355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Мичи » Чародейка Его светлости (СИ) » Текст книги (страница 14)
Чародейка Его светлости (СИ)
  • Текст добавлен: 4 марта 2021, 08:00

Текст книги "Чародейка Его светлости (СИ)"


Автор книги: Анна Мичи



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 32.

Я никогда не была в темницах – в качестве заключённой. И не думала, что когда-то побываю. Слава богу, меня не били плетьми и не стали приковывать за руки к стене, как Лина, просто надели длинную цепь на лодыжку и оставили в одиночестве. Койки, как в Аэлине, тут тоже не было, зато было тонкое одеяло и пук соломы. Дрожа, я сидела на этой соломе, куталась в одеяло и думала, удалось ли Лину остановить армию.

В какой-то момент нервное перенапряжение сказалось настолько, что я начала видеть странные полубредовые сны. В них Лин в образе громадного чёрного дракона с сапфировыми глазами летел над дорогой, испуская огонь – и строй ломался, люди с криками кидались врассыпную, не слушая приказы командиров, пытаясь уйти от возможной гибели. Хайден сосредоточенно колдовал над хрустальным камнем не меньше метра в диаметре и, повинуясь ему, где-то далеко на юго-востоке, вставали волшебные туманы и мороки. Андирн заглядывал ему под руку, блестя любопытными глазами. Элле, сидя в моей комнате, вышивала, периодически выходила на балкон и тревожно всматривалась вдаль. Аэлин в моих снах встревоженно затих, ожидая нападения.

Не знаю, сколько времени я провела в темнице, но очнулась от того, что в коридоре послышались шаги и голоса. Узнав голос Румена, я подобралась и плотнее закуталась в одеяло.

Вот и настал мой черёд. Пытки? Или он удумает что-то ещё хуже?

Дверь заскрежетала, открываясь, и Румен, как и раньше, в длиннополой роскошной мантии, брезгливо морща нос, шагнул внутрь.

Я уже знала, что они что-то сделали с моей магией: то ли стены камеры имели защиту, то ли кандалы на лодыжке были сделаны из особого материала – но между мной и миром словно проложили глухую подушку. Я почти ничего не чувствовала и не могла воззвать к магии. Но даже без неё ощущалось глухое злобное торжество, с которым смотрел на меня Румен.

– Вот оно что, – сообщил он, возвышаясь надо мной. – А я-то думал, с чего залётной ивиканской пташке помогать аэлинцу.

Он наклонился и ловко схватил меня за волосы. Потянул вверх, приближая моё лицо к своему. Я постаралась не подать виду, что мне больно.

– А ты, значит, вовсе не ивиканка, так? Пригретая Аэлином змея, да? Он специально подсунул тебя мне? С-сука! – вместе с неожиданным ругательством он тряхнул меня и отбросил назад на солому.

Я ударилась плечом о каменный пол. Села, потирая ушибленное место. На Румена старалась не смотреть: было страшно. Без магии я стала отвратительно беззащитной.

– Боги! Из-за тебя всё пошло прахом! Но не думай, что мы не остановим это твоё чудовище. Мы сожжём его магией, нашпигуем стрелами. Разворотим пиками его брюхо, вытащим наружу вонючие кишки.

– Только попробуй подойти к нему и превратишься в горящий факел, – не выдержав, я оскалила зубы.

И получила наотмашь по лицу. Это было больно, я покатилась кубарем.

– Маленькая тварь слишком много разговаривает, – свысока заявил чародей, выпрямляясь. – Так и быть, расскажу тебе, что ждёт тебя. Твой дар мне нужен, поэтому я его из тебя вытяну. Смею уверить, тебе эта процедурка очень понравится. А потом я отдам тебя своим воинам. Если не придумаю кое-что получше! – он обернулся к охране. – Отведите её в зал жертвоприношений.

