Текст книги "Брошь медеи (СИ)"

Автор книги: Аноним Паша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Крылья сов захлопали над головами студентов, когда директор взмахом палочки открыл окна Большого зала, и они стаей влетели внутри к своим хозяевам или адресатам.

Настороженные глаза раскрасневшейся Джинни Уизли с трепетом и удивлением проследили как небольшая крикливая совка закружила над ней, а не над любым из ее старших братьев. Это был Эрол, почтовая сова ее семьи и сегодня она несла письмо ей.

Мальчики Уизли, близнецы Фред и Джордж, и их младший брат, четверокурсник Рон, с удивлением наблюдали, как маленькая совочка с писком приземлилась у тарелки Джинни и подала ей правую ножку, на которой был повязан маленький сверток. Рон даже забыл есть, а с некоторой доли алчности следил глазами за действий сестренки и забыв закрыть рот, сгорал от любопытства.

Рыжая девочка дрожащими пальцами отвязала и открыла пакетик, откуда вытащила свернутый в трубочку кусок пергамента и небольшую сверкающую вещицу. Письмо, написанное не матерью, а отцом, вкратце давало представление, что за вещь доверяется в руки дочери, и как ею пользоваться не только в своей, но и в выгоде семьи.

Вещица в пакетике была брошкой, сделанная в виде солнца с десятью лучиками, из чистого золота и, увидев ее, Джинни тихо пискнула от восторга. Рон, занимающий место рядом с ней, протянул испачканную едой руку, чтобы вырвать приглянувшуюся вещь из дрожащих пальцев сестры, но та толкнула его, крикнув:

– Рональд, убери лапы, это прислали мне, а не тебе. Ты что, хочешь напялить женскую брошь на мантию и разгуливать вокруг, изображая девчонку?

Покрасневший, как варенный рак парень отстранился от бушующей сестры и стал что-то бормотать с полным ртом. Джиневра, выбрав подходящее место для броши, принялась закалывать ее на своем галстуке, но иголка болезненно кольнула и капля крови выступила на пальчике у нее, быстро впитываясь в золото украшения. Боль внезапно пронзила девушку в самое сердце и она охнула от неожиданности, но не стала обращать внимания на такую мелочь. После того, как приколола брошь на выбранное место, не заметив, что кровь все еще течет, Джинни залюбовалась маленькому золотому солнышку и порадовалась тому, как оно классно смотрится на красно-золотой гриффиндорский галстук.

***

Студенты Шармбатона уже приземлились и выходили из огромной синей кареты, запряженной дюжиной крылатых золотых коней. Пока разогретые от длинного полета кони трясли, головы, развевая роскошные белые гривы и таращились на встречающих огромными огненно-красными глазами, французские ребята, один за другим выходящие наружу, задрожали от холода и стали укутываться в теплые шарфы.

Студенты Хогвартса, построенные шеренгой для встречи гостей, впечатляло, как внешность и величие коней, так и карета с размером башни. Но, когда появилась похожей своим ростом инвентарю сама директриса Шармбатона, мадам Максим, они все ахнули. Женщина была выше всех людей, виденными ими, но, тем не менее, она двигалась неожиданной грацией. Спрыгнув с последней ступеньки лестницы она отправилась к широко улыбающемуся навстречу ей директору Хогвартса.

Грудным голосом с сильным акцентом, она громоподобно заговорила, поздоровавшись с ним:

– Дамбл-до'г?, надеюсь, вы находитесь в добром зд'гавии?

Не обращая внимании ни на чего, Альбус ответил ей, глядя на свою коллегу снизу-вверх:

– Спасибо, мадам Максим, я в лучшей форме.

– Ка'г-ка'гов уже приехал? – спросила огромная женщина и укуталась поплотнее в свою красивую мантию из черного атласа со звёздами. – Как холодно у вас тут, лучше пойдем в замок. Только вот кони... – она посмотрела на скорбную мину Дамблдора и успокоительно положила свою руку, в черной перчатке, украшенной сверкающими драгоценностями, на плечо своего коллеги, – не беспокойся, Дамблядурь, их отпустят домой. Вернут их обратно, когда придет время возвращаться во Ф'ганцию.

