Текст книги "Киона Асгейр, путь в Айнон (СИ)"

Автор книги: Аноним Бруно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4.

Мне снилась Акира. Я видел её в прекрасном золотом платье, что облегало её уже взрослую фигуру.

Она была так ослепительно прекрасна, что я сначала и не понял, что передо мной моя сестра, а не светлый эльф. Её снежно-белые волосы ниспадали почти до пят, она шла по ковру из осенних листьев, в руках большой букет полевых цветов. Это был какой-то лес, где все деревья осыпались, золотя воздух. Она шла мимо меня, но я не мог ни окликнуть её, ни протянуть к ней руки.

В волосы её были вплетены багряные кленовые листья. Она шла и улыбалась, но то была не просто улыбка, это было что-то, что дарует жизнь, возвращает к жизни спящих. Настолько была прекрасна моя Акира.

Я проследил то, куда она шла и с удивлением увидел, что она, юная, прекрасная и, несомненно, невинная, шла к зрелому мужчине, чьё лицо было подёрнуто первой паутиной ранних морщин. На висках его была седина, но она не скрывала цвета волос: серовато-чёрного.

Приглядевшись, я узнал в незнакомце Хейна. Но это был не юный, худощавый и пугливый получеловек, это был самый настоящий эльф в летах: на нём был длинный зелёный плащ, какие обычно носят чёрные эльфы, высокие сапоги, лук и колчан со стрелами. Настолько странным мне показался Хейн в обличие воина-эльфа, что я не смог даже подумать, что он делает в моём сне.

Тогда Акира побежала к нему, откинув букет так, что несколько маленьких цветков как живые прикрепились к её длинным волосам и сами собой вплелись в пряди. Девушка подбежала к Хейну, который тут же подхватил её на руки, закружил, смеясь вместе с ней. На лицах обоих было написано такое счастье, что я не мог описать его словами.

Потом они сплелись в страстном, неистовом поцелуе, будто были последними любовниками во Вселенной. Эта картина так поразила меня, что я даже во сне почувствовал, как сердце пропустило один удар. Акира выглядела такой влюблённой, такой бесконечно преданной, что в груди меня кольнуло от ревности. Хейн, нет, мужчина, потому что его никак нельзя было назвать именем худосочного юноши, всё целовал её лицо, руки, обнимал, будто они встретились после долгой разлуки...

Тогда Акира повернулась ко мне, одарила своей неповторимой ослепительной улыбкой, и произнесла ясным и красивым голосом:

– Киона.

Я рвал оковы сна, силясь ответить ей. Прекрасное лицо расплывалось перед глазами, золотой ковёр из листьев пропадал, сменяясь туманной дымкой, а золотые деревья растворялись в чёрной зелени. Я так страстно желал отозваться, что и не заметил, как глаза мои распахнулись, и я проснулся.

Было темно. Наверняка, ночь, но сон ушёл, я даже глаза сомкнуть не мог – настолько выспался.

Впервые в жизни я увидел такой яркий сон. Признаться, мне даже не хотелось возвращаться в реальность – настолько мне понравилось моё видение. Хотя скорее не сам сон, а его атмосфера, некое послевкусие, которое он оставил.

– Киона проснулся, – услышал я детский голосок Акиры и повернул голову. Я надеялся вновь увидеть ослепительную красавицу, но (к стыду моему – с разочарованием) заметил маленькую девочку, склонившуюся надо мной. Чтобы прогнать постыдное огорчение, я притянул девочку к себе, и она угнездилась у меня на груди. Она тихонько дышала и почти ничего не весила. Не знай я, что это Акира, подумал бы, что у меня в руках кукла.

Вдруг Акира произнесла серьёзным голоском:

– Ты не меня хочешь видеть сейчас.

Я был так поражён, что даже ответить не смог. Когда дар речи вернулся ко мне, я прошептал:

– Откуда ты знаешь?

Девочка смотрела мне прямо в глаза.

– Когда я перестану тебе сниться, тебе опять перестанет нравиться спать.

– Откуда ты знаешь? – тупо повторил я. Акира нахмурилась, будто пыталась перевести особо сложную свою мысль в слова.

– Я слышу, как ты думаешь.

