Текст книги "Маньяками не рождаются (СИ)"

Автор книги: Анна Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Скорая помощь с воем прибыла первой. Следом за ними милиция. Прокуратура. Василий наклонился над парнем лежащим лицом вниз и, повернув его к себе, вскрикнул:

– Саня!! – и уже коллегам: – Это мой сосед, сегодня вместе выезжали на работу.

Оба парня оказались живы. Их быстро положили на носилки, в "скорой" им оказывали помощь. В машине нарушителей женщина была мертва, а её спутник жив, правда без сознания, но жив. В их сумке оперативники нашли много чего неожиданного. Среди найденных вещей оказались драгоценности и деньги, явно похищенные из сейфа семейства Крутых. Как драгоценную реликвию везли раненого бандита в больницу. Он им был нужен живым. На связке ключей нашли два, те, которые подходили к калитке заднего хода и к двери, но об этом пока сыщики не знали. Гейшу отправили в морг. Опознавали по фотографиям, имеющимся в старых делах. Хан тяжело раненый, постоянно просил спасти свою подругу. Он лепетал о мальчике, которого когда-то похитил и обещал рассказать, лишь бы её спасли. Раненые милиционеры тоже находились в больнице. Саня потерял много крови и был слаб, но серьезно ничего задето не было. Владимир получил пулю в голову и находился между жизнью и смертью. Василий с коллегами ждал, когда Хан очнется.

Павел остановил мать и попросил сесть к нему в машину.

– Нужно срочно найти кого-то, кто поможет перекочевать Хану на тот свет, – мрачно сообщил он матери.

– Кого? Ты же знаешь после Заура...

– Не рассказывай сказки, найди немедленно.

– Но как пройти к нему, если у входа дежурит милиция?

– Ты мастер на все руки, и это тебе будет не трудно. При таких деньгах, любая медсестра согласится отключить его от системы жизнеобеспечения, а если нужно и подушку применит.

– Она же потеряет работу?

– Какую? Мизерную зарплату ты ей компенсируешь в тысячу раз и купишь билет в теплые края.

– Ты задаешь непосильную задачу, сын, – сопротивлялась Любовь Ивановна.

– Для тебя будет лучше, если он подведет меня под пожизненное? Да и тебя тоже как сообщницу. Трупы убирала? Молчала? Значит быть тебе в Магадане вместе со мной.

– Циник.

– Лицемерка. Расшаркиваться некогда. Думай. Он может сегодня придти в себя.

Любовь Ивановна была озадачена. Дело слишком серьёзное. Её сын не рыцарь и за собой потащит обязательно. Спасать нужно собственную шкуру. Она приехала к главврачу. Тот прекрасно знал Игната Крутых, да и с ней они встречались, когда оказывалась благотворительность больнице. Станислав Александрович встал из-за стола и пошел навстречу гостье.

– Здравствуйте, давно вас не было видно.

– С тех пор как умер мой муж.

– Проходите, присаживайтесь.

– Я сегодня завезу вам мебель мягкую для хирургии и травматологии. Терапии телевизор и видео. Где – то к вечеру поближе, часиков в восемь.

– Глубоко признателен.

– Я обязана была сделать это давно, да все недосуг. Наконец, собралась.

– Меня не будет, но я скажу, чтобы заместитель по хозяйственной части принял всё как положено.

– Для столовой посуду хорошую приобрели.

Они простились вполне довольные друг другом. В помощь ей он дал медсестру Варю, она придёт помочь спонсору. Сейчас пришла получить зарплату и огорченная мизерной суммой, вслух считала кому она сможет отдать долги. Получалось никому, так как тогда жить будет абсолютно не на что. Любовь Ивановна обняла её за плечи и предложила поехать вместе в магазин за мебелью. Варя согласилась. Она любила поглазеть на товары, хотя самой что-либо покупать ей приходилось крайне редко. Рядом с мебельным, призывно распахнутыми, приглашали войти двери Универмага.

– Зайдём? – шепнула Любовь Ивановна своей спутнице.

– Да, – ответила она с надеждой.