Отошёл к стене, наблюдая, как стражники грубо поднимают меня, снимают со стены цепь и пинками гонят к выходу.

Сердце дрожало в груди, как испуганный зайчонок, а ноги подкашивались от страха. Вытянуть дар... впервые слышу о таком. Учитывая то, что Имис, целитель из Скалистого Гнезда, неодобрительно отзывался даже о запечатании – скорее всего, вытягивание куда хуже. Но как бы я ни пыталась собрать крупицы магии, чтобы хоть как-то повлиять на стражу или на чародея – всё оставалось глухо.

Меня ввели в большой тускло освещённый подземный зал. В дальнем конце возвышался большой каменный стол... или нет, алтарь. Вокруг него горело множество свечей, сильно пахло воском. А ещё – древней, первобытной магией. Меня пробило даже сквозь заглушку.

– Разденьте её, – сухо приказал чародей.

Я вскрикнула от неожиданности, попыталась закрыться, но один из стражников перехватил меня за запястья, а второй встал впереди.

– Совсем, мессир? – глуповато спросил он.

– Совсем! Не задавай идиотских вопросов, – не оборачиваясь, чародей бросил в нашу сторону какую-то тряпку. – Пусть прикроется этим.

– Отпустите, – я дёрнулась в чужих руках. – Я сама.

Это мне позволили. Было унизительно переодеваться на глазах трёх мужчин, но лучше, чем если бы это делали насильно. Сняв всё, вплоть до трусиков, я надела на себя брошенное чародеем рубище. Оно пахло чужим потом... и страхом. Я содрогнулась от мысли, что сталось с тем, кто носил это прежде.

Повернулась в сторону алтаря. Видимо, предполагается, что я должна на него лечь. Переступая босыми ногами по ледяному полу, осторожно подошла. Крепления для верёвок расположены в странных местах. Как будто жертва должна лежать не крестом и даже не в позе звезды, а...

Я не успела додумать, чародей толкнул меня на холодный камень.

– На спину, – скомандовал он и, не дожидаясь моих действий, сам придавил меня к ледяной поверхности.

Многовековой холод обжёг кожу. Стиснув зубы, я закрыла глаза. Румен ходил вокруг меня, привязывая. Сначала руки – чуть раздвинув, приподнял над головой, закрепил в запястьях и локтях. Потом ноги – в позе распластанной лягушки, разведённые широко в стороны. Теперь мне стало понятно, для чего на рубище такие большие разрезы справа и слева. Я не сумела подавить брезгливость, когда пальцы чародея скользнули по внутренней стороне бедра, передёрнулась всем телом.

– Вижу, тебе уже нравится, – промурлыкал Румен.

Провёл ладонью по моему прикрытому лишь тонкой тканью рубахи животу, задержался на нижней части, начиная массировать. Я с ужасом почувствовала, что моё тело откликается. Попыталась свести ноги, но верёвки держали крепко. Господи, он же не собирается поиметь меня прямо здесь? На глазах у стражи? Или это входит в ритуал так называемого «вытягивания дара»?

Пальцы чародея тем временем скользнули ниже, к прикрытой рубищем, но из-за откровенной позы полностью доступной промежности. Нащупали клитор, нежно коснулись его, потом спустились к половым губам, провели по ним несколько раз прямо через ткань, словно проверяя, достаточно ли я увлажнена, чтобы на ткани остался тёмный след. То ли результат проверки не удовлетворил его, то ли чародею захотелось взглянуть самолично, но в следующий момент ткань поползла вверх, а я закусила губу, чтобы не издать ни звука.

Господи, пожалуйста. Пусть он уйдёт. Пусть секса не будет.

Тяжёлое дыхание Румена явно говорило о его возбуждении. Он склонился надо мной, шумно втянул ноздрями воздух:

– Как сладко пахнет женщиной. Небеса, ты даже тут светловолосая. Впервые вижу такое.

