Текст книги "Расскажи мне (СИ)"
Автор книги: Анна Погода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Всё,– парень гордо протянул результаты своего мучения. Ну не давался ему английский язык – хоть ты тресни.– На тройку точно есть.
– Посмотрим. Идите уже. Не стойте над душой,
Василиса заторопилась: тесты в папку: "Проверю дома", телефон в сумку, погасить свет в аудитории... Павел обещал прилететь сегодня. С Марусей отец младенца, а её саму третья группа мольбой уговорила прийти и принять у них зачёт– "дети" освобождали себе время субботы.
Выскочила во двор колледжа и устремилась сквозь белую пушистость, сыплющую с неба, к автобусной остановке: надо было ещё успеть приготовить для мужа ужин. Она соскучилась.
Часть 3.
2018
Серёгин
« Честно говоря, всё, что связано с детьми – это большой сюрприз»
Автор неизвестен/Из недр интернета
1.
Звонок друга застал Серёгина за сборами в отеле. "Вечерней лошадью" он отбывал в родной город.
– Яр, сядь,– попросил друг после дежурного приветствия,– ты давно не видел Машу Захарову?
– Что это ты вдруг вспомнил о ней?
Серёгин насторожился, потёр лицо руками, чтобы прогнать накопившуюся усталость последних нескольких суток. Ночной перелёт из Франкфурта-на-Майне в Москву и несколько встреч почти на бегу в столице окончательно вымотали его. Ярослав мечтал, как о несбыточном счастье, о спокойной ночи в собственной постели. Таня, наверно, ждёт и полна нетерпения, как и он сам. Долгожданный отпуск обещал десять дней полной расслабленности в Доминикане.
– Я видел её на днях, выходящую из роддома с младенцем на руках. Мужик рядом с ней, в отцы годится.
– А ты что там делал?
– Я к Яне заходил на работу.
– И ты считаешь...
– Я ничего не считаю. Если тебе интересно, уточни всё сам. Если нет – твои дела.
Длинные гудки в трубке, зажатой до боли в руке, и единственная мысль: " Этого не может быть". А потом поиск Машиного номера в книжке, раздосадованное осознание, что мог в сердцах стереть его после того последнего разговора на повышенных тонах и её несправедливых обвинений, вздох облегчения: всё на месте. Но он всё смотрел на эти 11 цифр и никак не мог нажать кнопку вызова. Отложил на постель смартфон и подошёл к окну. Столица никогда не спит? Окна выходили во дворы, но высокий этаж позволил обозреть ближайшие высотки отсутствующим взглядом – Серёгин думал. Усталый мозг дисциплинированно заработал на обычных оборотах, осознав, что не до отдыха и надо что-то решать. Ярослав сдвинул белую манжету, стрелки отцовских часов, с которыми он уже сроднился, показывали 20-15 местного времени. Дома сейчас уже поздний вечер, а что за разговоры могут быть на ночь глядя? Изнутри полезло неприятное чувство, сродни ощущению беспомощности, когда не знаешь: с какой стороны подступиться к чему– то важному, и это важное может коренным изменить всю жизнь. Ведь может? Ярослав выругался про себя. Дома ждёт женщина, пусть не любимая, но желанная. А Марья? Трубка, брошенная на постель, в порыве раздражения, притягивала взгляд; чувство порядочности ухватило за горло и требовало: " Будь мужиком, позвони"; гордость попыталась было возразить: "Всё кончено. Ты никогда не возвращался к тому, что ушло. Попробовал один раз и что получил?"; " Ребёнок! Там ребёнок! Возможно, твой!" – эта мысль перечеркнула все сомнения.
– Маша, здравствуй, как дела?
– Нормально, а что?
– Тебя Леонид видел на днях.
– Он точно меня видел? Не кого-то другого?
– Маша, Леонид не слепой. Ты вышла замуж?
– Что за странные вопросы?
– Хорошо. Я спрошу в лоб. Ты родила ребёнка? Не отпирайся, сейчас я в Москве по делам, но обязательно навещу тебя, как только вернусь.
Послышался ироничный смешок:
– Прямо так и навестишь?
Она отключилась, предоставив Серёгину право глупо смотреть на погасший экран.
