Текст книги "Внешность может обмануть (СИ)"
Автор книги: Анна Ворсова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Тогда держись, принцесса!
Я хотела передумать, но он не дал этого сделать. Резко сел, перекидывая одну мою ногу через себя. Платье затрещало. Борис это не заметил. Он положил ладонь между ног. Пальцы смяли кружева, проникая внутрь. Я дернулась.
– Чего дергаешься? – спросил Борис. – Ножки теперь не получится сдвинуть.
– Ты мешаешь.
– Угу.
Он мял, кружил, а я только больше смущалась. Отвернулась.
– Так дело не пойдет. Когда-нибудь сама себя ласкала?
– Нет.
– Никогда-никогда? Уж мне-то признаться можно. Тебе было любопытно. И ты решила попробовать как это. Ничего страшного в этом нет, – сказал он. – Но обманывать не надо.
– Несколько раз.
– Покажи мне, как ты это делала.
– Не при тебе же.
– Почему? Чего стесняться? – он положил руку туда, где лежали его рука. Нажал на нее. В этом было что-то такое дикое и порочное, что я замерла. А потом что-то щелкнуло. Тем более он это все подогревал. Так почему бы и нет?
Пальцы скользили по чувственным участкам тела. Я как-то пробовала, но в последний момент испугалась. Сейчас же бояться как бы больше нечего. Дальше все равно некуда падать. Я закрыла глаза, отдаваясь эмоциям. Приятное тепло наполнило тело. Хотелось расслабиться и больше ни о чем не думать. Я удивилась, когда Борис стал целовать внутреннюю сторону бедра, но было как-то не до возражений. Слишком сильно расслабилась. Страх прошел. Любопытство спряталось. Осталось что-то дикое, порочное и нежное. Поцелуи стали прерываться движениями языка. Щекотка. Мягкие пузырьки как от газировки прошлись по крови. Я хотела прекратить, но Борис не дал. Его поцелуи перешли на чувственное место. Чтоб не дергалась, он взял меня за ягодицы, но мне казалось, что если я захочу, то всегда могу все это прекратить. Но прекращать не хотелось. Меня трясло. Я уже хотела сделать, чтоб все прекратилось и одновременно мне нравилось то состояние, в котором я находилась.
Ругань слетела с языка. Борис рассмеялся, но не перестал. Ласка. Только почему мне захотелось расплакаться от этой ласки? Все произошло неожиданно. Нервы перестали напоминать канаты. Мышцы расслабились. В голове пустота. Мне стало все равно, что произошло и почему я позволила всему этому случиться. Зачем думать, если мне хорошо?
Он вытер лицо. Я тут же легла на бок. Поджала ноги. Спрятала лицо в ладони.
– Только не говори, что тебе стыдно, – сказала Борис, ложась напротив меня. Голову подпер рукой.
– Мне не стыдно. Я всего лишь…
– Расслабилась?
– Да. А ты…
– Не думай об этом. Хочешь получать удовольствие в сексе – будь эгоисткой.
– А мне казалось, что надо себя всю без остатка отдавать.
– И что тогда тебе останется? – спросил Борис.
– Не знаю. Но в статьях пишут так.
– И кто пишет? Что ты знаешь об этих людях, которые берутся учить других? Сколько известных психологов не смогли сберечь семью и разошлись? У скольких таких умников дети кто в тюрьме, кто на игле? Учить мы все любим, но имеем ли право учить?
– Не знаю, – ответила я. – Не могу ответить на этот вопрос.
– А я могу. Когда отдаешь себя без остатка, то остается пустота.
– Но ты не эгоист.
– Эгоист. Я сейчас делаю то, что хочу делать, – ответил он. Опять провел ладонью по моей ноге. – Расслабься.
– Я вроде расслабилась. – Закрылась. Поза закрытая. А я хочу, чтоб ты расслабилась.
– Так?
Я повернулась на спину. Потянулась. Борис надел очки. Улыбнулся.
– Я хочу посмотреть на тебя через пару месяцев, когда уйдет подростковая шерстка, а на ее место придет взрослый лоск.
– И что это значит?
– Что из тебя получится хорошая стерва, которая не каждому будет по зубам.
– И по твоим? – У меня вставные. Всегда могу железные заказать, – ответил Борис. – Поправь помадку и пойдем. Нам пора уже ехать.
– Как скажешь, – согласилась я. Быстро встала. Чуть не упала, забыв про каблуки на сапогах.