Я сразу понял то, о чём говорила малышка. Я привстал, поставил девочку рядом с собой и поглядел на неё.

– Мысли мои читаешь?

Акира немного испуганно кивнула, встревоженная моим резким суровым взглядом и тоном.

– И Хейна тоже, – тихо добавила она.

– Слышишь нас с Хейном, – пробормотал я, отводя взгляд. Самое неприятное было то, что я не знал, плохо это или хорошо, что способности Акиры начали развиваться с первой недели жизни. У меня не было совершенно никакого опыта в воспитании детей.

– Ну не то, чтобы слышу, – застенчиво сказала Акира. – Я просто... понимаю. Я слушаю, но не словами, ну, в общем, так, – немного неуклюже закончила она.

Я ничего не понял, но кивнул ей, будто одобрял эту способность.

– Ясно, – только и ответил я. – А где Хейн?

Акира была явно рада тому, что я сменил тему: глаза её потеплели, личико прямо расцвело. Но оно также быстро погасло, когда до неё дошёл смысл моего вопроса, а её разум отыскал на него ответ. И я догадался, почему Акире не хотелось отвечать.

– Он уснул? – спросил я. Как я ни старался, ярость в голосе мне так и не удалось подавить. Акира почувствовала это и заговорила:

– Не ругай его! Он хороший! Добрый! Люблю Хейна!

У меня перед глазами невольно встала картина из моего сна: Акира, целующая Хейна.

– Хорошо, – скрепя сердце отозвался я, намереваясь при первой же возможности прибить Хейна к стволу какого-нибудь дерева. Как он, этот получеловек, мог оставить мою Акиру одну?! Чтобы успокоиться, я глубоко вздохнул, а потом спросил, стараясь не повышать голоса от ярости, переполнявшей меня: – А чем вы занимались, пока я спал?

Акира улыбнулась, поняв, что ей больше не грозит неприятный допрос, и пустилась в длинное повествование о том, как Хейн и она пошли в лес за сучьями для костра, нашли грибы, ягоды, но костёр так и не развели. Всё это она обильно приправляла собственными впечатлениями от леса, "высоких палок" – как она называла деревья, красивых перьев и "прутика с пушком". Когда я спросил, что такое этот "прутик", Акира сказала, что сама не знает, но Хейн взял его себе "поиграться".

Мне стало интересно, что же такое нашли они во время своей прогулки, что Хейн решил сам рассмотреть находку.

– Акира, погоди секунду. Я пойду погляжу, что это за прутик, – сказал я. Сестра кивнула и унеслась к полю, где из травы выпорхнула какая-то птица.

Я встал и пошёл в сторону леса, куда указала мне Акира. Хейна было легко найти: он оставлял за собой глубокие следы в хвое. Но на этот раз меня удивило то, какими длинными были эти следы, будто юноша не шёл, а полз на коленях. Я ускорил шаг.

Следы уводили дальше в лес – туда, где мрак от деревьев был почти непроглядным. Я остановился около ещё одного большого следа Хейна и оглянулся на смеющуюся Акиру. Поразмыслив, я пришёл к заключению, что девочке ничего не грозит: на этой поляне мы одни. Я решил, что лучше поторопиться, и побежал по следам получеловека.

Через несколько метров я резко затормозил. В следе, на который я смотрел, была кровь.

– Хейн! – позвал я, чувствуя, как тревога затопляет меня. Ответом мне была гнетущая тишина древнего, как мир, леса. – Хейн!

Где-то несколько метров к северу послышался хруст сломанной ветки. Я помчался туда, не успев подумать, что вдруг это окажется вовсе не Хейн. Я оказался на небольшой поляне, покрытой зелёной травой, несмотря на то, что вокруг росли одни сосны, и их хвоя должна была бы засыпать всё.

Посреди поляны лежал Хейн. Он не шевелился, а правое плечо его было залито алой кровью, волосы растрепались и рассыпались вокруг бледного лица, на котором застыло выражение муки. Руки его были раскинуты, в левой – что-то длинное и тонкое... с синим оперением на одном конце.

Стрела. "Прутик с пушком", будь он неладен.

