Текст книги "Мое идеальное убийство"

Автор книги: Анна Пронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Там поверили, что убийство и пожар организовали те бандиты, что приходили избить Разумовского. Но в этот – самый первый ее раз – Маше подфартило больше, чем она могла рассчитывать: за помощь в раскрытии некоторых махинаций семьи покойного следователь помог ей сменить фамилию, имя и документы.

Но с тех пор Маша никогда не полагалась на удачу. Последующие убийства она тщательно планировала, просчитывая все варианты развития событий.

Всего этого Борис Сахаров, конечно, не знал. Ярославский знакомый рассказал ему, что о Разумовских ходили нехорошие слухи – мол, вся семья там была какими-то извращенцами, а потом и сын, и отец погибли во время бандитских разборок и передела города.

Но, с другой стороны, так ли важно, кто и как пробудил монстра в этой красивой женщине?

Борис не искал оправдания Белле и ее жажде крови. Он смотрел на нее, как на произведение искусства. Художники ведь тоже писали ад и демонов. Белла и была демоном из ада – прекрасная, талантливая, яркая, пылкая, умная, изворотливая.

– Само воплощение смерти… Сама смерть! Только нам-то еще бы пожить… Да, кот? Потому что я уверен, что она захочет убить и моего отца, и, вероятно, меня. Особенно если она положила глаз не только на папин бизнес, но и на остальное его имущество, которое все-таки пока наследую я. Придется как-то заинтересовать ее в своем существовании.

Но как? Борис осознал, что он не хочет больше убивать. История с Леней и Соней, которые чуть все не испортили, и чертова сцена на балконе… Все это вызывало при воспоминании только отвращение. Не по плану, неэстетично, некрасиво, скучно. Он даже решил ничего не рассказывать Белле. Зачем? Она не поймет, что произошло и какое это имеет к ней отношение.

Борис не хотел превращаться в мясника ради Беллы. Он – художник. Он не тряпка Роман, который поставлял своей возлюбленной телят на убой. Но что же делать, если Беллу не интересует ничего, кроме свежего мяса?

Впрочем…

Мысли Бориса прервал телефонный звонок. Забытый клекот стационарного аппарата на столе ввел Сахарова-младшего в ступор. Он и забыл, что эта штука может звонить. С опаской и любопытством снял трубку.

– Алло! Семен Иванович? А, Семен Иванович! Это Боря, Сашин сын. Ага, приехал из Москвы. Что вы говорите? Только узнали, что ваш старый кореш женился второй раз? Семен Иванович, а знаете, я вам что скажу… Отец совсем заскучал, свадьба была ну очень скромной, тихой, неудивительно, что вы не сразу и узнали. Может, вы его вытащите в баню? Посидите с друзьями по-свойски. Мальчишника-то у него не было. О! Вот и отец вернулся в кабинет. Все, передаю ему трубку. Рад был слышать, Семен Иванович, дочке привет! Пока!

* * *

Два года назад отец Бориса купил под Иркутском дом с участком в десять соток, примыкающим к лесу. Тогда он и сам не знал, зачем ему этот дом, просто сделали выгодное предложение, от которого грех было отказаться. Теперь же Белла-Екатерина, едва узнав о существовании загородного особняка, предпочла жить именно там.

Борис понимал – она искала новое уютное гнездо для своих убийств. Александр же был уверен, что она еще не пришла в себя после случившегося и предпочитает уединение на природе шуму и пыли большого города.

В отличие от крестьянской усадьбы, где Белла жила с Романом и Златой, дом Сахарова-старшего был образцом современной архитектуры и стиля хай-тек. Конечно, далеко не все в нем удовлетворяло тонкий вкус Бориса, но ему здесь было куда комфортнее, чем в гостинице. Так что он поселился в отцовском особняке. Тем более теперь он мог присматривать за Беллой и в то же время уединяться в своем крыле, где никто не мешал ему работать и думать.

