Текст книги "Совиный сказ (СИ)"

Автор книги: Анна Завадская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18. Незваные гости

– Фух, – выдохнул Санька, упав на бревно рядом с Тихоном. – Вот же… Опять рубаху перед купелью отстирывать придётся.

Опять? То есть уже приходилось? Не, то, что их никто в общую купель потными и грязными не пустит, было понятно. Для того и есть перед общей купальней помывочная с бочками слегка нагретой воды и с ушатами для воды, из которых так удобно обливать друг друга, смывая пот и грязь.

– Так всё равно в помывочную идём сначала, там с рубахи и пот, и песок смоешь, – ответил Тихон Саньке, рассматривая прилипший к мокрой от пота ткани песок на спине парня.

И понятное дело, никто их купаться нагишом не пустит. Не потому, что срам, а потому, что без обережной рубахи это опасно. Это в бани можно париться нагишом. Да и то, после того, как удостоверился в том, что Банник задобрен и шалить не собирается.

Кстати, да. Тихону ещё только предстоит попариться вместе со своей семьёй. И, скорее всего, вечером в субботу. В прошедшую субботу не сложилось из-за его состояния. Всё же после падения и сотрясения мозга подвергать организм резким перепадам температуры в парной было бы неразумно. Хотя многие любители парилки с Тихоном не согласились бы. Вон, дядька, присматривавший за тогда ещё княжичем Тихоном, утверждал, что хороший пар любую хворь из тела выбьет. Особенно, если это тело можжевеловым веничком хорошенько отхлестать.

– Да в прошлый раз не смылось, пришлось снимать и отстирывать, – перестав улыбаться, сказал Санька и попытался стряхнуть частички песка. – Опоздал на урок, получил нагоняй. Эх.

О как. То есть Санька у них реально в роли постоянной жертвы для издевательств. Он не хочет ничего с этим делать? Или не может? Помочь? Или не мешать?

– Ты же понимаешь, что они продолжат издеваться над тобой и дальше, если сдачи не дашь им? – спросил Тихон Саньку, переведя взгляд на Погорелова и двух его шестёрок.

Естественно, эта троица пристально наблюдала за Санькой и Тихоном. Ах вот что это было! Проверка реакции на такую провокацию Тихона! Ха. Детский сад, ясельная группа. Они реально решили, что Тихон настолько идиот, что пойдёт мстить им за Саньку? Или как-то покажет своё истинное отношение к данному вопросу? Да щаз. Не достойны того, чтобы видеть его настоящие эмоции.

– Да понимаю я, – с досадой в голосе сказал Санька. – Но что я сделаю? Мой батя – всего лишь бригадир грузчиков в порту. А батя Погорелова… Ну… Это… Как бы… Он купец, вроде.

Тихон хмыкнул и вновь перевёл взгляд на девушек, заводивших коней в стойла. Ну, да, судя по положению солнца – уже конец пары. Скоро учитель фехтования объявит об окончании урока.

Но вот что интересно. Видимо, батюшка Лёхи Погорелова не совсем купец, если Санька так мямлит перед тем, как назвать его профессию. И, учитывая то, как подкатывал к Тихону Лёха – то скорее совсем не купец. А кто может иметь власть в порту и при этом официально считаться купцом? Конечно, скупщик краденого. Нелегальный товар, его скупка и, возможно, даже перепродажа. А у скупщика всегда есть связи с лихими людьми. Не понравишься ему – он может и воров натравить на тебя. А то и душегубов.

Так что, Лёха Погорелов, выходит, сынок местного теневого босса? И куда смотрит князь? Или этот босс из тех, кто на коротком поводке у местного князя? Тихон встречал разные варианты связки государства и теневиков, так что вариантов могло было быть множество, гадать было бесполезно. Для того, чтобы сделать правильный вывод, Тихону не хватало информации. Но как бы… надо ли это было Тихону? Нет, не надо было. Ему нужна была книга, плед и тарелка с пряниками. Ну или с пастилой. Тоже вкусная штука.

* * *

– Ну и вот. Я и так выше головы прыгнул, в "А" класс попал. Так что… Пусть лучше так. Быть грушей для битья подпевал Погорелова – меньшее из зол для меня. Не дай Род Лёха пожалуется своему батюшке, а тот моему выговор сделает. Батя же не сможет не отреагировать, даже если я и прав буду. И так, и так получу. Так уж лучше от них, чем от бати.

