Текст книги "Брошь медеи (СИ)"

Автор книги: Аноним Паша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Магглы, это были лишь магглы и они насмехались над ним, отпрыском самой чистокровной семьи в Магмире! Увиденное возмутило его до такой степени, что он сразу пискнул:

– Чего смешного вы видите, поганые грязнокровки? Как позволяете себе насмехаться над чистокровным наследником семьи Малфоев?

– Да замолчи же со своими причитаниями, Драко, – прервала его Гермиона. – Лучше давай познакомимся.

– Не хочу я с грязнокровками знакомиться, я сейчас позову маму и папу и ухожу отсюда. Мадам Малкин, моя мама у Оливандера, позовите ее! – потом спохватился и крикнул, – Откуда тебе известно мое имя, грязнокровка?

– Приснилось, – отрезала кареглазая девочка и замолчала, лишь сокрушенно вздохнула и стала осматриваться вокруг, чтобы найти, где присесть в ожидании прихода леди Малфой. Драко сказанное Гермионой переваритть не смог, но он не мог себе и представить, какие его еще ждали серьезные потрясения. Откуда ему было знать об этом, поэтому он брезгливо вздернул подбородок и повернулся спиной к новым посетителям мадам Малкин.

Следуя безмолвному приказу глаз своей хозяйки, молодая портниха поставила коробку с булавками на шкаф за собой и пошла искать леди Нарциссу в указанный сыночком магазин. Правкой новой мантии белобрысого мальчишки занялась сама мадам Малкин. Ей происшествие и не нравилось, и одновременно вызывало в ней дикое любопытство и желание поприсутствовать при ожидаемом скандале. Она, взмахивая палочкой, изобразила глубокую сосредоточенность работой, предвкушая удовольствие от второго действия постановки.

Тем временем новоприбывшие посетители расселись по стульям в ожидании своей очереди заказать одежду. Несколько модных журналов привлекли внимания Эммы и Гермионы, они стали рассматривать фасоны мантий и остальных элементов одежды, тихо обсуждая их между собой.

Минуты шли медленно и дети стали переглядываться друг с другом. Драко исподлобья следил за двумя грязнокровками – его ровесниками, боясь их, как диких зверей, пока красноватый шрам на лбу тощего неряшливого задохлика неожиданно не мигнул меж темных прядей волос и не приковал к себе все его внимание. Да это же...

– Эй, ты не Гарри Поттер часом? – крикнул он, забывая о правилах хорошего воспитания, весь покрываясь болезненно красными пятнами. Вещи стали сомнительно попахивать. Драко насторожился.

– А если я Гарри Поттер, то что? – осмелев близи семьи Грейнджер, выдавил темноволосый мальчик и его зеленые глаза сверкнули угрожающе за очками. – Станешь вежливее, что ли?

– Зачем Мальчик-который-выжил возится с этими грязнокровками? – не сдавался белобрысый.

– Драко, да замолчи ж ты, – не выдержала поток обидных названий Гермиона, – ведь не знаешь ни кто я, ни то, кем я для тебя и твоей семьи являюсь.

– Хэтти? – вопрос матери прозвучал одновременно как предупреждение, так как в магазине вошла... нет, не просто вошла, а продефилировала, высокая стройная женщина с прекрасно уложенными блондинистыми волосами, которые темнели к корням.

Глаза женщины были прозрачно-темными и сразу по вхождении впились в чадо, осматривая его с ног до головы, ища на нем повреждения, ранения, увечья. Уверившись, что с сыночком страшных происшествий не случилось, она направила свое внимание на остальных посетителей, мимоходом останавливая взгляд на шраме зеленоглазого мальчика. Любопытно!

Затем взгляд новоприбывшей леди продвинулся на пышноволосую девочку, шатенку, как и та взрослая женщина перед ней. Девочка уцепилась руками за предплечье шрамоголового мальчишки, как бы опасаясь, что придет какой-то страшный злоумышленник и попробует оторвать и украсть мальчика от нее. Кто эти люди?

– Драко, – заворковала она своему ребенку, – что такое случилось, почему ты позвал меня?

