Текст книги "День середины лета (СИ)"

Автор книги: Анна Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

   – Во-от дьяволы! – Храш изумленно присвистнул.

   Огнезора же на миг накрыл приступ паники.

   – Я же просил меня сейчас не беспокоить! – рявкнул он, проклиная то самое, Лаино еще, умение везде и всегда совать свой любопытный нос не вовремя.

   И, вместе с тем, отчаянно желая, чтобы бородач-охотник ослеп хотя бы на пару минут.

   – Я... тебя знаю?.. – будто не услышала его рыка девушка. – Точно знаю! – уставилась она на Храша столь радостно, будто святой лик узрела.

   – ВОН! – приказал Гильдмастер, тихо и страшно, так что Илл'а невольно попятилась.

   Дверью за собой, однако, хлопнуть не забыла – пуще прежнего злая, вовсю жаждущая отыграться...

   – Ничего себе! – крякнул Храш, почесав в седом, косматом затылке.

   Слепотой, негодяй, не страдал. Как, к несчастью, и плохой памятью...

   Но к выводам вдруг пришел совсем удивительным:

   – Дочка, что ли?.. – вопросил слегка недоверчиво.

   – С ума сошел? – Огнезор даже словами поперхнулся. Изумление в нем схлестнулось с возмущением. – Впрочем... не твое это дело...

   – Понял, понял... Никого не видел!.. – однако голос у него больно стал предвкушающим.

   Чуял Огнезор: придется откупаться.

   Хорошо хоть Храш не торговал одной и той же тайной дважды. Принципиальный он, гад, – Глава охотников за тайнами. Не зря Гильдмастер столько лет его терпит...

   Молчание обошлось в десять новых лицензий да обещание – того самого пронырливого малого, чересчур уж бедового даже для охотников, пристроить к полезному делу (последнее, впрочем, скорей к взаимной выгоде).

   Расстались, почти друг другом довольные.

   Цена не так уж велика. Для начала...

   Глядя в огонь, размышлял Огнезор с грустной иронией, что и недели не прошло, как он с храмовой девочкой повстречался, – а уже счета выставляют. За мимолетную тень счастья, которого и отведать-то не придется!

   Смешно.

   Только ему отчего-то не весело...

   Тепло камина, мягкое кресло, уют и безопасность здешних, почти родных, стен исподволь делали свое дело – подтачивали стойкость, позволяя усталости овладеть им. Спать было нельзя, не сейчас... Он запрещал себе – и все же голова клонилась к груди.

   Огнезор проваливался в сон.

   Не свой – ЕЕ.

   Как мужчина больше всего и боялся...

   Но не было на этот раз ни встреч, ни разговоров. Да и в себя он пришел слишком резко – вскинувшись от пробравшего насквозь страха.

   НЕТ! ЕЙ не должно было ЭТО сниться! Она НИКОГДА не должна была ничего такого вспомнить!..

   Протяжный женский вопль разрезал тишину весенней ночи.

   Не помня себя от тревоги, мужчина вылетел в коридор.

* * *

Девчонка давно уже к бородачу приглядывалась, незаметно пыталась подольститься то лишней кружкой похлебки, то зельем, а то и просто ласковым словом, чуя, что пригодится. И вот теперь пришло время...

   – Храш! – окликнула шепотом, неприметным движением глаз указав на кучи бурелома, прячущие разбойничий лагерь от посторонних глаз. И, дождавшись от мужчины внимательного взгляда, потихоньку юркнула меж спутанных ветвей.

   Неповоротливый, косматый Храш двинулся следом – куда заметней и громче, но до него-то как раз остальным дела не было: мало ли, нужда человека в лес погнала...

   Девчонка, съежившись настороженным зверьком, поджидала его на краю зарослей.

   – И что же ты сказать хотела, мелкая? – прищурил на нее бородач маленькие глазки. Может, для кого он и выглядел глуповатым, но ни один человек, действительно его знающий, на это бы не клюнул.

