Текст книги "Заклятие роз (СИ)"

Автор книги: Анна Самойлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Возвращались в свою комнату Полина и Марта хмурыми и выжатыми настолько, что сил не было даже разговаривать. Они прошли через гостиную, сиявшую утром солнцем и радовавшую светом, прошли мимо картин.

Марта задержала взгляд на картине, которая обозначала коридорчик в комнату Анжелики. Теперь горящую на костре ведьму Марта воспринимала совсем иначе. Получалось, картина символизировала то, как Анжелика попала сюда. Хотя, конечно, её не сжигали, но… Не обязательно действие должно быть совершено, иногда достаточно обозначить его. Ведь, несмотря на то, что костра как такового не было, страдания Анжелики и её страх были настоящими и сильными.

Эта безумная и ужасная сцена, когда пьяные одногруппники во главе с любимым парнем тащат Анжелику на улицу и кричат: «На костёр её!», встала перед глазами Марты во всей своей неприглядности. Конечно, можно рассматривать всё это как идиотскую студенческую шутку, вот только Марта видела, какое потрясение испытала Анжелика, и относиться к произошедшему как к шутке не могла. Она тяжело вздохнула.

– Ужасно, правда? – спросила Полина.

Марта оглянулась и поняла, что они уже некоторое время стоят, и что подруга тоже рассматривает горящую на костре ведьму.

Полина между тем продолжила:

– Она ведь, которая на картине, на Анжелику чем-то похожа…

Марта пригляделась – да, сходство есть. Только девушка на картине… Марта задумалась, подбирая слова…

– Да, сходство есть… – сказала она. – Только девушка на картине более ранимая и не такая жёсткая, как Анжелика.

– Станешь тут жёсткой, – вздохнула Полина и добавила: – Пойдём?

И первая двинулась к своему коридорчику. Марте ничего не оставалось делать, как пойти следом.

Перед тем, как шагнуть вслед за Полиной сквозь пелену, Марта бросила внимательный взгляд на четырёх нимф, танцующих под музыку козлоного Пана, и чуть-чуть приотстала от подруги.

И тут раздался голос:

– Подожди!

Марта вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Ещё миг назад гостиная была пустой, и вот уже позади Марты стоит Анжелика и протягивает ей листок бумаги.

Марта растерялась.

– Вот ваше расписание на завтра, – сказала Анжелика и подняла листок повыше.

Марта машинально взяла его. Она только что раздумывала о судьбе Анжелики, и вот она Анжелика собственной персоной.

Возникло некоторое чувство неловкости. И Марта, чтобы разрушить его, ответила осипшим вдруг голосом:

– Спасибо, – и откашлялась, прочищая горло.

Анжелика кивнула и… осталась стоять, словно разговор ещё не закончен, словно она хотела сказать что-то ещё. Но смотрела на Марту и молчала.

Марта молчала в ответ.

Конечно, у неё к Анжелике было много вопросов, но встреча произошла так внезапно, что Марта оказалась не готова задать их.

По Анжеликиному лицу было видно, что и у неё есть вопросы к Марте, и есть что сказать горбатой девушке, о чём предупредить её… Но слова не звучали.

Так и не решившись сказать задуманное, Анжелилка развернулась на каблучках и отправилась к коридорчику, отмеченному ведьмой, горящей на костре.

Марта ещё некоторое время смотрела ей вслед, а потом тряхнула головой, скидывая странное оцепенение и шагнула в пелену.

Мысли вернулись в прежнее русло, и, открывая дверь в свою комнату, Марта уже думала: «С Анжеликиной картиной всё понятно – был такой случай в её жизни, из-за него Анжелика попала сюда, в университет магии. А вот что означают танцующие нимфы, неясно».

Когда Марта зашла в комнату, Полина уже плескалась в душе. Вещи её по обыкновению были разбросаны по комнате. Марта задумчиво взяла платье Полины и повесила его на спинку стула.

Расправляя платье, Марта обнаружила, что всё ещё сжимает в руке листочек с расписанием, который ей дала Анжелика. Марта повернулась к столу, чтобы положить листок, и тут увидела, что на столе, на котором утром было пусто, теперь высятся две стопки учебников и тетрадей, рядом с ними лежат ручки и карандаши с линейками.

