Текст книги "Темные желания"
Автор книги: Анна Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Милорд, – склонила она голову с легкой усмешкой.
– Леди Прескотт, – он поцеловал ей руку.
– Что привело вас сюда? – спросила она.
– Разве не вы прислали мне приглашение?
– О да. Я присылаю вам приглашение каждую неделю, но это первый прием за осень, на который вы соизволили явиться. Боюсь, этот бал объявят теперь самым лучшим в сезоне.
Граф холодно улыбнулся в ответ на эту шутку.
– Сомневаюсь, что это сможет вас испугать, леди Прескотт, – вежливо ответил он.
С леди Прескотт граф Гримстон был знаком давно: они были помолвлены, что называется, с колыбели. Она была младше него на пять лет. Когда ей исполнилось восемнадцать, должна была состояться их свадьба. Но к тому времени граф уже познал все темные стороны своей натуры. После официального оглашения помолвки, в ожидании свадьбы, он провел несколько недель, общаясь со своей невестой. И понял, что она его не возбуждает. Делать с ней то, что бы его возбудило, он бы не смог. Он не стал обманывать себя, что изменится после свадьбы. Девушка заслуживала лучшего. И он разорвал помолвку. И правильно сделал, несмотря на то, что несколько лет вынужден был провести на континенте. За это время его невеста вышла замуж по любви. Когда он вернулся в Англию, она была первой, кто прислал ему приглашение, благодарная за то, что он освободил ее от помолвки.
Несмотря на то, что вскоре до нее дошли слухи о вкусах ее бывшего жениха, и она, в силу своего замужнего положения, была теперь в силах их понять, она не отвернулась от него, лишь еще больше преисполнилась благодарности за то, что он не женился на ней.
Кое-кто, видя ее теплое расположение к мрачному графу, называл их любовниками, но это была полнейшая чепуха. Леди Прескотт умерла бы от унижения и страха, доведись ей оказаться в его постели хотя бы на полчаса. Тем не менее, она регулярно присылала ему приглашения на все свои вечера.
– Так что же привело вас сюда одного? Или, может быть, ваша невеста где-то здесь?
– Нет.
– Она действительно ваша невеста?
Граф холодно посмотрел на женщину.
– Вы полагаете, я должен был говорить в театре «познакомьтесь с моей любовницей»?
Леди Прескотт посмотрела на графа с некоторой долей страха, не очень представляя, какая женщина и почему захочет – и, главное, СМОЖЕТ – стать любовницей этого мужчины. Она сделала вид, что не слышала последней реплики графа.
– В следующий раз, вы должны знать, мое приглашение распространяется и на нее. Она действительно леди?
– Да.
– В таком случае, окажите мне любезность, приходите вместе со своей невестой и сделайте меня хозяйкой сезона.
– Боюсь, выдержать любопытство всего бомонда не по силам даже мне, не говоря уж о моей невесте.
Как ни странно, сейчас граф говорил чистую правду: ему не хотелось подвергать Джоанну такому жестокому испытанию, как общение с членами высшего общества. Леди Прескотт же восприняла его слова как ложь, призванную скрыть его нежелание выводить любовницу в свет. В конце концов, это было неприлично. Даже для него.
– Как угодно, – леди Прескотт решила отступить. – Может быть, тогда окажете мне любезность другого рода и потанцуете с одним из тех поникших цветочков?
Она кивнула в сторону одиноких девиц на выданье, которые весь сезон обычно сидели у стеночек вместе со своими компаньонками, потому что у них не было ничего, что могло бы заинтересовать потенциальных женихов: ни хорошего приданого, ни внешности, ни характера.
Граф иронично посмотрел на леди Прескотт. Та вдруг пустилась в оправдания:
– Любопытство, о котором вы говорили, пойдет им только на пользу. Все будут жаждать узнать, каково пришлось бедной девушке в ваших ужасных объятьях и о чем вы с ней говорили.
Граф холодно склонил голову.
– В таком случае с вас ответная любезность: сообщите мне, если здесь появится мистер Фитцджеральд.
Он направился в сторону подувядшего цветника.