О… Вот где собака порылась! И ведь это отношения внутри одной социальной группы. В принципе, ничего нового. Межличностные отношения, богатство равно сила, ты мне – я тебе. Ну и прочее. Если Погорелов реально может надавить на Саньку через своего отца – понятно, почему Юсупов лишь молча терпит всё это.

Кстати, странная какая-то суета между учителями поднялась. Вон, один из стрельцов подбежал, чего-то передал, те вокруг записки сгрудились, что-то обсуждают. Расписание уроков изменилось, что ли? Или что-то случилось экстренное? Главное, чтобы не какие-нибудь пираты не решили пощипать Кремны внезапно. А то придётся беспокоить патриарха передачей привета Хранителю. С напоминанием условий сделки и единственным вопросом: "Какого лешего"? А, нет, вроде нормально, стрелец убежал, а никакого срочного объявления не последовало. Стоят, переговариваются. Можно спокойно возвращаться к разговору с Санькой.

– Понятно, – спокойно сказал Тихон, всё же не сводя глаз с учителей. – Ну, если решишь всё же поставить этих выскочек на место – дай знать. Не делом, так советом помогу.

Вот только ответа, даже формального типа "угу" Тихон не дождался. И даже обернулся на Саньку, чтобы увидеть, всё ли с парнем всё в порядке? А Санька, казалось, сидел в абсолютной прострации и смотрел на Тихона, то ли как на сумасшедшего, то ли как на святого. Тихону даже неудобно стало, после такого-то взгляда. Слишком уж знакомым он был. По прошлой жизни.

– Санька, ты чего? Головой стукнулся при падении? – с удивлением спросил Тихон, пытаясь понять, что с Санькой случилось.

– Не, не стукнулся, – отмерев, сказал Санька. – Просто… Это же Горелый! А ты говоришь, что поможешь.

Тихон искренне рассмеялся, вспоминая гнусные рожи всех тех, кто оказался повержен им ранее. Ему, Руби Рито, бояться какого-то местного криминального босса? Ему, Тихону Совину, который уже уничтожил мага духа из Соединённого Королевства? Да Хранитель мира хохотать будет, если узнает о подобном! Вот только если Тихон расскажет об этом Саньке – тот тут же его блаженным обзовёт. Так что аргументы надо привести такие, чтобы Санька понял.

– Санька. Я Тихон Совин, сын Глеба Гориславовича Совина. А матушка моя – Василиса Никитишна, в девичестве – Сипухова. Понимаешь?

Нет, Тихон помнил, что это именно Санька с утра его пытал насчёт бабки-ведуньи и ощущений от дома градоначальника. Но как бы… Мог же и забыть парень об этом. Ну и о том, чьей приёмной дочерью была его названная матушка Санька мог и не знать вообще. Но не мог же Тихон прямо сказать: "Мне плевать на твоего местного теневого князька, потому что у меня один дед – градоначальник, а второй – губной староста". Слишком уж нагло. Совсем не в стиле Тихона.

– Ну, Горислав Иванович Совин, то понятно… Градоначальник, женатый на прозорливой Евдокии, я знаю, – тихо пробормотал Санька, перебирая варианты. – Стой. Никитишна… Сипухова… Никита Силыч Сипухов?! Ты…

О! Кажется, до него всё же дошло. А теперь только бы догадался не заорать на всю площадку, а спокойно промолчал – и было бы вообще хорошо. А вообще, голова у Саньки работает, как надо. Не из учёных, но обычная, житейская хватка, у него присутствует в полном объёме. Хорошее свойство, на самом деле. И ничего страшного, что его прилипалой считают. Это даже будет хорошо… Стоп! Тихон, прекрати! Ты на отдыхе! Тебе не нужна команда! Ты уже не граф! Тебе не нужно подмечать таланты окружающих и пристраивать их на те работы, которые больше всего им подходят! Ты обычный среднестатистический парень, которых в княжестве пруд пруди. Ты должен стать обычным…

– Шестые классы! Мечи в корзины! Урок окончен! – закричал на всю площадку Борис Петрович, учитель фехтования.