Эта красивая дама была видно не в себе, если покупала мебель для больниц и приглашала её, незнакомую девушку в магазин, явно не для того, чтобы поглазеть на товары. В магазине их встретили как дорогих гостей: Любовь Ивановна бывала здесь частенько.

– Мне нужно, чтобы вы одели с ног до головы эту чудесную девушку и пару платьев с собой. Обувь тоже.

Пока Варя ошалело примеряла предложенные ей удивительно красивые вещи, Любовь Ивановна прошла в ювелирный отдел и купила ожерелье. Такого девушка ни за что не могла бы предположить. Даже во сне. Она совсем не походила сейчас на ту, похожую на воробья в своем платьишке и старых босоножках. Сейчас стояла у зеркала тонкая, в платье, подчеркивающем фигуру и прекрасно сочетающемся с цветом глаз, девушка, похожая на принцессу, так, по крайней мере казалось приодетой Варе.. Туфли изящно подчеркивали красоту ее ног. Сумочка дополняла шикарную внешность столь не похожей на себя, час назад вошедшей в магазин девушки.

– Спасибо, – обняла она Любовь Ивановну. – Я ваш должник по гроб жизни.

– Ну что ты. Я лишь подчеркнула твое естественное изящество.

Варя была тщеславной, самолюбивой девушкой, страдающей хроническим недостатком денег и болезненно воспринимающей свою бедность.

– Может она какая-нибудь моя родственница, – подумала обласканная внезапной удачей девушка.

После Универмага зашли в Мебельный магазин. Любовь Ивановна сделала заказ и позвонила на работу. Ответил ей главный бухгалтер. Получив приказ немедленно оплатить мебель и отправить в больницу.

– Но уже вечер. Осталось пять минут до конца рабочего дня?

– Касса не расстроится за переработку. А вам я даю два дня отгулов.

– Но у меня квартальный отчет...

– Я сказала, оплатить немедленно.

Пока оплачивался товар, грузился, наступил вечер. Любовь Ивановна в своей машине отправилась вслед за грузовиком. В больнице ожидал заместитель главного врача и в расстроенных чувствах начал искать тех, кто поможет выгрузить мебель.

– У вас там милиция дежурит, попросите их, – подсказала Любовь Ивановна.

Сама она прошла в сестринскую комнату, где Варя приняла смену. Видимо милиционер, дежуривший у палаты Хана, согласился помочь.

– Я сейчас, – только в палату раненого преступника схожу и приду.

– А можно мне на него посмотреть?

– Вам можно. Идёмте.

Они зашли в палату и потерпевшая увидела своего врага – Хана. Его глаза были закрыты. Дышал он через резиновый шланг.

– К нему через каждые пятнадцать минут нужно бегать. Девушка что-то поправила, отладила скорость капель и пошла вперёд. Любовь Ивановна задержалась и выдернула шланг, обеспечивающий искусственное дыхание. Вошли в кабинет, где делались процедуры ходячим больным. До вечерних процедур было ещё время и Любовь Ивановна предложила Варе выпить чаю. Зам. главврача присоединился к ним. Из сумки гостьи появилась бутылка коньяка. Чай с коньяком начали с чайных ложечек, а затем просто рюмками с закуской икрой, намазанной на хлеб. Хохотали над анекдотами Евсеича, обрадованного появлением спонсора с такой шикарной мебелью. Час пролетел незаметно. Она уже собиралась уходить, как Варя сказала, что на минуту сбегает проведать больного. Прибежала она бледная и попросила Евсеича оставить их одних.

– Тот человек, он умер.

– Как? – удивилась Любовь Ивановна.

– Я долго не проверяла его, забыла и почему-то отключена система.

– Да брось ты глупостями заниматься. Сначала подключи всё как было. Вызови дежурного врача. Не говори, что не заходила долго, скажи пятнадцать минут. Какое значение имеет теперь время? Не плачь и не расстраивайся. Если что-то будет плохо для тебя со стороны администрации, я заберу тебя к себе на работу в наш профилакторий. Там зарплата в двадцать раз выше. Поняла?

– Поняла.