– Осторожнее. – Не привыкла к каблукам. Лапа здоровая. Найти на нее что-то стоящее сложно.
– У тебя красивые ножки. Совсем не лапы.
– Спасибо, – сказала я. Сделала реверанс. После этого пошла поправлять макияж и приводить себя в порядок.
Я не знала этого ресторана. Он находился за городом. Вначале я напряглась, когда увидела, что мы выезжаем за город. Но потом решила, что пусть будет, чего будет, только уточнить все же я решилась.
– Зачем мы едем за город?
– Чтоб поесть.
– Только поесть?
– Чего у тебя в голове, Ириш? Я не умею читать мысли.
– Я не знаю, зачем ты меня туда тащишь. И не понимаю, почему ты решил сейчас не продолжать до конца.
– В смысле? Почему я тебя женщиной не сделал?
– Да.
– Какие у тебя мысли на эту тему?
– Не знаю, вот и спрашиваю.
– Ир, у тебя есть идеи. Вот и расскажи мне про эти идеи, – сказал Борис. – Или решишь поиграть в смущенную девушку?
– Надеюсь, не понадобиться ни с кем другим спать? – Я не сутенер, Ириш. Насчет того с кем спать, а с кем не спать. Ты в этом плане свободна. Играйся с кем хочешь. Или спи, с кем душа пожелает. Но с условием: рассказываешь с кем и когда.
– Не поняла.
– Ириш, мне нравится с тобой проводить время. Думаю, что мы с тобой пообщаемся подольше, чем до воскресенья.
– И я поэтому буду спать с другими мужиками.
– Давай честно. Я для тебя, мягко сказать, староват. Глупо думать, что ты мне будешь верность хранить. Захочется погулять с каким-нибудь мальчиком. Пусть хотя бы для сравнения. Вот и гуляй. Только мне говори, с кем гуляешь.
– Зачем?
– Можешь считать, что я извращенец и мне любопытно, кто будет с тобой спать, – ответил Борис.
– Гадость какая, – меня аж передернуло.
– Ну, почему же гадость. Я же не прошу тебе фотки присылать и видео делать. Мне достаточно слов.
– Уж лучше совсем ни с кем не спать, чем тебе докладывать.
– Ириш, ты сейчас горячая, юная и принципиальная. Но включи здравый смысл. Я тебя выгуливать по кино и паркам не буду. Мне не интересны студенческие вечеринки. Ты же скоро пойдешь вразнос. Вот и найди себе спутника, который будет это делать за меня.
– И тут уходит романтика и начинается деловой разговор, – сказала я.
– У нас с тобой и не было романтики. Как и не большой любви. Мне скучно. Я хочу иногда с тобой встречаться, созваниваться, участвовать в твоей жизни. Изредка будем с тобой куда-нибудь ездить, вместе обедать или куда-нибудь отдыхать.
– Ты так говоришь, будто меня покупаешь.
– Я еще цену не назначил.
– Мне не нужны от тебя деньги.
– Новизна пройдет. А целыми днями поддерживать твой интерес – мне скучно. Терять же тебя я не хочу.
– Потому что одиноко? – Одна из причин. Так будем торговаться? Сама же хочешь зарабатывать. Вот и считай, что я беру тебя на работу.
– Кем? Девочкой по вызову?
– Вот. Теперь ты на меня злишься, – он улыбнулся. – А злиться не надо. Я с тобой говорю честно. Мог навешать тебе лапши на уши и оставил бы у разбитого корыта. Но это будет по отношению к тебе некрасиво. Согласись? Поэтому ты возьмешь от меня деньги. Если тебе они не нужны, то положи их на счет. Когда-нибудь пригодятся.
– Я вне игры.
– Сказал же, что тебя не отпущу. Мне с тобой понравилось.
– Это за гранью возможного! – Какой у тебя низкий порог возможности! – Он рассмеялся. – Ир, гордость – это крутая вещь, но позволить ее могут немногие. – Я могу.
– Нет. Гордость идет рука об руку с дуростью, но ты не можешь оплатить дурость.
– А ты можешь? – Я могу, – согласился Борис.
Мы свернули с трассы в небольшой лесок, сквозь который вела хорошо асфальтированная дорога. Через две минуты лес пропал. Перед нами оказалось одно большое здание, какие были построены еще во времена советского союза. Рядом с большим зданием рассыпались небольшие деревянные домики. К ним вели ровные тропинки. Вдалеке катались на квадроциклах. В стороне была конюшня. Несколько лошадей паслись среди жухлой травы. На каких-то катались по загону.
