Текст книги "Проклятые ключи (СИ)"
Автор книги: Анна Ведышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Кассандра рассказывала нам о муже почившем, а я чувствовала, что время под водой наше утекает. А дна болота не видно было.
– Куда ты тащишь нас? – Засомневалась в честности цыганки, пытаясь вырвать из ее ладони свою руку.
– Глупая, держи крепче! – Закричала женщина, одергивая руку, – али не хочешь больше увидеть Ростислава.
Я задохнулась от боли. Перед глазами последний взгляд промелькнул, что злобой и проклятием наполнен был.
– Тиши, не соли воду. Привлечешь беду! Кто же колдуна на простом костре сжигает? Вернется он, если узнаешь. Хотя не ведаю, простит ли глупости твоей. Ведь не отдай ты кровь белому праведнику да честь девичью Ростиславу, не нашел бы Дарен черного мага. Ты словно звено, соединила две части ржавой цепи.
– Но как узнать колдуна? – Прошептала чуть слышно.
Русалка показала рукою на сердце свое и губы, отпуская наши руки. А потом махнула хвостом и уплыла. А перед нами пещера подводная оказалась. Через нее и выбрались на свет божий.
Лис покачал головой с досадой и проговорил:
– Зря ты губы свои мараешь. Да позволяешь рук касаться незнакомцам. Костром тем темный дух Дарен заведовал, огонь был непростой, а магический. Потом Марьяна лично проверяла.
А русалка сказала, указав на сердце и губы: "Сердце подскажет!" Неужели ты не догадалась?
С этими словами я разрыдалась, выплескивая всю боль и отчаяние за последние десять лет. Да так сильно, что долго успокоиться не могла. Так всхлипывая, и уснула на руках у Лиса.
Глава 3. Путешествие
Утро выдалось дождливое. Серые тучи гуляли, хмурясь. С неба капала противная изморось. Знатно похолодало, будто само проведение разгневалось из-за моей откровенности и вместо жаркой середины лета послало раннюю осень. Открыла глаза и подивилась, ведь оставалась под дождем совершенно сухая. Но стоило приподнять голову, невидимая защита лопнула, и я ощутила озноб и сырость. Одежда потяжелела, а берестяные лапти, не защитившие ноги от воды, тут же намокли.
Оглядевшись, увидела потухший костер, угли которого находились в небольшой луже. Знать, дождь всю ночь питал землю. Лис спал с другой стороны костра и посапывал. Его высокие сапоги спокойно покоились рядом, как и привязанные к дереву лошади с телегой. Обрадовавшись неожиданной удачи и позабыв об осторожности, со всех ног рванула к лесу. Невидимая цепь натянулась, словно пружина, и потащила тело обратно. Я плюхнулась в лужу там, где недавно спала. Выдох вышел тяжелый – разбудил моего спутника. Тот ухмыльнулся, повернувшись на другой бок, и снова захрапел. А я, как собака на привязи, осталась ждать его пробуждения.
Ноги и руки совсем озябли. Пальцы плохо получалось согреть дыханием. Нос потек, а покрасневшие глаза начали закрываться.
За долгие годы путешествий мы с сестрой попадали в разные неприятности, но никогда не расставались. Меня не пугала мысль о возможной болезни от переохлаждения, я волновалась за Влади.
– Меня зовут, как твоего отца Михай, – услышала приглушенный голос. Видимо, мужчина сказал эту фразу пару раз и уже злился затянувшемуся молчанию. Но когда подняла голову, маг выругался.
Дальнейшее помню, как в тумане. Скачка на лошади, кажется, это были те самые скакуны, которых мы похитили из таверны без названия. Четко помню, обожженные руки мага на вожжах. Жалости к нему не испытывала, а вот каши хотелось.
Потом, словно в мареве, видела чей-то невысокий дом, который пах душистыми весенними травами и вкусной выпечкой. Но также нос улавливал запахи хмеля и немытых тел наемников. Придорожная таверна.
Обессиленное тело погружали в теплую соленую воду, затем пухлые руки обтирали его лекарственными маслами, рецепт которых я помнила наизусть. Эффективное, популярное и оттого дефицитное средство. Лису пришлось потратиться, чтобы изгнать хворь из моего организма.