– Нет, еще не приехали, но прибудут, – уверил ее белобородый директор Хогвартса. А, потом, позвав рукой стоящую недалеко от них Минерву МакГонагалл, свою заместительницу, продолжил. – Вижу, вы не ожидали такую непогоду, поэтому, последуйте за моей дрожайшей заместительницей внутрь замка, а мы тут подождем Игоря.

Двое женщин поздоровавшись, отправились к входу в замок, а за ними зашагали странной подпрыгивающей поступью из-за холода колонна из двадцати, одетых в голубые шелковые мантии, шармбатонских студентов.

***

Наконец, со стороны Черного озера послышалось погромыхивание, всасывающее хлюпанье и гладь воды покрылась мелкой, а затем и крупной рябью. Среди завихрений и пузырей глинистой жижи, в самом центре воронке поднялся высокий черный шест.

За ним из воды выплыл величественный корабль и, покачиваясь, заскользил к берегу.

– Смотрите, это самый Виктор Крум! – восторженно закричал Рональд Уизли указывая своему однокласснику, Симусу Финигану, рукой ловца Болгарской сборной по квиддичу. – Но почему он здоровается только со слизеринцами?

Русоволосый гриффиндорец сопричастно покивал головой, как бы говоря: "Все хорошее достается одним лишь слизеринцам".

– Крум один из сильнейших в мире ловцов, Симус, но о том, что он еще школьник, я понятия не имел. Если он будет соревноваться от своей школы, всем остальным чемпионам – крышка.

Стоящая за спиной брата третьекурсница Джинни заинтересованными глазами проследила приближение группы, здоровенных на вид, студентов из Дурмстранга, среди которых были и несколько, такие же девушки, среди которых она не могла рассмотреть блондинистого сына Люциуса Малфоя. Были ли среди болгарской делегации его кузены – того Гарольда, который лорд Блэк и девушка, на которой он был помолвлен, рыжая девушка не знала и не интересовалась. О том, что роковой отпрыск Малфоев не был среди прибывших, она должна была написать отцу. Но не сразу же, могла бы поглазеть и полюбоваться на остальных парней.

Среди Дурмстранговцев, привлек ее внимание тот Виктор Крум, ловец, который еще летом, на Квидичном турнире пленил ее своим неподражаемым способом летать за сничем, подобно охотящемуся ястребу. Девочка несознательно потрогала золотую брошь, воткнутую в красно-золотой галстук ее факультета. Кривая, пугающая улыбочка, растянула тонкие губки ее рта.

***

Дурмстрангцы сразу отправились к столу слизеринцев, не посмотрев даже мельком в сторону остальных факультетов, студенты Шармбатона уже расселись за столом Рейвенкло.

Преподаватели из всех трех школ заняли свои места по обе стороны от Дамблдора.

После богатого угощения, в честь прибывших делегаций, когда золотые тарелки опустели, директор Хогвартса встал и громким голосом возвестил:

... – Настал торжественный миг – объявляю Турнир Трех Волшебников открытым! – Подождав, пока стихнут аплодисменты, он с энтузиазмом продолжил. – Представляю всем мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества и мистера Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

Щедрыми были аплодисменты в честь Бэгмена и жиденькие, в честь Крауча. Тем временем Дамблдор продолжал свою речь:

– Эти господа участвовали в организации Турнира и станут участниками состава жюри, которое будет судит состязания. Филч, – крикнул он в направлении хмурого старого мужчины, завхоза Хогвартса, как объяснили новозачисленным слизеринцам их сокурсники. – Можешь принести ларец с Кубком.

Старинный деревянный ларец был установлен на особой поставке напротив преподавательского стола и приковал к себе внимания всех студентов.

– Все для Турнира уже подготовлено и проверено, задания будут три и основаны исключительно на школьной программе. Так, как Турнир называется Тримагическим, в нем участвуют три чемпиона, по одному из каждой школы-участниц. Победителем Турнира считается чемпион, набравший больше всех баллов. Кубок огня, – белая борода директора колыхнулась в направлении ларца, – будет отбирать из школьных команд чемпионов.