Летом здесь должно было быть красиво. Но сейчас пасмурная хмурь навевала уныние. Тоскливо. Сейчас хотелось лечь в кровать, натянуть одеяло и не вылезать из-под него до зимы, когда все будет белым-бело, когда можно будет под фонарями ловить снежинки, когда можно будет радоваться варежкам и уютному шарфу.
– Что-то аппетит пропал, – сказала я.
– Аппетит приходит во время еды, – сказал Борис. – Не нервничай так, принцесса. Расслабься.
Он остановил машину. Откинулся на спинку кресла, хлопая пальцами по рулю.
– Ир, я тебе пригожусь. Может, тебе это не нравится, но может так получиться, что тебе нужна будет поддержка. И эту поддержку смогу дать только я. Ты хорошая девушка. Не хочется, чтоб тебя перемололо.
– А можно мне в сторонке постоять?
– Попробуй, – ответил он. – Пойдем?
– Только обед?
– Если бы я тебя пригласил на развратную вечеринку, то так бы и сказал, – хохотнул Борис. – Да и староват я для таких вещей. Мне хочется спокойствия. Тишины и любви в своем ритме. Я ленивый.
– А мне раньше казалось все это скучным, – сказала я.
Мы вышли из машины. Пошли в сторону большого здания, где на первом этаже находился ресторан.
– Любовь?
– И не только. На это надо много времени. Эмоции дурят голову. Они отвлекают от учебы. Вот и сейчас вместо того, чтоб готовиться к парам, я с тобой болтаюсь.
– Эмоции – это часть нашей жизни. Хочешь ты этого или нет, но они все равно прорвутся сквозь саркофаг, которым ты отгораживаешься от мира. Стены рано или поздно треснут и тогда эмоции прорвутся наружу. Возможно утопят. – Все равно надо пытаться держать себя в руках, – возразила я.
– Не получится. Поэтому первую любовь детей родители боятся большего всего на свете и одновременно смотрят на нее снисходительно. – Она проходит и оставляет после себя лишь воспоминания.
– Верно. Страдания заканчиваются, приходит понимание, что такие эмоции будут не один раз и они повторятся с другим. Мы не лебеди и не волки, чтоб помирать, когда кто-то из пары погибает, – сказал Борис. – Но когда мы первый раз сталкиваемся с эмоциями, то не знаем, как к ним относиться. Из-за этого и идет дурость.
– Которую лучше избегать. – Этого, к сожалению, сделать не получится. Про что я тебе и говорю, – ответил Борис.
Круглый стол почти в центре помещения. Соседние столики заняты на треть. Помещение мне совсем не запоминалось. Я почему-то начала волноваться. И пусть у нас разговор был весьма простой и непринужденный, но меня все это тревожило. Как будто это была ширма, которая скрывала что-то важное, ускользающее от глаз.
Глава 7
– Не нервничай, Ириш. – сказал Борис.
– Легко сказать. Я все еще чувствую подвох.
– Его нет. Мне невыгодно с тобой ссориться.
– Значит, выгода все же есть, – заметила я.
– Любые отношения – это выгода. Не бывает так, чтоб люди встречались без выгоды.
– Почему?
– Ради чего люди встречаются? Ради эмоций. От скуки. От страха одиночества. Или из-за желания любить и быть любимыми. Я прошелся всего лишь по эмоциям. Не затрагивал экономическую выгоду.
– Так говоришь, словно люди…
– Ищут где лучше. Сейчас ты со мной, потому что тебе со мной выгодно. Пока эмоционально, потом я подсажу тебя на деньги. Но появится другой человек, который тебе предложит и ты уйдешь к нему. Это нормально.
– И ты будешь пытаться меня удержать деньгами и шантажом.
– Мы будем с тобой искать взаимную выгоду, – ответил он. Нам принесли закуску в виде рулетиков из зелени, помидор, огурцов, оливок, сыров и ветчины. Я попробовала. Вроде вкусно.
– Выгоду для тебя.
– Я тебя не обижу, – пообещал Борис. Сам улыбнулся. – Может тебе вина?
– Я не пью.
– Ладно тебе. Все же свои.
– Угу, я напьюсь и попаду в неприятности.
– Со мной можно. Из всего вытащу, – пообещал Борис.
– Считаешь себя всесильным?