Я молчала, пытаясь отрешиться и ничего не чувствовать. Он может получить моё тело, но не душу. Меня тут нет, есть только оболочка, которой всё равно, что с ней делают.

Но чародей отстранился и, не трудясь даже накрыть выставленное напоказ, объявил:

– Удовольствие на потом. Сначала работа. Потерпи немного, малышка, совсем скоро тебе будет очень хорошо... а потом очень плохо.

Он коротко рассмеялся и повернулся на каблуках. Удаляющиеся шаги я приветствовала всем телом. Отсрочка казни... говорят, перед смертью не надышишься, но мне казался ценным каждый миг.

Дверь за чародеем и стражей захлопнулась, и я задёргалась в путах, пытаясь высвободиться. Тщетно, Румен привязал меня очень крепко. Похоже, это было для него привычно. Да и сам алтарь, свечи, чистый каменный пол – всё словно говорило о том, что это помещение часто используется.

Вытянуть дар... он усиливает свой дар за счёт других чародеев? Если так, неудивительно, что он околачивался в Обществе Магов. Наверное, рекрутирует там свежее мясо для пополнения своих магических сил.

Я с содроганием подумала обо всех предыдущих молоденьких чародейках – наверняка они были почти такие же, как я, пусть не из другого мира – ничего не знающие провинциалки. Часть из них, наверное, так и не поняли, что это не просто сексуальные игры – а ритуал.

Магия по-прежнему не повиновалась мне – вероятно, потому, что кандалы с моих щиколоток так и не сняли. Ледяной камень уже почти перестал жечь спину. Кажется, моё тело сравнялось с ним по температуре. Я откинула голову и попыталась, как могла, расслабиться в верёвках.

Странно, но после того, как Румен ушёл, возбуждение не схлынуло, а наоборот, накатывало волнами, заставляя меня сжиматься от неясного желания. Всё внизу горело от прилившей крови, мне стало жарко, на коже даже выступил пот.

Неужели... воздействие самого алтаря? Может быть, Румен как раз поэтому и ушёл – чтобы довести меня до такого состояния, что я буду умолять о том, чтобы меня взяли. Боже, как унизительно...

Камень подо мной вздрогнул и затрясся, огоньки свечей затрепетали. На миг я забыла о вожделении. Что происходит? Землетрясение?

Невидимые в темноте балки потолка громко скрипели, посыпалась труха. Я съёжилась, насколько это было возможно. Господи, что если всё это рухнет и погребёт меня под собой? Что случилось там, наверху? Магия Румена? Настолько сильная?

Как я ни пыталась, уловить отголоски магии не могла. Сознание снова поплыло, перед внутренним взором встало лицо Лина. Как хочется ещё раз увидеть его перед смертью – или перед чем-то, что хуже смерти.

На какое-то время я забылась, сгорая в фантазиях, где меня брали то спереди, то сзади, ласкали много мужчин одновременно, и почему-то все они были – Лин. Я слышала тихие хриплые стоны, и, приходя в себя, понимала, что это мои собственные стоны. Возбуждение сжигало меня, безумный набат внутри всё разрастался, и прикосновение верёвки казалось изысканной лаской, грозящей довести до пика.

Зловещий скрежет открываемой двери заставил меня вздрогнуть. Я напряглась в верёвках, попыталась приподнять голову. Терзали попеременно и ужас, и надежда. Пусть даже это возвращается Румен, я уже готова была на всё, если это подарит мне облегчение. И в то же время презрение к самой себе усилилось: что же я за жалкая беспомощная дурёха, не в силах противостоять.

Я не видела, кто вошёл, на фоне дверного проёма мелькнула лишь тёмная фигура. Зато хорошо слышала шаги – медленные и неуверенные, со странным клацаньем, как будто вошедший цеплялся за пол металлическими набойками на обуви.

Я задержала дыхание. Кто там? Это ведь не Румен – но кто тогда? Кого спустили на меня в этом тёмном подземелье – и зачем?

