Текст книги "Киона Асгейр, путь в Айнон (СИ)"

Автор книги: Аноним Бруно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Я и не ожидал что моё обнажённое тело произведёт такой эффект на Каайято: она вытаращила глаза, кожа её приобрела слегка фиолетовый оттенок, и я испугался, не стало ли ей плохо. Но, поразмыслив секунду, я решил не обращать на неё внимания – в конце концов, сколько девушек до неё смущались при виде меня без одежды? Иногда мы с друзьями даже нарочно искали забредших на нашу половину долины девушек и пугали их, превращаясь в инкубов прямо у них перед глазами.

– Дайте что-нибудь надеть, – сказал я, глядя на Хейна, который всем своим видом демонстрировал равнодушие, но, как мне казалось, далеко неискренне. Я усмехнулся про себя над теми усилиями, которые прилагал юноша, когда ему пришлось подойти ко мне вплотную, чтобы отдать рубашку и штаны, которые мы предусмотрительно уложили с собой ещё в доме моих родителей. Я даже не старался хоть как-то прикрыться, и Акира мне не казалась достаточно веской причиной, чтобы перестать издеваться над Хейном и дразнить его недоступностью того, чего он так резко начал желать.

Но вот плотная рубашка легка к телу, штаны скрыли от глаз моих спутников ноги, и я стоял, наслаждаясь последствиями моего внезапного обнажения: эльфийки просто не могли отвести глаз от моего лица – они молча таращились на меня. Акира, похоже, ничего и не заметила, опять увлёкшись игрой с какими-то веточками. Хейн выглядел немного взъерошенным.

– Может, пойдём дальше? – после короткой паузы предложил я. Сначала все глянули на меня, как на сумасшедшего, но потом без лишних слов повскакивали со своих мест и принялись укладывать вещи, вытащенные, чтобы уложить меня, когда я был ещё без сознания. Я улыбнулся.

Но в моей улыбке было столько же неискренности, сколько и в равнодушии Хейна. Я знал, что регенерация драконов мне поможет, но у неё так же был и изъян: всё раны, переломы восстанавливаются только на некоторое время, но потом возвращаются. Иногда даже с лихвой. И теперь по моим расчетам в будущем мне придётся превращаться в дракона, чтобы восстанавливать свои сломанные конечности, по несколько раз в сутки. Это просто ужасно.

Хотя я мог бы и провести месяцы в кровати, ожидая, пока переломы срастутся естественным путём. Но если верить, что Наречение не придёт ко мне, то терять время при столько коротком веке, как мой, непозволительно. Придётся довольно часто изменяться...

Ну и наплевать. Больше времени в воздухе проведу.

Прошли два дня. Эльфийки вели нас по каким-то невидимым тропам, и мы всё шли, шли, шли... лес вокруг не менялся, тьма была всё такой же густой и унылой. Мы стали останавливаться намного реже – съестные запасы подходили к концу. Даже Акира перестала капризничать, когда ей отказывали в кусочке мяса: она уже начала понимать, что всё идёт не по плану, путешествие затягивается. Мы шли уже больше недели, но не было и признака того, что лес кончается. А иногда становилось страшно, потому что клубящаяся тьма преследовала нас: я пару раз видел её, когда оборачивался на шорохи. А я не мог себе представить, как это существо приближается к моей Акире или к Хейну. Эльфийки, как мне казалось, были готовы к любой атаке, что давало мне повод за них не беспокоиться.

Ещё несколько дней. По моим подсчётам (а я мог и ошибаться, потому что совсем утратил ощущение времени) мы шли уже шестнадцать дней из задуманных четырёх. Я измотался, потому что каждый раз, как я закрывал глаза, мне казалось, что тьма нападает на Акиру, и я бежал к ней, чтобы стеречь всю ночь. Так ни разу и не уснул, но иногда проваливался в рваную дрёму, когда мы останавливались, чтобы поесть. Эльфийки преимущественно ели свои листья, им было легче. А вот Хейн уже начинал отдавать часть своей еды Акире, и голодал сам. Стараясь оставлять им побольше, я приноровился жевать сухие листья сестёр-эльфиек, которые оказались на вкус не такими уж противными. Оборачиваться в дракона приходилось раз или два в сутки, поа что не больше, но я прекрасно понимал, какая перспектива открывается передо мной в ближайшие годы: организм привыкнет к регенерации дракона и будет возвращать боль всё в большем размере и быстрее.