– Это моя работа, – сказал Борис. Он все же заказал вина. Я не хотела пить, но потом подумала, что так хоть заглушу нервы. – Как так получилось, что ты выросла такой хорошей девушкой?
– Родители хорошо воспитали.
– И как они тебя воспитывали? – спросил Борис. – Искренне интересуюсь. Я провалил экзамен на отца, а друзья секретов не выдают.
– Я не знаю. Честно. Родители особо не ругали за оценки. Но я нормально училась. Потом в компании плохие меня не тянуло.
– Серьезно?
– У меня есть подруга, которая приключения всегда собирает, но я ее послушаю и как-то все желание пропадало. Мне нравится ставить цель и к ней идти, – сказала я.
– Говорю же, что ты хорошая девушка.
– Хочешь сказать, что ты по жизни грязь собирал?
– Все было. Я не святой.
– И чем же ты занимаешься? – спросила я.
– Безопасностью людей. Хочешь, чтоб я тебе детали рассказал?
– Было бы любопытно.
– Не расскажу. Сейчас это все нудно и законно, – ответил Борис.
– Ладно, не буду в это лезть.
– Ириш, ты будешь постоянно в это лезть, потому что ты не глупая дурочка, готовая взять деньги и заткнуться.
– А как лучше? Дурой быть или умной?
– Везде есть выгода и везде недостаток. Чего так вздыхаешь?
– Все сложно, – ответила я. – Почему такая сложная жизнь?
– А ты хочешь, чтоб все было легко? – он смотрел серьезно. Без насмешки. Это подкупало.
– Мне вроде не стоит жаловаться. Я неплохо живу. У меня хорошая семья. Даже отношения с тобой появились.
– Чего тебя гложет?
– Не знаю.
– Тебе одиноко.
– Я их люблю, но не понимаю. Вроде живем вместе, но…
– Как чужие?
– Я вначале думала, что причина в моей независимости. Что я не стала их слушать и поступила, как посчитала нужным. А теперь думаю, что так всегда было. Они меня учили решать проблемы самостоятельно, но когда я это делала, так получила негатив. Они мной были недовольны.
– А ты не преувеличиваешь?
– Почему они считают, что я шлюха? Мама и бабушка прям на мне крест ставят. Когда они мне не разрешали с Таней общаться, то я думала, что это из-за страха, что я могу попасть в плохую компанию. А сейчас думаю, что они боялись быть опозоренными. Им не хотелось, чтоб судачили соседи.
– Ты преувеличиваешь. Родители всегда беспокоятся о детях.
– Ты не слышал их вчера. Меня только папа защищал. Он всегда дает мне шанс.
– Еще вина?
– Я опьянею.
– Со мной можно, – сказал он.
– Хочешь меня споить?
– Не хочу, чтоб ты нервничала.
– Или чтоб отвлеклась.
– Возможно, – ответил Борис. Принесли баранину: кости в каком-то соусе.
– И как их есть? – спросила я, разглядывая тарелку. Даже потыкала в них. – Зубами впиваться?
– Вилка и ножик, – ответил Борис.
– Не получится. Кости убегут.
– Давай сюда тарелку. Так и быть, помогу тебе с мясом, – сказал Борис.
– С костями. Слушай, кажется, я опьянела, – сказала я, потерев виски.
– Тебя это волнует?
– Не особо.
– Вот и расслабься, – сказал Борис.
– А что будет потом?
– Десерт.
– Ты не боишься растолстеть?
– Не боюсь. Попробуй, – сказал он. Протянул мне кусочек мяса на вилке.
– Вкусно.
– А я тебе говорил, что будет вкусно, – сказал он.
– Давай я сама.
– Сиди уж. Покормлю тебя.
– Это неприлично.
– Тебя волнует?
– Нет.
– Вот и не думай об этом.
Хороший совет, которому захотелось последовать. Он подвинулся ко мне. Уже не было приличного расстояния. Мы сидели слишком близко. Я перестала замечать людей. Мы с ним шептались о какой-то ерунде, обсуждая мясо и тортики. Потом перешли к ягодам. Было как-то легко и просто. Он мило улыбался и выглядел даже симпатичным. Я ему об этом сказала. Борис рассмеялся. А потом появился какой-то тип, который сел за наш столик. Сразу исчезла легкость.