Наконечник покрывала корка крови. Я догадался, что Хейн сам вытащил её из плеча. Стрела была переломлена, и мне пришло в голову, что именно этот хруст я слышал.

Я подбежал к юноше, упал на колени рядом с ним и прижал его холодное тело к себе. Его голова безвольно откинулась, что привело меня в ужас. Я с остервенением выхватил из неподвижной руки получеловека стрелу и отшвырнул её подальше. Мои руки крепче обхватили юношу, а в голове промелькнула кошмарная мысль: обнимаю его, как в последний раз.

Тогда Хейн чертыхнулся в моих руках и с губ его сорвалось:

– Киона.

Я немедленно посмотрел ему в лицо.

– Что случилось?

Юноша тяжело дышал, а когда он заговорил снова, губы его покрыли маленькие капельки крови. Стрела пробила лёгкое.

– Не знаю. Кто-то... за нами следил. Я и не заметил, что кто-то крался сзади... их было несколько. Мне показалось...

Предложение потонуло в приступе кашля, и тогда кровь тоненькой струйкой прошлась по щеке получеловека.

– Там, похоже, были одни женщины... много женщин... я не знаю...

Я видел, как сложно и больно было ему говорить, потому положил ладонь ему на лоб, а потом стёр кровь с лица и сказал:

– Молчи, Хейн. Тебе нужно помолчать. Всё будет хорошо. Просто сейчас молчи.

Юноша замолчал. Я прижал его к себе ещё крепче, будто опасался, что он может покинуть меня, если я отпущу его. Увы, мои объятия были бессильны в те мгновения: нечто сильнее моей привязанности, даже любви, что-то сильнее ревности и страхов забирало Хейна. Я чувствовал, что он холодеет...

Когда маленькое тело получеловека обмякло в моих руках, я не на шутку перепугался. Я вгляделся в лицо друга. Теперь оно не выражало прежней муки, на нём было отражено спокойствие. Это поселило во мне какую-то свирепую жалость к юноше. Но вместе с жалостью пришёл и ужас: юноша перестал дышать.

– Хейн! – воскликнул я, легонько тряся его за плечи.

Когда я понял, что трачу драгоценное время, подхватил Хейна на руки и помчался к нашей поляне. Всё во мне кричало от тревоги и за получеловека, и за Акиру, которая осталась одна. Я бежал вдвое быстрее, подгоняемый страхом. Но то был другой страх: я ощущал на себе невидимые взгляды, мне казалось, что лес был полон не той благословенной тишины, что царила здесь всё время до этого. Откуда-то доносился прозрачный, едва уловимый смех среди деревьев. Я то и дело нервно оглядывался, пока не заметил, что справа от меня кто-то пробежал.

Едва ли бы кто-нибудь хотел меня убить, а вместе с тем и Хейна. Иначе я бы уже давно лежал, истекая кровью. Только эти мысли ещё поддерживали во мне дух и силы продолжать движение. Увы, не на одних помыслах основывалось всё моё мужество, потому, когда что-то проскочило совсем близко от меня, я в ужасе отшатнулся, и Хейн почти выскользнул у меня из рук.

Я замер, но через секунду мне на грудь обрушилось что-то тяжёлое и сильное. Я даже не заметил, как оказался на земле, придавленный телом Хейна. На груди у меня красовалось нечто очень похожее на плоский, но большой камень, который не давал мне пошевелиться. Я лежал, задыхаясь и не в силах вдохнуть полной грудью. Надо мной зеленели верхушки деревьев, ветер гулял среди них.

– Хейн, – позвал я, надеясь, что тот очнулся от сильной встряски и отзовётся. Но юноша лежал, не шевелясь, а его тёплая кровь заливала мне ноги.

Тогда что-то с силой потянуло меня за волосы. Вершины деревьев понеслись перед моими глазами, из чего я вынес, что тащат меня с большой скоростью. Я вскрикнул от боли, и всё прекратилось, пред глазами замерли те же чёрные деревья. В тот момент я с облегчением втянул в себя воздух: камень с глухим стуком упал с моей груди на крючковатые корни гигантских елей. Я попытался перекатиться на бок, чтобы встать и забрать Хейна, а потом унестись на поляну. Но надо мной нависло что-то очень яркое. Как я через мгновение понял, это была фиолетовая дымка... В грудь мне упёрлось что-то тупое, доставлявшее мне довольно ощутимую боль.

