Текст книги "Брошь медеи (СИ)"

Автор книги: Аноним Паша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Картинка, кроме тухлятины, запахла еще и криминалом.

– Я был должен думать только о ребенке, – с потускневшим взглядом опущенных глазах и раскаянием на лице оправдывался Дамблдор, – о сохранении его жизни. Семья его тетки была самымИ близкими его родственниками, но они сами нуждались в поддержке, недавно у них самих родился собственный сынишка, я выплачивал им ежемесячную компенсацию, чтобы они заботились и о племяннике.

– Но они держали его в чулане под лестницей, кормили объедками! – возразили ему с галереи зала, где проводилось открытое для всех слушание дела в суде.

– Мне самому непонятно как можно так относиться к родному племяннику, – оправдывался старый школьный директор. – Петуния была такой доброй девочкой, я вел с ней переписку перед первым курсом сестры. Думал, она будет хорошей матерью для бедного сиротки.

Дрожащий голос Дамблдора произвел впечатление на членов суда, как иначе – почти все из них были его бывшими учениками, обучавшимися в Хогвартсе, со школьной парты привыкли ему верить. Чуть позже Министерство Магии получило приказ бросить все наличные ресурсы и людей на поиск последнего отпрыска семьи Поттеров. После его нахождения – освободить из плена и вернуть живым в магическую Британию.

Впервые за все века своего существования Министерство не считало маловажными приказы суда, а сам министр проникся важностью созданной исчезновением МКВ проблемы.

А вся проблема была в пузыре.

Волшебный мир сравнивали с огромной амебой, повсюду граничащей с обычным миром посредством защитной мембраны, созданной во время Инквизиции личной и родовой магией двадцати восьми семьей – вдвое больше, чем было необходимо, среди которых числилась и семья Поттеров. Большое число семей, принявших на себя задачу первоначального воздвижения и дальнейшего поддерживания в обособленности этого пространственного кармана, в котором существовал Волшебный мир Британии – маленькой Вселенной, прикрепленной к основной несколькими присосками, такими, как Дырявый котел, например, – не позволяло волшебству просачиваться сквозь мембраны.

Волшебно созданный пузырь раздувала магия, которая внутри и оставалась, не терялась вовне, а делилась между обывателями карманного мира в соответствии с их собственными возможностями. Сквибы в те древние времена не рождались, все дети были магически одаренными и, самое главное, семьи были многочисленными.

Накопление магической энергии в небольшом и замкнутом обществе, каким оказался Волшебный мир Британии, закономерно привело к поляризации оттенков самой Магии. Вместе со Светлыми, то тут, то там, появлялись Темные, а иногда и поистине Черные колдуны, которые звали себя Лордами Света или Тьмы, соответственно. Объединяло и раздирало всех их – тех, вторых – и в особой степени, третьих – неистовое стремление владеть, управлять всем обществом и подминать его под собя.

Маги народ гордый, добровольно подчиняться кому-бы-это-ни-захотелось они не стали, а возомнившим из себя вот таким крутым и единственно достойным вершить судьбы людей Лордам магии и их приспешникам отвечали соответствующим образом – сопротивлением. Появление любого Лорда встречалось волшебниками в штыки и приводило к сражениям, убийствам и, наконец, к сокращению численности магического общества.

Но самым роковым следствием этих стычек, было исчезновение некоторых из тех двадцати восьми семьей, которым было под силу поддерживать защитную оболочку – мембрану между мирами и этим обеспечивать обособленность миниатюрной Вселенной магической Британии.

Пока в середине двадцатого века число все еще существующих Важных семьей не сократилось до угрожающего числа четырнадцать – вполовину от первоначального. И соответственно – критического.

По мере вымирания тех, Важных, семей мембрана, огораживающая волшебный мир, стала медленно, но закономерно утончаться, и как следствие – магия стала просачиваться наружу, в обычный мир к магглам, а внутри – способности и сила волшебников незаметно стали снижаться. В волшебных семьях стало рождаться невиданное число сквибов, практически, в каждой семье были маломощные дети. А в обычном мире рождались во все большем количестве и все более одаренные магглорожденные волшебники. Возможно, возрождались ранее утерянные линии древних семей, но это не был установленным фактом.

Рождение маленького мага среди магглов само по себе не было какой-нибудь новостью и диковинкой, такое случалось и во времена Основателей, но с развитием обычного общества и увеличением числа магглорожденных Статус секретности трещал по швам.

После катастрофы с наследниками семьи Блэк – изгнания старшего сына Сириуса Блэка из Рода и смерти младшего, Регулуса, последним звеном круга, ответственным за поддержку магической мембраны внезапно пала на семью Поттеров.

А пропажа последнего отпрыска роковой, четырнадцатой, из Важных семей, Гарри Поттера, ставила магическое общество перед очень неприятной дилеммой – или рассыпаться убежав из Британии, или напрямую сдаваться в руки маглов на растерзание. В любой момент времени Вселенная волшебного мира могла бы соединиться с остальной частью Британии, Статус секретности улетел бы в тартарары, и простецы открыли бы начало охоты на ведьм. Последствия этого для британских магов были бы сокрушительными.

Когда Альбус Дамблдор, наконец-то узнал и осознал, к чему привел его План всеобщего Блага, то не на шутку ужаснулся и растерялся. Важные семьи, охраняющие мембрану и еще столько секретов, о которых он и не подозревал, хоть и в десять раз избирался Верховным Колдуном МКМ, вот они – наверное – над ним надсмехались и потешались над его самомнением. Осознание этого привело Дамблдора к резкому переходу от состояния примирения к внезапному разбегу с места в карьер.

Во время разгоревшихся в Визенгамоте шумных дебатов, обсуждавших его преступления и соответственные наказания, он принес в зал суда две книги, сыгравшие роковую роль в судьбе Дамблдора.

Первой из них была книга будущих учеников. На странице первогодок имя Гарри Джеймса Поттера все еще фигурировало, что указывало на то, что мальчик, по меньшей мере живой и находится в магической Британии. Это давало какую-нибудь, крохотную, но реальную надежду вернуть мальчика в стены родной школы.

Второй была книга была из Департамента магического населения, где черным по белому существовала запись о рождении некоего Гарольда Регулуса Блэка, бастарда брата выгнанного наследника одной из Важных семей.

К большому сожалению Альбуса Дамблдора, а также всего Визенгамота, этот неизвестный отпрыск, являясь племянником Малфоев, точнее – Нарциссы, был ей найден. С его судьбой они, Малфои, распорядились. Они помолвили его с такой же неизвестной племянницей Люциуса – новоявленной, и этим фактом своего рождения очень ценной невестой и отправили обоих, вместе со своим сыном Драко, учиться в Дурмстранге. Среди дикарей.

Находка Дамблдора повернула отношение членов Визенгамота из однозначно негативного на просто неодобрительное, и судьба старого колдуна более-менее определилась – Азкабан ему уже не светил. Даже, стали озвучиваться предложения не лишать его всех должностей, чтобы он мог успешно бороться за возвращения молодых волшебников обратно на Остров, где им было и надлежащее место.

В конце продолжительных и тяжелых дебатов в зале суда предложение Люциуса Малфоя отстранить профессора Альбуса ПБВ Дамблдора с поста Главы Визенгамота принялось единогласно. Его отстранили не только с поста Главы, но и вообще из состава Визенгамота.

Заслуги Дамблдора в ключевой победе над Темным Лордом Гриндевальдом подтвердились и Ордена Мерлина первой степени его не лишили.

Но за выполнением приказа суда вернуть с лихвой все снятые "опекуном" суммы из целевого фонда Гарри, как и за возвращением всех семейных артефактов обратно в сейфы семьи Поттеров, следила специально выбранная, бескомпромиссно действующая, комиссия. Так, скрепя сердца, Дамблдор расстался с мантией-невидимкой Джеймса и с хроноворотом его отца, Карлуса Поттера.

В конце октября, когда все уже утряслось и урегулировалось, старому колдуну оставили только пост директора школы волшебства и колдовства Хогвартс, с чётким указом воспользоваться всеми рычагами для давления на МКМ, чтобы вернуть последнего Блэка, Малфоя и ту девушку, Дагворт-Стоун, обратно в Британию, к своим. Такое неожиданное решение Визенгамота было продиктовано и фактом автономности Хогвартса, из-за которой волшебник, занявший пост директора, волшебством связывался с магией замка и ни Министерству, ни прочим организациям было под силу разорвать эту связь.

Раз директор – директор навсегда!

Прежде чем освободить его, Альбуса Дамблдора заставили поклясться Непреложным обетом исполнять все написанные в Уставе Основателей школы обязательства, согласно которым директор был обязан сохранять здоровье и жизнь учеников и гарантировать им самое лучшее образование. В связи с этим он был должен немедленно, хоть и не с первого дня нового учебного года, восстановить ранее урезанную – им же, программу и возобновить изучение таких направлений магии, которые напрямую попахивали Тьмой.

В программе снова появлялись такие дисциплины, снятые как ненужные Дамблдором, как Теория магии, Этикет и общество магической Британии, Ритуалистика, Артефакторика – только основы, чтобы вдолбить в головы молодых магов, что создание и использование артефактов не под силу всем подряд и весьма, и весьма опасное дело.

В списке рекомендаций к новому году делался акцент на изменение и повышение квалификации преподавательского состава. В связи с этим, из числа учителей отстранялся призрак профессора Бинса, который давно уже потерял свою дееспособность из-за простого факта своей смерти. Преподавательнице по Гаданию Сибилле Треллони предстояла аттестация, которая должна была удостоверить ее прорицательские способности и ей грозило увольнение ее, если таковые не обнаружилось.

В связи с появлением новых предметов в программе обучения, состав персонала Хогвартса предстояло увеличить на несколько новых профессоров, на должность которых в СМИ объявилялся конкурс.

Дамблдор надеялся, что низкая ставка не прельстит желающих занять преподавательские посты, но, к его большому сожалению, готовые работать с детьми появились и не кто-то заурядный, а огого! Приняв к сведению личности кандидатов на вакантные должности, директор свил полотна своего тонувшего корабля и назначил их всех.

На должность преподавателя по Этикету и знакомству с обществом магической Британии претендовала – и он её назначил – Августа Лонгботтом, одноклассница его заместительницы, Минервы МакГонагалл.

На этом нововведения не кончались.

Чтобы вести занятия в Хогвартс появилась автор учебника по Истории магии, по которому та преподавалась вот уже столько десятилетий, древняя старушка Батильда Бэгшот. Вот такого подвоха судьбы Альбус не ожидал.

Потому что старая Батильда знала своего директора с его самых юных лет, т.е., она знала о нем все. Он не посмел ей отказать и дал ей вести ещё и Теорию магии, и Историю магии всем классам, удивляясь выдержке колдуньи, к которой он, во времена своей зеленой молодости, обращался "бабуся Бэгшот".

Ритуалистика и Артефакторика преподавались только студентам– выпускникам, поэтому новому профессору, Гризельде Марчбанкс, перегрузка работой не грозила. Но появление Троицы старых дам прибавляло директору Хогвартса недюжинные проблемы и ему стоило держаться от них подальше и перед их подслеповатыми глазами не высовываться.

Директор Альбус Дамблдор почувствовал себя первогодкой.

Глава 2.

Вернувшись к своей работе директором в Хогвартсе, Альбус Дамблдор стал придумывать новый план, но уже под Дамокловым мечом клятвы и цепким взглядом новоназначенных профессоров. Нужно было, впервые в жизни, научиться действовать втихую, ненавязчиво, не опираясь на авторитет и не рассчитывая на, по подразумеванию, полное понимание, подчинение всех окружающих.

Альбусу Дамблдору предстояло играть не свою обычную, а чужую и навязанную роль, а там, в глубине, на задворках, двигаться к своим целям. Первостепенная задача, среди этих самых целей, была кем заменить пропавшего с поля зрения Гарри Поттера – Героя и, по совместительству, Надежду волшебного мира. Невилла Лонгботтома, второго ребенка, попавшего под пророчество, старательно охраняла и одновременно, мучила, вся его родня – все его прабабушки, прадедушки, двоюродные тети из Штатов, кузены, кузины и т.д., и т.п. А теперь и его бабушка-профессор в школе.

Охранять его – понятно, но мучить тоже имело свою подоплеку, так как с магическим ядром мальчика что-то произошло во время "посещения доброй воли" Беллатриксы Лестрейндж с прихвостнями. После многочасовых издевательств над родителей малютки у его на глаза, Фрэнк и Алиса перекочевали в особое отделение Святого Мунго на "лечение" – бесполезное, между прочим, но живые. В живых остался и маленький Невилл, но его магия замкнулась и не хотела проявляться обычным для детей способом путем стихийных выбросов.

Пока его дедушка Элджи не умудрился бросить его с ... в общем, свысока.

Но Альбус Дамблдор боялся вообще заикаться, не то что объявлять, Невилла Лонгботтома ребенком Пророчества, якобы укрытым в подполье, пока запасной вариант – полукровный Гарри Поттер – расчищал ему путь к победе. Боялся он, прежде всего леди Августу Лонгботтом, уж очень вспыльчивой гриффиндоркой была она еще во время обучения в Хогвартсе. Отшивала она своих обожателей путем угрозой отрыванием не меньше чем всего того, что торчало из тушек храбрецов.

Не меньше.

Старый колдун с дрожью вспоминал о прошлом, скрашенном молоденькой Августой, пока она, закономерно, не бросила глаз на него, своего профессора по Трансфигурации, Альбуса Дамблдора.

После некоторых случайно подстроенных ей же встреч ночью в коридорах школы, он стал бояться ей до дрожи в поджилках, а она заимела на него зуб. Месть – вещь холодная, морозная, пахнущая трупами.

Поэтому Альбус Дамблдор притаился и стал ждать звездного момента.

Хоть именно ждать он не знал, как это делается.

Весь его старательно обдуманный План рухнул и утек под лёд Черного озера, а за преподавательским столом выстроился ряд старых, но духом и магической силой не постаревших дам, которые следили за каждым его шагом. Без своего ручного героя в наличности терялся смысль его жизни. Не сидел за столом Гриффиндора его маленький герой на убой, ни белобрысый отпрыск Люциуса, который должен был стать школьным врагом МКВ.

Ученики мелькали перед подслеповатым взором директора и были для него на одно лицо. Только рыжие дети выводка Артура и Молли, иногда, привлекали внимание к себе, прежде всего своим развязным, шумным поведением и особо злостными шутками-приколами близнецов.

Надо было втянуть маленького Невилла в погоню за "Философским" камнем и старательно обыграть ситуацию так, чтобы он смог бы победить одержимого паразитом Волдеморта Квирелла, чтобы указать пальцем на мальчика и смело утверждать: "Вот кто был настоящий Герой волшебного мира, господа!", да не решился на такое Дамблдор. Невилл Лонгботтом не был одиноким сиротой без магической родни.

Принятие одержимого Квиринуса обратно в Хогвартс, когда здесь появилась тройня колдуний из старой гвардии, было дело, которое могло бы сорваться с самого начала, но, почему-то, фиолетовый тюрбан на голове молодого волшебника ничего, кроме тоненьких ухмылок старых дам не вызвал. Или Альбус ошибался в чем-то? Но они молчали, молчал и он. Однако, в Большом зале ощущалось дикое потрескивание магии в ожидании первого шага на шахматной доске. Напряжение нарастало, но пока стоял жесткий паритет готовности к действию, никто не хотел пасть первой жертвой партии.

В школе ощущалось затишье перед бурей...

С другой стороны, задумка с Философским камнем провалилась изначально, так как Распределяющая шляпа отправила мелкого Лонгботтома не на Гриффиндор, как ожидалось, а на Хаффлпафф. Далеко от личной псарни директора, где уживался весь рыжий выводок Артура и Молли Уизли.

Августа, профессор Лонгботтом, сначала ходила холодной как тот айсберг, из-за которого утонул трансокеанский лайнер Титаник, но студенты барсучьего факультета приняли Невилла как своего и она успокоилась.

С самого первого дня хаффлпаффцы невзлюбили шестого, такого же рыжего, мальчика Уизли, Рональда, из Гриффиндора, который, по указанию директора, набивался в друзья к Невиллу. Молодой Рональд оказался тот еще подсвинок за обеденным столом, а и интеллектом мало чем от него отличался. Увидев перед собой полные подносы с едой, он терял дар речи и набрасывался на пищу словно жил впроголодь.

Зная способности Молли Уизли за плитой, Альбус Дамблдор сомневался, что Рону дома доставались лишь сухие корки хлеба, но, увидев повадки самого младшего сына Артура, шокированный директор школы засомневался не существует ли некое влияние на манеры поведения человека его место жительства. В доме под названием Нора (Borrow) принцев не вырастишь.

И, вот тебе на! Сидит за гриффиндорским столом Рон и двумя руками загребает пищу, нагружая себе в тарелку такое количества, что она рассыпается, испачкав все вокруг – поверхность стола, одежду, соседей рыжика. Ел Рон как гиена, заглатывая целые куски мяса, не разжевывая их и не переставая говорить, говорить и говорить ... Был еще Рон шумным, невоспитанным, навязчивым и т.д. и.т.п. Это всё, что о нём можно было подумать.

Барсуки, с их тихой аккуратностью, не позволили шестому Уизли даже приблизиться к ним, а почуяв его рвение любым способом подружиться с Невиллом, стали стеной для того чтобы воспрепятствовать этому.

Задуманная еще в прошлом году череда препятствий к таинственному предмету, спрятанному в укромном местечке с входом на третьем этаже, так и остался таинственно спрятанным для предполагаемого "настоящего Героя", которому только дай копаться в грядках оранжереи и петь дифирамбы о каком-нибудь волшебном растении.

Ударом для директора оказалось и то, что выпущенного Квиреллом тролля кто-то съел, и он к приобщению Невилла с Рональдом Уизли не привел. Дамблдор чесал репу в раздумьях, боясь предположить, что за создание сделало это, откуда оно как таинственно появилось и таким же образом исчезло, как оно могло победить, убить и проглотить огромную тушу горного монстра.

Но факт оставался фактом – на лестнице из подземелий на первый этаж, испачканной сверху донизу кровью тролля, нашлась омерзительно пахнущая тряпка из чей-то кожи, сломанная пополам огромная палка и до неузнаваемости изогнутый артефакт подчинения, сделанный как металлическое кольцо-сережка, при помощи которого подавляли волю монстра.

Вечером барсуки не выходили из своих помещений, кроме как посетить расположенную недалеко кухню замка, просто перебежав через коридор.

Ни Зеркало Еиналеж не увидело кандидата-героя, ни о Николасе Фламеле он не поинтересовался. Услышав от громко рассказывающего неподалеку Рона Уизли, что на третьем этаже есть трехголовый пес-цербер, который сторожит чего-то, настолько ценное, что директор школы рискнул с выбором стража, Невилл не бросился удовлетворять обычное ребячье любопытство, как сделали бы некоторые из гриффиндорской башни, а сказал напрямую своей бабушке.

Августа сразу связалась с ДМП каминной сетью и это спасло директора Дамблдора от серьезных неприятностей, потому что связь с замком никуда не девалась. Он поспешил вернуть в его убежище в Запретном лесу Пушка, щенка цербера, где его растил с зимой прошлого года печально почивший лесник Рубеус Хагрид.

***

Делегация кентавров, во главе с предводителем табуна, светловолосым Бейном, нагрянула в замок одновременно с отправленной из Аврората комиссией проверки верности слухов о наличии в школе цербера.

Бейн воинственно махал руками и кричал:

– Люди, ваше пренебрежение к исконным договоренностям приведет к мерзким событиям, разве не видите, как ночью светится красное око Марса?

– Что хочешь этим сказать, уважаемый Бейн? – невинным голосом туповатого старичка спросил его Дамблдор, а настороженные маги из министерства стали прислушиваться к разговору.

На лицах кентавров появилась дикая ярость и они натянули направленные на людей луки со стрелами.

– Не глумись ты, старый колдун, твоя природа не секрет для нас! – закричал темнокожий кентавр из-за туловища Бейна. – Убери из нашего леса свою адову собаку, кольца Сатурна уже видны в линию. Пес скоро возмужает и беды всем достанутся...

***

Трехголовую псину авроры нашли в небольшом, сильно засоренном участке в Запретом лесу и утащили ее в министерский заповедник, где условия для его проживания были гораздо лучше, чем под попечительством хогвартских эльфов.

Вина проживания щенка цербера в близости до школы, в которой жили дети, Дамблдор приписал своему умершему летом леснику, Рубеусу Хагриду, широко известный своей нежной любовью к всевозможным жутковатым тварям. Как не хватало Дамблдору его простоватого друга-полувеликана, который слепо верил и верно служил ему, не задумываясь, не спрашивая, не интересуясь – сразу выполнял команды директора с автоматизмом добротного голема.

Проблема с Пушком замялась, а знание о существовании и самого факта близкого проживания трехголовой собаки приписывалась неусидчивости и непомерному любопытству близнецов Уизли, как и большому рту их младшего брата. Упоминание им третьего этажа замка в связи с щенком цербера, отнеслось к чрезмерной тупости последнего сына Артура Уизли. Рональд получил сполна от своих братьев, от родителей и от своей деканши, Минервы МакГонагалл, за болтливость и распространение порочащих школу колдовства слухов, поэтому он притаился и стал ниже воды, тише травы.

***

По возвращению из Запретного леса, директор уселся перед камином в своем кабинете и, вертя рассеянно пупырчатую палочку в руках, задумался о всех тех невеселых вещах, которые случились летом и до сих пор продолжались. Например – сумеет ли довести до победного конца план с его же Благом, если данная расстановка тяжеловесных фигур на доске, о которых он и не предполагал, что появятся так внезапно, превращало его Большую игру в смешную пародию? И как, простите, ему играть дальше, если Квиринус Квирелл той же ночью, как только директор удалил Хагридового Пушка с третьего этажа, тут же полез смотреть "философский камень".

Потом, целую неделю он поглядывал с презрением на директора и – как об этом докладывали портреты на стенах замка, строил рожи за его спиной.

Внезапно, снова появились кентавры – слава Мерлину, в Большом зале не посмели войти, а остались на опушке в самом краю Запретного леса, подавая сигналы и ожидая прихода представителя преподавательского состава школы. К ним сразу прибежала профессор Грабли-Планк и принесла в учительскую страшную весть.

Кто-то смог уговорить единорогов, и не одного, добровольно отдать свою бесценную кровь!

Новость подвергла в шок не только пошатнувшегося от внезапной слабости в коленях Дамблдора, но и его заместительницу – Минерву МакГонагалл, у которой с прошлого лета, весь мир повернулся наизнанку.

Она чувствовала себя виноватой, чувствовала себя предательницей и ничем не годной старухой. И все, из-за маленького сынишки ее любимой ученицы – Лили Эванс. Минерва знала свои ошибки – начиная с того момента, когда позволила Альбусу разыграть карту с Пророчеством, давая ему Непреложный обет неразглашения. Она позволила Альбусу прятать в рукаве своей дорогой атласной мантии карту кровной защиты на тот случай, если, когда-нибудь, в ней будет спрос, отдав полуторагодовалого Гарри его маггловской родне – тупые ханжи, вряд ли оценили ход Дамблдора, как полезный для себя.

Минерва не могла простить себе попустительство своего давнишнего друга и наставника – директора Хогвартса, который отправил к герою волшебного мира, самого Гарри Поттера, не ее, заместительницу директора и декана будущего факультета мальчика, а самого распоследнего служителя школы – хранителя ключей и лесника. Она против Рубеуса Хагрида ничего плохого сказать не могла, он был добрый и доверчивый как малое дите, но – Мерлин сохрани! Он даже школу не мог закончить и вляпался в дерьмо – прости меня, Господи! – до самой макушки! Ему даже палочку сломали!

Хотя и пробовал Альбус объяснить свое решение именно тем, что Хагрид, не имея право колдовать, не смог бы засветить место проживания Гарри, был бы вынужден передвигаться магловскими способами, ее не переубедил.

Вот теперь результат – разгребать проблемы должны все они.

– А где Квиринус? – озвучила она свои наблюдения на педсовете. – Вроде бы у него нет поздних занятий с семикурсниками!

Преподавателя по ЗОТИ нигде на территории замка не нашелся. Ни сегодня, ни позже.

***

– Люциус, почему не явился на мой зов? Круцио! – красный луч заклинания извергается из кончика светлой палочки, не принадлежавшей Темному Лорду Волдеморту, и летит к элегантному аристократу.

До своей цели заклинание не достигает.

Вдруг, маленькое ушастое создание в грязной наволочке материализуется между хозяином и его нежданным гостем, растопырив пальчики правой руки навстречу красному лучу Круциатуса, где он и попадает. На миллисекунду раньше белый свет окутывает ушастика и резкий выкрик пугает наглого агрессора:

– Ты не посмеешь угрожать моему хозяину! Замри, Волдеморт!

Высокая фигура внезапно вышедшего из камина взрослого мужчины в длинном черном балахоне окаменела и стала напоминать пугало на арбузном поле. Но не этим удивился светловолосый Люциус Малфой, а поведением и рвением его защитить его домашнего эльфа Добби, который никогда раньше отвагу и храбрость не показывал.

– Добби, что ты наделал, это же был мой Лорд!

– У Малфоев нет хозяев, – пропищало лопоухое создание. – Они никому не поклоняются. Моя госпожа Гермиона приказала нам, домовикам, всеми способами, даже собственными телами, защищать членов семьи хозяев! – глаза ушастика лихорадочно горели пламенем преданности и у Люциуса в душе зашевелилось чувство благодарности и уважения к нему.

– Что ты натворил, как смогу я выкарабкаться из этой заварухи, когда Лорд придет в себя?

– Не придет, хозяин, я его и в правду превратил в камень, дотроньтесь до его руки, – домовик схватил старшего Малфоя за мантию и притащил до торчащей вблизи камина фигуру Темного Лорда.

Дрожащими пальцами Люциус потрогал державшую палочку руку статуи Волдеморта -и о! да, Добби был совершенно прав, она была каменной. Все еще теплой, но твердой и абсолютно неживой.

– Это навечно? Как ты сделал это?

– Эльфийская магия, хозяин Люциус, нам госпожа Гермиона позволила пользоваться ею для защиты семьи. Я защищал семью, я мог использовать всю свою силу, это тело никогда снова живым не будет. Но, если хотите и дальше подстраховаться, прикажите мне сделать его деревянным и бросьте в камин, чтобы сгорело.

– А где душа Лорда, Добби? Не говори, что она внутри этой ... фигуры.

– Пока камень не превратится в пыль, пока дерево не сгорит, она внутри и останется, хозяин.

Люциусу ничего не осталось как хлопать беспомощно глазами и внутренне дрожа, задаваться вопросом с какими удивительными созданиями вошли в симбиоз волшебники и как здорово, когда они тебе не враги.

– Тогда, Добби, пусть так и останется. Вот какие вот делаааа ... – думал Люциус, направляясь на поиски своей Нарциссы, урождённой Блэк. Она могла бы и не такое прочитать в своей отцовской библиотеке.

***

Тело профессора по ЗОТИ, Квиринуса Квирелла, нигде в замке не было найдено, но, после целой недели бесплодных поисков, нашелся только его фиолетовый тюрбан и найден он был Северусом Снейпом во время его весенних паломничеств, чтобы собирать особые травы в лесу на опушке Запретного леса.

Высоко, среди ветвей векового леса, бегали и шелестели конечностями бесчисленное множество бессловесных пауков, потомков первого в этом районе волшебного мира акромантула Арагога.

Так и в ничью закончился учебный год, к которому Альбус Дамблдор так долго и так заранее подготавливался, не получив в прибыль ничего.

Глава 3. 1992/93год

Приглашать на следующий год Гилдероя Локхарта не имело смысла, но другой кандидат на пост преподавателя по ЗОТИ так и не объявился. Директору школы Хогвартса ничего другого не оставалось, как назначить его, строго-настрого приказав зазнавшемуся писаке хоть наизнанку вывернуться, но вести свою дисциплину как нужно. Все-таки Гилдерой Локхарт не один год проработал в Министерстве Магии и не где-нибудь, а в Отделе тайн. Прославился он тогда своим классным Обливиейтом, за что его и терпели в этом недоступном для обычных работников и посетителей отделе министерства.

Работа мастера-обливиатора, в должностной характеристике которого большими буквами была сделана надпись "Строго секретно!" не сопутствовала известности и признанию достижений, поэтому оказалась не по душе молодому, привлекательному и жадному до внимания и популярности волшебнику. Поработав несколько лет обливиатором, Гилдерой уволился, вроде бы из-за потери интереса к работе, в действительности среди сотрудников министерства стали поговаривать про какие-то его темные делишки – то ли интимного, то ли криминального свойства.

Спустя год после увольнения Локхарт объявился в громе вспышек колдокамер и, в связи с выходом в продажу его первой автобиографической книги "Встречи с вампирами", дал длинное интервью в Пророке.

Никто из его восторженных читателей не усомнился в правдивости содержания, так как у выпускника Рейвенкло были весьма неординарные способности в области магических наук. Все, кто присутствовал на его выпускном вечере, увидели самолично созданное Гилдероем заклинание, которое, подобно Черной метке, показывало лицо златокудрого волшебника высоко над квиддичным полем.

Книги Локхарта, вышедшие одна за другой после его продолжительного отсутствия в волшебном мире Британии, сделали Локхарта самым популярным писателем и героем по совместительству, а множество слухов об его подвигах по освобождению далеких краёв от темных существ создало головокружительный успех его книгам – к огромному удивлению сильного пола, среди представительниц прекрасной части человечества в основном.

Но этого было достаточно. Ему присудили орден "Мерлина" третьей степени и пять лет подряд – приз за самую белозубую и обворожительную улыбку женского журнала "Ведьмополитен ньюз", что и объясняло бешеную популярность бывшего сотрудника Отдела тайн среди ведьмочек.

Назначение Гилдероя Локхарта преподавателем по ЗОТИ принялось как должное признание заслуг этого воителя с темными силами и создало ажиотаж в книжном магазине "Флориш и Блотс", когда он сам рекламировал себя, свою новую должность профессора в Хогвартсе и свою новую книгу "Я – волшебник".