Тип был неприятный. Суровый. Мне показалось, что он был злым. Я посмотрела на окно. Опять пошел дождь. Борис о чем-то разговаривал с мужчиной, а я отказывалась это слушать. Медленно жевала мясо и смотрела в окно. Борис говорил что-то о работе. О каком-то задании, которое выполнил и втором, которое пока не мог этого сделать.
– Мне нужно еще две недели, – сказал Борис. – Сам же сказал, чтоб я хорошенько отдохнул. Я и отдыхаю.
– А говорил, что тебя шлюхи не интересуют.
– Как и ты говорил, что нужно найти свою в этом море разнообразия, – ответил Борис.
– Симпатичная.
– Хорошая. И моя, – сказал Борис, обнимая за плечи и целуя в щеку.
– На мелочевку сможешь отдых прервать?
– За двойную плату.
– Ладно. Закрой эту проблему и отдыхай.
Борис даже не посмотрел на конверт, который положил на стол мужчина. Он наклонился ко мне, чтоб шепнуть какую-то чушь. Я рассмеялась, но не над чушью, а над своей ролью. Пусть в голове и появилась легкость, дурость и головокружение, но я понимала происходящее. Отдавала отчет, что это спектакль, в котором я почему-то играла шлюху! Борис разжал мой кулак. Расправил пальцы. Какие же у него были неприятные пальцы. Мне не нравилось, что они были слишком толстые, не эстетичные. Но почему-то я ведь допускала их до себя.
– Так разберешься?
– Разберусь, – сказал Борис. – Если не срочно.
– Не срочно. Развлекайся, – сказал мужчина. Поднялся. Ушел. Борис же не думал меня отпускать.
– Как насчет десерта?
– Можно и десерт, – согласилась я.
– Ты на меня сердишься?
– Нет. За что сердиться? Если ты так считаешь, то это твое право.
– Я так не считаю. Но мне нужно было, чтоб ты сыграла эту роль.
– Я разве похожа на актрису?
– Пожалуй, оставлю свое мнение при себе, – сказал он. Взял мою руку. Поцеловал ее. – Сразу стала дышать быстрее. Это от возбуждения или злости?
– А можно от всего одновременно? – Я посмотрела на него.
– Прости меня, Ириш. Не вовремя я все это сделал.
– Тебе плевать, Борь. У тебя есть цель, а остальное тебя не волнует. Но разве это плохо?
– Считаешь, что правильно?
– Я не знаю. Но есть люди, которые последнюю рубашку отберут, а есть которые заставят рубашку снять других, – сказала я. – Ты из таких. Но хоть умный и целеустремленный, в отличие от других знакомых.
Борис рассмеялся. Отодвинулся от меня. Попросил принести торт и сок. Вишневый сок красиво переливался в стакане. Шоколадный тортик был нежным и вкусным. Все же с Борисом я была согласна: кухня была здесь хорошей.
– Может, этот вечер проведем вместе? – спросил Борис.
– Мы сегодня уже целовались. Или ты будешь…
– Не хочу, чтоб ты дома поругалась с твоими.
– Это вариант. Если папа уехал сегодня, то мне точно влетит.
– Вот я тебе и предлагаю поехать в номер. Посмотрим с тобой чего-нибудь.
– Не хочу.
– А что хочешь? Что перекроет твою обиду?
– Я взятки не принимаю, – ответила я.
– Как же с тобой все сложно, – сказал Борис. – Была бы ты меркантильной, то мы бы быстро все разрешили.
– Чего ты так хочешь меня развратить? – спросила я. – С какой целью?
– Чтоб упростить себе жизнь.
– Будешь делать что хочешь, а я буду это терпеть из-за подачек?
– Не, я думаю, что за зарплату и премию.
– Это же шутка.
– Нет. Я серьезно.
– Не в таком состоянии обсуждать такие вещи, – сказала я.
– Уже хорошо, что ты это обсуждаешь.
– Думаешь, что продавишь?
– Продавлю.
– Ладно. Хоть культурно давишь. Спасибо на этом.
– Как же ты мне нравишься, Иришка!
Не знаю, чем я ему нравилась, но чувствовала я себя дурой. Борис все же меня уговорил, что вернуться в номер придется, чтоб хотя бы забрать мою сумку, которая там осталась. Весомый аргумент, который нечем было крыть. Но все равно я чувствовала себя противно. Как-то это было гадко.
– Как тебе баранина? – спросил Борис.
– Вкусно, – ответила я. Мы уже ехали в машине. Начало темнеть. В машине было тепло и уютно, только почему-то мне это не нравилось.
