Текст книги "Внешность может обмануть (СИ)"

Автор книги: Анна Ворсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

«Ты была обязана!»

«Мы тебе доверяли!»

«Как можно было так себя вести!» «Как ты могла?»

«Ты не ценишь то, чего мы для тебя делаем!»

«Я говорила, что в тихом омуте черти водятся!»

Слова. Больные и обидные слова ранили, как раны от ножей. Каждый прошелся по мне. Каждый кинул камень. Я ведь всего лишь ошиблась. Проспала. Решила, что могу… Чего я могла? Позволить быть собой?

Я перестала обнимать подушку, в которую до этого плакала. Да, я была не права, но и не заслуживала такого отношения. Мама считала, что я могла не прийти за братьями только, если оказалась бы в больнице. Папа напомнил о моем слове, которое я дала ему. А бабушка считала, что я развратная девка. Ладно, она увидела на моей шее засос, вот и пришла к такому выводу.

Перевернувшись на спину, я закинула за голову руки. Пусть так. Пусть виновата. Но ошибиться может каждый. Разве не так? Они считали, что не так. Обидно.

Когда позвонил Борис, то я вначале не хотела с ним разговаривать, но он не переставал трезвонить, поэтому пришлось отвечать.

– Чего хочешь?

– Пожалеть. Сильно досталось? – тихо спросил он, только я не чувствовала в его голосе раскаяния или жалости.

– Тебе плевать, как мне досталось, – сказала я.

– Почему это? Вовсе не плевать. Не думай, что я такой уж черствый.

– Ты это сделал специально.

– И что? Это не мешает мне переживать, как там моя принцесса поживает. Я же не знаю, что дальше было? Может, тебя выгнали из замка?

– Не выгнали, но сказали, что я безответственная девка.

– Девка? Это как?

– Так. Ты зачем на шее засос оставил?

– Чтоб сделали соответствующие выводы. Нужно же было направить огонь в правильное русло.

– Я с тобой больше не разговариваю!

– Стой. Эмоции уйми. И меня послушай, – резко сказал он. – Тебе не кажется, что чего-то не так?

– О чем ты?

– Давай посмотрим на все с другой стороны. От независимого наблюдателя. Ты вчера пришла в слезах. Пожаловалась, что к тебе какой-то старый хрен приставал. Так было?

– Возраст хрена я не уточняла, – шмыгая носом, сказала я.

– Ладно. Но сказала же, что тебя мужик домогался?

– Сказала.

– И что получила в ответ?

– Надо быть хитрее, чтоб такого не было.

– Хорошо, пусть ничего хорошего в этом нет. Но идем дальше. Ты сегодня опоздала. Не сделала то дело, которое тебя просили сделать. Ясно, что просто так ты бы не забыла и не забила. Так? Ты же хорошая девочка, которая не будет расстраивать родителей.

– К чему ты клонишь?

– За что они так с тобой? Только слепой не заметит, что у тебя проблемы.

– У меня не бывает проблем. – Но сейчас же они у тебя есть, – заметил Борис. – Ты же не знаешь, как со мной себя вести. И никому до этого нет дела. У тебя такие холодные отношения с родителями?

– Нет. Мы очень дружно живем, – сказала я. Его слова почему-то заставили растеряться.

– Мне так не кажется. Что-то не так, Ириш.

– У меня такое ощущение, что ты хочешь меня поссорить с родителями.

– Пока мне это нужно. Не спорю, мне это выгодно. За помощью ты ко мне обратишься, а я тогда смогу из тебя веревки крутить. Но пока я еще не решил нужно ли мне все это. С хорошенькой девушкой интересно поиграть, поцеловать, пообнимать, а вот брать на себя ответственность, пусть и на короткое время, как-то пока не хочется.

– Почему?

– Потому. Ну, приручу я тебя, а потом, когда мне станет скучно, то чего мне с тобой делать? Бросать? Так это по отношению к тебе будет неправильным. Тебя надо будет куда-нибудь пристроить. А мне лениво.

– Мне показалось, что мы просто…

– Угу. Просто, – в трубке раздалось недовольное бормотание. Что-то упало.

– Ты живой?

– Нормально все. Папки свалились. Пизанская башня не выдержала и упала. Вот сделаю ремонт, поставлю полочки и все расставлю по ним, чтоб было красиво и аккуратно. Так, мы с тобой разговаривали про твоих родителей.

– Не надо их трогать.

– А самой не интересно почему к тебе такое отношение?

– Нет.

– Хорошо. Оставим пока эту тему, – легко согласился Боря. – Вернемся к котяткам. Я так их еще и не увидел.

– Я не буду тебе присылать фотография. – А как же плата за телефон?

– Ты сам сказал, что он у тебя просто так валялся. Будем считать, что ты его отдал бедной студентки в качестве гуманитарной помощи.

– Ах ты маленькая стервочка! – он рассмеялся. – Невинная овечка, скромная простушка, а ты еще та овца.

– Овца? Я тебя не оскорбляла.

– А это не оскорбление. Знаешь, я люблю баранину. Особенно, вкусно приготовленную.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю. Ладно, не могу я на тебя злиться. К тому же я тебя сегодня подставил. – А если не подставил бы, тогда что? – Пришлось бы тебя по носу щелкать и ставить на место. Чисто в профилактических целях.

– Я против этого. Не хочу, чтоб меня кто-то учил.

– Так, принцесса недовольна.

– Думаешь, что я сорвусь с крючка?

– Не сорвешься. Пока я тебя сам не отпущу. Но мне не нравится твое плохое настроение. Завтра пообедаем?

– И это поднимет мне настроение? – Поднимет.

– Нет. Я завтра не могу.

– Обещала братьев с секции забрать? – весело спросил Борис.

– Нет. Просто не хочу.

– Хорошо. Давай тогда поступим иначе. Завтра мне нужна твоя помощь. Посидишь за столом и поиграешь в куклу. Вот только не надо говорить, что ты не кукла.

– Ты меня куда-то тянешь и куда-то в плохое.

– Конечно. Я тебя хочу плохому научить, – весело сказал он. – Чего молчишь? О чем думаешь?

– Как от тебя избавиться.

– Пожалуйся папе. Я серьезно. Подойди к нему и скажи, что я к тебе пристаю. Так и скажи, меня домогается хрен старый, извращенец. Разводит на фоточки за телефоны и деньги. Чего смеешься?

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что не могу такое сказать. Мне стыдно.

– Чего стыдного, принцесса? Стыдиться нечего. Или ты не хочешь наши отношения прерывать? Не волнуйся. В воскресенье я тебя все равно зацелую. Но папе скажи про меня.

– Не буду. Ничего не буду.

Он опять рассмеялся, а я повесила трубку. Разговаривать с ним больше не хотелось. Мне ничего не хотелось. Я уже жалела, что взяла у него телефон, что целовалась с Борисом. А всего-то поддалась порыву.

Нужно было попросить прощения у родителей. Сказать, что больше такого не повторится. Ведь вместо того, чтоб оправдываться, я молча слушала, как они меня ругают. Выбравшись из кровати, я вышла в коридор. Прошла на кухню, но не дошла до нее, остановившись около комнаты родителей, где разговаривали мама и бабушка. Иногда слово вставлял папа. Прям семейный совет, на котором не было лишь меня.

– Я говорила, что ничего из нее не получится, – сказала бабушка. – Надо было ее в детский дом отдать.

– Мам, перестань, – попросила ее моя мама.

– А чего переставать? Мы все знали, что из нее ничего не выйдет. Я вас предупреждала. И что вы мне говорили? Гены не станут помехой. Главное воспитание. Но сколько волка ни корми – он все равно будет в лес смотреть. Так и с ней.

– Ира один лишь раз ошиблась, а вы ее в шлюхи записали, – заступился папа. – Ей уже двадцать три года. Должен же у нее кто-то появиться. Или вы хотите, чтоб она всю жизнь была одна?

– Если бы это был хороший человек, то она бы нас познакомила, – выдвинула аргумент мама.

– Ее своеволие проявилось, когда она в Москву на полгода укатила. Рассказала нам красивую сказку, что на фабрике печенье упаковывала, а на деле стояла на панели. Вот поверьте мне, – сказала бабушка. – Но достаточно одного раза попробовать, чтоб привыкнуть. – Эх, как бы мы ни пытались…

Я не стала дослушивать. Вернулась к себе в комнату. Крутилась по кругу, как по клетке. Мне было так противно от всего услышанного, что мне начало казаться, что меня сейчас всю разорвет на части. Почему они так обо мне думали? За что? Почему сразу в проститутки записывать?

Раздался стук в дверь. Первым желанием было ответить грубо, но не так воспитали. Я открыла дверь.

– Пустишь? – спросил папа.

– Заходи, – сказала я, пропуская его в комнату.

– Злишься?

– Злюсь, – ответила я. – Я знаю, что накосячила, но не так же жестоко…

– Согласен, что жестоко. – Папа привычно взял стул. Я подошла к окну. Нервы были натянуты до предела. – Помнишь, я тебе часто говорил, что хорошо иметь беспроблемную дочь?

– Помню.

– А когда проблемы начались, то мы к этому были не готовы.

– Нет никаких проблем. Пап, это все ерунда.

– Ерунда? – Он почему-то улыбнулся.

– Я учусь. У меня нет проблем с учебой. Помогаю по дому, если есть время. Всегда возвращаюсь к десяти вечера. Ничего лишнего не требую. Так почему вы меня во всех грехах обвиняете?

– Никто тебя не в чем не обвиняет. Сказала бы, что не можешь, и все проблем бы не было.

– Все поменялось в последний момент. Пап, если честно, то я уснула. Заехала за книжкой к Вере и уснула. А она меня будить не стала. Побежала в магазин. Ну и… А это, – я коснулась шее. – Это было…

– Случайно, – рассмеялся папа. И сразу мне стало весело. Он мне не верил, но ни в чем не обвинял.

– Не веришь?

– В жизни все может быть. Было мне лет двадцать. После работы тогда подрабатывал в одной кафешке официантом. И там как-то был кооператив. Вот честно не помню, что там была за организация, но коллектив был исключительно женский. Разновозрастной. Нас два парня и две девчонки, плюс бармен и охранник. Дамы перепили и захотелось им приключений. Начали к нам на шею вешаться. Мы оказались в эпицентре внимания. Еле их по домам разогнали. Возвращаюсь я поздно вечером домой. Весь помятый. А еще губная помада везде. Как-то оказалась даже на внутренней стороне локтя.

– А что мама сказала? – заинтересовалась я.

– Мы тогда с ней не встречались еще. Я тогда жил с Викой, а Таня к ней как раз в тот день в гости приехала. Я Вике пытался объяснить, что был на работе, а не изменял ей, но она не поверила. А вот Таня поверила. Помогала мне вещи в чемодан собирать, – он улыбнулся.

– Мне всегда казалось, что вы познакомились у общей подруги.

– Так и получилось. Познакомились мы у Вики, – сказал папа. – В жизни бывают самые разнообразные ситуации. Все бывает. Даже самые невероятные совпадения. Только ты врать, Ир, не умеешь.

– А на чем я попадаюсь?

– Уверенность пропадает в словах. Появляются паузы. Еще и прищуриваешься, – ответил папа. Он коснулся шеи. – След от вчерашнего мужика остался, который к тебе приставал? – Да.

– После учебы поехала к подружке жаловаться. Пока трепались, забыли о времени. Так было дело?

– Можно сказать, – согласилась я.

– Я так и подумал. А телефон откуда новый? – спросил он, когда увидел на кровати подарок Бориса.

– Таня отдала. Он у нее без дела валялся. Ей парень новый подарил, – сказала я. И почти не соврала. Тане действительно подарили новый телефон, а старый она хотела продать.

– Таня твоя… Не стоит с ней общаться.

– Только не начинай мне читать лекции, как мама. Я с Таней почти не общаюсь, но это единственный человек, к которому можно прийти с любой проблемой. А она меня выслушает и совет даст дельный.

– И какой совет дала Таня в этот раз?

– Купить перцовый баллончик, – ответила я.

Похоже, папу все это успокоило. Я была уверена, что он уладит вопрос с мамой и бабушкой. Убедит их, что я не шалава. Я так привыкла, что папа почему-то всегда был на моей стороне, что вначале удивилась, когда он меня не поддержал сегодня. Но оказалось, что я ошиблась. Он поддержал, только вначале решил узнать всю правду, а потом разбить их доводы этой правдой.

Мы еще какое-то время поговорили о всякой ерунде и взял с меня слово, что если будут проблемы, то я ему расскажу о них. Я обещала, но подумала, что сама со всем справлюсь. Обманула и почему-то не почувствовала угрызения совести.

Папа пожелал спокойной ночи и ушел. Я же пошла в душ. Потом навела себе какао и вернулась в комнату. Надо было готовиться к завтрашнему дню, но мысли разбегались. Какое-то время я сидела за столом и смотрела перед собой.

У меня были проблемы с бабушкой. Я никогда не могла с ней найти общий язык. С мамой были странные отношения, но я все равно могла с ней разговаривать на любые темы. А папа был на моей стороне. Почему же я никому не рассказывала про Бориса?

Он позвонил, как будто знал, что я о нем думаю.

– Не спиться? – спросил Борис.

– Откуда ты знаешь, что я не сплю?

– Увидел, как ты в соцсеть заходила, – ответил Борис. – Тут все просто. И нет никакой тайны.

– Может, хватит мне звонить?

– Меня мучает совесть.

– Тебя не совесть мучает, а ты хочешь меня куда-то втянуть.

– Всего лишь накормить барашком, – сказал Борис.

– Хочешь меня сожрать?

– Хочу всю облизать. Как конфетку.

– Гадость.

– И в чем гадость? Тебе сегодня все нравилось, – сказал он. – Давай серьезно.

– Давай.

– Отцу про меня сказала?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Не могу и все.

– Стесняешься меня?

– А должна?

– Тогда почему?

– Потому что не хочу никого впутывать.

– Так, это мне уже не нравится.

– Чем?

– Я хочу, чтоб ты меня впутывала. В любую проблему, которая у тебя будет.

– К примеру? Что у меня ноготь сломался?

– Что ты решила себе сделать ногти, – ответил Борис.

– Зачем тебе это?

– Затем. Мои мотивы тебя не должны интересовать. – Как и я не должна тебе докладывать.

– Завтра утром встретимся? – Нет.

– Или завтра ты садишься ко мне в машину, или я заявлюсь к тебе на завтрак, – сказал Борис.

– Опять шантажируешь?

– Завтра встречаемся? – вопросом на вопрос спросил он.

– Хорошо.

– Спокойной ночи, принцесса, – сказал Борис.

– Получил свое и спать?

– Свое я не получил. Ты мне фоток так и не отправила.

– Зачем они тебе?

– Хочу на тебя полюбоваться, – сказал он.

Я улыбнулась. В таком растрепанном виде только и фоткаться. Самое то. Я и сфоткалась с мокрой головой, в пижаме и носках.

– Спасибо за подарочек, – сказал он. – Ты симпатичная. – Я растрепанная.

– Симпатичная. Спи. Завтра у нас с тобой будет сложный день.

Глава 6

Хотела его спросить на что я все же подписалась, но он увел разговор в сторону. Ладно. Завтра узнаю. Засыпала я в хорошем настроении.

Утром совсем не хотелось вставать. Пришлось срочно готовиться к парам, завтракая и штудируя книжки. Папа делал бутерброды и ничего не спрашивал, что уже было хорошо. Может все и обойдется. Я не хотела, чтоб конфликт продолжался.

Все было как обычно. Папа готовился к рабочему дню, читал новости по телефону. Мама спала. Бабушка вышла из комнаты и пошла в ванную умываться. Когда я встретилась с ее суровым взглядом, то улыбнулась. Бабушка только недовольно поджала губы. Я поморщилась. Ничего не изменилось.

Пока я собиралась в институт, позвонил Борис с вопросом, где я пропадаю. Он уже подъехал и ждал меня. Я пообещала, что подойду минут через десять.

Обычный день начал меняться, когда мы стали выходить из квартиры. Тогда папа сказал, что у него машина сломалась, поэтому он поедет вместе со мной на автобусе. Пока папа выкидывал мусор, я перезвонила Борису.

– Со мной папа едет. Я не могу.

– Принцесса, я уже начинаю думать, что встречаюсь с замужней женщиной. Ладно, скинь твои размеры и мы квиты.

– Размеры чего? – Всего. Сказал же, что пойдем баранину есть. Не могу же я тебя в спортивной кофте притащить. Согласна?

– Нет.

– Так, размеры или знакомлюсь с твоим отцом.

– Мне даже интересно, чем ты меня еще будешь шантажировать, когда с ним познакомишься?

– Найду, – ответил Борис. – Ладно, встретимся тогда после твоей учебы.

Я хотела с ним поспорить, но не успела. Подошел папа. Пришлось прервать разговор, который готов был затянуться. Все равно ведь он выиграет в любом споре. За несколько дней я уже это поняла.

– Уже с утра звонки? – спросил папа.

– Да. Дела, дела.

– Вот и у меня дела. Надо будет уехать в командировку на неделю.

– Чего это так? – спросила я. – Ты вроде раньше никуда не уезжал.

– Есть возможность поменять работу. Надо съездить на разведку.

– А мама знает?

– Для нее командировка по работе взамен заболевшего сотрудника.

– Но это собеседование в новую компанию.

– Да.

– Хорошо. Тогда я ей не буду ничего говорить.

– Не надо. Меня не будет где-то неделю. Ты эту неделю продержись.

– Думаешь, что меня сожрут?

– Скорее подавятся, – усмехнулся папа. – Но все равно постарайся, чтоб у них повода не было к тебе придираться.

– Постараюсь никаких поводов не давать, – пообещала я. – Пап, я так понимаю, что если ты получишь работу, то будет переезд в другой город?

– Скорее всего. Но тебя это все равно не коснется. Заканчивать тебе все равно здесь, – сказал папа. Подъехал автобус. Мы сели на последние места. Автобус быстро наполнился людьми. Если раньше мне нравилось рассматривать людей, то сегодня мысли крутились в другом направлении.

– Пап, а для мамы ты хочешь сюрприз сделать? Или не хочешь обнадеживать ее раньше времени.

– Она не хочет переезжать, а я не хочу с ней ссориться по этому поводу, – ответил папа.

– Но и упускать этот шанс ты не хочешь.

– Не хочу. Нужно идти вперед за своей мечтой, даже если вокруг все против тебя, – сказал папа. Выглядел он веселым, но при этом мне казалось, что он был грустный. За своими проблемами я чего-то упускала. Упускала чего-то важно, что происходило в моей семье.

– Пап, можно спросить? У вас с мамой сейчас ссора?

– Сейчас нет, – сказал папа. – Не забивай этим голову. Разберемся. К тому же у тебя нет проблем. Помочь, всегда поможем.

– А ты в командировку до годовщины поедешь или позже?

– Совсем забыл про этот праздник. Надо будет что-то придумать, – сказал он.

– Странно, вы же так готовились…

– Придется все перенести, – невозмутимо сказал папа. – Но, может, это и к лучшему.

Неожиданно. У них явно что-то произошло, раз папа даже забыл о годовщине свадьбы, к которой вчера еще готовился. Или причина была в новом предложении? А кем папа работать хотел? Куда он стремился так попасть?

Оказывается, что, живя с ними под одной крышей, я особо и не знала, чем они живут. Они меня не приглашали в свою жизнь, а я не лезла к ним. Вначале мне казалось, что виной тому было то, что они не считали меня достаточно взрослой. Но нет. Они меня просто не пускали в эту жизнь. Я знала только общие глобальные проблемы и перемены, но не моменты, из которых состоит наша жизнь. Маленькие кусочки, которые делают семью семьей. Где все участвуют в жизни друг друга. У нас же была красивая картинка, которая на фотографиях смотрелась, а на деле… Что-то было не так. Я пока не понимала, что происходило, но мне все это не нравилось.

Пары помогли отвлечься. Я не подготовилась и теперь наверстывала все на переменах. А когда мозг занят запоминанием информации, то ему нет дела до дурости и придумывания проблем. Полдня пролетели незаметно. Я хотела пойти в библиотеку, чтоб взять нужные книги, когда на лестнице меня застал звонок Бориса.

– Ты освободилась?

– Почти, – ответила я.

– Почти – это весьма расплывчатый ответ.

– В библиотеку и свободна.

– Умненькая девочка. Я тебя жду на прежнем месте, – сказал он и повесил трубку.

Я задержалась на пятнадцать минут. Пока книжки взяла, пока поговорила с однокурсницами, еще и Пашка меня уговаривал поучаствовать в каком-то волонтерском движении. Я часто ездила от института на всякие мероприятия, даже как-то помогала в пристройстве щенков от бродячей собаки, но это не было смыслом жизни. А вот Пашка прям горел идеей изменить мир. Спасти его от черствости и глупости.

Еле отцепившись от Паши, я пошла в сторону Бориса, который стоял около черного крутого внедорожника. Я посмотрела по сторонам и не увидела "Лады".

– Карета подана, принцесса, – сказал он, открывая дверцу машины.

– Твоя?

– Служебная, – ответил он. – Мне не нравится, но иногда надо ее выгуливать.

– Ты про машину говоришь, как моя мама про шубу. Из-за этого она каждую зиму покупает билеты в театр, – сказала я.

– А что остается, принцесса. Мне по душе моя старая проверенная кляча, а нужен красивый конь, чтоб у всех зависть возникала.

– Зависть точно будет у моих однокурсников. Как и сплетни.

– Тебя все еще это волнует? – спросил Борис.

– Чужое мнение? Как бы да. Сам же говоришь, что добродетель надо беречь смолоду. Или честь. Так?

– Я говорил, что надо уметь отшивать мужиков, – сказал Борис. – А слухи – на них не стоит обращать внимания. Люди всегда будут злословить.

– Страх потерять лицо и обрасти сплетнями помогает нам держать себя в руках, – сказала я.

– Какой интересный ход принимает наш разговор. Вместо вопроса логичного вопроса про откуда у меня деньги, ты решила поднять вопрос о духовном.

– Я не буду спрашивать откуда у тебя деньги. Ответ мне не понравится.

Он рассмеялся. Я покосилась в его сторону.

– Зубы вставил?

– Забрал из ремонта. Сейчас заедем в гостиницу. Там переоденемся. Потом поедем гулять. – Почему в гостиницу, а не к тебе домой?

– У меня там сын отсыпается. Ночью завалился никакой. Зачем тебе его видеть?

– Нет, видеть я его не хочу.

– Вот и я так подумал, – сказал Борис. – Поэтому поедем в гостиницу.

Я поморщилась. Почему-то заболела голова. Пришлось потереть виски.

– Чего случилось? – Мне кажется, что у отца неприятности. И они поругались с мамой, – ответила я. – Но я это стараюсь не замечать.

– У тебя интересная черта характера: не замечать то, что тебя не касается. – Не совсем так. Я раньше думала, что это неважно.

– А сейчас?

– Сейчас думаю, что ты прав. Происходит что-то странное в семье. А я этого не понимаю. И не знаю, стоит ли мне это понимать.

– Зависит от тебя. Ты можешь всю жизнь прожить в уютном мирке, пряча лицо в ладони, закрывая глаза и отказываясь слышать. Никто тебе не скажет ничего плохого из-за того, что ты женщиной родилась. С вас всегда спроса меньше. Или можешь научиться управлять миром. Тогда придется научиться видеть и слышать, а еще улыбаться, – сказал Борис. – Решать тебе.

– Это как с правдой, которая может причинить боль?

– Все верно, Ириш. Поэтому не прогадай.

– Марионеткой быть легко: закрываешь глаза и плывешь по течению. Только такая жизнь не для меня, – сказала я.

– Как скажешь, Ириш.

Он заехал на стоянку около гостиницы. Как оказалось, номер он уже снял. Так же как и привез вещи.

– Мы знакомы всего ничего, а я уже с тобой по гостиницам таскаюсь.

– Ты ворчишь или радуешься?

– Я этого не понимаю, – ответила я. – Вот что я в тебе такого нашла?

– Харизму? – хохотнул он.

– Смеешься, а я серьезно.

– Ты хочешь, чтоб я нашел причину твоего влечения ко мне?

– Ну у меня же это не получается сделать, – сказала я. Он закрыл дверь номера. Кинул ключи на тумбочку около вешалки. По-джентльменски помог снять мне куртку.

– Умные девушки тянутся к умным мужчинам. С ровесниками тебе не интересно, – ответил Борис.

– Я подумала, что ты меня поцелуешь.

– Как в кино? – спросил он. – А ты, оказывается, романтичная натура. Ладно, будешь хорошо себя вести и тогда тебя поцелую.

– Сказал бы кто другой, то я бы обиделась, – ответила я, садясь на край кровати.

– Чего на меня обижаться? Вот злиться – это я еще пойму.

– Повод?

– Загляни в сумки, – сказал Борис. – Выбирай, что понравится.

Черное платье, которое было выше колена на тоненьких бретельках больше напоминало ночнушку. Брючный костюм с пиджаком, под которой не предусматривалось надевать блузку. Была еще пышная юбочка, но опять же короткая и цветастый свитер.

– В юбочке и свитере я буду выглядеть как вчерашняя школьница. Брючный костюм вроде выглядит прилично, а на деле развратно, но дает мне прибавку к возрасту лет на десять. Еще волосы собрать и точно буду тридцатилетней женщиной. А в платье буду напоминать шлюху. К тому же мне нужны под эти наряды туфли.

– В коробке, – ответил Борис. Он достал из чехла костюм. – Там две пары. Должны тебе подойти.

– К ним нужны еще колготки, – разглядывая туфли, сказала я. – А колготки я не ношу.

– Чулки и белье в одном из пакетов.

– Считаешь, что это белье? В таком не стоит ходить по улице. Всю задницу можно отморозить, – сказала я, с сомнением смотря на кружева.

– Не отморозишь, – хмыкнул Борис. Начал переодеваться.

– И чего? Мне самой выбирать, чего одеть? – Да, – ответил Борис. – Шмотки – это маски. Вот и выбирай, какую ты маску хочешь надеть.

– А если я привыкну к этой маски?

– Не привыкнешь. Стержень, который внутри тебя, слишком прочный. Просто так его не переломить, – Борис подошел ко мне. Без рубашки. Густая поросль седых волос покрывала его грудь.

– Я в этом не уверена, – сказала я. Отвела глаза. Мне в этот момент мне захотелось сбежать, скрыться, провалиться сквозь пол. И куда только смелость девалась.

– Чего глаза отвела? – спросил Борис. – Хотела ведь поцеловаться. Или уже перехотела?

– Все еще хочу.

Он наклонился ко мне. Я закрыла глаза, но приподняла голову, подставляя губы под поцелуй. Его ласковые губы мягко накрыли мои. У меня сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я невольно потянулась к нему навстречу. Было странное желание коснуться его, почувствовать, что он реален, а не плод моих фантазий. Но Борис отстранился.

– Переодевайся.

– А можно без белья? – попросила я.

– Оно всего лишь отражает твою суть. Поэтому не надо стесняться.

– А я не стесняюсь. Просто не думаю, что это уместно.

– Уместно, – ответил он. Опять быстро поцеловал.

Я взяла белье, черное платье и ушла переодеваться в ванную комнату. При Борисе это сделать не смогла. Он посмеялся, но ничего не сказал. Там же замазала тональником синяк на шее, подправила макияж. Черные чулки с красными кружевами, такой же лифчик и трусы – выглядела я развратно. Платье вроде все скрывало, но я же знала, что под ним спрятано. Это кидало в жар.

– Ты чего в дверях замерла? – спросил Борис, который застегивал пуговицы на рубашке.

– Вот раздумываю: тот ли наряд выбрала или нет.

– Тебе нужно мое одобрение?

– Нужно. Я же иду вслепую.

– Это всего лишь поздний обед или ранний ужин. Ничего более.

– Так как я выгляжу?

– Хорошо ты выглядишь. Красиво. Туфли подошли?

– Подошли. Они давно таких не носила. Но надела сапоги. Там все же осень.

– Хорошо.

– Ты не против?

– А чего мне быть против? – спросил Борис. – Сказал же, чтоб сама выбирала. Откуда такая неуверенность?

– Не знаю, – сказала я. Зашла в комнату. Села на кровать.

– Шаг вперед. Шаг назад. Тебя все время нужно держать в напряжении и постоянно тебя хвалить?

– А разве в этом есть что-то плохое? – спросила я.

– Напрягает.

– Зато тебе не скучно.

– Тут ты верно заметила, – сказал он. – Давай с тобой немного поиграем.

– Нам же надо идти.

– Время пока есть, – он повернулся ко мне. – Так будешь играть?

Он скинул пакеты с кровати на пол. Посмотрел на меня. При этом на его лице не было никаких эмоций. Губы поджаты. Маска невозмутимости.

– Во что?

– В страх и желание. Ты будешь бояться моей власти надо мной и одновременно будешь хотеть со мной переспать.

– А почему я буду тебя бояться?

– Так ты довольно пугливая в этом плане. Падай на кровать.

– Так и хочется спросить зачем.

– Ты же хотела, чтоб я тебя поцеловал.

Я ведь об этом думала. Мысли сами невольно шли в эту сторону, когда мы поднялись в номер. Сейчас же стало не по себе. Борис вопросительно посмотрел на меня. Немой вопрос, а я не смогла ответить. Отвела глаза. Зачем-то стала рассматривать покрывало, которым была покрыта кровать. Провела по покрывалу ладонью.

– То ты хочешь, то нет.

– Ничего я не хочу!

– Чего своих желаний бояться? Дуреха, – он ласково прошел рукой по моему плечу. Дошел до запястья. – Повернись ко мне.

– Я не хочу…

Он обнял меня за плечи. Его ладонь осторожно гладила мое бедро, которое едва прикрывалось платьем.

– Боишься?

– Не особо, – рассеянно ответила я.

– Ты боишься перемен, которые должны грянуть. А я об этом забыл, – сказал он.

– Я не понимаю, что происходит сейчас и что мне нужно делать, – сказала я, кладя голову ему на плечо. – Вроде хочется стать взрослой. Хочется работать. Быть независимой. Не хочу больше слушать недовольство бабушки. Не хочу слушать, что я плохая. Разве я действительно плохая?

– Ты хорошая. И хорошенькая. Странно, что этого еще никто не заметил.

– Мне кажется, что женщина взрослеет, когда начинает работать. Перестает зависеть от других людей. Неважно кто это будет: родители или муж. Но пока она получает деньги от кого-то и не работает самостоятельно, то остается ребенком.

– Ты не права, – возразил Борис.

– А что ты думаешь по этому поводу?

– Мы вначале стремимся повзрослеть. Доказать другим и себе, что чего-то стоим. Когда же это доказать получается, то начинаешь с тоской вспоминать о тех временах, где до тебя кому-то было дело. Вот сейчас я один. Было время, когда меня злило, что мама просила говорить во сколько я вернусь домой, потом жена просила, чтоб я звонил, когда задерживаюсь. Все это злило. Хотелось независимости. Свободы. И вот сейчас наступила свобода. Только она совсем не радуется.

– Почему?

– По той же причине, что и ты сейчас сидишь в моих объятьях.

– По какой?

– Тебе одиноко, – ответил Борис.

Его рука оказалась у меня между ног. Платье не давало широко расставить ноги, но Борис и не настаивал. Его ладонь скользила под подолом платья, цеплялась за кружева чулок, чтоб тут же вернуться к колену. Я завороженно смотрела за его действиями.

– Тепло или холодно?

– Тепло, – ответила я, прижимаясь к нему.

– Чего тогда дрожишь? – Он поцеловал меня в плечо, вызывая приятную дрожь. – Ложись.

– Борис.

– Я тебе вчера говорил, что обижать не буду. Расслабься.

– У меня не получится.

– Получится.

– Почему? – он похоже искренне удивился. Снял очки. Положил их на покрывало. – Я же хороший.

– Правда?

– Да.

Он легко уронил меня на кровать. Прошелся ладонью по груди, скользнул к животу, дошел до бедер, чтоб задрать платье.

– Знаешь, это весело. Вначале думаешь, как одежда будет смотреться на тебе, а потом думаешь, как ее с тебя снять. Ты дышать не забывай.

– Сложно.

Он лег рядом. Его ладонь ласкала вдоль бедра. Доходила почти до нижнего белья, чтоб вернуться к коленям. Вверх, вниз. Тяжелая рука, которая оставляла за собой след тепла.

– Поцелуй меня, пожалуйста, – попросила я.

– Вот так? – спросил он, слегка прикасаясь к моим губам. Я не выдержала. Мне хотелось большего. Я закинула руки ему за шею. Поцеловала. Он легко ответил на этот поцелуй, заставляя провалиться в пропасть. Прикосновения. Поцелуи. Мне в какой-то момент стало безразлично происходящее. Я лишь хотела больше ласки, больше поцелуев, больше…

– Ноги не зажимай, – прошептал он.

– Не хочу.

– Ножки гладить можно, а дальше нет? – спросил он. Почему-то это его развесило. – А если я хочу тебя всю зацеловать? Тоже будешь против?

– Буду.

– Вначале попробуй, а потом уже решай: будешь или не будешь.

– Я не думаю… Время…

– Времени у нас достаточно, – прошептал он около моих губ. – Дашь мне полную свободу?

– Не могу.

– Я тебе обещал, что не обижу. Так чего боишься? Я ведь даже спрашиваю, а мог бы и без спроса сделать то, что хочу.

– А что ты хочешь? – Я тебе лучше покажу, – ответил он.

– Хорошо, – согласилась я. И сама ведь не ожидала этого от себя.