" Что узнал?"– вопрос в пустоту. Вот тут бы надо сесть и спокойно подумать, а не тащиться в аэропорт с тяжёлой головой. Ярослав вытянув ручку чемодана, закрыл номер и направился к лифтам. "Если Маша родила, то по срокам это вполне может быть мой ребёнок А если её встречал из роддома муж? А если отец?" – и ещё десяток-другой "если".
Звуки неторопливых широких шагов заглушаются ковровой дорожкой коридора отеля, яркий свет ресепшен, вопросительно-приветливый взгляд администратора, короткий разговор и вот – Серёгин уже в такси.
– В Шереметьево едем?
– Да,– и он снова впал в состоянии сосредоточенности.
Новость Леонида требовала полной перезагрузки сознания. Нежелание Маши разговаривать подстегнуло его решимость встретиться, несмотря ни на что, и сделать всё правильно. Он оформит все документы и усыновит (или удочерит?) ребёнка, если он его. А если нет? Как отреагирует Таня? А что Таня? Он ей никогда ничего не обещал – она свободна.
Поздний рейс, но в терминале бродит народ. Серёгин прошёл регистрацию, предполётный досмотр и, наконец, объявили о начале посадки. В глубокой задумчивости преодолев последние метры по узкому проходу салона самолёта, Ярослав с облегчением устроился в кресле и прикрыл глаза. К окну, извинившись, пробрался мужчина, а как только сел, сразу достал трубку и сообщил:
– Ну, всё, Вась, я в самолёте. Нет, не встречай, я доберусь. Как там ваш сладкий младенец? Спать Марусе не даёт? А отец? Понятно. Всё, отключаюсь. Привет Машке и Тёме.
Мужчина выключил свой Apple iPhone X 64GB и сунул его в карман делового пиджака, немного повозился в кресле, усаживаясь поудобней, но перед тем, как откинуть голову назад, перевёл взгляд на соседа, который с пристальным интересом смотрел на него и силился о чём-то спросить.
– У Вас всё в порядке?– задал вопрос незнакомец.
– У меня есть знакомая – Маша, а у неё подруга Василиса,– начал Серёгин без предисловий,– странное совпадение.
Муромов прислушался, узкие длинные глаза сделались тёмными щелями:
– И что?
– Как у вашей Маши фамилия?
– Захарова. Как Вас зовут?
– Ярослав Серёгин. А Вас?
– Павел Муромов. Муж той самой Василисы – Машиной подруги.
Павел нахмурился. Во все тонкости взаимоотношений Маша-Яр, он особенно не вникал, но припомнив отдельные детали, сделал определённые выводы, не очень приятные для этого холёного хлыща (Серёгин ему не понравился).
– Марья замужем?– задал свой вопрос Ярослав.
– Насколько мне известно, нет,– съехидничал. "Что ему за дело сейчас до Маши?"
– Она сейчас дома с младенцем?
– Зачем Вам это?
" С какой стати этот самый Серёгин заговорил об Артёме? Не думает ли он, что...Бред ".
– Маша сейчас дома?– ещё раз задал свой вопрос Серёгин.
– А куда ей деваться от пацана?– ответил Павел в запале и тут же пожалел, но и распространяться чужому человеку о семейных секретах не собирался.
– Артёмом зовут ребёнка?
– Тёма,– кивнул головой Муромов, начиная подозревать, что интерес Серёгина всё – таки неспроста.
– Маша здорова?
– А ей-то что сделается?
Ярослав посмотрел неодобрительно на рядом сидящего мужика. Чёрная борода, хищные чёрные глаз и плотно сомкнутые губы не производили впечатления добряка.
"Бывают же такие сухари. Бедная его жена",– он обратил внимание на обручальное кольцо соседа и продолжил:
– А ребёнок?
– Могло быть лучше,– уклончиво ответил Муромов.
Поняв, что больше ничего не добьётся от случайного соседа, Серёгин отвернулся и решил узнать всё сам. " Что значит: "Могло быть лучше?",– это растревожило. " А Марья? Почему это: " А ей– то что сделается?". Маша только что после родов". Стало ещё тревожнее: "Вот ведь! У него родился ребёнок, а он знать не знал об этом! И Маруся? Почему она ему ничего не сказала?" – Серёгин сжал кулаки, приметил внимательный взгляд мимо проходящей стюардессы и постарался успокоиться. " Хорошо, что вообще узнал",– вот эта мысль стала невыносимо-тоскливой, поселила в душе чувство вины и растерянности: "Что делать?"