Марта подошла, посмотрела – учебники в обеих стопках были одинаковыми, по тем предметам, которые девушки изучали сегодня. Марта полистала их и отложила в сторону.

Когда откладывала книгу, то нечаянно столкнула тетрадь, та упала и раскрылась на первой странице. Марта увидела надпись: «Студентка 1 курса университета магии, факультет ведьмовства Полина Вересова. Предмет: «Заговоросложение». Преподаватель профессор Ива Медлибор. Домашнее задание: составить заговор на удачу»

Марта положила тетрадь обратно в стопку, поняв, что эта стопка предназначается Полине, и подошла ко второй, взяла первую попавшуюся тетрадь, раскрыла. Там было написано: «Студентка 1 курса университета магии, факультет ведьмовства Марта Воронова. Предмет: «Истории магии». Преподаватель профессор Февронья Статс. Домашнее задание: написать реферат об использовании магических символов».

Марта была в шоке. Она была уверена, что на сегодня учёба закончилась, а оказалось – далеко нет.

Взяла следующую тетрадь. Там значилось: предмет «Заговоросложение». Преподаватель профессор Ива Медлибор. Домашнее задание: составить заговор на защиту от привидений.

Третья тетрадь была по травоведению, нужно было написать реферат по лечебным свойствам ромашки аптечной. Запись в четвёртой тетради гласила, что для подготовки к Бельтайну нужно выучить ритуал вызывания покровительствующего духа… По зельеварению выучить рецепт приготовления успокоительной настойки… По прорицанию – написать реферат по использованию магических кристаллов в практике средневековых предсказателей…

Марта в изнеможении опустилась на стул.

Из ванной вышла разрумянившаяся Полина.

– Ты чего там сидишь? – спросила она у Марты.

– Ох, подруга, у нас с тобой тут домашнего задания выше крыши!

– Какого задания? Откуда? Нам никто ничего не задавал!

– Ещё как задали! Тут неделю учить… так, а какие предметы у нас завтра?

Марта развернула листочек. Предметы были те же, что и сегодня, плюс ещё один предмет – ритуальные песни. И вести их будет профессор Прохор Сиявуш.

Марта бессильно опустила голову на стол.

Полина подошла к ней и взяла листочек с расписанием, посмотрела, словно Марта могла ошибиться и прочитать совсем не то, что там было написано, потом взяла тетрадь Марты.

– Твои вон там, – сказала Марта и кивнула в сторону Полининой стопки.

Марта тяжело вздохнула, взяла первую попавшуюся тетрадь, открыла её, нашла соответствующий учебник, нашла нужную тему и начала читать. Потом взяла ручку и стала записывать в тетради.

– Ты что, будешь сейчас делать всю эту домашку?! – ужаснулась Полина.

– Ага! И ты тоже будешь, – ответила ей Марта.

– Сегодня?.. – На лице Полины было написано искреннее страдание.

– Думаю, да, подруга! – совершенно серьёзна ответила Марта.

Она уже справилась с отчаянием и приняла решение. Но посмотрев на совершенно раскисшую Полину, сказала:

– У нас нет выбора… – и ткнув ручкой в свой горб добавила: – Как видишь, у них есть хорошие способы убеждения.

Полина с ужасом посмотрела на Марту и пододвинула стул.

Очень быстро выяснили, что по всем предметам задания для Марты и для Полины отличаются.

Спустя какое-то время Полина застонала:

– Это же невозможно! Столько выучить за один день!

Марта, которая к тому времени уже втянулась в процесс, ответила:

– А ты не думай об этом. Просто делай и всё.

– Как так – не думай? – застонала Полина.

Марта оторвалась от работы и посмотрела на подругу.

– Полина, – сказала она. – Представь, что завтра ты встретишься с Бардом, а у тебя горб за невыполненные уроки.

– Они не посмеют! – прошептала, побледнев, Полина.

– Посмеют, – жёстко ответила Марта и вернулась к своим записям.

Полина взглянула на Марту широко раскрытыми глазами, в которых читался ужас, и тоже села рядом. Взяв верхний учебник и тетрадь, она тяжело вздохнула и погрузилась в заговоросложение.