– Мы с тобой пятнадцать минут были, пока я сдала мебель заместителю. Ты сделала всё правильно. У этого преступника много врагов и тебе отвечать за них нет необходимости. Начнут ругать, бросай все и иди ко мне. Вот мой телефон. Я тебя завтра же устрою.

– Ой, спасибо вам. Буду звонить. Только с системой управлюсь.

Дежурный врач нашёлся быстро. Он констатировал смерть. Позвонил главврачу и рассказал что и как.

– Об этом охранники знают?

– Нет. Только я и медсестра.

– Запишите естественную смерть. Я сейчас буду. Пока молчите. Нам с вами криминал в больнице не нужен.

Приезд главврача напугал дежурившего милиционера. Он понял, что что-то происходит в палате, но ему ничего не говорят.

– Я должен знать, что случилось?

– Остановка сердца.

– Отчего?

– Это покажет вскрытие.

– Я должен доложить.

– Пожалуйста. Вы сами находились у двери, никто туда не заходил и обвинить кого-либо в смерти нельзя. Это было бы не по правилам. Человек умер сам.

– Действительно, никто не заходил, я это подтверждаю.

Так и закончилась непутевая жизнь Хана в местной больнице.

Про выгрузку мебели дежурный рассказывать не стал, это было бы причиной служебного расследования. Варя тоже не сказала никому, что вместе с ней заходила в палату Любовь Ивановна. Да её об этом никто и не спросил, так как на дежурстве она была одна, а милиционер отвечал за посторонних. Всё же она позвонила утром Любовь Ивановне, и та предложила ей уйти из больницы. Девушка так и сделала, сославшись на болезнь матери, проживающей в деревне. Никто её ни о чем не расспрашивал, текучесть кадров при такой зарплате была постоянной. Редко кто надолго задерживался в отделении. А с нянями так совсем крах. Медсестры ещё и полы мыли за копеечную доплату. Любовь Ивановна не захотела испытывать судьбу. Работу она девушке не дала, а подарила три тысячи долларов и билет в Ялту. Написала адрес своей знакомой с просьбой устроить девушку в пансионат или больницу к частникам. Варя попрощалась с Каменьградом и уехала навстречу новой жизни.

Вопрос смерти тяжело раненного преступника сомнений не вызывал, тем более что был подкреплён результатами вскрытия патологоанатома больницы.

Жаль, что вместе со смертью Хана умерла надежда на тайну ключей от дома Крутых. Их опознала Любовь Ивановна. Где и как он мог из взять, не по слепкам сделанные, а настоящие заводские. Поиски убийцы заканчивались на Хане с Гейшей. У них ключи, драгоценности, они пытались скрыться на угнанной машине, так спешили, что избавлялись от свидетелей и два сотрудника ГИБДД были ранены. Все сходилось и "глухарь" не повис на раскрываемости.

Настя, внимательно следившая в институте за Саней, вдруг не обнаружила его на занятиях в течение нескольких дней. Она пошла в деканат и спросила знакомую секретаршу о причине отсутствия студента.

– Тебе зачем этот гаишник?

– Мой родственник интересуется. Они вместе служили.

– Александр лежит в больнице. Его ранили на посту преступники.

Не дослушав, что еще вслед говорила ей секретарша, она съехала по перилам лестницы лихо, как в детстве, и выскочила на улицу. До больницы было несколько остановок, но она не могла ждать и останавливала такси. Как назло никого не было. Подкатил Павел. Девушка обрадовалась и вскочила на заднее сиденье, переднее было занято. Там сидела и с любопытством разглядывала Настю Ниночка.

– Далеко мчитесь, госпожа?

– В больницу.

– Там смерч, наводнение?

– Там лежит парень, раненый при перестрелке. Это друг моего родственника. Они вместе служили.

– Мир тесен, – сказал Павел.

К больнице подъехали быстро. Настя, выскочив из автомобиля, бегом понеслась к входу.

– Любовь, любовь..– пропела Ниночка.

– Ты же слышала, однополчанин её родственника.

– За чужими однополчанами так не бегают, – отрезала она.

– Ты хочешь сказать?

– Именно хочу, тебя интересует эта молодая газель?

– Ты с ума сошла. У меня и в мыслях не было.

– Я твои мысли по твоим блудливым глазам читаю.