Вот уже несколько дней по вечерам они втроем (вчетвером, если считать кота) собирались на ужин в огромной столовой. Отец был доволен, ему казалось, что он вновь обрел семью, которой у него не было уже много лет. Белла-Екатерина, как всегда, надевала подходящую случаю маску, так что было сложно понять, что она думает об этих ужинах на самом деле. Борис догадывался, что вряд ли она получает такое же наслаждение, как и отец.

Но сегодня это совершенно неважно. Совместного ужина не будет, Александр уехал с одноклассниками в баню. Вероятнее всего, ждать его возвращения раньше двух-трех часов ночи не стоит. Семен Иванович об этом позаботился.

В одиннадцать вечера Белла накинула на плечи свитер и вышла покурить на просторную открытую веранду. Уличные фонари не горели, а дома, в ее с Александром комнате, включен небольшой торшер и мигает неровным светом телевизор. Контуры деревьев были еле различимы, лес едва-едва перешептывался листвой.

Ее внимание привлек звук открывающейся гаражной двери. Едва механизм перестал жужжать, кто-то внутри гаража выключил свет, и на несколько мгновений снова стало тихо и темно.

Белла затушила недокуренную сигарету и отступила от края веранды туда, где тень была гуще и плотнее. Она с трудом различила черный силуэт – незнакомец вышел из гаража, воровато огляделся и выволок по земле следом за собой огромный и, кажется, очень тяжелый мешок.

От гаража, разветвляясь, шло несколько дорожек. Одна к дому, ко входу на веранду, другая – вглубь участка, туда, где ландшафтный дизайнер соорудил площадку для барбекю, третья уводила в лес.

Борис склонился над мешком и, собравшись с духом, потащил его в сторону леса. Кто бы знал, что восемьдесят килограммов – это так тяжело. Хорошо еще, что последние три года он исправно ходит в спортзал, но там нагрузка обычно распределялась как-то более равномерно. Ближе к концу участка мешковина прилично протерлась в нескольких местах и обтянула содержимое. Стал отчетливо просматриваться человеческий труп с безвольно болтающейся головой. Борис натянул на лоб черную шапку, не особо уместную летом, но вполне подходившую к такому случаю.

За калиткой никаких тропинок не было, и Сахаров усилием воли закинул тяжелый мешок на плечи. Справа, в небольшой протертой дыре, показалась бледная, обескровленная кисть. Времени что-то поправлять не было. Сгорбившись, словно старый дед, Борис понес свою ношу вглубь леса.

Ветки больно хлестали по лицу, но включить карманный фонарик он решился только тогда, когда дом стал совершенно неразличим за деревьями. Со светом идти стало немного легче, но теперь мешок все время норовил выскользнуть из той руки, которая держала еще и фонарь.

Потом Борис увидел небольшой просвет неба за деревьями. Похоже, он правильно вышел к небольшому оврагу. Сбросил тело на землю, достал припрятанную в кустах лопату и перчатки и принялся копать.

Какая же это, черт возьми, тяжелая работа! В кино все выглядит как-то немного проще. И быстрее… Ему казалось, что он возится с этой ямой уже час, руки саднило от мозолей, спина разламывалась, а яма все еще выглядела весьма скромно.

Сил копать больше не было, да и тянуть нельзя. Кое-как он спихнул в вырытое углубление мешок, начал присыпать землей и сдался – присел отдохнуть и покурить.

Сдавленный женский вскрик не дал Борису отдохнуть после тяжелой работы. Сзади что-то зашуршало, и крик повторился:

– Эй! На помощь!

Борис улыбнулся всего на миг, и тут же его лицо стало серьезным.

Освещая себе дорогу фонариком, он ломанулся в ближайшие кусты и уже через минуту увидел Беллу-Екатерину, которая в легком спортивном костюме и белых кроссовках прокралась за ним в лес, но в последний момент, зацепившись за какую-то корягу, упала и не могла подняться.

– Борис! Что ты здесь делаешь?! Ты напугал меня до полусмерти! Я курила на балконе, и… – Белла с неудержимым любопытством заглянула ему за спину и увидела едва присыпанный землей мешок в овраге…

Прятать от нее труп больше не было смысла.

