Текст книги "Мое идеальное убийство"

Автор книги: Анна Пронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Анна Пронина
Мое идеальное убийство

www.budet-strashno.ru

Иллюстрация: Ангелина Журавлева

© Анна Пронина

© ООО «Вимбо»

* * *

Стремление к разрушению – это тоже творческий порыв.

Русский анархист, революционер Михаил Бакунин

От автора

Этот роман создан для того, чтобы показать: насилие порождает только насилие, жестокость приводит к еще большей жестокости.

Отсутствие любви окрашивает весь мир вокруг героев в черно-красные цвета. Они живут в параллельных вселенных, состоящих только из черных дыр. В их мире нет места сочувствию, состраданию, эмпатии.

И не стоит заблуждаться, полагая, что такие люди, как те, что населяют эту книгу, – исключения из правил. К сожалению, наш «просветленный», гуманный, высокотехнологичный мир до сих пор полон жестокосердными, слепыми и сломанными людьми.

Некоторые части этого романа – не самое приятное чтение. Но лекарство не обязано быть сладким.

Идя тропами своих жизней, помните: что посеешь, то и пожнешь.

Анна Пронина

Глава 1

14 июля

После восьмидесяти зрение стало основательно подводить Тамару Ивановну. Причем и вблизи, и вдали. Но гордая женщина, всю жизнь проработавшая аккомпаниатором в Щепкинском училище, вырастившая не одно поколение известных творческих людей России, не могла себе позволить появиться в общественном месте без идеального макияжа и тем более в очках. А этим замечательным теплым утром ей так и вовсе казалось, что она прекрасно различает все, что необходимо различать в ее возрасте. К примеру, Тамаре Ивановне было хорошо видно, что на остановке седьмого трамвая уже кто-то сидел, а вот самого трамвая пока не было. Поздоровавшись с человеком на скамейке, она присела рядом на краешек и прикрыла глаза, наслаждаясь теплом летнего солнышка.

Внезапно прямо над ухом Тамары Ивановны раздался истошный женский вопль. Открыв глаза, она обнаружила напротив себя девушку, которая кричала во всю глотку, закрывая лицо руками. Взгляд ее был устремлен на соседа Тамары Ивановны. Пожилая женщина спешно вынула из дамской сумочки монокль и тоже посмотрела на соседа. От увиденного у нее едва не разорвалось сердце.

Через полчаса, когда по вызову уже приехала скорая и полиция, вокруг остановки собрались зеваки.

На дороге вот-вот должен был образоваться затор. Всем хотелось поближе увидеть, а лучше сфотографировать очередное творение скандального перформансиста, известного в прессе как Мементо Мори.

С камеры видеонаблюдения, размещенной на столбе с другой стороны дороги, сняли видеозапись, на которой было хорошо видно, как в три часа ночи, словно из ниоткуда, рядом с остановкой появился темный мужской силуэт. Незнакомец в черном внимательно огляделся, приветственно помахал в объектив и начал доставать из огромного заплечного мешка свои жуткие атрибуты: скелет человека, затем уже одетый в обычную мужскую одежду манекен с распиленной головой, упаковки искусственной крови, потрохов и свиных мозгов. За считаные минуты он усадил скелет и манекен на остановку, при этом первый нежно придерживал второго, словно партнер, усаживающий свою девушку на скамейку после жаркого танца. Затем автор завершил эту странную инсталляцию, вложив в раскроенную голову манекена нечто, напоминающее рассеченный мозг, в нужных местах сдобрил все искусственной кровью и – финальный штрих – приколол к лацкану пиджака «трупа» записку со словами «memento mori».

Проверил, не пострадала ли сама остановка от кровавой экспозиции – порча городского имущества не входила в его планы. Вуаля! Экспонат готов. Ждет своих первых зрителей.

Полицейские спорили:

– А главное, ну ничего ты этому Мементо Мори не впаяешь, даже если найдешь! – орал следователь сержанту ППС. – Нет, ну нет у нас статей за имитацию убийства! Понимаешь, тупая башка?

– Видео же есть, можно, наверное, найти его… ну, хулиганку там, может, попытаемся… – неуверенно мычал пэпээсник.