   – Ульм, как выпьет, поговорить любит, – будто невзначай, обронила зеленоглазая, пройдясь по кустам настороженным взглядом. – Да и меня он вовсе не стесняется... – Она многозначительно примолкла, заставив Храша в нетерпении податься вперед.

   – И? – не выдержал тот.

   – Проболтался он как-то, что за серебрушки такие у него и мерзавца Граха на шеях болтаются...

   – Продолжай, – бородач нахмурился.

   – Монетка та зовется "лицензией второй степени" и открывает о-очень многие двери! А полагается она охотникам за тайнами...

   Девушка замолчала, давая собеседнику возможность все обдумать.

   – Что же ты такую ценную вещицу у него в постели не стащила? – нехорошо прищурился тот.

   – Так он бы с меня первой и спросил! – зашипела зеленоглазая. – Воровства не прощают... игрушкам, пусть даже любимым... – она горько, как-то очень по-взрослому скривила губы.

   Храш и сам отчего-то погрустнел.

   – Чего же ты от меня хочешь, Лая? – вздохнул тяжело.

   – Мне – лицензия Ульма, тебе – Граха, – жестко блеснули глаза девушки. – Я приготовлю сонное питье на весь лагерь, в котел с едой подмешаю... Мы с тобой особую травку пожуем, на нас не подействует... А когда остальные уснут – перережем им глотки. ВСЕМ, Храш! Останемся лишь мы с тобой, некому будет нас преследовать... За три недели доберемся в столицу, а там, коли Ульм не соврал, серебрушку нищему на воротах покажем, он направит, куда идти... Мы свободны будем, Храш! И каждый пойдет своей дорогой!..

   Она выжидающе, без тени страха смотрела мужчине в лицо, зная, что жизнь ее сейчас в его руках. Коли донесет бородач главарю – умирать придется долго, в боли и унижении. Но если уж согласится...

   – Почему же ты меня в это посвящаешь? – подозрительно спросил он. – Могла бы тоже своим питьем напоить...

   – Ты всегда был ко мне добрее остальных, – повела зеленоглазая плечами. – Да и не... пользовался никогда.

   – И что? – сверкнул Храш глазами. – Усыпила бы да бросила, а не звала, рискуя, в подельники!

   Ее лицо вдруг потеряло злую решимость, стало растерянным, и оттого опять совсем детским.

   – Я... не знаю, смогу ли... убить, – прошептала девушка, потупившись. – Никогда раньше...

   Бородач зло выругался.

   – Давно руки чешутся Ульма на тот свет отправить! – сплюнул он в прелую листву под ногами.

   Зеленоглазая криво, осторожно усмехнулась в ответ...

   Храш выполнил свою часть сделки. Та ночь была кровавой и жуткой.

   Ульму же, своему мучителю и наставнику, мужчине, научившему ее отвращению к чужим рукам пополам с гнусной похотью собственного оскверненного тела, зеленоглазая девочка горло перерезала собственноручно...

* * *

Чужая кровь, казалось, выжгла черные узоры на ладонях.

Илл'а кричала, скулила от ненависти и страха.

От кровожадной, злой радости.

От тошноты и брезгливого ужаса...

Никогда еще сон ее не был столь ужасен!

– Тихо, тихо, девочка... – уговаривал ее знакомый голос, мягко, но крепко удерживая на грани истерики. – Плохой сон, плохие мысли... Некоторых вещей лучше вообще не помнить...

Горячие мужские руки сжимали плечи – и поначалу она было отшатнулась, забилась, вспомнив въевшееся до донышка души отвращение, ненависть к липким, грязным прикосновениям...

Но голос снова вывел ее из кошмара.

– Ты здесь, Илл'а – не там... С тобою ничего этого не было, слышишь?.. Слышишь?..

Он говорил, повторял вновь и вновь, шептал, сжимая ее все сильнее.

И ее слезы, наконец, нашли выход.

Она ревела некрасиво и громко, столь по-детски, что самой становилось стыдно.