Сосед ещё пару раз взглянул на него, но ничего не сказал, прикрыл глаза, сцепил руки на пряжке ремня и спокойно уснул, пренебрегая гулом двигателей, бодрым голосом стюарта, который озвучивал правила безопасности в полёте и собственно Серёгиным.
Спокойствие соседа, как ни странно, передалось Ярославу и всё как-то сразу встало на свои места. "Справлюсь,– подумал он, погружаясь в дремоту,– прилечу и сразу к Марусе поеду". Тут же тревожная мысль противно заскреблась в голове: "Таня. Таня приедет встречать меня в аэропорт, а там этот Павел, и он всё увидит",– но Серёгин уже спал.
2.
Яр не стал прятаться и стоически выдержал женские объятия и поцелуй, и ласковые поглаживания, когда Таня наговаривала:
– Устал. Хмурый и злой. Ну, ничего, я тебя сейчас накормлю и спать уложу. Целых шесть дней тебя не видела – так соскучилась",– прижалась щекой к его плечу.
Ярослав поймал безжалостно-насмешливый взгляд Павла, который оказался рядом при получении багажа, а сейчас проходил мимо, явно торопясь на выход. Его никто не встречал.
– Ну что ты, Слава?– Таня не знала: чем расшевелить любовника, который был необычно мрачен, а по прибытию домой, отказался от позднего ужина и заявил:
.– Я устал. Иду спать.
– Я останусь?
До сих пор они встречались на квартирах: то у неё, то у него. Татьяна не чувствовала себя хозяйкой в доме Серёгина, потому что все её порывы устроиться там поосновательней, встречались подозрительными взглядами и уже несколько раз повторённым: "Таня, я живу один".
– Я лягу в гостиной. Не езди домой ночью,– устало произнёс Ярослав, опустившись на один из диванов.
– Слава? Что случилось?– Таня присела рядом и просунула смелую ладошку под запах махрового чёрного халата, в который он залез после душа.
– Я не могу сейчас об этом говорить. Завтра,– Яр поднялся и направился к бару.
– А я не смогу спать!– повысила она обиженный голос,– я прошу тебя, пожалуйста, объясни: что произошло? Мы не едем в отпуск?
– Нет,– Серёгин открыл бар и плеснул себе коньяку в пузатый бокал, поняв, что без спиртного сегодня не уснёт. Устроился в большом кресле, отстраняясь расстоянием от настойчивых и совершенно не нужных ему сейчас женских ласк.
– Почему? Я так долго мечтала слетать с тобой из зимы в лето. Ты не можешь по работе?
– Таня, я не могу сейчас вообще ни о чём говорить. Дай мне выспаться, а завтра...
– Да что ты заладил?! Завтра, завтра...Говорю же, что не смогу уснуть. Как ты можешь быть таким бессердечным? – заплакала было, но вспомнила, что Серёгин терпеть не может женских слёз, затихла, вытерла ладонями щёки, расправила плечи и сложила руки на коленях.
– Я сегодня это уже слышал,– Ярослав закинул ногу на ногу и рассматривал подругу: похожа на Яну. Он всегда выбирал девушек, похожих на Яну. Сначала это было в пику Леониду, а потом...– Яр вздохнул: " Маруся была другой"
– И кто тебе это сказал?
– Не важно,– коньяк потихоньку убывал, Серёгин расслабился в кресле, прикрыл глаза и удерживал бокал под донышко ладонью, согревая напиток и осознавая, что снова проваливается в дремоту.
– Ещё вопросы?– ленивым голосом.
– Расскажи мне: что случилось?– Таня перестала плакать, но продолжила настаивать.
– Ну, раз ты так просишь...– Яр допил коньяк одним глотком и посмотрел на любовницу, раздумывая: вывалить на неё всё сразу или достаточно будет только одной короткой фразы.
– У меня родился сын,– произнёс он раздельно и чётко, даже с нотками гордости, неизвестно откуда взявшейся.
Почему-то Серёгин не сомневался, что у Маши ребёнок от него. Не могло быть по-другому. И внутри разлилось светлое спокойствие и уверенность в том, что принятое сознанием решение – единственно правильное.Ярослав мысленно уже попрощался со своей свободой, и это его не испугало. Пора жениться. А как иначе? Сыну нужен отец. Маша может заартачиться – это проблема, но и с этим он справится. Главное – чтобы они двое были здоровы. Сегодня он их увидит. Поедет прямо с утра.
