Текст книги "Чародейка Его светлости (СИ)"
Автор книги: Анна Мичи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 7.
Ничего не ответив, прошёл вглубь квартиры. Я отправилась следом и нашла его стоящим перед комодом в маленькой комнате. На комоде, на беленькой связанной ба салфетке, красовалась в рамке фотография: я, ба и маленький большеглазый Лин.
– Возьми это, – кивнул Лин мне. Повернулся, рассматривая комнату, как будто искал другие ценные вещи.
Я взяла в руки фотографию и застыла, не зная, что делать. Он серьёзно собирается куда-то меня увести? Или это такая игра?
Если это и была игра, то очень обстоятельная. Лин заставил меня взять большой рюкзак, сам прошёлся по квартире, спрашивая, дорог ли мне тот или иной предмет, готова ли я его больше никогда не увидеть. Покидал сам кое-какие вещицы, отбирая по совершенно не понятному принципу: зажигалку для газовой плиты, фонарик, бабушкин древний, советских времён будильник, бельевую верёвку, складной зонт.
Мне казалась странной целеустремлённость Лина, но всё это непонятным образом успокаивало. Мы, словно дети, притворялись, будто и впрямь отправляемся в дальний путь. Я догадывалась, как закончится эта игра: мы доедем до вокзала, я посажу Лина на поезд – наконец узнаю, откуда именно он родом – и мы расстанемся навсегда.
Навсегда. Одна мысль об этом повергала меня в панику, и я старалась на ней не задерживаться.
Когда мы закончили со сборами и вышли на площадку, Лин запер дверь и обернулся ко мне.
Тусклый свет делал его старше: сурово сжатый рот, глубокие впадины глаз, тени на скулах.
– Ирри, – сказал Лин серьёзно. – Сейчас, с этой минуты – я твой повелитель. Ты должна слушаться меня беспрекословно.
Точно игра. Ролевая. «Повелитель», смотри-ка! Я постаралась скрыть невольную улыбку. Послушно ответила:
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
Лин так вошёл в роль, что даже не улыбнулся.
Выйдя из подъезда, мы отправились почему-то не в сторону вокзала и даже не на остановку – а в ближайший ломбард. Я знала его: именно здесь я когда-то сбыла с рук оставшиеся от Лина монетки. Удивилась тому, что Лин, как оказалось, тоже тут бывал.
Он остановил меня перед дверью, снова взял за плечи и внимательно посмотрел в глаза:
– Сейчас я поменяю все наши деньги. На золото и серебро.
Я задохнулась от удивления и возмущения. Он сошёл с ума?
Но стоило раскрыть рот, чтобы осыпать Лина градом возражений, как он перебил:
– Помнишь, в чём ты поклялась только что? Мне нужно, чтобы ты полностью мне доверяла. Беспрекословно, не задавая вопросов. Понимаешь?
Вот теперь это перестало походить на игру. Лин явно что-то затеял, и меня пугало, что я в его затею посвящена не была. Он ведь не разбирается в наших реалиях. То есть разбирается, но не всегда именно так, как надо.
– Что ты задумал?
Разумеется, никакая клятва не заставит меня молчать, когда Лин собирается сделать какую-то глупость.
Его синий взгляд метнулся между моими глазами, как будто Лин не мог решить, в какой смотреть. А потом он вдруг хитро улыбнулся, словно ему в голову пришла чудесная идея, крепко взял меня за воротник, притянул к себе и поцеловал.
Быстро чмокнул в губы, так мимолётно, что я едва успела ощутить прикосновение – но даже так меня словно ошпарило. В один момент исчезли все мысли, в голове стало совсем пусто.
Что это было?!
Это... это ошибка какая-то? Может, какой-то странный обычай с его родины? Может, это вместо приветствия у них?
Как бы то ни было, своим поцелуем Лин полностью отшиб мне охоту возмущаться и вообще разговаривать. Провёл меня внутрь и долго выбирал всякие золотые и серебряные украшения – а я стояла, спрятав нижнюю часть лица в шарф, потела в наглухо застёгнутом пуховике и краснела, вспоминая прикосновение его губ.