Леди Прескотт перевела дыхание. Даже теперь, будучи в полной безопасности, замужем за прекрасным человеком, она не могла общаться с графом без дрожи. Как жаль, что вчера ее не было в театре. Она очень хотела посмотреть на женщину, которая могла без страха разговаривать с графом. Даже более, чем разговаривать.
Стоило ему приблизиться к цветнику, девушки и их компаньонки пришли в состояние, близкое к обмороку: все-таки он был холостым графом. Но его репутация заставляла их падать в обморок не только от восторга, но и от панического ужаса: «только не меня, только не меня»! Он вдруг понял, что сегодня популярностью будет пользоваться не только та девушка, которую он пригласит, но и те, которые сидели рядом с ней.
Девушка, к которой он подошел, очень напоминала Джоанну: такой же взгляд, в котором смешались отчаяние и решимость.
– Милорд, – произнесла леди Прескотт, – разрешите вам представить миссис Эбботс и ее подопечную, мисс Фитцджеральд.
Вот так сюрприз… Искал мистера Фитцджеральда, а нашел мисс. Один взгляд, брошенный на леди Прескотт, подсказал графу, что она тоже довольна создавшейся ситуацией.
Девушка старательно улыбнулась, но видно было, что ей не по себе.
Граф вывел ее в круг танцующих.
– Позвольте спросить, мисс, мистер Роберт Фитцджеральд – ваш брат?
– А разве вы не потому меня пригласили?
– Поверьте, нет. Пока леди Прескотт не назвала вашего имени, я был в полном неведении, что у Роберта Фитцджеральда есть сестра.
– Конечно, какое вам дело, что у тех, чьи жизни вы разрушаете, есть семья.
Обвинение было неожиданным и необоснованным. Граф не сразу нашел, что ответить. Некоторое время они танцевали молча, и граф размышлял, имеет ли право девушка на такие обвинения.
Да, ее брат действительно проиграл ему некую сумму. По меркам графа, сумма была небольшой, и он легко мог бы простить ее, не будь это дело чести. И даже если бы граф нашел Фитцджеральда, он не собирался взыскивать этот долг с его семьи, только с него самого.
– Или, может быть, вам именно это и нужно? – мисс Фитцджеральд вдруг посмотрела ему в глаза, первой нарушив молчание.
– Я не приобретаю себе любовниц таким образом, – холодно ответил он, – если вы на это намекаете.
«А Джоанна?» – вдруг напомнила совесть. Но леди Лэнгфорд сама пришла к нему. Сказала, что таких, как она, нет. Он не шантажировал ее, он предоставил ей свободу уйти или остаться.
Но юная мисс в его объятиях недоверчиво скривила губы.
– Мисс Фитцджеральд, – начал граф, – возможно, замужество решило бы ваши проблемы?
Она в ужасе посмотрела на него. Это было даже смешно.
– Не со мной, – великодушно добавил он, – с кем-нибудь другим. У вас есть поклонники?
Она усмехнулась.
– Думаете, я сидела бы там, если бы у меня кто-нибудь был? Посмотрите на меня. Я никого не интересую.
– После танца со мной вы приобретете некоторую популярность на сегодня, – указал граф на очевидный факт, который, видимо, ускользнул от внимания юной леди. Несколько секунд она соображала, потом озадаченно посмотрела на него.
– Не упустите свой шанс, – бесстрастно договорил он. Танец закончился, и он проводил мисс Фитцджеральд на ее место. – И думаю, вы понимаете, что за ваше бедственное положение винить вы можете только своего брата. Желаю удачи.
Настроение у него и в начале бала оставляло желать лучшего, а теперь испортилось окончательно. Бог свидетель, желание проучить юного Фитцджеральда, когда тот требовал играть по-крупному, обернулось очень неприятной стороной. Граф тогда решил, что лучше пусть он проиграет ему, чем кому-нибудь из тех, кто доведет молодого человека до неизбежного самоубийства. И что ж? Неужели он сам нежданно-негаданно ободрал Фитцджеральда до последней рубашки?
Вернувшись домой, он узнал у дворецкого, что леди Лэнгфорд давно уже спит. Он не хотел будить ее, просто испытывал неодолимое желание посмотреть на женщину, которой, так или иначе, помог. Но едва он вошел в ее комнату, Джоанна открыла глаза, хотя и не пошевелилась. Она настороженно смотрела на него. Очевидно, когда он сказал не ждать его вечером, она не поверила и ждала от него «внезапного вторжения».
