Текст книги "Презент от Железной леди"

Автор книги: Анна Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 19

Мы ехали по улице среди зеленеющих деревьев, но ни зелень, ни яркое солнце не радовали. Голова была забита мыслями о малоприятных событиях. Пожалуй, найденные бриллианты были единственным светлым пятном сегодняшнего дня. Я вынула из кармана платок и начала разглядывать украшения. Золото немного потускнело, зато камни были самой чистой воды.

– Слушай, Игорь, не пойму я, почему они сказали, что это – мои бриллианты.

– Вот уж не знаю. В сумке у тебя лежали, вот и твои.

– Странно это все. – Я посмотрела на сережки, снова завернула их и протянула Игорю. – Возьми-ка себе пока. У тебя надежнее будет.

– Как скажешь. – Игорь взял серьги и положил их в маленький герметичный пакетик, который убрал в карман.

Летом район, где жил Мачульский, наверное, очень ценился отдыхающими «дикарями». Небольшие, разной высоты и архитектуры коттеджи были расположены на стремящейся к морю улице. Дом Мачульского отличался от других необычностью проекта. Мне он показался жилищем человека двадцать первого века в понимании фантастов середины нашего. Подобные сооружения я видела в старых журналах, которые годами хранила моя бабушка. Старыми мы с бабулей называли не альманахи начала века, а блестящие заграничные журналы, начиная со времен хрущевской оттепели и заканчивая концом шестидесятых. Четкая линия фасада. Никаких архитектурных излишеств. Белый и стальной цвет. Много стекла. Дверь скорее всего не распахивается, а отъезжает, как в купе. В отличие от дома покойного Славы Маргиева видно, что все сделано с любовью и своими руками. Я позвонила в дверь и поймала себя на том, что жду появления на пороге человека в блестящем нейлоновом комбинезоне с антенной на голове.

Дверь открыл сам хозяин. Мои фантазии по поводу дома будущего тут же развеялись. Роланд Петрович был в расшитом драконами китайском халате, которыми были наводнены наши магазины в первые годы перестройки.

– Я знал, что вы все-таки приедете. Проходите, пожалуйста, – засуетился Мачульский.

Игорь сделал шаг по направлению к комнату, но хозяин жестом остановил его.

– Вот тапочки. Если вас не затруднит!

В розовых комнатных шлепанцах с помпончиками Игорь смотрелся довольно комично. Я не удержалась и хихикнула.

– Ты чего? – насторожился Гоша.

– Тапки у тебя – чудо! Вернемся домой, я подарю тебе такие же!

– Молчи, женщина! – взвился Игорь. Надо быть клинической идиоткой, чтоб не понять, что общество Мачульского его ужасно раздражало, а тут еще я со своими шутками по поводу тапочек.

– Молчу, начальник!

Мы прошли в комнату. Там царил таинственный полумрак. В углу перед иконостасом в витом подсвечнике горела тонкая церковная свечка. На полке над камином стояла позолоченная фигурка Будды, а в центре стола красовался человеческий череп. На подоконнике из-за черной шторы выглядывал угол новехонького музыкального центра – дань нашей эпохе. В другом углу на маленьком круглом журнальном столике лежал старинный фолиант, раскрытый посередине. Все предметы обстановки должны были сказать посетителю; что хозяин – человек необыкновенный. В помещении сильно пахло смесью ладана и какого-то восточного благовония типа сандала, но из кухни доносился острый запах чеснока и жареной рыбы, что несколько портило общее впечатление.

– Ну-с, располагайтесь, а я покину вас на минутку. – Мачульский указал нам на старинные глубокие кресла. Гоша опустился в кресло, и оно жалобно вздохнуло под мощным телом моего друга.

Я села и тут же подскочила вверх, ибо в мою ягодицу впилась выскочившая пружина.

– Ты чего? – встрепенулся Игорь.

– Пружина.

– Не поранилась?

– Вроде нет.

– А то смотри, можно вычесть из гонорара кудесника возмещение морального и физического ущерба.

– Посмотрим на его поведение. – Я потерла пострадавшее место и пересела на стул.

Дверь скрипнула, и в комнату, потирая руки, пошел Мачульский:

– Итак, приступим.

Игорь по-военному четко обрисовал ситуацию и тут же поставил задачу:

– Вы сумеете определить, где находится женщина?