– Это что ревность?

– Хотя бы и так.

– Права не имеешь.

– Имею. Ты мне обещал развестись с женой, а сам уже другую юбку подцепил.

– Не строй героиню из трагедии. Твоя практичность не уживается с романтикой.

– Я выхожу.

– Иди. Не держу.

– Ты пожалеешь.

– Это мы еще посмотрим, кто из нас пожалеет.

Ниночка широкой поступью, согнув спину, уходила по улице в сторону фирмы. В её голове был ералаш.

– Ненавижу, гадину, – решила она, не понимая сама, кого конкретно подразумевает под эти названием.

Придя на работу, она немедленно уединилась с Наташей, гордой от востребованности по тайным делам гордячкой Ниночкой. В душе она проклинала её со своими тайнами, но прямо глядя в глаза разъяренной коллеге, сочувствовала ей, охала и ахала, называя Павла разными кобелиными названиями. По её мнению, его нужно было четвертовать, кастрировать и утопить в болоте. Такие кары остудили пыл оскорбленной Ниночки и она присев сказала слушательнице:

– Я подумаю, что с ним сделать?

– Лучше всего – бросить и завести себе другого.

– А как же квартира, деньги, подарки?

– Выбирай сама, что тебе дороже.

К сожалению, Ниночка не могла решить столь трудную задачу. С подлым другом расставаться нельзя, иначе лишишься всех благ, а это Ниночка любила больше чем объект, набитый деньгами.

– Подумать надо, – решила она и совещание закончилось.

Павла интересовала Настя. Было любопытно узнать побольше о её визите к раненому. Он прекрасно понимал, что речь идет о том самом парне, которого ранили его «друзья». Он знал о них от матери и беспокоиться было не о чем. Вот только ни к чему было примешиваться сердечным делам.

Он стоял, ожидая её, в надежде узнать побольше о пикантной теме человеческих взаимоотношений. Насти долго не было и он решил сам подняться в больницу. Упускать возможность поговорить с ней, а может и провести время, он не мог. Вошел в больницу. Спросил у справочной дежурной палату. Когда он поднялся наверх, та уже прощалась с парнем, лежащим на больничной койке. Забинтованный, бледный с блестящими глазами, явно не от больничных процедур, Саня был на седьмом небе. Они смотрели друг на друга и не надо было ходить к гадалке, чтобы понять их родственные чувства, свойственные лишь Ромео и Джульетте. Павел отступил и пошёл к выходу. Досада, разочарование появились в его душе. Но он был не из тех, кто отступает перед трудностями. Его закалила Вера и он знал, что можно добиться всего, было бы желание и терпение.

– Опять терпение? Сколько можно? – разочарованно размышлял он.

Настя удивилась его ожиданию. Она беспрекословно села в машину и улыбалась мыслям, далеким от сидящего рядом спутника.

– Это твой любимый?

– Нет, конечно, но я была влюблена в него, когда мне было лет четырнадцать. Потом он женился на другой и я больше его не видела. Сейчас он попал в больницу и я пришла его проведать.

– Снова любовь?

– Не знаю. Но то, что он человек моей мечты – явно.

– Будешь продолжать с ним отношения?

– Не знаю. Я ничего не знаю о нём, может быть у него куча детей. Он учится на заочном отделении института.

– И вы с ним не виделись?

– Издали, я.

– А он?

– Он не знал, что я здесь.

– Поедем пообедаем.

– Да, можно.

Бездумное согласие давало повод для надежды Павлу. Девушка не предполагала о существовании целых условностей. Её бесхитростная душа была далека от разных меркантильных мыслей. Обед прошел замечательно. Павел решил воспользоваться её чистой натурой по отношению к людям и начал готовиться к встрече с ней в загородном доме. Когда и как, будет видно, но затягивать не стоит, Ромео поправится и может быть поздно.

– Я не должен упустить этот кусочек чистоты и невинности.