Я моргнул несколько раз, пытаясь отогнать от себя цветное наваждение (признаться, мне хотелось, чтобы оно осталось со мной, потому что в этом лесу всё было настолько тёмным и неярким, что мне становилось страшно). Но оно не только не пропало, но и сделалось в несколько раз чётче, и я с удивлением отметил, что передо мной не просто фиолетовая пелена, а лицо в обрамлении ярких волос.

И не просто лицо, а неземное видение, слишком прекрасное, чтобы быть правдой.

Надо мной нависла девушка непередаваемо красивой наружности. У неё были длинные фиолетовые волосы, похожие на волны океана во время шторма, тёмно-синие глаза, каких я ещё ни разу не видел, что не передавали ровно никаких эмоций, будто я смотрел на зеркало. В них я видел только собственное лицо: не испуганное, но заинтригованное и даже заинтересованное.

Мне эта незнакомка казалась небесно красивой, но только до того момента, как она начала говорить.

То было непонятное мне наречие, скрипучее и отвратительное. Я подумал, что слышу не речь разумного существа, а нечто среднее между животным ворчанием и треском сухих веток на сильном ветру. В голосе девушке не слышалось ничего, кроме вселенской ненависти ко всему, что её окружало. Я едва сдержался, чтобы не закрыть уши ладонями. Но всё же поморщился.

Девушка на секунду замолчала, вглядываясь в моё лицо (точнее мне казалось, что она в него смотрит, но по её глазам было совершенно невозможно определить). А потом издала смешок, походящий на скрежет металла о металл.

Она в мгновение ока исчезла. Тогда и прошла боль в груди, и я понял, что это были колени девушки, упиравшиеся в меня, когда та на мне сидела.

Я поднялся, стараясь сделать это как можно осторожнее. Хейн медленно скатился с моих ног, я пошёл к нему и взял на руки. Он был лёгок как пушинка. Я тряхнул волосами, откидывая с лица пряди волос, и лишь потом заметил, что передо мной стоит девушка, одетая в непристойно короткую юбку из листьев какого-то растения, что никак не прикрывало её длинных, изумительно ровных и слегка зеленоватых ног. Такой же коротенький топик обрисовывал её маленькую, но аккуратную грудь. Копна фиолетовых волос обрамляла её тело, достигая девушке почти до пояса. На всём теле кожа была нежно-зелёной, похожей на цвет молодой листвы по весне. К несчастью, столь примечательной внешности был дан на удивление омерзительный голос.

Девушка смотрела на меня, будто хотела съесть. А потом сказала своим ужасным голосом, но на древнеинкубском:

– Зачем идёте через лес?

Я оторопел, потому что никак не предполагал, что эта незнакомка знает мой родной язык. Но она не просто знала, но и говорила на нём без акцента.

– Мы идём в Айнон, – ответил я по-древнеинкубски. Девушка посмотрела на меня пристально, будто проверяла – лгу я или нет. Потом она что-то сказала, я не расслышал. Незнакомка заметила моё замешательство, потому произнесла слово очень медленно и по слогам:

– Маиайли.

Я замялся, не зная, что на это ответить и вообще, на каком языке это было сказано. И если честно, меня вновь начал одолевать панический ужас, параноидальный и цепкий. Пару секунд я силился сбросить с себя его оковы, но мало преуспел.

– Что это? – спросил я. Голос, к отвращению моему и удивлению, был сиплым и тонким от страха.

– Моё имя. "Убийца-тень", – перевела она с эльфийского. Мне совершенно не нравится эта глупая традиция: назвать всех младенцев – вне зависимости от того, к какой расе они принадлежат – эльфийскими именами. Но в тот момент я был совершенно согласен с тем, кто дал этой девушке такое прозвание: она двигалась, как тень, да и убила бы, как мне показалось, не задумываясь.

Я не заметил, что прошло почти полминуты, пока я раздумывал о том, как мне отвязаться от этой девушки и остаться в живых. И ещё спасти Хейна.