– Я ведь сказал не ждать меня.
– Я… предполагала, что вы можете прийти..
Граф скривился.
– Но это не значит, что я не спала, – поспешно договорила Джоанна. – Просто я привыкла мновенно просыпаться. Я могла бы притвориться, что не сразу проснулась, но… вы просили не лгать… – договорила она уже очень тихо.
Привыкла… Привыкла ко лжи и неопределенности.
– Прости, что разбудил тебя.
И что теперь? Развернуться и уйти?
Он подошел к Джоанне, коснулся ее рта твердыми губами. Ее губы дрогнули, словно она хотела ответить на его поцелуй. Маленькая ложка меда в бочке дегтя.
– Спокойной ночи, – сказал он и отправился в свою комнату почти успокоенный.
* * *
За завтраком граф от нее ничего не захотел. Зато после завтрака поднялся вслед за ней в ее комнату.
– Милорд? – спросила она. Уж очень странный был у него взгляд.
– Покажи мне свои игрушки.
Естественно, было трудно не понять, о каких игрушках идет речь. Сердце Джоанны убежало куда-то в пятки. Стараясь дышать спокойно, она смотрела на своего любовника, пытаясь понять, чего он хочет. Вероятно, ей придется кое-что использовать по прямому назначению после того, как она покажет графу свое «наследство».
Граф молча ждал, предоставляя в ее распоряжение время, которое ей, судя по всему, было необходимо.
Мысленно подготовившись ко всему, Джоанна открыла один из ящиков комода. Граф медленно подошел и взглянул на содержимое ящика. Первыми в глаза бросились уже знакомые кожаные браслеты с кольцами. Там же лежали спутанные черные тонкие ремни. На плеть они не были похожи.
– Что это? – спросил он, подцепив пальцами один из ремешков.
– Это… для красоты.
Он понял. Положив ремешки на место, он взял один из браслетов.
– Наденешь это для меня?
Джоанна уставилась на браслет. После долгого молчания ответила:
– Да. Сейчас?
– Нет, вечером.
Трудно было не заметить, как она с облегчением вздохнула. Граф вообще не очень понимал, почему она на все соглашается, если ей это не нравится.
– Это всё, что любил твой муж?
– Нет.
Он молчал, рассчитывая, что Джоанна, как и большинство людей, постарается сама заполнить паузу. Расчет оказался неверным. Джоанна размеренно дышала и не собиралась выдавать свои секреты.
– Где другие его вещи? – продолжил он допрос.
Джоанна нервно сглотнула и отрицательно покачала головой, с вызовом глядя ему в глаза. Граф лишь улыбнулся. Он успел забыть, что в Джоанне так привлекло его в первый раз: она стояла перед ним на коленях, а в глазах светился вызов ему и всему свету. За несколько недель он привык к ее безоговорочной покорности.
– Одежда? – задал он очередной вопрос, с легкостью позволяя Джоанне оставить предыдущий без ответа.
– Здесь, – она кивнула в сторону гардероба.
Он приблизился к ней, приподнял подбородок, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
– Надень что-нибудь вечером. И браслеты, – сказал он.
– Хорошо, – ответила она. Где-то в глубине ее глаз промелькнула тень страха и исчезла, смытая решимостью. Он быстро поцеловал ее в губы, не дав времени на ответный поцелуй, вероятность которого была близка к нулю, и вышел. Джоанна прикусила сначала верхнюю губу, потом нижнюю, словно пробуя на вкус остатки его прикосновения.
К браслетам в качестве правила игры прилагалось молчание. Ибо ошейники и наручники носят рабы, а рабы должны молчать. Так что вечером Джоанна не могла задать графу один возникший у нее вопрос, и решила подождать до утра. Сейчас же она вошла, не поднимая на него глаз, и остановилась на своем уже обычном месте перед креслом.