– Видео на память себе оставь! Или журналистам продай! Вон они уже ждут! – Следователь махнул рукой на толпу зевак. – И уберите вы эти манекены с остановки! Мерзость же! Все, я поехал!

* * *

Босые мужские ноги приплясывали на прогретом кухонном кафеле. Штор Борис не терпел, поэтому просторную светлую кухню заливали теплые прозрачные солнечные лучи. Он нарезал себе салат из свежих овощей, мурлыча под нос что-то невнятное. Острый нож легко и нежно превращал огурцы и помидоры в сочные ломтики.

Молодой, атлетически сложенный обнаженный мужчина готовил себе завтрак и пританцовывал в такт собственным мыслям. На голове его красовался женский парик с длинными рыжими волосами. Небрежным жестом он поправил упавшую на лоб прядь.

Яйцо разбилось в сковородку, и в солнечном желтке расплылась капелька красно-черной крови. Кровь – символ жизни и смерти одновременно.

– В курсе ли ты, кот, что кровь появляется в яйце еще до того, как в нем образуется зародыш цыпленка? А?

Рыжее, цвета парика Бориса, животное внимательно следило за хозяином.

– Вот это яйцо, магазинное, понятно, даже петухом не оплодотворено, но в нем есть кровь! И то же самое, между прочим, с человеческим эмбрионом. Сначала появляется кровь… кровь в начале всего! – рассказывал коту Борис.

Коту было все равно. Он потерся о ноги хозяина, напоминая, что и ему было бы неплохо перекусить. Борис сгреб в кошачью миску половину яичницы и сдобрил ее порцией элитного сухого корма для котов. Сегодня Борис пребывал в состоянии благости, щедрости, кайфа и – предвкушения.

– Ну что, котяра, посмотрим телик? – Борис подмигнул рыжему хвостатому другу и направился в спальню с готовым завтраком на подносе.

В просторной комнате интерьер был по-мужски аскетичен – нечто среднее между лофтом и скандинавским стилем: одна стена отделана искусственным кирпичом, имитирующим старинную кладку, возле нее – лаконичный диван из белой кожи, на котором небрежно лежат мятые шелковые простыни.

У противоположной стены висит огромный плоский телевизор, рядом – крошечный системный блок современного компьютера. Очевидно, экран используется и по прямому назначению, и как монитор. Сейчас на экране светилась заставка известной операционной системы.

На диван запрыгнул и по-хозяйски устроился на подушке кот. Следом за животным небрежно плюхнулся мужчина – парик он уже снял, его собственная коротко стриженная рыжая шевелюра светилась в утреннем солнце яркими огненными переливами.

Борис любил, чтобы вокруг него было красиво. Даже не так: его мозг буквально требовал эстетики, гармонии, правильного сочетания цветов. Как человек с идеальным слухом не выносит музыкальной фальши, Борис крайне тяжело воспринимал фальшь эстетическую. Если пространство вокруг было дисгармонично, из милого и обаятельного человека он превращался в монстра – злого, едкого, неспособного думать ни о чем, кроме желания разрушить вокруг все, что не соответствовало его представлениям о прекрасном.

Он слышал – это какое-то компульсивное расстройство, но не считал нужным как-то лечить себя и забыть о своем стремлении к эстетизму. Украшать мир – это его работа и даже миссия. В конце концов, он ведь – архитектор!

У него не было диплома престижного вуза, он не ездил обучаться за границу. Борис настолько ценил гармонию пространства, что постигал ее почти интуитивно. А то, чего постичь не мог, вычитывал в книгах или изучал на интернет-курсах.

Видеть и создавать прекрасное было его даром с рождения. Поэтому даже без специального высшего образования он очень скоро оказался востребован в российской столице. А затем стал и соучредителем фирмы, специализирующейся на отделке фасадов.

Конечно, с таким чутким отношением к окружающему пространству ему было сложно жить в эклектичной Москве: слишком много здесь откровенной безвкусицы, китча, нелепого новостроя. Но если ты хорошо зарабатываешь, тщательно продумываешь быт, маршруты и способы передвижения, то можно иногда оставаться почти в полном согласии со своими чувствами.