Как все дружно побежали к высоким корзинам, выполнявшим здесь роль оружейных стоек! Как моментально загалдели! Ещё бы, наконец-то можно перестать напрягать свои мышцы и вдоволь насмотреться на девчонок, как раз покидавших конюшню. А ведь мальчишкам всего десять лет. Что будет, когда им станет по пятнадцать? Может, это и хорошо, что большинство девушек в пятнадцать уже выходят замуж и заканчивают школу? Ребята хоть спокойно смогут сосредоточиться на обучении в старшей школе.

– Пять минут на отдых и бегом на конюшню! – сказал тут же классный руководитель БО класса.

А вот это объявление уже никто не слушал. Все и так табуном понеслись к конюшне. Ну, кроме нескольких ребят, которые направились за конюшню.

– Совин! Подойди! – крикнул Лукьян Наумович, направляясь к самому Тихону.

* * *

– Я уже тут, Лукьян Наумович, – сказал Тихон, подходя к классному руководителю.

– Как себя чувствуешь?

Эм… И как реагировать на этот вопрос? Как себя можно чувствовать после сорока минут сиденья на бревне? Он реально считает, что десятилетний пацан может устать от обычной разминки и не отдохнуть после такого длительного перерыва?

– Всё хорошо, Лукьян Наумович. Голова не кружится, усталости не чувствую, всё хорошо.

– Хорошо. Тогда беги в раздевалку, забирай свои вещи и езжай домой. За тобой коляску прислали.

А вот после этих слов Тихон на секунду замер, обдумывая все варианты развития событий.

– Что-то случилось? – решил сразу уточнить отрок.

– Да вроде нет. В записке ничего об этом сказано не было, – задумчиво сказал Лукьян Наумович. – Давай, беги. Не заставляй извозчика ждать.

Тихон удивился, но всё же побежал в раздевалку за вещами. Что могло случиться дома, что его забрали из школы раньше? Мало того, специально наняли коляску, чтобы его довезти до дома? Что-то случилось с матушкой? Целителя из крепости быстрее вызвать, чем Тихона из стрелецкой слободы. Да и не целитель он, а…

Стоп. Единственное, ради чего могли вызвать Тихона – это в случае проблем с магами духа. Таинственные кукловоды с острова дали о себе знать гораздо раньше? И если они атаковали матушку, которая единственная осталась дома, пытаясь добраться до Тихона… Им не жить. И всем, кто с этим связан – тоже.

Надевая чекмень и кафтан, Тихон всё больше хмурился. Вот как знал, что обычного оберега для матушки будет мало! Надо было потратить больше времени, но добавить в браслет защиту от магии духа! Понадеялся на то, что церковники смогут защитить семью. Знал же, что нельзя перекладывать на других свои обязанности, если эти другие один раз уже схалтурили! Знал же! Но нет, понадеялся на то, что пронесёт.

Так, всё, хватит накручивать себя. Колпак на голову, портфель в руки – и бегом в коляску. Не могли же отправить коляску просто с запиской, правда? Обязательно отправили бы кого-то, кто мог бы прояснить ситуацию. А если у этого кого-то ещё и родовой дар имеется хотя бы в минимальном объёме – то начать битву с супостатом Тихон сможет прямо из коляски. Если же нет… Придётся ждать до дома.

Последние метры до коляски, стоявшей за территорией стрелецкого двора, Тихон пробежал. И лишь запрыгнув в коляску, с легким удивлением заметил, что в ней сидит не церковный служка и даже не дядь Вань, а какой-то абсолютно незнакомый седой мужчина в форменном зелёном кафтане и… Папахе. Казачьей, невысокой такой, из каракуля и с круглым донышком из ярко-красного сукна и с двумя полосами в виде креста. Тихон даже проверил, нет ли рядом с этой коляской какой-то другой. Ну, может, перепутал, бывает же такое, правда?

Нет, не перепутал. Коляска была одна. Посмотрев на мужчину, Тихон уже открыл рот, чтобы спросить у пожилого мужчины, кто он, но тот опередил его:

– Здрав будь, Тихон Глебович. Меня зовут Никита Силыч. Твоя названная матушка, Василиса Никитишна, является моей приёмной дочкой. То бишь ты мне приходишься внуком.

– О как, – выпалил Тихон, рассматривая губного старосту Кремны и деда по материнской линии по совместительству.