– Хм… Тут написано, что нужно составить заговор на удачу. Но мне ведь и так всегда везёт!

– Не в этот раз, дорогая… – тяжело вздохнув, ответила Марта.

– Ну да… – согласилась Полина. – Так… заговор на удачу… заговор… Это стихи, что ли?

Марта снова оторвалась от своих записей.

– Вспомни, что говорил Ива Медлибор, – сказала она Полине.

– Медлибор сказал, что все стихи родом из заговоров и напевов. Хм… Так может потому песенную поэзию и за поэзию не считают, что она изначально не от заговоров родом, а от напевов, то есть, песен?

Марта пожала плечами.

– Возможно… Кто ж теперь знает наверняка? Хотя, бывают же стихи, которые поются? И при этом остаются стихами. И бывает, что в песне хорошие стихи…

– А может, когда в песне хорошие стихи, это означает, что стихи были изначально, а песня появилась позже. Хотя, ты права, для нас сейчас это абсолютно не важно… Но интересно…

Последние слова Полина произнесла чуть слышно. Слова потерялись за ритмом, который Полина принялась легонько отстукивать пальцем.

– Заговор на удачу… Заговор на удачу… – шептала она. – Хотите заговор? Значит, будет заговор…

И принялась записывать текст. Казалось слова сами стекают с кончика обыкновенной шариковой ручки и укладываются в строчки…

Встану на заре, выйду из дома на дорогу, что на семи ветрах. Как подхватит меня первый ветер, так отнесёт в страну здоровья и красоты, и всю красоту и здоровье мне. Как подхватит меня второй ветер, так отнесёт в страну свершившихся мечтаний, и все мечтания, которые свершаются, мои. Как подхватит меня третий ветер, так отнесёт в страну, где друзья надёжные, и всё надёжные друзья у меня. Как подхватит меня четвёртый ветер, так отнесёт в страну, где работа спорится, и всё у меня. Как подхватит меня пятый ветер, так отнесёт в страну, где вера сильная, да всё во мне. Как подхватит меня шестой ветер, так унесёт в страну, где все радуются – мне. Как подхватит меня седьмой ветер, да унесёт в страну удачи, а удача – это я и есть. Слово моё твёрдое, слово моё верное! Значит быть посему!

Полина поставила точку и ещё раз перечитала текст.

– А что, я уже прямо чувствую, как удача попёрла! – сказала она вдохновенно.

Марта прыснула над своей тетрадью. А потом озорно глянула на подругу и спросила:

– А в уроках твоя удача поможет?

– Легко! – ответила Полина, любуясь только что составленным первым в своей жизни заговором. – Сейчас как напишу всё махом!

– А со мной удачей поделишься? – спросила Марта.

– Бери, читай! Мне для тебя ничего не жалко! – ответила Полина и широким жестом пододвинула тетрадь к Марте.

Марта, дурачась, прочитала нараспев заговор Полины.

– Нужно трижды! – с деланой серьёзностью сказала Полина.

Марта прочитала текст заговора ещё дважды – громко, с пафосом. Полина придирчиво слушала. В конце критически заметила:

– Конечно, не идеальное прочтение этого гениального текста, но всё равно хорошо!

– Покажи пример, – предложила Марта.

– Легко! – ответила Полина, вскочила на табуретку и, воздев руки к потолку, с придыханием, жестикулируя и постоянно заглядывая в тетрадь, прочитала своё сочинение.

– А ещё два раза? – смеясь заметила Марта. Полина поморщилась. – Давай, давай! – настояла Марта.

Второй раз Полина прочитала с подвываниями. В третий раз – изо всех сил стараясь сохранить серьёзность.

Едва прозвучали последние слова, подруги рассмеялись. Сразу стало легко. Напряжение ушло. Словно девушки целый день отдыхали, а не учились.

– А тебе какой заговор нужно написать? – спросила Полина.

Марта нашла нужную тетрадь и прочитала задание вслух:

– Хм. Защита от привидений… Ну и как мы от них защищаться будем?

Полина задумалась ненадолго и сказала:

– Мы им скажем: «А идите-ка вы!». Они и уйдут.