Борис вывел компьютер из спящего режима и вошел на один из популярных новостных сайтов. Потрепал кота по загривку. Но прочитать на экране ничего не успел – противно запиликал звонок скайпа. Отставив миску с салатом, Борис ответил на звонок. На экране показался седой, статный мужчина. Завидев его, Борис заметно занервничал.

– Сын, ну ты как всегда! – усмехнулся собеседник, увидев, что Борис не одет.

– Да ладно! Чем я тебя удивлю? – Борис ничуть не смутился. Его интонации выдавали легкое раздражение, которое было связано с тем, что отец побеспокоил его во время важного дела.

– Ты меня другим удивляешь. Не могу поверить, что до сих пор тебя не прибрала к рукам какая-нибудь московская красотка!

В ответ Борис скривился и фыркнул.

– Надеюсь, ты не из «этих»?

Борис закатил глаза.

– Ладно, черт с тобой! Сам разберешься. Я что звоню-то…

– Действительно, что же ты звонишь, папа?

– Я звоню сказать, что уезжаю из города. Я встретил тут… ну… это… В интернете, короче, познакомился с женщиной одной, Беллой. Вот… Поеду к ней, наверное.

В ответ Борис устало вздохнул.

– Понял… Тебе все равно, – сказал отец.

– Пап!

– Ладно, не важно. У тебя своя жизнь, у меня своя. Не мальчики… Рассказываю тебя на всякий случай, чтоб ты меня не терял, так сказать. Это Энская область. Даже не региональный центр. Не знаю, как надолго там завязну.

– А ей точно нравишься ты, а не твой бизнес?

– Тихо-тихо… Я ей много не рассказывал. Даже про тебя не знает. Вот познакомлюсь, и станет ясно, что ей во мне нравится, а что нет.

– Как скажешь.

– Вот я и говорю. Завтра выезжаю к ней. Все. Счастливо!

Едва отец положил трубку, Борис снова включил новости.

Высокая блондинка с ярко-красными губами тараторила в камеру, стоя спиной к трамвайной остановке:

– Итак, скандально известный Мементо Мори снова порадовал москвичей своим перформансом. На этот раз липовый труп нашли на трамвайной остановке на улице Михалкова. Кровавый художник, как всегда, имитировал смерть: пластиковый скелет переплетен, словно в жутком танце, с манекеном, изображающим фигуру мужчины с раскроенным черепом. О мерзкой находке расскажет Тамара Ивановна. Именно она наткнулась на это произведение искусства сегодня рано утром.

– Между прочим, я педагог Щепкинского училища! Но эта, с позволения сказать, находка… Это ужасно, ужасно! Непонятно, как я жива осталась! Сердце до сих пор заходится!

– К сожалению, мы не можем показать в прямом эфире эту страшную сцену, – перебила педагога журналистка, – но в наши руки попала запись с камеры видеонаблюдения, установленной неподалеку.

Замелькали бесцветные кадры, на которых мужчина, похожий на черную тень, усаживал манекен и скелет на остановку. Разглядывая их на экране, Борис буквально светился от удовольствия, он даже помахал человеку на записи, когда тот обернулся на камеру.

– Тамара Ивановна, расскажите, пожалуйста, что вы увидели сегодня утром на остановке? – продолжила журналистка.

– Да я, собственно, и не поняла ничего, села рядом с этими! А потом вот Ниночка подошла…

– Нина, прошу прощения, можно вас?

На экране появилась молодая особа.

– Ну, я здесь каждый день езжу, а сегодня… там… – Глаза Нины наполнились слезами.

– Да не мучайте вы девушку! Она еще совсем юная, а тут такое! – перебила Нину Тамара Ивановна. – А я вам вот что скажу… Можно прям на камеру?

– Да, конечно, Тамара Ивановна.

– Я хочу сказать тому, кто это все затеял: в следующий раз на моем месте окажется женщина с чуть более слабым сердцем, и тогда на твоих руках, художничек, появится кровь настоящего человека, а не вот эта вот краска. Инфаркт хватит, и все! Доиграешься!

