Текст книги "Темные желания"
Автор книги: Анна Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Граф заметил встревоженный взгляд, который Лиз кинула на его жену, и ответное безнадежное пожатие плечами.
– Кажется, ты понимаешь, о чем пойдет речь.
Лиз ничем не подтвердила его предположение, просто продолжала тревожно смотреть на него.
– Моя жена беременна?
– Я думаю, нет, милорд.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что… потому что… это… женские вещи, если вы понимаете…
– Я понимаю. И я хочу знать.
Лиз в очередной раз посмотрела на леди. Джоанна сидела, опустив голову, сцепив руки перед собой, закусив губу, избегая смотреть на горничную.
– Ну… ее дни… они… – Лиз мучительно подбирала слова. – Они закончились три дня назад. Как раз в тот день, когда вы… пропали.
Граф удивленно поднял брови. Исходя из всего, что он знал о женской физиологии, и если Элизабет не лгала, то Джоанна точно не была беременна в тот день, когда говорила ему об этом. Как-то все слишком просто и удачно для его жены подтверждалось.
– Спасибо, миссис Джонс. Вы можете идти. Попросите, чтобы мне приготовили ванну. И пошлите кого-нибудь за акушеркой и доктором Флинеганом.
– Зачем? – подала голос Джоанна, взглянув на мужа. Муж не удостоил ее ответом, лишь одарил коротким холодным взглядом.
– Идите.
– Да, милорд.
Элизабет вышла. Джоанна не стала повторять свой вопрос, она уже догадалась, зачем нужны акушерка и доктор.
Через десять минут раздался стук в дверь.
– Войдите, – пригласил граф. Вошел его камердинер.
– Ванна готова, милорд.
– Пойдемте, – обратился граф к жене. Ей очень хотелось задать тот же вопрос, «зачем?», но она сдержалась. Раздражать графа ей сейчас не хотелось, и зачем бы он ни звал ее, она вскоре это узнает. Что бы он ни задумал, она все сделает.
В доме графа была устроена отдельная ванная комната. Джоанна прошла туда вслед за мужем. Он указал ей на небольшой табурет:
– Садись, – после чего перестал обращать на нее внимание и быстро вымылся. Слуга подал ему халат, граф вылез из ванной. Даже в таком взъерошенном, совершенно неофициальном виде он оставался надменным и холодным, не смогла не отметить Джоанна.
– Пойдем, – вновь приказал он ей. Как послушная собачонка, вслед за ним она вошла в его гардеробную, где он снова приказал ей сесть. Кажется, он решил ни на секунду не оставлять ее одну. Интересно, почему?
Одевшись в свежую одежду, граф вновь приказал ей следовать за ним. Они вернулись в ее спальню.
– С этого часа ты не должна покидать свою комнату, кроме как по моему приказу, – звучно произнес он. Джоанна взглянула на него и кивнула. Несколько секунд он пристально смотрел на нее, потом – видимо, удовлетворенный тем, что увидел на ее лице, – вновь отвернулся к окну.
В таком молчании прошло полчаса. Джоанна очень хотела бы знать, какие мысли вертелись в голове графа. Возможно, некоторые из них касались ее будущего.
Затем вошла Элизабет и тихим голосом, каким говорят в доме, где недавно кто-то умер, объявила о приходе мистера Флинегана.
– Здравствуйте, милорд, миледи. Чем могу быть полезен?
Граф проследил, как закрылась дверь за горничной, потом сказал:
– Мне нужно, чтобы вы осмотрели мою жену и сказали, беременна ли она.
Джоанна закусила губу, но не посмела оспаривать такое решение мужа. Она сама напросилась.
– Милорд, – с осторожностью произнес врач, – чтобы диагностировать беременность на ранних сроках, мне придется совершить очень интимный осмотр. Возможно, вам стоит просто подождать и убедиться естественным образом.
Граф на мгновение сжал зубы.
– Нет, мне необходимо знать об этом сейчас. Кроме того, мне необходимо знать, была ли моя жена беременна три дня назад.
Брови мистера Флинегана в удивлении приподнялись.
– То есть, вы хотите знать, не было ли у миледи выкидыша за последние три дня?