– Лучше бы я не узнала, его, Эдан! Никогда-никогда не вспомнила!.. О Богини, Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО БОЛЬШЕ ЗНАТЬ!..

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ИСПОВЕДИ. НЕВЕСТА ЛЕГКОМЫСЛЕННОГО ИЛАНА.

Каморка, скорее – тесная келья. Опрятная, но по-каменному холодная, с единственным узким окошком почти под самым потолком. Комната не для гостей – для прислуги...

   Огнезор взбесился бы от такого небрежения к своей спутнице, не знай он наверняка, что Илл'а сама настояла.

   Разозлилась, глупая девчонка! Уперлась...

   Позволить себе, наконец, до нее дотронутся, обнять ее – стало таким облегчением!

   Дьяволы возьми!

   Пора было хоть самому себе признаться, что пропал он – и пропал безнадежно!

   Не признавая беды, спасения не найдешь...

   Илл'а не кричала больше – только бормотала и всхлипывала, по-детски отчаянно цепляясь за его рубашку. Она, кажется, совсем не осознавала себя, и оттого говорила с ним, будто прежняя...

   Будто действительно вернулась...

   Огнезор же укачивал ее, словно младенца. Нес какие-то глупости, забирая страх. Наводил незаметно покой и сон.

   Так их и застали сбежавшиеся на шум домочадцы.

   – Что там? Что стряслось? Кто кричал?.. – вопросы сыпались, мелькали белые рукава ночных сорочек.

   В каморке вмиг стало тесно и шумно.

   – Тихо! – зашипел на них Огнезор. – Всего лишь кошмар, чего всполошились?..

   Неохотно оторвал он от себя крепко спящую девушку, осторожно уложил в кровать. Устало опустился на пол рядом, не отпуская Илл'ыной ладони. Успокаивающе гладил подрагивающие пальцы, не отрывая глаз от ее руки.

   На толпящихся у двери людей старался вообще не смотреть.

   Хоть бы убрались восвояси! Было бы лучше всего...

   Ненадолго повисла тишина.

   – Очень мило! – первой очнулась Алия. – Не будь ты тем, кем есть, после ТАКОГО должен был бы на бедной девочке жениться! Блюдет ли Храм репутацию своих жриц?..

   – Мне не до твоих колкостей, Али... – голос вышел надломленным и хриплым.

   – Пойдем, милая! Не ко времени... – потянула дочь за порог леди Юлия.

   – Да что я такого сказала, матушка? – Алия уходить не желала. – Сама мне про приличия...

   – Вот и соблюдай их! – рассердилась женщина. – Взгляни только, как ты одета!..

   Даже Огнезор после этих слов не сдержал любопытства – что уж говорить о наивном Илане! И конечно, тот не мог не приметить, как нежно обтекает девичий стан тонкий батист сорочки, весьма откровенной для юной, пусть и благородной, девицы (особенно же в здешних местах, где и весной порою по-зимнему холодно!)... Лишь вдоволь покрасовавшись, Али выпорхнула за дверь, весьма довольная и собою, и взглядами жениха, что стали куда теплее, чем при первой встрече.

   "Скажи спасибо своей мудрой матушке!" – иронично усмехнулся ей вслед Огнезор.

   Теперь, когда суета улеглась, он тоже стал пугающе спокойным. Все мысли застыли, развернувшись с ужасающей четкостью – кристально-ясные, отчетливо-острые. Он видел, что его ожидает.

   Признавал это.

   Но вот был ли готов к последствиям?

   Илан все еще оставался в комнате. Смотрел на наставника со странной смесью испуга и сочувствия.

   Бередил душу зябким чувством вины...

   – Не пора ли ко сну, твоя Божественность? – Огнезор просто не выносил подобных взглядов.

   – Выглядишь... больным, – не сразу подобрал юный лорд нужное слово.

   – "Больным"? Действительно... Я болен... – Гильдмастер сжал сильнее Илл'ыну руку, не в силах заставить себя расцепить пальцы. – И эта "болезнь", боюсь, так или иначе, будет стоить мне жизни...