ГЛАВА 33.

Может, я бы сошла с ума от ужаса, но тут вошедший наконец появился в круге света – и я обомлела, узнав Лина.

Зажмурилась, потом снова открыла глаза. Этого не может быть. Это видение. Лин не может идти ко мне, покачиваясь, в одной повязке на бёдрах, весь в гари и пепле.

– Лин!.. – я дёрнулась в путах. – Почему ты вернулся!.. Уходи, пожалуйста! Скоро здесь будет Румен, и тогда...

Я не договорила. Лицо и тело Лина покрывала чешуя, а глаза горели звериным разумом. Всё напрасно, он в частичной трансформации. Вот почему слышалось клацанье: этот звук издавали мешающие идти драконьи когти.

Дракон вышел на первый план. Поэтому он и вернулся – искать свою самку. Видимо, зверь не понял, что я уже должна была быть в Аэлине. Или... почувствовал меня здесь?

Лин склонился надо мной. Он тяжело дышал, острые зубы были оскалены. Втянул воздух ноздрями, низко заурчал. Лизнул моё лицо, шею, опустил лицо ниже, будто принюхиваясь, ища чужой запах. Снова зарычал, уже грознее.

Не нравится рубаха, которую до меня носила другая женщина – а может быть, и не одна? Или же он чует Румена? Что если Лин решит, что я изменила ему? Убьёт?

На миг страх похолодил внутренности. Тут же исчез. Не знаю почему, но я была уверена, что даже не владея собой Лин не причинит мне вреда – намеренно, конечно.

– Лин... пожалуйста, уходи... обращайся снова в дракона, лети в Аэлин.

Он не слушал. Мотнул головой, как будто отгонял назойливую муху. Зацепил когтем ворот рубахи и рванул. Уткнулся лицом в обнажившийся живот. Я чувствовала движения его горячего языка во впадинке пупка – щекотно и возбуждающе.

Чёртов алтарь, чтобы он был проклят, улавливал мои ощущения и множил их в тысячу раз. Не отдавая себе отчёта, я выгнулась навстречу Лину.

Нельзя... если мы сейчас... Румен вернётся, и мы оба погибнем.

Лин провёл языком дорожку ниже. Осторожно, словно спрашивая разрешения, дотронулся самым кончиком до затвердевшего, напряжённого клитора. Я ахнула, задрожала от хлынувшей по телу волны. К языку присоединились пальцы, и ласка стала смелее. Не выдержав, я испустила долгий стон – о-о-о, как же хорошо. Дёрнулась было свести бёдра от невыносимости наслаждения, но не смогла. Зато натяжение верёвки усилило ток крови, добавляя пульсации огненного жара.

Горячее дыхание, жалящие прикосновения, собственная беспомощность сводили с ума. Я дрожала, рвалась, обезумевшим от желания голосом что-то кричала – и раз за разом достигала высшей точки блаженства. Наконец Лин поднял голову, и я распростёрлась на алтаре, тяжело дыша.

Господи... это как казнь на электрическом стуле – только в тысячу раз пронзительнее... и приятнее.

Сознание давно заволокла дымка вожделения, я тонула и плавилась в огне, и только одно имело значение: скорее познать этого мужчину, слиться с ним воедино. Все земные запреты, все разумные соображения были позабыты.

Передо мной был мой любимый, мой муж, мой владыка – и я хотела ощутить его в себе. Недвусмысленно двинула бёдрами – но он только снова склонился ко мне и стал жадно целовать в шею. Сгорая от желания, я извивалась в верёвках, прерывистым голосом умоляла его войти, а Лин всё медлил, лаская меня губами и пальцами, изучая каждый сантиметр моего тела, продлевая пытку наслаждением.