Не ведаю, сколько дней провела в лихорадке, но снился мне Ростислав. Он стоял, окутанный туманом и раскинув руки, зовя в свои объятия. Я делала шаг навстречу, а поводок Михая тянул обратно, больно впиваясь в шею.
Открыла глаза в темной крошечной комнате. Из мебели помимо кровати, на которой лежала, стояли стол с полу сгоревшей свечой и покосившийся стул со сломанной спинкой. Рядом с дверью прибиты два гвоздя, на которых висело мое пальто и платье с подранным и грязным подолом. Сапоги мага стояли в противоположном углу у печки. Огонь давно погас, но угли продолжали тлеть, отдавая оставшееся тепло и создавая в комнате приятный полумрак.
Я опустила ноги на пол с вязаной дорожкой, разноцветные полосы радовали глаз, а вот грязь на них вызывала отвращение. На теле была чистая опрятная ночная рубашка. Видимо, переодевали меня ни один раз. Попыталась пройтись по комнате, но ноги не слушались хозяйку. Голова болела, как и все тело. Присела обратно на кровать, рукой провела по постельному белью. Оно оказалось чистое и накрахмаленное.
Уход, постель и одежда вызывали резонанс с грязными полами да сгоревшей свечей и сломанной мебелью. Очевидно, маг отдал не один магический амулет ради спасения моей жизни и здоровья, но сэкономил на мелочах вроде опрятной комнаты.
Стук в дверь заставил вернуться в лежащее положение и сверху укрыться пуховым одеялом. Дородная женщина в белом переднике принесла чашку с медовым напитком.
– Слаба ты на здоровье. Оно и не удивительно. Вон сколько на тебе навешано заклятий: и черный мор, и белая гладь, и даже русалкино проклятие. Пока сняла – семь потов сошло. В камине до сих пор угли разгореться не могут, один дым.
Я широко распахнула глаза и, кажется, рот раскрыла. Черный мор – проклятие на смерть. Его просто так не снимешь. Знаний и силы требуется немерено. А вот белая гладь наоборот приносит удачу и благополучие, самое элементарное заклятие. Жаль, про дар Кассандры ничего не знала.
Пока про себя рассуждала, женщина продолжала говорить:
– Думаю, тот, кто наложил белую гладь, просто не смог убрать черный мор и заглушил одно проклятие другим, при этом подорвав тебе здоровье, ведь оба заклятия силу жизненную тянули.
Она задумалась, потирая широкий нос, а потом выдала:
– Вот, что не пойму. Рука, наложившего оба проклятия, одна и та же. Вначале загубить тебя хотел, затем спас. Ох, и непростой маг! Не постоянный, – потом подмигнула правым глазом и спросила, – может, ты его очаровала?
Последнее хозяйка произнесла с лукавой улыбкой.
Удивительно в сложившейся ситуации было все: непривлекательная внешность женщины в сочетании со звонким девичьим голосом; и место, где она жила – покосившаяся таверна с убранством в ней и магия, которой владела хозяйка; а также нечаянная забота мага Лиса.
– Кто вы такая? – Спросила, боясь услышать страшный ответ.
– Таких как я, люди называют земляными или лесными ведьмами.
Меня, словно стрелой поразило, лицо исказилось в страхе, который заметила и женщина. Озорная улыбка спала с ее губ, а в глазах появилась грусть.
– Видимо, ты встречала уже подобную мне. Но в отличие от многих я выбрала пополнять свои силы с помощью людских чувств, а не их жизней. Большей частью, это страдания. В старую таверну заходят залить горе вином. Не то это место, чтоб на свидание бегать, да любовью пылать. Хотя твой спутник принес в скучную жизнь, полную чужой печали, разнообразие – волнение за тебя. Ох, приглянулась…
Хозяйка осеклась под злобным взглядом вошедшего мага. Михай хмурился, поглядывая на болтливую ведьму.
– Довольно разговоров, Анисья, – проговорил мужчина грубо, – состряпай нам поесть и отпусти с миром. Я сделаю все, как сговорились.