– Да. Делайте все, что необходимо, – с этими словами граф опять повернулся к окну.
– Возможно, вам лучше выйти, ваше сиятельство? – предположил врач.
– Нет.
Флинеган тяжело вздохнул и неуверенно посмотрел на леди Гримстон.
Джоанну мало утешало, что граф остался не за тем, чтобы наслаждаться зрелищем неприличного осмотра. Несмотря на то, что он глядел в окно, краем глаза он мог наблюдать за ходом осмотра.
– Миледи, разденьтесь, пожалуйста, до нижнего белья, и лягте на кровать.
Джоанна понимала, что заслужила этот унизительный осмотр, и что взывать к милосердию графа в данном случае бесполезно.
Пока Джоанна раздевалась, доктор выглянул в коридор и попросил кого-то там принести теплой воды и мыло.
Когда Джоанна закончила раздеваться, доктор как раз вытирал тщательно вымытые руки.
Заметив вполне понятные колебания доктора, граф отрывисто приказал:
– Приступайте.
Флинеган достал из своей сумки какие-то инструменты и приступил к осмотру. Джоанна глядела в потолок, стараясь не думать о том, что происходит. Сознание ее вернулось к происходящему в комнате только тогда, когда доктор произнес:
– Нет, милорд, никаких признаков беременности или выкидыша. Если ваша жена и была беременна, то это было очень давно, не меньше трех недель назад.
«Слава Богу,» – несколько опустошенно подумала Джоанна, сдвигая ноги, в остальном же оставаясь неподвижной и изображая из себя бесчувственную куклу.
– Благодарю вас, мистер Флинеган. Вы можете идти.
Едва доктор вышел за дверь, Лиз объявила, что пришла миссис Рамси, акушерка.
– Милорд, но зачем… – начала Джоанна и осеклась под его вежливым, ничего не значащим взглядом. Тяжело вздохнула, откинулась на подушки и уставилась в потолок.
– Добрый день, милорд, – подобострастно поздоровалась миссис Рамси. Джоанна бросила на акушерку только мимолетный взгляд, но сразу невзлюбила эту… старуху. Миссис Рамси было лет сорок-сорок пять, не так уж и много, но назвать ее иначе как старухой было трудно. Хотя она и одета была прилично – добротно, если можно так сказать. Пожалуй, не хуже, чем любая аристократка, чрезмерно любящая оборки и ленты.
– Миссис Рамси, мне нужно, чтобы вы осмотрели мою жену и сказали, беременна ли она и была ли беременна три дня назад.
– Конечно, конечно, милорд.
Старуха подошла к кровати.
– Миледи, раздвиньте ноги.
Подумала и добавила:
– Пожалуйста.
Джоанна готова была стерпеть многое. Она даже думала, что осмотр, произведенный женщиной, будет куда как менее унизительным, чем осмотр мужчиной-доктором. Но сейчас, при виде этих беспринципных рук и жадных глаз, поняла, что была не права.
– Вы не могли бы вымыть руки, пожалуйста, миссис Рамси? – со всей вежливостью, на которую была сейчас способна, попросила Джоанна.
– Руки? – миссис Рамси удивленно подняла руки к лицу, не понимая, что с ними не так.
– Вот умывальник, миссис Рамси, – граф вежливо, но непререкаемо указал в сторону умывальника, куда Лиз уже успела принести свежую воду.
– Да, конечно, – пробурчала старуха и направилась к умывальнику. Джоанна отметила, что Флинеган мыл руки раз в десять дольше перед осмотром, но заставила себя удовлетвориться и этим.
– Итак, что тут у нас? – проговорила акушерка себе под нос, раздвигая ноги Джоанны и начиная осмотр. Старуха была абсолютно бесцеремонна, бормотала какие-то комментарии, шарила внутри Джоанны своими жесткими пальцами, царапая и причиняя боль. Металлические инструменты Флинегана по сравнению с этими пальцами были, – как думала теперь Джоанна, стараясь отвлечься от неприятных ощущений, – сделаны из пуха. И вот сейчас Джоанна поняла, что для Флинегана она была всего лишь пациентом, как и любой другой, а для миссис Рамси – женщиной из ненавистного высшего света, которую сейчас можно было втихую, совершенно безнаказанно унизить. К огромному облегчению Джоанны, старуха сказала все то же самое, что и доктор, но каким тоном!