Танины потрясённые глаза заметались по его довольному лицу.
– Как ты мог? Как ты мог столько времени обманывать меня? Я надеялась, что мы поженимся. Я так люблю тебя. А ты?
– Таня, не езди никуда ночью,– попросил, увидев, что она бросилась к выходу.
– Ни минуты больше не останусь с тобой под одной крышей,– выговаривала девушка, на нервах не попадая в рукава пальто, дёрнула молнию на сапоге и всё-таки заплакала, ткнувшись лицом в подол светлого трикотажного платья, которое ей было очень к лицу, кстати.
– Таня,– Серёгин присел рядом, и, стараясь успокоить, прошёлся ладонью по мило уложенным волосам: всё для него.
– Не прикасайся ко мне. Как ты мог? Как ты мог?
Яр застонал про себя: " Да сколько же можно задавать один и тот же вопрос?"
– Я не собираюсь виниться перед тобой, объяснять что-либо, потому что сам узнал об этом только сегодня.
– Ты не знал?– голос наполнился надеждой, а пальцы перестали дёргать заевшую молнию.
– Нет,– мягко ответил тот.
– Так значит, она тебе не нужна?– влажные глаза, устремили на него наполненный любовью взгляд.
Яр потёр лицо руками.
– Не езди никуда ночью. Я спать. Завтра поговорим.
3.
Не поехав с утра в офис и выдержав неприятный разговор с Таней, Серёгин со смешанным чувством радости-нетерпения-опасения направился к Машиному дому, предварительно заехав в ювелирный салон. Ошарашенный мозг уже немного притерпелся к действительности: "Он отец".
У Маши закрывались глаза: "Поспать бы без перерыва часиков шесть". Её маленький мучитель мирно дрых в колыбельке. Вот он хныкнул, но тут же замолчал, и нянька, собравшаяся было соскочить и устремиться к нему затихла, благодаря кого-то , что можно ещё полчасика до кормления поспать. Скоро приедет Василиса. А через три дня обещали выписать Веронику, и Тёмочка будет увезён на постоянное место жительство. Маруся заранее затосковала. Ребёнок за короткое время стал своим собственным, уже знал её голос, её руки и задерживал взгляд на её лице.
Завибрировал телефон, и Маша тут же приоткрыла глаза, поднялась с постели, натянула кое-как халат и пошла умываться, готовить смесь, чутко прислушиваясь к спящему ребёнку. Но стоило мысленно порадоваться: "Хорошо-то как. Спит. Успею всё сделать не на бегу", как услышала сигнал домофона. Не совсем проснувшись, спросила не очень любезно: " Кто?". У всех своих были ключи. Открыла дверь, увидела Серёгина, а из комнаты уже подаёт недовольный голос Артём. Несколько секунд они неотрывно смотрели друг на друга, Артём добавил звуку, Маруся осознала, что выглядит неухоженной и помятой рядом с элегантным Ярославом, не успела расстроиться, потому что метнулась к младенцу. Если сейчас Яр не убежит в ужасе, то это будет уже большущий плюс его выдержке. Она, как могла, пригладила волосы, запахнула поглубже халат и взяла Артёма на руки.
– Сейчас, сейчас,– устраивая малыша удобнее на коленях и поднося бутылочку со смесью к его рту. Тот тут же ухватил соску и, зачмокав, затих, подозрительно поглядывая при этом из-под ресниц, как будто опасаясь, что Маша передумает и снова не даст поесть, убежав в неизвестном направлении. Так было. Он помнил.
Ярослав присел напротив них в кресло и не отрывал глаз от младенца, пытаясь найти в нём свои черты или черты своих родных. А Маруся не смогла сдержать улыбки от вида такого странно удивлённо-растерянного Серёгина.
– Ты как здесь очутился?
– Приехал.
– Понятно, что не прилетел.
– Прилетел ночью, а утром приехал.
Серёгин разглядывал светлую комнату, комод у окна, один из ящиков которого был не задвинут до конца и оттуда торчала явно детская одёжка, расправленный диван, на котором сидела растрёпанная Маруся с беспокойными глазами, и крошечного младенца.
– Он мой?– нарушил молчание.
– С какой стати?– удивилась Маруся.