Хозяйка отвесила поклон, словно князю, и исчезла за дубовой дверью. Не церемонясь, Лис швырнул в меня одежду и вышел следом. Его настроение вызвало одно недоумение.
На кровати лежало дорожное платье из дорогой парчовой ткани синего цвета, а на полу не долетевший до кровати темно-серый плащ. Погладила платье рукою, добротная ткань, из такой же у Ростислава плащ был. От имени этого захотелось завыть, уткнуться в подушку и прореветь вечность. Все, что я делала до сегодняшнего дня, не имело смысла. Не воскреснет колдун, не снимет с нас свои чары. И никогда не прости мне совершенной глупости.
Потребовалось время, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Заплакать так и не получилось. Слезы словно высохли.
Каша оказалась вкусной, похожую варила Агафья, только мед всегда экономила, оттого сладости не хватало. Здесь Анисья золотыми брала, оттого и приторна зерновая смесь. Чего экономить на чужом кошельке.
Лис ел молча, раздумывая о своем. Ни разу глаз на меня не поднял, словно и не сидела рядом спутница. Я расслабилась, лениво ковыряясь в тарелке, когда Михай заговорил.
– Нельзя нам к Марьяне, погубит тебя. Винит она племянницу Агафьи в смерти Ростислава.
Я аж подскочила. В голове завертелись вопросы, главный из которых был о судьбе Влади.
– Нет на сестре твоей метки колдовской, а у тебя вся аура в пятнах. Ни один колдун отметился. Почистить у меня не получится, да и бессмысленное занятие, покуда проклятие не снимешь с сестры, на тебя оно завязано.
– Отчего помогать мне вздумал? – Рассердилась, хлопая ложкой по столу. Не чувствовала в маге тепла и привязанности, только горечь одну и сожаление.
– Надо так, – сухо ответил Михай, резко подскочил и вышел из таверны.
– Неужели не видишь?! – Посмеялась надо мной молоденькая разносчица еды, – влюблен он. Той любовью, что от себя гонишь, а она все равно рядом стоит.
Со стороны кухни послышался крик хозяйки. Девушка, испугалась, что лишнего наговорила и быстро скрылась в другом зале. Там давно ждал ее охотник, жаждущий подкрепиться да полюбоваться на изящный девичий стан.
Я посмеялась над словами девушки, ведь сильные маги видят суть. Красотой моей Лис обманывался недолго, одно первое мгновение, а вот влюбиться и подавно не мог бы. Кому нужна меченая колдуном женщина.
Все рассуждения решила оставить на потом. Некогда мне в любовь играть. Необходимо сестру спасать. Раньше надеялась, что найду Ростислава, и тот снимет проклятие. Теперь убедилась, что мертв маг. Хотя сердце при этой мысли щемило. Надежда всегда будет теплиться в моей душе. С другой стороны неожиданная забота Михая мне на руку. От такой мысли стало стыдно. Лис вызывал во мне теплый душевный отклик, хотя подозревала, что в том чувстве магия замешана. Колдуны, ведьмы, даже белые маги и волшебные создания не всегда принимали чужую волю, отличную от собственной. Мне кажется, порой они сами не замечали, как оказывали воздействие на объект своего внимания.
Михай ждал на пороге за широкой добротной дверью, которую и орк не испортит, встреться он хозяйки заведения. Вывеска над защитницей таверны гласила “Полная чаша”, что вполне соответствовало данному месту.
Мужчина глянул хмуро из-под бровей и, не говоря ни слова, жестом велел следовать за ним. От прежней учтивости ничего не осталось. Я покачала головой удивленно и отправилась за Лисом.
На конюшне ждали пару жеребцов, самые обыкновенные лошади, без какого-либо намека на волшбу. Телега, в которой меня везли, осталась стоять под начинающимся моросящим дождем.
– И откуда она здесь? – Подумалось мне. Неужели маг возвращался к месту ночевки?!
Нехорошее предчувствие зародилось в душе. Но Михай окликнул, выплескивая недовольство, и я поспешила к мужчине.