– Попробую, – после секундной заминки сказал экстрасенс. – У вас есть ее фотография?

– Нет, – ответила я.

– А какие-нибудь ее вещи? Например, кольцо?

– Откуда? – протянул Игорь. – Она же не местная, а сумку у них украли.

– Попробуем действовать через посредника. Мне нужен близкий ей человек. Муж или ее ребенок.

– Изволите издеваться? Сейчас снарядим на родину спецрейс и привезем всю Ситнюшину родню.

Мачульский проигнорировал замечание Игоря:

– Наташа, вы, как я понял, ее близкая подруга?

– Мы дружим со второго класса.

– Отлично. Вы мне подойдете, а вас, молодой человек, я попрошу полчасика погулять, пока мы будем работать.

Гоша вопросительно посмотрел на меня, а потом сказал, обращаясь к экстрасенсу:

– Простите, но мне нужно сказать Наталье несколько слов. – Мачульский понимающе кивнул и вышел. Игорь подошел ко мне. – И как ты с ним будешь?

– В каком смысле?

– В прямом, – строго сказал Гоша. – Мне не хотелось бы оставлять вас наедине.

– Ах, вот оно что. – Я не выдержала и рассмеялась. Гоша же ревнует! Вот где сказались его восточные корни по отцовской линии. – Дурачок! – Я, шутя, разворошила его волосы. – Запомни слова мудрой пожившей дамы! Если женщина не захочет, ее никто и никогда не сумеет соблазнить!

– С чего ты взяла, что я ревную? – возмущенно спросил он, но по его тону я поняла, что попала прямо в точку. – Я просто беспокоюсь о твоей же безопасности.

– Не надо, Тарховский. Я все прекрасно понимаю. Только не надо думать обо мне плохо. Если после долгой разлуки я вчера позволила себе расслабиться в твоих объятиях, это не значит, что я буду спать с первым встречным. И еще. Мачульский же старый!

– Ну и что! – вспылил Игорь. – Седина в бороду, бес в ребро! Загипнотизирует тебя и трахнет!

– Не трахнет, – засмеялась я. – Я вообще плохо поддаюсь гипнозу. В институте проверяли. Приезжал известный гипнотизер. У нас вся группа спала на его сеансах, а я – нет! А потом, знаешь ли, дорогой, – в моей голове была одна сплошная обида, – я тебе, конечно, клятвы верности не давала, но не такая уж я испорченная женщина, чтобы изменять двоим сразу! Так что можешь идти гулять, а мы с Роландом Петровичем попробуем поискать Татьяну.

– Ну-ну, – недоверчиво сказал Игорь. Прежде чем уйти, он вынул из кармана деньги и отпал их мне.

– Я их оставлю. Кудесник наш про них обязательно спросит.

Подождав, пока хлопнет входная дверь, Мачульский сказал:

– Прилягте на кушетку и постарайтесь расслабиться. Ни о чем не думайте.

Я поспешила к жесткой медицинской кушетке, покрытой не первой свежести простыней, и послушно выполнила все его указания.

– Руки и ноги не скрещивайте. Мне так намного тяжелее.

Я вытянула конечности.

– А теперь, – попросил Роланд Петрович, – представьте себе вашу подругу. Не пытайтесь понять, где она. Просто думайте о ней, и все.

Сделать это было проще простого, так как последние двадцать часов я только и думала о Таньке.

– Я ничего не вижу, – сказал Мачульский спустя десять минут. – Вы не расслабились. Так дело не пойдет.

– А что делать? – жалобно спросила я.

– Попытайтесь уснуть. Повторяйте мысленно за мной все, что я скажу.

Я прикрыла глаза, Роланд Петрович включил кассету с жуткими завываниями и мерными ударами шаманского бубна, а потом начал медленно считать от десяти до нуля, заполняя паузы какими-то командами. Гипнозу я поддавалась плохо, к тому же после Гошиной таблетки я от лично выспалась и спать абсолютно не хотела. Я честно делала все, как просил экстрасенс, но так и не уснула. Правда, под конец сознание мое немного поплыло, но я прекрасно соображала, где я и что делаю.

Время шло. Наконец Мачульский сказал, что на счет «пять» я проснусь, и через пару минут сеанс был окончен.

– Эх, барышня, и тяжело с вами, медиками, Ну и нервы у вас. Как канаты! Совсем гипноз на вас не действует, – посетовал Мачульский, помогая мне встать с кушетки. – Но кое-что я все же узнал.