– Ха-ха, старуха… Ха-ха!.. – Борис задумался и потрепал по холке кота. – М-да… Самообман! Я творю кровавые картины на безопасном расстоянии от закона, но жажду только одного… Попробовать настоящей крови. Впрочем, если уж решаться на реальное убийство, то жертвой точно будет не старая карга вроде тебя. Да, кот? Если я решусь… Если решусь…

17 июля

В офисе орал телевизор, секретарша босса смотрела ток-шоу, все обсуждали Мементо Мори.

– Для него это искусство, настоящее искусство, послание, если хотите! Если отбросить условности, сцена действительно выстроена очень красиво: сама Смерть, которую еще со времен Средневековья символизирует скелет, как бы танцует с мужчиной. Подобные сюжеты можно найти на фресках четырнадцатого века, когда художники хотели напомнить людям, что все они смертны. И обратите внимание, что это за мужчина! Мы можем увидеть на нем современные символы богатства: имитацию золотых часов, стильный костюм, дорогую вычищенную обувь. В этой картине все неслучайно. Она как бы говорит нам, зрителям: смерти все равно, беден ты или богат, она уравнивает всех! – вещал какой-то бородатый эксперт в яркой телестудии.

– Но позвольте, зачем делать это так натуралистично! Это уже извращение! Хочешь напомнить о смерти – пиши картины или книжки! Зачем воссоздавать такой кошмар? – перебил бородача ведущий.

– Я не хочу защищать этого человека, но, вероятно, какой-то мотив у него есть, просто мы его пока не знаем…

Телевизор гипнотизировал Леонида, однако усилием воли он заставил себя переключить внимание на девушку рядом с собой.

Сегодня он впервые привел в офис Сонечку и был буквально преисполнен гордостью: двадцатилетняя нимфа очарована его местом работы. Конечно, офис мануфактуры «Сахаров и Майер» роскошен по любым меркам: расположен в одной из башен комплекса Москва-Сити, обставлен по последнему слову техники, а из панорамных окон такой вид, что дух захватывает! Кабинетов немного, и все они отделены друг от друга стеклянными перегородками: вот что-то сосредоточенно высчитывает на компьютере бухгалтер, она же кассир, Марина Анатольевна, правее в личном кабинете ругается с клиентами по телефону сам Николай Майер. Внимательная секретарша, увидев через прозрачную дверь, как шеф краснеет и начинает заикаться, спешно наливает ему кофе с коньяком. Еще правее двое молодых инженеров-проектировщиков ржут, листая утренние соцсети. Кабинет архитектора Сахарова пока пуст, но этот рыжий хитрец всегда приходит позже всех.

Остался только его кабинет – кабинет Леонида Краснова, системного администратора компании, как гласила металлическая табличка на двери. Ну и пусть зарплата копеечная, зато статус! Да и работы не так много, как могло бы быть, ведь сотрудников, а значит, и компов, – по пальцам сосчитать.

Соня обвела офис еще одним восторженным взглядом и чмокнула Леню в щеку:

– Тут… охренительно! И ты такой… такой… крутой в своем кабинете!

Леня, как маленький, потер розовую щеку в том месте, куда пришелся Сонин поцелуй. Однако это было не детское смущение, а беспокойство – не вызовет ли ее помада раздражение кожи?

С самого детства он жил с целым букетом аллергий (почти на все на свете), поэтому его лицо постоянно было болезненно-красным и периодически неприятно шелушилось. Из-за этого ему было сложно найти работу и тем более девушку. Фактически Сонечка стала первой особой женского пола, которая, казалось, не замечала его красного лица, зато сразу влюбилась в «его тонкую ранимую душу, требующую постоянной заботы и внимания», – так она говорила. Всю ту неделю, что они прожили вместе в маленькой съемной квартире, она с огромным удовольствием выдумывала и готовила для него гипоаллергенные блюда. Поправившись за эти семь дней на два килограмма, Леня решил порадовать возлюбленную приглашением в офис. Он знал, что лояльные начальники не будут задавать лишних вопросов. Дел сегодня было немного, и Соня не помешает. И вот он уже колдует над секретарской кофемашиной, пока его девочка любуется панорамой столицы из окна его собственного кабинета…

– Леня! Как же это прекрасно! Я всю жизнь прожила в своем пыльном городке и даже не представляла, что такие картинки бывают не только в кино! Лень, а что это за здание со шпилем вон там?

