Текст книги "Темные желания"

Автор книги: Анна Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Джоанна подошла к мальчишкам-близнецам лет пяти.

– Ричард и Роберт, сыновья Беатрис Бридж, моей… подруги и компаньонки. У нее еще есть дочь, Лора, но та совсем малышка, – с нежностью договорила она.

– Бридж? Кажется, она приглядывает за твоим старым домом?

Джоанна почему-то на несколько мгновений опустила глаза. Словно что-то скрывала.

– Я сдала дом. А миссис Бридж взяла себе в компаньонки.

– Это твой дом, – махнул граф рукой, отметая ее «признание» как несущественное. – Можешь делать с ним все, что захочешь.

В ответ на это вопиющее заявление брови учителя в немом удивлении поползли вверх.

– Учитывая сильно возросшее количество детей, я полагаю, что нужно повысить ваше вознаграждение, мистер Симмонс, – обратился граф к учителю.

– Благодарю вас, я получаю достаточно, – сдержанно ответил тот.

– Вот как? – граф посмотрел на Джоанну, та вспыхнула, но взгляд не отвела. Значит, она повысила плату учителю из собственных денег. Правда, графу совершенно было не понятно, почему она сочла нужным скрыть от него все это – и количество детей, и необходимость больше платить учителю. Выходит, она по-прежнему не доверяла ему.

– Но что-то вас все-таки не устраивает, мистер Симмонс? – граф вновь обратил свой взор на учителя. – Когда я вошел, мне показалось, вы чем-то недовольны. Так или нет?

– Нет, милорд, я всем доволен, уверяю вас.

– Хорошо. Джоанна, не желаешь ли погулять со мной? В парке?

– Да, милорд, с удовольствием, – улыбнулась она.

Когда они вышли в парк, граф видел, что Джоанну что-то беспокоит. Возможно, неловкая сцена в классной комнате, когда он случайно открыл ее «секрет». Впрочем, секрет был не из тех, что достойны внимания, и хотя в душе занозой засел тот факт, что Джоанна не доверяла ему, он не собирался обсуждать эту тему. Впрочем, Джоанна начала сама:

– Милорд, я прошу прощения. Так глупо получилось.

– Тебе не за что просить прощения.

– Просто секрет этот возник абсолютно на пустом месте. Когда я собиралась рассказать вам об этой… школе, вы были заняты, я заплатила учителю сама, а потом как-то так и повелось, и…

– Джоанна, остановись, пожалуйста.

Она замолчала и выдохнула.

– Да и школа эта возникла сама собой, – уже более спокойно сказала она. – Сначала Патрик сказал, что Джеймс тоже хочет учиться читать, потом они привели Саманту с Джоном и близнецов. В общем, уже неделю они занимаются все вместе.

– Это должно быть веселее, чем одному.

– Да уж, – Джоанна улыбнулась. – Вот только мистер Симмонс явно не готов давать знания сразу стольким детям. Иногда мне кажется, что он боится их всех. Даже больше, чем вас.

– Не может быть.

– Да. Просто он не знает как вести себя с ними.

– Он научится, если ему хоть сколько-нибудь дорого его место.

– О, мне тоже кажется, что он не безнадежен. Жаль, что вы пропустили урок кораблестроения.

Граф вздернул брови.

– Патрик и Джеймс пытались сделать лодку из бумаги и пары щепок, и душа ученого не выдержала вида сей нелепой конструкции. Потом он даже пошел с ними в парк запукать получившийся шедевр в озере. И, мне кажется, радовался даже больше них, когда его корабль поплыл.

– Ты каждый день присутствуешь на их занятиях?

– Нет, не каждый. Часто прихожу в конце занятий, чтобы почитать им всем вслух, как сегодня.

– Ясно.

Он остановился, повернул ее к себе и одарил коротким поцелуем. Джоанна вспыхнула.