Граф думал, что готов увидеть на Джоанне вновь эти предметы. Он вспоминал их и действительно хотел увидеть, но совершенно не ожидал, что когда увидит их на настоящей Джоанне, а не воображаемой, то вновь почувствует злость. А он почувствовал, опять почувствовал, что готов убить ее мужа за все, что Джоанне пришлось пережить. Он медленно и глубоко вздохнул, пытаясь прогнать злость.
Джоанна, не взирая на то, что смотрела в пол, а не на любовника, краем глаза видела, что его одолевали не очень хорошие мысли. Зная за своим мужем крайне неприятную привычку вымещать злость на ней, она начала готовиться к худшему.
– Подойди к кровати, – раздался приказ графа. Джоанна подошла к столбику. – Подними руки. Смотри на меня.
Он откинулся в кресле и стал смотреть на Джоанну. Черт, это действительно было красиво. Для полноты картины не хватало белого платья. Джоанна надела нечто черное и прозрачное, и только потому не была похожа на жертву-девственницу. Но и без того картина, представшая его глазам, была умопомрачительна. Он жадно пожирал ее глазами несколько минут.
– Повернись спиной ко мне. Ухватись за столбик.
Джоанна повернулась, и полы легкого одеяния при этом движении разошлись, открывая красивые стройные ноги с браслетами на щиколотках.
– Прогнись. Раздвинь ноги.
Джоанна выгнулась, выставив попку. Четыре разреза на сорочке шли спереди и сзади вдоль ног, и попка была почти прилично прикрыта. Только для того, чтобы открыть самое неприличное, достаточно было отодвинуть тонкий шелк в сторону или закинуть его ей на спину. Но граф не стал этого делать. Он опять просто смотрел. Очень долго. Так долго, что Джоанна начала мечтать о веревке, которая помогла бы ей удерживаться и дальше в таком положении. Что будет, если она нечаянно сменит позу, ей даже не хотелось думать.
Наконец она услышала, как звякнуло стекло и граф поднялся с кресла. Легким, замедленным движением он отвел ткань в сторону, открывая для беспрепятственного доступа все ее интимные прелести. Так же замедленно погладил ее попку, ноги и то, что между ними, и… опустился позади нее на колени. Он стал целовать ее, так же медленно, не торопясь, разглаживая место каждого поцелуя пальцами, словно втирая поцелуи в ее кожу. И опять Джоанне оставалось только поражаться, как поцелуи человека с такими вкусами по отношению к ней могут быть такими нежными…
Потом поднялся, без слов дал ей понять, чтобы она легла животом и грудью на кровать. С прежней неторопливостью, аккуратно, без грубости, овладел ею.
– Дай мне руки.
Джоанна протянула руки за спину. Он взялся одной рукой за кольца на браслетах, другую руку положил ей на поясницу. Джоанна восприняла это как знак, что следует побольше прогнуться. И после этого все довольно быстро закончилось.
Джоанна сомневалась, что граф не учел всех возможностей, которые ему предоставились, когда она надела эти браслеты. Но почему-то он не воспользовался ими. Впрочем, ей ли жаловаться?
* * *
Утром она внимательно следила за выражением лица своего любовника: не захочется ли ему чего-то неприличного? Ей не хотелось своими вопросами вмешаться в эротическую игру, которую он мог затеять. Нет ничего хуже, чем болтовня в неподходящий момент. Когда завтрак подошел к концу, а выражение лица графа осталось по-прежнему равнодушно-отстраненным, она решилась заговорить:
– Милорд, могу я вас кое о чем спросить?
– Спрашивай.
– В первый раз, когда я надевала эти игрушки, вы остались недовольны. Но вчера… наоборот, вы сами попросили их надеть. Я не понимаю, почему?
Граф криво, сухо усмехнулся.
– Почему остался недоволен или почему попросил надеть?
– Почему… остались недовольны, – пояснила она, потому что ответ на второй вопрос казался ей очевидным.
– Я ревновал тебя к твоему мужу, который, я предполагаю, часто видел тебя в таком виде, – холодно сказал он. – То же относится и к твоим платьям. Сами по себе они мне нравятся, если только у меня получается забыть, что ты красовалась в них перед другим мужчиной. Всё?
Джоанна нерешительно кивнула.
– Да… Нет… Н-на самом деле у меня есть еще один вопрос… – она была в шоке от собственной смелости.