Вот тут впал в ступор Серёгин.
– А чей?– спросил холодно и даже с угрозой.
– Отца.
– В смысле? Какого отца?
– Моего. Вероники и отца. Он ушёл из семьи в тот же год, что и я, жил один, а потом снова женился – счастлив теперь,– снова улыбнулась,– вот: успел родить себе сына.
– А почему ребёнок у тебя?
– Нике 40, но у неё первые роды. Осложнение. Вылечат и выпустят. Малыш со мной. Вася помогает. Отец мечется между нами. Справляемся.
Ярослав как-то сник и в задумчивости потёр лицо руками. А Маша, вроде даже начала догадываться о причине его появления.
– Вы меня чуть с ума не свели,– покачал он головой.
Тёма перестал сосать, а Маруся подёргала соску во рту засыпающего малыша.
– Доедай,– легко улыбнулась в приоткрытые глазки,– доедай, моё сокровище.
Серёгин подивился нежности, прозвучавшей в приглушённом Машином голосе.
– Получается, что он тебе брат.
– Брат,– улыбка никак не уходила с её лица.– Я так и не услышала о причине твоего неожиданного появления. Только тише говори.
– Ты не поверишь.
Рассказ не занял много времени. Голова Артёма была устроена на плече, попка точь в точь поместилась в ладошке старшей сестры, а спинка придержана второй рукой – привычно и вполне комфортно обоим. Артём спал и видел свои сны. Маруся надеялась, что радостные.
– Ты испугался? Только честно, Яр.
– Это длилось недолго, а сейчас я даже разочарован. Американские горки какие-то.
– Но сейчас-то всё в порядке?
– Не уверен.
– Почему?
– Потому что я уже решил сделать тебе предложение,– Ярослав достал красную коробочку из кармана модного клетчатого пиджака и положил её на прикроватную тумбу. Маша скосила на бархатный кубик глаза.
– Ты перенервничал, Яр -всё понятно: стресс. Пройдёт. Можешь выйти в кухню, потому что я буду менять Тёме памперс. Не очень приятное зрелище для мужчины – вы нежные существа. Это женщине всё по силам: и рожать, и не спать, и работать.
– Ты-то откуда знаешь? Не рожала ведь,– усмехнулся Серёгин и остался рядом.
– Насмотрелась в роддоме на вас несчастных.– Маша хихикнула.– Жена рожает, а мужика надо успокаивать.
– Я не испугаюсь.
– Может быть,– Тёма сладко спал.– Иди на кухню, а мне надо одеться. Кольцо забери.
Марья влезла в прошлогодние джинсы, которые, благодаря Артёму, снова стали ей впору, и первую попавшуюся под руку футболку, причесалась и заколола шпильками волосы на затылке. Подкрашиваться не стала.
– Эти часы перевернули меня всего. И знаешь, что я понял?
– Что?– подпёрла ладошкой щёку и напомнила ему ту Марусю шестилетней давности.
– Я хочу тебя, хочу ребёнка, хочу семью.
– Признайся честно, Яр: ты решил жениться, потому что думал, что я родила от тебя?
– И поэтому тоже.
– То есть: если бы тебе не позвонил Леонид, а рядом в кресле не оказался Павел, то предложения бы не последовало? – Маруся чуть откинула голову назад и с понимающим сочувствием посмотрела на Серёгина из-под ресниц, а тот ответил ей вопросом:
– Ты можешь представить, что у мужика тоже есть гордость?
Он помолчал недолго, а потом, как будто решил хоть что-то объяснить.
– Меня предала Яна. Меня оттолкнула ты в прошлом году, когда всё было так здорово, и я снова влюбился, начал уже надеяться, что могу быть счастливым. Две женщины, каждую из которых я хотел видеть рядом и не временными подругами, бросили меня. Согласен: шесть лет назад, я поступил не по– мужски, не попрощавшись с тобой, как положено, но я думал тогда не только о себе, но и о тебе, решив, что так будет лучше. Пусть ошибался. Сколько тебе было лет? А этот твой Макс? Ты же носила на пальчике его кольцо. Кстати, оно и сейчас на твоей руке.
– Я не услышала главного и делаю вывод, что, если бы не стечение обстоятельств, то ты никогда не появился бы здесь. Поэтому повторяю: убери кольцо.
– Это не сиюминутная прихоть, а обдуманное решение.