   – О чем ты сейчас говоришь? – напрягся юноша. – Это из-за нее? – взгляд, брошенный на спящую, был весьма и весьма враждебным. – Только не говори, что становишься сентиментальным... с возрастом...

   – Не смеши меня, Илу! – фыркнул мужчина. – Я не склонен превращать все в паршивую балладу, но... Есть факт, просто печальный факт: второй раз ЕЕ смерти я не вынесу... – его голос стал сухим и ровным. Без эмоций, без излишней горячности. – Я давно уже на грани безумия, Илан. Это данность, о которой всем нам (тебе – прежде всего!) приходится помнить. И мой рассудок привязан к НЕЙ слишком тесно. У каждого из одаренных есть свой рубеж, свой маленький дьявол, забирающий в темноту, – тебе известно об этом не хуже прочих. Снежинка – мой дьявол, так уж сложилось...

   – Давно ли? – губы юноши искривились от горечи.

   – Кто знает? Лет с семи? С пятнадцати?.. Она рядом уже очень долго. Не думаю, что есть смысл искать ТОТ САМЫЙ момент. Хуже другое... В здравом уме я не отступлюсь от долга – а значит, скорее всего, сам и стану причиной Илл'ыной гибели.

   – Ты можешь просто запереть ее в надежном месте! – запальчиво предложил Илан. – Никто не узнает, никто не сможет это использовать...

   Он злился. Горячо, как ревнивый мальчишка. Расчетливо и холодно – как истинный Император.

   Огнезор не смог скрыть неприятного удивления. И сам не заметил, как сдвинулся, закрывая девушку собою.

   – Она, если помнишь, весьма хороша в побегах... – возразил он сухо. – Да к тому же... разве ты сам смог бы поступить так с близким человеком?

   – Не знаю! – отступился Илан. Он закружил сердито по комнате, сжимая кулаки, пиная стены и подвернувшуюся мебель. – У меня нет НАСТОЛЬКО близких людей! Ты сам меня так воспитывал, если помнишь! – теперь ему хотелось оправдаться, а оттого злость становилась все больше.

   – Ты в ярости сейчас, значит, все же есть один... – усмешка Огнезора была грустной.

   – Не жди, что я признаюсь в сыновних чувствах...

   – Это, и правда, лишнее...

   – Да... ты всегда так говоришь, – юноша замер, взяв, наконец, себя в руки. – Итак? – спросил вполне деловито. – Зачем была эта исповедь? Чего ты от меня хочешь?..

   Мужчина, наконец, разжал пальцы. Девичья ладонь упала на белый лен простыни. Губы Илл'ы во сне недовольно сжались.

   – Возможно, ничего и не случится... – с трудом оторвал от нее взгляд Гильдмастер. – Но ты должен быть готов к любому исходу, Илан. – Он старался говорить спокойно и мягко, чтобы не спугнуть воспитанника еще до того, как тот осознает смысл его слов. – ОНА панически боится темноты, ее мучают кошмары и Богини знают, что еще... Илл'а тоже одаренная, а память, пусть подспудная, о собственной смерти – не лучшее подспорье для здравости рассудка... Я справлялся со своим личным безумием много лет – и мог бы продержаться еще. Но ЕЕ безумие вдобавок – это слишком для кого угодно. Связь душ становится абсолютной после смерти одного из связанных. Это значит – мы потянем друг друга в бездну.

   – Ты уверен?