Лето выдалось злое, с холодными северными ветрами и серыми мокрыми днями. Деревья склонили зеленые головы под тяжестью намокшей листвы, цветы не смели открывать бутоны, а животные прятались по норам.
И Михей, словно вторил природе, был погружен в состояния уныния и апатии. Я не смела с ним заговорить. И так душа чужих бед собрала достаточно.
Дождь прекратился только через несколько часов. Лис мгновенно снял защитный купол с нас.
Лошади, шагая по лужам и грязи, уныло плелись по лесной тропе. Ветки деревьев делали одежду мгновенно сырой при любом прикосновении, но маг быстро ее высушивал. Боялся повторения моей болезни. Мне безумно хотелось спать от размеренных покачиваний в седле и тепла от сухой чистой одежды.
В какой-то момент свет перед глазами померк, и я полетела на землю в большую грязную лужу. Лошадь от неожиданного маневра заржала, встала на дыбы и плюхнулась обратно, окатив с ног до головы коричневой жижей. Новое платье намокло.
Михай помогать не торопился. Он внимательно следил за тем, как поднимаюсь из лужи, пытаясь отряхнуть безнадежно испачканную одежду. Его оценивающий холодный взгляд пылал ненавистью. Я не могла понять, что в мужчине не так. Куда делся заботливый Лис из таверны?!
На руках остались старые ветки и грязь. В попытке их убрать, я поцарапалась. Глаза моего спутника загорелись золотым огнем. Мне хватило мгновения, чтобы понять, в чем дело. Но вида не подала, спокойно села на лошадь, аккуратно обернув раненый палец удлиненным краем плаща.
А уж как оказалась в седле, тут же схватилась за вожжи и дала деру. Ведь Михай не настоящий. Не зря внимание привлекла телега возле таверны. Мне бы прислушаться к внутреннему голосу, да нет, понадеялась на Лиса. Снова магия обманула!
Второй раз оборотень голову “пудрит”! Но разве такое возможно?! Если в прошлый раз рядом с ним был Лис и питал его магической силой, то откуда у этого создания магия теперь?! И почему бывшие друзья разошлись. Что сделал с магом оборотень? Уж не испил ли его силы, дабы напитаться колдовством? От этих мыслей сердце застучало сильнее. Только с помощью кровавого ритуала можно забрать чью-то силу.
Ветки хлестали по лицу, оставляя кровавые подтеки, но останавливаться боялась. От оборотня нелегко скрыться, но сегодняшняя погода благоволила. Дождь смоет все след, забрав себе и мой запах.
Впереди показались старые рудники. Давно заброшенные и полные опасности места. Тут много оставлено сюрпризов для жадных людей, которые позарятся на добро прежних владельцев. Но выбора не оставалось, позади озлобленный оборотень.
Завела лошадь в одну из дальних пещер и стала ждать гостя. Он появился спустя четверть часа. Но входить в пещеры побоялся.
Старалась не дотрагиваться ни до чего в своем убежище, опасаясь гнева его создателей. А вот лошадка моя оказалась весьма любопытна. Я не успела и руки поднять, как полетела вместе с проказницей вниз. Бестолковая скотина схватила какой-то сухой пучок, что торчал из стены, а в итоге мы оказались в слабо освещенном подземелье. Хорошо, что лететь оказалось недолго, а приземление вышло на гору песка. Не скажу, что падение приятное, но хоть кости целы и на том спасибо.
Лошадь застряла сильно в золотой каше. Вытащить ее не получалось, как не дергала за поводья. Постепенно она тонула все больше и больше. Песок, по которому я только что вступала, превратился в зыбучий. Мгновение, и окажусь на месте кобылы. Пришлось бросить животное и устремиться на огромные камни, что наполовину утопали в песке, словно острова в синем море.
Забралась с ногами на спасительный валун. Голову поворачивать к месту трагедии побоялась. Долго сидела, обхватив колени, и ждала, пока не прекратится ржание. Стоило песку получить жертву, он полностью впитался в каменный пол. Прежде чем вступать на него, я сняла сапоги и кинула вниз. Несколько минут наблюдала за их мирным лежанием, а потом с опаской спрыгнула вниз.