– Милорд, люди же смотрят…

– Я знаю, – невозмутимо отозвался он, ибо по ее глазам видел, что публичная демонстрация нежных чувств на самом деле ей пришлась по вкусу.

* * *

Вечером они отправились на бал к графине Ливингстоун. Джоанна танцевала, улыбалась… Блистала. Графа терзала ревность. Единственное, что помогало ему держать себя в руках и не тащить жену обратно домой, так это радостные улыбки Джоанны, обращенные к нему, – чуть более светлые, чем улыбки, предназначенные остальным. И еще ее слова, что она жалеет, что не может танцевать только с ним. Чтобы не сойти с ума, он пропустил несколько танцев, решив поостыть за карточным столом. Вернувшись в танцевальный зал, граф Гримстон ненамеренно подошел к Джоанне и ее собеседнику со спины, они не услышали его.

– …прошу вас, графиня… – умолял о чем-то молодой человек, крепко удерживая в своих руках ладонь Джоанны. Граф знал его – мистер Ричард Белмонт, второй сын виконта Дерби. Ничего плохого он о нем не слышал, но и ничего хорошего тоже. Обычный светский молодой щеголь. Впрочем, молодым он казался графу, но все же он был старше Джоанны на год или два.

– Нет, – решительно отрезала она, силой выдергивая свою ладонь у молодого человека. – Моя супружеская жизнь меня вполне устраивает. И прошу вас более не надоедать мне подобными омерзительными предложениями.

С этими словами Джоанн резко крутанулась и оказалась нос к носу с собственным мужем. Встретившись взглядом с неожиданно возникшим мужем, молодой человек заметно побледнел. Граф еще несколько секунд мерил его тяжелым взглядом.

Джоанна подхватила мужа под руку, отвлекая его внимание на себя и разворачивая спиной к несчастному ухажеру.

– О, какое счастье, что вы отыскали меня в этой толчее, милорд! Я так устала танцевать. Как вы думаете, мы смогли бы отыскать свободную комнату, чтобы я смогла немного отдохнуть?

– Давайте попробуем, дорогая Джоанна, – он с легкостью позволил ей отвлечь себя. В конце концов, убийство не входило в его планы. Он в жизни никого не убивал и сильно сомневался, что смог бы.

Они молча шли по светлому коридору, все дальше и дальше удаляясь от шума музыки и сотен гостей. Коридор был освещен газовыми светильниками, но, открыв одну из дверей, граф обнаружил за ней небольшую темную гостиную. Пустую.

В свете, проникавшем в комнату из коридора, граф разглядел несколько свечей на столе. Он зажег их.

Закрыв двери, граф подвел жену к кушетке. Она села, он же остался стоять.

– О чем так слезно умолял тебя твой собеседник?

– Знаете, милорд, это даже странно. Я привыкла, что меня просят показать мое искусство или рассказать какие-нибудь мерзкие подробности о моем браке…

При этом вскользь сделанном признании граф передернулся в отвращении.

– … но мистер Белмонт просил меня уехать с ним, – с удивлением сказала Джоанна. Щадя чувства молодого человека, она не стала говорить мужу, что Белмонт признавался ей в любви. Ей, конечно, было приятно это, но говорить об этом она не видела смысла. – Он хотел спасти меня. Это так… мило. Мне даже жаль, что я так резко разговаривала с ним, но я не видела другого способа раз и навсегда оборвать его бесплодные надежды. Как вы думаете?

– Мне было крайне приятно услышать твою резкую отповедь Белмонту, – медленно сказал граф.

– О…

Он подошел к ней и взял ее ладони в свои руки.

– Иногда я спрашиваю себя, помнишь ли ты, что можешь отказать мне. Неприятно думать, что я заставляю делать тебя какие-то омерзительные вещи.

– Поверьте, я помню, – она с нежной улыбкой пожала его руки.