– А ты не хочешь представиться? – спросила она. В её вопросе не было ни капли укора или сарказма, но я всё равно почувствовал себя неуютно после него.

– Киона, – немного помедлив, отозвался я.

– "Хранитель рубинов", – задумчиво пробормотала Маиайли.

Наряду со страхом, я начал раздражаться: драгоценное время, время Хейна, растрачивалось на пустую болтовню и раздумья этой экзотичной красотки. Я больше не мог ждать, потому отыскал глазами тело Хейна, распластавшееся в паре десятков метров от меня и подскочил к нему. Прижав его к себе покрепче, развернулся и уже сделал шаг в сторону нашей поляны, как вдруг сильная рука намертво схватила меня выше локтя, так, что я едва не выронил Хейна. Я поразился той силе, что удерживала меня на месте, а потом развернула в противоположную сторону, и я оказался лицом к лицу с Маиайли. Её пустые синие глаза впились в меня, и она произнесла:

– Не уходи. Мы поможем.

В тот момент этот скрипучий голос наполнился чем-то похожим на сочувствие.

– Мы? – удивился я. Конечно, Хейн сказал, что видел много женщин, но я приписал это бреду, вызванному большой потерей крови. Но теперь сказанное им приобретало смысл.

Девушка чуть приподняла голову вверх, что я расценил, как то, что эта особа закатила глаза. Это выглядело довольно странно.

– Я и мои сёстры. Мы поможем, – повторила она, указывая на Хейна своей зеленоватой рукой. Я непроизвольно отметил, что пальцы её гораздо длиннее, чем у нормального инкуба, эльфа или нимфы. Ногти же на них были такой длинны, что сначала я принял их за маленькие кинжалы.

Маиайли опустила руку и тряхнула головой. Из-под волос стал виден длинный лук и деревянный колчан, полный стрел. Девушка проследила мой взгляд и заметила:

– Если тебя так интересует моё оружие, ты можешь отдать его, – она указала на Хейна, – мне. Я и мои сёстры вылечим его. А ты и ребёнок подождёте его, рассматривая мой лук. А потом пойдёте своей дорогой.

Я поёжился от едкого сарказма в её голосе. Увы, большого смысла я в этих словах не углядел: если уж она так рвалась помочь Хейну и дать нам пройти через этот чёртов лес, зачем же нужно было пытаться убить получеловека? я высказал ей всё, что думал, а она пожала плечами и ответила:

– Я думала, это человек. Он и пахнет как человек. А людей мы убиваем. Это не их территория, это территория бессмертных.

– Он полуэльф! Ты должна была разглядеть это в чертах его лица!

– Извини, – огрызнулась она, – но у меня не было желания рассматривать его.

Я поглядел на мертвенно-бледное лицо своего друга. Мне было страшно от того, что эта девушка могла убить его, и я не видел никаких препятствий её второй попытке. Но также мне не было другого выбора, кроме как дать его в руки этой зеленокожей, а самому тихонько ждать в сторонке, пока она его окончательно не добьет, или не исцелит.

Наконец сделав выбор, я протянул бездыханное тело девушке, ничуть не сомневаясь, что она удержит его. Но та отпрянула, будто я давал его горячие угли.

– Не могу прикасаться к людям, – объяснила мне Маиайли, когда я удивлённо воззрился на неё.

– Он не человек, – отозвался я.

– Только наполовину, – напомнил она. Я кивнул, понимая, что спорить с ней бесполезно.

Без дальнейших слов Маиайли пошла на север, туда, где лес казался непроходимым, чёрных и зловещим. Я бы побоялся идти туда, но выбора не было, потому я поплёлся за Убийцей-тенью.

Там, где мне приходилось сгибаться и смотреть, чтобы Хейн не ударялся головой о ветви и сваленные деревья, девушка пробиралась невероятно ловко и легко. Её волосы ни разу не зацепились ни за одну веточку, зато выдранные пряди моих оставались едва ли не на каждом сучке. Я злился и продирался сквозь эти заросли с яростным остервенением.

Мы шли так, наверно, двадцать минут, как вдруг Маиайли резко остановилась и, взглянув на меня, гордо объявила:

– Наш замок.