– Чтобы ушли, нужно сказать убедительно, – Марта с сомнением покачала головой. – А как убедительно для привидений?

– Ну, думаю, нужно саспиенса нагнать для них, чтоб они испугались…– с деланой серьёзностью спросила Полина.

– Чего-чего нагнать? – Марта с интересом уставилась на подругу.

– Жути… – пояснила Полина.

– А чего боятся привидения? Света? – уже всерьёз предположила Марта.

– Ох, Марта! Привидения боятся, что их в серьёз не примут! Что над ними будут смеяться…

– Смеяться, говоришь? Ну что ж, сделаем им смешно…– Марта взяла ручку и начала записывать в тетради:

Привидение, ха-ха,

Испугалось петуха!

Побросало цепи наспех,

И сбежало – курам на смех.

Мы его боялись слишком,

А оно само трусишка!

Полина критически, с видом профессионала прочитала Мартину писанину и огласила вердикт:

– Я б на месте привидения постеснялась бы нападать после такой обидной дразнилки.

– На том и порешим! – улыбнулась Марта и отложила тетрадь и учебник в сторону. – Будем считать, что один предмет мы сделали. Что там у нас дальше?

С шутками и прибаутками подруги быстро выполнили домашнее задание и отправились спать.

– Как ты думаешь, я Барду понравилась? – спросила Полина, когда в комнате остался гореть только один ночник.

– Ох, – вздохнула Марта. – Надеюсь, что он хороший человек, иначе, если вдруг окажется, что он подлец и гад, я его убью.

– Там в хрустальном шаре змея укусила меня, – вздохнула Полина. – А на травологии змея приползла к тебе.

Марта приподняла голову и посмотрела на подругу и сказала:

– Думаю, Полина, нужно согласиться с версией преподавательши-цыганки. Змея в твоём видении не змея вовсе, а символ мудрости. Как Лилит Златановна сказала…

Полина помолчала немного, а потом спросила:

– А как бы ты расшифровала видение? Если не слушать преподавателя… Именно как ты сама считаешь. Только честно!

 – Как бы я расшифровала… – Марта задумалась. – Я бы сказала… тут возможны несколько вариантов. Во-первых, если змея я, то я приревновала и убрала соперницу. Но это на поверхности… Думаю, что Лилит Златановна была бы довольна, если бы ты именно так расшифровала своё видение. – Марта помолчала, дожидаясь реакции Полины на свои слова, но Полина молчала. Поэтому Марта продолжила. – Но я бы расшифровала твоё видение по-другому. Я бы сказала, что Бард не тот, за кого себя выдаёт и тебе грозит опасность. Возможно, змея спасла тебя.

– Ничего себе спасла! – воскликнула Полина и тяжело вздохнула.

– Я понимаю, как мои слова выглядят, – сказала Марта. – И тем не менее. Ты спросила, и я честно ответила.

– Да я понимаю, что честно, – вздохнула Полина. – Ну ладно, давай спать.

Полина погасила ночник и повернулась к Марте спиной.

Марта лежала и смотрела в темноту. Она была честна с Полиной и сказала так, как действительно считала. Но и прекрасно понимала, что Полина услышала то, что хотела услышать. Вот только Бард перестал для Марты существовать в тот момент, когда он обернулся, и она увидела тёмную сущность лаборанта.

«Хотя… – Марта задумалась. – А действительно ли я увидела то, что увидела? Может мне это всё показалось?»

Марта попробовала списать всё на своё богатое воображение, но что-то в душе заныло, запротестовало… Словно та часть Мартиной души, которая опознала тёмную сущность, настолько сильно испугалась, что никаким рассудком задавить её было невозможно.

Осталось только придумать, как донести до Полины свои чувства. Ведь поначалу-то Марте Бард тоже понравился, и Полина это заметила.

Пока Марта раздумывала, Полина засопела во сне.

И тут Марта почувствовала тонкий розовый аромат.

Та часть души, что была взволнована Бардом, насторожилась, и Марта сама не зная почему притворилась спящей.

Луна наполняла комнату призрачным светом, и в этом свете Марта увидела, как в комнате внезапно появился мужской силуэт – только что его не было, и вот он здесь. Он сделал характерное движение, словно подкрутил усы. Потом подошёл к столу, заглянул в тетрадки – сначала Полинины, потом Мартины. Потом щёлкнул пальцами и исчез.