– Милорд, ваша жена совершенно здорова, хотя и без всяких признаков беременности. Если она говорила вам про выкидыш, то, совершенно определенно, лгала. Думаю, она без проблем забеременеет, если не будет пренебрегать своими обязанностями.
Джоанна сдвинула ноги, чувствуя себя униженной, как никогда ранее. О, то есть, подобное она испытывала – лет этак пять назад. Она-то думала, что стала нечувствительной к подобным мелочам.
– Благодарю вас, миссис Рамси. И прошу вас обойтись без комментариев.
– Да, да, конечно, ваше сиятельство.
Граф мимолетно поморщился и протянул ей плату, но отдать не успел.
– Милорд…
Это сказала его жена. Граф удивленно посмотрел на нее. Он удивился и раньше, когда она просила акушерку помыть руки. За прошедшие часы он как-то успел привыкнуть к ее абсолютной покладистости.
Джоанна, оставаясь в постели, приняла вертикальное положение, прижимая одеяло к груди.
– Могу я попросить вас об одолжении? – очень твердым голосом, совершенно не похожим на ее предыдущие «милорд, но…» обратилась она к нему.
– О каком?
– Заплатите миссис Рамси в два раза меньше.
Акушерка с искренним удивлением и такой же искренней ненавистью взглянула в сторону леди, застыв с протянутой за заслуженной платой рукой. Она успела составить об отношениях в этой семье определенное мнение, и тон и слова Джоанны никак в это мнение не вписывались.
Граф не смог удержаться от ухмылки. Миссис Рамси ему тоже не понравилась. На глазах у изумленной акушерки он отсчитал ровно половину того, что протягивал ей раньше, и положил ей в ладонь.
– Благодарю вас за услуги, – вежливо сказал он. Старуха несколько раз открыла и закрыла рот, словно хотела что-то сказать, потом развернулась и разъяренной курицей вылетела за дверь.
Джоанна сдержанно улыбнулась, глядя ей вслед, не замечая задумчивого взгляда мужа, остановившегося на ней.
Способность Джоанны к решительным словам доказывала, по его мнению, что вся ее покорность ранее была сознательной – а вовсе не рабской почтительностью забитого, униженного существа.
Он вздохнул. Оставался еще один человек, с которым ему следовало поговорить. Хотя он и без того уже верил, что все эти разговоры о любовнике и беременности были только разговорами. Для проверки. Интересно, что Джоанна теперь думала о нем, после этой пощечины?
– Джоанна.
– Да, милорд? – улыбка пропала с ее губ, она обратила на него серьезный, выжидающий, почтительный взгляд.
– Я покину тебя на время. Помни, тебе запрещено покидать эту комнату, а также разговаривать с кем-либо, кроме меня.
Джоанна опустила взгляд и покусала губу, словно хотела и не решалась что-либо сказать.
– Как долго? – наконец спросила она.
– Пока я не решу иначе.
Он, конечно, вовсе не намеревался держать ее под замком год. Может день или два, но поскольку сам не знал точных сроков, то не стал обозначать их вслух.
– Да, милорд, – склонила она голову в знак согласия.
* * *
Граф Гримстон точно знал, где в это время искать своего «соперника». И он не ошибся. Хатклифф сидел в клубе Уайтс на улице Сент-Джеймс. Граф дождался, пока Хатклифф его увидит, кивнул и встал за спиной одного из игроков. Хатклифф на секунду задержал на нем взгляд, но обоим было понятно, что разговора не избежать. Он закончил партию, забрал выигрыш. Гримстон тем временем уже направлялся к выходу.
– Хатклифф, вам сегодня чертовски везет, – пожаловался один из игроков. – Фортуна должна поменяться рано или поздно. Дайте нам шанс отыграться.
– Извините, господа, я вспомнил, что у меня есть одно срочное дело.
– Наверняка связанное с одной прелестной дамой, – вдруг засмеялся Лесситер. Хатклифф удивленно повернулся в его сторону. Он даже не заметил, когда тот появился в зале. – Признайтесь, Хатклифф, кто она? До сих пор вы не проявляли интереса к дамам.