– Роланд Петрович, не тяните! – взмолилась я.

– Терпение, сударыня, терпение! Сейчас подойдет ваш друг, и я все расскажу.

Гоша, как назло, куда-то провалился.

– Хотите чаю? Моя супруга испекла превосходное печенье!

– Не откажусь, – согласилась я, вспомнив, что с утра почти ничего не ела.

Хозяин вышел, а я, убежденная атеистка, вдруг встала, подошла к иконе и второй раз за неполные сутки взмолилась: «Господи! Дай мне сил и терпения! Помоги нам спасти Татьяну!» Свеча, потрескивая, таяла, и мне почему-то становилось легче.

Не прошло и пяти минут, как вернулся Роланд Петрович. Он принес поднос, на котором стояли плетеная корзиночка с рогаликами, блюдце с прозрачными ломтиками лимона, старинный фарфоровый заварник, такая же сахарница, две чашки и чайник «Тефаль». Последний совсем не вписывался в мрачноватую обстановку комнаты. Медный самовар был бы более уместен.

– Прошу к столу! Откушайте, как говорится, что бог послал.

Я не заставила себя просить дважды и без особых церемоний приступила к чаепитию. Чай был отменный и заварен на совесть. Супруга Роланда Петровича постаралась и добавила к заварке незнакомые мне ароматные травки.

– Спасибо! – Я оторвалась от чашки. – Великолепный чай! А что там за добавки?

– Понятия не имею! – пожал плечами хозяин. – Это Анастасия Денисовна колдует.

Повисла небольшая пауза. Не зная, чем ее заполнить, я, не отрываясь, смотрела на свечку, Она почти растаяла, разбрызгав по подставке капельки воска.

– Вы сильная женщина, и у вас довольно чистая карма, – первым молчание нарушил хозяин. – Вы позволите мне задать нескромны и вопрос?

– Задавайте.

– Этот ваш мужчина… Игорь, кажется… Вы любите его?

Я открыла рот, чтобы сказать: «Не вмешивайтесь не в свое дело!» – но не успела. Роланд Петрович продолжил:

– Можете не отвечать. Вы знаете, что он очень любит вас?

– Да. Мне это известно.

Я видел в его поле смерть. И только вы, а точнее, ваша любовь может отодвинуть срок его ухода из этого мира.

– Вот как? – Я вцепилась руками в блюдце, как в спасательный круг.

– Представьте себе!

– Но я замужем и не могу обманывать мужа.

– Я это знаю. Но ваш муж вас не любит.

– С чего вы взяли? – возмутилась я, внутренне сознавая, что говорю не совсем искренне.

– Я это знаю, и вы, голубушка, тоже.

– Тогда почему же после всех своих увлечений он все равно возвращается ко мне?

– Он привык к вам. Он к вам привязан. Он не может без вас. Но он вас не любит и, похоже, никогда не любил. Хотя я могу ошибаться. Любовь – очень тонкое понятие. Но в любом случае муж вас любит не так, как Игорь. Пусть он резок и порою грубоват, но этот человек может умереть за вас. Помните об этом.

– Вы предлагаете мне бросить мужа и спасать Игоря?

– Я вам ничего не предлагаю, – серьезно сказал экстрасенс. – Просто я ставлю вас в известность, вот и все. В вашей ситуации все очень непросто. Мы – всего лишь люди и не всегда правильно оцениваем ситуации. Если вы просите мужа, он может заболеть или даже погибнуть. Но если вы не примете любовь Игоря, будете жестоко наказаны. Любовь нельзя отвергать.

Я вспомнила притчу, рассказанную Гошей, и попыталась сопоставить ее со словами экстрасенса. Слова были разные, но суть одна.

– И что же мне делать? – спросила я.

– Молитесь! – ответил Роланд Петрович и, перехватив мой удивленный взгляд, пояснил: – Молите бога, чтобы послал вам верное решение. Искренняя просьба всегда доходит до господа.

– Что ж, спасибо, конечно, но я пришла сюда не за этим.

– Мне придется огорчить вас. – Он пристально посмотрел на меня. – Я не могу точно сказать вам адрес. Мне было бы проще работать с фотографией, но ваша подруга сейчас находится в темной холодной комнате без окон. Рядом почему-то много мертвой плоти. Неподалеку – море. Место это недалеко отсюда.