Дамблдор стукнул своей палочкой по крышке ларца три раза, и он открылся, одновременно разваливаясь в четырех направлений, выставляя на всеобщее обозрение грубо оттесанный из темного дерева кубок, полный пляшущим синим пламенем.

– К участию Турнира будут допущены лишь совершеннолетние ученики. Чтобы младшим не позволять поддаться искушению попробовать свои силы, вокруг Кубка очерчу возрастную линию запрета. Всем желающим, кому разрешается участвовать в конкурсе, дается сутки на размышление. Заявки участия подаются путем написания собственноручно своего имени и названия своей школы на куске пергамента и опущенного в Кубок. Завтра, после ужина, из огня будут выброшены имена достойнейших представителей трех школ. Они и будут чемпионами Тримагического турнира в Хогвартсе.

Громкие аплодисменты прервали выступления Дамблдора, под которые он, довольным собой и своей затеей с Турниром, занял свое место за преподавательским столом.

Мистер Бартемиус Крауч встал и прокашлялся, чтобы привлечь внимание галдящих между собой учеников.

– Дорогие кандидаты, должен предупредить вас, что, бросив свое имя в Кубок, обратного хода нет, так как этим своим действом вы заключаете с ним магический контракт, нарушить которого нельзя. Если ваше имя выйдет из Кубка, вы должны пройти конкурс до конца, каким бы он ни был. Хорошенько подумайте, прежде чем опустить пергамент с именем в Кубке.

Чтобы прекратить дальнейшие обсуждения в Большом зале, Дамблдор объявил:

– Теперь, пора отправиться по своим гостиным. Занятия завтра отменяются. Доброй ночи всем. ...

Глава 10.

Ночью, вокруг Кубка Огня синим светом засияла запретная возрастная линия, но, когда через неё переступали старшекурсники из трех школ, она никак не реагировала и не воспрепятствовала доступу к мягко пылающему Кубку. Директрисса Шармбатона, мадам Максим, изначально, не допустила в состав делегации подопечной ей школы несовершеннолетних волшебников, а Игорь Каркаров, каким был, таким и остался – скрытным и о составе своего отбора не распространялся. На расспросы Альбуса Дамблдора отвечал многозначительным хмыканьем и саркастическими улыбочками.

Всю ночь, пока младшие курсы спали (или притворялись глубоко спящими), дверь Большого зала открылась, и внутрь на цыпочках входили молчаливые старшекурсники, бросали в Кубок свое имя и уходили, не обронив ни одного словечка, даже если происходила случайная встреча.

В кромешной тьме часа Быка, к Кубку огня приблизились двое, которые отличались от остальных претендентов необычайно побелевшими волосами и короткими, такими же белыми, бородами. У самой черты запрета сутуловатые фигуры остановились и глубоко вдохнув воздух, одновременно шагнули вперед, пересекая ее.

Не почувствовав со стороны барьера, возведенного самим Альбусом Дамблдором, никакого сопротивления, они, кряхтя, ринулись вперед и, бросив в Кубок куски пергамента, повернулись и, наутек, семенящей старческой походкой, покинули Большой зал.

Перед большой картиной с натюрмортом они остановились и, еле дыша, пощекотав грушу на холсте, вошли в открывшийся освещенный коридор. Он вел к большому кухонному помещению, в котором вовсю кипела работа, несмотря на поздний (или ранний, смотря как) час ночи. Сотня домовых эльфов сновали там и сям, готовили пищу: пекли хлеб и булочки, резали овощи, варили суп в огромных котлах, на вертелах жарились большие куски мяса.

На вошедших обратил внимания только одно из маленьких созданий и то только, чтобы отдать им в руки заранее заполненную снедью корзину и две склянки с желтоватой жидкостью.

Двое, выпив сразу зелье из склянок, стали меняться: космы бород втянулись в кожу лиц, среди белых волос перемешались рыжеватые пряди, которые увеличивались с каждой секундой, пока головы не покрылись красноватой шевелюрой. Сутуловатось исчезла, спины и плечи выпрямились и стало видно, что это были одинаковые на вид, очевидно близнецы-старшекурсники.

Закончив с этим, они переглянулись, заржали как кони и ударили друг друга ладонями.

– Что это было, Дред? – выкрикнул один из парней.

– Мы поимели Кубок, Фордж! И подставили Ронникинса! – продолжая ржать, ответил другой.

Потом, обнявшись за плечи руками, забрали корзину и отбыли в направлении к факультетской гостиной Гриффиндора, шепотом подпевая смешную песенку, состроили танцевальное па по коридорам спящего замка.

***

– Корнилиус, у меня к тебе есть просьба.

Толстенький мужчина не поверил своим ушам. После того зашифрованного разговора во время ужина между владельцем самой значимой адвокатской конторы, Говардом Стоуном и владельцем замка, и хозяином вечеринки, Люциусом Малфоем, после всех маленьких подсказок среди брошенных реплик теперь и это! О чем могла быть просьба белобрысого нахала? Не будет ли, часом, о пересмотре приговора сестре его жены, Беллатриссы Лестрэйндж?

Министр Магии, после оправдания Сириуса Блэка, считавшегося на долгие годы правой рукой В...хм, Того-самого, уже ничему не удивлялся. Год назад развернувшийся феерически пересмотр, как оказалось, никогда несостоявшегося процесса над волшебником, которого обвиняли в предательстве друзей и убийстве маглов, закончился полным посрамлением Визенгамота вместе с Министерством и СМИ. Корнилиус Фадж побоялся представить себе, даже угадывать не осмелился, что за козырь прячет в рукаве скользкий блондинистый удав, раз просит у самого министра магии. Но продолжение высказывания Люциуса оставило Фаджа надолго в тупик.

– Жду от директора Хогвартса любого, даже самого мерзкого подвоха, Корнилиус. Прошу тебя, закрой комнаты Драко и Гарольда своей палочкой, чтобы ни какими выкрутасами наш бородатый друг, Альбус Дамблдор, втянуть их в Тримагический Турнир не успел.

Что за? ... Сперва, Фадж не понял во что его впутывают, так быстро случился переход с Суда на Хогвартс и подростки Малфоя.

– Но почему? – недоумевал министр. Каждый молодой волшебник мечтал быть чемпионом своей школы в Турнире, почему Люциус думал, что его мальчики этого не захотят? – Разве не порадуешься, если парни поучаствовали в таком выдающемся турнире. Знаешь, это принесет им послабление на то время, когда им придется искать работу.

– Какая работа, Корнилиус? Мы говорим о моем сыне и о лорде Блэке, на кой им поблажки?

– Да, да! Ты прав, я не сообразил, извини меня. Но, Люциус, парни, может быть, захотят повыпендриваться перед ведьмочками ... – сказав это, Фадж тут же вспомнил, что и Драко, и тот выскочивший, как заяц из шляпы маггловского фокусника, мальчик, Блэк, уже помолвлены и невесты сидят у женихов на коленях неподалеку от взрослых. С досадой, он злостно ударил себя по лбу и подумал, какой он сегодня придурок.

Парнишки, белобрысый и черноволосый, виновато посмотрели на своих невест и пожав плечами, со снисхождением кивнули в направлении министра магии. Фадж заметил это и был благодарен им, хоть за то, что пальцем не повертели у виска в его же адрес.

– Но они входят в состав делегации своей школы, ведь так?

– Да, но это формально, потому что оба они несовершеннолетние. Драко этой весной исполнилось четырнадцать лет, а Гарольду зимой будет тринадцать. Им участвовать в соревнованиях запрещено Правилами Турнира. А я, в качестве отца и опекуна, запрещаю им появляться на территории Хогвартса до того времени пока не пройдут выборы чемпионов. Да будет так! – резко взмахнув тростью, из вершиной которой отделилось золотистое свечение магии, он запечатал свой запрет. – Так, что, будь добр, закрой их в комнатах, а завтра, на отборе чемпионов, мы все тебя поддержим.

Корнилиус Фадж ошарашенно таращился на руку старшего Малфоя, в которой матово сияла черная, украшенная серебряным набалдашником, трость.

– Люциус, я думал ты в трости прячешь кинжал, оказывается, там есть и палочка.

Блондинистый мужчина ухмыльнулся удивлению своего гостя и помедлив немножко, решился открыть тому глаза:

– Она и есть моя палочка, Корнилиус, но больше подробностей не ищи!

***

После ужина, когда, наконец, золотые праздничные тарелки опустели, зал зашумел в ожидании следующего события – отбора чемпионов. Дамблдор, пошептавшись с директорами Шармбатона и Дурмстранга, поднялся с места и объявил:

– Кубок огня должен уже начать выбор, друзья. Каждого, кого он выберет, прошу зайти в комнату, примыкающую к залу. – Палочкой он указал на открытую дверь за преподавательским столом. – Там мистер Бартемиус Крауч проинструктирует их о первом туре состязаний.

Упоминаемый министерский работник, бывший Глава Аврората, но сидящий теперь за преподавательским столом с потрепанными крыльями, так и не оправился после показательного процесса и последующего полного оправдания Сириуса Блэка. Сегодня мистер Крауч, с повисшими плечами и безучастным видом, смотрел на свою пустую тарелку и молчал.

Дамблдор махнул узловатой палочкой и все свечи в зале погасли. Кубок огня остался единственным источником света и его синеватое сияние делало лица присутствующих смертельно бледными. Вдруг, синие языки пламени вспыхнули и ослепили прикованные к нему глаза зрителей.

– Еще секунда и-и-и-и ... – объявил Дамблдор.

Пламя налилось красным, снопом искр вместе с кусочком пергамента взлетели к потолку. Зал замер в ожидании. Отбросив бороду за плечо, Дамблдор протянул руку и подхватил листочек и на свете снова посиневшего пламя Кубка, высоко прочитал:

– Чемпион Дурмстранга – Виктор Крум.

Зал содрогнулся аплодисментами. Все восхищались молодому ловцу болгарской сборной по квидичу и выбор его в чемпионы никого не удивил.

Высокий, но сутуловатый парень, поднялся со своего места за слизеринским столом и слегка пружинистой походкой отправился к задней комнате. Его шаги сопутствовали громкие крики одобрения всего зала.

Кубок снова изрыгнул красное пламя, искр и новый листочек. Прочитав его, Дамблдор объявил на во всеуслышание:

– Чемпион Шармбатона – Флер Делакур!

Светловолосая девушка невиданной красоты встала с места на столе Рейвенкло и танцующей походкой, собрав восхищенные взгляды мужской части и ненавистные – женской части публики, прошествовала за Крумом. Одинокие аплодисменты рейвенкловцев и расстроенное молчание остальных шармбатонцев, среди которых были и несколько спортивно выглядевших парней, указывали на то, что выбор Кубка всех ошеломил.

Зал опять утих в ожидании имени чемпиона принимающей Турнир школы, Хогвартса.

Все опять повторилось – красное пламя, искры и третий кусок пергамента вылетел из пылающего жерла Кубка.

– Чемпион Хогвартса – Рональд Уизли! – севшим от удивления голосом прочитал Дамблдор и зал, услышав имя, затравленно смолк.

Все уставились на ошарашенного рыжего парня из Гриффиндора, а некоторые из школьников принимающей Турнира школы, зная из первых рук возможности рыжего мальчика, стали биться головами об столы и стонать от отчаяния.

Взмахом палочки Альбус зажег свечи, чтобы снова прочитать имя на пергаменте: да, действительно, там стояло имя младшего из сыновей Артура и Молли Уизли. Ничего не понимая, директор Хогвартса стоял с отвисшей челюстью и впился взглядом в покрасневшего от внимания всех присутствующих в зале Рона, который сидел замерший на своем месте и никак не реагировал на тычки близнецов.

Наконец Джинни, его, за ночь похорошевшая сестра – третьекурсница, крикнула ему в ухо:

– Рон, Рональд Уизли! Чего спишь, иди, давай, тебя в чемпионы выбрали!

На автомате ее брат поднялся и обернулся к входной двери Большого зала, не понимая, что это с ним случается, что от него хотят и, самое главное, кто во всем виноват.

– Не туда, а туда! – указала ему Джини направление, повернув его к задней комнате, куда ушли двое других чемпионов.

– Но я не ... – начал парень возражать, потом настоящее его настигло и захлестнуло шквалом эмоций. Его коленки стали подгибаться и, увидев это, близнецы вскочили и придержали младшего брата с обеих сторон, что-то ему зашептали в уши, объясняя ему как он должен правильно отвечать, а тот закивал как болванчик головой, соглашаясь с ними.

Кое-как собравшись, Рон побрел шаткими шагами к преподавательскому столу. Шел целую вечность, пока не посмотрел в глаза Дамблдора и не увидел в них ужас и непонимание. Рону стало не по себе. Как ему быть, если даже директор не в состоянии понять случившееся и не хочет поддержать его.

Но, вот, белая борода колыхнулась в сторону задней комнаты, давая знать парню куда он должен зайти и Рон, как во сне, последовал в указанном направлении.

– Рональд, ты наш царь! – к крикам близнецов присоединяется весь стол Гриффиндора и сердце парня замерло от радости. Наконец, наконец ему одному из всей семьи предстоит что-то волшебное.

Мадам Максим и Игорь Каркаров последовали за мелко дрожащем и шатающемся чемпионом Хогвартса. У самой двери директриса французской школы повернулась, чтобы позвать Дамблдора, но он отрешенно стоял и взирал на Кубок, какбы ожидая новой красной вспышки.

Но такая не последовала, напротив, синеватое сияние постепенно угасло и Кубок стал выглядеть как простая, оттесанная деревенским столяром чаша – пыльная, некрасивая, слегка отталкивающая.

Уже дойдя до самой двери комнаты, в которой его ожидали чемпионы Тримагического Турнира, вместе с директорами других двух школ, профессорами Хогвартса и судьи, за спиной Дамблдора вспыхнуло красное свечение и он, на автомате повернулся и сумел словить парящий среди искр обгоревший листочек пергамента.

Наконец! Все-таки ожидания Альбуса увенчались успехом, и он развернул кусочка, чтобы прочесть имя Гарольда Регулуса Блэка, но там, незнакомым почерком, стояло совсем другое имя.

Прочитав его, ноги у старого волшебника подогнулись от страха и ужаса. "Ф" померещилось перед глазами красным светом.

На листочке он прочитал "Гарри Поттер".

Пока директор принимающей Турнир школы дрожал и держался рукой за дверной косяк, чтобы не упасть, дверь Большого зала открылась и внутрь прошествовала группа людей, впереди которых, красуясь новой полосатой мантией и подпрыгивая из-за избытка эмоций, шел сам министр магии, Корнелиус Фадж.

За ним, между двумя прекрасными девушками-шатенками, плыла как лебедь на воде леди Малфой, с отсутствующим выражением лица, не смотря ни на кого. Шествие заканчивала троица джентльменов: посередине бодро шагал лорд Малфой, с левой стороны присутствующие в зале заметили младшею копию Люциуса – такой же блондинистый подросток, с правой – не отставая, пружинистой походкой шел парень, появление которого дурмстранговская делегация встретила бурными рукоплесканиями и криками.

Дойдя до середине Большого зала, молодые люди отделились от взрослых и отправились к покрытому зеленой скатертью столу факультета Слизерина, помахав на прощанье чете Малфой.

Им освободили места в самую гуще дурмстрангцев и, когда четверо расселись среди друзей, все начали им рассказывать, как прошел отбор чемпионов. Пока новоприбывшие слушали подробности, министр и чета Малфой скрылись в комнате чемпионов, куда отправился и чем-то удрученный Альбус Дамблдор.

Глава 11.

А внутри разгорался недюжинный спор.

– Но это пти гарсон, мадам Максим! Он не может состязаться с нами! – восклицала красивая француженка Флер. -И как он п'гошел че'гта зап'гета? Он сказал, что учиться на четве'гтом ку'гсе!

– Успокойся, Фле'г, он выб'ган Кубком, значит, от чемпьон, – успокаивающе бубнила высокая директрисса Шармбатона.