* * *

Леонид очаровал Соню своей амбициозностью и честолюбием – эти черты совершенно не были характерны для молодых людей городка, в котором она выросла. Там с семнадцати лет мечтали о том, как будут «строить духов» в армии, а потом «зашибать деньгу» сезонными рабочими. Никаких претензий на высшее образование или больших карьерных планов – достаточно работы шабашника: в сезон крась дачникам заборы, копай колодцы, торгуй материалами, а зимой можно и отдохнуть в обнимку с бутылкой беленькой.

Нет, конечно, кто-то поступал в местные вузы и колледжи, были и такие, кто уезжал учиться в Москву, например, в «железку» – Институт путей сообщения… Но в общей массе мечты одногодок были скучны, серы и, как казалось Соне, бесперспективны.

А Леня уже на первом свидании заявил:

– Сейчас я сисадмин, но планирую вырасти до технического директора. Еще я начинающий видеоблогер, ну и пара подработок у меня есть – монтирую видосы для соцсетей, клепаю программки для друзей…

Соня знала только, кто такие видеоблогеры. Остальные слова показались ей тарабарщиной. Но очень интересной.

Леня открыл меню «Шоколадницы».

– Так, на шпинат у меня аллергия, но котлеты из индейки, пожалуй, возьму. Стараюсь придерживаться ЗОЖ, знаешь ли. И вообще, я не очень люблю казенную еду в этих кафешках, домашняя лучше. – Он многозначительно посмотрел на Соню.

– О, я умею делать котлеты из чего угодно! – поспешила вставить она.

– Это хорошо, учту… Кофе будешь? Рекомендую латте с карамельным сиропом. Обычно девчонки от него без ума.

Соня кивнула. Леонид критично осмотрел ее фигуру.

– Ладно, смотрю, ты не толстая, тогда возьмем еще по штруделю.

В это время официант поставил перед Леней стакан воды. Тот сделал глоток и прошипел:

– Я всегда знал, что в этих кафе работают тормоза и неучи! – Он окликнул официанта и холодно, как барин холопа, отчитал его: – Постарайтесь запомнить – я просил теплую воду, а не холодную!

Официант смотрел на Леню виновато.

– И не перепутайте ничего в нашем заказе! – добил его Леонид.

Потом Леня заказал что-то еще из нелюбимой «казенной», как он выражался, еды. Потом еще. А Соня весь вечер ковыряла остывший штрудель с мороженым и мелкими глоточками отхлебывала латте с карамельным сиропом. Леонид казался ей почти что небожителем. В конце ужина он благородно предложил разделить счет пополам.

– Не хочу, чтобы ты подумала, будто я сексист или собираюсь затащить тебя в постель в качестве оплаты за эти посиделки, – сказал он ей, протягивая чек на несколько тысяч.

Деньги для Сони были большие, кофе и штрудель явно составляли в общей сумме мизерную часть, но девушка решила: если Леня не хочет ее «затащить в постель в качестве оплаты за ужин», это уже хорошо.

На следующий вечер он таки лишил ее невинности.

Собственно, он ни на чем не настаивал, ничего не просил и «щупать» Соню не лез. Он пригласил ее посмотреть кино на компьютере. В особенно трогательный момент Соня сама положила ему голову на плечо, а потом и тихонько чмокнула в щеку. Так все и началось.

Раздевшись и войдя в нее, Леня быстро кончил, совсем не причинив Соне дискомфорта, она даже не особенно поняла, что случилось. Но после всего он так нежно обнял ее, так трогательно уснул на плече. И как-то само собой получилось, что она осталась у него ночевать. Потом еще на одну ночь, и снова, и снова… Соня не заметила, как прошла первая неделя их совместной жизни.

Она готовила ему по утрам завтраки из диетических продуктов, тщательно сверяясь со списком аллергенов, который он для нее распечатал на офисном принтере. Он учил ее монтировать видеоролики на компьютере, объяснял, как вообще устроен ПК, показывал, как работают его мини-программы.