На мою грудь словно положили огромную ледяную плиту. Я глотнула воздух и выдавила:

– Она жива?

– Пока да.

В этот момент раздался звонок в дверь, и приход Игоря прервал нашу нелегкую беседу. Глаза его блестели, а с губ не сходила довольная улыбка. Сразу было видно, что Гоша пребывал и прекрасном настроении.

– Скажи мне, кудесник, любимец богов, – почти пропел он. – Жива ль еще наша Татьяна?

– Татьяна жива! – поспешила сказать я, вставая ему навстречу.

– Она очень замерзла. И ей страшно. Страх – очень сильная эмоция. Если бы не это обстоятельство, я мог бы узнать еще меньше. Это все, чем я могу помочь вам. – Мачульский выжидающе посмотрел на Игоря.

– А ведь вы правы, – засмеялся тот. – Прямо в яблочко попали. Наташка, догадайся с трех раз, где они держат Ситнюшу!

– Неужели в морге? – Ничего другого в голову не приходило.

– Христос с тобой, – замахал руками Игорь. – Мертвой плоти там навалом, это точно. Но это не люди, а животные.

Мы с Мачульским недоуменно переглянулись.

– Ну, сдаетесь? – торжествовал Гоша. – Она в холодильнике. В холодильнике пищеблока санатория «Прогресс»! А мертвые тела – это, поди, туши для разделки!

– Но как вы догадались? – Роланд Петрович был обескуражен.

– У меня тоже связь с высшими сферами. – Игорь ткнул пальцем в небо.

– Так мы коллеги?

– Не думаю. Дело – проще пареной репы. Пока вы тут выходили в астрал, я свез Эдика в милицию. За помощь следствию ему пообещали оформить явку с повинной. Наш друг, недолго думая, рассказал, где обычно его кореша держат заложников.

– Хлипкий нам с тобой бандит попался.

– Вот и я о том же. Хоть бы поломался для вида, что ли. Не пошел бы я с таким в разведку. Ом, не пошел!

– То есть я трудился напрасно, – упавшим голосом произнес Роланд Петрович..

– Отчего же. Вы выросли в моих глазах. Теперь я знаю, что ваши слова не пустой треп.

– Благодарю вас, – обиделся Мачульский.

– Не надо сердиться, уважаемый Роланд Петрович, – миролюбиво сказал Игорь. – Я принес вам приятную новость. В УВД мне сказали, что если вы правильно решите эту задачку, они время от времени будут обращаться к вам за помощью. То есть круг ваших клиентов расширится. Вы довольны?

– Пожалуй, – смягчился тот.

– Тогда позвольте откланяться. – Игорь протянул ему руку.

Мачульский с чувством пожал ее и спросил:

– У вас не найдется еще несколько минут?

– Операция по освобождению началась, – Игорь посмотрел на часы, – семь минут назад. Время у нас пока есть.

– Тогда позвольте кое-что спросить у вашей спутницы.

– Спрашивайте, – разрешил Игорь.

– Присядьте, прошу вас. – Мачульский указал Игорю на диван. Гоша сел, предварительно проверив наличие опасных пружин.

– Наташенька, Гончарова – это ведь ваша фамилия по мужу? – спросил экстрасенс.

– Да.

– Но, скажите на милость, нет ли среди вашей родни потомков рода Гончаровых?

– Вся родня моего мужа – из Смоленской области. У них там Гончаровых – полдеревни.

– Гончаровых по всей России – пруд пруди, – согласился Игорь.

– Тогда вопрос. Почему ваша подруга постоянно думает о вас и о Наталье Николаевне?

– О какой? – Я совершенно растерялась и не понимала, о чем идет речь.

– Конечно, о Гончаровой. Натали Гончаровой. Жене Пушкина.

– Немудрено. Она знает, что мы немного похожи.

– Вы не поняли. Дело в другом. Она пытается сказать, что вас что-то связывает с поэтом.

– Бред какой-то! Мне кажется, вы ошибаетесь.

– Или Танька свихнулась в заточении, – подсказал Гоша. – А это вполне возможно.

– За душевное здоровье той женщины можно не опасаться, – ответил Мачульский. – И я не ошибся. А еще всплывали цифры восемнадцать и тридцать один. Но это шло уже не от вашей Татьяны, а от Александра Сергеевича.