– Мне нравишься ты, нравится твоё кольцо, нравится сама идея быть твоей женой. Мы ведь честно говорим? Мне не нравится только одно, но что это – я тебе не скажу. У меня перед глазами Василиса и Павел. И, если у меня не будет такой семьи, то не будет никакой.
– И что же со мной не так?
– То же, что и шесть лет назад.
Часть 4.
Маруся.
"Время на самом деле ничего не делает.
Оно просто даёт нам возможность самим зализать раны".
Из высказываний одной мудрой женщины.
1.
2012 год.
Маруся спешила. Надо было поторапливаться, пока родители не вернулись домой с Юбилея друзей семьи. Она оглянулась в последний раз в дверях, прощаясь с квартирой, в которой прожила всю свою жизнь. Вернее, тот отрезок своей жизни, который помнила. Комок, понятным образом, появившийся в горле, не мешал ногам двигаться. Лифт. Первый этаж. Двор. Накинула капюшон дождевика и решительно направилась к месту своего временного убежища. Записка, оставленная на компьютерном столе, должна была объяснить причину побега. Ещё каких-то две недели назад она жила себе спокойно и думать не думала, что окажется вот так: одна ночью на улице, без дома, без семьи.
Маша специально не вызывала такси, чтобы не оставлять никаких следов. Пешком до снятой квартиры было шесть кварталов. Ерунда, если честно. Она шагала по мокрому асфальту, за ней шелестел пластиковыми колёсиками и подскакивал на неровностях старый чемодан, плечи немного оттягивал рюкзак. Дождь усилился. Где-то загрохотала гроза, молния осветила всполохами сердитое чёрное небо, крыши притихших домов и влажную тёмную землю. Светофор уже мигал зелёным, а она не хотела стоять под дождём лишние минуты, к тому же дорога показалась пустой. "Успею".
***
Серёгин спешил домой. Он засиделся в тесной компании друзей и не заметил, что время перевалило за полночь. Пустынные улицы в свете фонарей и реклам, дождь, хлещущий в лобовое стекло и тихая музыка, льющаяся из колонок, составляли ему компанию. Очередной поворот, пустая зебра... Вот откуда она выскочила – эта ненормальная!? Он резко крутанул руль вправо, но фигуру в дождевике это не спасло, и она исчезла из вида. Серёгин в панике выскочил под ливень и присел перед растянувшейся на асфальте девчонкой. " Не должен был задеть",– оглядел тело с ног до головы, не чувствуя холода и не реагируя на заливавший лицо дождь.
Маша открыла глаза, застонала, в попытке приподняться, почувствовала лёгкий запах спиртного от склонившегося над ней мужского лица.
– Эй. Вы целы?
Острой болью во всём теле отозвалась попытка пошевелиться, но глаза она не закрыла.
– Жива.
– И то вперёд,– облегчённо вздохнул мужчина. – Не закрывай глаза. Смотри на меня,– ногами пошевелить можешь? Руками? Ухххх...– вздохнул облегчённо, похлопал себя по карманам брюк, заворчал что-то и метнулся к машине. Вернулся быстро, присел перед Машей на корточки, пристально глядя на неё и начал набирать номер на мобильнике. В голубом свете придорожного фонаря его лицо казалось белым.
– Не надо,– она протянула к трубке руку.
– Сейчас. Я скорую вызову,– успокоил голосом.
– Пожалуйста, не надо!– Маша попробовала сесть и ухватить его за мокрую руку.
– Я скорую вызову. Чего ты испугалась? Натворила что-то?
Гроза, подсвечивая себе путь молниями, направилась к реке, а дождь стал стихать. В свете фар развернувшейся машины несостоявшийся убийца снова склонился над девушкой с тревогой в глазах. Его рубашка уже облепила плечи и грудь, а капли дождя, стекая с волос, падали на Машино лицо. Они уставились друг на друга недоверчивыми взглядами.
– Я назову адрес... Вы отвезёте меня туда... и забудем обо всём. Я цела, а Вы ведь пьяны,– не спорьте. Вам лишние неприятности нужны?– Маша говорила сбивчиво, но, изо всех своих сил сжимала его руку,– мне тоже. Я ничего не натворила, просто сбежала кое от кого, пожалуйста, сделайте, как я прошу,– попробовала подняться и сцепила зубы, чтобы не застонать.