Сырая одежда холодила тело. Только сейчас обратила внимание на развешенные по стенам горящие факелы. Некоторые снизу покрылись паутиной. Видно давно к ним никто не прикасался, но вот свет, исходящий от них явно дело рук древнего колдуна.
Мне ничего не оставалось делать, как последовать за последовательно развешанными факелами, как за указателями. Они вывели из узкой пещеры на широкую аллею. Раньше она представляла собою дорогу, по которой горняки возили собранные в рудниках сокровища. Длинный туннель устремлялся вперед. Порыв ветра заставил улыбнуться, потому что в глухой пещере сильного притока воздуха не бывает.
Бодрой походкой двинулась дальше. Неожиданно за спиною раздалось шипение. Я, не оглядываясь, рванула вперед. Не замечания ориентиров, бежала прочь от преследовавшего чудовища.
Впереди замаячили горы из сокровищ прошлых лет. Словно кто-то долгие века собирал злато себе на погибель. Здесь пылились старые книги, усыпанные разноцветными каменьями, волшебные колбы, редкие травы, за которые Агафья отдала бы душу, и магические зеркала, в одном из которых мимолетом рассмотрела монстра за спиной.
Огромная темно-зеленая змея с двумя головами: одна имела красные глаза, другая – слепая. Кто-то уже пытался побороть это создание, даже выколол ей глаза, но пал под натиском монстра. Иначе змея не ползала по туннелям пещеры, как хозяйка.
Не надеясь на спасение, устремилась к мелькающему впереди свету. Бок сильно кололо от долгого бега, дыхание сбилось, а во рту ощущался вкус крови. Силы были на исходе.
Огонь встретил меня у самого обрыва. На краю пропасти, которая представляла собой часть обрушившейся дороги, горел костер. Возле него сидел старец и, не спеша, помешивал угли. Его не волновал сбивчивый рассказ о преследующем меня чудовище. Старик продолжал свое бессмысленное дело. Лишь когда перешла на крик, он поднял голову. А я отступила в испуге. Слепой, как змея.
– Она не тронет тебя, если ты отдашь ей что-то ценное. Я подарил глаза, а мой друг, – говорящий кивков указал на лежащий мешок. – Часть своего тела.
Когда подошла поближе, то смогла разглядеть кости без головы. Старик навсегда заточен в подземелье с опасным созданием. Это наказание за жадность, а его друг отдал собственную жизнь. Страх затопил с головой. Я запаниковала и заметалась вдоль края обрыва.
Только шорох подползающего чудовища заставил замереть на месте.
– Тебе нечего бояться, – заговорила змея человеческим голосом. – Но и спрашивать совета у проклятых созданий не стоит. Они желали похитить сокровища, в итоге один предал и выколол глаза другому, затем слепой выследил, с помощью амулетов, друга и убил его. Вместо того, чтобы растратить магию на поиски выхода, он отдал последние силы злобе. На их ненависти выросло пламя, из которого родилась я – хранительница боли.
Если желаешь, дитя, заберу и твои самые печальные воспоминания, но взамен ты останешься здесь безмятежно наблюдать за горением вечного костра. И все сокровища будут принадлежать тебе одной.
Предложение змеи показалось заманчивым. Отказаться от долгого поиска и наслаждаться вечностью. Тряхнула головой, отгоняя дурные мысли.
– Нет, – покачала головой, – не могу остаться с тобою. У меня есть долг, который я еще не выплатила. А сокровища мне не к чему. Не тратила сил для их добычи, не мне ими и распоряжаться.
Голова змеи, у которой были глаза, улыбнулась, вторая приблизилась вплотную, провела языком по щеке и кивнула первой. Очевидно, так распознавали лжет человек или нет. Страх сковал тело, но виду не подала.
– Иди, коли ключ тебе не нужен! – с легкостью бросила змея.
Мое сердце замерло на этих словах, а перед глазами возник хрустальный мост через пропасть. Если останусь, то стану на шаг ближе к снятию проклятия с сестры. Если останусь, то никогда ее не увижу. Если останусь, то мне будет безразлична чужая судьба.