Мы с Игорем недоверчиво смотрели на экстрасенса.

– Вы что, и Пушкина потревожили? – восхищенно сказал Гоша.

– Он сам пришел, – ответил Роланд Петрович. – Пришел и сказал.

Снова возникла пауза. Игорь задумчиво чесал кончик собственного носа, потом встал, походил по комнате, снова сел. При этом он что-то бормотал себе под нос, а потом посмотрел на меня так, словно никогда в жизни не видел. «Видимо, одним душевнобольным на планете стало больше», – огорчилась я.

– Наташ, вспомни, что они сказали про бриллианты-то? – изрек наконец он.

– Брюлики, – подсказала я.

– Не то, – отмахнулся Гоша. – Чьи серьги?

– Мои.

– Да не твои, – поправил Игорь, – а гончаровские!

– А что, есть разница?

– Есть, однако… – задумался он. – Роланд Петрович! Так вы говорите, Пушкин приходил?

– Он самый! – с готовностью подтвердил экстрасенс.

– Помнишь, в школе все говорили, что ты похожа на молодую жену Пушкина? Точнее, на тот ее портрет, что висел у нас в кабинете литературы?

– Ну говорили, и что с того?

Ты хорошо помнишь этот портрет?

– Стану я забивать голову всякой ерундой! Что у меня, других забот нет?

– А я помню. Я на литературе только на него и глядел, если тебя в школе не было.

– Я безумно тронута твоими воспоминаниями, но пока не пойму, куда ты клонишь!

– Из тебя разведчик точно не получится, – сокрушенно покачал головой Гоша.

Он вынул из кармана пакетик и достал серьги.

– Какая красота, – ахнул Роланд Петрович.

– У Натали на портрете – нечто подобное! – продолжил Гоша. – Так не серьги ли мадам Пушкиной-Ланской нашла сегодня Наташка?

Я безмолвствовала, а вот Мачульского прорвало:

– Вполне возможно! Все можно легко проверить!

– Опять обратимся к небесным сферам? – спросил Гоша.

– Зачем? Сейчас я возьму Большую советскую энциклопедию, и мы с вами все посмотрим.

Мачульский с несвойственной ему прытью рванул из комнаты и тут же вернулся с толстенным томом.

– Вот. – Он начал перелистывать страницы и вскоре уже возбужденно сообщил нам, что цифры, сообщенные Пушкиным, вовсе не случайны… – Восемнадцать и тридцать один. Это тысяча восемьсот тридцать первый год. Год свадьбы Пушкина и Гончаровой, а еще – год написания портрета! Так что, вероятнее всего, мы держим в руках предмет всемирно-исторического значения! Игорь, голубчик, – от волнения Роланд Петрович картавил сильнее обычного, – скажите мне, как русский русскому. Откуда у вас эта реликвия?

– Сегодня утром это выпало из гипсовой модели человеческой челюсти, которую госпожа Гончарова привезла на свою медицинскую тусовку. А вот какэтот предмет попал в гипс, пока загадка. И, пожалуй, разгадав ее, мы узнаем немало интересного!

– Искренне желаю вам успеха! – сказал Мачульский. – Кстати, если нужна консультация по Пушкину, могу дать телефончик моего старинного знакомого.

– Он тоже экстрасенс? – недоверчиво спросил Игорь.

– Что вы, он – профессор. Преподает в Московском университете. Про Пушкина знает даже больше, чем знал о себе сам поэт. Вот, запишите. – Роланд Петрович раскрыл потертый блокнот. – Иван Аркадьевич Лебедев. Добрейшей души человек.

– Что ж, давайте. – Игорь вынул записную книжку. – Да, вот еще. – Он достал из кармана несколько зеленых купюр. – Возьмите. Будем считать, что это ваша премия!

– Не откажусь. – Мачульский взял деньги. – Мне хотелось бы дать вам совет. Будьте осторожны, молодой человек. Берегитесь цифры четырнадцать и женщины с черными волосами. Я вижу в вашем поле серьезную опасность для жизни.

– Спасибо на добром слове. Я каждый день чем-нибудь да рискую! А от женщин, – он подмигнул мне, – всегда полно неприятностей!

– А это – вам, Наташа. – Роланд Петрович протянул мне небольшой пакетик с сушеной травой. – Будете пить чай и вспоминать город Сочи. Ну, идите, и да хранит вас бог!

Он вышел на крыльцо проводить нас и в этот момент совсем не был похож на колдуна. Нам вслед смотрел очень усталый и больной пожилой человек…

ГЛАВА 20

– Вот что, – сказал Игорь в машине, – поедем в УВД. Бог даст, скоро увидим Татьяну.

Я сидела молча. Несмотря на Гошину уверенность и заявления Мачульского, я сильно переживала за исход дела. Казалось, все идет к благоприятному концу, а чувство страха не отпускало меня ни на минуту. Анализируя все свои эмоции за последние три дня, я пришла к выводу, что страх, несомненно, занимал лидирующее положение. Острых ощущений мне хватило на всю оставшуюся жизнь. К тому же я поймала себя на мысли, что слова Мачульского о наших с Игорем отношениях сильно меня встревожили. Узел надо было развязывать, а не разрубать. А как это сделать, я не знала.

– Наташ, – Игорь тронул меня за плечо, – ты сама не своя. Не переживай! Еще немного, и все закончится!

– Рада бы, но не могу!

– Пойдем-ка перекусим пока, а то у меня в животе урчит. В УВД хорошая столовка. Отбивные готовят точь-в-точь, как моя бывшая теща, – пальчики оближешь!

Мне было все равно. Во-первых, я пила чай у Мачульского, во-вторых, когда я нахожусь в состоянии стресса, кусок в горло все равно не лезет.

Я даже не удивилась, когда Игорь в мгновение ока получил разовые пропуска и мы прошли в столовую.

Игорь усадил меня за столик у окна и принес две тарелки с гречкой, поверх которой дымился гигантский, размером с мою ступню, кусок золотистого жареного мяса.

– Ешь давай, – скомандовал он и, вооружившись ножом и вилкой, начал расправляться с отбивной. – А то у тебя скоро одни глаза останутся!

Я начала ковыряться в тарелке.

– Ну, что ты в самом деле! – удивился Гоша, набив рот мясом. – Такая вкуснотища, а ты не ешь! Наташ, кончай страдать, а!

– Не могу, – честно призналась я.

– Расслабься и получи удовольствие! Все будет хорошо, честное слово!

Я послушно засунула в рот кусок мяса. Отбивная и вправду была отменная. Хотя, на мой взгляд, перца могло быть и поменьше.

У Гоши на поясе зазвонил мобильник.

– Отлично! Сейчас буду у вас, – радостно ответил Игорь в трубку. – Я уже в здании.

Глаза у него горели, а рот расплывался в счастливой улыбке:

– Все. Можешь радоваться. Ситнюша скоро будет здесь. Ты посиди тут, доешь все спокойно. Я наверх поднимусь ненадолго. Надо обсудить кое-что.

Я не спеша доела мясо, выпила изумительный компот из золотистой кураги и изучила содержание всех висевших на стенах плакатов. Гоши не было. В последнее время в одиночестве мне было ужасно некомфортно. Не спасало даже то, что я находилась в стенах милиции и мне, по сути, уже ничего не угрожало.

Наконец появился Гоша.

– Порядок! Против Таньки сняли все обвинения, и теперь она – просто свидетель по делу.

– Хорошо, не посмертно, – мрачно пошутила я.

– Не гневи бога. Все идет, как надо. Ребятки вовсю дают показания.

– А что говорят?

– Во все детали меня не посвящают. – Гоша сладко потянулся. – Устал-то я как!

– По глазам вижу, что знаешь! – Женское любопытство взяло верх. Я решила разговорить Игоря во что бы то ни стало.

– Ладно, сейчас возьму нам с тобой по кофе и, так и быть, открою тебе великую тайну. – Он подошел к раздаче и вскоре принес две чашки кофе и пару пирожных. – Слушай, – сказал он, сделав большой глоток. – Ну и пойло. В ментовке работают, а все туда же – воруют! – произнес он.