– Помнишь? – он жестом показал ей, чтобы она встала, сам сел на ее место. – В таком случае, покажи мне свою грудь. Здесь. Сейчас.

Он отпустил ее руки и приготовился смотреть.

– Вы хотите, чтобы я отказалась? – ей даже стало смешно. С трудом снимая верхнюю половину платья – а оно совсем не было приспособлено для того, чтобы снимать или надевать его без помощи горничной, – она глядела на мужа и улыбалась. – Я не желаю отказываться. Милорд, – добавила она после короткой паузы и опустила глаза, показывая, что игра начата.

– Дверь не заперта, – бесстрастно сказал он.

– Желаете ли вы, чтобы я закрыла ее?

– Нет. Я хочу, чтобы ты помнила, что дверь не заперта. Сними платье совсем.

Джоанна нервно сглотнула и с опаской посмотрела на дверь. Она вспомнила пустой коридор, по которому они проходили. Кажется, эта половина дома не пользуется популярностью гостей, так что ей нечего опасаться. Но даже если кто-то и войдет, то увидит ее с собственным мужем. О, какой будет скандал: леди застали с ее собственным мужем! Возможность быть застигнутыми лишь подбавила жару в костер, разгоравшийся внутри нее, и Джоанна принялась мучиться с застежками корсета. Раздевание заняло у нее довольно много времени. И все это время муж молча смотрел на нее.

Когда она, полностью обнаженная, если не считать драгоценностей в ушах и на шее, встала перед ним, он сказал:

– Надень обратно перчатки. И чулки. Потом опустись на колени и убери руки за спину.

О да, давно он не ставил ее на колени. В животе сладко ныло, а дыхание стало неровным. Джоанна бросила быстрый взгляд из-под ресниц на незапертую дверь и выполнила приказание.

– Раздвинь ноги.

Джоанна выполняла приказы не спеша, доставляя удовольствие своей медлительностью и ему, и себе, а граф не торопился отдавать следующий приказ

– Возьмись руками за ступни и выгнись. Покажи мне себя.

Джоанна выгнулась, как он приказал.

Он подошел к ней и присел рядом. Его рука нырнула ей между ног. Там было горячо и очень влажно. Его пальцы сначала пробежали по внутренней стороне ее бедер, и она почувствовала, как там скользко. Она была такая мокрая, что из нее совершенно бесстыжим образом текло.

– Тебе нравится… – констатировал он.

– Да, мне нравится.

– На кушетку, – приказал он, поднимаясь на ноги. – На четвереньки.

Джоанна сделала несколько шагов. Оказывается, при передвижении сосущая пустота внутри ощущалась гораздо сильнее. Она даже мысленно молилась: «Скорее, пожалуйста, скорее…»

Он встала на четвереньки и вновь раздвинула ноги, желая показать, как жаждет его.

Когда она шла спиной к нему, он опять увидел ее шрамы. Почему-то он всегда забывал о них и, вспоминая о Джоанне или представляя ее себе, всегда представлял себе чистую кожу. Увидев это безобразие, он почувствовал мгновенный укол совести. Как обычно, вынужден был напомнить себе, что это не его вина. Не его, но такого как он. Нет…

Джоанна в неприличной позе стояла на кушетке, он видел ее бесподобную грудь с напрягшимися сосками. …А дыхание жены с каждой секундой все больше и больше походило на нервные всхлипы. Он подошел к ней и нежно погладил грудь. Джоанна не стесняясь подалась вперед, стараясь прижаться к его рукам покрепче, и ее странные всхлипы сменились стоном неприкрытого облегчения и удовольствия. Несколько минут он уделял внимание ее груди, жаждавшей его прикосновений.

– Чего ты хочешь? Скажи мне, – спросил он, убрав руки.

– Я хочу вас. Пожалуйста. Сейчас. Я пуста без вас.

Он положил руку на ее круглую попку, и Джоанна вновь с наслаждением застонала и подалась навстречу его прикосновениям.