   – Совершенно. Теперь послушай, не перебивая. Если я уйду первым – просто позаботься, чтобы она жила... достойно. Независимо от того, какой станет. Если же она... – Огнезор сбился, не в силах заставить себя это выговорить, – если ее... Это будет куда хуже, Илан... – он сделался настойчиво-серьезным, не давая юноше влезть с глупым возмущением или жалостью. – После коронации ты получишь доступ к закрытым архивам Гильдии. Там записи на всех – и на меня в том числе. Семеро людей от Совета приставлены следить за каждым моим шагом – не потому, что я Гильдмастер, а потому, что одаренный большой силы. Безумец с такими возможностями – последнее, что нужно этому миру... Однако большинство из следящих – высокомерные болваны. Они слишком уповают на мою отроческую склонность к самоубийству. Хвала Богиням, конечно, если они окажутся правы... Тогда я все сделаю сам, вам лишь не стоит вмешиваться... И не делай такое лицо, Илу! Удивлен, что тебе до сих пор не рассказали эту историю...

   – Судя по твоим словам, ЭТОТ вариант ты считаешь самым удачным, – юный лорд не скрывал ни сарказма, ни горечи.

   – Я ведь могу и вовсе утратить человеческий облик, – сухо заметил Огнезор. – Ярость, жажда мести, ненависть... Во мне сидит жестокая тварь, ничем не лучше нашей Паучихи, только сильнее и опаснее. Она вполне может вырваться на волю. И тогда ТЕБЕ придется убить меня, Илу. А это будет очень нелегко, к несчастью...

   – Почему... мне? – он отводил глаза, и это было плохо.

   – Бессмысленный вопрос. Ты Император, безопасность и благополучие этой земли и ее жителей – твой первый, главный долг и твоя ответственность. И потом – ты дорог мне, я доверяю тебе в достаточной степени, чтобы подпустить к себе даже в состоянии безумия... Я не могу надеяться в этом смысле на Гильдию: мои враги там слишком трусливы, чтобы достичь успеха, прочие же – слепо преданы, готовы закрывать глаза, на что угодно. Так что за помощью обратись к Гутору. В Храме всегда знали, как приструнить свихнувшихся одаренных...

   – Прекрати... Я не хочу этого слышать! – он шептал, но был готов закричать.

   – ТЫ ДОЛЖЕН, Илу! Просто поклянись мне – и этот разговор окончен...

   – Клянусь – если тебя это успокоит! – Илан все же сорвался на крик, совсем уже по-мальчишески...

   Девушка на кровати застонала, заворочалась – но наведенный сон оказался сильнее.

   – Клятва Рода! – потребовал Огнезор. – Клятва Рода, и никакая другая.

   Лицо наследника в мгновение застыло.

   – Нет, – отрезал он с внезапным спокойствием. – Я не дам тебе ТАКОЙ клятвы, Огнезор.

   Чувство огромной, безнадежной усталости накрыло вдруг Гильдмастера с головой.

   – Что ж... – тихо выговорил он, вновь осторожно беря Илл'у за руку, – тогда, полагаю, говорить больше не о чем...

   Скорчив гримасу, юноша развернулся к двери.

   – Я сделаю все от меня зависящее, если дело обернется плохо, – пообещал он, избегая смотреть на наставника. – Но и ты сделай! И она... пусть тоже... что-то сделает...

   – Разумеется... – его ответа Илан не дослушал. Зло грохнул дверью о косяк, опять наверняка перебудив и слуг, и хозяев.

   Но Огнезору уже было не до этого.

   Илл'у, потревоженную шумом, захлестывал новый кошмар.

* * *

– Нет, нет, нет, нет... – ожесточенно бормотал Илан, в ярости обрывая виноградные плети на колоннах. Горе, неприятие, безграничная злость владели им, не давая вдохнуть полной грудью.

   Его друг и наставник! Почти отец!..

   И все из-за проклятой недоучки-лекарки!..

   В этот миг он Илл'у просто ненавидел.

   Впрочем, как и всех девиц на свете...

   – Ну, и чего ты бесишься? – мягкий голосок леди Алии столь не вовремя раздался за спиной, заставив Илана до боли стиснуть кулаки в безмолвном гневе. – Наш ужасный Ледяной Дьявол себе невесту нашел... Подумаешь! Будто твой наставник не человек и права на слабости не имеет!..

   "В нашем с ним мире слабость – это смерть..." – пронеслось в голове, холодно и страшно.