– Какой?
– Вы действительно готовы… сделать все, что я попрошу?
Сердце графа вдруг превратилось в противный склизкий комок и скользнуло куда-то в пятки. Он абсолютно не был готов к такому повороту, хотя сам предложил Джоанне эту возможность. Неужели и она каждый раз ощущает этот липкий холодок страха – «какая мерзость от нее потребуется сейчас?» Графу оставалось лишь надеяться, что Джоанна не потребует того, что он не сможет выполнить. Не хотелось бы отказываться от своего слова в самый первый раз.
Он аккуратно промокнул губы салфеткой, излишне замедленным движением положил ее на стол.
– Да. Чего ты хочешь?
– Н-ничего, – Джоанна нервно помотала головой. – Это был просто вопрос.
– Понимаю.
Неужели он почувствовал… разочарование после ее ответа? Не облегчение?
– Все, что пожелаешь, Джоанна. И когда пожелаешь, – он встал из-за стола, подошел к ней, поцеловал в губы. Отвесил короткий поклон и покинул столовую.
Если она помнит его предложение, значит, должна помнить и вторую его часть – что она может всегда сказать «нет». До каких пределов он может дойти, прежде чем она скажет «нет»?
Они ужинали, и Джоанна ничего не ожидала. Но когда она вышла из-за стола, граф тоже поднялся и пошел за ней.
– Милорд?
– Пойдем в твою спальню.
Она секунду помешкала, словно раздумывая, отказать или не отказать, и утвердительно кивнула. Поднимаясь по лестнице впереди него, она чувствовала себя так, будто взбиралась на эшафот, хотя никаких причин для подобных чувств не было. Она уже много раз отдавалась графу. Вот только не в это время, не после ужина.
Она вошла, сделала один шаг и остановилась, уставившись в замысловатые узоры ковра на полу. Граф прошел к комоду и открыл ящик, где она хранила игрушки. Достал два браслета:
– Эти на руки? – спросил он. Джоанна бросила на них быстрый взгляд и кивнула.
Захватив в дополнение и ошейник, граф подошел к ней.
– Пойдем в библиотеку, – скомандовал он. А… подошел он вовсе не к ней. Просто она загораживала выход из комнаты. Библиотека… Новое место. Как любое новое, оно пугало Джоанну. Но она покорно шла за графом.
Он запер дверь библиотеки, чтобы никто не потревожил их. Чтобы никто не смог увидеть Джоанну так, как видел он.
Джоанна, не смея поднять глаз, ибо пока не понимала правил этой игры, мельком осмотрелась. Книжные полки до самого потолка. Письменный стол, за ним – стул. Два кресла и софа образовывали полукруг. Камин. Никаких посторонних предметов. Никаких намеков на то, что же задумал граф.
Он сел в кресло.
– Подойди. Встань на колени.
Когда Джоанна встала перед ним на колени, не глядя на него, он приподнял ее подбородок и не спеша поцеловал. Он целовал ее до тех пор, пока не почувствовал, как дрогнули ее губы в ответ на поцелуй. Возможно, то была лишь иллюзия, но ему показалось, что на это ушло меньше времени, чем раньше. Тогда он отстранился и внимательно посмотрел на нее. Влажные губы расслаблены и чуть приоткрыты, челюсти не сжаты, что выдавало бы попытку просто терпеть. Он вновь прикоснулся к ее губам, и они определенно дрогнули, отвечая ему.
Он медленно отстранился. Меньше всего ему хотелось напугать ее. Провел большим пальцем по ее губам. Сейчас она смотрела ему в глаза, и это нравилось ему. И ее прическа ему нравилась – она, как обычно, убрала волосы наверх, и из нестрогого пучка выбивалось несколько прядей, лишь подчеркивающих беззащитность шеи.
Когда он достал ошейник, Джоанна опустила глаза.
– Нет. Смотри на меня, – приказал он. Она послушно подняла глаза обратно. Внимательно глядя на нее, он не спеша застегнул полоску на ее шее, наслаждаясь каждым мгновением, каждым прикосновением. Наслаждаясь тем, что ни взгляд ее, ни тело не выражали протеста, хотя она и не смогла полностью скрыть свой страх.