Мне бы в жизни не пришло в голову назвать это замком: просторный шалаш, составленный из толстых веток, корней и еловых лап. Крыши у этого "замка" не было, и мне подумалось, что небольшой дождь способен залить эту постройку, а сильный ветер – разломать, но я не стал оглашать свои опасения. В тот момент меня беспокоило только одно.

– Где твои сёстры? Как вы исцелите его?

Маиайли оставила мои вопросы без внимания, а сама прошла в шалаш, протиснувшись между двумя брёвнами, и стала пристально осматривать каждый уголок. Она произносила два слова: Каайято и Рауйюили. Сперва я хотел спросить, что означают они, думая, что это какие-то заклинания. Но когда Маиайли посмотрела на меня, я отказался от своей задумки: на лице было явно написано: "Скажи что-нибудь, и я тебя убью".

Прошло не меньше получаса. Я тихо стоял, держа на руках умирающего (если ещё не умершего) Хейна, думал об Акире, жалея, что оставил её одну. Меня терзали горькие мысли: а что, если с Акирой что-то случилось? Вдруг Хейну уже нельзя помочь?..

Тогда лес вокруг шалаша огласился радостным заливистым смехом, который я узнал сразу. Я нетерпеливо опустил тело Хейна на землю возле входа в шалаш и побежал на этот смех.

Акира шла, держа за руку какую-то женщину и громко смеялась. Я остановился прямо перед парой, и когда Акира заметила меня, бросилась со счастливым криком ко мне:

– Киона!

Я подхватил её на руки и прижал к себе. Поверх плеча малышки я наблюдал за женщиной, что привела её.

У неё была такая же зеленоватая кожа, как и у Маиайли, те же фиолетовые волосы, но много длиннее. Одета она была в длинную тунику, почти полностью скрывавшую её тело. Женщина опустила голову так, что яркие пряди волос скрыли её лицо от моего пристального взгляда. Но через пару секунд она сдалась и подняла на меня свои большие глаза.

В отличие от Маиайли, у этой женщины не было ни намёка на красоту. Наоборот: внешность её была просто ужасна – длинный крючковатый нос, неровный, будто его ломали уже несколько раз. Дряблые обвислые щёки, отнюдь не старившие её, но делавшие просто кошмарной. Зелёная кожа лба была испещрена глубокими шрамами, лиловые губы выглядели так, будто на них накладывали швы. Я невольно отступил на шаг.

– Не бойся меня, – сказала женщина по-эльфийски. Этот голос поразил меня до глубины души: такого красивого, глубокого я не слышал ещё никогда. Я прикрыл глаза, чтобы не видеть жуткого лица и наслаждаться только напевным звучанием голоса.

– Я буду говорить, чтобы успокоить тебя, – поняв мои мысли, предложила женщина. – Твоя дочь похожа на тебя: она так же испугалась, когда я подошла к ней на поляне...

– Она не моя дочь! – воскликнул я, но глаза не открывал. – Она мне сестра.

– Знаешь, нам нужно идти. Моя младшая сестра ищет меня: я слышу недовольные мысли.

Я не хотел задумываться над тем, что говорила эта женщина. И так слишком много во мне занимала тревога, не хватало ещё, чтобы эти зеленокожие захватили мой разум своими рассказами.

– Я пойду позади тебя, чтобы ты меня не видел, – сказала несчастная женщина. Я и представить себе не мог, как она жила с такой отвратительной внешностью. – Я могу петь, хочешь я спою тебе?

И не дожидаясь моего ответа, женщина завела какую-то нежную мелодию, тонкую и печальную. Я бы с удовольствием остановился хотя бы на пару минут, чтобы насладиться красотой этой мелодии, но нужно было идти к Хейну и отнести туда сестру.

Я прижал Акиру покрепче к себе и развернулся, чтобы идти к шалашу. Женщина шла и пела свою песню, стихов которой я не понимал, но мне казалось, что смысл их был слишком прекрасен, чтобы передать словами. Акира, я чувствовал, тоже наслаждалась голосом женщины.

Когда мы подошли к "замку", Маиайли уже ждала нас там: гневно сложив на груди руки, она сверкала глазами в сторону женщины и моей сестры.