Рядом с Леней Соня чувствовала себя очень важной и нужной, она была готова служить ему, как служила ее мать отцу. Да, Леня не был военным, но у него чрезвычайно ответственная работа – аж в Москва-Сити!

Мечты как будто бы сбывались. Да, это не Кембридж, конечно. Но Соне казалось, будто то, что с ней происходит, намного круче Кембриджа. Ведь Кембридж существует только в учебниках по английскому языку, а Леня и Москва – вот они, настоящие.

* * *

После смерти Леонида Соня вернулась в Безымянную деревню.

Она стояла на пепелище усадьбы, в которой еще недавно жила Белла, и думала: «А что делать-то? Что делать дальше? И главное – зачем?..»

Когда ее парень умер, Соню словно внутренне парализовало.

В тот день, когда он выпал с балкона, соображения хватило только на то, чтобы стереть свое имя из предсмертной записки – пусть все думают, что он хотел умереть один. Кое-как протерла клавиатуру компьютера. Забрала свой маленький чемодан с вещами и как сумасшедшая выбежала из квартиры. Не остановилась даже, чтобы бросить прощальный взгляд на мертвое тело Лени. Где-то на соседних улицах уже выли сирены.

Сначала Соня приехала к подружке в съемную квартиру, но никак не могла перестроиться и начать жить в мире, где нет Лени. Неужели снова придется возвращаться к родителям?

От отчаяния Сонин разум причудливо перемешал воспоминания о роковом дне гибели Леонида. Парень превратился в героя, который защищал ее до последнего, а с балкона его скинул… конечно же, Борис.

Соня была орудием, жертвой обстоятельств. Борис – последняя сволочь, свихнувшийся художник, маньяк! Леня – герой, который хотел его разоблачить до того, как тот совершит первое убийство. Хотел остановить, но сам стал жертвой.

Борис Сахаров должен быть наказан, иначе Леня погиб зря. И она все сделает для того, чтобы отомстить Сахарову.

Заняв у соседки денег, Соня поехала на разведку туда, где разворачивалась печальная история из видеодневников, – в Безымянную деревню. Она должна узнать… Что? То, что позволит прищучить Мементо Мори и заработать на этом много денег. Не для себя. В память о Лене.

Но, оказавшись среди черных головешек усадьбы, Соня растерялась. Как действовать дальше, она понятия не имела.

Небо было беспросветно серым. В воздухе висела влажная взвесь, которая не превращалась в дождь, но и не исчезала, а делала мокрым и холодным все вокруг. Со дня пожара прошло не так много времени, от влаги пепелище все еще противно воняло гарью.

Какая-то бродячая собака обнюхивала черные бревна. Соня подошла поближе и увидела под ними небольшой фрагмент уцелевшей, но почерневшей от дыма кружевной ткани. То ли бывшая занавеска, то ли подол изысканного платья. Соня вспомнила Беллу из видеодневников. Какая красивая и страшная женщина! Интересно, где она теперь? И что делает? Очевидно же, что это не она погибла в пожаре.

Эти мысли заставили Соню поежиться и развернуться к сгоревшей пристройке, где жили Злата и ее нянька Маша. Захотелось спрятаться за закопченными бетонными стенами, будто Белла все еще была где-то рядом и наблюдала за ней – маленькой, беззащитной Соней.

Она неуверенно ступила на то, что осталось от пола в этом небольшом доме. Впрочем, по Сониным меркам, дом был очень даже большим. Раз, два, три, четыре… пять… Пять! Комнат. Плюс кладовка, плюс… Ага, вот это, кажется, комната Златы, совмещенная с просторным санузлом. Все помещения большие, без порогов, чтобы девочка могла там свободно перемещаться на инвалидной коляске.

Соня помнила из видео, что справа, ближе к выходу, находились кухня и гостевая ванная. А вот тут, наверное, жила Маша, няня Златы.

Пол в комнате няньки остался почти целым, хотя пламя зачернило все стены, сожрало обои. Искореженный сиротливый металлический каркас старой кровати указывал на спальное место, огромное пятно на стене когда-то, похоже, было ковром. Все вокруг было страшным, мертвым следом, полустертым отпечатком чужой жизни. Соня и себя сейчас чувствовала не совсем живой. Собственным призраком, запертым между мирами…

Пол под ее правой ногой скрипнул, и, не успев опомниться, она по пояс провалилась под землю.