Надев ошейник, он опять поцеловал ее.
– Протяни мне руки.
В этот раз она не опускала глаза, смотрела прямо на него, пока он надевал браслеты на ее руки.
– Сядь.
Женщина опустилась на пол.
– Вот здесь, посередине, – указал он на центр полукруга, образованного мебелью. В глазах женщины, которые она не сводила с него, промелькнул вопрос, но она не задала его вслух. Он понял, что она хотела спросить, каким образом должна передвинуться в центр. Встать на ноги? На четвереньках? Джоанна сделала это по-своему. Отодвигала попку, отталкиваясь ступнями, потом подтягивала ноги. Устроившись в центре, она вновь посмотрела на него, определяя его реакцию. Граф был доволен.
Она перестала бояться. Кажется, сегодня будет просто демонстрация его власти над ней, ничего страшного. Сядь там, повернись так, покажи то, сделай это. Может быть, все закончится соитием, но и это не страшно. В этой игре графа, как она успела понять, жестокости не было.
Граф высокомерно, удовлетворенно улыбнулся.
– Чувствуй себя свободно. На ноги не поднимайся.
Кому-то могло показаться, что его слова противоречили друг другу, но только не Джоанне. Она точно понимала, что они значат: нет определенной позы, в которой она должна сидеть. Как удобно, так и сиди. Или даже лежи. Но так, чтобы он мог видеть ее. Здесь, в центре полукруга.
Несколько минут понаблюдав за Джоанной, которая, кажется, приняв удобное положение, унеслась мыслями далеко-далеко, граф отошел к полкам. Не то чтобы ему хотелось читать. Ему хотелось находиться в библиотеке, где находилась бы в определенном образе Джоанна. Он пробежал рассеянным взглядом по книжным полкам. И вдруг понял, что сделало бы образ завершенным. «Мемуары женщины для утех». Он достал книгу и протянул ее Джоанне, не скрывшей недоумение.
– Читай… вслух, – с непроницаемым видом сказал он и сел в кресло. Джоанна еще раз смерила его недоверчивым взором и открыла книгу.
– «Письмо первое. Мадам…»
Она читала, практически не задумываясь над смыслом слов. Ее мысли были заняты тем удивительным фактом, что граф таки нашел кое-что, что ей никогда не приходилось делать для мужа. Обладая огромными возможностями, он всего лишь заставил ее читать вслух. Правда, книга, судя по названию, должна была быть неприличной, да и сама Джоанна находилась в не самом пристойном виде, но все-таки… все-таки… Ее муж не читал никогда и ничего. Разве что рассматривал изредка неприличные картинки.
Когда дело в книге дошло до совращения юной героини более опытной обитательницей борделя, Джоанна почувствовала, что краснеет, но упрямо продолжала читать, стараясь не запинаться, боясь даже украдкой глянуть на своего любовника.
А граф с удовольствием смотрел на нее, на ее губы, проговаривавшие вслух неприличные сцены…
– Достаточно, – сказал он, когда на юную героиню книги объявился первый покупатель. Джоанна нервно сглотнула, преувеличенно аккуратным жестом закрыла книгу и положила ее на ковер. – Тебе не понравилось?
Джоанна исподлобья взглянула на него, пытаясь определить, какой ответ он хочет услышать. По его лицу она ничего не смогла понять и неуверенно пробормотала:
– Н-нет…
– Чем же?
– Это… это слишком… я… мне…
– Слишком эротично?
Женщина отрицательно покачала головой.
– Слишком тяжело.
– Ты печалишься о несчастной судьбе юной Фанни?
Джоанна кивнула.
– Не стоит. Она познала наслаждение в своей жизни. Чтение продолжим потом. Подойди ко мне.
Джоанна подползла к нему и встала на колени между его ног. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Ее губы дрогнули в некоем подобии ответа, но этого было недостаточно.
– Поцелуй меня. Ответь на мой поцелуй.