– Мама, почему Гарри Поттер с этими грязно... – писклявым и притворным голосом крикнул белобрысый мальчик.

– Шу-шу, Драко, невоспитанно говорить так при людях. Мадам Малкин, закончили ли вы с моим заказом?

Собственница магазина порозовела от неудобства, пока зыркала на своих портних, но честно ответила:

– Прошу прощения, леди Малфой, ваш заказ был слишком большим. Мы приготовим его часа через два. А у нас кроме ваших есть и другие заказы, и другие посетители, простите. Не захотели ли бы вы прийти за одеждами после обеда, если вас это не слишком затрудняет? Я хочу лично все пересмотреть, чтобы все было на уровне.

– Ладно, мы с Драко пойдем за остальными покупками, пообедаем и к трем часам зайдем за мантиями.

В тот момент дверный звонок возвестил, что кто-то еще вошел в магазин и все повернулись к новому посетителю. Это был высокий, представительного вида и неопределенного возраста – то ли тридцати, то ли пятидесяти лет, блондин – высокомерный, ухоженный, выхоленный в атласной мантии угольно-черного цвета и с серебряной тростью с набалдашником в виде головы змеи.

– Папа, папа, тут Гарри Поттер с оравой грязнокро...

– Силенсио! – внезапно произнесла мать несдержанного белокурого мальчика и он, замолчав на полуслове, ошарашенным и обиженным взглядом посмотрел в ее сторону. Лицо взрослого блондина окаменело, в его глазах появились опасные огоньки и он стал играть желваками. Тем временем леди Малфой повернулась к сидящим на стульях Грейнджерам и тихим голосом заговорила:

– Господа, прошу вас, извините несдержанность моего сына, дома он понесет свое наказание за слова, возможно, не имевшие ничего общего с действительностью. Позвольте представиться – я леди Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, мой муж – лорд Люциус Малфой, сына зовут Драко. Он едет осенью на первый курс в Хогвартс и премного взволнован этим фактом.

Мать Гермионы переглянулась со своими спутниками и все, следуя ее молчаливому приглашению, встали с мест и она, понимая, что если с ними заговорила жена этого напыщенного волшебника, правильно будет представиться самой и представить своих ей близких:

– Очень приятно, леди Малфой. Мы родители будущей первокурсницы – это мой муж – д-р Ричард Грейнджер-Дагворт, стоматолог, я – д-р Эмма Джин Грейнджер-Дагворт, в девичестве – Стоун, стоматолог. А это наша дочь – Хэтти, Гермиона Джин Грейнджер-Дагворт и ее жених – Гарри Джеймс Поттер-Блек. Прошу не обращать внимания на внешний вид мальчика и на его обноски, мы оденем его с иголочки.

Чета Малфой не заметила, как их челюсти стали падать все ниже и ниже от удивления, а когда прозвучало последнее слово, одновременно воскликнули. Он:

– Дагворт?

Она:

– Блэк?

А Драко лишь таращился.

Гермиона была, наверное, единственная из присутствующих, осведомлена обо всем и тихо засмеялась, зная, что момент истины еще не наступил. Ричард, посмотрев на развеселившуюся дочку, заподозрив длиннющую череду открытий, отработанным голосом врача предложил:

– Уважаемые господа Малфой, в свете вашей реакции на наши фамилии, у нас с вами, очевидно, есть о чем поговорить. Как бы отнеслась ваша семья к нашему приглашению отобедать в каком-нибудь ресторанчике?

– В маггловском ресторанчике, мистер Малфой! Настаиваю! – отчеканила девочка и все в удивлении уставились на ее серьезное выражение. – К тринадцати часам, например, чтобы и мы с Гарри могли заказать мантии и прочие вещи и переодеть... ся, – поправилась она. – Купить себе палочки и остальное...

– Хм, – сказал Люциус Малфой. – Нарси, дорогая, мы давно не выходили за барьер, примем приглашение?

– Я взволнованна, конечно, примем.

Челюсть белобрысого пацана угрожала упасть на пол после всех потрясений своего мировоззрения, вызванных теплыми отношениями родителей с этими гря... А грязнокровки ли они в действительности?