Как-то раз, проходя через небольшой ручеёк, я резко остановился и не сразу понял, что заставило меня затормозить. Оглянувшись, я удостоверился в том, что с Акирой всё в порядке, а Хейн идёт и болтает с Каайято. Даже обычно молчаливые эльфийки теперь щебетали друг с другом по-эльфийски. Но ведь моё шестое чувство ещё никогда не подводило!..

И тогда я увидел: крохотный просвет между деревьями впереди, настолько маленький, что получеловек или эльф бы не заметил его. Даже мои драконьи глаза едва уловили его. Не говоря ни слова, я ринулся вперёд, ветки деревьев будто решили остановить меня, нещадно хлеща со всех сторон. Я нёсся, сбивая босые ноги о выступающие корни деревьев, смешивая свою кровь с сырой землёй леса.

Сердце моё пропустило удар.

Наконец-то кончился этот жуткий лес. Я закричал во весь голос.

Передо мной простиралась бескрайняя равнина, покрытая ярко-зелёной травой. Оказывается, солнце стояло в зените, а в лесу я этого даже не заметил! Свет искрился и переливался на глади небольшого пруда, видневшегося среди травы. Я поднял глаза и увидел огромный небесный купол, лазурный и беспредельный, как сама Вечность. Никогда бы не подумал, что мир может быть таким прекрасным. Глаза слезились от резкого, но тёплого ветра, проникшего под те последние деревья сумрачного леса, где я стоял. И тогда я шагнул на свет.

Мне показалось, что у меня разыгралось воображение: столько блеска, столько красок и неописуемой красоты просто не могло существовать в реальном мире. Я рассмеялся и присел на корточки. Вот я прикоснулся к шелковистому стеблю какого-то растения, настолько изумрудного, яркого, что казавшегося из-за этого прозрачным, и он оказался осязаемым, мягким, полным магии. Тогда я окинул взглядом всё, что открывалось мне: поля, высокие зелёные горы вдалеке, лазурное небо с редкими облачками – и у меня перехватило дыхание.

Сколько магии было в воздухе! Сколько силы теплилось в каждом растении!

Я с наслаждением вдохнул пьянящий аромат солнца. И как я мог раньше его ненавидеть?! Во мне будто открылось второе Я, то, что умеет восхищаться природой, что ценит каждую секунду, а Я прежний отступил. Раньше я думал, что всё, ради чего стоит жить – это Вечность, это видение того, как падёт человеческий род. Всё во мне менялось с каждой секундой, с каждым вдохом, сделанным в этом пропитанном Силой месте.

Позади меня послышались крики, среди них – Хейна.

– Я здесь! – отозвался я, обернувшись. Улыбка не сходила с моих губ.

Послышались шаги и удивлённые вскрики. Что-то быстрое юркнуло у меня из-под руки и понеслось в поле. По копне белых волос я понял, что это Акира. Рядом со мной встал Хейн, легонько коснулся моей руки. Я взглянул на него и осознал, что получеловек тоже изменятся. Магия меняет нас. Юноша подарил мне улыбку, от которой у меня пошла кругом голова, и побежал вслед за Акирой, радостно крича и смеясь.

Я смотрел на них и улыбался. Солнце мягко лилось мне на кожу, не причиняя никакой боли. Магия!

А потом я вздрогнул: что-то холодное дотронулось до моей ладони, а потом отчаянно сжало её. Я оглянулся и заметил Каайято и двух её сестёр, что смотрели на меня своими пустыми синими глазами. Но в тот момент них не было привычной прозрачности, к которой я уже привык. Теперь в них была мука, боль, почти горе.