– Вы ее не знаете, – вежливо ответил виконт. – Доброй ночи, господа.
Когда Хатклифф вышел на улицу, граф Гримстон уже ждал его.
– Вы хотели поговорить со мной, Гримстон? Интересно, о чем? – спросил Хатклифф совершенно нейтральным, светским голосом.
– Вы знаете, о чем.
– Мне бы хотелось определенности.
В конце концов, граф мог захотеть поговорить и о последнем законопроекте, который обсуждали в Палате Лордов. Кажется, они голосовали по-разному. Хатклифф вовсе не хотел невольно подставлять Джоанну.
Подъехала карета графа.
– Прошу вас, будьте моим гостем, – он слегка склонил голову.
– С удовольствием, – не скрывая сарказма, ответил виконт. Они сели друг напротив друга, и карета тронулась. Некоторое время слышался только цокот копыт и стук колес по мостовой. Мужчины молчали, смотрели друг на друга. Граф выдерживал паузу намеренно, пытаясь заставить соперника заговорить первым, но тот был явно нечувствителен к подобной уловке, и просто рассматривал мужа своей «любовницы» в ответ. Граф был ненамного старше Хатклиффа, на четыре или пять лет, но чувствовал себя сейчас стариком.
– Я хочу знать, что вас связывает с моей женой.
– Она прелестная женщина, – уважительно ответил Хатклифф, умудрившись не сказать ничего существенного. Граф медленно улыбнулся.
– Да, это так. Что вас связывает? – повторил он, выделяя каждое слово.
Хатклифф несколько секунд помолчал, пытаясь понять, что, по мнению Джоанны и по мнению ее мужа, он должен сейчас говорить.
– Мы несколько раз танцевали вместе, несколько раз гуляли в парке. Больше ничего.
Хатклифф сказал чистую правду. Но если бы граф захотел увидеть в его словах подтверждение неверности жены, это было бы легко. Очень легко. И то, и другое не выходило за рамки поведения, принятого в светском обществе, но могло быть истолковано весьма вольно, учитывая, что с другими женщинами его почти не видели.
Граф вздохнул, понимая, что придется открывать карты.
– Моя жена сказала мне, что вы с ней были любовниками.
Уголок губ Хатклиффа дернулся в ироничной усмешке:
– Хотите ли вы вызвать меня на дуэль?
– Затем она сказала, что беременна от вас.
– Вряд ли.
– Я же сказал, что разведусь с ней.
– Думаю, этого она не захочет, – Хатклифф несколько помрачнел и острым взглядом офицера посмотрел на собеседника.
– Это не важно. Если это ваш ребенок, то после развода вы сможете жениться на ней и получите наследника.
Хатклифф понял, что если не хочет попасть в безвыходное положение, то должен воспользоваться разрешением Джоанны говорить только правду.
– Если леди Гримстон и беременна, то, определенно, это не мой ребенок. Но если вы все же… – он скривился, – добьетесь развода, то я женюсь на ней.
Хатклифф понимал, что этот брак не будет браком его мечты, но он будет далеко не самым худшим браком в истории светского общества. Леди Гримстон разумна, решительна… В общем, не самый плохой вариант. Если, конечно, забыть о том, что ему необходимо жениться на деньгах.
– Вы любите ее? – с вежливым интересом спросил граф.
– Нет, – твердо ответил Хатклифф. – А вы?
– Она моя жена.
– Вы сделаете ошибку, разведясь с ней.
– Сколько она вам заплатила, чтобы вы изобразили ее любовника? – без всякого перехода спросил Гримстон. Хатклифф на секунду опешил, потом понял, что весь их разговор был такой же уловкой, как игра Джоанны в неверную жену. Граф знал ответ на свой вопрос.
– Три тысячи, – с сухой улыбкой признался виконт. Он подумал, что следует вернуть Джоанне ее деньги. Он не чувствовал, что отработал их.
Граф глубоко вздохнул и отвернулся, уставившись в окно кареты.
– Можно считать наше дело законченным? – спросил Хатклифф.
– Да, благодарю вас.
– Могу я задать последний вопрос?