Я попробовала напиток, который выдавали за кофе, и согласилась, что он скорее напоминает ячменный суррогат. Компот был значительно лучше. Там хоть все компоненты были натуральными. Гоша же наконец начал рассказ:

– Каша заварилась пару лет назад. «Светлана» разрасталась, с успехом выйдя на международный рынок. И Светлана Иосифовна решила вкладывать деньги. Антиквариат вполне для этой цели годился. Эти сережки она по случаю прикупила у одного провинциального коллекционера. Ей бы положить реликвию в банковский сейф и забыть о ней до поры. Так нет. Все женщины рассуждают примерно одинаково. Если есть красивые серьги, их непременно нужно надеть! Но не в институте же щеголять в антикварных бриллиантах! И случай вскоре представился. Помнишь, какой грандиозный благотворительный бал закатила наша мэрия под Рождество?

– Еще бы! Это событие весь город месяц обсуждал, – вспомнила я без труда.

– Так вот, твоя Железная леди не удержалась и пришла на торжество в тех самых серьгах. Такую вещь трудно не заметить! И надо же было такому случиться, что на том же балу оказалась Марина Львовна Корсакова.

– Что-то не припомню такого имени! – Я наморщила лоб и сделала маленький глоток столовского пойла.

– А ты ее и не знаешь! Она – москвичка. Профессор-пушкинист, а по совместительству – мама друга нашего дорогого Эдички. Та, что по вечерам читала Пушкина. Кстати, она ни сном, ни духом не подозревает, что ее сынуля – бандит. Внешне его бизнес вполне респектабелен. Корсаков держит в Москве маленький антикварный магазинчик. Естественно, госпожа Корсакова – не слепая и сразу поняла, что на Маргиевой – серьги старинной работы. А поскольку сын у нее единственный и горячо любимый, то, желая помочь ему в бизнесе, она заинтересовалась сережками.

– А Светлана Иосифовна?

– Госпожа Маргиева долго увиливала от ответа, но в конце вечера, будучи сильно подшофе, наконец призналась, что это и в правду антиквариат, да еще какой. И рассказала, что это серьги Натальи Гончаровой. Причем именно в них Натали изображена на знаменитом портрете кисти Брюллова. – Гоша прервал рассказ и откусил аппетитный, с шоколадными боками эклер. – Ты попробуй, вот это вещь! Пекут лучше, чем в «Жемчужине»!

Чтобы не отвлекать Тарховского от рассказа, я беспрекословно откусила пирожное и вернулась к цели разговора:

– Естественно, мама-пушкинист была сражена наповал…

– Еще бы, – кивнул Гоша с набитым ртом. – Кому, как не ей, знать истинную цену реликвии.

– Сама профессорша, конечно, тоже не божий одуванчик, – вспомнив про профессию ее сына, сказала я.

– Да уж, знает дама, что почем, но для нее эти серьги были всего лишь сокровищем, связанным с Пушкиным, творчеству которого она посвятила всю жизнь. Она попросила Маргиеву продать драгоценности, на что получила самый решительный отказ. Приехав в столицу, Марина Львовна немедленно поделилась впечатлениями с сынулей. А дальше все и закрутилось. Он моментально схватывает суть дела и едет к Маргиевой. Угадай, что было дальше? – спросил он и откусил еще кусок эклера.

– Думаю, Светлана Иосифовна ему отказала.

– И правильно думаешь! Конечно, она не соглашается. Денег у нее достаточно, а серьги ей и самой нужны. И вообще, что ты все из меня клещами тащишь! Поесть не даешь! Ты же у нас умная, вот сама и рассказывай. А я поправлю, если что не так. – Игорь хищно набросился на остатки пирожного.

– Видимо, Корсаков начал угрожать. – Тарховский кивнул, а я, ободренная успехом, продолжила: – Тогда Светлана Иосифовна спрятала серьги в гипс.

– Что само по себе – неплохая идея, – признал Гоша. – Согласись, кому придет в голову искать сокровища в модели челюсти! Но она вовсе не собиралась отсылать серьги брату. Они и так были у нее под присмотром. – Гоша замолчал и хитро посмотрел на меня. – Ну, что ты так на меня смотришь? Спроси хоть что-нибудь!

– Спрашиваю. А почему она отдала эту драгоценную челюсть мне?

– Вопрос резонный. Но я пока на него не отвечу. Может, просто по ошибке… Думаю, телефон Светланы Иосифовны прослушивался, и, узнав, что она собирается передать Святославу посылку, бандиты решают, что в ней будут именно серьги. А дальше – ты все знаешь… Сама участвовала. Короче, Мирону с Косым поручается забрать серьги, а в случае отказа – убить Маргиева.

– Это Мирон рассказал или ты сам придумал?