– Ты не знаешь? Деревня! Это одна из сталинских высоток.

– Ой, слушай, а про контору свою расскажи! Я такая невнимательная, даже не спросила, чем ты тут занимаешься. И что вообще значит это слово – «мануфактура»? Я всегда думала, что на мануфактуре должны что-то шить…

– Эх, Соня, сколькому тебя еще учить… – Леня расправил плечи, собираясь рассказать о мануфактуре и своей профессии, но его внимание снова привлекли звуки из телевизора.

На экране над плашкой «Татьяна Филиппова, психолог» возмущенно двигала губами женщина с всклокоченными седыми волосами:

– В связи со всем вышесказанным я полагаю, что так называемый Мементо Мори обладает крайне нестабильной психикой и недалек тот день, когда от своих перформансов он перейдет к реальным действиям.

Психолога сменила строгая ведущая новостей в телестудии:

– В данный момент полиция утверждает, что не может арестовать скандального перформансиста, так как в нашем Уголовном кодексе не предусмотрено статьи за подобные выходки. Судя по социологическим опросам, общественное мнение поделилось ровно надвое: пятьдесят процентов опрошенных полагают, что Мементо Мори необходимо поймать и найти способ наказать его за подобные «инсталляции», другая половина считает, что нельзя никоим образом законодательно ограничивать искусство, даже подобное. Однако и среди противников, и среди сторонников творчества Мементо Мори есть те, кто уверен, что художнику необходима помощь специалистов – психологов и психотерапевтов.

Дверь в офис отворилась, и, едва кивнув секретарше, в свой кабинет зашел Борис Сахаров. Спустил с плеча на лежанку рыжего кота.

Одевался он по обыкновению во все черное, блэк-фэшн. Однако в этом простом цвете совсем не выглядел мрачно. Чаще всего он носил асимметричные фасоны: обтягивающие его накачанные икры и бедра штаны и футболки без надписей, но с яркими черепами. Иногда – туники, или, как сейчас модно говорить, мантии, с молниями наискосок, рукавами один короче другого. Его белая мраморная кожа хорошо контрастировала с такими нарядами, а огненно-рыжая короткая шевелюра добавляла цвета в общий образ. Встретив его на улице, пожалуй, можно было бы решить, что он какой-нибудь музыкант, дизайнер или неогот.

– Я вот одного понять не могу. – Тонкий голосок Сонечки вывел Леню из оцепенения, с которым он разглядывал Бориса Сахарова, наполовину высунувшись из двери своего кабинета. – Лень, как ты думаешь, почему этот Мементо Мори не завел еще себе странички в социальных сетях? Это так странно, он бы мог хайпануть на своей славе, бабла срубить. О каждой его выходке полстраны говорит. В Сети куча фоток его инсталляций, видосов с камер. Мог бы заработать, не?

Леня покраснел, словно Сонечка превратилась в мандарин, на которые у него тоже была аллергия. Он машинально достал из кармана телефон и открыл свою страничку. Сто тридцать четыре подписчика. Несмотря на все видеообзоры и чумовые фотки. М-да. Видимо, не очень чумовые…

– Фиг знает… Может, у него и так бабла завались. Вот я со своими тридцатью тысячами в месяц точно хайпанул бы на этом. Только я не извращенец, чтобы манекенам мозги рисовать.

– С другой стороны, это всего третий его «труп», – продолжала рассуждать Сонечка, не замечая состояния Лени. – Может, он решил хорошенько разогреть народ, так сказать?

На столе у Леонида заверещал рабочий телефон. Борис Сахаров просил зайти.

– Леонид, добрый день! Присаживайтесь. – Борис всегда был предельно вежлив и официален с подчиненными. Леониду это казалось ужасной фальшью. Да и вообще, Сахаров был единственным человеком в компании, к которому Леня испытывал буквально физическую неприязнь.