Марта лежала не шевелясь. Сна не было ни в одном глазу. Сердце стучало как бешеное…

Глава 13

Когда скорая увезла Владимира, Анна Юрьевна повернулась к Петру Ильичу. Он был несколько растерян и не знал, как поступить. С одной стороны, время уже позднее, и оставаться у одинокой женщины было неудобно. С другой стороны, произошли такие события… Этот явившийся непонятно откуда бывший муж со странными претензиями… Плюс, слёзы Анны Юрьевны в трамвае…

Пока вокруг была суета, вопроса уходить или остаться не стояло. Ясно было, что нельзя бросать женщину наедине со всеми этими проблемами. Но теперь, когда наедине остались уже Анна Юрьевна и Петр Ильич, нужно было что-то решать.

И он с удовольствием остался бы, если бы Анна Юрьевна подала хоть малейший знак или намёк. Но она молчала и никак не помогала Петру Ильичу определиться с выбором.

Анна Юрьевна стояла независимая и самодостаточная. И ждала…

Пётр Ильич чувствовал, что сейчас решается будет ли у них общее будущее. Он понимал, что должен что-то сделать, понимал, что Анна Юрьевна ждёт чего-то именно от него – киках-то слов или поступка. И совершенно не знал каких.

Что лучше? Пожалеть её и остаться?.. Попрощаться и уйти?.. Ему нужен был хотя бы намёк.

Время утекало, как песок сквозь пальцы. Вот уже на ладонях осталось несколько песчинок и Анна Юрьевна, как в замедленном сне начала медленно поворачиваться в сторону Петра Ильича. Вот она уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы вынести вердикт, и Пётр Ильич с ужасом понял, что вердикт будет не в его пользу.

Нужно было что-то делать и срочно. Иначе, Пётр Ильич знал это наверняка, он потеряет Анну Юрьевну навсегда. И он должен сам найти правильное решение.

Вот только какое?

Одно он знал наверняка: Анна Юрьевна стала ему безмерно дорога. Ещё тогда, когда она пришла к нему в кабинет как свидетельница по делу об исчезновении двух девушек –он увидел в ней уставшую женщину и вдруг пожалел её. Ещё тогда он почувствовал не просто симпатию, а нечто большее – притяжение. Именно это притяжение привело его в цветочный магазин. Образ Анны Юрьевны стоял перед его глазами, когда он выбирал цветы.

Да, собственно, и не выбирал. Он и представить не мог в руках Анны Юрьевны другой букет…

А потом, когда она плакала в трамвае, он готов был мир перевернуть, чтобы только она улыбнулась.

А уж когда пришёл Владимир… Пётр Ильич готов был драться за неё насмерть. И судя по всему, она это почувствовала, раз сказала бывшему мужу, что посмотрела бы на то, как он разберётся с Петром Ильичом…

Когда же потом она стояла, словно королева, Пётр Ильич понял, что готов положить к её ногам мир.

И теперь нужно было срочно принять правильное решение, сделать что-то, что помогло бы ему завоевать любовь этой женщины. А он растерялся…

Время утекало, а с ним и шанс на счастье.

И тогда Пётр Ильич в каком-то сумасшедшем отчаянии шагнул к Анне Юрьевне и сказал искренне, как есть – не придумывая ходов:

– Анна Юрьевна… Аннушка. Я хочу вас. И мучительно ищу повод остаться. И не нахожу.

Анна Юрьевна чуть заметно улыбнулась, и ещё до того, как она ответила, Пётр Ильич понял, что это были единственно правильные слова. Что в общем-то и подтвердила Анна Юрьевна.

– Так оставайся без повода, – негромко сказала она.

Слова прозвучали тихо. Но была в них такая сила, такой призыв, что Пётр Ильич шагнул и взял женщину за руки. Но потом не выдержал и поцеловал…

Мир поплыл, закружился. Изменился.

Во всём мире теперь существовали только Анна Юрьевна и он, Пётр Ильич. Его пальцы сплелись с её пальцами, его губы не могли утолить жажду, её запах… Какой чарующий был у неё запах… Начальной нотой стал аромат нежнейших роз, нотой сердца – аромат альстромерий, и основой к ним, базовой нотой поплыл аромат кофе арабики…

Три волшебных аромата – роз, альстромерий и кофе – смешались и появилось нечто новое, чего раньше не существовало в этом мире. Нечто сильное, притягательное, способное разрушать и способное созидать.

Никогда ещё близость с женщиной для Петра Ильича не была такой волнующей и… запечатлевающей. Он целовал и целовал Анну Юрьевну и не мог оторваться. Потом подхватил её на руки словно пушинку и отнёс на кровать.

Одежда полетела прочь, открывая доступ к запретным местам и снимая барьеры…

Пётр Ильич покрывал поцелуями податливое тело Анны Юрьевны и никак не мог остановиться – ничего более сладкого он в своей жизни не знал. Конечно, в его жизни были женщины, но ни одна не могла сравниться по притягательности с Анной Юрьевной. Он целовал её снова и снова, пил её женственность и никак не мог утолить жажду. Наоборот, казалось, что жажда становится всё сильнее и сильнее, поцелуи всё настойчивей и настойчивей и…

Анна Юрьевна в изнеможении застонала.

Самой лучшей на свете музыкой был для Петра Ильича этот сладостный стон любимой женщины. До капельки выпил он этот стон, до самой последней капельки…

И лишь когда тело Анны Юрьевны стало теплее и мягче, Пётр Ильич заглянул в её глаза.

Она, встретившись с ним взглядом, прошептала:

– Иди ко мне…

И Пётр Ильич на стал больше сдерживать своё рвущееся желание. Он вошёл… И наполнил любимую женщину своей любовью, своим теплом, счастьем обладания… И на самом пике наслаждения – новой жизнью.

Спустя несколько минут и целую вечность мир вернулся к своим привычным очертаниям. Пётр Ильич стал зябнуть, и Анна Юрьевна потянулась за одеялом, отброшенным в сторону. Пётр Ильич помог ей достать его и расправить.

Укрывая Анну Юрьевну и укрываясь, он нечаянно коснулся её груди, которую только что ласкал. Волна нежности поднялась в нём, и он с благодарностью поцеловал Анну Юрьевну в плечо и прошептал:

– Спасибо!

Получив ответный поцелуй и слова благодарности, он ласково обнял Анну Юрьевну, убедился, что ей удобно и снова поцеловал, теперь в макушку.

– Люблю тебя, – сказал он и добавил: – Если и есть в мире счастье, то это оно.

– Да, – подтвердила Анна Юрьевна.

Анна Юрьевна поёрзала немного, поудобнее устраиваясь на плече Петра Ильича, и закрыла глаза. Спать она не хотела, но, слушая ровное дыхание мужчины, задремала.

…И снова оказалась в большом зале. Пахло розами, играла музыка. Анна Юрьевна увидела, что в её сторону идёт мужчина в чёрном, с подкрученными вверх усами, в руках у него роза.

Он идёт, как хозяин положения – спокойно, расслаблено…

И вдруг натыкается на прозрачную стену – откуда стена взялась, Анна Юрьевна даже не поняла. Мужчина в чёрном, кстати, тоже.

Он с недоумением поднял руку и принялся ощупывать незримую преграду.

Анна Юрьевна видела его попытки и понимала, что он не сможет подойти к ней. Она прислушалась к своим чувствам, и поняла, что и не хочет, чтобы он подходил.

Она стояла и равнодушно смотрела на попытки усатого преодолеть барьер – он прикасался к барьеру розой, размашисто рисовал цветком на прозрачном барьере дверь, хлестал розой по невидимой стене, в отчаянии долбил в неё кулаком, пинал…

Когда Анне Юрьевне надоело смотреть на безуспешные попытки усатого проникнуть за барьер, она спокойно повернулась к нему спиной и увидала, что позади неё стоит другой мужчина – Пётр Ильич. Просто стоит и любуется Анной Юрьевной, и не обращает никакого внимания на усатого, словно того и нет вовсе.

Анна Юрьевна улыбнулась Петру Ильичу, и он раскрыл для неё объятия. Она шагнула навстречу.

Пётр Ильич нежно обнял Анну Юрьевну и сказал восхищённо:

– Моя королева!

И от его голоса бальный зал, музыка и усач в чёрном исчезли, будто их и не было никогда…

Анна Юрьевна проснулась и увидела, что она лежит на плече у Петра Ильича, а он спит – спокойный и умиротворённый.

***

Едва Полина отвернулась от Марты, как словно бы провалилась в сон. Вот только что она лежала на кровати в комнате, где поселили их с Мартой, и вот уже стоит на лесной поляне – идеально круглой, словно созданной искусственно.

Со всех сторон поляну окружали дремучие сосны, но на самой границе рос густой подлесок – непролазные кустарники лесного ореха, шиповника, бузины…

Кроме Полины на поляне никого не было, но в лесу за кустами угадывалась жизнь – слышалось пение птиц, шелест травы, хруст веток…

Полина огляделась. Место было незнакомое. Как она здесь оказалась – неизвестно. Лес, окружающий поляну, был тёмным, и это добавляло жути.

– Эй, кто тут есть?! – крикнула Полина.

Звуки в лесу стихли, и от этого стало ещё страшнее.

Полина оглянулась и подняла высохшую сосновую корягу.

– Я вооружена, имейте ввиду! – снова крикнула она в темноту леса.

В лесу воцарилась тишина. Потом ветки затрещали, и на поляну вышел златорогий олень, тот самый, который приходил на занятие по травоведению к Агафье Тихоновне Бабушкиной.

– Заграй?.. – неуверенно спросила Полина и отбросила корягу.

Олень подошёл к ней и склонил голову, напрашиваясь на ласку.

Полина почесала оленю между рогов, он фыркнул от удовольствия и пододвинул голову ещё ближе.

Полина смелее почесала между рогов, потом погладила благородную шею.

Олень преклонил колено, как бы предлагая Полине прокатиться.

– Это же сон? – спросила Полина у оленя.

Олень согласно качнул головой и кивнул на спину, приглашая Полину сесть.

Она не стала долго раздумывать и, взобравшись на спину Заграя, взялась за рога.

Олень аккуратно встал и сделал несколько шагов, как бы проверяя, крепко ли сидит наездница.

И тут Полину охватил азарт. Она сжала пятками бока, понужая оленя двигаться. А ему словно именно этого и было нужно. Победно протрубив, олень широкими прыжками поскакал в лес.

Если на поляне было светло, то в лесу Полину окружила тьма.

Полина подумала: испугаться ей или нет… Потом решила, что пугаться не будет – это же сон! И прижалась к сильной мускулистой спине Заграя.

Олень скакал и скакал – быстро и уверенно. Деревья мелькали одно за другим. Ровный шаг златорогого постепенно убаюкивал девушку.

«Интересно, – подумала она, засыпая, – сплю я или не сплю? А если сплю, то могу уснуть во сне? И если вдруг усну, что произойдёт?..»

Не успела Полина додумать, как оказалась в большом лабиринте, все стенки которого были зеркальными и, отражаясь друг в друге бесконечное множество раз, создавали мир настолько нереальный, что Полина даже не стала делать попыток разобраться что это за место. Единственное, о чём она подумала, рассматривая свои бесчисленные отражения – хорошо, что она красивая, и отражения лишний раз ей показывают её красоту.

И ещё она подумала о том, что Марте тут было бы очень некомфортно – видеть столько горбов…

Полюбовавшись, Полина двинулась по зеркальному коридору, и её отражения тоже двинулись: часть – в ту же сторону, что и она, а часть – поспешили прочь.

Полина рассматривала их, удивляясь непривычному эффекту, и отражения тоже рассматривали… что-то…

…Или кого-то…

Потому что вскоре Полина услышала чужеродный звук.

Она прошлась, а потом пробежалась, и отражения повторили всё за ней, а звук остался таким же, каким и был.

Полина остановилась и прислушалась, ей хотелось знать, что это за звук и с какой стороны он исходит. Он отражался от стен, множился и перекатывался эхом по лабиринту, и выяснить, откуда он идёт, было совершенно невозможно.

Спустя несколько минут Полина поняла, что этот многократно отражённый от стенок лабиринта звук – звук шагов – чьих-то, не её.

Оглядываясь и видя в зеркалах только свои отражения, Полина испугалась. Но потом решила, что это же сон, и осталась стоять на месте, дожидаясь, пока тот, чьи шаги она слышала, подойдёт поближе.

Ждать ей пришлось недолго. Лабиринт словно бы почувствовал её готовность встретиться с тем, чьи шаги она слышала, и к её отражениям присоединились тысячи отражений Барда.

Полина рассматривала отражения и не понимала, где настоящий Бард, а он не спешил обозначить себя.

И… все отражения красавчика лаборанта смотрели на Полину! В то время, как отражения самой Полины смотрели в разные стороны.

Едва она это поняла, как зеркала, и отражения в них, начали рушиться и проваливаться в темноту.

Полина смотрела на зеркальный дождь, на то, как осколки двух красивых лиц – её и Барда падают в бездну и ей было жалко, что столько красоты пропадает даром.

В какой-то момент ей показалось, что это не осколки зеркал падают вниз, а это она летит вверх, и куда вынесет её, она не знает.

Стало неуютно. Ей так хотелось, чтобы повезло, чтобы поток вынес куда-нибудь в знакомое и безопасное место… или хотя бы в красивое… Но поток был неуправляемым.

Эх, тут бы немного удачи!..

И тогда Полина начала вспоминать заговор на удачу, написанный ею перед сном, но слова, которые она произносила, летя навстречу зеркальным осколкам, теперь складывались иначе…

Поднимусь на заре на лысую гору к семи ветрам. Как подхватят меня семь ветров, как понесут на семь сторон…

Полина растерялась, она хорошо помнила, что писала не этот текст. Ведь его трижды прочитала Марта, и трижды прочитала она сама… Но слова произносились помимо её воли.

…как на семь сторон да за семь морей…

Полина попробовала закрыть ладонями рот, но слова звучали, и она ничего с этим поделать не могла.

…как за семь морей да за семь веков…

Она хотела закричать, но получилось только:

…Как за семь веков да к семи ведьмам-матерям.

Примут ведьмы-матери меня – жертву – и будет мир…

…Слово моё твёрдое, слово моё верное! Значит быть посему!

Вихрь подхватил Полину и понёс её всё быстрее и быстрее, а она сквозь слёзы всё шептала и шептала:

– Это только сон… это только сон…

Осколки падали, Полина летела… И это продолжалось довольно долго. Однообразие сначала притупило страх, а потом и вовсе сморило. И засыпая, Полина подумала: «Хоть бы приснилось что-то красивое…»

Потихоньку начало светать, и осколки зеркал с отражёнными в них лицами Полины и Барда превратились в осенние листья. И Полина тоже почувствовала себя осенним листом. Она мягко опустилась на землю вместе в другими жёлтыми и красными собратьями… сосёстрами… Это было мягко и шелестно… И очень красиво!

И тут Полина увидела, как по осенним листьям идёт Бард. Листья шуршат под его ногами, стонут…

И вот это уже и не листья вовсе, а студентки университета магии, и Бард наступает на них… Они кричат, а потом замирают, а он не обращает на них никакого внимания, просто идёт себе и всё.

Он подходит всё ближе и ближе, и вот сейчас наступит на Полину…

Полина испугалась, закричала и…

…И проснулась.

Она была в своей комнате в университете магии. Стояла глубокая ночь. Над кроватью горел ночник – его тусклого света едва хватало, чтобы сориентироваться в пространстве. Царила тишина. На соседней кровати под золотистым балдахином посапывала Марта. В мире ничего не происходило. Во всяком случае Полине так казалось.

***

Когда Серафимович исчез, Марта ещё долгое время лежала, прислушиваясь. Но в комнате было тихо. Марте хотелось плакать от бессилия, она поняла, что не может быть в университете магии в безопасности нигде, даже в комнате, которую выделили им с Полиной.

Она вспомнила слова Полины про видеокамеры и мысленно усмехнулась – видеокамеры, это такая мелочь! У них всегда есть слепая зона, их легко обмануть, а тут – Серафимович – Марта была уверена, что видела именно его – свободно появляется и исчезает, когда ему заблагорассудится!