И только потом наконец, не отводя безумного тёмного взгляда от моих глаз, накрывая меня своим телом, вошёл. Я широко распахнула глаза, чувствуя, как он заполняет меня, продвигается внутри, приспосабливая под себя. Лин на миг замер, словно наслаждался яростной пульсацией мышц. Потом коротко выдохнул у моего уха, заставляя тысячи мурашек помчаться по коже. Его руки двинулись вверх, нашли привязанные над головой мои, наши пальцы сплелись.

Лин двигался во мне, прерывисто, тяжело дыша. Накрыл поцелуем мои губы, запирая готовый пролиться стон. Пугающий жар растекался по телу, танцевал на груди, торчащие соски тёрлись о кожу Лина. Его движения во мне постепенно набирали амплитуду, короткие, злые, почти болезненные поцелуи лишали разума.

Меня словно качало на волнах, с каждым разом вознося всё выше и выше. Запах Лина, родной, как никогда сильный, почти животный, мускусный, будоражил изнутри, гнал по жилам первобытный зов. Я требовала его всем своим телом, своим существом. И он, повинуясь моему зову, с рычанием вбивался в меня, остервенело кусая и зализывая кожу, раня меня когтями. Эта лёгкая боль делала наслаждение ещё острее, ещё невыносимее.

Он не выдержал первым и с хриплым стоном излился внутри меня. Почти сразу и я судорожно забилась в хватке верёвок, не в состоянии свести ноги, а потом медленно расслабилась. Тяжёлое тело Лина накрыло меня.

Сознание возвращалось медленно, рывками. На грудь словно навалилась многотонная плита, было трудно дышать. Свечи на алтаре догорали, некоторые потухли и расплылись в лужицу воска. Камень снова стал ледяным и жёг спину. Что это лежит на мне?..

– Лин! О боже... Лин!

Я вмиг вспомнила всё, что было. Жаркие, распаляющие движения, остервенелые поцелуи, толчки внутри меня, пронзительный оргазм. Ох.

Итак, мы всё же это сделали. Чёртов алтарь. Хотя нет, подозреваю, алтарь послужил только катализатором, не дал остановиться. Хотели мы друг друга и без его магии.

Как ни странно, я не жалела. Напротив, тело наполняло ощущение правильности, долгожданного покоя. Теперь будь что будет, если Хайден откажется меня учить, ничего не поделаешь. По крайней мере инициация позади, пусть я не стану чародейкой официально, сдерживать дар я научилась. А, может быть, смогу и использовать на благо Аэлина.

Но это только если мы выберемся отсюда.

– Лин! – дёргаясь в путах, я попыталась разбудить его.

Послышалось протяжное недовольное «м-м-м». Потом он привстал, опираясь на руки – я наконец смогла вздохнуть. С облегчением поймала его взгляд – это был нормальный Лин, такой же, как всегда, ни следа от разума дракона. Правда, лицо по-прежнему покрывала сажа, бровь была рассечена, и на ней уже успела образоваться кровавая корка. Я с трудом подавила желание зализать рану. Вместо этого попросила:

– Сними верёвки. Я уже рук и ног не чувствую.

Ещё немного пролежать на этой ледяной дряни – и прощайте, придатки. А мне они ещё пригодятся. Надеюсь, пригодятся. Плевать на возмущение народа, на то, что из меня герцогиня, как из ночной вазы колпак.

Вот только захочет ли сам Лин повторить своё предложение?

В ответ на мою просьбу он без слов повиновался. Я вытаращила глаза, увидев, как в одно мгновение его пальцы заострились, преображаясь в острые чёрные когти – и с лёгкостью перервали верёвки.

– Ты обуздал дракона?

Лин кивнул. Протянул руку, помогая мне встать, и поймал в объятия. Я с облегчением приникла к нему, наслаждаясь теплом обнажённого горячего тела, тем, что Лин в моих объятиях, живой, теперь уже точно, окончательно и бесповоротно – мой.

