Текст книги "Заклятие роз (СИ)"
Автор книги: Анна Самойлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
«Ей ненависть помогает, – ответила Анна Юрьевна. – В ненависти большая сила…»
Марта оглянулась на Анну Юрьевну. Та по-прежнему сидела на быке, а Пётр Ильич шёл за плугом. Но по неустойчивой походке и опущенным плечам было понятно, что им обоим очень тяжело. Не пахать, нет – тяжело вспоминать.
А ещё Марта увидела, как Анна Юрьевна постоянно оглядывается и старается держать быка, чтобы тот шёл ровно, чтобы Петру Ильичу было легче. А он старается держать плуг ровно, чтобы бык шёл ровно, чтобы Анне Юрьевне было легче управлять им.
Даже отсюда, издалека Марта почувствовала ту нежность и заботу, которые окружали Анну Юрьевну, Петра Ильича и даже их быка.
И ей показалось, что их быку это нравится.
Анжелика же просто пахала. Подоткнув юбку и упираясь в поручни плуга, она решительно шагала по только что проложенной борозде.
Марта видела, что Анжелике тяжело. И ещё она поняла, что для Анжелики это привычный способ справляться с трудностями – работать, работать, работать… За делом не остаётся ни времени, ни сил для страданий. Видимо так же Анжелика хваталась за всякую работу, чтобы справиться с болью от предательства молодого человека и от страха перед толпой, когда те, кого она несколько минут назад считала если не друзьями, то приятелями, тащили её на улицу и кричали «На костёр её!». Видимо, спасаясь в работе от боли, Анжелика и стала помогать Серафимовичу готовить заклятие роз…
Солнце стояло над головой, сильно хотелось пить, силы заканчивались у всех – человеческие возможности не беспредельны, а конца-краю этому полю видно не было.
В какой-то момент Марта запнулась, и не упала только потому, что держалась за поручни плуга.
Потом она запнулась снова…
Потом ещё раз…
Но вот быки дошли до конца поля. Развернулись. И пошли на второй круг.
И тогда Марта почувствовала отчаяние, потому что поле страданий было бесконечным.
Глава 30
Вскоре у Марты не осталось сил смотреть за Полиной, Анжеликой и Анной Юрьевной с Петром Ильичом. Она только видела спину Серафимовича. Марта уже не разглядывала опущены ли у него плечи или нет… По-прежнему ли он хромает? Ну да, хромает, а как же иначе?..
А иначе никак… Это поле страданий. А страдания бесконечны. Особенно, когда человек в жизни оступился. После этого ему до конца жизни суждено хромать, тащить на себе отметину о проступке. И даже самые лучшие берцы тут не помогут.
Марта вдруг подумала, что Серафимович все две тысячи лет ждал, что ему придётся допахать это чёртово поле, выполнить магический договор. Поэтому он и ходил в берцах – был готов… А что, вполне!
Эта мысль Марте понравилась. Но тут пришла следующая – а что у него за часы? Сумрачный колдун, когда увидел часы, то не захотел пожать руку Серафимовичу. Значит, это не просто часы, а какой-то прибор… По перемещению? Откуда и куда? Из этого мира в тот? А зачем? Зачем Серафимович носит эти часы и почему во всём университете магии нет часов. И зеркал тоже нет…
Марта усмехнулась – они столько с Полиной мечтали о том, чтобы где-то в тишине и покое поговорить, обдумать всё, что происходило с ними с тех пор, как они попали под заклятие роз. Теперь у Марты было много времени – думай не хочу!
«Хочу думать или не хочу?» – подумала Марта и усмехнулась своим мыслям. Думать приходилось невзирая на желания. Во-первых, потому что голову нужно было чем-то занять, чтобы справиться с болью. А во-вторых, нужно было найти выход – поле бесконечное и простому смертному человеку не под силу вспахать его всё. Даже пятерым смертным не вспахать! Значит, нужно найти решение… Должно быть решение!
«Думай, Марта, думай!» – приказала она себе.
Бабушка учила её в трудных ситуациях идти к истокам. Идти туда, где всё началось.
Что ж, к истокам, так к истокам… только где они, эти истоки?