– Плохое настроение?
– Мне не нравится происходящее.
– Ты это говорила. Хотела расстаться, а в итоге я тебе доказал, что мы с тобой еще можем пообщаться к совместной выгоде. Ириш, я понимаю, что тебе страшно, но я обещаю, что ничего плохого с тобой не случится. Даже если я немного буду использовать в своем интересе. Со стороны это страшно, но на деле тебе понравится.
– Что ты меня будешь использовать?
– Да. Знаешь почему?
– Не имею понятия.
– Потому что ты не умеешь самостоятельно жить. Делаешь какие-то шаги, но на деле все время оглядываешься по сторонам. Ты сильно неуверенная.
– И поэтому я к тебе тянусь?
– Я – это вызов, который ты бросила не только другим, но и себе. А на деле, если тебе охота, то делай. В чем проблема? Чего сомневаешься? Почему я все время тебя должен тянуть и переубеждать?
– Мне все же надо устроиться на работу.
– Не стоит торопиться. Но и не надо отставать, – сказал Борис. – Попробуй поразвлекаться, пока у тебя есть время. Просто расслабиться.
– А ты этим воспользуешься?
– Конечно. Ты же как раз попробуешь и поймешь нужно ли тебе это или нет, – сказал Борис. – Через какое-то время, когда я тебя отпущу, то это поможет тебе в будущем.
– К примеру?
– Когда будешь мужа выбирать. Поможет понять, что тебе нужно в семье. Какую ты видишь модель. Пока у тебя пример только твоей семьи. И как я понял, тебе это не нравится. Попробуй. Поиграй с жизнью, раз у тебя есть такая возможность. Говорю же, что выйдешь сухой из этой ситуации, если будешь мне доверять.
– Ты меня шлюхой считаешь!
– Не считаю. Я не стал спорить с этим утверждением, но это не значит, что я так думаю. Но ты обиделась.
– Почему ты улыбаешься?
– Ты не такая уж серьезная, какой хочешь казаться. Ир, никогда не смотри на других. Только ты знаешь, что внутри тебя. Они могут думать, что им угодно. Их мысли – это не твои. Не будешь думать так, как другие, то сможешь им доказать, что они ошибаются.
– Это сложно. Привычно пытаться подстроиться.
– Привычно и легче. Единицы делают что-то новое. Сотни это подхватывают. Ты же можешь стать человеком, который будет создавать.
– Ты со мной разговариваешь, как с подростком. Или совсем наивной и неопытной девочкой.
– Домашние дети часто плохо приспособлены к жизни. Маменькины сыночки, любимые дочки – вас прячут за семью замками, пытаясь отгородить от потрясений этого мира, от его жестокости и несправедливости. Когда же вы сталкиваетесь с первыми проблемами, чаще всего эти проблемы вас ломают. Не зависимо от возраста, вы остаетесь подростками, которые думаете, что мир будет прогибаться под вами.
– А на деле мир будет пережевывать.
– Да. И надо быть готовой, что он может проглотить, а может и выплюнуть.
– Тебя мир выплюнул или переживал?
– Меня? – Борис явно удивился этому вопросу.
– Ты так хорошо рассуждаешь. Интересно, как эти рассуждения применяются на практике.
– В отношение работы меня выплюнули. Я лишь потрепался, был обпелваным, но легко отделался. По семье – это да. Проглотили и уже перевалили.
Больше мне не захотелось разговаривать. Я не хотела, чтоб он раскрывал мне душу. Не хотела вникать в его проблемы. Мне хотелось отстраниться. Вроде и своих проблем хватает.
– Слушай, я хочу также не замечать то, чтоб мне не нравилось.
– Смеешься?
– Серьезно. Интересная способность, которая вызывает зависть, – сказал Борис.
– Но я правда не хочу думать о твоих проблемах.
– Спасибо тебе за это. Терпеть не могу вынужденное сочувствие, которое человек на деле не испытывает, – сказал Борис.
– Я заметила.
И опять номер гостиницы. Меня развязало. Стало лень куда-то идти. Захотелось забраться в кровать и банально уснуть. Дома же меня ждала мама и бабушка, которые будут закрывать глаза и говорить, что я неблагодарная и пошла по кривой дорожке. А братья будут бегать по квартире, шуметь и кричать. Потом что-то разобьют. Но хуже всех буду я.