Сердце забилось в груди, как сумасшедшее. Но, кажется, ничего страшного не случилось, она даже не поранилась. Соня поспешно выкарабкалась из ямы на ровную поверхность и только тогда поняла: она случайно обнаружила небольшой схрон.

На дне ямы лежала большая металлическая коробка вроде чемодана, которая, судя по всему, почти не пострадала от огня и температуры.

Соня расстелила на полу ветровку, легла на нее и очень осторожно свесилась вниз, в яму. Крышка коробки открылась без особых усилий. Внутри все было по 300 раз замотано в пленку. Человек, который это сделал, явно переживал, что вещи промокнут и заплесневеют, и не подумал о пожаре. В итоге полиэтилен от жара буквально прирос к предметам, которые должен был защищать. Различить, что находилось внутри слипшихся комков, было практически невозможно.

С улицы Соня услышала отрывистый лай собаки. Наверное, это та сама бездомная псина, которая обнюхивала развалины. Осторожно выглянув в разбитое окно, она увидела полицейских. Похоже, они еще не закончили работу на пепелище или что-то ищут, кто знает… Ясно одно – надо сваливать.

Она быстро подняла ветровку с земли и снова накинула на плечи запачканной стороной внутрь. Напихала в карманы свертки, которые смогла отлепить от общей полиэтиленовой массы в коробке, тихо-тихо пробралась к дальней комнате. Здесь она вылезла в окно вне зоны видимости полицейских и, прячась за обгоревшими деревьями и кустами, сумела-таки незамеченной добежать до дальнего края приусадебной территории.

С этой стороны от ближайшего деревенского дома ее отделял старый дырявый забор. Не раздумывая, она шмыгнула в ближайшую щель и, словно Алиса, прошедшая сквозь волшебную дверь, оказалась в другом мире.

Весь деревенский участок был засажен: примерно половина, как положено, картошкой, другая часть поделена на ровные ряды грядок. Виднелась лохматая кудрявая ботва морковки, стрелы лука, зрели кочаны капусты.

А вот заботливо прикрытые пленкой огурцы и помидоры. Рядом пара грядок клубники… Ох, чего тут только не было! Изобилие! И даже подсолнухи у забора.

Домик хозяев этого огорода был низеньким, как бы вросшим в землю, с облупившейся голубой краской и покосившейся пристройкой, где, похоже, раньше держали скотину, но теперь там было тихо и пусто.

Соня бочком вдоль забора, стараясь не наступать на грядки, попыталась прокрасться к выходу. И уже почти не сомневалась в успехе, но у единственной дорожки, ведущей к калитке, стояла скамейка, такая же старая и облупившаяся, как и дом. На скамейке спокойно курил папиросу седой дед. Судя по всему, он сразу заприметил Соню и ждал, когда та подойдет достаточно близко.

– Журналистка поди? С усадьбы? – спросил он, смачно сплюнув, когда Соня с виноватым видом поравнялась с ним и уже собиралась рассыпаться в извинениях.

– Ага! – обрадовалась она подходящему объяснению.

– Это ясно. Чего там нового-то разузнали? Расскажешь?

– Да, я это… и сама пока не знаю. Вот, хотела вас спросить.

– А что меня спрашивать. Я уж все рассказал ментам, что знал.

– Дедушка, а правда, это тот мужчина, ну, Роман, всех их… сжег?

– То не мне решать, это суд решит. Но, может, и правда. Орать, что убьет, орал, конечно. Врать не буду.

– А вы, получается, слышали?

– Конечно, слышал. С их дома вечером ветер часто в мою сторону. А мне не спится. Вот сижу, курю, слушаю.

– И как думаете, за что он их? За что сжег?

– А не любила она его. Ага… В последний раз все про мужиков каких-то ссорились. Может, потому и сжег. Я так ментам и сказал.

– А девочку-то за что?