Я, наверное, извращенка. Он сто процентов ничего такого не имел в виду. Я просто неправильно всё поняла.
– Ирри.
Обращение заставило меня вздрогнуть. Я смущённо подняла глаза. Лин смотрел как всегда, и это только лишний раз уверило меня в мысли, что для него поцелуй в губы ничего не значит.
– Там, куда мы идём, не в ходу ваши деньги, – пояснил Лин. – Зато красивые вещи – ценятся везде.
– Мы же можем просто поменять деньги. В банке или обменнике.
Игра заходила чересчур далеко. Лишиться всех денег взамен на сомнительные украшения? А потом менять обратно? Я уже открыла было рот, чтобы возмутиться и потребовать скорее уйти отсюда, но Линден напомнил:
– Ирри. Ты обещала.
Вот только мне вспомнилась при этих словах совсем не шуточная клятва слушаться Лина во всём, а его недавний поцелуй. Я испугалась, что он снова заткнёт мне рот испытанным способом, и поспешно уткнулась в шарф.
Тем временем Лин быстро выбрал украшения, заплатил, и ему передали прозрачный пластиковый пакет с купленным. Он занял место в рюкзаке, Лин повернул меня лицом к выходу и осторожно, но непреклонно вывел на улицу.
Стоило нам очутиться снаружи, как я ужаснулась сделанному:
– Это уже не шутки, Лин! Давай вернёмся и скажем, что передумали.
Он молча, не слушая, тащил меня к остановке. Я вырвалась:
– Линден!
Он обернулся. Глаза метали молнии. Я не узнала моего Лина в этот момент: передо мной стоял князь, генерал, человек, привыкший к абсолютному повиновению. Он смотрел на меня сверху вниз, ноздри гневно раздувались.
Не знаю, чего именно я испугалась. Лин никогда бы меня не ударил и до сих пор ни разу не дал основания сомневаться в его хорошем ко мне отношении – но эта незнакомая аура, какой-то ореол власти, внушающий трепет – всё это оглушило меня и вмиг усмирило.
– Извини, – брякнула я, лишь бы он скорее обратно превратился в привычного мне Лина.
Не вышло, но Лин хотя бы перестал так буравить меня взглядом. Молча кивнул, взял за руку и повёл на остановку маршрутки.
***
Мы долго тряслись в старой и побитой полупустой машине. Лин посадил меня к окну, я только спросила, куда мы едем, получила в ответ: «Увидишь» – и больше мы не разговаривали. Впрочем, я отключилась уже минут через пять после того, как мы сели.
Проснулась от того, что Лин осторожно тряс меня. Оказалось, во сне я съехала головой ему на плечо, да так и спала. Хорошо, хоть слюни не пускала.
Мы вышли в белое, засыпанное снегом поле. Маршрутка быстро задраила двери и уехала, а я оглядывалась, пытаясь понять, где мы вообще находимся. Явно за городом, судя по редким мало освещённым зданиям и дорогам, которые выглядели так, словно никогда не видели снегоуборочной машины.
Пока я озиралась, Лин уже пошёл куда-то по едва заметной в снегу тропинке, да так уверенно, будто отлично знал дорогу. Спохватившись, я побежала следом. Упусти я Лина, и обратной дороги ни за что не найду, так и замёрзну тут в снегу.
Через пять минут мы подошли к длинному приземистому зданию с большими буквами на торце: «Стрелковый тир «Сафари». Свет горел только над входом, освещая железную дверь. Похоже, время работы давно закончилось. Неудивительно, ведь на часах уже перевалило за полночь.
– Зачем мы сюда пришли? Лин.
Не обращая внимания на меня, Лин постучал в железную дверь. Кулаком, потом пяткой. Выбоины и грязь на металле показывали, что этим способом тут пользуются часто.
Минута ожидания – и в непроницаемой пластине открылся круглый глазок.