– Прошу вас, Грим… – прерывистым шепотом молила она, ибо он медлил и не спешил взять ее. Собственное имя он не ожидал услышать в такой момент. Он не стал раздеваться, просто приспустил штаны и одним мягким движением овладел ее телом, вызвав новые стоны удовольствия. Каждое его движение вызывало новый стон, и каждый стон звучал музыкой в его ушах.

Обжигающая волна удовольствия накрыла их одновременно, после чего наступила блаженная тишина. Схватив ее в объятия, он упал вместе с ней на узкую кушетку. Вдвоем они с трудом поместились, но несказанная близость друг к другу перевешивала все неудобства.

– Благодарю вас, милорд, – прошептала Джоанна совершенно искренне. Ему же хотелось попросить у нее прощения за то, что он так бесстыже поступил с ней в чужом доме, в незапертой комнате. Но поскольку она казалась абсолютно счастливой сейчас, он не стал все портить извинениями. Вместо этого поцеловал ее в растрепавшуюся прическу и сказал:

– Ты назвала меня Грин.

– Я просто… не смогла договорить, – смущенно объяснила она. – Простите.

– Нет, – решительно прервал он ее извинения, вновь поцеловал и обнял покрепче. – Это лучше, чем постоянно слышать «милорд».

Через несколько минут он поднялся, помог подняться Джоанне и стал помогать ей одеваться.

– Как ты смогла все это снять сама? – с искренним недоумением спросил он, помогая затягивать корсет.

– О, просто очень хотелось раздеться, – двусмысленно улыбнулась Джоанна, якобы имея в виду ненавистный корсет, но намекая на желание близости с мужем. В тот момент, когда она стояла в одном нижнем белье, собираясь надеть кринолин и платье, дверь в комнату отврилась. На пороге стояла хозяйка дома.

Графиня Ливингстоун испуганно взвизгнула, глаза ее расширились до размера чайных блюдец и она с грохотом захлопнула дверь, не давая своим спутникам или спутнику – кем бы они ни были – увидеть происходящее. Хотя граф не сомневался, что она расскажет все, что видела. По большому секрету, разумеется, который уже завтра будет общеизвестным.

– Боже мой, – Джоанна спрятала пылающее лицо у мужа на груди. – Нам повезло, что она не вошла на полчаса раньше.

Граф мысленно дал себе зарок отныне всегда запирать двери.

Искреннее желание Джоанны отдаться ему здесь и сейчас, и даже при незапертых дверях, было бы очевидно даже самому тупому мужлану, а граф отнюдь не считал себя тупым. Она желала его и только его. О том, что ее желали другие, она говорила с равнодушием и плохо скрытой брезгливостью. Остальные мужчины ничего для нее не значили, а он… что-то значил.

* * *

Ночью он вновь привычно разбудил Джоанну, которой снился кошмар. Она прижалась к нему, всхлипывая и успокаиваясь.

– Гримстон, могу я попросить вас об одной вещи?

Он в душе тихо радовался, что она опять обратилась к нему не как к постороннему господину. О, не по имени, по титулу, но для начала и так хорошо.

– Да, Джоанна, конечно.

– В следущий раз, когда вы… захотите меня, не могли бы вы сделать со мной что-нибудь… ужасное?

Более чем странная просьба. Граф встал с постели и зажег свечу. Ему нужно было смотреть на жену.

– Ужасное? – бесстрастно переспросил он.

– Ну… вы же, наверное, представляете себе… разное. Самое ужасное из того, что вы когда-либо делали или хотели сделать с женщиной.

Губы графа дернулись в невеселой усмешке. Он приподнял подбородок Джоанны, глядя ей прямо в глаза.

– Очередная проверка? – спросил он.

Джоанна, прикрыв глаза, нервно сглотнула, безмолвно признавая, что он угадал.

– Что ты хочешь проверить?

– Я… не могу сказать.