– А пес его знает. За компанию. Не свое – не жалко. Откуда ж мне понять, что в голове у больного человека.

– Он больной? – Соня присела к деду на скамейку.

– А здоровый разве ж пойдет жечь баб? Да еще инвалидку… Вон у меня внук – тоже такой. Только мой ходит более-менее, не то что Златка. Разве ж рука поднимется его обидеть? Ва-ась! – протяжно крикнул дед. – Ва-ась! Подь сюды!

На крыльцо неуклюже вышел паренек с соломенными всклокоченными волосами. По характерным движениям Соня догадалась – у него ДЦП.

Мальчишка втиснулся на лавочку между ней и дедом.

– Скучаешь по Златке-то? – Дед ласково потрепал парня по голове. Тот только тихо вздохнул в ответ. – Он все за ней подглядывал через забор. Да только не пускала ее Белла в деревню… Не смущайся! Девка красивая была, хоть и болезная. Да и они с Васькой вроде как… ну, одного поля ягодки. – Дед докурил и, затушив бычок в старой консервной банке, шагнул в темноту своего дома.

А Васька достал из кармана штанов простенький смартфон и открыл галерею с фотографиями. Соня невольно посмотрела на экран. Замелькали снимки Златы, сделанные откуда-то издалека, часто специально сильно укрупненные. Почти везде она была на фотографиях одна. Но вот мелькнул случайный кадр, и Соня мгновенно узнала, кто на нем: Белла, Злата и нянька Машка стояли во дворе все вместе. Они даже не догадывались, что их кто-то сфотографировал.

И тут Соня вспомнила – она ведь видела Васино лицо в одном из видеодневников Златы. Он действительно часто подсматривал за ней…

* * *

Завтракать Борис уехал из загородного дома отца в центр Иркутска. Конечно, с котом. Тот тоже обожал кафе и рестораны – от фастфуда до высокой кухни. На этот раз выбрали заведение средней руки, но с хорошей репутацией. Чтобы не смущать других посетителей, расположились в отдельной кабинке.

Яичница была отменной. Кот ел с отдельной тарелки, причмокивая беконом, мурча от удовольствия. Себе Борис выбрал яичницу с овощами – на фотографии из меню она смотрелась наиболее гармонично по цветовому сочетанию продуктов. И вживую оказалась хороша и на вкус, и на цвет. Оладьи с вишневым вареньем тоже порадовали, хотя кот ими совсем не заинтересовался. Но оно и понятно: хищник, что с него взять.

Борис сделал глоток воды и в очередной раз залюбовался котом. Нельзя сказать, что он был фанат животных. Обычно он их существование игнорировал. Но его кот отличался невероятной красотой. Для Бориса это животное было воплощением природного совершенства.

Цвет его шерсти был не просто персиковым, а огненно-рыжим. Такое редко встречается у беспородных котов. А кот Бориса большую часть своей жизни провел на улице.

Однажды, когда скандальный перформансист Мементо Мори готовил свое первое творение, ему пришлось поехать вечером на какой-то склад к человеку, который предлагал на продажу реалистичные старые манекены. Выбирая куклу, которая подошла бы ему для самой первой инсталляции, Борис задержался в промзоне дотемна. Зато выбрал отличный экземпляр. Одна проблема – машину оставил слишком далеко.

Нести манекен с плохо закрепленными конечностями – та еще задачка. Борис волновался, как бы ничего не отвалилось по дороге, и чувствовал себя довольно неловко.

Тут он увидел, что узкий проход между контейнерами склада ему преграждает живой клубок: две собаки напали на уличного кота, но тот отчаянно защищался. Не задумываясь, Борис пнул ногой ближайшего пса, и он, взвизгнув, отлетел в сторону. Вторая собака зарычала на Бориса, кот замер.

Делать было нечего. Оскалившаяся собака сидела прямо на пути. Пнул и ее, чтобы пройти.

