишком слабое, поверхностное понимание сути вещей. Старика это разочаровывало и он искренне сникал, но – понимая, что объяснениями такие проблемы решить невозможно, никогда и ничего не объяснял. У пришедших предательски 'засосало под ложечкой': когда к Сааху приходили с сырыми, непродуманными идеями, это, с одной стороны, расстраивало старика, которого все они очень любили, а с другой – это никогда не 'сходило с рук' пришедшим: Ум Саах всегда умудрялся сделать так, чтобы последующий ход событий показал пришедшим уровень их заблуждения. А увидеть и самому прочувствовать последствия своих заблуждений – занятие, согласитесь, не из самых приятных…

Саах молчал. Молчали и гости. Наконец старик, как бы между прочим, спросил:

– Кстати… Вы как-то говорили, что Вас слишком мало… и просили о пополнении… Ну, против Гая и Ка… я ничего не имею… собственно, они и так уже с вами работают… Думаю, что переход на двенадцатый уровень для них – просто формальность… А вот… интересно, насколько вы уверены в непогрешимости Са Ху и стойкости Бе?

– То есть?– Гости с изумлением переглянулись.

– Са Ху ведь проявил себя в мире Рон?– Неуверенно промолвила Ка.

– Проявил…– Вздохнул Ум Саах.– В коротком визите – когда наверняка знал, что на него смотрим мы все… А как он поведёт себя в воплощении – когда будет уверен, что деяния его останутся неизвестными для всех нас? Когда он будет предоставлен сам себе и не будет даже догадываться о нашем существовании? Ну, а Бе…– Старик усмехнулся,– ему ведь никто ещё не пел Песню Славы…

– Творец…– Ли выступила вперед, голос её дрожал. Ум Саах поднял веки и выжидающе смотрел на неё: к нему не принято было так обращаться по пустякам. Ли смутилась.– Скажи, Отец…– Потупив взор, произнесла она,– у тебя действительно есть основания сомневаться в надёжности Са Ху? Или ты просто…

– Если бы у меня были основания…– тихо произнёс Саах,– Са Ху уже не было бы не только на одиннадцатом, но и на восьмом уровне… Но, с другой стороны – я надеюсь, ты не думаешь, что я назвал это имя случайно?– Старик испытующе взглянул на Ли. Та была вынуждена вновь потупить взор: Саах действительно никогда ничего не делал и не говорил 'просто так'.

– Но, Отец…– Вступилась за подругу Ка,– мы ведь не можем подозревать каждого…

– И не можем наверняка знать, какие действия предпримет свободный разум в той или иной ситуации…– Пожал плечами Дир.

– Разумеется…– Совсем тяжело вздохнул Творец и отвёл взор.– Тем не менее, совсем несложно узнать, на что будут направлены его действия, когда он получит свободу. Полную свободу – как от каких-либо обязательств перед нами, так и от самих знаний о нас…– Закончил он. Гости были подавлены. Теперь им было неудобно, что они оторвали Сааха от раздумий, заставив заниматься тем, что было слишком очевидным и простым для него и оказалось столь непродуманным и не до конца осознанным ими самими.

– Так что подозревать каждого совсем не нужно – всё это очень легко проверяется…– Продолжал тихо и почти безразлично говорить старик.– Просто я хотел надеяться, что разум высших уровней уже не нуждается в воплощениях… На самом же деле это, увы, не так… Жаль… Но – что делать…– Глаза его оживились, он встал и посмотрел вдаль:

– Я отправлю Вас в мир Зе. Ка и Гай попадут туда сразу – два подходящих места там есть…– Саах на секунду задумался, затем продолжил:

– Чуть раньше я отправлю туда Са Ху и Бе. Чтобы вы могли воочию лицезреть все их действия – в полном, так сказать, расцвете… Я, к сожалению, знаю, каковы они будут, но… Вам нужно жить своим умом. Брат Би… Попадёт туда не сразу… Он будет воплощен в мире Че, после чего, перебравшись в мир Зе, встретит там…– Саах улыбнулся,– женщину… Я пока не буду говорить, кто она… И полюбит её… И останется в мире Зе… Ли и Дир встретятся в мире Че и полюбят друг друга. Но чувства их будут сложными и запутанными… и связанными с чувствами брата Бо… Собственно, брат Бо нужен там для того, чтобы наполнить чувства Ли… И – родить ребенка, который понадобится чуть позже… У Ли будет двое детей – от Бо и от Дира, хотя она будет не прочь иметь больше… Но больше там сейчас не нужно… Ли и Дир переберутся в мир Зе… Ненадолго… Года на полтора… Как раз в то время, когда можно будет увидеть Са Ху и Бе в полном величии их несовершенства… В мире Зе они встретятся с Гаем и Ка… И им будет трудно расставаться… Но расставание будет неизбежным. Ты же, молчаливый Ан… воплотишься в мире Зе и сыграешь там роль, о которой пока не знаешь. Ты не сможешь её сыграть правильно, если будешь заранее знать всю меру ответственности – ты слишком слаб для этого… Поэтому я пока промолчу… Я надеюсь, что ты достаточно умён, чтобы сделать всё правильно. А Ха считает, что тебе будет нужна твоя И… Она будет воплощена. Но будет ли она с тобой… Я подумаю. Возможно, это целесообразно. Хотя… До сих пор такого никогда не делалось… Собственно, если её заменит На – от этого будет больше пользы. Для вас обоих. Тем не менее – я оставлю тебе выбор. Если у тебя не хватит силы духа… если ты попросту испугаешься – ты пройдёшь мимо И… и тогда твой путь пересечётся с На. А И… она как-нибудь устроит свою судьбу… Может быть…– Саах ненадолго затих.– Но ты так и не сумеешь её забыть и будешь всю жизнь маяться вопросом, правильно ли ты тогда поступил…– Старик ненадолго замолк.

– Всем вам предстоит трудная жизнь, полная переживаний и глубоких размышлений…– Чуть погодя, снова продолжил он.– Лишений у вас не будет – они вам не нужны. Вам нужен повод для раздумий – и вы его получите. Сполна… Почти все вы будете иметь достаточно власти над средой, чтобы не иметь связанных с этим неудобств. Заодно увидите, как вы этой властью воспользуетесь. Что же касается Ана, Гая и Ка, то в мире Зе я такой власти дать им не могу. Скажем так: они будут достаточно независимы от среды, чтобы иметь возможность выполнить свою миссию. Этого будет достаточно. Эта жизнь будет для вас длиной в ночь. А завтра мы встретимся. Тогда и поговорим. И об энергетике, и о двенадцати уровнях защиты…– 'Собственно,– улыбнулся про себя старик,– на самом-то деле их шестнадцать… но это всё у них пока впереди…' Вслух же он продолжил:

– Тогда же поговорим и о Са Ху. Про Бе я вообще молчу – та роль, которая уготовлена ему… роль марионетки… заставит вас содрогнуться…– Старик поднял руку в знак прощания, и, не оборачиваясь, удалился.

– Пойдем,– сказал А Ха.– Я проведу вас…

– Но зачем это всё?– Удивилась Ли. Разве нельзя придумать что-нибудь попроще воплощений?

– Ты хочешь оспаривать решения Творца?– Улыбнулся А Ха.– Или кто-нибудь из вас может припомнить ситуацию, в которой он оказывался бы неправ? Ну, а воплощения… пока являются единственным безукоризненным способом как проверить, на что способны одни, так и показать это другим… Не говоря уже о том, что нет пока лучшего способа обеспечить понимание разумом сути вещей…

– Ну, потом всё видишь по-другому…– Пожал плечами Гай.– Только подумать страшно: ведь это – целая жизнь… Времени жалко… Мог бы просто объяснить…

– А он вместо этого покажет. И вы сами увидите и поймёте. И – всего лишь за одну ночь…– Снова улыбнулся А Ха.

– Ты представляешь, как это тяжело – всю жизнь маяться, зная, что у тебя здесь непочатый край работы?– С тоской в голосе сказала Ка.

– Ты не будешь об этом знать.– Улыбнулся А Ха.– А завтра займёшься своей работой. Пойдём…

– Ты хочешь сказать…

– Конечно. Я отключу вашу память перед воплощением.

– То есть – мы будем воплощены, как обычные разумы нижних уровней?– В один голос с изумлением воскликнули Ка и Гай. 'Мда… А старик видит уж куда дальше меня… Я только сейчас понял, почему этих двоих он отправил сразу в мир Зе…'– C сожалением подумал А Ха. Вслух же он сухо сказал:

– С полной памятью могут воплощаться только разумы, особо сильные духом, для выполнения строго отведённой им роли и добровольно решившиеся на это.