– К сожалению, у меня для вас плохие новости… – Борис говорил очень буднично, будто не замечая нахмуренного Леню. – Впрочем, у любой новости есть две стороны. Так как именно я, опираясь на рекомендации знакомых, пригласил вас работать в нашу компанию, то считаю правильным, что я же сообщу вам о том, что мы вынуждены перейти с вами, скажем так, к более свободным отношениям. Дело в том, что мы заключили договор с крупной фирмой, которая взяла на себя обеспечение безопасности нашего сайта и наших локальных серверов. В связи с этим отпадает необходимость вашего ежедневного присутствия в офисе. Однако, принимая во внимание…

– Это из-за тендера? – перебил Леонид.

– Леонид…

– Борис Александрович, я быстро учусь! Я даже готов признать – хотя это не так, – что из-за моей оплошности конкуренты смогли вытащить с сервера ваш макет, но я разработал принципиально новую систему защиты, я даже сам пишу специальную программу под работу мануфактуры!

– Леонид… Я понимаю. И очень ценю ваше рвение. Это решение было принято коллегиально. Мы не увольняем вас. Мы предлагаем вам перейти на фриланс. Вы будете раз в неделю приезжать в офис, проверять технику, заказывать картриджи в принтеры.

– Я не секретарша! – прошипел Леонид.

– А? – будто не расслышал Сахаров. – Да, мы вынуждены сократить вашу зарплату. Вы же понимаете, что за один день в неделю мы не сможем платить вам как за полный рабочий месяц, но у вас появится время продолжить обучение. Вы же, кажется, учились на архитектора?

После этой фразы лицо Лени едва ли не почернело.

– Я постараюсь посодействовать тому, чтобы вас приняли обратно или восстановили. Не знаю, как это обычно делается, но я наведу справки.

– Конечно, не знаете! Вы ведь никогда не учились на архитектора! – перебил Бориса Леонид.

Если бы стеклянными дверьми в суперсовременном офисе мануфактуры «Сахаров и Майер» можно было хлопнуть, то Леня хлопнул бы дверью в кабинет Бориса Сахарова так, что стекла вылетели бы во всем небоскребе.

* * *

Вечернее солнце заливало набережную перед Москва-Сити и многочисленные уличные кафе в подножии небоскребов. Борис выбрал уединенный столик под тентом. Кот тем не менее улегся на стуле, край которого все-таки достал жаркий солнечный луч. Ну на то он и кот.

– Фраппе и салат с семгой, пожалуйста, – сказал Борис официантке.

Белозубая стройная девушка в форме улыбнулась, заглядывая ему в глаза:

– Конечно, как обычно! Не хотите ли мороженое? Нам привезли свежайшее джелато из Италии!

То, что она к нему кадрилась, не заметил бы разве что слепой. Девушка не могла устоять на месте и ненавязчиво с каждым словом немного придвигалась к Борису. Она была свежа и чувственна, как юная Моника Беллуччи. Но Бориса это ничуть не волновало.

– Мороженое не нужно! – отрезал он, проверяя почту в телефоне и не поднимая глаз на юную нимфу.

Леня сидел на парапете набережной с отцовским армейским биноклем и внимательно наблюдал за этой сценой.

– Лень, ну дай мне посмотреть!

– Отстань!

– Лень!

– Ты хоть обращаться с биноклем умеешь?

– Да что там уметь!

Леня даже на секунду не оторвался от бинокля.

– Нет, ты только подумай! Выскочка! Козел! Чашка кофе в этом ресторане стоит триста пятьдесят рублей. Ты понимаешь: триста пятьдесят! – Леня вслух комментировал все, что видел.

– Слушай, то, что он может себе позволить кофе за триста пятьдесят рэ, а ты нет, обидно, конечно, но еще не доказывает, что Борис Сахаров – тот самый Мементо Мори.

– Да что ты понимаешь! Ты бы видела, как он эту официантку отшил! Он на нее даже глаз не поднял, а она такая… аппетитная!

– Ну-ну, «аппетитная»… Какая еще? Продолжай.