Псы быстро ретировались куда-то вглубь склада. А счастливый кот ловко вскочил Борису на спину. Сбросить животное он не мог – руки были заняты манекеном. Решил дойти до машины, а там уже снять с себя непрошеного гостя. Но, едва Борис открыл багажник, чтобы положить туда свою ношу, кот сам спрыгнул вниз и забрался в машину.

Борис выругался.

Аккуратно разделив на части и уложив в машине пластикового человека, он тщательно осмотрел салон своего авто. Кота не было.

Борис сел на водительское сиденье, пристегнулся и поехал домой. Когда он открыл дверь квартиры в элитном жилом комплексе, у него из-за спины показалась наглая рыжая морда и без разрешения прошмыгнула внутрь. Похоже, это был тот самый случай, когда животное выбрало себе человека, а не человек животное.

Конечно, Борис собирался вызвать консьержа, чтобы тот отловил кота и выкинул на улицу, но, когда рыжий зверь запрыгнул на подоконник и потянулся, передумал.

Он увидел перед собой большое, сильное и умное существо. Шкура была слегка потрепана псами со склада, но в целом выглядела здоровой, шерсть блестела в свете точечных кухонных светильников. Цвет глаз – идеально изумрудный. Огромные усищи. Мощные лапы с белой окантовкой. В народе это, кажется, называется «носочки». И шикарный белый воротник под мордой.

Кот смотрел на Бориса и ни секунды не сомневался, что теперь останется жить здесь. Борис решил, что такой кот вполне достоин существовать рядом с ним. С тех пор они везде появлялись вдвоем. И если эстетика места не соответствовала высоким стандартам Борисова вкуса, он сосредоточивался на коте.

Подали кофе: ароматный, в прозрачной большой чашке из толстого стекла. Судя по всему, бариста отлично знал свое дело: все слои капучино были на месте.

Только теперь, сделав первый глоток, Борис достал ноутбук и загрузил видео с камер слежения. Он расставил их несколько дней назад, когда в загородном доме никого не было – на всем тщательно просчитанном пути своего следования с трупом. Ну как с трупом… Конечно, это был отличный муляж – с соблюдением всех пропорций и веса мертвого тела мужчины средних лет и среднего телосложения. И даже если бы Белла захотела увидеть его лицо, она бы не разочаровалась – Борису отлично удалось сымитировать выстрел в голову и то, что случается с головой после такого выстрела. У этого «тела» даже имелся запах крови и мяса, прожженного выстрелом.

Но Борису не пришлось показывать Белле раскуроченное лицо манекена. Хватило всего остального спектакля, до демонстрации трупа так и не дошло. Отчасти было даже немного жаль… как художнику. Но как мошеннику – совсем нет. Чем меньше подробностей она видела, тем меньше шансов, что почуяла подвох. Впрочем, Борис был уверен в успехе – ничего она не почуяла! И видео с камер это прекрасно подтверждало.

Все камеры были с функцией ночного видения и с отличным разрешением картинки, поэтому темнота никак не мешала разглядеть на изображении, как Белла впервые заметила Бориса с мешком, как сначала спряталась, а затем отправилась за ним в лес, как включила запись на мобильном телефоне и спрятала его в карман таким образом, чтобы звук и картинка по возможности писались, а сам аппарат не привлекал внимания Бориса.

Ха! А вот запуталась в темноте в кустарнике у оврага и упала, кажется, по-настоящему. Наверное, она хотела подсмотреть за сыном мужа, снять компромат и уйти незамеченной. Но пришлось звать на помощь. А дальше снова постарался Борис: как мог натурально разыграл перед Беллой свою историю, в которой выбрал себе роль бизнесмена, впервые совершившего убийство ради спасения своего дела. Мол, вляпался вот, и что теперь делать? Горе-«убийца» доверил свои секреты женщине, ставшей женой его отца. А как иначе? Мы же одна семья!

Подходящую для легенды историю Борис нашел на форуме о лихих девяностых. И, думается, она отлично сработала.

Он смотрел видео и вспоминал, как прошлой ночью стоял на краю оврага у могилы липового трупа и вглядывался в лицо Беллы, черты которого можно было едва различить в свете тусклых звезд. Он постарался показаться ей кем-то вроде Романа – подарил ей компромат на себя и дал понять, что способен на убийство.