Он помедлил и кивнул, соглашаясь.

* * *

Через неделю.

Он, конечно, просто не мог сделать с Джоанной ВСЕ те вещи, которые приходили ему в голову. Но за пять часов можно сделать многое, очень многое. Он кончил трижды, Джоанне тоже перепало немного удовольствия. По крайней мере, если те два раза, которые он заметил, были ей в радость. В чем он сомневался.

Сейчас, когда он развязывал ее, она выглядела очень измученной. Он не бил ее, хотя плеть тоже поучаствовала в этих играх. Джоанна ее действительно боялась, и вздрагивала от каждого легкого прикосновения орудия пыток к своему телу.

Он искоса наблюдал за ней, убирая веревки в ящик комода – чтобы не попадались на глаза.

Джоанна прерывисто всхлипнула, по ее телу пробежала мелкая дрожь.

Он сел на постель рядом с ней и нежно погладил ее по ноге. На щиколотках остались следы от веревки.

– Ты проверила то, что хотела?

– Да, – едва слышно ответила она. Потом открыла глаза и улыбнулась. Улыбка была слабой, едва заметной. Глаза ее блеснули. – Я люблю вас.

Эпилог

Через несколько недель.

Это был один из самых замечательных дней в жизни Джоанны. В Лондоне открывалась Всемирная выставка, и они с мужем посетили ее. Высокое общественное положение графа позволило им попасть на открытие.

У Джоанны словно заново открылись глаза. Она жила – и не видела, как много происходит в жизни вокруг нее. Сколько нового, сколько чудного, сколько великолепного! Как прекрасно, когда больше не надо ни о чем беспокоиться и можно просто наслаждаться окружающей действительностью. Под руку с любимым мужем. С одним ребенком рядом и, как она подозревала, с еще одним ребенком внутри нее.

Вечером у нее возникло желание немного пошалить, и она попросила мужа отдать инициативу ей. Всерьез привязала его, лишая возможности трогать ее, и ласкала, и лизала, и дразнила, доводя его до грани взрыва и отступая. Он, конечно, не молил ее сжалиться и даровать ему освобождение. Он скорее угрожал. Джоанна не слушала его и делала губами и языком все, чтобы свести его с ума.

Когда она, наконец, решила, что достаточно игр и ртом довела его до опустошающего взрыва, ей было хорошо. Она ощущала каждую клеточку себя, и каждая клеточка была удовлетоворена и счастлива.

Она была так поглощена собственными ощущениями, развязывая мужа, что испуганно взвизгнула от неожиданности, когда он, едва почувствовав свободу, схватил ее в объятия и подмял под себя.

– Ну все, Джоанна. Поиграла – теперь пришло время расплачиваться.

Он впился в ее губы жестким, грубоватым поцелуем. Джоанна охотно отвечала ему, обвив его шею руками, а ее губы… подрагивали от смеха. Он прервал поцелуй, схватил ее руки и прижал к кровати своими руками… и вдруг осознал, что и как именно сказал. Угрозу свою он высказал не бесстрастно и не шутя. Джоанна могла бы испугаться, но не испугалась ни на секунду.

До сих пор он всегда контролировал свои эмоции, чтобы ненароком не испугать ее, чтобы ее любовь – хрупкая, доверчивая – не сменилась глубокой ненавистью. И вот она довела его до такого состояния, что весь контроль полетел к чертям.

– Джордж? – недоумевая, в чем дело, нерешительно спросила она, впервые за все время назвав его по имени. И это после его нешуточной угрозы. И в таком беззащитном положении.

– Пришло время расплачиваться за ваше своеволие, мадам, – повторил он свою угрозу чуть более спокойно.

– О… – глаза ее расширились, рот принял форму соблазнительного колечка.

– Как пожелаете, милорд, – слабеньким голоском отозвалась она, начиная играть жертву жестокого произвола. А в глазах светился вызов.

КОНЕЦ