***

– Какая палочка тебя выбрала, Гарри, – спросила леди Малфой, когда все расселись и сделали заказ.

– Клык василиска и перо феникса, миссис Малфой, – ответил зеленоглазый мальчик, завороженно вертя в руках проблескивающую белизной костяную палочку. – Мистер Оливандер сказал, что она очень мощная, раз не испепелилась в моих руках. Все другие сгорели, когда я попробовал взмахнуть ими. Моя Хэтти смеялась от души.

Глаза мальчика смотрелись в лицо девочки с обожанием.

– Пока не начала выбирать она, – продолжил он, не отрывая взгляд от нее. – В ее руки влетели сразу две палочки, а когда она взмахнула ими... Мистер Олливандер долго исправлял взорванные стеллажи и собирал щепки уничтоженного интерьера.

Кривая усмешка сверкнула на худеньком лице мальчика и в корне изменила его. Оно стало интересным, привлекательным и задорным. Карие глаза Гермионы исполнились теплоты и она легко сжала руку Гарри, неотрывно лежащую до сих пор в ее ладони.

Лицо Нарциссы Малфой вдруг насторожилось и она, посмотрев на своего внимательно слушающего супруга, решилась предложить:

– Думаю, нам надо поговорить начистоту, господа. У нас к вам есть вопросы, наверное, у вас к нам тоже.

Глава 8. К семи часам того же вечера

Сидящего перед камином в своем кабинете директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора охватило сначала подозрение, а потом и настоящее беспокойство, когда его лесничий не появился в уговоренный срок возвращения. Рубеус Хагрид, отправленный вчера вечером на остров, где должны были спрятаться магглы, растившие в нужном ключе его Оружие, еще не вернулся из похода, а должен был сделать это еще час назад. Он должен был отвезти мальчика обратно в Литтл Уингинг, отдать ему на прощанье билет к поезду, ничего не разъяснив про то, как найти платформу 9 3/4 и портключом вернуться в Хогвартс. Ему также было приказано принести из Гринготтса очень важный предмет – Философский камень, спрятанный своим владельцем, Николасом Фламелем, в банке.

И вот уже больше часа Хагрид опаздывал.

Дамблдору, на правах бывшего ученика, Фламелем было дано разрешение на ежегодное недельное изъятие камня из ячейки в экспериментальных целях. И он этим правом пользовался уже давно. Николас и Перенель, раз в шестьдесят-семьдесят лет, после омоложения при помощи старого камня, создавали себе новый и сохраняли его где-то, каждый раз в другом, но всегда безопасном месте. На этот раз они выбрали волшебный банк Гринготтс. Но близилось время, когда камень заберут из банка и используют, уничтожив его навсегда. После этого иди ищи иголку в стоге сена – они скроются среди магглов и не покажутся Альбусу на глаза никогда.

Нахождение Философского камня в непосредственной близости для любого живого человека из-за сильнейшей волшебной энергетики, струящейся вокруг, было слишком головокружительным. Ощутив впервые воздействие камня на себе, Альбус возжелал его. Знал бы он, как изготовить себе самому Философский камень, не стал бы возиться ни с Риддлом, ни с Поттерами. Не появились бы ни Пожиратели Смерти, ни Орден феникса, но намеки Альбуса двое Фламелей встречали смехом, подчеркивая, что ему, с его нетрадиционной ориентацией, изготовить камень не только невозможно, но даже опасно пробовать. И ревниво сохраняли молчание, оберегая тайну изготовления и самого камня, и Эликсира жизни из него.

Поэтому Альбус решился на подмену.

Сорок девять раз забирал директор камень из Гринготтса и изучал его свойства. Прежде всего он искал способы сохранить фоновое излучение в посторонних предметах, пока, после длительных проб и ошибок, не установил, что лучше всего он впитывается в сахар.

И он стал всю отпущенную Фламелями неделю держать Философский камень в бочке, полной густого сахарного сиропа. Фонил этот сироп больше года после удаления камня, сохраняя в себе жгучие ощущения радости и даруя крепкое здоровье, сохраняя энергию молодости.