Ничего не подозревающая Настя болтала, ездила, обедала, не понимая, что все это называется быть обязанной. Воспитанная в доброй семье мамы и дедом Романом она понятия не имела о серьёзности постоянных встреч с понравившемся ей Павлом. Красивый, общительный, не жадный, ничего не требующий взамен, он казался ей ниспосланным судьбой другом. Именно такие друзья, подруги описаны в классических произведениях, готовые ради дружбы на всё. И она таяла от его бесед, шуток, хождений обедать в дорогой ресторан.

Его импозантность была особо выделена судебным процессом, где он в качестве истца появился вместе с матерью перед Настей. Женщина была хороша. Её возраст не мешал ей останавливать взгляды мужчин на своей особе.

Павел заранее договорился с Казаковым, что обошлось ему в пятьдесят тысяч долларов и в процессе было установлено, что Игнат Терентьевич в последний день не мог руководить своими действиями, так как получал наркотики от жестоких болей. Письмо областного управления милиции тоже было на стороне наследников. Когда судья вынес решение о признании завещания недействительным, никто не подал кассационной жалобы, так как сочли, что действительно семья есть семья. Настя порадовалась за друга, быстро оформила решение после его вступления в силу и отдала Павлу. Казаков был обижен на свою помощницу, отвергшую его в пользу богатого бизнесмена. Но ничего не говорил ей. Он побаивался своеобразного характера молодой студентки. С таким темпераментом можно и работы лишиться. А работник она была незаменимый. Как будто мысли читала. И он довольствовался тем, что председатель суда ставил в пример его протоколы другим судьям.

У Павла с Верой начались неприятности. Он редко бывал дома, покрикивал на неё и дочь, словно чужой, пробирался ночью в гостиную на диван. Вера понимала, что полоса абсолютного подчинения ей – прошла. Это был другой человек, грубый, ненадёжный, а с некоторого времени и опасный. Когда Вере показали в милиции фотографии Гейши она сказала, что понятия не имеет кто это. Но, порывшись в памяти, вспомнила как в первый год супружества с Павлом она увидела письмо от Гершановой. Павел еще тогда проговорился, назвав её Гейшей. Потом через несколько лет, совсем недавно она по телефону услышала, как женщина представилась ей Гейшей. Идти в милиции и рассказать об этом она не захотела. Такая мелочь не может им помочь, решила она. Да и коллеги Василия подумают, что нарочно пришла на мужа бывшего посмотреть. Ранее она не думала о Василии. Ушла, как в омут канула. Перечеркнула всё, что было. А было много хорошего и с недавних пор непрошенные мысли нет-нет, да и приходили к ней, чтобы напомнить о светлых, счастливых днях, светлых потому, что не было в них никаких подозрительных случаев, когда приходится сомневаться в порядочности всего семейного клана.

С Павлом всё было наоборот. Не нашёл сына, ради которого она и согласилась на развод с Василием. Исчезновение Заура, охранника, смерть Андрея, уехавшего с ним за мальчиком. Как теперь ей казалось, не простая история с Юлей, со Светланой их одноклассницей, ограблением, убийством тех двух знакомых свёкра, теперь убийство в доме прислуги.

Любовница, в открытую разъезжающая с ним в машине, квартира, подаренная ей. Исчезновение драгоценностей и смерть Хана и Гейши. Снова Гейши. То, что Павел был с ней знаком – очевидно и почему-то скрывает это. Идти на разрыв она не хотела, нужно было обо всём подумать. Но вся эта муть вокруг его имени и всей семьи, вызывало в ней чувство брезгливости, нечистоплотности, и она думала, что в такой атмосфере постоянной лжи нельзя воспитывать дочь.

– Сплошное лицемерие, – думала Вера. – Но как разрубить этот "гордиев узел"? Хватит ли сил на сопротивление семейке Крутых? Молодящейся разгульной Любовь Ивановне и столь же необузданному в личных делах мужу?

Теперь Василий казался ей ореолом чистоты и преданности. При встрече с ним она терялась и не могла сосредоточиться, скорее убегала, как будто можно было убежать от себя самой. Его родители – предмет обожания, остались таковыми до сих пор.