   И – дьяволы возьми! – он, Илан, сам всему поспособствовал!

   Девчонку спас! К наставнику привел! Расспрашивал, копался во всем, заставляя вспоминать забытое...

   Хоть что-то вообще будущий правитель может делать правильно?

   Взгляд невольно обратился к его горе-суженой.

   Вот, например, жениться на этой... Всем будет только выгода от их союза...

   Но как же тошно, Богини! Как тошно!..

   – Тебе же, помнится, маменька спать велела? – с каким-то детским, мстительным удовольствием нагрубил Илан, понимая, что не прав, но оттого лишь больше раздражаясь.

   – А я девица своенравная, – хмыкнула леди, почему-то ничуть не обидевшись. – Хочу – сплю, хочу – звездами любуюсь...

   Ядовитый смешок сорвался с губ юноши.

   – Ну да, звездами! – на миг задрал он голову к чернильному, затянутому тучами небу.

   Затем прищурился, бесцеремонно изучая собеседницу, напоказ утопил взгляд в широком вырезе явно отцовского халата...

   – Значит, пришла показать товар лицом?.. – выплюнул с гадкой улыбочкой, желая задеть, разозлить, довести до истерики и визга...

   Сорвать с нее эту маску невозмутимости и светского достоинства.

   Увидеть в ней хоть что-то настоящее...

   Задумчивое молчание было ему единственным ответом – столь долгое, что злость почти прошла, оставив место непонятному беспокойству.

   – Дурак ты, хоть и будущий Император... – наконец вырвался у Алии нетерпеливый вздох (без капли злости, только с ноткой разочарования), заставив Илана себя и впрямь дураком почувствовать. – У меня ведь тоже нрав не медовый, могу и всерьез оскорбиться. Думаешь, тебе легче станет?.. – она выждала, прищурив глаза, сдвинув брови, словно подталкивая его к правильной мысли. – От свадьбы-то все равно не сбежать ни тебе, ни мне, как бы ни хотелось... – продолжила весьма рассудительно и мрачно. – И что потом, Илу?

   Он вздрогнул от ее фамильярности. Вопрос на миг безмолвной темнотой повис между ними, не давая дышать.

   "Сам ведь откровенности хотел?" – скривился юноша.

   – Воевать будем? – невозмутимо предположила леди. – Штат лекарей держать от ядов, штат охраны от кинжалов? Подсылать друг другу мнимых друзей и купленных любовников? Бояться собственных детей, не зная, с кем из нас они заодно сегодня?.. Такой жизни тебе хочется, твоя Божественность?..

   – Нет! Конечно, нет! – воскликнул Илан, вмиг идя на попятную.

   Ярость выгорела от ее слов, чересчур разумных и беспощадных. Слишком созвучных с его собственными мыслями...

   – Так что нам мешает полюбовно договориться? – хладнокровно продолжала наступать Алия. – Я не обделена ни красотой, ни должным воспитанием. Понимаю, что не вызову в тебе восторга, но и ты, коль откровенно...

   – Что? – вот теперь она его уязвила.

   – Мы пока плохо знаем друг друга, но люди говорят всякое...

   Уклончивый ответ лишь подзадорил.

   – И что же говорят эти "люди"? – вплотную к ней склонился юноша: так близко, бесцеремонно близко, почти на расстоянии поцелуя.

   – Что ты не выдержан и готов бегать за каждой юбкой, – отрезала она, не отстраняясь, в лицо бросая ему каждое слово. – Что бесхарактерен и делаешь все, что Таргел прикажет. Что глуп, дела тебе скучны. Что тобою вертеть может всяк, кто захочет...

   – С чего бы тогда дед твой так стремился меня прикончить? – усмешка Илана была азартной, он с облегчением принимал ее вызов.

   Не бестолковая кукла. Не чопорная клуша. Красива – несомненно. Изворотлива на публике – и весьма прямолинейна с глазу на глаз (а он, выросший среди интриг, мог сполна оценить эти качества). А еще умна – огромное достоинство для друга и ужасный недостаток для врага...

   Нет, врагом ее делать точно не стоило...

   – Вот и мне любопытно: с чего бы... Он – старый змей, и глупого щенка не опасался бы.

   – Что я слышу? Почти лесть...

   – Не надейтесь, Ваша Божественность, – ее лицо вдруг стало мягким и серьезным. – Никакой лести, Илан, – слова звучали тихим обещанием. – Никакой лжи между нами – только честность. Вот что я могу предложить тебе в нашем браке. Если уж все прочее тебе неинтересно...

   Вот теперь он, кажется, готов был и влюбиться...

* * *

Огнезор покинул Илл'ыну каморку на рассвете. Бесшумно проскользнул к себе в комнату, не желая никому попадаться на глаза, – и заснул, едва добравшись до кровати.

   Его не беспокоили до обеда, пока леди Юлии нежданно не взбрело в голову собрать домочадцев к общему столу.

   За трапезой же все вели себя странно.

   Обычно чопорная и сдержанная, хозяйка сегодня казалась взбудораженной, глаза ее блестели вдохновением, а речи были все о детишках-сиротах при местном храме: похоже, за случайно подсказанную Огнезором идею взялась достойная леди всерьез.

   Илан же прочь отбросил свой излюбленный образ "дурашливого парня" и держался, словно на званом вечере: упражнялся в остроумии, сыпал любезностями, рассуждал о науке и политике. Всегда неумолкающая спорщица-Алия, наоборот, сидела тихо и скромно, улыбалась мягкой, чуть с хитринкой, улыбкой, поощряя жениха кокетливым взмахом ресниц.

   Илл'ы же словно не было. Она без аппетита ковырялась в тарелке, прятала глаза и угрюмо молчала.

   Наверное, ее отстраненность – к лучшему. Огнезор не знал, о чем сейчас говорить с нею. Признаться, он и видеть-то ее боялся!..

   А потому и сбежал в свой кабинет поскорее – к делам, бумагам и тяжелым мыслям. Подальше от возможных объяснений. Оправдываясь тем, что сейчас не время делать глупости.

   И вообще, пора готовиться к отъезду...

   Гильдмастер не желал сидеть в поместье дольше необходимого. После того, что случилось в дороге, после всего рассказанного Храшем, промедление казалось просто смертельным.

   Он не мог оставить Илана без защиты.

   Не мог бросить Илл'у теперь, когда в ней пробуждалась память.

   Не мог отмахнуться от пришельцев на Восточных Островах.

   Что ж, может, и стоило рискнуть.

   Отправиться в зубы к самим дьяволам...

   Много ли они теряют? Вряд ли где-нибудь вообще сейчас для их троицы есть безопасное место. Взывающие следуют по пятам. Слишком опрометчиво приводить врага в этот дом, а потому лучшим будет убраться поскорее.

   Жаль, конечно, – ведь и пыль дорожную толком смыть с себя не успели! Но сокрушаться – занятие самое бесполезное...

   Воспитаннику сообщил Гильдмастер о своем решении тем же вечером.

   – Завтра последний день. Нам пора уходить.

   – Так быстро? – Илан не казался обрадованным. Разительная перемена за столь короткое время!

   – Все хуже, чем я думал, Илу. Донесения не внушают веры в благополучный исход. И я должен позаботиться о вашей с Илл'ой безопасности.

   – А как же безопасность Алии? – неожиданно вскинулся юноша. – О ней кто позаботится?

   – Алии, значит? – нельзя сказать, что Огнезор не удивился.

   Но усмешку все же постарался спрятать: больно уж злорадной выходила, а взгляд у воспитанника и без того сочился вызовом и яростью.

   – О ней-то как раз волноваться не стоит, – постарался успокоить мальчишку. – Лорд Амареш свою кровь не тронет, даже беречь станет от слишком уж резвых союзничков. Не дурак же он! Знает, что старику без живых наследников ни народ, ни знать на троне рады не будут... А псам Взывающих без нас поместье вообще неинтересно: эти-то, в отличие от людей лорда, как раз глуповаты по-звериному, хоть и безжалостны...

   – Что ж, поверю на слово... – Илан стал рассеянно-задумчивым.

   Извинился невпопад, сбежал поспешно... Невесту новостью огорчить – не иначе.

   Хоть что-то в этом мире шло, как следует! Впервые за последние дни Гильдмастер чувствовал облегчение.

* * *

С Илл'ой Огнезор столкнулся уже за полночь: случайно, по глупости. Слишком увлекся раздумьями.

   Проклятые ноги будто сами принесли на веранду!

   Она забралась на широкие перила, от чужих глаз скрывшись в густой темени виноградных листьев, от холода первой летней ночи схоронившись в меховых складках плаща – того, что отдал он ей на первом привале.

   Бежать было трусливо – и поздно...

   – До сих пор не спишь? – проворчал Огнезор, то ли досадуя, то ли радуясь их встрече.

   – Я боюсь спать... – призналась Илл'а изнуренно и тихо. Взгляд ее был отвлеченным, беспомощным. – Не хочу опять... – она не стала договаривать.

   – Ты должна как следует отдохнуть! – настойчиво проговорил мужчина. – Завтра сборы, послезавтра выступаем. У нас в достатке бед и без твоей усталости!

   Против воли получилось раздраженно и грубо.

   Но девушка не огрызнулась – лишь понурилась, вся сгорбившись в смиренном, вялом бессилии, так что ужасно захотелось Гильдмастеру схватить ее за плечи и встряхнуть. Растормошить, вернуть себе нетерпеливую и колкую девицу, к которой он успел уже привыкнуть так сильно.

   Согреть, избавив от невидимой дрожи, чтоб не сжимала кулаки и не ежилась под его взглядом...

   Чтоб не молчала, когда он хочет слышать ее голос...

   – Я могла бы выпить сонное зелье, – наконец, заговорила она, неуверенная в собственных словах. – Приготовлю запас себе в дорогу, чтобы не тревожить на ночевках вас с Иланом... Кровь-трава, немного мяты, капля наговора...

   – За идиота меня держишь? – перебил Огнезор сердито. – Оно же вызывает привыкание! – он поймал ее за подбородок, не давая отвести глаза. – Как скоро ты и спать без глотка не сможешь, а? – зашипел со все растущей злостью. – Ну что молчишь?.. Только не говори, будто не знала!..

   Илл'а вспыхнула стыдом и яростью, мгновенно отряхнувшись от печали.

   – Я-то знала, не дура! – дернула головой, вывернувшись из его пальцев. – Вот откуда знаешь ТЫ?.. Еще одна проклятая тайна?

   Обвинение в ее тоне было слишком уж явным. Мужчина тотчас отстранился.

   – Хочешь себя угробить – твое право, – обронил с холодной язвительностью. – Просто сделай это не так бессмысленно.

   – Что ж, спасибо за совет и заботу! – скривила она в ответ дрожащие губы. – Увы, но есть ли у меня выбор? Разве что опять сон наведешь на меня, Таргел? – спросила с издевкой, бросая вызов.

   – Может быть... Хоть и печально, что мужчины в сон тебя вгоняют, девочка! – не смог он удержаться от колкости.

   Зеленые глаза мгновенно сузились от гнева.

   – Что ж, – ему в лицо ухмыльнулась она (широко и подчеркнуто фальшиво), – спасибо за предложение, но я все же предпочту отравить себя зельем!

   И убежала, швырнув плащ ему под ноги.

   Бестолковая, ершистая девчонка!

   Огнезор не знал, смеяться или злиться.

   Но и этой ночью Илл'а хрипло кричала в ужасе.

   Не помогло никакое зелье.

   И он, плюнув на все, заснул на полу у ее кровати, завернувшись в отброшенный ею плащ, и держа ее за руку.