Слегка грузный, полностью седой, с окладистой бородой и пышными усами. Но коротко стриженый, с пистолетом и мечом на поясе. Такой, типичный представитель казаков великого Дона, завершивший службу в дружине князя или казачьем полку. И нет, стрелецкие и казачьи полки – не одно и то же. Казаки – легкая кавалерия, которая хороша и в ближнем бою, и в стрелковом, а также идеальна в качестве разведки и для нанесения быстрых, мощных, неожиданных атак. А вот стрельцы – больше пехота, причём преимущественно с укреплённых позиций. Конечно, каждый стрелец может (и обязан) иметь коня, на котором он передвигается во время похода. Но вот сражаться в конном строю – не про них. Для этого существует дружина. Ну и казаки.

Тихон помотал головой, разгоняя бесполезные мысли, наполненные ненужной сейчас справочной информацией по черепной коробке.

– Прежде всего, деда, у нас дома всё хорошо? – нарушая все правила этикета, спросил Тихон.

– Ну, наверное, – удивлённо сказал Никита Силыч. – А что, может быть по-другому?

– Может быть как угодно, – расслабляясь, буркнул Тихон. – Я просто решил, что случилось что-то, потому меня и выдернули с занятий.

Дед Тихона, смерив внука странным взглядом, переключил внимание на извозчика:

– Трогай. К дому Василисы. А с чего ты решил, что дома может что-то случится?

И вот тут Тихон понял, что попал. И что с этим дедом, в отличие от бабки Евдокии, придётся быть в десять раз осторожнее в словах и даже эмоциях. Не зря же именно его, всего лишь боярского сына, выбрали губным старостой. И, возможно, ему можно будет доверить чуть больше тайн Тихона, чем Глебу Гориславовичу. Всё же именно Никита Силыч является начальником местного аналога полиции.

– Не думаю, что об этом стоит говорить здесь, деда, – абсолютно серьёзно сказал Тихон. – Давай доедем до дома и уже там спокойно побеседуем, хорошо?

– А давай, – довольно улыбнувшись, сказал Никита Силыч, откидываясь на спинку сидения коляски.

* * *

– Батюшка? Тихон? Что-то случилось в школе? – с удивлением спросила Василиса Никитишна, выбегая в сени встречать гостей.

– Не суетись, дочка, – с тёплой улыбкой сказал Никита Силыч, проходя в дом первым. – Я просто освободился сегодня пораньше и заехал за внуком в школу. Горислав Иванович сегодня после совета так его расхваливал, что я решил не дожидаться воскресенья. Да и ты же знаешь мою службу, как случится что где-нибудь в соседней станице – и всё, накроется наш воскресный обед медным тазом. Так что давай, что есть в печи – на стол мечи.

– Конечно, батюшка, сейчас, сейчас. Проходите, присаживайтесь, я мигом, – засуетилась матушка и кинулась было в глубину дома, на кухню.

А Никита Силыч, никуда не торопясь, прошёл в комнату и сразу сел за стол. Окинул взглядом комнату, потом посмотрел на Тихона и с улыбкой сказал:

– Ну, присаживайся, внучок. Поговорим, пока дочка на стол накрывает.

Вот же жук седовласый! Интересно, Горислав Иванович ему рассказал о том, что матушка уже непраздная или ещё нет? Понимает ли дед, что Тихон не обо всём расскажет, если рядом будет его дочь? И вообще, садиться за стол в чекмене и шароварах, в которых бегал по тренировочной площадке… Кафтан-то Тихон ещё в прихожей… в сенях, то есть, снял. Как и колпак. А вот переобуться и переодеться надо было уже в своей комнате. Всё же шаровары и чекмень – это типа школьной формы, а вот для дома у Тихона были широкие прямые штаны. Ну и хватало одной рубахи, без всяких полукафтанов или чекменей. Просто, удобно и без всякого пафоса. Но бросить гостя одного…

Да с чего Тихону вообще об этом думать! Гость этот сам в дом заявился, да ещё и напугал Тихона своим появлением до перехода в полубоевой режим. Так что сначала Тихон позаботиться о своём комфорте, а уж потом можно будет и ответить на вопросы деда. Да и после тренировки хотелось хотя бы ополоснуться, пусть и обычной прохладной водой из бочки во дворе.