Она не могла себе представить Анну Ильиничну в обществе любовника, развлекающейся в доме, где живет ее внучка. Нет. Анна Ильинична, её муж, сын были аборигенами в чуждой им стране безудержной страсти к деньгам и похоти. Их жизнь была похожа на интересную, не затасканную книгу в хорошем переплёте с не загнутыми страницами. Чистыми, интересными, не похожими ни на какие бульварные романы. Сегодня Вера снова получила письмо от доброжелателя с фотографией девушки рядом с Павлом, юной, нежной, весёлой в своей неомраченной молодости.

В письме рассказывалось о том, как Павел возит девчонку по ресторанам, больницам, это слово было подчеркнуто, что позволяло толковать его в двояком смысле. Девушка могла "подзалететь" и они обратились к специалистам. Вера отбросила в сторону бумагу и она белым пятном красовалась посреди гостиной.

Василий только что приехал из дома, где они с Васильком простились до следующей недели. Паренёк нравился ему своей неординарностью, умом, чистым сердцем.

– Я должен найти его родителей, – сказал он Юре.

– Мы с тобой твоего сына не смогли до сих пор найти, – ответил тот.

– Или хотя бы установить, что их не существует в живых.

– Зачем тебе это?

– Мои старики сильно привязались к этому парню. Да и я не прочь пойти на усыновление.

– Вот как! Это уже серьёзно. С чего начнем?

– С местного детского дома. – Мы там бывали несколько лет подряд после случившегося.

– И всё-таки снова с него. Нужно узнать откуда прибыл Василёк.

– Я схожу, – вызвался Юра.

– Спасибо.

Заведующий детским домом не хотел показывать документов, но Юра настойчиво попросил его об этом, вместе со своим удостоверением, что убедило заведующего более, чем просьбы.

Оказалось, что мальчик прибыл из областного центра более шести лет назад. Там не оказалось мест и его вместе с одарённым ребёнком привезли сюда. Демьян уже закончил институт, а Василёк учится в математической школе. По делу было видно, что у Иванова Василия Васильевича не было родителей и из ЗАГСа справки – тоже. Ему для школы делали документы. Не может человек жить без документов. И теперь он узаконенный гражданин, не имеющий родителей.

– Его не пытались усыновить?

– Пытались. Но он категорически вместе с Демьяном был против.

Взяв данные мальчика, Юра привез их в отдел. Василий попросил разрешения начальства на поездку в область и странно, но ему не отказали. Через день Василий был в приёмной детского дома у приятной наружности женщины и расспрашивал её о мальчике.

У нас остались данные, что его привезли из села Никольского. Вот фамилии, имена тех, кто его привёз. До села Никольского было 50 километров и Василий тут же отправился в путь. Он добрался до сельского совета после обеда, и на его счастье обе женщины оказались на месте. Вскоре он знал, что воспитывающая его подопечного женщина находится в неврологии, она так и не смогла освоиться в жизни после смерти мужа. Прасковья Тихоновна молча смотрела на гостя. Тот задавал ей вопросы, а она никак не реагировала на них. Василий оставил ей пакет с фруктами и уехал домой, мало узнав что-то нового.

– Ну как поездка? – спросил его Юра.

– Можно сказать никак. Следов не осталось от тех, кто был до стариков, у которых жил мальчик.

– Может он сам что-то тебе рассказывал о той его жизни, пока вы бывали на даче или дома.

– Да так, ничего особенного. Помнит деда Романа, собаку Казбека, кота Питера, козу Дерезу, Настю, Сергея, телевизор, Нюру, Дарью и Витька. Но где это – ничего не знает. Как по этим именам можно установить местонахождение хутора?

– Да, маловато данных о местности, одни имена. Зоопарк какой-то.

– А тебе не кажется, что мы с тобой встречали дело, где упоминались именно коза, кот, собака. На хуторе.

– Не припоминаю. Постой. Постой. Несколько лет назад исчез один охранник Крутых и второго убитого привезли сюда с хутора. В протоколе упоминаются раненые люди и эти животные. По всей вероятности.

– Срочно дело из архива.

Согласно описанию следователя, который вёл дело, убитого охранника нашли на хуторе, где находились еще трое раненых. Старик, молодой пограничник Сергей и девочка Настя. Всех их доставили в больницу, а животных куда-то отвёз ученый, находившийся там. Он перед этим нашёл в лесу мальчика, забрал его домой. И вынужден был поехать ещё раз, где и встретил побитую компанию. Адрес этого человека в деле имелся.