Дамблдор стал делать себе из этого сиропа сладости. Чтобы окружающие не соблазнялись ими, он их заливал литрами чистого лимонного сока, делая их кислыми до невозможности. Похрустывая лимонными дольками, он чувствовал себя отлично, а от поедания этих сладостей никакой кариес ему не грозил. И он гордился своей находчивой идеей.

Пока однажды не понял, что и сам пергамент, в который заворачивался камень, тоже неплохо впитывал излучение и фонил магией и волшебными ощущениями. Тогда директор стал обдумывать, как оставить при себе настоящий Философский камень, отправив в Гринготтс подделку. Хотя бы за те десять лет, которые ему остались, прежде чем Николас заберет из волшебного банка свой магический артефакт, чтобы изготовить из него для себя и своей жены Перенель порцию Эликсира жизни, помолодеть и спрятаться где-то среди миллиардов жителей планеты. Альбус Дамблдор надеялся, что по истечении этих десять лет его Грандиозный план насчет отпрыска Поттеров воплотится во плоти и факт изчезновения камня не будет иметь особого значения.

Уже десять лет Оружие травили его собственные родственники, делая из него зашуганного дикаря, который станет смотреть в рот Альбуса Дамблдора, когда тот применит на нем маску "доброго дедушки". Верного, признательного мальчика легко будет увести на убой под палочку Лорда Волдеморта, в голове которого директор вовремя поставил нужные закладки.

Убивая мальчика Поттера Авадой, Волдеморт создаст ему, Дамблдору пустое тело для внедрения и появится на свет Новый Гарри Поттер, победитель самого страшното темного лорда двадцатого века.

Никому из живых людей на Земле даже мельком не придет мысль связать одного молодого зеленоглазого парнишку с махинациями старого Альбуса Дамблдора.

А Фламели пусть подохнут.

Директор школы воспользовался правом самопровозглашенного опекуна наследника рода Поттеров и забрал из его ученического сейфа достаточно денег, чтобы закупить на маггловском рынке достаточно большой кусок необработанного рубина, внешне смахивающего на Философский камень. Продержав его всю неделю в густом сахарном сиропе, вместе с настоящим камнем так, чтобы рубин тоже стал фонить магией, он оставил его покрытым сиропом, а затем – подсушил. Получилась хорошая подделка – из пергамента и вымазанного рубина – для непросвещенных, а для гоблинов было достаточно, что от пакетика шли волны магии.

В Гринготтс перекочевал камень-фальшивка, но теперь он был нужен здесь для предстоящей череды препятствий в подготовке Оружия и для приманки одержимого Волдемортом преподавателя по ЗОТИ Квиринуса Квирелла. Настоящий Философский камень Дамблдор вытаскивать в открытую не собирался. Он им дорожил и скрывал его обернутым серебряной фольгой в особом сейфе в своих личных комнатах, вытаскивая его лишь во время летних каникул, когда в отсутствие студентов и преподавателей изготовлял себе лимонные дольки.

В остальное время он списывал волны магии, распространяющиеся от философского камня вокруг директорского кабинета, вне зависимости от фольги, стальных стен сейфа и толстого камня стен замка, на золотого феникса Фоукса. Ему верили, что бы директор не сказал.

Но Фоукс такое к себе отношение не одобрял и стал вдвое чаще самовозгораться и дуться на директора, когда он отправлял феникса с поручениями.

Прошел еще час в тревожном ожидании и Дамблдор, подталкиваемый подозрением, решил лично наведаться в гости к Хагриду в его хижину.

Клык бросился с лаем скалиться навстречу профессору Дамблдору и он, взмахнув палочкой, утихомирил его невербальным Ступефаем. В хижине Хагрида не было, очаг был холодным, воняло собачьими экскрементами, всюду была разбросана пустая посуда и какие-то тряпки.

Дамблдор решил, что вещи вышли за грани обычного и с Хагридом дела, возможно, неладны. Не оглядываясь и не медля старый колдун вернулся обратно в свой кабинет, откуда ему легче было действовать.

Сначала он призвал своего феникса и, помогая себе рукой придержать голову птицы так, чтобы получился хороший зрительный контакт с ней, стал медленно говорить:

– Фоукс, иди поищи Хагрида, он в школу не вернулся. Найдя его, принеси сюда обратно, в мой кабинет. Понял? Лети тогда.

Ало-золотая птица нахохлилась, расправила крылья и изчезла в облаке холодного пламени. Директор Хогвартса вздохнул неспокойно, теперь оставалось немного подождать. Не раз феникс справлялся с похожими заданиями хозяина, он был способен нести товар, многократно превышающий его массу. Хагрид не был самой тяжелой посылкой для Фоукса, нужно было только найти лесника и вцепиться в него когтями.

Но вернул феникс полувеликана в состоянии трупа – был он мертвым в течение не менее нескольких часов, так как его могучее тело было окаменевшим, а зияющий рот – почерневшим. Директор ахнул от удивления, Хагрид был отравлен и его смерть сулила школе неприятности, при этом немалые. Чтобы возместить влияние такой нежданной беды, как смерть лесника, приходилось действовать, пока улей не разжужжался и кто-нибудь не начал расследовать и разнюхивать все вокруг. Он схватил длинный распушенный хвост феникса и приказал:

– Принеси меня туда, где ты нашел Хагрида!

***

– Мама, я ей не верю, – захныкал избалованный сынишка блондинистой семьи. – Не может быть такое, чтобы у нас в родне имелись сквибы. Это неправда, знаешь, как надо мной будут издеваться ребята, когда узнают, что у меня есть кузина-гряз...

Шлёоооп! Звонкая оплеуха со стороны матери повернула голову пацана на девяносто градусов, оставив на бледной щеке заметный красный отпечаток. Нарцисса пылала гневом на своего сына за то, что он так и не научился держать язык за зубами и всегда говорил первое, что пролетело сквозь его пустую голову. Из серых глаз Драко брызнули слезы обиды и он даже не посмотрел на свою маму.

– Драко, – скрипящим от холода голосом заговорил мистер Малфой, – список твоих сегодняшних закидонов стал длиннее "Истории Хогвартса". Закрой рот, открой уши и включи, наконец, свой мозг. Раз твой отец не возражает, а соглашается с данным фактом, значит действительно семья Грейнджер-Дагворт наши кровные родственники. Посмотри на родовое кольцо на пальце твоей двоюродной сестры, прочти еще раз письмо, которое написал тебе будущий "Драко", подумай. Если ты настолько маленький и не можешь суммировать два плюс два, поверь своим родителям, они не позволят, чтобы с тобой случилась беда.

Пристыженный мальчик, пунцовый как помидор, повесил покрытую платиново-русыми волосами голову и замолчал, ожидая от дальнейшего разговора, чтобы тот отвел от него внимание.

– Мисс... Гермиона, на ком должен жениться Драко, чтобы родился внучек Скорпиус? – елейным голосом спросила леди Малфой.

– На Астории Гринграсс, мэм, хотя мы все время думали, что его женой будет Пэнси Паркинсон.

– Дорогой, с Гринграссами надо все вовремя обговорить, – посмотрела волшебница на своего призадумавшегося мужа, который согласно кивнул, особо не расточаясь в словесном общении.

Пока не заговорили о регистрации помолвки новоявленной племянницы с Гарри Поттером и вскрытии завещаний его родителей и дедушки с бабушкой.

Глава 9. В поиске Гарри Поттера.

В опрятном доме на Привит Драйв 4, в кухне на первом этаже ужинала семья из трех человек. Усатый русоволосый мужчина, настолько плотный и объемный, что его зад не мог поместиться на обычном стуле из магазина, поэтому сидел он на большом, заказном кресле с усиленным стальным каркасом. Обычный стул его сыночка, той же комплекции, что и отец, все еще выдерживал тушку мальчика, но когда и для него понадобится заказывать кресло в сталелитейной, было вопросом времени.

Под снисходительным и полным обожания взглядом сидящей напротив такой же русоволосой женщины, оба лопали из тарелок размером с противни, хрюкая от удовольствия.

Петуния, а это была именно она, медленно бодая вилкой и жеманно прожевывая порезанную на маленькие кусочки отбивную, ощущала себя одновременно счастливой и беспокойной.

Счастливой, потому что после спасения ее семьи на острове ранними рыбаками они вернулись домой без других происшествий, кроме посещения семейного врача, чтобы обсудить проблему Дадликинса с хвостиком.

Беспокойной, потому что этот никчемный мальчик, сын Лили, еще не вернулся после посещения мира... уродцев. Хоть бы убился или его убил кто-то, но той вереницы хлопот после его исчезновения ее семье не миновать.

Не должна была тогда, ох, не должна! соглашаться с условиями Бородача. Но предложение было такое заманчивое и не принять его было невозможно. Уж очень большой куш дал чокнутый старикашка за обязанность заботиться и растить сына сестры на тех условиях, что продиктовал работодатель.

До сих пор все шло как надо, выплата приходила вовремя, мальчик рос зашуганный, недокормленный, одинокий. Им никто не интересовался из мира уродов и они использовали его в качестве раба. Бородач заботился о том, чтобы регулярно подчищать память тех немногих людей, которые могли заметить неладное и насторожиться способом третирования урода добропорядочной семьей Дурсль.

Они знали, что к мальчику прилетит сова – с этим ничего нельзя было сделать, но Дамблдор обещал отправить к ним не школьного преподавателя, которому могло и не понравиться положение вещей с будущим первокурсником в доме родственников. Поэтому Дурсли действовали по предварительно обговоренному плану – уничтожать письма, уехать из дома, подождать приезда лесника школы.

А вот какая получилась неожиданная проблема – мальчик утром уехал с той громадиной Хагридом и назад не вернулся. И теперь Петуния колебалась, дать Дамблдору знать об этом или не дать.

Но пока она рассуждала, что делать, зазвенел телефон. Она сразу вскочила с места и под заинтересованными взглядами маленьких свиных глаз Вернона и Дадли пошла отвечать на вызов.

– Алло! – вычурным тоном пропела она, ожидая, что навстречу ей ответит кто-то из ее подружек по улице. – Петуния Дурсль у телефона.

– Добрый вечер, миссис Дурсль, – женский голос был незнаком, но звучал культурно и неназойливо. – Меня зовут д-р Эмма Грейнджер. Ваш племянник, – сердце Петунии сжалось, но не из-за беспокойства о судьбе мальчика, а из-за горы хлопот после звонка этой докторши, – сегодня в Косом переулке встретился с моей дочкой, с которой они вместе будут учиться в Хогвартсе. Как оказалось, они уже были знакомы и моя дочка пригласила своего друга побыть у нас дома в гостях несколько дней, а если возможно, то и до конца августа.

По мере раскрытия сегодняшних событий Петуния все больше и больше бледнела, а в конце, когда ей сказали, что мальчик останется с семьей уродов, она схватилась за сердце, которое глухо разболелось. Побелевшие губы почтенной домохозяйки стали трепетать и она могла лишь лепетать:

– Да, да, конечно. Конечно, можно.

Но, когда разговор закончился, она на негнущихся ногах приковыляла обратно в кухню и грохнулась безмолвно на свое место.

Ее встревоженный супруг проникся переживаниями жены и даже перестал есть, чтобы глазами следить за ее передвижениями. Наконец, он не выдержал и спросил:

– Туни, кто это был?

– Вернон, нас раскрыли, – охнула его жена с таким отчаянием, что даже китоподобный сын семьи оторвался от еды и посмотрел на мать. – Если еще не раскрыли, вопрос лишь времени, когда раскроют. Нам надо выметаться отсюда в экстренном порядке.

– Почему, кто звонил? Что тебе сказали? – не поверил почтенный супруг.

– Звонила какая-то д-р Грейнджер, которая уведомила меня, что мальчик знался с ее дочкой-уродкой, и его пригласили к ним в гости до конца августа.

– И что от этого, – засмеялся обрадованный Вернон. – Урод не будет мельтешить перед глазами целый год, радуйся. А денежки так и будут приходить исправно. Спокойно, Туни, все в порядке, не о чем беспокоиться. Она сказала, что доктор, в мир уродцев доктора нет. Значит, никто и не заподозрит, что у мальчика были проблемы со здоровьем.

– Не знаю, Вернон, чует сердце, что нам надо уезжать в кратчайшие сроки.

– Не преувеличивай своих ощущений, все уладится, дорогая. А что у нас на десерт?

***

Это была женская комната, вся в рюшках, в подушечках, которая противно воняла. Воняла молодой женщиной, а Альбус ненавидел этот запах с самой молодости. Женщины были ему неинтересны в амурном плане и он смотрел на них как на назойливых плаксивых существ, несоизмеримо глупее и слабее любого мужика. Он удивлялся, кому были нужны эти мягкотелые недочеловеки, почему Создатель решился произвести слабый пол и отдать ему одному самую ценную вещь – способность рожать, и не находил для себя объяснения.

Но факт существования женщин был налицо и незатухающий интерес мужчин к ним испокон веков не только не сходил на убыль, а как-то возрастал и Альбус был вынужден признаться, что возможно и не прав в своих рассуждениях.

Комната была чиста и не разбросанна, но пуста, это было сподручно директору Хогвартса. Он быстро огляделся в поиске чего-нибудь, указывающего, кто и почему убил Хагрида. За огромной кроватью с высоким балдахином что-то сильно фонило магией и старый волшебник быстро приблизился, чтобы увидеть источник. Был сверток, в который он оборачивал фальшивый камень, когда сдавал на сохранение в банк, пустой сверток, на внутренней стороне которого было что-то написано. Дамблдор осветил пергамент Люмосом из палочки и похолодел, прочитав текст:

"Старого лиса перехитрить захотел? Ф"

Оглянулся на феникса, но неблагодарная птица одна вернулась без него в Хогвартс, и директору пришлось аппарировать самостоятельно до границы Защитного купола школы. Спеша настолько, насколько мог, пыхтя и страдая одышкой, он доковылял до своего кабинета, сразу отправившись к укромному местечку, где десятилетиями раньше соорудил свой персональный сейф. Дрожащей рукой набрал комбинацию цифр и открыл дверцу, ища глазами заветный колобок серебряной фольги, погруженный в десятилитровую бочку с сахарным сиропом.

Сосуд был пустым.

Внезапно нахлынула волна настолько непомерного отчаяния, что воя от ярости, Альбус дернул свою бороду и толстый пучок белых косм остался в его скрюченных пальцах.

***

Миссис Уилкинс весь день сидела у окна и наблюдала за своими соседями напротив – семьей Дурсль. Она видела, как они вчера утром укатили куда-то на своей машине, забрав с собой – впервые в кои-то веки – своего затюканного племянника, Гарри. Вернулись они к вечеру сегодняшнего дня без мальчика.

Бинокль, вооружиться которым она вовремя сообразила, показывал, что на кухне Дурслей сидят только трое, а племянника нигде не было видно.

Миссис Уилкинс давно наблюдала за этой ненормальной семьей и составила на них уже целое досье – в нем она собирала заметки о передвижении каждого жильца дома номер четыре. Ей было давно и хорошо известно, что все сказанное миссис Дурсль о темноволосом сыне ее сестры – бред сивой кобылы. Добрым и нормальным в этой странной семье был лишь названный своей тетей уродом маленький Гарри. Несмотря на жестокое обращение с ним со стороны родственников, мальчик был внимательным, тихим, прилежным – что о том порождении ада, Дадли, нельзя было сказать.

Кстати, своему сынульке Петуния, общаясь с дамами, живущими в районе и работающими в окрестностях, пела повседневные дифирамбы, заливаясь соловьем, какой он добрый, сказочно способный и ученолюбивый. Это была настоящая чушь. Маленький – если можно этим словом назвать слоненка, которого он напоминал своими габаритами, Дадли Дурсль был знаменит среди малышни Привита Драйва своим сварливым, взрывным характером с бандитскими замашками.

Миссис Уилкинс отметила в своих журналах каждую мелочь, каждое нападение и ограбление ребятишек, совершенное Дадли Дурслем в компании своей банды. Она отразила и каждые побои Гарри, бывшего гораздо меньше по росту и худее по комплеции, чем его кузен, записывала дни, когда племянника выгоняли с раннего утра на прополку сорняков... Она знала все о жизни дома напротив. А теперь думала, что они своего племянника убили и где-то его закопали.

Недолго колеблясь, сознательная гражданка взяла телефонную трубку и позвонила в полицию города, точно и ясно объяснив дежурному свои сомнения.

Пятью минутами спустя вой сирен возвестил о приезде полицейской машины и машины скорой помощи. Соседи стали выходить, чтобы узнать новости.

Миссис Уилкинс была счастлива уведомить всех о своих наблюдениях.

***

Внезапно, в... корчащемся сознании директора Хогвартса сверкнула искорка надежды.

Хроноворот! У него находился созданный Эдвардом Поттером, дедом Джеймса, артефакт, который Альбус после того рокового Хэллоуина нашел в рабочем столе покойного владельца дома в Годриковой Лощине. Позволял этот хроноворот, по записям своего изготовителя, найденным там же, возвратиться назад во времени в рамках трех дней.

Максимумом, которого достиг директор, были три часа.

По всей вероятности, Эдвард настроил свое изделие на своих потомков, в руках чужака он работал худо-бедно и не всегда.

Вспомнив о нем, Дамблдор стал рыться среди кучи ценностей, присвоенных во время рейдов Аврората в поисках темных артефактов в домах неугодных Министерству, или точнее – богатых чистокровных, якобы симпатизирующих Темному Лорду Волдеморту, имя которого не смели называть.

Наконец, хроноворот нашелся и старый колдун сразу применил его, надеясь застать Хагрида живым.

***

Хагрид лежал раздетым и мертвым на кровати той же комнаты, в которую Дамблдор ранее прибыл при помощи Фоукса. Статная и хорошо сложенная красотка, бледная и совершенно голая, громко кричала и тормошила отдавшего концы лесника Хогвартса.

Директор невербально бросил на себя чары хамелеона и стал ожидать, когда голосистая жрица любви уймется и уйдет отсюда. Ему была нужна лишь пара-тройка минут, чтобы прикарманить мертвого полувеликана, забрать фальшивый камень и вернуться к опушке Запретного леса.

Но на крики девушки прибежала целая стая полураздетых женщин и Дамблдору пришлось смыться в экстренном порядке. Подождав среди деревьев опушки некоторое время, он аппарировал обратно в ту же комнату, прикрываясь чарами невидимости.

На этот раз тут никого, кроме лежавшего с распростертыми руками нагого Хагрида, не было. Альбус бросился к куче одеяний лесника, сразу забрав его огромную, похожую на палатку мантию. Во внутреннем кармане нашелся билет для Хогвартс-экспресса и пакет из Гринготтса, но распакованный и пустой. Не раздумывая, он запихнул билет в собственный карман, затем старый колдун дрожащими руками раскрыл пергамент и с ужасом узрел тот же текст, что и раньше:

"Старого лиса перехитрить захотел? Ф"

Опоздал!

Бросив мозолившую глаза бумажку, Дамблдор поспешно аппарировал к Запретному лесу, не заметив, что она упала на то же место, где он нашел ее здесь при первом своем посещении.

Вернувшись в директорский кабинет, он отправился сразу к сейфу, роясь в кармане мантии в поисках ключа, не заметив, как оттуда на пол упал найденный в борделе билет на поезд. Он надеялся, что времени, которое дал ему хроноворот, будет достаточно, чтобы опередить вора и застать в бочке свой серебряный сверток полным. Напрасно! И здесь он опоздал.

Мерлин, что за день? Что произошло? Каким было то ошибочное, но роковое в своей сути решение, которое вело за собой эту лавину неудач в его жизни?