Так рассуждая, погружалась в некую полудрему. Очнулась лишь, когда старик выхватил палку из костра и ткнул ею в змеиную морду. Та зашипела, извиваясь спиралью.
– Уходи! – Крикнул слепой, совершая единственный правильный поступок – спасение чужой жизни.
– Да как ты смеешь, проклятый! – Зашипело пресмыкающееся и ударило хвостом, попутно задевая меня. Я полетела на землю кубарем. На краю сознания, показалось, что вижу сияющие буквы среди сгущающейся тьмы и слышу знакомый голос.
– Не тронь ту, что принадлежит мне!
Очнулась в полутьме одна. Костер практически потух. От змеи осталась только сброшенная шкура. А рядом лежал проклятый ключ. Хрустальный мост никуда не исчез, но ступать на него боялась, потому что не знаешь насколько надежно такое сооружение.
Вокруг собиралась темнота. Огня от костра не осталось, лишь краснеющие угли слабо освещали место обрыва. Факелы погасли вместе с исчезновение хозяйки зачарованной пещеры.
Я поспешила покинуть странное место. Каждый шаг давался с трудом, потому что под ногами видела пропасть. И шла, словно по воздуху. Эка невидаль! Дыхание периодически сбивалось, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Но самый большой страх испытывала не из-за моста, а ощущения чьего-то присутствия за спиной. Казалось, что призрачное создание преследует, повторяя каждый сделанный шаг.
Живя у Агафьи, тайком, читала книги, которые, как выяснилось, принадлежали Кассандре. В них рассказывалось о старых рудниках и волшебных охранниках, о прекрасных и жестоких ведьмах, о русалках и мелких пакостниках домовых. Но о призрачных сущностях всего пару строк:
“Уж коли встретите призрака – молитесь! Призывайте богов, что наделили избранных магией, коли ей не обладаете сами. Ибо бестелесные создания выпивают жизнь, питая свою суть. Забирают годы в обмен на возможность собственного существования”.
Мост закончился с моими воспоминаниями. Нужной молитвы я не помнила, чтобы избавиться от преследователя. Хотя, возможно, он мне померещился. Под ногами стелился туман, а вдалеке показался светящийся свод – выход из пещер на другую сторону горы.
Переступая последний рубеж, подумала, что снова осталась одна. И идти не знаю куда. Отчаяние накатило с новой силой, а хлынувшие слезы распечатали ключ, который держала в руке.
Яркий белый свет ослепил, перенося душу к Демиду и Дарку. Мужчины разбили лагерь у подножья Весенних гор, где ждали нас с Влади.
– Дарк, ты уверен, что девушки поняли твой намек и придут сюда? – Демид волновался. В голосе чувствовались хрипящие нотки.
Я попыталась крикнуть, привлекая внимание, но из открытого рта не вырвалось ни звука. Чувство паники и беспомощности охватило душу. Неимоверным усилием удалось взять себя в руки и прислушаться к разговору.
Темноволосый служитель храма мертвых долго с прищуренными глазами смотрел на друга. В них читались жалость со злостью.
– Я первоначально был против опеки над проклятыми! Одна с красотой, от которой глаз не отвести. Даже сквозь детскую личину проступает манящий свет. Другая, – грубый голос в миг смягчился и наполнился теплыми нотками, – в образе мальчишки, который замер в возрасте двенадцати лет.
Демид посмотрел на друга, улыбаясь, но промолчал. Симпатия Даркирия к Влади бросалась в глаза, словно она предназначена ему судьбой. От мысли такой стало не по себе.
– Ты же знаешь, почему я помог девочка. Тем более они связаны с Ростиславом. Думаю, оттого амулет Марты сработал, когда Кати повесила его на шею.
Дарк снова нахмурился, спрашивая, почему Демид не отступится от поисков. Долгие года напрасно ожидая возвращения женщины.
– Прошло почти двадцать лет, а ты никак не успокоишься, – ругался служитель, выплескивая раздражение на друга.
– Но ты не видишь ее в храме мертвых, значит, Марта жива, – настаивал Демид, становясь похожим на упрямого ребенка.
