Текст книги "Внешность может обмануть (СИ)"

Автор книги: Анна Ворсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2

– У нас нет никакого конфликта.

– Согласна на мое предложение?

– Даже его не рассматриваю, – ответила я.

– Давай с тобой поспорим. Если я тебя не уломаю, то ты получишь пятьдесят тысяч. Как тебе такое предложение?

– Пятьдесят тысяч за отказ?

– Да, – ответил Боря.

– Но ты ведь понимаешь, что я откажу.

– Я не был бы так уверен.

– До воскресенья пять дней.

– И? Куча времени, – ответил он.

– Это нереально.

– Тогда ты ничего не теряешь.

– Прям какой-то розыгрыш, – сказала я.

– Никакого розыгрыша нет. Есть спор. Ты считаешь, что я тебя не уговорю, я считаю, что это сделаю за пять дней. Ты ведь уверена в себе. Так чего сомневаешься? Докажешь мне и себе, что уверена в себе и не поддашься ни на какие соблазны. Или все же ты не так в себе уверена, как думаешь?

– Не хочу лишить тебя такой суммы денег.

– Это мои деньги. Захочу их подарить, так подарю, а захочу – проиграю в споре. Договорились?

– Дело твое, – ответила я.

– Вот именно, что мое, – ответил Боря. – Значит, согласна?

– Получить пятьдесят тысяч за просто так?

– Да, – ответил Боря.

– Условия?

– А ты азартная женщина, – сказал Боря. Довольно улыбнулся.

– На деле не азартная, а практичная. Зачем упускать такую возможность?

– Тут я с тобой согласен. Так, условия. Они простые. Я тебе звоню в любое время. И мы болтаем в среднем час в день.

– Всего лишь разговариваем? Не встречаемся? Не гуляем?

– Только разговариваем. Но отвечаем правду на любые вопросы.

– Получается, что час моего разговора стоит десять тысяч? Забавно.

– Но ты не улыбаешься.

– На деле, действительно забавно. Я взвешиваю все риски.

– Они минимальны. Максимум, ты мне проиграешь. Минимум, мы с тобой подружимся, – ответил мужчина. Я же тебе не предлагаю за эти деньги переспать сейчас.

– Допустим, я проиграю. Каким-то способом тебе удастся меня уговорить. Что тогда? – спросила я. – Не верится мне, что все затевается толькодля того, чтоб со мной переспать. Для этого есть более дешевые способы.

– Тут начнется самое интересное, – он улыбнулся. – Я делаю что хочу.

– А что ты хочешь?

– Это будет для тебя сюрпризом, – ответил Боря.

– Тогда точно не соглашусь.

– На спор?

– На воскресенье, – ответила я.

Он развел руками. Опять улыбнулся. Я ела мороженое. Шоколад, ваниль и манго, смешивались. Вкус стал необычным. Вместе с необычным вкусом пришло и ощущение какого-то драйва. Скука прошла. Вечер хоть немного стал интереснее. А почему бы и нет? Я ничего не теряла.

– Хорошо.

– Тогда давай номер телефона, – ответил Боря. Мы обменялись телефонами.

– Но мне кажется, что ты станешь на пятьдесят тысяч беднее.

– Это мои проблемы, Ириш, – ответил он. Сделал пробный звонок. – Тебя до дома подвезти?

– Я маму жду.

– А тебе обязательно ее ждать? – спросил Боря. – Без тебя она не сможет доехать?

– Я не сяду в машину с незнакомым человеком.

– Боишься, что куда-нибудь завезу?

– А у тебя нет таких намерений?

– Не сегодня, – ответил Боря.

Разговор прервал звонок от мамы, которая закончила покупки. Они купили для тете Даши карниз, который занял заднее сидение, поэтому нам с Васей предлагали поехать на автобусе.

– А можно было Васю отправить с карнизом на автобусе, а нам поехать в машине? – спросила я, чувствуя, как начинает подниматься раздражение.

– Так с карнизом ехать неудобно. А вы так хорошо проводите время. Чего вам мешать? – спросила мама, перейдя в режим наивной дурочки, которая не понимала привычных вещей. – Не злись. Так будет лучше. Тебя же пока не подтолкнешь, ты так и будешь на месте сидеть.

– Я тебе потом расскажу, к чему это подталкивание может привести, – ответила я.

– Он хороший парень. Присмотрись к нему. Ладно, нам пора. Дома поговорим, – сказала мама, вешая трубку.

– Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, – сказала я, убирая телефон.

– Весьма ожидаемо, – ответил Боря, деля пополам пирожное, которое осталось от Васи.

– Что ожидаемо? – спросила я.

– Тебя кинули из лучших побуждений, – ответил Боря.

– Мама все сосватать пытается.

– Считай, что ей это удалось сделать, – сказал Боря. – Не смотри на меня с таким недоверием. Никогда не знаешь, что к лучшему, а что к худшему.

– Вот только не надо всего этого. Ты с ней в сговоре?

– Неа, – ответил он. – Вряд ли она обрадуется моей кандидатуре.

– Тогда откуда ты знал, что она уедет, а я тут останусь?

– Не знал, но не исключал такую возможность. Так как? Тебя подвезти?

– Я на автобусе доеду.

– Пока ты его дождешься. Пока он на каждой остановке остановится. Все это отнимет часа два. А там дождь намечался. Возможно, что уже идет. А мы доедем намного быстрее. Где живешь?

– На Дачной.

– Тем более тебя не отпущу одну. Там пока до домов от остановки дойдешь, раз десять денег лишишься. А в твоем случае еще и без трусов останешься, – сказал Борис. – Неплохое пирожное. Надо будет сюда еще как-нибудь заглянуть.

– А ты откуда?

– Из Дорожного. Но тебя до твоей Дачной довезу. Хватит думать, Ириш. Отнесись ко всему, как приключению.

Легко было сказать, но сложнее было согласиться. Я хотела ответить что-то резкое, но передумала. Ведь еще недавно сидела и скучала с правильным Васей, который на меня внимания не обращал. А тут вроде намечалось что-то интересное. Приключение. Вот именно его и не хватало в размеренной жизни.

– Поехали, – согласилась я, допивая кофе.

– Хорошее решение, – сказал Боря, доедая пирожное.

Он выглядел довольным. Что-то напевал себе под нос. Мы шли по торговому центру, который начинал пустеть. Самый торговый центр закрывался в десять вечера, но к девяти люди старались его покинуть, чтоб успеть на последние автобусы. После семи вечера автобусы ходили по два раза в час. Из-за этого создавалось впечатление, что торговый центр был предназначен для тех, кто имел в собственности машину.

Мы вышли на подземную стоянку. Прошли вдоль рядов машин. Мы остановились около отечественной «Лады». Это было вполне логичным и не выписывалось из его образа. Он открыл передо мной дверцу.

– Прошу, принцесса, – с насмешкой сказал он.

– Я бы и сама открыла, – ответила я.

– Когда меня рядом нет, то пожалуйста, – сказал Боря.

– Когда же ты рядом, то что?

– Запрячь феминизм подальше, – ответил он. – Но ход твоих мыслей мне нравится. Скажем так, греет душу предположение, что наша встреча не единична.

– Это оговорка.

– По Фрейду. Слышала о таком? – спросил он, садясь за руль.

– Слышала. Но оговорка всего лишь оговорка. Такое бывает.

– Встречалась с кем-то раньше? Сейчас, как понимаю, ты одна.

– А ты? Женат? С детьми?

– Вопрос на вопрос? Могу ответить, но потом жду ответа от тебя. Я в разводе. Уже лет двенадцать. Есть сын, но он уже достаточно взрослый.

– И сколько ему?

– Двадцать, – ответил Боря. – Живет отдельно и почти со мной не общается. Твоя очередь отвечать.

– Встречалась, но ничего серьезного.

– Почему?

– Не люблю, когда меня контролируют и торопят, – ответила я. – И это все неважно. У меня нет желания встречаться с кем-то только из-за того, что этого от меня ждут.

– Сопротивляешься давлению общества?

– Можно сказать так.

– А твои мысли?

– Я не хочу семью. Не хочу детей. Вначале была школа, потом институт. Выходить замуж сразу после окончания института – это глупо. Я хочу для себя пожить. Без детей, соплей и нервов.

– Хочешь сделать карьеру?

– Хочу пожить какое-то время для себя. Мама считает, что если я не успею выскочить замуж сейчас, то мой поезд уйдет и я останусь жить с котами. Но разве есть что-то плохое в котах?

– Ни в котах, ни в мужчинах нет ничего плохого, – ответил Борис. – Как и нормально жить без детей.

– Думаешь?

– Хуже, когда ты продавливаешь себя под окружающих, убеждаешь себя, что все нормально, а потом разочаруешься. Но к этому времени у тебя будут уже дети, которых ты не будешь знать, куда деть. Чтоб бы вокруг тебя не говорили, но твоя жизнь касается только тебя одной. И твои решения – это лишь твои. Знаешь почему?

– Почему?

– Расхлебывать последствия никто за тебя не будет. В лучшем случае поддержат, – ответил Боря.

Он уверенно вел машину. Дворники смахивали капли. Дождь был довольно сильным. Из приоткрытого окна тянуло свежестью и сыростью.

– Давай продолжим про ответственность за свои поступки и решения. Было такое, что тебе когда-то было стыдно за принятое решение?

– Нет. Я редко когда ошибаюсь. А если такое происходит, то умею делать выводы из случившегося, – ответила я.

– Хорошая, умная и самоуверенная. А как отнесешься к такому?

Он свернул в сторону заводской зоны. Припарковал машину. Выключил мотор.

– Почему мы остановились? – спросила я, стараясь унять поднявшуюся волну страха.

– Хочу немного взъерошить твои перышки, – ответил он, отстегивая ремень и поворачиваясь ко мне.

– Мне надо домой, – ответила я.

– А кто сказал, что я тебя не подвезу домой? Подвезу, – ответил он. – Немного поговорим и я тебя довезу.

Он коснулся пальцами моей щеки. Отвращение. Тошнота подкатилась к горлу, но я подавила ее. Заставила себя взять в руки. Паника ни к чему не приведет. Нужно говорить спокойно и твердо. Без нытья и двусмысленности.

– Руки убери.

– Почему?

– Мне неприятно. Одно дело – игра, а другое дело – насилие.

– Я не собираюсь тебя насиловать, – ответил Боря. Его ладонь легла мне на бедро.

– Хватит! Мне это не нравится.

– Напугалась?

– Мне противно. До тошноты, – убирая его руку с ноги, ответила я.

– Почему? – спокойно спросил мужчина, возвращая руку мне на бедро. – Хочешь побороться? Все равно ведь выиграю.

Ему понадобилось меньше минуты, чтоб своей ладонью поймать мои руки. Пока я пыталась скинуть его руку, то не заметила, что вторая его рука оказалась за спиной.

– Сказал же, что со мной бороться бесполезно, – слегка сжимая руки, сказал Боря.

– И что теперь? – спросила я. – Хорошо. Ты меня поймал. Чего дальше?

– Все зависит от тебя. Будешь дальше сопротивляться, так будем воевать. Будешь хорошей девочкой, так закончим быстрее.

– Это насилие, – ответила я.

– Нет, Иришка. Это урок. Я хочу тебе показать, чем заканчивается излишняя доверчивость, – ответил он, отпуская мои руки и начиная гладить бедро. – Чтоб ты больше такую глупость не совершила.

– Я уже усвоила урок.

– Пока лишь теорию. Теперь надо добавить практики. Ножки раздвинь.

– Нет.

– Все равно сквозь ткань джинсы ты ничего не почувствуешь, – продолжал уговаривать Боря.

– Тогда зачем мне это делать?

– Потому что я хочу этого. Для тебя малость, а для меня многое.

– Не вижу смысла…

– Чем дольше ломаешься, тем дольше мы тут будем сидеть, – напомнил он.

Я вздохнула. Оставалось надеяться, чтоб он меня отпустит, когда наиграется. Я немного раздвинула ноги. Он тут же пропустил туда руку и надавил на промежность. Пришлось вдавиться в кресло в попытке избавиться от резкого ощущения, которое возникло от трения ткани.

– Не надо.

– Что не надо? Я ведь ничего не делаю.

– Мне неприятно.

– Что же тебе приятно? Где тебя погладить? – прошептал он. Я поморщилась. Стало стыдно. Я закрыла лицо руками. Внезапно все закончилось. Он меня отпустил. Я услышала, как щелкнул ремень безопасности. Можно было этим воспользоваться, но Борис сжал мое плечо. Сжал довольно крепко. Свободной рукой он расстегнул мою куртку. Запустил руку водолазку. Я почувствовала его пальцы на животе. Толстые неприятные пальцы гладили мою кожу. Неприятно. Гадко. Противно.

– Перестань!

– А что я такого делаю? Чего тебе не нравится?

– Все!

– Нет, Иришка. Тебе стыдно. Но тебе нравится то, что я делаю. Хочешь, я докажу?

– Нет.

– Сними кофточку. Больше сегодня ни о чем просить не буду. Как это сделаешь, так через пять минут отвезу тебя домой.

– Правда? – спросила я. Меня трясло.

– Зачем мне тебя обманывать? Все ищешь подвох.

– Ты ко мне пристаешь.

– Давай помогу, – игнорирую мои слова, сказал Боря.

– Мне страшно.

– Знаю, что страшно. Но меня бороться не стоит, – сказал он. Задирая водолазку. – Ты сама себя задерживаешь. Я же своего добьюсь.

Он убрал руки от лица. Стал помогать снимать куртку. Вся ситуация была настолько абсурдной и страшно, что я впала в ступор. Противно, страшно, непонятно. Его руки быстро освобождали тело от одежды. Я попыталась сопротивляться, но он только рассмеялся.

– Поздно, красотка. Ты меня заинтриговала, – сказал он, стаскивая с меня водолазку. – Успокойся. Не стоит пугаться. Сказал же, что ничего делать не буду.

Он прошел пальцами по коже, прошелся по ключицам, провел пальцами по ребрам.

– У тебя соски встали. Ты откликаешься на мои прикосновения.

– Это от холода.

– От холода? – он рассмеялся. – На все имеешь ответ. Палец тебе в рот не клади. Откусишь.

Он смял пальцами мои губы. Надавил на нижнюю губу той рукой, которая обнимала меня за плечи. Я закрыла глаза. Он нагло гладил мою губу, то и дело проталкивая палец к зубам, сталкиваясь с ними и сразу отходя назад, чтоб вновь вернуться.

– Нет, Иришка, ты хорошая и добрая. Только кажешься колючей.

– Я…

Он протиснул палец между моих зубов. И в этот момент коснулся губами груди через лифчик. Его слюнявый язык нашел сосок. Стал его обводить. Слегка прикусывал. Меня затрясло. Он тут же вытащил мою грудь из лифчика. И тут же перестал терзать мой рот, чтоб смять грудь. Пальцами стал теребить соски. Дикие ощущения, щекотка, стыд и холод – все смешалось. На глазах выступили слезы.

– Что хочешь, красотка?

– Не знаю.

– Вот этого? – спросил он, просовывая руку между моими ногами. Надавил.

– Нет! Я…

Тело скрутило. Выгнулось ему навстречу. Дыхание перехватило. Он меня отпустил. Провел ладонью по груди и отпустил.

– Понравилось? – спросил Борис.

– Позор какой-то.

– В чем позор? – уточнил он. – Между нами ничего не может быть позорного.

– Я не хочу…

– Иришка, ты хотела этого. Я же заметил интерес в глазах. Иначе бы не стал с тобой связываться.

– Нет.

– Да. Ты сейчас доказала это. Или повторим? – он провел ладонью по моей еще оголенной груди. – Хочешь?

– Нет. Борис, я не могу.

– Что не можешь?

– Мне страшно.

– Я же сказал, что не буду тебя насиловать. Обещал же только перышки потрепать, – он достал с заднего сидения бутылку. Отпил. Я поправила бюстгальтер. Надела водолазку. – Будешь пить?

– Давай.

– Злишься на меня? Только честно.

– Не злюсь, – ответила я. – Не знаю. Как-то страшно.

– Бояться-то чего теперь? Поздно уже.

– Ты прав. Урок я получила. Не стоило садиться к тебе в машину.

– Я тебя пробил, Иришка. Морально. Ты симпатичная девушка, смелая и любопытная. Из-за этого ты и повелась. У тебя, видимо, небольшой опыт отношений.

– Не было этих отношений. Так, гулять гуляла, но даже до такого не дошло, – ответила я, застегивая куртку.

– Ты ведь проиграешь наш спор.

– Я не буду больше спорить.

– Как это ты не будешь спорить? Как будто так легко наш спор расторгнуть. Слушай, я тебя все равно продавлю. Знаешь, что сделаю?

– Что?

– Поломаю тебя. Будешь за мной собачонкой бегать. Тебе это надо?

– Нет.

– Я и сам еще не знаю, насколько мне будет интересно с тобой. Поэтому давай немного поиграем, пообщаемся, а потом разбежимся. Или я разозлюсь и тебя подломаю, как это сделал сейчас.

– А ты разозлился?

– Нет. Это урок по слабости и контролю ситуации. Рядом со мной у тебя шансов не будет, если я тебе этот шанс не дам. Но я буду аккуратно действовать. Цели навредить тебе у меня нет.

– Больше не буду общаться. Это все не для меня.

– Что не для тебя?

– Такое общение.

– Я тебе свою позицию сказал. А ты подумай.

Он завел машину. Выехал на дорогу. Я сделала еще один глоток воды. Закашлялась. А потом захотелось плакать.

– Иришка, отходить начала?

– Возможно, – ответила я, размазывая сопли.

– Куда едем? Около какого дома останавливаться?

– Двадцать седьмой дом.

– Хорошо, – сказал он. Свернул в сторону Дачной улицы. – Ты с кем живешь?

– У родителей, – ответила я.

– И как отношения с родителями?

– Нормальные.

– Кем работают?

– Тебе это зачем? – спросила я.

– Любопытство, – сказал Боря. – Ладно, это все не важно. Приехали, принцесса.

– Спасибо говорить не буду.

– Это обидно, – хмыкнул Боря. – Поцелуешь в щечку на прощание?

– Не хочу.

– Тогда в другой раз, – ответил он. – Беги птичка.

Я быстро вышла из машины и поторопилась домой. Он нажал на клаксон. Я обернулась. Мигнул фарами и уехал.

Нырнув в подъезд, я быстро поднялась на четвертый этаж. Попыталась найти ключи, но их не было. Где-то потеряла. Возможно и в машине. Пришлось звонить. Дверь открыла мама. Из комнаты вышел папа с кружкой в руках.

– Чего так поздно? – спросил он.

– Так заболтались с Васей, – сказала мама. – Не знаешь, как бывает? Молодо-зелено.

– Чего за Вася? – заинтересовался папа.

– Так Васька с первого этажа.

– Он сбежал, – ответила я. – Из-за твоего сватовства, мам, меня чуть один тип не изнасиловал.

– Как? – охнула мама.

И тут меня прорвало. Я расплакалась. Чего-то так все накатило, что я не выдержала. Мама хотела меня успокоить, обнять, но как-то не получилось. Я забилась в угол прихожей. Закрыла лицо руками. Мне не хотелось ничего. Только забыться.

А потом была теплый душ, какао и уютная пижама. Шерстяные носки и свежее постельное белье. На маму я была обижена и разговаривать с ней не хотела, но мама требовала подробностей. А я не хотела вспоминать. Мне хотелось забыть все и больше не вспоминать. В конце пришел отец. Выгнал маму из комнаты и велел оставить меня в покое. Взял стул. Сел рядом.

– Только не надо мне читать лекции. Я ошиблась…

– Ир, забудь все это. Ничего ведь не случилось.

– Я испугалась. Там такая сила… Прям власть. Надо мной. Я больше не могла контролировать себя, – ответила я. – Это страшно.

– Страшно. Но это жизнь, – ответил он.

– Я не хочу, чтоб такое повторилось.

– У тебя два пути, чтоб такое не случилось. Стань сильнее. Мускулы там, анаболики. Грубоватый голос, как у мужика, чтоб к тебе боялись подойти. Или стань хитрее. Сильными можно руководить и с ручки их кормить.

– Я так не умею.

– Учись. Ты же независимо хочешь жить. Одна.

– Я не хочу, чтоб такое повторялось. Лучше одной быть.

– В этом и причина. Будь тогда хитрее, – сказал папа. – Нужно быть ко всему готовой в этой жизни: и к хорошему, и к плохому. Плохого будет больше.

– Так говоришь, как будто я не могу к вам прийти.

– Прийти можешь. И помощь получишь. Но когда говоришь, что ты умная и независимая, то не солидно по каждому поводу к нам бежать и слезы лить, – сказал папа.

– Я поняла, – ответила я. Он махнул рукой.

– Этот мирок он безопасный, но за стенами там всегда опасно. Надо быть к этому готовой, – ответил папа.

– Я поняла.

– Вот и молодец. Спи, а завтра сделай выводы, – ответил папа.

Он ушел, а у меня слезы высохли. Как-то жестко меня поставили на место. Я удивилась. Думала, что пожалеют, но жалеть никто не стал. Кроме мамы, которой не терпелось узнать подробности. Стало как-то обидно.

Зазвенел телефон. Я вначале не хотела отвечать, но на десятой минуте все же решилась принять звонок.

– Алло.

– Ты как? Отошла? – спросил Боря.

– Зачем ты мне звонишь?

– Узнать, как ты до дома дошла. Все рассказала родителям? Они меня теперь на вилы хотят поднять?

– Нет. Грубо говоря, сама виновата.

– Бедненькая. Хочешь, пожалею?

– Не хочу!

– Не ругайся. Я же от чистого сердца, – сказал Боря. По звуку было, что он жует. – Чего сейчас делаешь?

– Сплю.

– В чем спишь?

– Шел бы ты…

– Грубить не надо. А то приду и научу как надо со старшими разговаривать. Про спор помнишь? И про то, что я не люблю, когда мне врут?

– Помню.

– Так в чем спишь?

– В пижаме.

– С мишками?

– Котятами.

– М! С котятками значит! Напомни мне, принцесса, сколько тебе лет?

– Ты не знаешь моего возраста. Не спрашивал его.

– Хорошо, сейчас спрашиваю.

– Двадцать три, – я вздохнула.

– Двадцать три и пижамка с котятками. Ну, допустим. Мне самому много что нравится необычного.

– Я у тебя ключи выронила. В машине.

– Завтра посмотрю. Сейчас, извини, но к тебе не поеду. Время позднее. Да и ты меня не пустишь. Тебе надо остыть. Успокоиться.

– Кто в здравом уме на ночь потащится ключи привозить?

– Когда-то я так делал. Вытаскивал у понравившейся девушки ключи. Хороший повод, чтоб еще раз встретиться, – ответил Боря.

– Так это ты вытащил их у меня?

– Нет. Лишь студенческий билет. Так что не ищи его.

– Без него я завтра не попаду в институт.

– Поэтому утром с тобой пересечемся. И я тебе его отдам, – ответил Боря.

– Значит, ты еще и вор?

– Я специалист широкого профиля, – хмыкнул он. – Но обо мне разговаривать скучно. Давай поговорим лучше о тебе.

– А что говорить обо мне? Я почти сплю.

– У тебя голос несонный. Во сколько обычно ложишься спать?

– В одиннадцать, если не надо что-то учить.

– У меня до двух часов сна нет.

– Я не буду тебя развлекать до этого времени.

– Я этого не прошу. Хочу с тобой лишь немного поговорить перед сном. Значит, пижамка с котятками. С шортиками?

– Она теплая. И мне не нравится эта тема для разговора.

– Хорошая тема. Уютненькая. К тому же тебе напомнить про пятьдесят штук? Или думала, что их легко заработать? Тебе нравится мягкость и уют?

– Да. Не вижу ничего в этом плохого.

– Тогда понятно, почему у тебя такая нежная кожа. Мягонькая. Надо будет утро побриться. С такой нежной кожей у тебя будет раздражение от моей щетины.

– Я не буду с тобой целоваться. Завтра не воскресенье, – сказала я. Зевнула.

– Поцелуи – это всего лишь поцелуи. Я же тебе не предлагаю друг другу доставить приятное перед работой. Надо ко всему подходить медленно.

– Пять дней – это медленно?

– Хватит, чтоб тебе привыкнуть ко мне и не ввести отношения в режим ожидания, – ответил Боря. – Скинешь мне фотографию в пижамке?

– Нет.

– Я тебе завтра принесу вкусняшку.

– Не нужны мне никакие вкусняшки.

– Вкусняшки всем нужны, – возразил Боря. – Одна фотография и я от тебя отстану. Давай, принцесса.

– Мне лень вставать, – сказала я.

– Так сфоткай себя в кровати.

– Хорошо. Куда скинуть фотографию?

– Как-то ты легко сдалась, – подозрительно сказал Борис. Но сказал, куда скидывать фотку.

– Просто хочу спать, – ответила я. Сама же улыбнулась. Откинула одеяло. Быстро сделала фотографию и отправила ее Борису. Пришлось закусить кулак, чтоб не рассмеяться.

– Да, черный квадрат Малевича. Теперь я понял, почему ты так легко сдалась. Надо будет с этим что-то сделать, – сказал Боря. – Камера настолько плохая?

– Ага.

– Ладно. Завтра разберемся, – сказал Боря.

– А чего тут разбираться?

– Завтра тебе напишу, – сказал он. – Спи, принцесса. Завтра у нас с тобой будет интересный день.

– Звучит угрожающе.

– Интригующе. Целую тебя в то место, о котором ты только что подумала.

– Это…

– Ничего нельзя сказать более пошлого, чем-то, о чем ты подумаешь сама, – весело сказал он. – Уверен, что у тебя щеки покраснели.

– Спокойной ночи, – буркнула я.

Конечно, они покраснеют, если вспоминать о тех поцелуях в машине. Он же все же мне грудь целовал. Это было пошло. Об этом я подумала, когда он сказал про поцелуи. Спрятав лицо в подушку, я накрылась одеялом с головой, стараясь спрятаться от всего. Ничего ведь страшного не произошло. Ко мне просто клеится какой-то тип, старше меня. Ну, полапал он меня. И мне почему-то это понравилось. Зато завтра я все прекращу. Скажу, то спор глупый. Мне эти деньги не нужны. И… Что-то было не так. Я это чувствовала, но пока не понимала, что меня так насторожило во всем этом.