И тогда я вспомнил то, о чём рассказывала мне как-то одна из эльфиек: "...далеко от леса нам уйти не удалось. Наши тела становились твёрдыми, наши руки и ноги переставали слушаться. Нам ничего не оставалось, кроме как вернуться в наш лес и не высовываться...".

Пришло время прощаться.

– Нет... – прошептал я. Признаться, я начал испытывать к этим девушкам очень тёплые чувства, едва ли не братские. И тот факт, что больше я их не увижу, не укладывался в голове.

Каайято подошла вплотную ко мне и положила холодную ладонь мне на щёку. Её глаза влажно блестели.

– Хранитель рубинов, – сказала она странным голосом. Мне показалось, что говорят сразу три эльфийки, но губы ни у Каайято, ни у Маиайли, ни у Рауйюили не шевелились. – Отныне и навеки ты считаешься другом лесных эльфов, и все твои сыновья и дочери будут нашими вечными друзьями. Да будет так.

Я и не понял, что она произносила заклинание, пока моё тело не приняло магию, вложенную в эти слова.

– Иди же, это поля Айнона. Вам осталось пройти двадцать километров к востоку, и вы окажетесь в Городе Магии, – произнесла Каайято уже обыкновенным голосом.

Ноги сами понесли меня к Хейну. Магия...

"Стой!" – хотел крикнуть я, но не было сил разжать губы. Эльфийки не хотели прощаться. Они хотели сделать всё так, будто мы просто расстались на время. Эльфийская магия подчинила меня, и я с ужасом услышал удаляющиеся шаги сестёр-эльфиек. Они действительно не хотели прощаться со мной. Я зарычал и попытался сдёрнуть оковы заклинания. Почувствовав, что путы магии ослабевают, я направил их в сторону Каайято – в сторону того, от кого они пришли. Я обернулся к темному лесу, чтобы взглянуть на эльфийку, стоявшую, держась за дерево, и поражённую собственным заклинанием. Так и было: Каайято остановилась, а её сёстры смотрели на меня.

Я притянул Каайято к себе, держась за невидимые магические нити. Эльфийка пошла, даже не прилагая усилий, чтобы воспротивиться.

Я стоял в нескольких шагах от леса. Когда девушка подошла к последнему дереву, губы её сжались, и она посмотрела на меня со смесью горечи и страха. Я раскрыл объятья. Я хотел обнять её.

Девушка слегка улыбнулась и побежала ко мне. Прильнув к моей груди, она крикнула:

– Хейн! Акира!

Те оказались возле нас буквально через мгновение. Акира без лишних слов обняла эльфийку за ноги, а Хейн – за плечи. Так мы и стояли вчетвером, а Рау и Маиайли стояли в лесу, слишком бесчувственные (или трусливые), чтобы проститься с нами.

Прошло не менее пары минут, прежде чем я отпустил Каайято. Кожа её стала покрываться чем-то тёмным, похожим на кору. Она понеслась в лес, и уже через секунду троих сестёр не стало видно из-за деревьев.

Так мы простились с лесными эльфами.

Акира залилась весёлым смехом, и Хейн побежал дальше в поле. Я улыбнулся, глядя на них.

Любовь пылала во мне.

В тот день мы решили устроиться на ночлег прямо в поле. Твари из тьмы нас больше не пугали – эльфийки сказали Хейну, что эти создания тоже не могли выходить за границы леса. После того, как эльфийки ушли, я с удивлением и смущением понял, что совсем не сожалею о том, что мы расстались. Мне было приятнее находиться рядом с теми, кого я любил, наедине, чем когда нам мешал кто-то посторонний. В этом случае посторонними были эльфы. Даже Акира почти не говорила о них. Мы прошли этот путь неизменно чужие друг другу, наши судьбы шли параллельно, лишь однажды нарушив это движение, когда Хейн был подстрелен.