– Юра. Мы с тобой остолопы. Никто тогда не обратил внимания на эти данные. Лес, коза и прочие. Кто мог подумать?

– Давай-ка срочно закажем переговоры по адресу.

Голос в квартире ответил им, что сын Алексей с невесткой находятся в Канаде уже несколько лет. Он учёный, где – то там читает лекции в Университете.

– Вы мне можете дать его адрес? – спросил Василий.

– А вы кто такой?

– Я майор милиции. Мы ищем мальчика.

– Василька? – спросила она.

– Да. Вы знаете где он?

– Нет не знаем. Он как тогда потерялся, так мы ничего и не знаем. Адрес я вам диктую.

Через несколько минут довольные Василий и Юрий сочиняли письмо в Канаду Алексею и Раечке. Они попросили подробно изложить всё, что знали и почему тогда они не обратились в милицию. Написали обратный адрес Василия и письмо полетело в далекую страну, где находились сейчас люди, которые могли пролить свет на всю эту историю. Дома Василий ничего не сказал о письме, боялся что не ответят, не захотят ворошить прошлое.

Элина и Василек стояли у ворот школы.

– Ты ко мне домой придёшь? – спросила она.

– Не знаю. – засомневался он. – Твои родители могут не понять моего визита.

– Ты мой друг.

– Это ты так говоришь, а они могут рассердиться и я окажусь в смешном неприятном положении.

– Я поговорю с мамой, – упрямо ответила девочка. – Хочу, чтобы ты посмотрел как я живу. Познакомился с нашими поближе. С бабушкой, например.

Приехала Вера, с шофёром на шикарной машине. Вышла из неё и подошла к ним, так как Элина не спешила ей навстречу.

– Здравствуй, Василий, – поприветствовала она мальчика.

– Здравствуйте, – ответил паренек.

Он разглядывал мать Элины и отметил про себя, что она симпатичная, грустная, чем-то озабоченная и рассеянная.

– Вас кто-то расстроил? – спросил он Веру.

– Почему ты так думаешь? – удивилась она.

– У вас глаза печальные и мысли не сосредоточены на стоящих перед вами людей.

– Маленький психолог, – улыбнулась она. – Ты правильно понял ход моих мыслей.

– Мама, я хочу, чтобы мой друг поехал с нами. Я покажу ему свой дом, игрушки.

– Хорошо, – ответила Вера, – Я согласна. Прыгайте в машину.

Дом был огромный и ухоженный. Комнат много. У девочки небольшая, но очень удобная детская. В ней все необходимое: компьютер, принадлежности к нему, шкаф с книгами, другой с игрушками. Письменный стол с торшером, шахматный столик, уютный диван, мягкие кресла. Посредине пушистый ковёр.

– Сначала я накормлю вас.

– За обедом малышка болтала без умолку, развлекая гостя.

Вдруг Вера спросила:

– В детдоме вам плохо?

– Я привык, не знаю как бывает хорошо. Шумно. Ты зависишь от толпы и распорядка. Сам себе не принадлежишь.

– В комнате много вас?

– Двое. Это самая маленькая комната. В других по двадцать, тридцать человек.

– У тебя есть друзья?

– Демьян, закончил институт. Василий, Анна Ильинична, Андрей Иванович.

– Ивановы?

– Да. А вы их тоже знаете? Я с ними на даче бываю, на рыбалке. Отличные люди. Как в раю, чувствуешь себя.

– Ты знаешь, что такое рай?

– Думаю знаю, это противоположное явление аду. А там, где под одной крышей живёт много разных людей – ад. Хотя без него у нас не было бы крыши над головой и остального, необходимого человеку.

Вера смотрела на него и думала, что вероятно её сыну было бы сейчас столько же лет. Ей жаль этого мальчика, но с её родственничками ничего изменить нельзя. Она не знает даже того, как поведёт себя Павел, увидев у себя дома мальчика из детского дома. Прибежала Любовь Ивановна, погладила гостя по голове и помахала им ручкой. Спешила как всегда.