– Рауйюили! Где тебя носят ветры, чёртова певичка! – закричала девушка своим отвратительным голосом, который после напевания женщины – как я понял, её сестры – казался сущим карканьем. Но при одном взгляде на её сказочно красивое лицо становилось теплее на душе: всё-таки даже голос не спасал Рауйюили от отталкивающего действия её внешности.

Хейн лежал на том же месте, где я его и оставил. Я отнял Акиру от себя и поставил на землю. Ноги сами понесли меня к Хейну, который лежал бездыханно и недвижно. Рауйюили тоже подошла к нему, присела на корточки и провела ладонью по его лбу.

– Ты можешь к нему прикасаться? – спросил я, вспомнив, как отпрянула от получеловека Маиайли.

– Только она не может, – ответила женщина, махнув в сторону сестры, которая всё ещё сверлила нас злобным взглядом.

– Где Каайято? – резко спросила девушка.

– Она была в лесу, – спокойно ответила Рауйюили. Казалось, её ничуть не заботит (или не удивляет) грубость сестры. Женщина наверняка знала, что есть причина этого ужасного обращения с ней. Иначе и быть не могло: кому в здравом уме пришло бы в голову терпеть подобное? Я с толикой любопытства глядел на Рауйюили. Теперь она казалась мне не просто уродливой, но ещё и бесконечно терпеливой.

А вот её это похоже совсем не задевало.

– Рау! – воскликнула Маиайли, когда женщина притянула к себе Хейна и обняла его. – Он же получеловек!

Рауйюили улыбнулась ей в ответ (меня пробрала дрожь от этой улыбки. Более жуткого зрелища я не видал никогда). Акира на моих руках неотрывно глядела на зеленокожую женщину, а потом сама улыбнулась. Этот её оскал был подобен тому, что я видел ещё в доме. Мне стало неприятно находиться на поляне, где каждый имеет право называться самым ужасающим существом во Вселенной. а ещё мне казалось довольно забавным слушать всё это: обе девушки говорили на разных языках, но понимали друг друга. Скоро голова у меня совсем кругом пойдёт.

Рауйюили гладила Хейна по лбу, и я заметил, что она закатила глаза, будто задремала. Мне послышалось невнятное бормотание: Рау что-то говорила. Как потом стало ясно, это были заклинания. Увы, таких я не знал.

Сначала мне показалось, что они не действуют: Хейн всё ещё был мертвенно-бледный, не дышал и выглядел как труп. Но через пару минут бормотания Рау я заметил, что пальцы Хейна стали нервно подрагивать, мне почудилось, что я сам наливаюсь жизнью. Тепло распространилось по всей поляне. Акира зажмурилась и прошептала:

– Тёплый летний ветерок...

Я поглядел на сестру, прижал её покрепче к себе и погладил по голове. Она вздрогнула и чуть громче сказала:

– Хейн не умрёт.

Я не сильно удивился, но всё-таки меня поразило то, что девочка догадалась о том, что сейчас происходило с нашим другом.

– Нет, Рауйюили его спасёт, – уверенно отозвался я. По-моему, я себя больше убеждал, чем малышку.

Только я сказал это, тело Хейна вдруг изогнулось дугой, да так, что я услышал хруст. И очень понадеялся, что это не был хруст позвоночника, ведь люди такие хрупкие. Маиайли, прежде стоявшая за спиной сестры и посылавшая ей в затылок злобные взгляды, теперь нагнулась поближе, положив руку на плечо Рау. Та, казалось, совсем не замечает присутствия красавицы и продолжала скороговоркой произносить заклинания.

Потом всё вокруг наполнилось непонятным гулом. Я начал нервно оглядываться, Акира же с любопытством посматривала на мою реакцию на происходящее. Если бы ситуация не была столь неприятной и вообще катастрофической, я бы рассмеялся – так забавно выглядело её озабоченное личико.

Гул нарастал, он почти давил мне на уши, я бы с удовольствием убрался подальше от этого места, если бы не постыдное чувство страха, которое пригвоздило меня к месту. А ещё меня парализовало то, что творилось с Хейном: юноша лежал с открытыми глазами, изо рта его вырывались гортанные стоны, будто кто-то заливал ему в глотку воду. Я смотрел теперь только на это: меня это напугало ещё похлеще, чем странные зелёные девки или загадочное ранение получеловека. его руки беспорядочно шарили по земле вокруг него, ноги сгибались и разгибались. Тогда он был очень похож на марионетку.