Лин махнул рукой. Внутри глухо завозились, бряцнули ключи. Раздался звук открываемого замка.
– Прив, ты сегодня рано, – дверь распахнулась, открывая взору освещённый коридор и стоявшего на пороге высокого худощавого парня в чёрной футболке и серых штанах. – О, ты не один?
Они с Лином обменялись рукопожатием.
– С девушкой, – Лин оглянулся.
ГЛАВА 8.
Я улыбнулась, встретив любопытный взгляд из-под лохматой чёлки. Приветственно помахала, про себя думая, что это прозвучало так, будто Лин представил меня как свою девушку. От этого внутри словно растопилось маленькое горячее солнце.
– Фига, – парень расплылся в улыбке. – Ну заходите, раз такое дело.
Он был немногим старше Лина. Довольно обычный по внешности, не сказать, что очень симпатичный. Но мне он понравился, уже хотя бы потому, что, похоже, они с Лином дружили.
В тире царил полумрак, но коридор перед дверью и стойка, за которой пустивший нас парень, видимо, коротал время с ноутбуком и кружкой чая, были освещены. Ещё горело электричество прямо над зелёными мишенями на другом конце стрелкового поля.
Мне стало жарко в пуховике. Я дёрнула молнию, и парень махнул рукой на стоявший в тени диванчик:
– Положи куда-нибудь.
Лин уже по-хозяйски ходил по помещению. Я едва успела подумать, что, судя по всему, он часто здесь бывает, как Лин обернулся к парню, и в его руке появился пистолет.
Я ахнула, а Лин сказал незнакомым жёстким голосом:
– Извини, друг. Держи руки на виду и садись на стул, – он пинком отправил стул на середину помещения. – Ирри, достань верёвку.
Я застыла на месте, не понимая, что происходит. Снова какая-то игра? В рюкзаке и правда была бельевая верёвка, Лин ещё попробовал её на прочность, когда мы собирали вещи. Но...
– Ты чё, охерел?
Похоже, не одна я была в шоке. Лохматый парень тоже застыл, не сводя глаз с пистолета. На его лице сменялись самые разные эмоции, от удивления до злости.
– Ирри! – рявкнул Лин, метнув на меня гневный взгляд.
Напряжённый голос и выражение его лица пугали. Я потянулась к рюкзаку. В голове была неразбериха.
Лин же сказал, что патроны кончились. Значит, он блефует. Ради чего? Что он задумал? Или они с этим парнем сговорились разыграть меня? Вряд ли, или придётся допустить, что они очень умелые актёры.
Готовясь к тому, что в любой момент оба покатятся со смеху, я достала верёвку.
– Ты что, хочешь тир обнести? – спросил в этот момент парень. Голос его был вполне спокойным, хотя только что он поливал Лина матом. – Совсем с катушек слетел? Тут камеры везде, тупка.
Я уже встала и собиралась отдать верёвку Лину, но при звуке этих слов похолодела. Оглянулась в поисках камер. И правда, в углу висел кругленький чёрный приборчик.
Неужели Лин и правда задумал ограбить тир? Зачем? Во что он впутался?
Его пистолет, те невозможные по моим меркам деньги... теперь вот попытка ограбления. Неужели мой Лин – преступник? Нет, не верю. Но его могли обмануть. Он сам не понимает, что делает и какое наказание за это полагается.
– Привяжи его, – резко сказал Лин. Он держал своего друга на мушке и не смотрел на меня. – Крепче.
Я бросила верёвку на пол между нами, и она свернулась, как мёртвая змея.
– Нет!
Он же не будет заставлять меня. Да и не сможет одновременно угрожать другу и привязывать его. А тот замолк, только переводил взгляд с Лина на меня и обратно.
Мне ведь достаточно лишь сказать, что пистолет не заряжён. Парень кинется на Лина или просто нажмёт вызов полиции, ведь где-то есть эта секретная кнопка. Приедет наряд, и всё будет кончено.
– Ирри. Ты обещала верить мне.
Я вздрогнула, как будто меня хлестнули.
«Мне нужно, чтобы ты полностью мне доверяла».
Когда я соглашалась, я не думала, что Лин затеет что-то настолько дикое. Мне вдруг показалось, что я совсем его не знаю. Что он делал, с кем связался за эти четыре года?
Камера в углу исправно мигала красным огонёчком. На записи всё будет видно: и как Лин достал оружие, и как приказывал мне связать лохматого, и как я повиновалась. Вооружённое ограбление – или как там это квалифицируется? А с другой стороны – если я пойду с Лином, куда бы он ни собирался меня увести, может быть, полиция не сразу нас найдёт. Наверняка у Лина есть какой-то план, а со временем я, может быть, сумею убедить его вернуться в нормальную жизнь.
И самое главное.
Кроме Лина, у меня никого больше нет. Может, он и влез в криминал, ступил на плохую дорожку. Но разве я могу из-за этого от него отрекаться?
– Прости, пожалуйста, – шепнула я лохматому парню, подбирая верёвку.
Тот мотнул головой, но под взглядом Лина послушно подал руки, чтобы я могла их связать.
– Да пошла ты! Вместе со своим подельником сидеть будете. А я ещё подумал, ты нормальная, – с горечью бросил он.
– Заткнись, – приказал ему Лин. Его глаза горели мрачным блеском. – Да, я паршиво поступил с тобой, не по чести. Но мне необходимо то, что хранится здесь. Я в ответе за свой народ. А для вас всё это – игрушка, забава сытых жирных горожан. Но я сделаю всё для того, чтобы тебя ни в чём не обвинили. Даю слово.
Лохматый оторопел, да и я на миг остановила движения. Свой народ? Мне представились длинные грузовики с оружием, нелегально пробирающиеся по горным перевалам. И Лин, с гордостью сдёргивающий покрывало с уложенных рядами винтовок, когда груз прибывает на место. А вокруг бородатые горцы, выглядевшие в моём воображении точь-в-точь как исламские боевики.
Лин убрал пистолет, подошёл и проверил, хорошо ли я затянула узлы. Видимо, не очень, потому что он усмехнулся и сноровисто перевязал в нескольких местах. Удовлетворённо кивнул.
В следующие пару десятков минут он ходил куда-то и приносил оружие и патроны. Укладывал на полу. Он не просил меня помочь, и я молча сидела на краешке дивана. В голове плясали страшные картинки: война, окопы, парни в камуфляже. Лежащий в пыли Лин с мёртвыми глазами и кровавой дыркой от пули во лбу
Наконец он принёс последнюю партию, вытер выступивший на лбу пот и устало улыбнулся мне:
– Скоро будем дома, – в голосе слышалось облегчение. – Потерпи.
Он зашёл за стойку администратора, но почти сразу вышел.
– Я вызвал ваших вояк, – сообщил он лохматому парню. – Через пятнадцать минут они будут здесь.
– Ты сам вызвал охрану?! – тот обмяк в верёвках. – Ты больной? На фига?
– Я же сказал, что тебя ни в чём не обвинят. А теперь – прощай.
При этих словах парень напрягся, его взгляд опустился на карман куртки Лина, где исчез пистолет. Я тоже невольно испугалась этого «прощай». Не может быть, Лин не посмеет убить человека!
Но Лин лишь сорвал с шеи янтарный амулет и с силой грохнул его о пол. Вспышка ослепила меня, а шипение и нечто вроде звуковой волны, прошившей насквозь, заставили вскрикнуть. Привязанный парень ругался в голос, с каждой фразой повышая тон.
Распахнув глаза, я увидела посреди помещения мерцающее облако. Оно переливалось тысячами цветов, жужжало, колыхалось, простреливало искрами. Снизу стелился сизый дым, как в ночных клубах.
Дымовая шашка? Я никогда не видела их в реальности, поэтому могла только догадываться. Но в фильмах они выглядели как-то по-другому...
Под аккомпанемент непрерывно лившегося яростного мата Лин кидал оружие в центр облака. Странно, но, попадая в облако, винтовки и пистолеты словно исчезали, не было слышно ни удара об пол, ни лязганья, ничего. Зато через какое-то время мне послышалось, что из облака доносятся мужские голоса. Я помотала головой.
Какой-то триллер. У меня галлюцинации от перенапряжения. Слишком много всего случилось сегодня, мозг просто не успевает обрабатывать информацию.
– Ирри! Иди в ворота!
Ворота? Я не поняла, бросила на Лина ошеломлённый взгляд. Тогда он метнулся ко мне и схватил за руку, заставляя встать.
– Туда, – он указывал на сверкающее облако. – Ты сказала, что пойдёшь со мной.
Глаза Лина пылали, грудь ходила ходуном, второе украшение, с драконом, светилось красным сквозь одежду. Я зажмурилась, снова помотала головой. Облако гудело, рассыпая искры, всё сильнее и гуще с каждым мигом. Идти? Туда?
Лохматый парень вопил уже что-то нечленораздельное.
Но я кивнула. Лин, хоть и был явно на взводе, расплылся в короткой улыбке – такой родной, что у меня ёкнуло сердце. Подвёл меня прямо к облаку и обнял сзади за плечи:
– Закрой глаза.
Я закрыла, почувствовала, как он обхватил меня – крепко-крепко, а потом мы то ли прыгнули, то ли свалились вперёд.
У меня зашумело в ушах, на миг показалось, что мы летим сквозь бездну. Но я не успела даже вскрикнуть, как упала на что-то мягкое, и пространство взорвалось слаженным хором мужских глоток.
Это явно был какой-то приветственный вопль, хоть я и не поняла ни слова. Открыла глаза – и не поверила им, увидев, что нахожусь где-то в месте совершенно другом, нежели минуту назад. Здесь было темно, лишь тусклый свет сиял откуда-то снизу. Я лежала на мягких шкурах, пахнущих кожей и шерстью, а вокруг стояли мужчины. Взгляд пробежал по их лицам, и я ужаснулась: они все были как один, словно братья Лина, черноволосые и синеглазые.
– Кто это, твоя аннанси, сайдар? – спросил чей-то голос. Почему-то с явным восторгом и почти благоговением.
Через секунду я поняла две вещи: то, что спрашивают не по-русски, и то, что язык мне знаком. Этот вопрос я часто слышала от Лина в его первые месяцы у нас. «Что это» и «кто это» – по десять раз на дню.
– Нет, – резко ответил Лин. Добавил ещё одну заковыристую фразу, в которой я не поняла ни слова. Помог мне встать и накинул на плечи что-то тяжёлое и тёплое, так как меня начала бить дрожь.
Парни вокруг вдруг слаженно выдохнули: «Ха-а» – и опустились на одно колено. А Лин кивнул и снова обнял меня одной рукой.
– Смотри – это мой отряд, – сказал он мне по-русски. В его голосе слышалась гордость. – Мои Ястребы.
Ястребы... «Мой народ», загадочное облако... портал? В иной мир?
Мир покачнулся перед глазами.
По-моему, мне срочно нужно выпить. Или прилечь. Или прилечь и выпить.
ГЛАВА 9.
Присев на шкуры в углу помещения – больше всего похожего на старую, сложенную из каменных валунов круглую башню, – я молча наблюдала за происходящим. Линовы парни сноровисто таскали оружие, упаковывали его в какие-то мешки, увязывали верёвками, Лин сновал между ними, прикрикивая. Я почти не узнавала его в новой роли, он казался чужим и невыразимо далёким. Лишь иногда, когда он поглядывал на меня и ободряюще улыбался, он становился прежним Лином.
Один из «ястребов» принёс мне горячего, пахнущего незнакомыми травами чая – по крайней мере, на вид и вкус это напомнило мне именно чай, сладкий, с медовым привкусом. Уже выпив больше половины кружки, я поняла, что чай был слегка алкогольным. Но это оказалось даже кстати: забыв пуховик на диванчике в тире, я изрядно продрогла, пока меня не укутали в шкуры так, что наружу торчали лишь нос и руки.
Неожиданно снизошедшему на меня покою я тоже была обязана, наверное, лёгкому градусу напитка.
Другой мир... Лин не из другой страны, а из другого мира. Это всё объясняло и одновременно всё запутывало. Другие миры не только существуют, но в них даже можно попасть. И ходить между ними, как делал Лин.
Но даже если отойти от того, что незыблемое доселе моё понимание устройства вселенной угрожающе пошатнулось, даже если принять всё это как данность, я не понимала, как Лин оказался у нас впервые.
Я нашла его раненым, и осматривавший его врач сказал, что это рана от ножа или чего-то похожего. А здесь, сейчас, меня окружает множество людей с оружием на поясе, которое выглядит именно как меч. Да и сам Лин опоясался мечом, длинным, свисавшим до середины икры.
Но если Лина ранили здесь, в его мире, и к нам он попал уже полумёртвым, что случилось с ним? Я спрашивала его – давно, когда он ещё жил с нами, но не очень поняла ответ. Он сказал: «Враги» – и что-то про погоню, про то, что его родителей убили, про то, что он теперь – единственный выживший и должен вернуться. Я тогда подумала, он бредит или пересказывает сюжет увиденного по телику сериала – у нас он смотрел телевизор целыми днями, учил русский.
Но теперь...
Когда у него выдастся свободная минутка, обязательно расспрошу ещё раз.
Словно услышав мои мысли, Лин подошёл.
– Время, – сказал он мягко. – Идём.
Я уцепилась за протянутую руку, поднимаясь. Странно, казалось, чай был совсем не крепкий, но тело размякло, расслабилось, и меня явственно качнуло, стоило встать на ноги.
– Ух ты, – ляпнула я, чувствуя, что падаю.
Лин поймал меня в объятия. На миг я замерла, уткнувшись щекой в его плечо, вдыхая его запах – почему-то ассоциировавшийся с домом, с покоем и доверием. Ещё немножко прежнего... притвориться перед самой собой, что ничего не случилось, что я вот-вот проснусь, и вокруг снова будет наш привычный, такой знакомый мир.
И тут я увидела через плечо полный любопытства взгляд одного из «ястребов». Этот парень немного выделялся из прочих, его волосы отливали рыжиной, и про себя я так и называла его – Рыжий. Он смотрел на нас так, словно перед ним было нечто необычное.
Может, в их мире не принято обниматься на людях?
Смутившись, я отстранилась от Лина.
Он не заметил взгляда Рыжего. Крепко взял меня за руку и вывел наружу.
– Мы находимся на самой окраине моей страны, – негромко сказал Лин по-русски. – Эту охранную башню возвёл мой предок. Отсюда до замка два дня езды, мы выезжаем сейчас, к вечеру остановимся на ночёвку. Завтра днём будем на месте, и тогда ты сможешь отдохнуть. Горячая ванна, вкусная еда, красивые наряды. Всё, что пожелает твоё сердце.
Я почти не слушала. Вернее, слушала, но слова доходили до разума с пятого на десятое.
Я смотрела на расстилавшийся перед нами пейзаж. Он весь состоял только из четырёх цветов: белого, голубого, синего и чёрного. Слепящая белизна снега на свету, голубовато-синие ели в снегу, голубые тени от них, чёрная речка среди белизны и дорога уступами вниз, виляющая в расщелине. И горы везде – сначала чёрный слой, потом синий, голубой и на самом верху – почти белый, сливающийся с бело-голубым небом.
О да, это другой мир. Совсем другой, здесь даже воздух пахнет по-другому: чисто, свежо, чуть сладковато, как ягоды морошки.
– Боже, Лин... какая красота, – мой восторг вылился вздохом. Я никогда раньше не видела гор – хотя я даже из родного города никогда не выезжала, разве что в пригород.
Улыбка Лина блеском могла соперничать с лежавшим повсюду снегом – довольная, непобедимая улыбка.
– Ты полюбишь мою страну, – сказал он уверенно.
Я даже ничего не ответила.
Лин снова взял меня за руку и повёл в сторону от башни, где стояло что-то вроде дощатого сарая, вокруг которого сновали парни из «ястребов». Меня насторожил необычный запах мокрой шерсти и странный звук, доносившийся из сарая. Басовитое... поскуливание?!
– Господи, что это?!
Это были собаки. Огромные, почти с меня в холке, лохматые чёрные собаки. Больше всего они походили на ньюфаундлендов, если, конечно, ньюфаундленды вырастали бы настолько, чтобы их можно было оседлать.
Потому что эти – были осёдланы. Осёдланы и навьючены. А ещё – их тут было целое стадо. Или правильно – «стая»? Штук двадцать одинаково чёрных, лоснящихся на солнце псов, влажные носы, чёрные поблескивающие глаза. Морды больше моей головы. Господи, одна такая «собачка» могла бы взять меня за шкирку и носить, как своего щеночка.
Лин подвёл меня к чёрной груде, лежащей на земле немного поодаль. При его приближении она тихо застучала хвостом.
Я никогда не боялась собак, но сейчас, когда Лин недвусмысленно велел мне залезать, я оробела. А что если я ей не понравлюсь, и она перекусит мне горло? Собака с такими габаритами могла бы сделать это в два счёта.
– Не бойся, – Лин взял мою ладонь и поднёс к собачьему носу. Я окаменела, но собака лишь повела несколько раз ноздрями, принюхиваясь, а потом высунула огромный розовый язык и мягко лизнула кончики моих пальцев.
– Щекотно, – я не сдержала улыбки.
– Его зовут Маф. Это значит «молния».
– Маф, – повторила я, чтобы запомнить слово. Чёрный хвост пса, похожий на поросшее шерстью полено, энергичнее застучал по снегу.
– Садись, – Лин помог мне влезть.
Седло оказалось удобное – ну, насколько я разбиралась в сёдлах, ни разу в жизни не садясь на лошадь. Не знаю, какими их делают у нас, а тут оно было широкое, кожаное, с удобными приступочками для ног. Из-под седла свисало что-то вроде попонки. Немного пугало, что подо мной – нечто живое, тёплое, большое, со своим характером и своими желаниями. Надеюсь, у здешних собак не в ходу сбрасывать наездников.
Прежде чем занять место сзади меня, Лин дунул в рог, который висел у него на поясе вместе с мечом и кучей других причиндалов, и громко объявил что-то на своём языке. Я уловила слова «сегодня вечером» и название места предполагаемой ночёвки. Видимо, Лин давал подчинённым ЦУ.
Парни ответили слаженным хором: «Ха-а». Похоже, это слово обозначало здесь что-то вроде «будет сделано» или «есть, сэр!».
Мне стало любопытно, почему все слушают Лина. Он явно не был среди этих парней самым старшим, но к нему относились с почтением, его приказы тут же исполнялись, да и сам Лин вёл себя так, словно привык к беспрекословному подчинению.
Впрочем, спросить я не успела. Лин сел сзади, крикнул:
– Эхе-ей! – и чёрная громада под нами задвигалась, вставая.
Качнуло назад, вперёд, а потом, когда собака ринулась вниз по ущелью, затрясло так мощно, что я изо всех сил вцепилась в седло, опасаясь вверх тормашками улететь в снег.
Лин издал смешок, притягивая меня к себе. Сам подался вперёд, зажимая меня между холкой пса и своим телом. Так трясло куда меньше, и я облегчённо вздохнула. Вот это аттракцион. Почище американских горок.
Снежная равнина, утыканная елями, стелилась по обеим сторонам. Мы стремглав неслись вниз с горы, на которой стояла башня. Иногда нашего пса обгоняли другие, «ястребы» периодически свистели. Этот лихой разбойничий свист заставлял меня вжимать голову в плечи, не зная, чего ожидать: то ли нападения на нас, то ли, наоборот, что мы нападём и станем грабить караваны. Но, похоже, свист был не сигналом, а просто способом показать молодеческую удаль, потому что Лин вдруг привстал сзади меня и тоже оглушительно свистнул – а когда я двинула его локтем под рёбра, лишь довольно рассмеялся.
Мы скакали на собаках несколько часов, пока у меня не стал отваливаться зад. Пришлось пожаловаться Лину, и тогда сделали привал под елями у небольшой речушки. Меня, как королеву, снова закутали в меха и устроили на стволе поваленной ели. Вручили что-то вроде посоленной горбушки, и я посасывала её, пока «ястребы» расчищали место для костра, таскали хворост и воду, ловили рыбёшек в речке.
Было немного неудобно, что я не участвую в общей кутерьме, и одновременно радовало, что мне не приходится участвовать. С моими навыками полевой жизни я бы только путалась под ногами. Да и без пуховика, без перчаток, оставшихся лежать в его карманах, единственное, что оставалось – это кутаться в шкуры и смирно ждать. Мне даже не позволили ни за водой сходить, ни рыбу почистить, хотя я и попыталась жестами предложить помощь.
Минут через пятнадцать безделья я поймала себя на том, что начинаю хотеть в туалет. Улучила момент, когда никто не смотрел в мою сторону, и тихонько соскользнула в снег. Оставила шкуру на стволе, нырнула под широкие ветви елей и поспешила в лес. Удалившись на приличное расстояние, присела и выполнила задуманное.
А вот на обратном пути немного заблудилась. Вышла не совсем к стоянке, а выше по реке. Ниже, по левую руку, сновали силуэты «ястребов», ловящих на мелководье рыбу, а справа – я затаила дыхание – лился с горы сверкающий на солнце бисерный поток.
Водопад.
Я никогда в жизни не видела водопадов. Как заворожённая, глядя только вверх, я сделала несколько шагов к нему. Водопад оказался довольно высоким, метров пяти или выше. Но вода не шла бурным потоком, а сливалась тонкими струйками, этакий природный душ. Вымытая водой каверна позади усиливала это впечатление. В лучах солнца водопад казался матово-белым, и я не сразу заметила неподвижно застывшую за ним тень – только тогда, когда та шагнула вперёд, вставая под струи, и оказалась обнажённым мужчиной.
Почему-то я не удивилась, узнав Лина. Наверное, потому, что уже гадала, куда он делся. Я не видела его среди других «ястребов», хотя обычно он показывался то тут, то там, командуя и помогая.
А он, значит, решил искупаться.
Меня охватила дрожь, когда я подумала, какой температуры вода стекает оттуда, с верхушки утёса. Уж наверняка близкая к нулю, если повсюду лежит снег. А Лин стоял там, выпрямившись во весь рост, непоколебимый, как под душиком в собственной ванной.
Намокшие чёрные волосы облепили лоб. Закрытые глаза придавали Лину сходство со статуей. Я невольно окинула взглядом его тело: блестящие от воды налитые мускулы, гладкую смуглую кожу, длинные широко расставленные ноги, твёрдо упирающиеся в землю. Я впервые видела его обнажённым – целиком, не только торс – и не могла перестать глазеть. Его шрам на груди и животе, тот самый, что мы с ба лечили, обычно почти незаметный, от холода побелел и мучительно резал глаза. Мне захотелось прикоснуться к нему, провести пальцами от груди – к животу. И ниже.
Лин шагнул вперёд, выходя из воды. Нахмурился, потянулся к мечу – я только сейчас заметила, что обнажённый меч лежал рядом с ним на большом камне. Лин выпрямился, настороженно оглядывая окрестности. Капельки барабанили по его плечам и голове, создавая мерцающую радужную ауру.
– Кто здесь?