– Я не вижу и Ростислава, хотя тот для богов давно умер.
Мужчины замолчали, а я, как наяву, увидела крошечную комнатку, в которой сидела девушка с глазами, так похожими на очи черного колдуна. Стук в дверь отвлек ее от тягостных размышлений. А зовущий от порога голос заставил мое сердце биться быстрее.
– Марта, пора отправляться! – Сказал мужчина, которого я не видела, но слышала. Интонация и тембр принадлежали Ростиславу, – или останешься с родителями в Черноморье?
Сестра колдуна вздрогнула, опасаясь, что брат не станет дожидаться и уедет один. Она быстро надела дорожное пальто, поправила волосы перед зеркалом и практически закрыла за собой дверь, но вспомнив о цветном рисунке, который остался лежать на кровати, вернулась.
На карточке по пояс был изображен Демид Горский с молодым улыбчивым лицом и озорными глазами.
Схватив рисунок и сделав жест почтения для богов, Марта взглянула на себя еще раз. Повертелась в новом платье, что плавно обрисовывало тонкий стан. Схватилась за расческу и с волнением убрала назад русые волосы, не распуская косы. Отчего торчащие в прическе волосы взъерошились еще сильнее. Девушка завыла в отчаянии, швырнула расческу на пол. В карих глазах заблестели слезы.
Время поджимало, а теперь необходимо переплетать косу. Щелчок от двери заставил девушку оглянуться. Ростислав томно вздохнул. За дверью я не могла разглядеть его. Но ярко-голубую нить магии видела четко. Она закрутилась вокруг головы Марты, вспыхнула искрой и угасла. А на голове девушке красовалась вновь заплетенная коса.
Девушка запрыгала, выражая радость, и бросилась к двери, обнимать брата.
Картинка поплыла туманом, а в следующей – увидела Марту рядом с Демидом.
Марта помогала молодому магу в сложных экспериментах, следя за каждым действием с придыханием. Я видела ее со стороны наблюдающей за Демидом, который неторопливо перемешивал в стеклянной колбе зеленую жидкость. Но стоило юноше перевести взгляд на Марту, та отвернулась, смущаясь.
Демид, явно, знал о чувствах девушки, но сам не любил. Юноша горел амбициями и жаждой знаний. Его глаза светились магией. Сила переполняла и меняла восприятие реальности. Такое часто бывает с неокрепшими умами. Кто-то загорается безумной идей, а кто-то влюбляется в колдуна в полной уверенности, что чувства взаимны. А если нет, то она сможет все изменить с годами. Глупость, которая выльется слезами.
Марта владела зачатками магии. Все, что ей светило – основы ведовства и знахарство, больше основанное на интуиции. Демид уверенный, что сможет изменить природу и божественный дар, начал изучать об обрядах обмена магической силой, которые не имели положительного исхода для пустых оболочек.
“Никто не получает больше того, чем сможет владеть” – этот закон магии казался юноше смешным. Он читал книги и рассказывал Марте о том, как обманет богов и отдаст ей часть своей магии.
Я увидела перед собой белый туман, а потом Марту в полутьме, где угадывались только очертания девушки и ее собеседника.
– Не смей! – Крикнул раздраженно Ростислав. Его тень мельтешила. Мужчина сильно волновался, но не хотел признавать слабости, которая являлась женским уделом.
– Но я, – Марта попыталась рассказать брату о любви, которая рождается на доверии, но маг не желал слушать.
Ни слезы, ни уговоры не помогли. Утром Ростислав собирался вернуть взбалмошную девчонку родителям.
– Зря послушал твои восторженные лепетания о развитии семейного дара рядом с талантливым магом. Он безумец! – Мужчина бессильно вздохнул и выдохнул, поняв, что словами больно ранит сестру.
Два силуэта слились в один. Ростислав обнял девушку, успокаивая и напевая грустную песню, что больше походила на колыбельную.
А Марта после встречи с братом отправилась к Демиду и поведала тому о планах Ростислава.
Горский изменился в лице. Злоба с досадой отразились на мгновении во взгляде. А Марта плакала, прося прощения у мага и не замечая его реакции.