Ночь опустилась резко, незаметно. Сумерек не было совсем. Звездное небо казалось настолько близким, что Хейн не удержался и для достоверности протянул вверх руку, с серьёзным видом хватая воздух. Я смеялся, глядя на него, а Акира копировала его нелепые движения. Вскоре сон начал одолевать нас, а я и вовсе клевал носом с самого нашего выхода из леса, потому что уже не спал много времени.

Вокруг звенели цикады, среди стеблей травы вспыхивали светлячки. Акира мирно спала у меня в ногах, Хейн положил голову мне на живот, его тёмные волосы разметались у меня по груди, и я, сам не замечая этого, перебирал их. А потом я провалился в глубокий и сладкий сон.

Я видел Хейна.

Невозможно худой, бледный, но, несомненно, прекрасный. Чёрные волосы, прямые и блестящие, наверно, так выглядят они, если их хорошенько помыть. Я увидел его ярко-зелёные глаза, почти светящиеся, гладкие чёрные брови, белые щёки и губы, лиловые и тонкие, как у эльфа. Он пристально глядел на меня.

Он смотрел на то, что искал. На меня.

Почему-то я испугался. Но лишь на секунду, не больше, ведь я понимал, что Хейн не сделает мне ничего плохого. Не то, чтобы это было невозможно, но неестественно – этого просто не может и не должно случиться.

Я знал, когда я бодрствую, а когда сплю – какая бы тяжёлая борьба не шла между сном и явью. Но это уже не было сном – Хейн был здесь, рядом со мной. Он стоял и смотрел на меня.

И вдруг я перестал бояться, мне стало всё равно. Чудесное безразличие ко всему. Потому что реален он был или нет – это было приятное и красивое видение. Но в нём было много недочётов: Хейн, например, был очень высоким. Слишком высоким для получеловека. Почти одного роста со мной.

Во сне я почему-то закрылся от него руками, будто и правда боялся.

– Что за наглость! – кричал я во сне. – Тебе, наверно, нравится пугать меня до смерти!

И тогда мой сон стал кошмаром.

Не знаю почему, но я вдруг осознал, что Хейн уже умер, что я стою над его гробом. Но передо мной не прекрасный получеловек, а обрюзгший старик, настолько сморщенный, что даже мысль о нём начинала вызывать у меня отвращение.

Вокруг гроба откуда-то взялась толпа. Все: люди, эльфы – собрались, чтобы проводить получеловека в последний путь. Они встали в очередь, чтобы поцеловать тело моего друга в холодный морщинистый лоб. Я пристально следил за их лицами, и на каждом читал притворство, омерзение и наглую важность.

Когда подошла моя очередь, я тоже склонился над Хейном и прикоснулся губами к холодному лбу. Тогда глаза его резко распахнулись, и Хейн сказал жутким, писклявым голосом:

– Привет, Киона.

Его руки взметнулись из гроба и притянули меня к себе.

Я вскочил с жутким криком, вырвавшимся из груди. Хейн упал на траву рядом со мной и очумело воззрился на меня.

– Что? – спросил он.

Акира тоже проснулась и сонно потягивалась, держась маленькой ручкой за моё колено. Взглянув в лицо Хейну, я поборол приступ ужаса и обнял его, а потом Акиру. Оба посмотрели на меня, как на сумасшедшего.

– Что случилось-то? – снова спросил Хейн. В его глазах читалось недоумение. Я смотрел на него, стараясь уловить в моём Хейне черты Хейна из сна, но, к счастью, в его юном лице не было ни капли того молодого человека, которого я почему-то испугался.

Я вздохнул и рассмеялся.

– Ты же знаешь, какой я впечатлительный! Вот и сны вижу очень яркие, – я не захотел говорить, что мне снился именно кошмар, и что самым жутким в нём был сам Хейн. Я мысленно содрогнулся при воспоминании о руках, обхвативших меня, и о мерзком гнусавом голосе.

Получеловек посмотрел на меня, и тогда в его пристальном взгляде я разглядел то "нечто", сумевшее так напугать меня. Я не смог бы ни описать, ни даже обрисовать, что было жуткого в моём Хейне, но теперь я видел это в нём.

Наверно, вид у меня был ещё тот, потому что юноша отвернулся от меня, покачал головой и ухмыльнулся Акире. Мне этот жест показался заговорщическим.

– Знаем мы, какой ты впечатлительный, – пробормотал он и улыбнулся уже мне.

Солнце не спеша поднималось над горизонтом. Зеленоватые отсветы первых лучей играли на пиках далёких холмов, покрытых зеленью. Я встал.

Это утро было очень похоже на то, когда я только ожидал Наречения, когда ещё были живы родители...

Я тряхнул головой, чтобы не вспоминать о том дне, таком далёком и таком чужом. Но тут в памяти всплыл образ Хейна из сна, что тоже не доставило мне радости, и, чтобы отвлечься, я решил проверить запасы еды. В сумке был один кусок мяса и три ломтя чёрного хлеба. Я немного насторожился – этого слишком мало, хотя, если верить словам Каайято и моим рассчётам, теперь нам осталось не больше пары километров к востоку до города. Признаться, я уже не надеялся, что мы дойдём.

Конечно, куда-нибудь мы всё равно пришли бы, но моя мечта жить в Айноне казалась какой-то несбыточной. Мы шли через лес пару недель (хотя точно я сказать не могу – сбился со счёта), но мне это время показалось годомами.

Мы поели в спешке – Хейн хотел добраться до Айнона к вечеру. Я лишь усмехнулся: мне это показалось слишком долгим сроком.

Поля Айнона действительно казались бесконечными: куда ни падал глаз, всюду были изумрудные поля, причудливые цветы, небольшие пруды, прячущиеся в высокой траве. Мы периодически останавливались у них, чтобы наполнить фляги или просто окунуться в ледяную воду.

Часы пролетали незаметно, солнце начало садиться, и я опять усомнился в наших расчётах – похоже, мы не доберёмся до Айнона за этот день.

Но мой пессимизм был развеян бесследно, когда в метрах пятистах от нас показались невысокие домики одинакового коричневого цвета. Дома Айнона.

Схватив Акиру на руки, я помчался туда так быстро, как только мог. Больше всего я боялся, что это вновь окажется сном, что я вот-вот проснусь, но вид не менялся ни когда я пробежал добрые триста метров, ни когда я приблизился вплотную к деревянным стенам самого маленького на вид дома.

Стена была сложена из цельных брёвен, без единого гвоздя, от неё пахло карамелью, хлебом и смолой, что привело меня в полный восторг. Я оглядел все домики, стоявшие в нескольких метрах друг от друга, и понял, что они всё построены одинаково. Но крыши были абсолютно разными: где-то загнутыми и необычными, где-то грандиозными и слишком вычурными для столь крохотных построек. Каждый дом был обнесён низким забором, но, как я понял, вовсе не для того, чтобы отгородиться от соседей. Он стоял там для того, чтобы могли расти побеги вьюнка и дикого винограда. Везде были деревья: сливы, яблони, груши... они окружали дома.

И отовсюду лилась магия.

Так много силы в меня ещё никогда не поступало, я ещё никогда не ощущал такое неописуемое количество энергии.

Айнон. Город Магии, как переводится его название с эльфийского.

И тогда впервые за много дней я обрёл покой.

Рядом со мной показался Хейн. В его зелёных глазах светилась радость. Он посмотрел на меня, улыбнулся моей самой любимой улыбкой и взял меня за руку. Акира, которую я прижимал к себе свободной рукой, указала в сторону небольшой калитки, которая, вероятно, и была входом в город. Мы с Хейном переглянулись и пошли.

А я думал, что теперь не будет больше горя, бед и переживаний.

Мы начнём наши жизни с чистого листа в этом городе силы.

Городе мечты.