– Да?
– Что с леди Гримстон? Где она?
– Она жива и невредима. Сидит под замком в своей комнате, – сухо проинформировал граф. Хатклифф прищурился, всматриваясь в лицо графа, словно пытаясь решить, верить тому или нет. Граф спокойно, надменно выдержал этот взгляд. Хатклифф кивнул.
– Остановите здесь, пожалуйста. Дальше я дойду пешком, – попросил он. Граф остался в карете один и приказал ехать домой. Он понимал двусмысленность ответов виконта, как понимал и то, что сам искал в его ответах лишь доказательство невиновности жены, потому что не хотел разводиться с нею. Не хотел отпускать ее. И зная об этом, чувствовал себя так, будто потерпел поражение в чем-то важном. Джоанна имела власть над его жизнью. Женщины пользуются такой властью беззастенчиво и бесстыдно.
Нужно было отдать должное Джоанне хотя бы в одном: на роль своего любовника она выбрала порядочного человека. Даже не было никакой необходимости предупреждать Хатклиффа о том, чтобы тот держал рот на замке. Граф без всяких оговорок был уверен в порядочности виконта.
Он не сомневался более и в том, что Джоанна невиновна. Когда он вернулся домой, она еще не спала. Она встретила его стоя, глаза ее тревожно глядели на него в поисках ответов.
– Я говорил с Хатклиффом, – нейтрально сказал граф. – Он подтвердил твои слова.
– Значит, вы верите мне?
Граф едва заметно кивнул.
– Но я не отменяю твоего наказания.
Джоанна склонила голову.
Ему хотелось увлечь ее в постель, вновь обнять ее, уснуть, наслаждаясь ее теплом и доверчивостью, но он не мог. Пока не мог.
– Спокойной ночи, Джоанна, – сказал он и отправился спать. Один.
На следующее утро – воскресное утро, когда у его секретаря был выходной и все нормальные люди отдыхали, ходили в церковь и наносили визиты, – он сидел в своем кабинете, бесцельно глядя в окно и размышляя, почему не может отменить заключение Джоанны. Возможно, она придумала все это, чтобы посмотреть, что он сделает, если она на самом деле заведет любовника. Теперь она знает его реакцию. Думает ли она сейчас о том, что будет делать дальше? Обдумывает ли она кандидатов на роль своего любовника? Вернее, уже не на роль.
В дверь тихо постучали.
– Войдите, – устало отозвался граф, гадая, что от него могло понадобиться служанкам. К его удивлению, вошел Патрик.
– Да, Патрик? – попытался подбодрить граф пасынка.
– Я хочу увидеть маму. Пожалуйста, милорд.
Первым его побуждением было ответить категоричным «нет». Одна мысль о том, что кто-то, кроме него, войдет в ее спальню, была неприятна. Даже ее сын. Да, конечно, Лиз приносила и уносила еду, чистую воду и другие необходимые вещи. Но и это графу отчаянно хотелось запретить. Это была слепая и совершенно нелепая ревность, с неудовольствием признал он. К тому же, он не хотел уподобляться покойному Лэнгфорду, гори он в аду. Граф точно знал, что от Джоанны можно добиться чего угодно, используя ее сына, и точно знал, что никогда этим не воспользуется.
Мальчик был уверен в отрицательном ответе, судя по безнадежному взгляду.
Граф вздохнул.
– Пойдем со мной.
Джоанна сидела у окна и читала.
– Милорд? – посмотрела она на него. Потом увидела Патрика и в глазах ее вспыхнула радость. Она вновь перевела взгляд на мужа.
– Лиз будет приводить Патрика к тебе два раза в день, утром и вечером, на один час, – ответил он на вопрос, светившийся в ее глазах, невыразительным тоном, склонил голову, прощаясь, и вышел. Он понимал, что сейчас фактически объявил о своей капитуляции. Раз Джоанна могла видеть сына, значит, ее наказание кончилось. Ее комнаты даже не запирались. Она могла выйти в любой момент. Но он знал: пока он оставляет ей возможность видеть сына, она добровольно примет свое заключение и все остальное, что бы он ни уготовил. Проблема была в том, что больше у него ничего не было приготовлено для нее. Даже думать об этом не хотелось. И вообще ни о чем не хотелось думать.
Граф просидел в кабинете до самого обеда с бокалом вина, скорее рассматривая его на просвет, чем употребляя.
* * *
Ночью его разбудил крик, закончившийся на высокой, отчаянной ноте. Джоанне опять снились кошмары. Крик был едва слышен в его спальне, но граф проснулся мгновенно. Он вздохнул, вылез из-под одеяла.
Войдя в ее спальню, он понял, что собственный крик не разбудил ее. Она часто дышала, чуть поскуливая. Он потряс ее за плечо.
Она дернулась, просыпаясь, и случайно ударила его по лицу. Открыла глаза, полные ужаса. Граф поморщился от боли в разбитой губе.
– Джоанна, это Гримстон.
– О… – выдохнула она, успокаиваясь. – О… я… ударила вас? П-простите меня.
– Забудь. Постарайся снова заснуть, – с этими словами он залез к ней под одеяло и обнял, как делал это раньше. Ночная рубашка Джоанны была влажной от пота и липла к ее телу. Джоанна замерла, осознав, что он делает, потом покорно вздохнула, принимая его решение, и устроилась в его объятиях поудобнее.
Он намеренно не дал ей выбора. В конце концов, он не собирался использовать ее и причинять ей вред.
* * *
Утром он проснулся раньше жены и постарался уйти так, чтобы не разбудить ее. День был полон каких-то событий, в которых ему было необходимо участвовать, но мысленно он был там, с Джоанной. И все время вспоминал, какой она была, когда была его любовницей.
Он постарался не появляться дома до самой ночи, когда все домочадцы уже должны были лечь спать. Когда вернулся, зашел в спальню Джоанны. Если бы она спала, он просто посмотрел бы на нее и отправился восвояси. Но она снова не спала. При его появлении встала.
– Милорд? Добрый вечер.
– Почему ты не спишь?
Джоанна прикусила губу и опустила взгляд. Она ждала его, хотя и сама не знала, зачем.
– Я сейчас лягу, – ответила она. Несколько долгих, тягучих секунд он смотрел на нее.
– Пойдем, – в конце концов сказал граф, повернулся к ней спиной и направился к двери, соединяющей их покои. Он не сомневался, что Джоанна беспрекословно последует за ним.
– Милорд?
Он обернулся. Кажется, он опять в ней ошибся. Джоанна осталась там, где стояла, и не спешила исполнять его указание. Впрочем, он чувствовал себя скорее заинтересованным, чем разочарованным.
– Да?
– Это наказание?
– Если отсутствие выбора считать наказанием, то да.
Джоанна поняла, что задала совершенно глупый вопрос. Задумал ли он наказать ее или просто развлечься, она ведь все равно не собиралась противиться. Просто хотела знать для определенности, чего ждать. Она вздохнула, опустила глаза и последовала за ним.
Следуя прежнему порядку, она остановилась в середине его спальни, ожидая дальнейших указаний. Краем глаза заметила, как он достает из ящиков ленты. Кажется, когда-то он уже использовал их для связывания.
– Разденься, – вполголоса приказал он. Слова прозвучали очень тихо, но все чувства Джоанны сейчас были обострены, и она легко улавливала каждое его слово, каждый шорох, каждое движение.
Она не торопясь разделась. Это не заняло много времени, ибо она уже несколько часов назад приготовилась ко сну: на ней были только ночная сорочка и шелковый пеньюар.
Она без суеты снимала их, чувствуя себя очень странно. Очень давно она не делала этого – в смысле, не стояла на середине его комнаты, не выполняла его приказов. Когда она стала его женой, он не развлекался таким образом. Ах, как давно… почти полгода прошло с последнего раза. И сейчас Джоанна ощущала спокойствие, будто все должно быть именно так, как сейчас, а предыдущие месяцы почти целомудренного супружества были странными.
Он подошел к ней сзади, и его руки легли на ее живот. Она увидела черные ленты, сжатые в его правой руке, и дыхание у нее внезапно пресеклось. Она нервно вздохнула, восстанавливая дыхание, с удивлением чувствуя, как по телу разливается тепло желания. И дыхание ее пресеклось не только от страха.