– Мы добровольно…– Начал было Гай, но А Ха перебил его:

– Вы просто не представляете себе трудностей такого воплощения…– уже почти официально сказал он.– Обычно так воплощается только Ум Саах, да и то – в виде копии, а не основы… А потом осторожно вбирает в себя то, что сумеет постичь копия… Ну, да ладно… Мы уже пришли. Ложитесь, дети мои…– Улыбнулся А Ха,– и да будет приятен ваш сон…

…Ан поискал глазами И – её нигде не было. Сердце заныло…

– Она будет воплощена тоже в мире Зе, только позже… На один год виртуального времени… Ваши судьбы очень близко пересекутся – остальное зависит от вас. От обоих…– По-отечески улыбнувшись, шепнул ему А Ха. Ан поблагодарил его взглядом.

…Гай хотел сказать 'не хочу!', но… чей-то спокойный и, в то же время, не допускающий возражений голос откуда-то со стороны напомнил:

– Разум твоего уровня не в силах и не вправе противиться воплощению…– Это было последнее, что он услышал перед тем, как провалиться в небытие… Потом – темнота, боль, свет… где-то далеко… И – боль, досада, обида и горечь, переполнившие его…

Only for you, Nathalie…

'Пролог' или просто… буквально несколько слов о том, как я узнал об этой истории.

…Было прекрасное субботнее утро. Я собирался с девочками на пляж, причём – как минимум – на целый день, а если повезёт – то и на два… У нас это неплохо получалось в последнее время – собираемся где-то этак в 5-10 пар, находим уединённое местечко и – культурно отдыхаем. Честно говоря, когда проводишь целый день в компании 'прекрасных дам' – начинаешь чувствовать себя 'почти падишахом' (а я бы не сказал, что это так уж неприятно…). Ну, а наши 'девочки', находясь целый день в обществе десятка не обделяющих их вниманием 'мальчиков', тоже, видимо, немало тешат своё женское самолюбие… Может, я и не прав в трактовке этих событий, но отличное настроение и прекрасные отношения во всех парах, установившиеся с начала этого лета, заставляют нас в конце каждой трудовой недели собираться той же компанией, чтобы получить 'запас эмоций' на следующую… Понятно, что мысли мои были заняты только предстоящим днём; 'подруга дней моих' уже упорхнула, чтобы не опоздать 'к началу' и улечься загорать до прихода первого мужчины; мне же предстояло разместить в рюкзаке разумную часть огромной горы в большинстве своём совершенно ненужных вещей, любовно отобранных Nathalie для нашего 'романтического путешествия'…

Если бы кто-то сказал мне сейчас, что на пляж я не пойду – причём, в общем-то, по своей воле, и – ни сегодня, ни завтра; что девочки на меня серьёзно обидятся, а моя милая Nathalie 'вообще перестанет со мной разговаривать' и продержится целых два дня – но всё это не будет меня сколько-нибудь серьёзно занимать – я бы посмотрел на этого 'прорицателя', как на умалишённого, а через минуту уже забыл бы о его существовании… Но – судьбе было угодно распорядиться именно так…

Когда рюкзак был примерно наполовину заполнен, а остальные вещи были заботливо водворены мной, как мне казалось, на места, обычно ими в квартире занимаемые, раздался звонок в дверь. Нельзя сказать, чтобы я придал этому какое-либо серьёзное значение – может, 'подруга дней моих' почему-то вернулась; а может – соседка снова решила оставить у нас ключи… Нет – я, в общем-то, понимаю, что оставлять у соседей единственный в семье комплект ключей – может быть, и проще, чем изготовить каждому из членов семьи свой, собственный; но я совершенно не понимаю, почему для этой их простоты кто-то из нас должен постоянно сидеть дома; а посему я собирался просто повесить эти ключи 'на гвоздик' в прихожей и совершенно спокойно исчезнуть на день (или на два – это уж как получится)… Каково же было моё изумление, когда, открыв дверь, я увидел Гарика Ованесяна – очень неглупого, достаточно прямого и приятного парня, моего давнего хорошего знакомого; человека, для которого прийти в гости без предварительной договорённости было совершенно немыслимо, даже если речь шла о родителях или ближайших друзьях… Сам факт его появления предполагал, следовательно, известную неординарность ситуации, а безутешно-потерянное выражение его лица заранее подтверждало мои самые худшие опасения… Картину дополнял пакет с кассетами, общими тетрадями и ещё какой-то чепухой, который навёл меня на мысль, что Гарик сбежал из дому, прихватив с собой всё самое ценное – или же ему помогли покинуть обычно оккупируемую им территорию, скажем… резко изменившиеся взгляды любимой женщины.

Понятно, что любая неординарность происшедшего, толкнувшего Гарика на такой немыслимый, с его точки зрения, поступок, вовсе не извиняла его 'некорректности' в его собственных глазах, а посему он с минуту стоял в дверях, пытаясь как-то лихорадочно оправдать своё поведение – если не в моих глазах, то, хотя бы, в своих собственных; но, поскольку никаких членораздельных звуков он выдавить из себя не мог, а потуги его выражались в основном сменой красных и белых пятен на лице да чередованием выражения скорби, потерянности и виноватости – я счёл целесообразным просто 'вдвинуть' его в дверной проём, отобрать пакет – что было весьма сложно, поскольку он вцепился в него мёртвой хваткой, протолкнуть его в комнату и усадить на диван. Некоторая бесцеремонность обращения и чашка горячего чая несколько вернули его к жизни: он уже не смотрел на себя, как на 'наглого и беспардонного нарушителя правил приличия', а где-то минут через пять к нему вернулась даже способность говорить…

* * *

…То, что поведал Гарик, наводило меня на самые грустные мысли: либо следовало предположить, что он просто свихнулся, либо – запросто можно было свихнуться самому. Ну, что я мог подумать, если он заявил:

– Сегодня я потерял одну весьма уважаемую и любимую мной женщину. Навсегда…

– Карину?– Участливо предположил я, ибо не мог представить себе иной любимой Гариком женщины, кроме его законной супруги.

– Нет. Лин.

…Признаться, это меня весьма озадачило: допустить, что Гарик имел любовницу – само по себе безрассудство; а, учитывая его врождённую честность и открытость – абсолютно невероятным следует считать, что он вообще способен что-либо скрывать, особенно – от жены… Оправившись от 'первой ошарашенности', я нашёл уместным поинтересоваться:

– Кто она?– Рассчитывая услышать хоть что-то, способное внести какую-либо ясность в происходящее. Ответ Гарика окончательно убедил меня в том, что один из нас определённо свихнулся:

– Инопланетянка…– одними губами прошептал он.

…Не знаю, насколько читателя может интересовать дальнейшее развитие событий, равно как и объяснение того, в каких муках являлась на свет эта книга и какие – реальные или выдуманные – события в ней описаны: всякий, кого интересует только сюжет, может пропустить эти строки; я же считаю необходимым всё же рассказать – буквально в двух словах – тем, кому это интересно – о том, что заставило меня – человека, не сочинившего в своей жизни ни одного опуса – скрипеть перьями и мозгами несколько лет и в результате представить на ваш суд творение, которое мне, по сути, не принадлежит: практически всё, что вы здесь прочтёте, есть изложение магнитофонных и 'ручных' записей, сделанных Гариком в разное время и в разных местах примерно в течение года.

…На всякий случай перед тем, как вызвать 'скорую' к больному с предположительным диагнозом 'шизофрения', я решил выудить из Гарика всю информацию, какую только удастся: отчасти – просто из любопытства, отчасти – для того, чтобы всё-таки определиться, кто из нас больше претендует на роль пациента известной в городе больницы за высоким каменным забором… То, что я в этот день услышал, действительно походило на бред сумасшедшего – однако бред этот в моей голове постепенно складывался во вполне связный рассказ… Думаю, что не стоит его здесь приводить – по сути дела, это был бы просто краткий пересказ самой книги; замечу лишь, что не верил ни одному слову честнейшего из своих знакомых ни в тот день, когда он уговаривал меня перечитать его дневники и прослушать записи, умоляя начать работу над книгой; ни – когда, уже начав работу, 'перелопатил весь полученный материал'; пожалуй, не могу поверить до конца и сейчас. Впрочем, если быть до конца логичным, то придётся признать, что у меня нет другого выхода, кроме как всё же поверить – ибо, во-первых, ни разу в жизни ни мне, ни кому-либо из известных мне людей не приходилось уличать Гарика во лжи, а во-вторых – извините, зачем ему всё это надо? От своей доли гонорара он заранее отказался, заявив, что для него несоизмеримо важнее, чтобы с этой историей ознакомилось как можно больше людей; меня же слёзно умолял заняться этой работой, заявляя, что 'выход в свет этой книги' считает теперь делом всей своей жизни… На мои робкие попытки отбрыкаться от его проблем, аргументируя это тем, что я ведь в жизни ещё вообще никогда ничего не писал, он заявил, что мне, дескать, недаром выдали в школе похвальный лист по языку и литературе – он-де читал мои сочинения и восхищался ими… Я пытался убедить его, что 'читабельная' книга – это не школьное сочинение, и нет никакой гарантии, что результат моих ночных бдений вообще сможет кого-либо заинтересовать… Он не слышал моих возражений, повторяя, как в бреду:

– Кроме тебя, Анри, никто этого не сделает… Ты один способен понять всё это и показать людям…

– Послушай, Гарик, а ты не пробовал подсунуть это кому-нибудь из маститых писателей, имеющих имя – чтобы их книги покупали, опыт – чтобы эти книги возможно было прочесть, время – чтобы всё это,– я показал на его пакет,– изучить и связи – чтобы суметь это издать?