Стоявшие в куче у горящего камина профессора Хогвартса тоже громогласно обсуждали случившееся, а среди остальных выделялся голос профессора Лонгботтом:

– Почему никто не уведомляет Молли Уизли? Минерва, мальчик с твоего факультета, чего ты медлишь?

Минерва МакГонагалл, как всегда, прибывала в ожидании распоряжений, и, как всегда, от своего кумира, Альбуса Дамблдора.

Со своей стороны, ее кумир на данный момент пребывал в полной отключке, потому что в его голове не могло уложиться то, что с его затеей получилось. Он хотел попробовать заставить рокового подростка Блэка прожить хоть один год в Британии, путем его участия в Тримагическом Турнире. Но Кубок выбрал не парня Блэк, а снова, пугающим звоном колокола в голове он осознавал имя выбранного – Гарри Поттер.

Пока Виктор Крум, сдвинув брови еще больше нахмурившись, пробовался на внятном английском высказаться насчет Рональда Уизли:

– Это ошиб-ка, он маленький и не можи соревнуется! – в комнату вошли Малфои в своем качестве попечителей Хогвартса, а за ним и министр магии Корнелиус Фадж.

Увидев трясущегося у двери Дамблдора, Фадж обратил внимание, что тот держит кусок пергамента с именем еще одного чемпиона Турнира.

– Альбус, разве Кубок выплюнул имя четвертого участника? – спросил он, повеселев, не понимая какой взрыв произойдет в следующий момент. Дернув пергамент из ослабевшей руки старого директора, он прочитал вслух: – Гарри Поттер. Какой еще Поттер, Альбус?

Взгляды всех присутствующих скрещиваются на неспособном ничего ответить директоре Хогвартса. Тот стоял окаменевший и не соображающий, пока министр магии продолжал наседать на него:

– Дамблдор, ты обезумел? Почему имя Гарри Поттера выпало из Кубка, как оно там, вообще, появилось? Люциус, что ты по этому поводу думаешь?

Внезапно похолодевший от осознания происходящего, старший Малфой, встрепенулся и ошалевшими глазами посмотрел на Фаджа. Тот его о чем-то спрашивал, нужно было ответить, но что, Люциус не знал, такой пустой бывала его голова.

– Ты, о чем, Корнилиус? – сглотнув судорожно, спросил он, чтобы выиграть время собраться и что-нибудь придумать.

– Люциус, разве не понимаешь, кто-то умудрился бросить имя Мальчика-который-выжил, в Кубок. Понимаешь или нет, но мы говорим о мальчике, который исчез из Волшебного мира в тот самый день, когда впервые после десятилетнего отсутствия, в нём появился. И Кубок его выбрал в чемпионы.

– Которой из школ?– замогильным голосом выдавил Малфой.

– Какое имеет значения, Люциус, важен факт, что Гарри Поттер исчез, и никто не знает живой он или нет! – удивление Фаджа непонимания старшего Малфоя зашкаливало. – Никто не знает.

– Думаю, что кто-то, все-таки, знает, Корнилиус, – вдруг объявляет блондинистый волшебник внезапно повеселел и, в шутку бросает: – Может быть, его опекун, Альбус Дамблдор, держит мальчика невольником где-то в Хогвартсе ...

– Нет-нет, это неправда! – расшевеливается старый колдун и рывком делает два шага внутрь комнаты, внезапно осознавая, что внимание всех присутствующих сосредоточенно на нём. – Я не знаю где Гарри, я не о нем думал, а ... Я ничего не понимаю ...

– Это означает, что, если кто-то бросил листок с именем Гарри Поттера, чтобы подставить его, или директора Дамблдора, или Турнир, должен отвечать по всей строгости закона! – включилась в разборки, и старая профессорша по Артефакторике, бывшая Министерская служащая, Гризельда Марчбэнкс. – В истории Тримагического Турнира есть упоминания о других подобных случаях, когда Кубок заставлял того, кто бросал чужое имя, самого участвовать вместо того, кого он хотел подставить.

Дамблдор начал выдергивать из бороды целые клочья белых волос.

Никто не замечал сидящего позади всех, на кресле у окна, отставного аврора, Аластора Грюма, который дрожал, как осиновый лист, и лишь открывал, и закрывал, как рыба на берегу, изуродованный шрамом рот.

Тем временем присутствующие уставились на эксперта по Турниру Мистера Крауча, ожидая от него подтверждение или отрицание слов мадам Марчбэнкс. Не задумываясь и на минуту, тот кивнул утвердительно и обреченным голосом говорит, что – да, уважаемая Гризельда, права.

Услышав это, силы покидают старого директора, и он начинает сгибаться, падая вниз. Его падению воспрепятствует бросившийся на помощь профессор Снейп, декан Слизерина.

На кресле у окна теряет сознание Аластор Грюм, профессор Защиты от Темных Искусств в Хогвартсе с этого года, но этого никто не замечает.

Люди начали галдеть и давать каждый свое предложения, как справиться с инцидентом, пока растерявшийся сильнее всех преподавателей, и местных, и гостящих, директор Дурмстранга, не смог перекричать всех:

– Я, в качестве директора и временного опекуна студентов Дурмстранга, разрываю контракт Между Кубком огня и любым моим студентом с именем Гарри, Гарольд или Гаррет, которого этой заявкой или любой другой подставили участвовать в Тримагическом Турнире. Да будет так!

Из поднятой палочки Каркарова вспыхнул сноп искр, подтверждающие, что слова приняты. В ответ, из Кубка вылетает еще один лист пергамента и сгорает во вновь вспыхнувшем пламени. Большой зал смотрел на представление, трепеща от любопытство, но сохраняя звенящюю тишину, чтобы кто-то из взрослым не пришло на ум, что студенты должны уже отправится в свои помещения.

Мадам Максим, не мешкая, повторяет клятву-разрывание своего коллеги, а за ней, удрученный Дамблдор произносит те же слова, чтобы люди не сомневались в его непричастности.

***

Оседая, наконец, на кресло у самого огня камина, чтобы согреться и прийти побыстрее в себя, несколько минут позже он поднимает затравленный взгляд на свою заместительницу и упавшим голосом спрашивает ее:

– Минерва, как такое могло случиться, что мистер Уизли успел бросить свое имя в Кубок?

– Не спрашивай меня, Альбус, я ни причем, – дернув подбородок с независимым видом ответила ему профессор МакГонагалл.

Корнелиус Фадж сверкнул глазами – тут, один за другим, с неба падали сюрпризы Турнира.

– Альбус, ты возрастной барьер поставил? – с неверием спросил министр.

– Корнилиус, не сомневайся, конечно же, поставил! – воскликнул старый колдун. Все директора поучаствовали в укреплении барьера.

– Скажи, тогда, как четверокурсник смог преодолеть его. Настолько слабым создали вы барьер или парень настолько силён магически?

– Ни одно, ни другое, мне кажется, – призадумался отвечая Дамблдор. – Но, давайте спросим у мистера Уизли, как он справился с защитой Кубка. Мистер Уизли, Рон, как ты успел добраться до Кубка огня, мой мальчик?

Рон заерзал на месте, пряча глаза от всех. Весь покраснев, он не знал, что ответить. Признаться, им, что он свое имя в Кубок не бросал, и сказать «Прощай» будущей славе и богатству? Нет уж. Надо, в кои-то веки, впервые воспользоваться советом близнецов.

– А я никакое сопротивление со стороны черты запрета не почувствовал, профессор Дамблдор.

Ведь все так и было, но случилось это не с ним, а теми оторвами, близнецами.

– Правду говоришь, парень? – сдвинув бровь высокомерно, спросил лорд Малфой.

Рон мог только кивнуть головой.

– Да, я бросил свое имя в Кубок огня и, раз меня выбрали, я буду чемпионом Хогвартса.

Вокруг рыжего мальчика вспыхнул красноватый свет и Контракт заключился.

В помещении ворвался еще один парень Уизли – Персиваль, который, с осени, работал в Министерстве Магии помощником и секретарем мистера Бартемиуса Крауча. Он одним рывком схватил своего младшего брата за плечи и тряхнул его так сильно, что последний, с перепугу, поднял глаза посмотреть и, ответить ударом в нос за такое грубое отношение к себе, но, увидев Перси, стушевался.