Его свободная ладонь с нажимом опустилась по животу до самого интимного места, едва скользнула по треугольнику волос между ее бедер, потом поднялась обратно, до самой груди. Он по очереди сжал каждую грудь, не причиняя, впрочем, боли. Джоанна чувствовала твердую выпуклость, упирающуюся ей в спину. Вдруг вспомнила, как брала это в рот, вспомнила каждую линию и каждую выпуклость на этом органе, и рот ее вдруг заполнился слюной. Она почувствовала стыд. Ей не должны были нравиться подобные мысли и воспоминания – она знала это. Но также помнила свое решение полугодовой давности. Почему бы не попробовать наслаждаться этим, раз уж все равно оно получается само собой?.. Почему бы не отбросить стыд? Но разве, отбросив стыд, она не станет той самой шлюхой, которую так упорно лепил из нее первый муж? А она совершенно точно не хотела быть шлюхой.
Пока она обдумывала старую проблему, решение которой полгода назад казалось таким очевидным, граф подвел ее к изножью кровати.
– Встань на колени, – глядя ей в глаза, он легонько надавил ей на плечо, указывая желаемое место и положение: спиной к кровати, лицом к нему.
Джоанна, принимая указанную позу, нервно сглотнула, скорее не зная, чего ждать от самой себя, чем опасаясь намерений графа.
За несколько минут он привязал ее руки и ноги к разным сторонам спинки кровати, так что Джоанна оказалась практически распятой и полностью открытой. Он отошел на несколько шагов, как всегда, любуясь созданной картиной.
Он очень давно хотел ее. Не было никакой необходимости в дополнительных ухищрениях, он практически сразу возбудился до каменного состояния. Можно было закончить все за пять минут и отпустить ее спать. Просто… ему не хотелось воровать у нее только несколько минут. Он хотел, чтобы все ее время принадлежало ему.
Под взглядом Джоанны он снял с себя сюртук и жилет. Хотел бы он знать, о чем она думала, пока смотрела на него. Присел рядом с ней, провел тыльной стороной ладони по щеке, шее, погладил грудь, спустился до живота и ниже, провел по внутренней стороне ее широко разведенных бедер, внимательно вслушиваясь в ее прерывистое дыхание. Посмотрел ей в глаза. То, что он заметил в них, не очень ему понравилось. Но он не был уверен, что правильно прочитал ее чувства.
– Ты боишься меня? – спросил он, продолжая гладить ее бедра.
– Нет.
– Тогда чего ты боишься?
– Своих… чувств.
– Тебе нравится это?
– Я не знаю.
Он снял свой шейный платок и завязал им глаза Джоанне.
– А теперь ты боишься?
Она нервно выдохнула.
– Немного.
Зато ему самому стало спокойней, когда он избавил себя от ее испытующего взора. Устроившись поудобнее, он принялся руками чертить узоры на ее телы.
Джоанна никак не могла решить, бояться ей следует или наслаждаться. Когда его пальцы коснулись наконец ее интимного места, она осознала, что там очень жарко и очень влажно. Кажется, ее тело имело собственное мнение и бояться отказывалось. А когда муж задел там какое-то особо чувствительное место, она непроизвольно вскрикнула и выгнулась навстречу ему, растеряв все мысли, а вместе с ними – и страхи.
– Тебе понравилось это? – спросил вежливо граф, неспешно продолжая ласкать ее пальцами.
Джоанна, растеряв все слова, выгнувшись под его руками, смогла ответить только с третьей попытки:
– Да, милорд.
Он убрал руки.
– Ты хочешь, чтобы я продолжил?
Еще не закончив вопроса, он успел подумать, что, вероятно, не стоило сегодня заставлять ее молить о наслаждении. Вряд ли она готова к этому.
Она со всей силы потянулась бедрами к нему, натягивая ленты до предела.
– Да, прошу вас, пожалуйста, – умоляющим голосом попросила она. Он скупо улыбнулся и вернул руки в прежнее положение, не собираясь заставлять ее просить дважды.