Он тоже прижимал меня к себе сильно-сильно, так, что стало невозможно дышать и я почувствовала, как быстро бьётся сердце в его груди. Потом чуть отпустил, уткнулся носом в мою макушку. Тогда я поцеловала его прямо в ключицу. Не удержалась и лизнула выступающую косточку. Слегка солёный от высохшего пота, горчащий – от пепла и сажи. Вкус моего дракона.

Лин отстранил меня и заглянул в лицо. Его взгляд потемнел. Я поймала себя на мысли, что от одного этого взгляда внутри всё снова сжимается. Ещё немного, и я буду готова сама завалить Лина на алтарь и пуститься по второму заходу. Нимфоманка, как есть нимфоманка.

Нет-нет-нет. Надо уходить отсюда. Это какое-то чудо, что Румен до сих пор не вернулся.

Я озвучила Лину это соображение, и он – так хрипло, будто связки закостенели от долгого неиспользования, ответил:

– Он мёртв.

– Как мёртв?! Кто его убил?

Лин, не отвечая, взял меня за руку и повёл к выходу. У дверей я обнаружила сброшенную по приказу Румена одежду: платье, чулки, трусики, даже обувь лежала, как я её сняла. Торопливо оделась.

Беспрепятственно, не встретив ни одного стражника, мы поднялись по лестнице. Я терялась в догадках, куда все подевались, дворец как будто опустел. А выйдя на внутреннюю галерею, замерла, глядя вверх.

Над дворцом не было крыши. Торчали обгоревшие чёрные колонны и балки, а сквозь них виднелось ослепляющее голубизной небо.

– Это всё ты?..

Лин пожал плечами. Я не увидела особого раскаяния на его лице. Впрочем, и неудивительно.

В следующую минуту Лин взял меня за плечи и развернул на сто восемьдесят градусов. Я сначала не поняла, что он хочет мне показать, потом всмотрелась – и с замиранием сердца увидела обугленный, вплавленный в стену силуэт человека.

– Их главный чародей, – пояснил Лин, но я уже и сама поняла. В очертаниях сгоревшей, обратившейся пеплом ткани угадывалась роскошная мантия.

Покойся с миром, Румен. Пусть стена будет тебе пухом.

Я невольно передёрнулась и поскорее отвела взгляд. Неужели всё закончено?

Было странно видеть труп Румена и понимать, что от драконьего огня его не защитили ни его амулеты, ни вся его хваленая, отобранная у других магия. Недооценил? Не успел? Или от огня дракона нет защиты?

Похоже, кое-кто был слишком опрометчиво настроен, кидаясь навстречу дракону.

Я потянула Лина в сторону:

– Расскажи, что произошло, пока я была внизу.

Мы зашли в первую попавшуюся комнату, Лин с восклицанием, не отпуская моей руки, ринулся вперёд. Я поняла, в чём дело, когда увидела на столе знакомый ларец – тот самый, что Эронский приносил по приказу Румена в пыточную.

С новым пониманием огляделась вокруг. Видимо, это и есть кабинет Румена. Ничего не скажешь, роскошная обстановка: зеркала, портьеры, высокие шкафы, ломящиеся от книг. Совсем не похоже на башню Хайдена, которая больше смахивала на мастерскую.

Лин раскрыл ларец и вынул пистолет. Осмотрел его, проверил магазин, с облегчением выдохнул, увидев, что он полон. Я хотела было сказать, что оружие уже вряд ли ему пригодится, раз чародей мёртв, но так Лин явно чувствовал себя спокойнее, и я промолчала. Зато обнаружила пристроенную к кабинету гардеробную и с радостью переоделась в одну из висевших там мантий. Хотела было и Лина одеть, но мантия трещала на нём в плечах, а руки торчали из рукавов. Зато штаны сели более-менее, и Лин ходил, сверкая голым торсом и наводя меня на неуместные мысли.

– Давай сядем, – я потянула его в сторону диванчика.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю