Текст книги "Маньяками не рождаются (СИ)"

Автор книги: Анна Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Я вам рекомендую встречаться с приятными вам людьми. Кого можно впускать в больницу к вам?

– Василия. Папу. Мать. Мальчика по имени Василёк, если он пожелает меня видеть.

– Хорошо. Я ухожу, сейчас вам сделают инъекцию, вы отдохнёте.

– А если кто-нибудь придёт в это время?

– Вам нельзя быть в постоянном ожидании. Мы с ними оговорим время встреч. А сейчас успокойтесь и поспите, увидите, все наладится.

– Дай Бог.

Вошла медсестра сразу же после ухода доктора со шприцем в руках. Вскоре Вера уснула.

ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ

Василий поехал в больницу к Вере. Врач встретил его и объяснил ситуацию.

– Вы с нею можете встречаться. Вот график, когда возможно будет поговорить. Сейчас главное – снять нервное возбуждение и её полную апатию к жизни.

– Она серьёзно больна?

– Более, чем мы предполагали. Барьер жизнестойкости она перешла и теперь ей все равно, нежелание жить перекрывает мотивацию жалости к окружающим. А это значит, что попытка самоубийства может закончиться трагически.

– Как ей можно помочь?

– Словами утешения вряд ли. Они временно заглушают душевную боль, но желание умереть остается. Она слабовольна и для неё уход из жизни, способ прекратить страдания.

– Я постоянно работаю над поисками сына, но никак ничто не указывает на главного виновника.

– Вы собираетесь бросить поиски?

– Нет. У меня есть новый план действий. Пока рано говорить. Позже, если всё получится, Вера найдет своего сына.

– Которого отдала?

– Я не верю в это. И никогда не поверю.

– А вы хороший человек, – заметил доктор. – Жаль, что вы не вместе.

– Это дело времени.

– Я так не думаю. Она безразлична ко всем.

Василий уехал расстроенный. Он с Юрием вчера отыскал маршрут той дамы, о которой говорила Вера. Но ни фамилии, ни имени никто не знал, да и внешность только по описаниям, могла измениться за эти годы.

В отдел уголовного розыска вошла женщина, возраста чуть более тридцати лет, с волосами пепельного цвета, с огромной красной сумкой и таким же багровым румянцем на щеках. У неё тряслись руки.

– Что случилось? – спросил Юра, предложив предварительно сесть.

– За мной следят и меня преследуют.

– Кто?

– Не имею понятия.

– Ваше имя, отчество, фамилия.

– Костина Надежда Ивановна.

– Где вы живете?

Она назвала адрес, совпадающий с автобусным маршрутом, по которому они разыскивали мнимую Иванову из роддома.

– И как это проявляется?

– Мне в окно вчера вечером бросили камень. А сегодня я увидела, следующую за автобусом машину с затенёнными стеклами. Она шла до той остановки, где я должна была выйти. Я вернулась в салон, машина затормозила у остановки. А потом снова ехала за автобусом. Возле милиции я взяла под руку незнакомого мужчину, сказала ему, что мне плохо и вместе с ним в толпе, прошла к вам. Та машина остановилась, но он в толпе потерял меня. Я пригнулась, чтобы не показаться преследователю на глаза.

– Вы знакомы с водителем этой машины?

– Никогда не видела.

– Почему вы считаете, что кто-то может следить за вами?

Женщина замялась.

– Я боюсь рассказывать.

– Тогда ждите, пока он найдёт вас.

– Нет, – испугалась она.

Достав газету из сумки, раскрыла её на странице, где крупно было выведено: "СЕНСАЦИЯ из СУДа", и разглаживая перегиб страниц, тихо сказала:

– Я считаю, что это из-за газеты.

– Какое отношение вы имеете к статье?

– Тут описывается суд над Ивановой Верой Геннадьевной. Я её знаю. Я была той, другой Ивановой.

Юра присвистнул и вскочил с места. В это время в двери вошёл Василий. Юра знаком показал ему на стул и спросил женщину вновь:

– Вы были другой Верой Ивановой в роддоме, двенадцать лет назад?

– Да, – подтвердила она.

– Кто вас заставил назвать чужое имя? – вмешался Василий.

– Я точно не знаю его имени. Женщина, которая меня уговаривала назвала его Ханом. Я еще подумала, что это довольно странное имя.

– Что она вам предложила? – у Василия дрожал голос и руки.

– Она сказала, что женщина хочет лишить его ребёнка, так как уходит к другому. А он любит её и желает сам воспитывать малыша. Он еще тогда добавил, что она пьющая и гулящая особа и ей не подобает даже близко подходить к малышу. И молоко у неё пропитано наркотиками, нужно помочь спасти малыша. Мне жалко стало отца и я согласилась помочь.

– Но как вы проникли в роддом, в предродовую палату?

– Они договорились с акушеркой, та обо всём этом знала. Говорила, что не допустит распутную наркоманку до ребёнка.

– А дежурный врач?

– Я с подушкой под халатом ждала, чтобы никого не было в предродовой. Мой друг, актер нашего театра, тоже согласился спасти младенца. Я сообщила ему по мобильнику и он тут же вошёл, где мы и разыграли спектакль с двумя Ивановыми. Потом Веру увезли в палату, а я ушла и сидела в коридоре перед роддомом. Мы знали, что главврач выезжает в командировку на несколько дней. Мне загипсовали руку с помощью Софьи Ивановны. Заявление об отказе от ребёнка было готово. Вера родила. На следующий день Софья Ивановна впустила меня в палату к ней и я вызвала Веру в коридор. Рассказала о своём "сиротстве", попросила написать заявление об отказе. Она написала, но нужна была подпись. Наш человек, изображающий главврача попросил поставить и подпись, так как у нас были одинаковые данные, а моя сломанная рука не работала, вторая, ушибленная, левая, не могла держать ручку. Вера расписалась и ушла. Я отдала заявление Хану с женщиной, которые нас ожидали.

– А кто унёс ребенка?

– Думаю акушерка. Они о чем-то шептались и я только слышала о двух часах ночи.

– Вам заплатили?

– Сто тысяч рублей и сказали, чтобы я забыла об этой истории, так как в противном случае именно меня обвинят в мошенничестве и похищении ребенка.

– Так оно и есть, – сказал Юра.

– Меня посадят?

– Все зависит от вашего поведения.

– Мне нельзя возвращаться домой.

– Понятно. Но нам желательно узнать машину и хозяина, преследующего вас.

– Я боюсь.

– Мы будем рядом.

Из милиции вышли втроём и сели в дежурный УАЗик. Проехали несколько кварталов, но никого не обнаружили.

– Испугали. Он может затаится.

– Вы хоть номер машины запомнили?

– Нет, я перепугалась.

Вернулись в отдел, решили тайком увезти свидетеля и разместить на квартире у Юры. Квартира почти пустовала, так как хозяин постоянно находился на работе.

– Я забыла вам сказать, что женщина позвонила при мне и сказала:

– Босс, все в порядке, – а потом своему спутнику: – Босс доволен.

– Значит босс, невидимый руководитель. Кто он? И зачем ему ребёнок? Может и вправду бездетный с причудами. Нужен был ребёнок хороших родителей.

– Нужно снова пересмотреть все дела по Хану.

– И Гейше.

– Да и Гейше.

Друзья вновь взялись за более тщательное изучение дела.

Павел ликовал. Такого фурора он не ожидал сам. Месть предателям была полной. Вера в психушке, пыталась покончить с собой. Василий опозорен такой женой. Ребёнка нет. А теперь она и дочь потеряла. Полный разгром в стане врагов. Вот она месть, беспощадная и в тоже время ненаказуемая. Победа! Полная победа! Но вместе с ликованием в душу вползала неуверенность в полной законченности дела. Он внезапно, после выхода статьи подумал о тех двоих, кто сыграл спектакль в похищении ребёнка. До сих пор они считали себя участниками правого дела, а теперь, если статья попалась в руки их, могли понять свое неблаговидное поведение. Павел видел их обоих со стороны. Хан договаривался, Гейша убеждала, а Павел в своей машине стоял находился рядом с ними на площадке, как стороннее лицо, не имеющее отношения к делу. Он прекрасно разглядел девчонку и парня, а от Хана знал их адреса и фамилии. Он вчера сделал предупреждение через подкупленного парнишку, который разбил окно девке. А сам он сегодня преследовал автобус. Вероятно это было большой глупостью с его стороны, но постоянная безнаказанность разнуздала и притупила чувство ответственности. Наоборот, ему понравился страх на её лице. Он сегодня постарается побывать у неё ночью и разрешить проблему на месте. Навечно.

Сейчас у него была другая забота. Найти Лару и объясниться с ней физически. Он больше не смог ждать того времени, когда её полненькие ножки не окажутся в его полном распоряжении. Он даже застонал от предвкушения сладостного момента. Они с ней договорились встретиться у фонтана. Подъехал точно по времени. Малышка ждала его и впрыгнула в машину, как только он открыл дверь. Оглядев свертки, лежащие на заднем сиденье, спросила хитренько улыбаясь:

– Там что-то вкусное?

– И вкусное и красивое, всё там есть.

Она захлопала в ладоши.

– Можно посмотреть?

– Посмотришь на месте. Долго собирать обратно придётся.

– Куда мы едем?

– Ко мне в загородный дом.

– Далеко?

– Нет. Уже совсем рядом.

– Мы будем там одни?

– А как бы ты хотела?

– Одни. И музыка.

– А шампанское?

– Тоже. Только я его пила всего два раза.

– В твои годы можно бы и ни разу.

– Девчонки уже давно водку пьют.

– А ты?

– Мне она не нравится.

– Правильно.

Подъехали к особняку на улице Лесной.

– Это твой дом?

– Мой.

– Какой красивый.

Павел открыл ворота и загнал машину внутрь. Но пока он проделывал этот маневр, занавеска соседа Зверева, бдительного подглядывающего за чужой моралью, колыхнулась и борец за справедливость против буржуев, записал номер машины. Ворота захлопнулись. Павел с Ларой вошли в дом. Уютное гнездо стояло давно пустым и не знало приключений. На сегодня намечалось нечто масштабное. Наблюдатель Зверев решил, что хозяин приехал с дочкой и поэтому не стал беспокоить милицию. Они долго не будут.

– Еще кого привезёт, тогда и звонить буду.

– Помогай накрывать на стол, – скомандовал Павел.

– Сейчас.

Ошеломленная изобилием закусок, Лара таращилась на его быстро действующие руки и стояла столбиком у стола.

– Помогай. Режь хлеб, ополосни фужеры, тарелки. Давай, двигайся.

– Слушаюсь и исполняю, – отрапортовала она.

Лара включилась в работу и вскоре стол, уставленный деликатесами, заманил голодных приезжих. Они сели рядышком в высокие кресла, удобные для застолья. Можно было откинуться назад, качнувшись, повернуться на триста шестьдесят градусов, сделать сидения выше или ниже. Лара визжала от удовольствия, кружась в кресле.

Павел поднял бокал искрящегося шампанского, второй подал ей и произнес:

– За нас.

– За нас, – повторила девчонка и выпила до дна содержимое фужера.

Вскоре её розовые щечки и безумолку болтающий язык, послужили для Павла сигналом к действию. Он повернул её кресло к себе и поцеловал, сначала нежно, а потом долго, грубо. Она не оттолкнула его и он, взяв прекрасную ношу на руки, понёс ее в спальню. Она растянулась на кровати и он принялся стаскивать с нее полуодежду. Лара не сопротивлялась. Вот он долгожданный момент, преследовавший его в видениях. Её прелестные совсем юные ножки были в его руках и Павел погрузился с ходу в ожидающее его тело. Но что-то подсказало ему по её бурной реакции, что в свои четырнадцать лет она давно познала плотские отношения между мужчиной и женщиной.

– Ты это делала раньше?

– Конечно, – ответила она.

– С кем?

– С мальчишками.

– Что не с одним?

– Отсталый ты лапоть. Престижно иметь несколько любовников.

– Как несколько?

– А вот так. У нас такое заведено. На вечеринке выключают свет и тот кто попался, тот и твой, а потом снова по кругу.

В голове Павла началась свинцовая подвижка раздражения. Он хмуро смотрел на эту девку, она в свои годы знала всю мерзость любовных групповых утех и его глаза наливались свинцом, тяжелели. Злость, ненависть за время, потраченное на ухаживания за этой маленькой сучонкой, вонзались в мозг искрами огня.

– Значит я кобель в собачьей свадьбе?

Он ухватил её за волосы и начал головой долбить об край кровати. Она завизжала. Он с размаху ударил кулаком в ненавистный рот и сжал шею. Она забилась, пытаясь вывернуться. Но в него уже вселился неуправляемый демон безумия и пока не затихло трепещущее тело, он не разжал рук. Кипящий от злости и вымотанный физически он сполз с кровати, подошёл к столу и закурил.

– Что делать? Как избавиться от трупа?

Теперь у него не было помощников, а матери он звонить не хотел. Подумав немного, вспомнил о подвале, огромном, цементном, где было несколько оборудованных комнат на случай необходимости. С тех пор как он начал убивать, такая необходимость существовала. Он нашёл ключ, открыл дверь и потащил за ноги ту, кого еще недавно звали Ларой, к подвалу. Ступеньки были крутыми, их было много, спускающихся вниз. Он не захотел идти туда и столкнул ногой тело с такой силой, что оно покатилось и шлёпнулось вниз с глухим звуком мягкого. Туда же он сбросил одежонку, закрыл двери. Надавил кнопку, дверь исчезла. Стена встала на свое место.

– Приеду и уберу как следует. Зарою её там. Сейчас не могу.

Сосед Зверев задремал на страже у окна и лишь услышав звук отъезжающей машины, выглянул из-за занавески. Машина уходила вперед. Ворота были закрыты. Он записал дату и время.

– Авось пригодится.

Дома у Василия мнения раздвоились. Мать считала Веру виновницей во всех грехах и не хотела слушать доводов мужа и сына. В споре они не заметили, как внимательно слушал их Василёк, сидевший в углу на диване с пультом телевизора в руках.

– Дыма без огня не бывает, – говорила Анна Ильинична. – Что – то там ложь, а что-то правда.

– Я не верю, что Вера могла отдать ребенка, отказаться от него.

– А почему же тогда никто не потребовал выкуп, если он был похищен?

– Вот это самое слабое место в версии о похищении, – твердил Андрей Иванович.

– В школе стыдно показаться, – плакала она. Каким-то образом написала она это проклятое заявление?

– Василий сказал, что в больнице оказалась еще одна с такими же данными, после аварии в гипсе, она и попросила Веру написать отказ от ребенка.

– Тогда почему похитили нашего?

– Извините меня, что я вмешиваюсь, – вступил в разговор мальчик.

– Это ты нас извини, забылись от горя, не надо было при тебе.

– Надо. Пока не доказана вина человека, его нельзя считать преступником. И газета – не внушает полного доверия. В ней много белых пятен. Тут нужно разбираться серьезно. А пока нужно спасать Веру Геннадьевну. Ей сейчас хуже всех. А если она вообще не виновата и стала жертвой гнусного заговора? Может быть был кто-то безнадежно влюбленный в неё так вот отомстил?

Анна Ильинична и Андрей Иванович переглянулись. У каждого мелькнула мысль о Павле, которую они тут же отбросили. Он был постоянно на виду, всегда у них и столько старался помочь молодой семье. Споры прекратились. Размышления Василька сделали их бессмысленными.

– Если бы у меня сейчас нашлась мама, пусть самая плохая, я бы её не оставил, а помог выбраться из омута. Вы не понимаете, что такое жить, не зная родителей, считать себя ничейным, никому не нужным. Детдом это место где тебя накормят, оденут, призрят. Но мы там все чужие. И никто никого не слышит. Никого не интересует что ты чувствуешь, чего желаешь, что тебе не нравится, но ты вынужден исполнять чужие прихоти. Нет такого угла на свете, куда бы ты мог придти, зная что тебя ждут. Я хочу сходить в больницу к Вере Геннадьевне, поддержать её, сказать, что она хорошая и я ей верю.

Анна Ильинична засуетилась, начала собирать на стол еду.

– Я тоже пойду с тобой, – сказал Андрей Иванович.

– И я с вами.

– Замечательно. Во-первых, у вас отпадет злость на неповинную голову. Во-вторых, вы почувствуете себя сильными, добрыми, от того что человеку доставили радость. Это так важно, не проходить мимо чужого горя.

– Ты мой маленький философ. Надо же, в один миг все расставил по своим местам. Мне легче на душе стало. Сейчас, наверное, уже поздно.

– Никогда не поздно подарить человеку радость. Пойдёмте прямо сейчас.

– Я термос с чаем прихвачу и пышки, да пирожков немного осталось.

– Главное не пирожки, а вы.

В больнице удивились приходу троих в неурочное время. Главврач был на месте и когда ему доложили о приходе родственников первого мужа Веры, он решил их пропустить к ней. Она только что проснулась. Увидев вошедших Вера опешила. Она никак не ожидала такого шага от бывшей свекрови. Свёкор, мягкий и добрый человек вполне бы мог придти, а вот она, и это очень смутило и обрадовало бедняжку.

– Здравствуй, Верочка, – запросто поцеловав её сказал Андрей Ильич.

– У Веры на глазах появились слезы.

– Ты тут сырость не разводи, Веруня, я чай принесла и твои пирожки любимые. Будем чаёвничать.

Вера не могла от неожиданности придти в себя и взять нужный тон Она была похожа сейчас на расстроенное пианино, требующее опытного мастера, чтобы вновь зазвучали его уверенные тона.

– Вера Геннадьевна, они стесняются сказать, что очень любят вас и я тоже.....

Вера посмотрела на маленького парламентёра и вдруг, словно гора сошла с её плеч. Она улыбнулась и поцеловала, присевшего к ней на кровать Василька, так как в палате было всего два стула. Они пили чай, говорили о посторонних предметах, но Вера чувствовала искренность в их отношении к ней. И Анне Ильиничне стало жаль её, как и собственного сына. На прощание она поцеловала невестку и тихонько шепнула:

– Мы к тебе часто приходить будем. Можно?

– Конечно, – ответила она и смотрела на них как на солнце, пробившееся сквозь ненастье.

Главврач, зайдя к ней после ухода гостей, отметил удовлетворительное изменение в настроении своей пациентки, которую ему почему-то было искренне жаль. Он так и не пожелал верить газетным страницам.

Любовь Ивановна переживала вторую молодость. С того дня, когда посрамлённая Ниночка исчезла с любовного горизонта, её Саша больше не делал никаких выпадов в сторону. Она всерьёз подумывала о браке с ним. Ей, немолодой матроне надоели встречи, ожидания, ревность. Нужны были стабильные отношения. Вот только объяснения с сыном смущали мамашу. Всё-таки возраст. Работала она самозабвенно, умела руководить и фирма приносила стабильные доходы. Нельзя было снимать со счетов успеха и вклад сотрудников, много лет работавших с хозяином и до сих пор честно относившихся к своим обязанностям. Вот и сейчас Любовь Ивановна выслушивала отчет заведующих отделами за неделю, вносила заметки в блокнот и осталась довольной. Совещание закончилось. Они остались вдвоём с любимым.

– Ты что-то кислым сегодня выглядишь?

– Ошибаешься, как обычно.

– Я женщина и для меня нет секретов. Я вижу по твоему лицу, что тебя что-то тревожит.

– Домашние пустяки.

– Какие?

– Моя дочь влюбилась.

– Хорошо. Ты уже об этом говорил.

– Но он живет в коммуналке, вундеркинд, заумный. В пятнадцать лет в институт поступил и уже окончил его. Чересчур умный.

– Тебе с ним не жить, а молодые сами разберутся.

– Боюсь я этого брака.

– Он что бандит, одноглазый, хромой?

– Закончил институт с отличием. Как мужчина вполне привлекательный. Программист.

– Нам тоже нужен хороший программист.

– И что делать, не знаю.

– Пригласи к нам, присмотримся.

– Я поговорю с Эрной.

– И всё-таки зачем вы дали ей немецкое имя?

– Так жена захотела.

– У неё в ВУЗе всё в порядке?

– На диплом вышла.

– Вот и отлично. Можно будет сыграть сразу две свадьбы, – рассмеялась Любовь Ивановна.

– До их свадьбы долго ждать, а вот мы с тобой можем оформить наши отношения.

– Это предложение?

– Считай – да.

– Наконец-то ты решился. Нужно поговорить с Павлом.

Разговор с сыном вышел тяжким.

– Ты не сошла с ума на старости?

– Как ты говоришь с матерью?

– А как мне еще разговаривать с женщиной лёгкого поведения? Ты на внучку глянь. Ею надо заниматься.

– Я к тебе в няньки не нанималась! У меня пока голова работает!

– Или за твою голову работают другие. Ты вцепилась в фирму и думаешь, что стала умнее. Пора передать правление мне.

– Только через мой труп.

– Это легче всего сделать, – мрачно проворчал сын и вышел из комнаты.

Любовь Ивановна, зная на что способно её чадо, призадумалась. От него можно ожидать всё что угодно. Но кому сейчас опаснее: ей или Александру? Настроение мгновенно испортилось. У неё давно уже не было нежных отношений по отношению к собственному сыну. Их убили трупы, которые пришлось убирать после его оргий. И сейчас она поняла нависшую смертельную опасность над своей любовью.

– Что предпринять?

Поделиться с Александром она не могла. Неизвестно во что выльется чистосердечное признание. Ей вспомнилась внучка, маленькая девочка, брошенная на руки прислуги. Мать в психушке. Ей жаль было Веру. Она-то знала обо всём и молчала. Сначала из любви к сыну, потом из боязни его гнева. И теперь все чаще ей стали приходить мысли о том, какого зверя она воспитала и сейчас подкармливает его неуемную жестокость своим молчанием и непротивлением. Чем все это закончится, она могла предположить и приходила в ужас от мыслей, рисующих мрачную неизбежность. Теперь он потребовал фирму. Явно не умеющий и не желающий работать, спустит с проститутками всё за несколько лет и оставит людей без работы, а семью без средств существования. Такого допустить было нельзя. На сегодня была запланирована встреча с парнем Эрны, её будущей падчерицей.

Вечером она приехала в дом Александра. На диване сидели молодые.

– Демьян.

– Любовь Ивановна.

Сели за приготовленный к ужину стол. Демьян, чернобровый со светлыми глазами, короткой стрижкой, рослый, спортивного типа парень, понравился ей. Он рассказывал случаи из жизни в детдоме, институте и они покатывались со смеху. До икоты. Он немного приостанавливался, давая возможность вытереть слезы от хохота и продолжал рассказывать. Общее веселье заглушило досадное настроение. Посредине ужина понравившийся им парень поднял бокал, встал и произнес:

– Мы с Эрной решили пожениться.

– Так скоро? – удивился отец.

– Не так уж и скоро. Мы встречаемся с ней целых два месяца. Я давно искал именно такую.

– Хорошо, – невесело протянул отец.

– А что за загробный тон?

– Как-то неожиданно.

– Я хочу увезти вашу дочь к себе.

– Нет, – запротестовала Любовь Ивановна. – Мы уже тебе Демьян, и работу хорошую приготовили. У нас на фирме.

– Но у меня есть хорошая работа.

– Подумай, Демьян. Эрна одна дочь и отец совсем останется одиноким.

– Судя по вам, Любовь Ивановна, тут одиночеством не пахнет.

– Верно, мы тоже решили соединить свои судьбы, – сказал Александр Владимирович.

Любовь Ивановне понравился парень.

– Хорошо. Я плюс к программированию и экономист и умею просчитывать ситуацию. Что я буду иметь у вас на фирме?

– Зарплата в десять тысяч долларов вас устроит? Заграничные командировки? Жильё?

– Соответственно. Сейчас у меня в два раза меньше. Но от добра, добра не ищут. Мне необходимо обдумать ваше предложение.

– Завтра приезжай к нам и посмотри все на месте.

– Договорились. А свадьба к делу не относится. Мы вас предупреждаем, что завтра подаем заявление в ЗАГС.

Оспаривать решение никто не стал.

Сергей шёл по улице и вдруг увидел Настю, сидящую в машине незнакомого ему человека. Он махнул рукой, Павел по просьбе Насти затормозил. Машина скользнула намного вперёд и Сергею пришлось преодолеть небольшое расстояние.

– Привет, – сестренка.

– Привет. Познакомься.

– Павел.

– Сергей.

– Ты разве не уехал домой сегодня? – поинтересовалась девушка.

– Обстоятельства переменились. Саня болен. Придётся задержаться.

– Тебя подвезти?

– Да. В больницу, моя машина сломалась и до вечера простоит на СТО.

– Ты долго будешь у Сани?

– Пока не знаю. По обстоятельствам. А ты куда направилась?

– Я у него практику прохожу, – "Правозащита" называется.

– Все дороги ведут в Рим, – улыбнулся Сергей.

Павел довёз его до больницы и они распрощались.

– Привет больному.

– Передам.

ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В РИМ

Саня безучастно смотрел на оконный переплет. Увидев Сергея обрадовался.

– Ты как тут, дружище?

– Уже лучше. Настю видел?

– Только что ехал с ней в машине.

– Почему она не зашла?

– Торопилась на работу. Практику проходит.

Саня был явно огорчен. Ему хотелось подробнее расспросить Сергея о девушке, но он не решался.

– Не беспокойся, мы с ней придем вечерком как-нибудь.

– Ты сейчас к нам?

– Да. Куда же еще?

– Передавай привет нашим.

Вскоре Сергей ушел. Он направился к Сане домой. Мать его была дома и радушно встретила гостя.

– Спасибо, что не забываете. Обедать будешь?

– Голоден как волк.

Пока они обедали, пришла Анна Ильинична.

– Познакомьтесь:

– Сергей, однополчанин Сани.

– Анна Ильинична – соседка. У меня мужчин в доме нет, а пробки перегорели.

Сергей с готовностью поднялся с места:

– Идемте, я починю.

На площадке встретился Василёк, посмотрел на Сергея, поздоровался с ним.

– Привет. Сергей.

– Привет. Василёк.

– Василёк? – удивленно спросил Сергей.

– Да. А что вам это имя не нравится?

– Наоборот. Я знавал лет девять назад одного маленького мальчика, его тоже звали Васильком.

– Я думал, что только меня так зовут.

– Оказывается нет.

– И где теперь мой тёзка?

– Не знаю. Мы потеряли его.

– Как потеряли? Разве можно потерять ребёнка?

– Можно, Василёк. Можно. Он был маленьким непоседой и вышел в лес без спроса. И оттуда исчез. Больше мы его не нашли.

– А в лесу том была Дереза?

– Откуда ты знаешь? – удивился Сергей.

– И Питера знаю и Казбека и дедушку Романа с Настей.

Сергей ошалело смотрел на мальчика. Анна Ильинична, бледная от волнения зазвала их в квартиру и усадила за стол. Она затаив дыхание слушала их разговор и боялась поверить в то, что нашелся очевидец жизни Василька в лесу.

– А телевизор помнишь?

– Так это вы и есть тот дядя Сережа, который на крыше ставил антенну, а я его ждал внизу.

Сергею стало жарко. Сердце выстукивало учащенный ритм. Перед на стуле за столом сидел Василёк, маленькая пропажа, причинившая столько горя всем. Никто не знал до этого момента где мальчик и что с ним произошло.

– Я тогда пошел смотреть телевизор, пока дедушка с Настей спали. И заблудился. Меня подобрали люди, увезли. Потом я ещё у кого-то жил недолго, потом долго у приемных родителей, сейчас живу в детдоме.

– Целый роман, – сказала Анна Ильинична.

Сергей не знал, что и думать. Всего рассказать он не мог, опасаясь за судьбу Василька. И теперь не знал, как выйти из положения.

– Саня, мой однополчанин, мы вместе на границе служили, отвлекся Сергей от темы.

– Серёжа, но ты-то должен знать, кто привез Василька к вам на хутор?

– Знаю не я, знает моя родственница, которая его вырастила с пелёнок.

– Где она?

– Я позвоню ей и она приедет сюда, – успокоил он Анну Ильиничну.

Василёк смотрел на Сергея вопросительно и тот отвёл глаза, не зная имеет ли он право сейчас рассказывать правду. Починив пробки, он снова направился к Сане в больницу за консультацией. Удивленный Саня, выслушав своего друга, сказал:

– Это у моих соседей украли ребёнка, Васильком зовут, его отец – майор милиции, а мать с горя в психушке. Они постоянно разыскивают его и если ты, хоть что-то знаешь, помоги. Я за этих людей ручаюсь как за себя.

– Обстановка понята. Еду в милицию.

Когда Сергей предстал перед Василием и Юрой, те приняли его за обычного посетителя и попросили минуточку обождать. Но присмотревшись, Василий вспомнил, что когда-то видел этого парня у Сани.