– У нас как на постоялом дворе, ничего стабильного.

После обеда смотрели альбом с фотографиями. На одной из них, чудом уцелевшей, Василек увидел троих молодых людей, стоящих в обнимку.

– Это мама, – показала на девушку с фотографии Элина. – Это папа.

– А это Василий, – узнав его, сказал мальчик.

– Какой Василий? – заинтересовалась девочка.

– Ты его не знаешь, – забирая из рук дочери альбом, сказала Вера. – Едемте на реку, посмотрим на людей, побродим по берегу.

– Ура! Едем, едем,– обрадовалась Элина.

Вера просто-напросто увозила их из дома, чтобы не дай Бог, не появился Павел. Ей припомнились слова мальчика "жизнь зависит о толпы". Вот и у неё малочисленная, но толпа, от которой она зависит. И она вдруг осознала, что является рабыней в этом большом доме. Не смеет никуда надолго отлучиться, никого пригласить. Может возникнуть скандал. Даже упрекнуть его опасается. В гневе он невменяем и неизвестно чем может все закончиться.

Прогулка удалась. Дети бегали наперегонки, строили замок из песка, бросали камни в воду кругами, собирали красивые камешки и никак не хотели ехать домой. А было уже пора. Наконец машина остановилась у забора обшарпанного здания с вывеской "Детский дом". Василек вышел, попрощался и сказал:

– Вы мне подарили чудесный день. Как будто я побывал в другом мире.

Вера смотрела на него сзади, как он идет по ступеням серого крыльца, маленький человек со своим характером, связанный жизненными обстоятельствами.

– Что я могу для него сделать? – и, подумав, ответила себе, – Ничего.

Вера превратилась в странное существо, именно существо. Из неё не получилось юриста, она второй раз замужем, потеряла и не нашла ребёнка.

Теперь второй муж становился все непонятнее, дома не бывал, в открытую имел любовницу и она не протестовала, а молча сносила все неприятности, связанные с его изменой. У неё словно надломилась внутри пружина реагирования на внешние раздражители. Невыносимая боль после похищения сына выжгла всё внутри и ей хотелось отгородиться от всего и не знать жестокой правды жизни.

Только дочь, близкое, самое главное существо заставляла Веру двигаться, думать, есть. У нее образовался собственный мир, в который не был допущен ни один человек. И к окружающим её людям не было сострадания. Опустошенная душа не желала больше страдать. Друг дочери Василий ей очень нравился, но его не любил Павел. Следовательно во избежание неприятностей в семье нужно было прекратить близкое знакомство с мальчиком.

– Мама, а когда Василёк придёт в гости, – спрашивала дочь ежедневно.

– Не знаю, – отвечала мать. – Твой папа будет сердиться.

Элина не хотела уступать матери в продолжении дружбы с Васильком. Ей хотелось, чтобы он часто бывал у них дома. Выбрав момент, когда отец был дома, что в последнее время это была непоказательная роскошь для родственников, она уселась к нему на колени и потёрлась щекой о его щеку.

– Что случилось, лиска?

– Я Элина, а не лисичка, – оборвала она его.

– Ого, характер вырабатываешь?

– Я хочу, чтобы мой друг Василий бывал у нас дома. Он поможет мне учить уроки.

– Уроки тебе поможет учить мама.

– А я хочу, чтобы он. И обедать с ним тоже. У них в детдоме плохо.

– А я не хочу посторонних в нашем доме.

– Почему? Тебе он не нравится?

– Да, не нравится. Человек неизвестного происхождения и ты, моя дочь.

– А я все равно хочу, чтобы он приходил к нам.

– Что будет, если я все-таки не разрешу?

– Я буду уходить с ним из школы в детдом.

– С ума сошла? Хочешь болезнь подцепить какую-нибудь?

– Разреши, папочка, я тебя так люблю.

Павел растерялся. Запретить можно. Сказал и точка. А она будет бродить с ним где-то по улицам. Разрешить, значит постоянно видеть у себя неприятного гостя. Хотя дома он бывает редко, и можно этого паренька считать живой игрушкой. Надоест – сама выбросит.