– Не, деда, я сначала во двор, помыться после тренировки надобно, – сказал Тихон, намереваясь закинуть портфель и переодеться в комнате, а потом воспользоваться входом во двор из кухни.

– Куда во двор? Простыть захотел? – возмутилась Василиса Никитишна, вернувшись в комнату с миской медовых пряников. – Глаша! Налей в ушат теплой воды! А Иван пусть принесёт ушат в комнату Тихона. Кстати, сынок, не забудь надеть чистую рубаху. А эту оставь рядом с ушатом, Глаша её постирает.

О, кстати, да. Это будет вообще идеально. По-правильному, менять рубаху надо было бы после баньки в субботу вечером. Но не Тихону переживать о том, что во время смены рубахи к нему прицепиться какая-нибудь нечисть. Да от него нечисть бежать будет, как от любого священника. Потому что сила духа такая, что им становиться неуютно находиться рядом с подобными сотворёнными.

– А, ну и то верно, – согласился с доводами внука и дочки Никита Силыч. – Ополоснуться после хорошей тренировки – самое то.

– Хорошо, матушка, – признал правоту Василисы Никитишны Тихон. А потом, обернувшись к деду по материнской линии, сказал: – Я мигом, деда.

После чего отправился в свою комнату быстрым шагом.

* * *

– Вот, ваше благородие, водица, мыльце и полотенце, – сказал Иван, поставив посреди комнаты Тихона табуретку с ушатом воды. – Глаша сказала, чтоб вы рубаху старую кинули прямо в ушат потом, после того, как покупаетесь. Что так она лучше отстирается.

Горшок с мылом и мочалкой стоял рядом с ушатом, а вот отрез белёной ткани с обережной вышивкой по обоим краям дядь Вань снял со своего плеча и положил на сундук. Вообще-то, в комнате Тихона умывальник стоял. И можно было бы просто туда… А, нет, медный тазик оттуда всё же поменьше объёмом будет, чем этот ушат. И ополаскиваться будет удобнее именно из ушата. Правда, мочалкой Тихон ещё не пользовался. Что оттирать-то?

– Благодарю, дядь Вань, – ответил Тихон, развязывая тонкий ремешок и стягивая с себя рубаху.

– Ну, ваше благородие, я пошёл. Если что – зовите.

Тихон лишь кивнул на это, скинув рубаху на сундук. Вообще, ему хотелось просто ополоснуться, смыть пот и частички песка с кожи, а не разводить полноценное купание с мылом, мочалкой и прочим. Но раз уж матушка подсуетилась – придётся мыться по-нормальному. С применением мочалки из лыка и жидкого, вязкого мыла на отварах трав. Да и новую рубаху приятнее надевать на чистое тело.

А ведь в княжьем дворце он мылся уже твёрдым мылом, а не таким вот… Раствором. С другой стороны, хорошо, что не золой с песком. Было дело, особенно в походах, когда до ближайшего города пару недель пути, а сумки с вещами остались на упавшей в ущелье лошади. Брр. С ног до головы в крови тролля – а рядом лишь ледяное горное озеро и ученик-ребёнок, который смотрит на тебя восторженными глазами. Естественно, он делал вид, что абсолютно наплевать на температуру воды. Естественно, отмыть кровь тролля с себя и одежды быстро не получается. А магию в то время Руби знал лишь боевую, поскольку времени на всё сразу не хватало.

Улыбаясь воспоминаниям, Тихон быстро закончил с водными процедурами и, как и говорил дядь Вань, закинул в ушат с мыльной водой старую рубаху. Ну как, закинул. Вывернул, расправил и сложил стопочкой, а потом уже опустил в воду. Синий шёлк вышитых нитей по тонкому белёному льну в обычной деревянной кадке смотрелся словно перламутровое ожерелье на пляжном песке. Вроде бы и ничего такого, но какой-то диссонанс присутствует в этой картине.

Интересно, как там ма… Гм… Как там Великая княгиня? По идее, ещё не родила. Вторая неделя сентября только, а целители обещали, что роды наступят не раньше конца октября. Кстати, да. Сентябрь. Лада уже в Академию пошла. Интересно, как она там, нашла общий язык с девчонками из класса? Да и Добрыня теперь старшекурсник. Уже считается полноценным воином и может участвовать в походах вместе с остальными князьями. Мало того, по программе у них обязательно будет практика на границе. Справится ли? Всё ли будет с ним в порядке?