Белла может теперь, если захочет, воспользоваться тем, что он уже замарал руки кровью, что чисто теоретически способен убить еще раз и еще, но уже для нее. Но нужно ли это Белле? Нужно ли от него? И в каких целях она захочет воспользоваться этим компроматом? Или найдет какой-то более интересный способ взять власть над Борисом?

Он не сомневался только в том, что она захочет власти над ним. Потому что власть над мужчинами – это магнит для Беллы.

Стоя над телом своей «жертвы» в темноте леса, Борис ясно читал во всей фигуре этой женщины-социопата, женщины-убийцы – возбуждение. Он уже видел в ней эту сладкую дрожь, изучая видеодневники Златы. Он помнил, какой была Белла, когда приходила в сарай к Роману, прячущему в подвале очередное тело.

Думая об этом, он едва сдерживал улыбку.

* * *

Как соблазнить женщину, которая в принципе ненавидит мужчин? Которая, видя представителя противоположного пола, не испытывает ничего, кроме нестерпимой жажды убийства и власти, связанной с этим убийством?

А если ты сам при этом не особенно силен в эмпатии и привык, что нравишься женщинам и мужчинам просто так, только за внешность?

Да черт знает!

Один козырь в руки Белле он уже дал. Но ждать, что она там придумает, надеяться на удачу? Нет, пожалуй, слишком рискованно в этой ситуации.

Несколько раз Борис всерьез обдумывал, а не поссориться ли с отцом на глазах у его новой супруги. Но зачем? Чтобы показать ей, что у них нет особенно теплых отношений? Но она же не дура. Во-первых, это и так видно. Во-вторых, ну и что? Не бросится же она в объятия к сыну только потому, что тот не дружен с отцом?

Было бы глупо думать, будто, увидев, что Борис не в ладах с отцом, Белла тут же предложит ему вместе прикончить папашу и поделить наследство. Она вообще не из тех, кто будет что-либо делить – ни убийства, ни деньги. Даже когда они жили с Романом, убивала она одна, он только поставлял мужчин и затем прятал их тела.

Еще можно показать ей «внутреннего демона». Мнимого «демона», скажем так. Борис же уже выдал себя за человека, способного на убийство. А что, если после этого он совсем слетел с катушек, стал агрессивным, неуправляемым, жаждущим повторить? Но как это разыграть? Актер из него так себе.

Все-таки, как ни крути, второго Романа Борис из себя сделать не смог бы, да и зачем нужен второй Роман – судьба первого, мягко говоря, незавидна.

Что же тогда? Начать ухаживать за ней, как за обыкновенной женщиной? При отце? Нет, это уже совершенная глупость.

Борис понимал, что зашел в тупик.

Он стоит в своей комнате в отцовском загородном доме совершенно голым. На голове уже подзабытый за последние недели рыжий парик. Неопрятный, волосы, обычно аккуратно, даже педантично, уложенные, торчат в разные стороны.

Борис смотрит из огромного, от пола до потолка, окна, как Белла курит на открытой террасе. Она стоит там же, где и в ночь, когда он разыграл перед ней захоронение трупа. Он знает, что Белла не видит его. Но, главное, Борис видит ее: чувственные лживые губы, холодные глаза, способные с легкостью изобразить все, что захочет хозяйка, – от любви до равнодушия. Длинные, тонкие пальцы, которые так любят ощущать рукоять тяжелого ножа, сжимать живое человеческое горло; точеные ушные раковины, жадно вбирающие хрипы умирающего. Он любуется ею, как любуются самым совершенным на свете произведением искусства, однако при этом испытывает не только эстетическое, но и вполне физическое удовольствие.

Его член стоит. Но что именно так заводит Бориса, который до встречи с Беллой вообще не интересовался ни женским, ни мужским полом?

Нет, конечно, он не девственник, он пробовал секс в самых разных формах, и не раз. Но он не получал от него такого же удовольствия, как от имитации сцен смерти…

Почему Белла? Что в ней такого? Зачем она ему?