– Да не ревнуй ты! – отмахнулся Леня.

– Ладно… Но при чем тут эта официантка и Мементо Мори? Ну отшил Сахаров ее, может, она не его типаж. Я не понимаю, что это доказывает? – продолжала возражать Соня.

– Соня, я специально эту тему изучал. Маньяки – они такие, понимаешь… особенные! Ну вот, хорошо, он не женат, пусть официантка – это не его типаж. Но к нему часто бабы липнут, я видел, а он ни на какую не реагирует! Типы с поломками в голове возбуждаются только, к примеру, от вида трупа или от крови, а обычные живые люди их не интересуют. Ни женщины, ни мужчины.

– Вот! Так, может, его как раз мужчины возбуждают? Ты проверял? – спросила Соня.

– Я видел, как к нему фитнес-тренер из клуба кадрится… Но этот архитектор и на него не ведется.

– Может, фитнес-тренер ему просто не нравится, а другие мужики – очень даже.

– Господи, какая же ты бываешь тупая! Я же сказал – он социопат!

Соню задело оскорбление, но любопытство пересилило, и она спросила:

– А кто такой социопат?

Леня оторвался от бинокля и смерил подругу презрительным взглядом. Но ответом все-таки удостоил:

– Социопат – медицинский термин. Это человек, который неспособен понимать других людей, сопереживать им. Все маньяки были социопатами. Или почти все. По крайней мере, те, о которых я читал, – все. И этот – тоже социопат. Я за ним уже давно наблюдаю.

Соня все-таки отобрала у Лени бинокль и уставилась на Бориса. Тот в это время скармливал обжаренную семгу из салата своему коту.

– Лень, может быть, ты все-таки ошибся? Я понимаю, что ты его ненавидишь, он тебя уволил и все такое. Но смотри, как он котика любит! Не может человек, который любит котиков, быть социопатом.

– Это в кино не может. А в жизни – что угодно может быть.

– И что, ты ждешь, что он сейчас встанет и пойдет манекены кровью мазать? Лень, это несерьезно. Мы найдем тебе другую работу, забудь ты о Сахарове этом!

– Нет, Сонь. Если я прав, то мы сможем заработать на его разоблачении. И он сам компенсирует мне все, что я из-за него потерял. Ты только представь, сколько просмотров соберет видео, на котором мы покажем всему миру лицо знаменитого арт-маньяка?

– Да, но для этого надо, чтобы Борис Сахаров и был тем самым арт-маньяком! А он…

– А что ты скажешь на то, что я отследил, какие заказы он делал в интернет-магазинах?

– И что? Он заказывал искусственную кровь?

– Нет! Он заказывал те самые часы, что были на последнем трупе!

– Леня, в новостях сказали, что на трупе была подделка под Версаче! Да таких часов… на каждом третьем сайте!

– Да, и, я думаю, именно поэтому он не побоялся заказывать их через рабочую сеть. Он же не дурак, чтобы реально кровь покупать, сидя в офисе! Соня, пойми, я уверен, что это он!

Борис доел зелень из салата с семгой, потрепал довольного кота за ухом и посмотрел на свой мобильный. Звонила Елена Викторовна, финансовый директор отца. Странно, что ей от него нужно?

После короткого разговора выяснилось – Александр Сахаров второй день не выходит на связь. Раньше такого не случалось даже в отпуске. И ведь они договаривались созвониться по нескольким важным вопросам, но абонент все время был вне зоны действия сети. С тех пор как отец уехал к этой своей провинциалке…

Борис устало выслушал и повесил трубку.

Нельзя сказать, чтобы его сильно обеспокоил звонок Елены Викторовны. Во-первых, два дня – не тот срок, из-за которого он стал бы волноваться за взрослого мужчину, уехавшего к любовнице. Во-вторых, Борис вообще не был склонен переживать за чью-либо жизнь, кроме собственной. Даже отец его мало интересовал. Никакой особой привязанности к родителю он не испытывал с подросткового возраста. Таким уж он был человеком – замкнутым только на себе. Кот – и то случайность в его жизни. Борис брал его всегда с собой исключительно из эксцентричности. Ну и, конечно, кот нравился ему своим природным совершенством.