Саня тоже узнал соседа его друга.

– Здравствуйте, поприветствовал Сергей оперов. – У меня к вам новость, для вас она – сногсшибательная, как и для меня. Дело в том, Василий, что я только у вас в доме познакомился с Васильком, тем мальчиком, который жил на хуторе и так неожиданно потерялся.

Василий вскочил с места и умоляюще произнёс:

– Пожалуйста всё, что знаете.

– Василек вспомнил всех, кто там был. Я могу сказать, что привезли его Хан с Гейшей. Деньги на благоустройство хутора и содержание обслуги мальчика привозили тоже они. Только один раз с ними был босс. Но его никто не знает, только слышали, как человека в машине называли: "босс". Это меня тогда ранил охранник Андрей, а потом сам себя застрелил, так как он не мог двигаться и понимал, что умрёт. Бойню устроил криминал. Один из приехавших за мальчиком, Заур, убил авторитета Жорика, а его в драке, не знаю кто. Сам лежал раненый. Я тогда всех отвез в безопасное место, но Василёк выбрал момент, пока меня не было, а другие спали, выбежал на тропинку и заблудился. Позже я это узнал от представителей ГАИ, когда пришел в себя. Долго валялся без сознания.

Василий и Юра словно онемели. Наконец, Юра хрипло выдавил из себя:

А о его родителях что-нибудь известно?

– У моей тети Анны есть его пелёнки и клеёночка с надписью, которую вешают младенцу на ручку или ножку при рождении.

– У Анны Фёдоровны? – спросил Василий.

– Да.

– Я был у неё, но она мне этого не сказала.

– Правильно сделала. После стольких смертей трудно представить, кто друг, а кто враг.

– Верно, – согласились оба.

– Но теперь ты можешь назвать мне имя родителей?

– Я серьёзно не знаю. Мы сейчас прямо от вас попросим по телефону тетушку продиктовать то, что там написано.

– И вызовете её сюда, или я снова поеду к ней.

Нюра обрадовалась звонку и объяснила, что вещи до сих пор так и остались в укрытии. Они с мужем немедленно поедут за ними, а оттуда уже сама привезёт их Василию.

– Жаль, что вы мне тогда при нашей встрече не рассказали всей правды.

– Бережёного Бог бережёт, – ответила женщина.

И с нею нельзя было не согласиться. Нетерпение нарастало. Сыщики вместе с Сергеем отправились домой к Василию. Василёк и Анна Ильинична были дома. Василий во всех подробностях расспрашивал мальчика и с добавлениями и вопросами Сергея, картина была ясной. Это тот самый Василёк, с двухдневного возраста, живший на хуторе. Сомнений быть не могло: это был сын Василия и Веры. Василий сел с ним рядом. Тесно прижавшись друг к другу обменивались мнениями. Вот только пока ничего не говорили вслух. Боялись ошибиться и ранить этим мальчика.

– Значит мы скоро узнаем, чей я сын? Найдём моих родителей?

– Совсем скоро. Может быть вечером завтра, или даже раньше.

В это же время Демьян знакомился с делами фирмы. Его кабинет на втором этаже был удобно расположен в смысле обзора, близ лежавших перекрестков улиц и самой Промышленной, вид был как на ладони. Снующие люди, шумящий транспорт, лотки с мороженым и продавцов газет находились рядом. Столовая фирмы была солидной с большим ассортиментом блюд. Сразу видно, что зарплата у людей приличная, если они могут обедать в такой роскоши. Через несколько дней, на закрепленной за ним машине, он освоил все городские места с Эрной. Эрна недавно познакомилась с Настей и теперь иногда девушки выезжали вместе, вот и сегодня они собрались совершить маленький вояж. Мужичок, водитель-охранник, на вид лет сорока, давно работавший на фирме. Как-то он остановился у загородного ресторанчика и Демьян пригласил его пообедать с ними.

Георгий согласился.

– Нас Заур, бывший начальник охраны, учил никогда с хозяевами не садиться за один стол.

Настя изумилась. Ей было знакомо имя Заур, да ещё и охранник в придачу. Тот, кто лежал в болоте, тоже звался Зауром.

– Почему?

– Субординация нарушается.