У нее ушло совсем немного времени на то, чтобы достичь пика наслаждений. Чувства заполонили ее всю, не оставляя места для сомнений и опасений, и Джоанна протяжно закричала. Граф встал на колени рядом с нею, испытывая необъяснимое желание держать ее в тесных объятиях в этот момент, прижиматься к ней как можно крепче, чувствовать ее наслаждение всем своим телом, и жалел только о том, что сам не был раздет полностью.
Наконец, она отдышалась, успокаиваясь. Граф отстранился и разделся. У него не было никакого плана, когда он звал Джоанну в свою спальню, но сейчас понял, чем будет занят следующие час или два. Он полагал, что из всех возможных просьб реже всего Джоанна просила о наслаждении. Вероятно, сегодня был первый такой раз. Он надеялся, что далеко не последний.
Он наконец исполнил свое желание и прижался к ее обнаженному, теплому телу своим. Они вздохнули в унисон от невыразимого чувственного удовольствия.
Джоанна по-прежнему ничего не видела из-за повязки на глазах. Страх не вернулся даже после того, как удовольствие немного развеялось и она вдруг ощутила себя в обнаженных объятиях графа. В этой позиции, как она понимала, самым логичным способом продолжения утех было бы, если бы он воспользовался ее ртом. Но она вдруг почувствовала, как он развязывает ее.
– Милорд, вы не хотите?.. – спросила она растерянно.
– О, я хочу, – уверил он ее несколько ироничным тоном. – Я хочу еще два или три раза услышать, как ты просишь меня об удовольствии.
По ее телу пробежала дрожь, стоило ей представить эту перспективу.
– У тебя есть возражения? – с той же иронией спросил он, окончательно освобождая ее от пут и поднимая ее на руки.
У нее в горле встал ком. Меньше чем час назад он уверял ее, что у нее нет выбора на эту ночь, кроме как провести ее с ним. А сейчас его вопрос свидетельствовал прямо об обратном. Стоило ей сказать шутливо «я убью вас за это» или взмолиться «пожалуйста, больше не надо» – и он отпустил бы ее. Она была уверена в этом, как в неминуемом восходе солнца.
– Нет, у меня нет возражений, – сказала она слабым голосом и сдаваясь окончательно той части своей натуры, которая хотела порочных удовольствий и темных наслаждений. Тем легче было это сделать, когда на глазах у нее по-прежнему была повязка и ей не нужно было смотреть ему в глаза, признаваясь в своей новообретенной жажде.
Он бережно положил ее на кровать.
– Итак… – задумчиво сказал он. Джоанна поняла, что он рассматривает ее, как бы решая, с чего начать заново.
Она так давно не делала этого и так много раз за последние дни представляла, что слова вырвались сами собой:
– Могу я поцеловать вас, пожалуйста? – жалобно попросила она.
– Да, – она слышала плохо скрытое удовлетворение в его голосе, но это было неважно. Получив разрешение, она встала на четвереньки, попыталась угадать его местоположение по звукам. Ей не сразу это удалось, и она наверняка выглядела глупо, слепо отыскивая его руками и ползая по постели, но она не чувствовала стыда. Она знала, что он наслаждается видом ее беспомощности, и точно так же знала, что он не будет смеяться над этим и стыдить ее впоследствии, и потому и сама не ощущала стыда, в конце концов отыскав его и подарив самый интимный из поцелуев.
В эту ночь она просила его еще несколько раз о разных вещах, но это было совсем не больно.
* * *
Едва проснувшись, Джоанна поняла, что в постели одна. В постели мужа. Совершенно свободная, хотя и голая.
Открыв глаза, встретилась взглядом с графом: он как раз заходил в спальню из своей гардеробной.
Она нервно вдохнула и приподнялась на постели, сжимая одеяло перед собой обеими руками.
Граф бесстрастно смотрел на нее несколько мгновений. Он видел что Джоанна чего-то ждала от него сейчас. Чего? Он не смог понять.
– Прости, Джоанна. Я не хотел тебя будить, – сказал он ровно, чуть склонив голову. Он взял со стола запонки, брошенные туда накануне вечером. Он был полностью одет для выхода. И пришел за запонками вовсе не потому, что у него не было других. Просто хотел еще раз взглянуть на жену перед тем, как уйти. – Можешь снова засыпать. А у меня назначена встреча.