– Я не смогу помочь, вам господин.
Демид коснулся плеча. Девушка вздрогнула, оторвала руки от зареванного лица, которое опухло. Глаза и нос покраснели. А губы дрожали. Мужчина провел ладонью, вытирая соленую дорожку из слез, а затем наклонился и поцеловал Марту.
За окном разбушевался ветер. Порывы заставляли дрожать стекла. А гроза с громом пугали до дрожи. Казалось, природа отговаривает безумца от преступления. Но Горский горел желанием, а девушка со страстью отвечала его напору.
Я закрыла глаза, не желая мешать танцу тел. Но слух остался при мне. Краснея от стыда, пыталась вырваться из чужих воспоминаний, но они, словно паутина, окутывают все сильнее и сильнее.
В ту же ночь. Демид, взяв часть собственной силы, попытался вложить в сосуд, которым стала Марта. Чтобы магия сразу не покинула девушку, создал специальный магический кулон, который удерживал бы рассеивание энергии. Не было никаких, присущих черному обряду, кругов на полу и страшных слов заклинаний. Достаточно оказалось добровольно отданной крови и желания мага.
Вспышка синего огня озарила комнату, а за ней стала сгущаться тьма. Стало трудно дышать. Марта вскрикнула, а мир Демида затопила чернота.
Произошедшее дальше юноша не запомнил, ибо потерял сознание. Но я видела своими глазами, как синий огонь, став черным, медленно пожираем девушку. Ее крик затопил округу, но никто не пришел на помощь. Демид постарался на славу, расставляя по углам помещения защитные амулеты. Зло, которое призвал юноша, наслаждалась страданиями невинной жертвы, испив магической силы мага.
Очнулся Демид в храме мертвых. Над обнаженным телом юноши склонился служитель. Его глаза завораживали зеленью весеннего луга, призывая вернуться в мир живых. Но стоило согласиться на их призыв, как реальность одарила болью потери. Физическую можно терпеть, а душевная разрывает все внутри. Но она угаснет с годами.
Но не пропавшая без вести Марта волновала Горского, а отсутствие всякой способности к магии. Сила покинула грешное тело. Демид метался из угла в угол крошечной кельи и не мог успокоиться. Отголоски магии чувствовались повсюду. В печном огне и журчащей в реке воде, в гулком ветре и пении пернатых.
Поправившись, отправился к избушке на опушке, где некогда жила Марта. Девушка, как и брат, не любили духоты и тесноты города, предпочитая просторы и свежесть природы.
Пустота встретила мага на пороге. Аромат лесных трав, которыми пахла кожа девушки, наполнил легкие. Юноша замер, не в силах преодолеть порог чужого дома. Глаза неожиданно заслезились, а душа наполнилась пониманием. Он загубил единственное создание, что всей душою любило его.
Горский не желал верить в потерю, потому достал из правого кармана кулон, который нашли в опаленной пустой комнате в доме Демида. Подошел к ближайшему комоду, что совершенно не вписывался в простое убранство избы. Не простой девушкой являлась Марта.
В резном комоде нашел конверт с большой суммой денег. Кулон положил в него, не раздумывая, откуда у простой травницы и начинающего мага-брата такие средства. Размышляя о том, что Марте деньги обязательно понадобятся, и тогда она вернется, покинул зачарованную избушку.
Как только Марта дотронется до кулона – Демид почувствует.
Я вынырнула из пелены воспоминаний, дрожа и плача. Горский спал у разведенного костра, а Даркирий пристально смотрел в мою сторону.
– Насытилась чужой болью? – Спросил он, обращаясь ко мне.
Оправдываться не имело смысла, да и говорить не могла. Но тут раздался женский голос, и я поняла, что вопрос предназначался другой.
– Кто бы говорил, служитель. Столько лет храм не видел верного сына? – Полупрозрачный силуэт Марты быстро преодолел расстояние к Дарку и зашептал у самого уха. – Боги ждут твоего возвращения! Наказание будет жестоким! – Она отстранилась и рассмеялась. От хохота, полного ненависти, моя душа съежилась. Холодок прошелся по спине.