– Твою ж мать, что я делаю? – проворчал Серёгин, но подхватив девушку на руки и понёс её к машине, мигающей аварийкой, осторожно усадил в салон и сам сел за руль. Маша решила, что судьба решила сжалиться над ней и вздохнула с облегчением, оказавшись вне досягаемости холодного дождя, побитая, но живая. Чемодан был загружен в багажник.
– Я испачкаю Вам сиденья, извините,– пробормотала, переводя дух и откинув голову назад,– ул. Уральская, дом *. Тут совсем рядом.
– Идти можешь?– незнакомец помог ей выбраться из машины и даже довёл до квартиры, а у Марьи уже кончались силы. Всё тело болело, особенно правый бок, саднило ладони, она промокла и замёрзла, но оказавшись в тепле и в том самом месте, куда так стремилась, почувствовала себя в безопасности. "Я сделала это! Я ушла от них!"– радость придала сил.
– Спасибо,– рухнула на маленький диванчик в прихожей, – претензий к Вам не имею. Сама выскочила на красный. Вы меня не задели. Не волнуйтесь, я справлюсь,– сощурилась на ярком свете. Мужчина, изрядно промокший, стоял у стены в раздумье и беспокойно оглядывал девушку с ног до головы, поморщился от сложившейся ситуации " ДТП с пострадавшими, а он выпил".
"Ну да-не звезда экрана", – подумала Марья, приняв его гримасу за оценку собственного внешнего вида.– "А чего ты хотел? Грязная, промокшая, в разодранных джинсах, да и болит всё ".
Марья понадеялась, что он уйдёт, но незнакомец достал из кармана брюк мобильник,– сейчас вызову своего доктора, не волнуйся,– успокоил, увидев беспокойство на девичьем лице.
– Не надо.
Маша отчего-то понадеялась, что её снова услышат, но поняв, что говорит в пустоту, смирилась – главное: не в больницу.
Короткий разговор сопровождался пристальным разглядыванием замученной грязной девицы, а та сначала смотрела на того, кто с полчаса назад чуть не переехал её, даже оценила женским взглядом: "Ничего такой",– думала она,– "всё при нём и даже больше, чем требуется, чтобы привлечь женское внимание: стройный, породистый, модная стрижка, гордый профиль с красивым лбом, прямым носом и твёрдыми губами . Но мне красавчиков больше на дух не надо. Будет с меня. После Макса чётко знаю, чего хочу, и мне эти забеги на приз "Ты его достойна" абсолютно по барабану".
Вдоволь насмотревшись на того, кто так беспардонно вмешался в её планы тайного побега из дома, Маруся начала разуваться, а незнакомец, одной рукой удерживая трубку, протянул другую, помогая стянуть дождевик.
– Ну как ты?
– В порядке.
– Как хоть зовут?– мужчина прикоснулся к её жутко саднящему лбу,– больно?– и беспардонно ощупал девушку взглядом.
– Нравлюсь? Красивая?
Он ухмыльнулся, и вся строгость ушла с его лица.
– Как зовут, "красивая?"
– По паспорту Мария,– поморщилась, потрогала своё лицо: больно, тело тоже отзывалось недовольно на движения, предупреждая: " Осторожней сейчас со мной".
– Давай-ка я тебя лучше отнесу на диван, Мария. Мало ли что, – мобильник брошен на тумбочку в прихожей, а изодранный в клочья дождевик упокоился неказистой кучкой у порога.
– Сама, – отодвинула мужские руки и, бодрясь, но прихрамывая, пошла вперёд, остановилась на пороге комнаты, пока незнакомой: диван справа, стенка со шкафом слева, дверь на лоджию прямо, пол затянут мягким ковровым покрытием – стандартная однушка, в которой ей предстояло пожить в одиночестве пару месяцев. Спасибо Василисе, которая выпросила ключи от этого дома у одного из своих многочисленных знакомых.
Незнакомец вкатил в комнату чемодан и, разложив его на диване, по-хозяйски расстегнул молнию.
– Тебе надо переодеться,– распахнул вместительное нутро с девичьими вещичками.
– А Вас как зовут?
– Ярослав, можно Яр.
– Слева... да... и ещё вон тот синий пакет достань... те,– выставила указательный пальчик.
Прижав к себе нехитрые, но сухие пожитки, Маша похромала в ванную.