Я села на кровать. Попыталась снять сапоги, но у меня не получилось. Борис кинул ключи на тумбочку. Снял куртку. Подошел ко мне. Я перестала воевать с сапогами, посмотрела на него. Борис ласково провел ладонью по моим щекам. Запустил пальцы в мои волосы. Грубоватая ласка, но мне она понравилась. Я закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы массируют голову.
– И делай с тобой все, что хочешь, – сказал Борис. – Гибкая и мягкая, как глина.
– И чего ты хочешь сделать?
– Помочь тебе раздеться, – сказал Борис. – Рабочий день закончился. Пора и отдохнуть.
– Ты меня напоил.
– А ты была не против.
Он подцепил лямку платья. Я поняла, что он прав. Со мной можно было делать все что угодно, а я только буду к нему льнуть. Мне нравилась ласка. Нравилось, что он меня так нежно целует. И все как будто так и должно было быть. Платье упало, оголяя грудь. Появилось чувство беззащитности и стыда. Борис почему-то усмехнулся. Он ласково провел ладонью по моей груди.
– Чего ты стесняешься? – спросил Борис.
– Непривычно.
– У тебя красивое тело. Оно создано, чтоб им любовались. Создано для ласки. А ты стесняешься.
– Все равно непривычно.
– Привыкнешь. Пройдет эффект новизны. Ты станешь раскрепощенной, уверенной женщиной, которая будет знать себе цену, – сказал Борис.
– А ты меня потом бросишь.
– Нет. Мне без разницы наивность или прожженность.
– А что тебе нравится?
– Мне нравится ласкать женское тело. Кому-то нравится кошки, кому-то собаки, а мне женщины.
Он помог мне снять сапоги. После этого я хотела забраться в кровать, но Борис отправил меня в душ, чтоб смыть пот и макияж. А когда я вернулась после душа, то в номере было вино, минералка, фрукты, сыр и пирожные.
– Банкет продолжается?
– Подумал, что еще только вечер и совсем не ночь, – сказал Борис. – Сними халат.
– Зачем?
– Хочу на тебя полюбоваться, – ответил Борис. Сам же он уже переоделся в халат и теперь выглядел чужим, незнакомым мужиком. И совсем непривлекательным.
– Нет. Я думаю, что нам больше не надо…
– Ир! Хватит, – он немного повысил голос. Сам же нашел пульт от телевизора. – Надоело. И не надувай губки.
– Мне страшно.
– И чего ты боишься?
– Тебя.
– Зря.
Он откинул одеяло. Забрался на кровать, вытянув ноги. Стал щелкать пультом. Я задумалась. Провела пальцами по поясу халату. И чего я боюсь? Но остаться без халата я бы вновь оказалась беззащитной.
– Как будто в омут прыгаю, – сказала я, скидывая халат и забираясь к Борису.
– Я понимаю твое желание поломаться, но всему должна быть мера. Ясно?
– Да.
– Ириш, знаешь в чем отличие любви от встреч для удовольствия?
– В чем?
– Когда двое человек любят друг друга, то терпят капризы.
– Но у нас с тобой договоренность. И поэтому капризам здесь не место.
– Я не против того, чтоб ты капризничала. Но нужно чувствовать, когда этим капризам место, а когда нет. Иди сюда, красавица.
– Как думаешь, а наши отношения – это нормально?
– Да, – ответил он. Я легла ему на плечо. Мягкая ткань халата, резковатый аромат одеколона, сумерки, свет от телевизора, чистое постельное белье – все это расслабляло. Его рука на моем плече. И вроде бы он сильный мужчина, но при этом он этой силой не пользовался.
– Мне кажется, что ты сильный человек. Только из-за любви к пирожным это не видно. Полнота скрывает.
– Когда-то спортом занимался.
– Каким?
– Рукопашным боем, – ответил Борис.
– Мне страшно. Я не готова ко всему этому. Не хочу быть шлюхой.
– Ты ей не будешь. Выкинь это из головы, – сказал Борис.
– Но ты сказал, что…
– Надо тебя побольше напоить, чтоб эту дурь выкинуть из головы.