– Пятьдесят на пятьдесят, – признался Игорь. – Но могу поспорить, когда возьмут Корсакова, все в точности подтвердится!

Я с горечью произнесла:

– Я все никак не могу привыкнуть, что человеческая жизнь дешевле куска золота с прозрачным камнем…

– С помощью этих сережек, Знаешь, скол:, ко можно заработать?

– Знаю, не маленькая, – обиделась я. Серьги с бриллиантами такого размера стоят до вольно дорого. Если это антиквариат, цена увеличивается в несколько раз. А если это – сокровище мирового масштаба?!

– Соображаешь! – похвалил Игорь. – Ты пирожное-то ешь, мозги еще шустрее будут!

– Ничего, я и так неплохо соображаю. Но неужели кто-то купит такую вещь? Ведь не имеет смысла держать при себе то, что никому нельзя показать – серьги-то добыты преступным путем!

– Это мы с тобой так считаем. А для многих коллекционеров имеет смысл даже просто владеть раритетной вещью. И такой клиент у Корсакова уже был – один гражданин Франции, потомок старинного русского рода, буквально помешанный на всем, что связано с Пушкиным. Этот господин готов заплатить за серьги любые деньги, лишь бы они попали к нему в коллекцию.

– Теперь я начинаю понимать, почему Мирон с Косым похитили Татьяну. Они, видно, думали, что это мы припрятали бриллианты. – Под пристальным взглядом Гоши я откусила маленький кусочек. Жирный сладкий крем капнул прямо на стол. Я вытерла его салфеткой.

– Не вы, а ты. Зная, что именно ты работаешь с Железной леди, они начали охоту за тобой, но тут им не повезло! Ты же никогда не была одна! Сначала попала в милицию, потом выступала на конференции. Со мной еще моталась полночи – и они потеряли тебя из вида. Тогда они решили, что, кроме как в «Жемчужину», тебе идти некуда. Тут я, каюсь, допустил ошибку. Надо было остановиться в другом месте, а я, дурак, устал и пошел по пути наименьшего сопротивления. Но и братве не повезло. В ту ночь, когда мы были вместе, их люди под видом пьяниц ломились в другой номер. Тебя искали, да не там! Впопыхах нам дали не те ключи, и им пришлось до утра сидеть не у того номера.

Я чуть не подавилась пирожным и буквально похолодела, представив, что, оказывается, все это время была под прицелом у бандитов, а Игорь продолжил:

– Ну, у здания УВД тебе мало что угрожало. Похищать человека прямо у ментовки – это было бы слишком! Зато там они сели нам на хвост и выяснили, кто где остановился. Но тебе, девочка, удивительно везло. Они проморгали, когда ты отправилась на море, и взяли вместо тебя Ситнюшу. Припугнув тебя как следует, они могли в два счета получить все, что хотели, а по щадили бы вряд ли. И все им могло удаться, если бы не одно обстоятельство.

– Какое?

– Я! – гордо сказал Гоша. – Кто мог представить, что именно мне Башкирцев прикажет выручать женщину своей мечты?

– Никто, – согласилась я. – Но, учти, цепь намного длиннее: если бы Ивашов не загулял, Танька не сломала бы зуб и не встретилась бы и клинике с Олегом, то ты никогда бы не узнал, что мы попали в беду.

– Но ведь вы могли и не поехать вместе и Сочи!

– А вот это исключено. Я давно научилась делать так, чтобы люди загорались моими идеями. Танька просто не могла не поехать со мной!

– Все равно цепь снова замыкается на мне.

– В смысле? – Я недоуменно посмотрела на него.

– Разве не ты сказала мне об этом в номере у твоего чеха? И теперь мы имеем то, что имеем!

– Не припоминаю, – удивилась я. – Разве я что-то тебе обещала?

– Сейчас встречаем Татьяну, собираем вещи – и в аэропорт, – игнорируя мои последние слова, подытожил Игорь.

– У нас же билеты на завтра!

– Билеты поменяем, делов-то на три копейки. Полетим сегодня. Домой хочу!

– А может, съездим в горы?

– Какие горы, родная! Давай домой, а? Может, хватит приключений?

Подумав, я согласилась. Приключений было предостаточно.

– Я сейчас отлучусь ненадолго, а ты посиди тут. Кофе еще будешь или эклерчик принести?