Она не могла не выполнить приказ. Ее муж, в общем, не слишком любил целоваться, но иногда впивался в ее рот беззастенчиво и грубо, а она ненавидела его поцелуи – липкие, мокрые, жестокие. Граф целовал ее совершенно иначе. Только губами, без языка, имитирующего половой акт. Только ласка, без малейшего намека на жестокость, – словно это что-то, не имеющее отношения к плотским желаниям. И требовал, чтобы она ответила. Ее мужу нужен был только открытый рот, в который он мог запихать что угодно, не взирая на ее желания и потребности. И только сейчас Джоанна осознала, что никогда и не целовалась по-настоящему. До этого часа.
Несколько секунд поцелуя были похожи на вечность, вместившую в себя рай.
Оторвавшись от ее губ, удовлетворенный ее ответом на ласку, граф приказал:
– Встань. Раздвинь ноги. Подними юбку.
Джоанна подняла подол до талии. Мелькнули черные браслеты на фоне белых нижних юбок.
Граф медленно провел пальцем по интимной складке между ее ног.
– Влажная, – сказал он. – Ты знаешь, что это значит?
– Да.
Вот как… Такого ответа он не ожидал.
– Что? – спросил он.
Джоанна замешкалась с ответом, сильно сомневаясь, что графа удовлетворят те слова, которые она говорила мужу. Но других у нее не было.
– Что я хочу вас.
Граф пристально посмотрел ей в глаза и не стал поправлять. Эта влага всего лишь означала, что ее тело приготовилось к вторжению мужчины, что Джоанна примитивно ответила на откровенную сцену в книге, но вовсе не означала, что женщина хочет его.
Он выпростал член и подал ей коробок с «конвертом».
– Надевай.
С сомнением взглянув на него, Джоанна принялась за дело. Ей пришлось опять встать на колени. У нее ничего не получалось, и граф помог ей. Потом усадил ее на себя. Широкие юбки Джоанны скрыли все самое неприличное, и ему оставалось только чувствовать. Он не двигался, несколько отстраненно наслаждаясь сознанием того, что она трудится над ним. Получая удовольствие от вида черного ошейника, лучше всяких бриллиантов подчеркивающего красоту женщины.
Потом он сам расстегнул кожаные полосы, а сняв их с ее тела, вновь поцеловал женщину. И Джоанна вновь ответила, пусть не закрывая глаз и не получая особого удовольствия, но и не цепенея от отвращения.
* * *
На следующее утро она играла со своим сыном, когда ее нашел Фипс.
– К вам посетительница, миледи.
– Миссис Бридж? – удивилась Джоанна.
– Нет, леди Прескотт, – невозмутимо ответил лакей. – Я проводил ее в голубую гостиную и велел подать чай.
– Спасибо, Фипс. Я сейчас спущусь.
Лакей поклонился и ушел. Джоанна, поцеловав сына в макушку, последовала за ним, недоумевая, кто такая эта леди Прескотт. Может быть, они были представлены друг другу в театре?
Джоанна понятия не имела, следует ли поддерживать с этой леди иллюзию того, что она является невестой графа, или следует признаться, что леди Прескотт ввели в заблуждение. Порядочные женщины крайне щепетильно относятся к таким знакомствам. А ее любовник не оставил ей никаких указаний на этот счет.
– Добрый день, леди Прескотт. Простите, вероятно, нас знакомили в театре, но я не припомню.
Гостья внимательно посмотрела на леди Лэнгфорд. Из слов графа она поняла, что эта женщина является его любовницей, но по виду это была вполне добропорядочная леди.
– Нет, леди Лэнгфорд, мы не знакомы, – вежливо улыбнулась гостья. – Слухи о том, что у графа появилась невеста, дошли до меня на следующий день. И я очень пожалела, что в тот день отказалась ехать в оперу. По правде говоря, это не является моим любимым развлечением.
– Мне кажется, что представление было неплохим, – продолжила Джоанна в духе светской беседы.
– По правде говоря, меня привело сюда любопытство, – сокрушенно призналась леди Прескотт, отставляя в сторону чашку с чаем.
Джоанна с вежливым интересом посмотрела на гостью.
– Граф не так давно посетил мой бал. Мы с ним давно знакомы. И потому… мне показалось, что граф дал понять мне, что вы… не являетесь его невестой.
– Да. Знакомство со мной нельзя назвать респектабельным.
Леди Прескотт нервно перевела дыхание. Джоанна воспользовалась ее замешательством и продолжила:
– Ведь я живу в его доме без компаньонки, – она одарила гостью высокомерной улыбкой. – И если вы намеревались пригласить меня с… женихом на прием, то вам не следует этого делать, чтобы не поставить себя в неловкое положение.
Леди Прескотт была в восхищении, ибо слышала речь, достойную герцогини.
– Простите, леди Лэнгфорд, но я хочу спросить… Вы как никто другой должны знать… Граф действительно плохо обращается с женщинами?
– Вы видите на мне следы плохого обращения? – уклонилась Джоанна от ответа.
– Значит… он солгал мне. Он просто не хотел на мне жениться, – нахмурив прелестный лоб, пробормотала леди Прескотт.
– Он не солгал, – быстро поняла Джоанна, о чем речь. – Он предпочитает в постели вещи, которые способны шокировать многих добропорядочных леди. И даже более, чем шокировать.
– О, но какие же?
Джоанна поискала в памяти вещи, какие-нибудь наиболее невинные, слухи о которых не смогут повредить графу, если выйдут за пределы гостиной.
– Мне кажется неправильным говорить об этом, – сказала она в конце концов.
– О, прошу вас, я уже много лет изнемогаю от любопытства, от чего я спасена или что я потеряла?
– Вы замужем?
– Да, – с гордостью и счастливым блеском в глазах ответила леди Прескотт.
– Вам нравится, что ваш муж делает с вами в постели?
– Да, но к чему эти вопросы?
– Вы раздеваетесь перед ним?
– Прошу вас…
– Он оставляет свет в вашей спальне? Занимается с вами любовью при свете дня? Целует вас снизу доверху? А вы его? Целуете ли ВЫ все его тело, снизу доверху, НИЧЕГО не пропуская?
Джоанна невесело усмехнулась, видя, как шокирована гостья последним вопросом. Очевидно, просто представила, что она могла бы поцеловать.
– А ведь то, что я сказала, это всего лишь невинные вещи, какими могут заниматься двое ВЛЮБЛЕННЫХ. Поверьте, вам не нужно знать темные желания графа, если даже такие вещи вас шокируют.
– Но… а как же вы?
– Можете считать, что у нас с графом одинаковые вкусы. То, что нравится ему, нравится и мне, – самодовольно улыбнулась Джоанна. Она сказала так просто для того, чтобы о графе не расползлись слухи, что он пользуется бедственным положением женщины.
* * *
Вечером ей довольно долго пришлось дожидаться графа после того, как весь дом уснул.
Он вошел в ее спальню, удивился.
– Нет никакой необходимости дожидаться меня, Джоанна.
Но раз уж она дождалась, то он не собирался сдерживать себя. Он подошел к ней, коротко поцеловал в губы в качестве приветствия. Она ответила на поцелуй тотчас же.
– Что-то случилось? – заметил он в ее глазах какое-то встревоженное выражение.
– Меня навещала сегодня леди Прескотт. Боюсь, я могла наговорить лишнего.
– Боишься? Чего же боишься?
– Мне не хочется, чтобы о вас ходили слухи, – Джоанна униженно опустила глаза. – Но я призналась ей, что не являюсь вашей невестой. Она расспрашивала о ваших вкусах, и я рассказала про раздевание друг перед другом при незатушенных свечах, про то, что можно целовать… всё.
Граф усмехнулся.
– Думаю, ее муж удивится, если она осмелится проделать что-то такое.
Джоанна пытливо взглянула на него.
– Я не сержусь, – сказал он, поняв, чего боится женщина, что ей необходимо услышать. – Ты можешь говорить все, что хочешь. Сказать по правде… не желаешь ли нанять компаньонку, чтобы придать видимость благопристойности твоему пребыванию здесь?
– Не думаю, что это необходимо.
– Это все?
Джоанна кивнула.
– Тогда пойдем в библиотеку.
Джоанна вспомнила про недочитанную книгу, и внутри, в нижней части живота, что-то сжалось. Браслеты с прошлого вечера остались лежать в запертом ящике стола в библиотеке. Граф достал их и книгу и сел на софу.