Почему-то на это я уже не стала возражать, а захихикала. Глупо так, но ничего не могла с собой поделать. Мы продолжили пить вино. Ели фрукты. Меня окончательно начало развозить. И Борис стал уже казаться красавчиком. Он смеялся над моими речами. Я сама смеялась. Потом пыталась позвонить маме, но передумала и написала сообщение, наделав кучу ошибок. Борис отобрал у меня телефон и сам начал набирать сообщение, что я не приду сегодня ночевать. Я хотела написать, что у подружки останусь готовиться к контрольной, но Борис сказал, что обманывать родителей нельзя. Поэтому он написал, что я напилась и осталась у мужчины. Сразу пошли звонки от мамы, но Борис уже ответить не дал. Помню, что я обиделась. Легла на кровать. Свернулась клубком и уснула.
Щекотка прошлась по спине. Поцелуи. Я лежала на животе. Хотелось перевернуться, но он попросил этого не делать. Тело плохо слушалось. В голове продолжал править туман. Алкоголь никуда не делся. Тут же кто-то вторгается в личное пространство. При этом сложно понять нравится мне это или нет. На глазах навернулись слезы. Это при том что Борис ничего больного не делал. Всего лишь поцелуи, приятные поглаживания, но я была в его власти и ничего с этим не могла сделать. Отвратительное чувство, которое не могло побороть возбуждение.
Борис не спрашивал почему я всхлипываю, а может и не понял этого. Казалось, что он был увлечен процессом, в котором я почти не участвовала. На какой-то миг меня отключило. Видимо, я вновь уснула. Когда же проснулась, то оказалась уже на боку. Борис крепко меня обнимал. Одна его рука крепко держала меня за ягодицы, пытаясь вжать мое тело в свое. Щетина колола щеку. Он целовал мое ухо, то и дело переходя на ласку мочки языком. Я почему-то стонала, спрятав губы на его плече. Его член упирался мне в живот. Я не понимала, что происходит и не хотела понимать. В этом все было что-то такое дикое и запретное, что я хотела лишь раствориться в ощущениях и не думать о последствиях.
Сложно не думать, когда его рука оказывается между нашими телами. Невольно готовишься к боли, но вместо боли я услышала его рык около моего уха. Теплая жидкость ударила в ногу. Борис затих, продолжая крепко меня держать.
– Только не отпускай.
Шепот. Наверное, мой. Широкая ладонь прошлась по спине, заставляя выгнуться ему навстречу. Поцелуй.
– Сегодня не отпущу, – пообещал Борис.
Сегодня. А ведь я чувствовала рядом с ним почему-то счастье. Это было сложно объяснить. Он меня не мог интересовать. Даже совсем не нравился. Но я хотела быть рядом с ним. Этой ночью, этим днем. Я согласилась на все его условия, на все игры. И зачем? Для чего?
Он спал, а я не могла уснуть. Туман и дурь. А сна не было. Я выбралась из кровати. Пошла в ванную. Набрала воды.
Одного ему было не отнять. Напор, с которым Борис меня обрабатывал, был достойный. Он завораживал. Никто никогда так не хотел затащить меня в кровать. И с ним было любопытно. Борис говорил интересные вещи. Много обещал, но при этом я не могла понять этих обещаний. Если бы меня кто-то спросил, чего он от меня хотел? То я могла только рассказать про то, что он предложил мне стать его любовницей. Предлагал платить деньги, за общение с ним и похоже вот такие деньги. Но при этом я почему-то думала, что есть чего-то еще. Чего-то такое, про что он лишь намекал. Уверял, что мне нужна его поддержка. Но кто мог сказать, что эти заверения были не способом надавить на меня? Борис в открытую говорил, что ему со мной было сложно. Что он не смог меня купить. Так он мог спокойно пойти по другому пути, а я повелась. Но невинности он меня все же не лишил.
Ладно, ко всему можно относиться, как к приключению. Именно приключению. Как там Борис говорил? Надо попробовать получить от этого года все. Почувствовать молодость, потому что потом будет не до этого. Потом будет работа. Проблемы. Возможно семья.
На последнем я чуть не ушла под воду. Ну не хотела я детей и мужа. Мне было совсем неинтересно готовить ужины и решать проблемы с садиками. Не хотелось и все тут. Мне не хотелось путешествовать. Я не думала про карьеру, как будто это был бы мой смысл жизни. Мне хотелось работать и быть независимой. Заниматься любимым делом. Потом купить квартиру в ипотеку. Завести собаку. С кем-нибудь встречаться для души. Да хотя бы с Борисом. Что плохого в такой жизни? Вроде ничего. Но бабушка бы сказала, что так живут лишь эгоистичные женщины, которые не умеют думать о других, а думают лишь о себе. А эгоисткой быть плохо. Но иногда так хочется.