Через мгновение он резко поднялся, откинув от себя Рау. Акира закричала, а я отступил на несколько шагов. Маиайли упала за сестрой и завизжала, но я сразу понял, что она орёт не от страха, а посылает поток ругани на моего внезапно ожившего друга. Я тихо, так чтобы не услышала Акира, выругался всеми словами, какие знал на разных языках.

Гул стал нестерпимым, и я подумал, что сейчас голова у меня взорвётся к чертям. Стараясь перекричать этот ужасный шум, я позвал:

– Рау!

Та обессилено лежала на земле рядом с Хейном. То, что сейчас было с парнем, повергло меня в настоящий шок.

Он сидел, запрокинув голову и вытянув перед собой руки, совсем как ожившая кукла. Из его груди рвались судорожные, рваные крики, будто он умирал, сгорая на костре. Деревья и сама земля качалась, я схватился за ближайший ствол огромной ели.

Маиайли возникла прямо передо мной. Я вздрогнул и едва не закричал: её лицо сейчас было очень бледным, глаза потемнели, и она была похожа на ночную жуть. Девушка отчаянно сжимала моё плечо, силясь устоять на ногах. Лес раскачивался всё сильнее и сильнее, пока особо сильный переворот не заставил меня рухнуть на землю. Я придавил Акиру, и та взвизгнула, как раненый зверёк.

Маиайли что-то кричала мне: я видел по её губам. Всё шаталось и кружилось перед глазами так, что я даже не различал, где деревья, а где Хейн. Меня затошнило, да так, что я поспешил отвернуться от Акиры и зеленокожей – побоялся, что меня вырвет на них. Мышцы скрутило, я перестал чувствовать ноги.

– Быстро вставай! Живо! Уноси ноги! – донеслось до меня, и я узнал хриплое карканье Маиайли. Когда я повернул голову, чтобы посмотреть на неё, девушка уже подбежала к Рауйюили, подхватила её и потащила прочь с поляны. Это ещё раз показало мне, что нам всем конец.

Мир вроде бы слегка успокоился. Ну как успокоился, я смог хотя бы примерно определить где сейчас Хейн.

Рот у меня раскрылся от удивления.

Получеловек висел над поляной, раскинув руки. Это напомнило мне святое распятье, что я однажды увидел в человеческой церкви. Его тёмные волосы трепетали ореолом вокруг головы, а от самого Хейна исходила такая сила, которая раздавила бы меня в лепёшку, будь я человеком.

Боги, помогите мне понять, что за существо этот Хейн.

Я зарычал (скорее от злости, чем от страха) и попытался встать. С первого раза не получилось – руки и ноги совсем меня не слушались. Я опустил Акиру на землю рядом с собой; когда свободными стали обе руки, подняться удалось. Встав, я на ватных ногах пошёл в сторону Хейна. Тот был в метрах трёх над землёй, так что мне не пришлось подпрыгивать, чтобы схватить его за лодыжки: я просто протянул руки вверх. Когда ладони коснулись грубой ткани штанов получеловека, я с силой дёрнул вниз, но Хейна будто что-то удерживало.

Мне всё же пришлось прыгнуть: чтобы ухватить друга покрепче, я подскочил и вцепился ему в талию и начал дёргаться всем телом, стараясь "снять" его с того невидимого крючка, на котором, как мне казалось, висел получеловек. Когда почувствовал, что тело Хейна наконец поддаётся моему напору, стало слишком поздно. Я намеревался отскочить от друга, когда тот будет падать, но я не успел и мешком рухнул на землю придавленный парнем.

Гул мгновенно стих, голова перестала кружиться. Всё замерло.

Я со стоном выбрался из-под худощавого тела юноши. Оперевшись на ладони, я судорожно втянул в себя воздух: руки пронзила неожиданная и острая боль. Я поднялся и сердито вгляделся в мягкую плоть ладоней. Как оказалось, их пересекали глубокие рубцы, из которых хлестала кровь.