Марта оглянулась на подруг и сердце её сжалось от боли за них. Она оглядела поле – конца-краю по-прежнему не было видно. Она снова зацепилась взглядом за спину Серафимовича – началось всё с него. С его предательства. И если бы это можно было б как-то изменить… Вернуться и убедить или заставить его пахать поле там… тогда…
Но время течёт и повернуть его вспять невозможно – это все знают.
Или всё-таки можно?
И что будет, если повернуть время вспять? Ну вернётся туда Серафимович, допашет поле вместе с другом и что?
А ничего! Не будет университета магии, не будет этой странной битвы с Сумрачным колдуном, не будет студенток и преподавателей, а главное, не будет здесь самого Серафимовича…
Сердце Марты сжалось от боли и на глазах выступили слёзы.
Получалось, для того, чтобы облегчить участь Полины, Анжелики и Анны Юрьевны с Петром Ильичом, нужно пожертвовать Серафимовичем. Всё в душе воспротивилось этим мыслям.
– Он не пешка, чтобы им жертвовать! – сказала себе Марта.
Сказала негромко, но Серафимович, казалось, услышал её. Он словно бы ждал чего-то такого. Оглянулся и посмотрел на Марту, потом замедлил ход, а после и вовсе остановился.
Марта удивлённо смотрела на него. Она с трудом разогнула уставшую спину и сейчас не знала: радоваться ли передышке, опасаться ли новой волны страданий или… Ох, не зря Серафимович перестал пахать!
А он между тем оставил своего быка и сильно хромая пошёл к Марте, помахав всем остальным, чтобы они тоже подошли.
Марта смотрела на него и видела перед собой человека, во всём виде которого просто вопила обречённость.
Когда все собрались, Серафимович хрипло сказал:
– Вы должны принести меня в жертву. Вы тут из-за меня, и, если принесёте меня в жертву, поле отпустит вас.
– Нет! – ответила Марта чуть быстрее, чем все остальные. – Нет!
Даже Полина сказала с неприкрытой ненавистью:
– Нет!
Именно Полининому «нет» Серафимович удивился больше всего. И спросил у неё:
– Почему нет? Вам-то я больше всего страданий доставил.
Полина усмехнулась и зло ответила:
– Сбежать хотите?
– В смысле? – удивился Серафимович. – Я хочу вам облегчить жизнь.
– Сбежать хотите… – Полина усмехнулась. – Сбежать от страданий… Нет уж! Пашите идите!
– Но ведь… – Серафимович был обескуражен.
– Понимаете, уважаемый, – вмешался в разговор Пётр Ильич. – Вот вы принесёте себя в жертву. А как нам потом с этим жить? Вы побывали в этой шкуре уже, не так ли?
Серафимович удивлённо посмотрел на Петра Ильича, а потом обвёл взглядом остальных и растерянно произнёс:
– Я только думал…
– Как всегда вы думали только о себе, – отрезала Анжелика, но в её словах не было привычной Марте резкости.
И тогда Марта неожиданно для самой себя спросила у Серафимовича:
– А если бы была возможность вернуться на две тысячи лет назад и там допахать поле, или сделать то, что вы сделали, что б вы сейчас выбрали?
Серафимович грустно посмотрел на неё и тихо ответил:
– Дня не было, чтоб я не думал об этом. И ещё совсем недавно мой ответ был бы однозначным – я бы допахал несмотря ни на что. А вот сейчас я не знаю.
И Серафимович заглянул в глаза Марте. И она в его глазах, как в зеркале, увидела себя. Нет, не отражение – образ. От этого одного взгляда перед Мартой обнажилась душа Серафимовича, душа, полная любви к ней, к Марте.
– Если я сейчас отправлюсь туда, я не буду помнить ничего из… Я не вспомню вас, не вспомню университет, ничего…
– Куда не кинь, всюду клин, – покачала головой Анна Юрьевна.
– То есть, вы с этими воспоминаниями готовы умереть, но не готовы жить? – презрительно спросила Полина.
Марта с удивлением посмотрела на Полину. Она не узнавала подругу – та открылась для неё совершенно с новой стороны.
Серафимович стоял растерянный.
– Это поле бесконечно, – пробормотал он.
– В природе нет ничего бесконечного, разве что человеческая глупость, – пожал плечами Пётр Ильич.