– Род, сохрани их, искренне прошу, – прошептал сказал Тихон, погладив вышивку на рубахе.

А потом полез в сундук за новой рубахой, расшитой красными льняными нитями, по традиции южных воеводств Великого княжества его нынешней, названной матушкой. Кстати, да. На один вопрос у въедливого и нетерпеливого деда будет меньше. Нет, понятно, что ему-то могли и доложить, в какой рубахе внук щеголял на тренировке, но как бы… Нет повода – и не спросишь, правда ведь?

* * *

Глаша поставила на стол последнее блюдо со сладким пирогом и тут же убежала обратно на кухню. Василиса же, налив отцу заварку из пузатого чайника, по традиции разбавила её горячей водой из самовара. Удивление от того, что батюшка сам приехал навестить их, в будний день, да ещё и забрал Тихона не просто из школы, а из Стрелецкого двора, практически прошло. Никита Силыч всегда был непредсказуемым человеком. Но именно это и позволяло ему находить управу на самых изворотливых лихих людей.

– Ну, уже привыкла, что тебя матушкой кличут, Васька? – с хитрым прищуром спросил приёмную дочь Никита Силыч.

Васька. Так её имя сокращал только Никита Силыч. И только в семье. На людях – только Василиса, без всяких уменьшительно-ласкательных сокращений.

– Почти, батюшка, почти, – с ласковой улыбкой ответила Василиса.

Стоп. Сегодня понедельник. После двенадцати городской совет собирается у градоначальника. Значит, решение увидеть внука было принято батюшкой после него. Значит… Да кто ж его знает? Может, Горислав Иванович действительно что-то сказал этакое. И Никита Силыч действительно просто освободился пораньше… Да не бывает такого! Дел у губного старосты всегда выше крыши! Скорее уж, кто-то делал доклад по какому-то делу и батюшка решил сам, лично, решил перепроверить какие-то факты, указанные там. Вот только причём тут Тихон? Ха… Неужели…

– Батюшка, вы Тихона сильно не расспрашивайте. Он непростой отрок, – решила всё же предупредить Никиту Силыча Василиса.

– Да понял ужо, – хмыкнул дед, поглаживая бороду. – Думаешь, я совсем стар стал, не понимаю, что переполох у купцов в ночь со вторника на среду связан с появлением у вас отца Онуфрия и его спешным визитом к архиерею?

Василиса лишь удивлённо взглянула на батюшку. Переполох у купцов? А что, у них что-то случилось? Хотя да, как она может знать о том, что было, если в это время она присматривала за лежащим в постеле Тихоном? Да и вообще, в ближайшее время ей не стоит выходить в торговые ряды вообще. Куклу-оберег она уже сделала, да и оберег Тихона сама Евдокия Викторовна похвалила, но говорят же, что бережёного Род бережёт! Зачем рисковать понапрасну?

– Что Евдокия? – прервал размышления дочери Никита Силыч.

– Приняла, – кратко ответила Василиса на вопрос отца. – Во всех смыслах, батюшка. Знаешь, я давно Евдокию Викторовну такой довольной не видела.

– Ещё бы, – фыркнул Никита Силыч, посматривая за спину дочери. – О, а вот и внучок. Ну, Василиса, и расстаралась ты. Да такую красоту под чекменем прятать стыдно! Хотя, я понимаю, почему на севере больше синий цвет в вышивке используют. С такими голубыми глазами и светлыми кудрями – синий в самый раз.

Тихон лишь лучезарно улыбнулся на эту провокацию Никиты Силыча, да и занял место рядом с Василисой. А потом молча протянул ей свою чашку, чтоб матушка налила отроку горячего чая.

– Я тоже об этом подумала, батюшка, – сказала Василиса, чтобы заполнить неловкую тишину. – Так что следующую рубаху как раз синими нитками и вышью.

– А та, которую я видел сегодня на площадке… – продолжил допытываться Никита Силыч.

– Подарок, – прервал деда Тихон. – От матушки, на десятилетие. Благодарю, матушка. Деда, давай после чаепития ты зайдёшь ко мне в комнату и мы спокойно поговорим, как дед и внук. Пряники слишком вкусные, чтоб отвлекаться от них.