– Послушай, Анри,– вдруг парировал он, и мне показалось, что в его словах впервые за сегодняшний день появился здравый смысл,– теперь ты знаешь всё… так скажи: есть ли в мире такой человек, который, приди я сейчас к нему с подобным рассказом, сочтёт меня нормальным?

– Не думаю,– вынужден был согласиться я.

– Так ты что – хочешь упрятать меня в психушку?– Подвёл черту Гарик, и, поскольку на этот его последний аргумент мне уже нечем было возразить, я вынужден был согласиться. Признаться, в тот момент я не думал, что действительно буду этим заниматься – мне просто хотелось как-то закончить затянувшийся почти до вечера разговор. Я уже представлял, как буду выкручиваться, глядя в честные глаза Гарика, да придумывать причины, снова 'помешавшие' мне заняться книгой… Собственно, окончательно сломала моё сопротивление Nathalie: после того, как истекло два дня и она перестала дуться, решив, что я уже достаточно наказан, ей пришла в голову мысль поинтересоваться: что же, собственно, заставило Гарика 'нарушить правила хорошего тона', а меня – оставить без внимания (подумать только – на целый день!) стайку хорошеньких девушек, среди которых она сама занимала отнюдь не последнее место… Примерно через неделю, которую она провела то в наушниках, то – листая страницы Гариковых рукописей, она вдруг подошла ко мне вплотную и, глядя прямо в глаза – в упор – твёрдо произнесла:

– Эврика!

– Что – 'Эврика'?– Поинтересовался я; на что она, не отводя глаз и не меняя уверенно-торжественного выражения лица, заявила:

– Я поняла, почему пришёл Гарик.

– И?

– И почему ты с ним просидел целый день.

– Ну и?

– Ты должен это сделать, Анри…

…И я сдался! Прости меня, читатель, что выношу на суд твой своё несовершенное творенье – к этому меня вынудили стенания старого друга и глаза любимой женщины… Оставь меня в покое, маститый критик – ибо я открыто признаю, что не умею писать и не знаю 'законов жанра'; но ведь я и не собираюсь впредь отбирать хлеб у твоих постоянных клиентов, которые обеспечивают тебя работой… Не суди меня строго, издатель, что я не могу даже толком определить жанр этого произведения, ибо – как я могу сделать то, что, быть может, затрудняешься сделать ты сам? И да простит меня всевышний, если я сделал что не так – ибо знает он, что я того не хотел… Я просто написал изложение, как делал это в четвёртом классе средней школы; только 'первоисточником' послужили не строки, написанные классиком, а разрознённые записки и записи, произведённые на свет Божий моим другом Гариком, которые я больше года пытался собрать и систематизировать, а потом соединить в едином повествовании – стараясь, с одной стороны, не исказить смысл услышанного и прочитанного, а с другой – привести его к виду, в котором хотя бы сам мог бы без особого напряжения всё это прочесть… Некоторые эпизоды были описаны ясно и подробно – их изложение не составляло труда; иные же были описаны так, что приходилось часами копаться с Гариком в остатках его воспоминаний, чтобы добиться сколько-нибудь последовательного изложения событий… Немало было и вещей, которые он рассказывал просто по памяти, а я, записав его отрывистое бормотание на магнитофон, пытался бессонными ночами приводить услышанное в удобоваримый вид… Чтобы не утруждать читателя бесконечными 'Гарик сказал…' или 'Гарик подумал, что…', я счёл возможным изложить всё 'от первого лица' – так, как были написаны эти дневники и заметки; так что – теперь, устроившись поудобнее вечерком у камина, Вы можете представить, что слышите эту историю от самого Гарика, заглянувшего к Вам 'на огонёк'…

Собственно, я сказал всё, что хотел, и готов приступить к изложению 'невероятной истории, случившейся с моим другом Гариком'. Итак, теперь – прямо со следующей страницы – начинается Глава 1, в которой и повествуется о том, как всё это началось…