Борис посмотрел на животное, бесцеремонно лежащее посреди стола. На металлической подвеске ошейника блеснул солнечный зайчик. Потом он перевел взгляд на набережную и заметил, как солнце играет на стеклах какого-то наблюдательного прибора, наставленного прямо на него. Бинокль?

Две фигурки, мужская и женская, тут же отвернулись к воде. С такого расстояния было не разобрать, кто там стоял. И вообще, возможно, Борису только показалось, что кто-то проявляет к нему интерес. Но знак был недобрым.

Он оставил на столе деньги, посадил кота на плечо и решил подойти поближе к Москва-реке, чтобы рассмотреть те два силуэта. Однако, когда он вышел из ресторана, набережная была уже пуста.

Борис прислонился к парапету там, где только что сидели наблюдавшие за ним парень и девушка. Кот спрыгнул с его плеча и тут же увлекся утками, качавшимися на воде. Борис открыл ноутбук и запросил в поисковике популярные сайты знакомств. Уже на первом нашел аккаунт отца. Ну что… По статистике у папиного поколения на третьем месте после qwerty и 123 456 789 стоит пароль с датой рождения. Он ввел отцовский день рождения. Не сработало. Хм… Борис снова забил в графу пароля шесть цифр, на этот раз дату собственного появления на свет. Эх, отец – это было даже слишком просто. Перед Борисом открылась личная страница отца, Александра Сахарова.

* * *

Вскрытие аккаунта на сайте знакомств ничего не дало. Борис изучил переписку отца с парой десятков дам разного возраста, но их всех звали как-то иначе, совсем не Белла. В большинстве случаев даже не было похоже, что отец вообще собирался с ними встречаться вживую. Так, развлекался приятными беседами и даже пару раз виртуальным сексом. Все не то.

Пришлось вскрыть и другие аккаунты отца – в соцсетях. Борис узнал, с кем тот общался в последние годы, что он увлекся рыбалкой (хотя никогда не рассказывал, видимо, стесняясь крутого сына из Москвы), что как-то раз в Астрахани с удочкой в руках познакомился с известным телеведущим (ладно, мог бы хоть этим похвастаться сыну, ан нет), а еще Борис заметил, что почти на всех фото в интернете, если отец не держал в руках свой улов, на снимке ненавязчиво присутствовали конфеты его собственного производства. Это могло бы быть скрытой рекламой, но отец в ней совершенно не нуждался. Да и заметить конфеты мог только человек, который уже был хорошо с ними знаком.

Конфеты отец выпускал в золотой фольге, потому они легко узнавались. Вот на одном снимке лежат рядом с чашкой кофе, на другом – фантик торчит из отцовского кулака, а сам отец стоит с бокалом шампанского на фоне офисной вечеринки, на третьем фото он сидит с книгой в старом высоком кресле, и фантик служит ему закладкой.

Эти конфеты с уникальным и очень удачным вкусом пользовались спросом у иркутян (отец родился и всю жизнь прожил в Иркутске). Но вывести продукт на общероссийский рынок не дали крупные концерны. Сладости Александра Сахарова продавались только в магазинах Иркутска и паре областных. Конфеты назывались «Светлана». Так звали умершую много лет назад мать Бориса, от которой он унаследовал свою ярко-рыжую шевелюру.

Борис задумался, вспоминая длинные локоны матери, падающие на ее мраморную кожу. Они были словно лепестки огня, играющие с тонкой рисовой бумагой.

Борис вернулся к поискам Беллы. Никакая дама с похожим именем не была связана с аккаунтами отца ни во «ВКонтакте», ни в «Одноклассниках».

Оставалась еще отцовская корпоративная почта, но там пароль ставили системщики, так просто к этому аккаунту не подобраться. Да и вряд ли бизнесмен стал бы использовать рабочую почту для флирта.

Ах да, mail.ru! На этом портале у Сахарова-старшего висела стародавняя почта. Кажется, Борис сам заводил ее лет двадцать назад. И незамысловатый пароль легко всплыл в памяти.