– Не нравится мне твоя нога,– проводил её Яр озабоченным голосом.
– В этом мы с Вами единодушны.
Когда приехал доктор, оказавшийся бодрым румяным толстячком, двое новых знакомых уже согревались чаем, сидя на диване.
Яр всё– таки проявил твёрдость и приказал Маше утихомириться, когда та решила проявить гостеприимство.
– Сидеть. Сам принесу.
– И как это вас обоих угораздило?– девушку осмотрели со всех сторон и ощупали так же, покрутили, как куклу, правда бережно, зачем-то посмотрели горло и заставили высунуть язык.– В клинику её надо, понаблюдать, сделать УЗИ, рентген, Ярослав Сергеевич. Всем от этого будет только спокойней.
– Не поеду никуда. Машина зацепила чемодан, а тот меня. Не знаю как. Я просто испугалась, постаралась отскочить и упала со всего маху на асфальт,– всполошилась Маша и села на диван поглубже, скрестив руки на груди.– Я гораздо сильней падала раньше с велосипеда и ничего.
– Голова кружится? Тошнит? – строго.
– Нет.
– Честно!– потребовал злой-добрый доктор.
– Она прихрамывает на правую ногу,– сообщил Ярослав.
– Никуда не поеду. Я устала и хочу спать. Пожалуйста.
Две пары глаз уставились на упрямицу: одна озабоченная, другая озадаченная, а она постаралась для разнообразия изобразить на лице беспомощную мольбу. Видимо получилось, потому что "несостоявшийся убийца" произнёс:
– Пусть остаётся, я присмотрю за ней.
– Под Вашу ответственность Ярослав Сергеевич.
– Завтра я сам привезу её к Вам, Игорь Семёнович
– Как знаете. Как знаете. Вот, тут я всё написал: что сделать в первую очередь,-ещё один внимательный долгий взгляд в сторону пострадавшей , – до свидания, барышня.
– До свидания, Игорь Семёнович,– пробормотала та, облегчённо вздохнув.
Хлопнула дверь.
– Не надо меня караулить. Поезжайте домой, Ярослав.
Но тот даже бровью не повёл.
– Вы промокли,– сил уговаривать упрямого мужика не было, и Маша мысленно махнула на него рукой.
– Меня не будет около часа. Справишься? Я домой: переодеться и в аптеку. Ключи возьму с собой.
***
Когда Яр вернулся, Маша уже спала и ничего не слышала. Надо было и ему вздремнуть хоть немного. Серёгин устроился в кресле, подставив под ноги пуф. Завтра, нет сегодня куча дел. И самое главное – Кредов.
"Всё могло бы быть гораздо хуже",– подумал Серёгин кинув последний взгляд на спящую. Волосы, подсохнув немного, сохранили кудряшки у лица и спутанными прядями были стянуты на макушке резинкой, ссадины на руках и на лбу больше не кровили.
***
Маша открыла глаза, пошевелилась: больно, но терпимо. Всё– таки сильно она вчера об асфальт приложилась. Ночная непогода сменилась ясным днём, солнечные лучи разгуливали по просторной комнате, как у себя дома, ткнулись ей в глаза, заигрывая – им было скучно. На журнальном столике лежал смартфон, тубы с мазями и записка, извещающая чётким подчерком: " Я позвоню"
Зеркало в ванной отразило всю её внешнюю неприглядность: огромные синяки на правом боку, ссадины на локтях, ладонях и на лбу, покусанные губы и серо-зелёные слегка провалившиеся глаза.
Маруся умылась и позавтракала. Запел чужой телефон ( свой лежал в чемодане в состоянии летаргического сна).
– Ты проснулась? Как самочувствие? Не тошнит? Передвигаешься?
– Спасибо, что привезли меня сюда.
– Я заеду вечером. Не вздумай никуда уходить.
– Да за ради Бога,– хмыкнула она.
***
Ярослав Сергеевич Серёгин пил за утро третью чашку кофе. В глазах Томиной Оксаны Григорьевны вполне отчётливо читалось: "Никак не угомонится". Шеф реагировал на эти взгляды равнодушно, можно даже сказать, что не замечал их вовсе, но новый офисный чёрный костюм Оксаны оценил: "Отлично сидит, только мрачноват".
– Отмени встречу с Сурниным. Городецкого ко мне.