Серафимович уставился на Петра Ильича, а потом перевёл взгляд на его ноги. Пётр Ильич был босой. Обмотки то ли потерялись, то ли он сам снял их, и теперь стоял просто. Закатанные до колен штаны оголяли крепкие мускулистые икры, и Марта подумала, что, наверное, босиком по свежевспаханному полу хорошо пройтись, приятно…
«Пройтись! – оборвала она себя, – А не работать!»
Серафимович, глядя на ноги Петра Ильича, сказал:
– Я сделал для вас столько зла, а вы готовы ради меня… – в голосе его прозвучало искреннее сочувствие.
– Не обольщайтесь, – отрезала Анжелика, – не ради вас. Ради себя и своей чистой совести. Может, мы уже приступим к работе, пока быки не разбежались.
Но быки спокойно стояли и ждали, когда закончится совет. И это удивило Марту. Она хорошо помнила, как в самом начале быки норовили освободиться.
Эта перемена в поведении животных добавила Марте уверенности, и она сказала:
– Скоро всё закончится. Давайте работать.
Похоже, что этот совет не только ей добавил сил. Марта шла за быком и чувствовала – что-то незримое изменилось над полем. То ли тучи стали не такими рваными, то ли солнце больше не жгло, не сушило, то ли земля стала мягче, податливей, то ли у пахарей открылось второе дыхание… А, может, просто появилась надежда.
По-прежнему сильно болела спина, уже дрожали от усталости ноги. По-прежнему слова-всполохи били точно в цель. Но на душе стало светлее, словно страдания очистили душу.
«Как город после грозы, – подумала Марта, налегая на плуг. – Где-то ветром сбило веточки, где-то даже деревья поломало, но в целом город, напоённый влагой, радуется солнышку и радуге».
Марта в поисках радуги непроизвольно взглянула на небо.
И действительно, от горизонта к горизонту раскинулся многоцветный мост.
Любуясь на него, Марта с улыбкой допахала очередную борозду и вдруг обнаружила, что поле страданий закончилось.
Серафимович стоял растерянный и смотрел на приближающихся Анну Юрьевну Петра Ильича – их борозда была последней.
– Ничего не понимаю, – сказал он, и Марте было непонятно: то ли он высказывает мысли вслух, то ли говорит лично ей. – Блейза сказала, что поле страданий не отпустит без жертвы. А мы вспахали его и никакой жертвы не потребовалось…
Пока Марта соображала, что ответить, вмешалась Анжелика:
– Нам же ещё засеять его нужно.
– А где семена – спросила Анна Юрьевна, всё ещё восседавшая на своём быке.
Остальные быки смирно стояли рядком. И тоже было непонятно: они сильно устали или укрощены и ждут команды.
– Красиво, – прошептала Полина, любуясь радугой.
– Да, – согласилась с ней Марта.
Остальные ничего не ответили, но на некоторое время разговоры стихли.
И вдруг сзади послышалось пыхтенье. Оказалось, это рыжий кот Мартин тащит увесистый мешочек.
Не обращая внимания ни на Марту, чему она очень удивилась, ни на кого другого, Мартин поднёс мешочек Серафимовичу и положил его у ног декана.
Потом встал на задние лапы и… и начал расти…
Через минуту перед Серафимовичем стоял широкой кости светловолосый парень – крепкий, как кремень.
Серафимович побледнел и прошептал:
– Флинт?..
– А ты изменился, Рок, – Бывший Мартин хлопнул Серафимовича по плечу.
– А ты, Флинт, нет, – покачал головой тот.
– Не слабый поворотец! – прокомментировала Анжелика и усмехнулась.
Флинт не обратил внимания на слова Анжелики. Он стоял и смотрел на Серафимовича. Серафимович в свою очередь не отрывал взгляда от своего давнего друга. И Марта подумала, что это испытание, пожалуй, будет посложнее, чем вспахать поле страданий на быках памяти. И то, что Серафимович дошёл до конца, позволило ему теперь выдержать взгляд своего друга… Друга, которого он когда-то предал. Теперь же он до конца испил чашу страданий, точнее, вспахал поле…
Марта стояла и рассматривала их. Флинт был моложе и мускулистее, Серафимович казался старше, опытнее. Его «хэндлбары» раскрутились и теперь кончики усов опустились, изменив облик декана.
В какой-то момент дуэли взглядами Марте захотелось вмешаться, и она шагнула вперёд.
– Мартин… Флинт, – обратилась она к парню.
Он оглянулся на неё и его взгляд потеплел.
– Здравствуй, Марта, – сказал он и ласково улыбнулся. – Ты так похожа на… горбунью, что…
Марта поначалу смутилась, но потом выпрямилась и спокойно ответила:
– Я не она, – Флинт покачал головой, а Марта продолжила: – Нам нужно засеять поле. Вы принесли семена? – Марта кивнула в сторону мешочка, который лежал у ног Серафимовича.
– Семена? – переспросил Флинт. – А… Да… Это семена. Зубы дракона…
– Мы не будем сеять зубы дракона, – ответила Марта.
Она сама не знала, откуда пришло это решение. Всё произошло спонтанно. Но допаханное на быке памяти поле страданий, кроме усталости дало ей что-то ещё…
Флинт удивился и на некоторое время потерял дар речи. Но потом всё же спросил:
– Почему?
– Потому что что посеешь, то и пожнёшь, – просто ответила Марта, и сама удивилась очевидности этих слов.
– Но Сумеречный колдун… – вмешалась Полина.
– Поль, – перебила её Марта. – Как бы ни было вспахано поле, но из семян кукурузы никогда не вырастет пшеница! Если мы хотим посеять доброе, нужно взять добрые семена. А из зубов дракона вырастут только воины. И какая разница какому правителю они будут служить, они могут только воевать!
– Но государству нужна защита, нужна хорошая армия! – возразил Пётр Ильич. – Последнее время наша армия стала сильнее и другие страны начали с нами считаться!
– С одной стороны, вы правы, – согласилась Марта, – Но с другой стороны, хочется посеять что-то разумное, доброе, вечное… Чтобы вообще никогда войны не было.
– Ты идеалистка, – возразила Анжелика. – Люди по сути своей таковы, что они найдут из-за чего воевать! И уж лучше иметь хорошую армию защитницу, чем бояться, что кто-то позарится на наши территории и захочет освободить их для себя.
– Так у нас же земли много, её для всех хватит, – сказала Полина и пожала плечами, мол, это же очевидно.
– Поэтому у нас вырубают леса, качают нефть и газ и отправляют их за границу, – усмехнулась Анна Юрьевна. – Не думают о том, как будут жить наши дети…
Серафимович и Флинт стояли и смотрели на людей. Оба молчали.
– А обязательно засеивать? – спросила Полина у Марты. – Может ну её…
– Если не засеять, то вырастут сорняки, – Марта задумчиво посмотрела на бескрайнее поле. – Представляешь, целое поле сорняков…
Полина тоже посмотрела на поле и спросила:
– А убирать урожай кто будет?
Все в ожидании ответа повернулись к Флинту и Серафимовичу – как к самым опытным, но те лишь развели руками. Весь их двухтысячелетний опыт не мог тут помочь.
Над полем повисла тишина. Было слышно лёгкое дуновение ветра. Где-то высоко вёл свои трели жаворонок. В небе по-прежнему светила радуга. Поле – ровное, чёрное – вспаханное, политое потом, готовое принять семя уходило за горизонт.
На краю пашни стояли люди и решали, каким будет их будущее и будущее их детей и не могли прийти к общему решению. Все хотели лучшей доли, но все видели эту долю по-разному.
– А если посадить цветы? – спросила Полина. – Ну, чтоб красиво было…
Пётр Ильич снисходительно улыбнулся и сказал задумчиво:
– Не цветы, конечно. Если не армию, то хлеб сеять нужно… Пшеницу.
– Или царицу полей кукурузу, – засмеялась Анжелика, но её смех прозвучал не радостно.
– Вот уж не думала, что это будет проблемой! – усмехнулась Марта и взяла горсть земли, помяла её в руке. – Я хлеб вообще не ем…
Анна Юрьевна посмотрела на Марту и тоже взяла горсть земли, понюхала её и сказала:
– Раньше казалось, что если всех людей накормить, дать крышу над головой, то все будут счастливы и войн не будет. И вот сейчас голода нет, жить… жить худо-бедно есть где, но воюют по-прежнему, если не ещё хлеще… Почему?
– Ну тут всё просто, – ответил Пётр Ильич. – Всё дело в базовых потребностях, – и продолжил, загибая пальцы: – Сохранение жизни… Это еда и жильё. Продолжение рода, то есть секс. И доминирование, желание выделиться, властвовать… И вот они-то никогда не позволят человеку примириться с собой и с обществом. То есть, это на биологическом уровне заложено в нас… Так что, даже не знаю, как лучше.
– А если у каждого будут свои семена и каждый посадит то, что он считает нужным? – спросила Полина.
– Это будет не красиво – всё поле пёстрое, как… – ответила Анжелика, и Полина согласилась с ней. – Да и как потом убирать?
– Так что мы решим? – спросил Пётр Ильич. – Не можем же мы тут стоять вечно?
– По логике это должен быть хлеб, но… Это так на поверхности, что… – Марта пожала плечами.
Анжелика наклонилась и подняла мешочек с семенами и, разглядывая его, сказала:
– Кстати, по сказкам зубы дракона убирать не надо. Они вырастают и сами… уходят, – И снова невесело рассмеялась.
Флинт с Серафимовичем переглянулись и Серафимович выступил чуть вперёд.
– Вы позволите?..
– Конечно! – ответил Пётр Ильич. – Вы наравне со всеми пахали поле, так что вправе наравне со всеми решать, что посеять.
– Мы выгоняли гусей… – начал Серафимович раздумчиво.
– Это были не упокоенные души солдат, – уточнил Флит и согласно закивал.
– Мы видели… Мы почувствовали…
– Это было страшно…
Флинт и Серафимович рассказывали историю, которую Марта уже слышала от Агафьи Тихоновны – легенду о двух друзьях, которые встретили молодую колдунью и согласились выполнить магических договор. Только из уст Агафьи Тихоновны это звучало как сказка. А из уст Флинта и Серафимовича – как пережитая и переосмысленная быль. И рассказанная вот так – одновременно и по очереди, эта история объединяла их, как всегда объединяет пережитое вместе.
Марта смотрела на Флинта и Серафимовича, и видела двух друзей, которые понимают друг друга с полуслова… Несмотря на случившееся – понимают друг друга!
И именно это сильнее всего доказывало, что легенда – никакая не легенда.
– Так вот, – подвёл итог Серафимович. – Мы видели войну изнутри. Не просто какой-то конфликт, а монстра. И мы думаем… – он посмотрел на Флинта.
Флинт согласно кивнул.
– Мы думаем, – продолжил Серафимович, – что садить нужно зубы дракона. Мир нужно защищать.
Марта смотрела на него и понимала, что она согласна. Единственное, что её смущало, она не понимала: согласна она потому что это Серафимович сказал или потому что она сама так думает.
– Тем более, что других семян-то и нет, – тихонько добавил Пётр Ильич.
Глава 31
Когда Марта кинула в землю последние зубы-зёрна, она оглянулась на друзей. Все шли ровно и тоже закончили сеять. И теперь стояли, смотрели на поле, которое уже ощетинилось первыми ростками. Ростки поднимались, вытягивались, росли…
Стояли вшестером. Флинт с быками остался на той стороне.
Когда Марта наклонилась к мешочку с семенами, тот распался на пять. Посовещавшись, решили быков оставить с Флинтом, а самим идти пешком и сеять, как на старинных гравюрах или в исторических фильмах: сеятель шёл по полю и широкими взмахами кидал семена в подготовленную землю.
Поле страданий, хоть и вспаханное, всё равно било болью, но теперь пахари знали, что поле конечно, и это давало им силы.
Удивительнее всего было то, что семян в небольших мешочках оказалось ровно столько, сколько нужно было для этого поля. Засеянным оно оказалось всё, и гораздо быстрее, чем вспахано.
И теперь Марта с подругами, Петром Ильичом и Серафимовичем, смотрели, как из-под земли прорастают и набирают силу «ростки»…
– …Там о заре прихлынут волны на брег песчаный и пустой, и тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных, и с ними дядька их морской… – прокомментировала Анжелика.
– Прекрасных? – спросила Анна Юрьевна и в её голосе прозвучала неприкрытая тревога.
И действительно, чем сильнее вырастали воины, тем страшнее, отвратительнее они были.
– А что ещё могло вырасти из зубов дракона? – спросила Анжелика и судорожно вздохнула.
Воины, поднимаясь из земли, неотрывно смотрели на сеятелей, и во взглядах их была лютая ненависть ко всему живому.
– Вот тебе и защитники… – Анна Юрьевна была растеряна и не скрывала этого.
– Зря мы всё-таки посеяли зубы дракона, – прошептала побледневшая Полина.
– Других семян нам не дали, – оправдываясь, ответила Марта.
Она чувствовала свою вину и готова была расплакаться от отчаяния – она опять подставила близких людей. Ведь это именно её слово было последним, именно она поддержала Серафимовича и согласилась сеять зубы дракона.
Воины поднимались всё выше и выше. Они ещё не полностью выросли из-под земли, ещё пока оставались в ней по пояс, но уже сейчас были выше ростом и, судя по всему, гораздо сильнее даже Петра Ильича и Серафимовича, чего уж говорить о хрупких девушках?..
– Что же нам делать? – в отчаянии спросила Полина.
Марта понимала её. Вот сейчас воины «созреют», и Марта с подругами и Серафимовичем с Петром Ильичом окажутся один на один с ними. И судя по пристальным взглядам, какими воины смотрели на них, ничего хорошего сеятелей не ждало.
В позах, во взглядах сеятелей читались недоумение, обречённость и страх. Тот самый страх перед неотвратимым несчастьем, неотвратимой бедой.
И беда действительно была неотвратимой – спрятаться некуда, воевать бессмысленно.
Нужно было срочно что-то придумать, но Марте в голову не приходило ни одной мысли. Страх парализовал её и заставлял смотреть в глаза этим монстров и тупо ждать смерти.
– В легенде Ясон кинул в воинов огромным камень, – прозвучал неуверенный голос Анны Юрьевны. – И они начали драться между собой… Ясону оставалось только добить ослабших воинов… – вспомнила она легенду.
Но Анжелика возразила ей:
– Ясон был герой! Или как сейчас сказали бы – супергерой. А мы простые девушки и сражаться не умеем. Да и подходящих камней поблизости нет…
Марте было странно слышать такие слова от Анжелики, она уже свыклась с мыслью, что староста – девушка боевая и никогда не сдаётся. Но, видимо, и её страх лишил воли.
– Да уж, золотое руно нам не светит… – согласилась Анна Юрьевна, и Марта судорожно сглотнула: если и Анна Юрьевна сдастся…
А собственно, что Анна Юрьевна? Или что Анжелика? При любом раскладе им не справиться с войском, никак не справиться.
Пришла беда, открывай ворота, и в них войдут вот эти «зубы дракона»
«Хоть бы уж побыстрее…» – не закончила свою мысль Полина.
И Марта обняла её за плечи – не успокаивая, нет. Бессмысленно успокаивать, когда огромное войско, полное ненависти поднимается из-под земли и тебе от него никуда не деться.
Воины уже выросли по колено и скоро, очень скоро смогут двигаться, но у Марты решения не было – не было рядом огромных камней, чтобы кинуть, как Ясон и заставить воинов драться между собой, да и силы на это не было… не было и оружия, чтобы хотя бы попытаться дать отпор… И воевать они не умели.
Оставалось только молиться, чтобы закончилось всё быстро.
«Если смерти, то мгновенной…» – подумала «вслух» Марта и девушки переглянулись.
«Мне страшно…» – всхлипнула Полина.
«Мне тоже, солнышко» – ответила Марта и сильнее прижала к себе подругу.
«Мы умрём?» – спросила Полина, не догадываясь, что выражает сейчас мысли всех, кто стоял рядом с ней.
«Да что ты! Нет, конечно! – чересчур искренне возмутилась Анжелика. – Эти красавцы позовут нас в клуб, и мы будем с ними танцевать до самого утра!»
«Зачем ты так? – пожурила её Анна Юрьевна. – Полина, солнышко…» – Анна Юрьевна тоже обняла Полину, и Марту заодно, а вторую руку протянула Анжелике.
Та, подумав немножко, присоединилась. Марта тоже обняла её, замыкая круг.
Стояли некоторое время молча.
Воины росли. К концу рост их немного замедлился, как будто специально, чтобы продлить пытку страхом
– Хоть бы быки были, – не выдержала Анжелика. – Мы бы их направили на войско…
– А может, быки и не смогли бы помочь, – задумчиво сказала Анна Юрьевна. – Быки – это память. А память в страхе не помощник…
– Ну да, – согласилась с ней Марта. – Кто как, а я сейчас вспоминаю, наверное, все моменты в своей жизни, когда я проиграла. А их не мало…
– Я тоже… – подтвердила Анжелика.
– И я, – всхлипнула Полина.
«Интересно, о чём сейчас вспоминает Сеафимович?» – подумала Марта и посмотрела на мужчин.
«Какая разница?! Из-за него мы тут!» – фыркнула Анжелика и тут же добавила вслух:
– Ой, Марта, извини!
Марта всем своим существом ощущала ужас – не только свой, но и тех, кто стоял рядом с ней.
Да, они стояли на краю поля страданий и ждали своей участи!
Потому что бежать было некуда, прятаться – негде.
Страх и ужас, ужас и страх – вот и все чувства, которые витали теперь над полем страданий.
Марта посмотрела на Серафимовича. Ведь это он предложил сеять зубы дракона. Да и быков памяти оставить на той стороне поля – тоже было его идеей. И сейчас его ужас и страх были отягощены чувством вины. Ей стало неимоверно жаль декана.
«Мужчинам сейчас намного тяжелее, чем нам, – словно продолжила её мысль Анна Юрьевна. – Они природой созданы защищать нас. Вы даже представить себе не можете, каково это понимать, что женщин сейчас… и не мочь хоть что-то сделать…»
И отпустив Анжелику, она протянула руку Петру Ильичу.
Серафимович остался стоять один. Марта очень хотела позвать и его в круг, но ей было неудобно перед подругами…
Анна Юрьевна, почувствовав её желание, позвала декана:
– Идёмте к нам!
И он с облегчением шагнул и сгробастал всех, закрывая своим телом от воинов.
И Марта почувствовала если не спокойствие, то некоторое умиротворение. Потому что теперь, когда они все вместе, все едины и равны перед лицом смерти, когда есть понимание, что будущее неотвратимо, то и страх отступил.
Шло время, но воины не нападали.
Выглянув из-за плеча Серафимовича, Марта увидела, что воины выросли полностью, но почему-то продолжали стоять.
Время шло, воины стояли.
Время шло…
Ей стало интересно, почему воины не бросаются и не убивают их. Марта прислушалась к ощущениям и вдруг осознала, что страха больше нет.
Воины стояли и смотрели на сеятелей и не шевелились, не делали ни шага.
Казалось, мир замер, и время остановилось.
В какой-то момент Марта почувствовала, что ей неудобно стоять – тело устало от неподвижности, оно требовало движения.
Марта переступила с ноги на ногу, и воины на поле качнулись, но только качнулись, с места не тронулись…
Марта невольно поморщилась – ей показалось странно знакомым это единое движение. Словно… словно качнулась змеиная голова вслед за движением жертвы…
И сначала в её, Мартиной голове, как заезженная пластинка, зазвучало, а потом она вышла из круга и повторила уже вслух:
Стану Полоза… Невестой Полоза…
Стану верной ему женой.
Силу волоса, силу голоса
Сотворю над этой землёй.
Станут борозды, станут полосы…
Станет каждая из них змеёй…
Стану Полоза, невестой Полоза…
Стану верной ему женой…
И одновременно со словами заворочалась внутри змея, а борозды на поле зашевелились.
Вскоре всё поле было полно змей. Разных – больших и маленьких, длинных и коротких, толстых и тонких, чёрных, зелёных, серых, пёстрых…
Земля вокруг воинов ожила и превратилась в единый змеиный клубок.
Но, как ни странно, воины не испугались. Они вообще никак не реагировали на змей, словно тех не было вовсе. Но несмотря на это, Марте стало спокойно. Читай больше книг на Книгочей.нет Она поняла, что находится под защитой самой Земли – своей стихии. И те, кто рядом с ней, тоже защищены. И вот эти зубы дракона не смогут причинить вред ни ей, ни её друзьям!
Едва она это осознала, как воины задрожали и растворились, словно марево, словно утренний туман под лучами восходящего солнца.
Не успела Марта порадоваться вслух, как раздался спокойный рассудительный голос Петра Ильича:
– Девушки, вы гораздо сильнее, чем думаете. Вы ведьмы. У вас есть ваша сила… Вспомните, кто помог Ясону?! Женщина! Медея… Используйте свои силы!.. – И добавил тихо: – Если уж у меня получилось…
Марта удивлённо посмотрела на него – о чём он говорит?
В растерянности она глянула на поле – воинов не было. Они исчезли после того, как Марта дочитала заклинание. Потом снова посмотрела на Петра Ильича – круг распался, и он теперь стоял рядом с Анной Юрьевной. Где ж ещё?..
– Всё! Они исчезли! Я смогла задавить их своим полем! – сказала Анна Юрьевна.
И Марта поняла, что до того воины растворились только для неё одной! Каждый со своим страхом должен был справиться сам.
Почти сразу же заулыбалась Анжелика, но Полина оставалась бледной и испуганной.
– Ну что ты, девочка! Уже всё позади! – попыталась успокоить её Анна Юрьевна.
– Пока ещё не для неё, – сказала Марта и в голосе её прозвучало искреннее сочувствие. – Каждый должен сам… Слышишь, Полина? Ты справишься! Они не по-настоящему, это морок!..
Но Полина словно не слышала никого. Она с ужасом в глазах смотрела на поле.
Потом, мягко высвободившись из объятий друзей, она подошла к самой кромке поля.
Марта стояла и смотрела на подругу от всего сердца желая, чтобы та смогла побороть свой страх.
Полина некоторое время задумчиво смотрела перед собой и вверх, туда, где она видела лица воинов. А потом шагнула на поле.
Марта сразу и не сообразила. А когда кинулась к полю, чтобы отговорить, оттащить подругу, у неё ничего не вышло. Едва она попыталась пересечь границу, как её отбросило назад.
А Полина шагала вперёд, повторяя:
Поднимусь на заре на лысую гору к семи ветрам.
Как подхватят меня семь ветров, как понесут на семь сторон…
…как на семь сторон да за семь морей…
…как за семь морей да за семь веков…
…Как за семь веков да к семи ведьмам-матерям.
Примут ведьмы-матери меня – жертву – и будет мир…
…Слово моё твёрдое, слово моё верное! Значит быть посему!
Марта была полна отчаяния. Она кинулась на невидимую преграду, кричала, билась о неё, словно птица в клетке, звала Полину, но та не слышала её. Она шла по борозде и повторяла заклинание…
На плечи Марте легли руки. Она обернулась и попала в объятия Серафимовича. Он ласково обнимал её и смотрел с такой нежностью, что Марта растерялась.
А Серафимович, убедившись, что Марта слушает его, тихо сказал:
– Я попробую вернуть её.
Потом поцеловал в макушку, коротко прижал Марту и оттолкнул от себя, развернулся и решительно шагнул на поле страданий…
И, не глядя по сторонам, быстро пошёл по борозде, догоняя Полину.
– Почему?.. – прошептала Марта. – Почему он смог пройти, а я не смогла?
– Видимо потому, что для тебя воины исчезли, а его битва впереди, – сочувственно сказала Анна Юрьевна, обнимая Марту. – Мы тут ничего поделать не сможем.
Пётр Ильич согласно покачал головой.
– Надо же, человеческий поступок! – удивилась Анжелика и добавила: – Уважаю!
Между тем Серафимович догнал Полину, схватил её за руку и начал что-то говорить, но Полина вырывалась и что-то в свою очередь объясняла ему.
Марта ничего не слышала. Словно прозрачная граница, отделившее поле, была непроницаема и для звука.
Внезапно Полина испугалась чего-то, присела, вскинув в защите руки.
Серафимович рывком отправил Полину себе за спину и взмахнул кистью так, словно он держит розу… И роза начала появляться в его руке… Очень медленно… Слишком медленно… И не успела... Серафимович получил ощутимый удар от невидимого Марте противника и упал на колено.
