Текст книги "Бог со звезды"

Автор книги: Анна Чащина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Раньше их отношения виделись ему более открытыми. Так вот как, значит, ломается дружба. Черт бы побрал Эмилию с ее провокациями. Начинаешь сомневаться даже в самых проверенных друзьях.

– У меня легкая паранойя, – пробормотал Богдан и добавил: – А чего хочешь ты?

Митька серьезно посмотрел на напарника. Сочувствия в его взгляде не было, но понимание теплилось. Жаль, далеко не всегда можно поставить человеческое участие впереди долга.

– Я должен тебя проинформировать насчет подстраховки и жучков с передатчиками. Всё. О том, как на связь будем выходить, где тебя высадим, с какой легендой. – Он помолчал. – Времени на поиски Вайдера немного. Месяцев четыре-пять, если пойдет по плану. Как только на станцию прибудет группа дознавателей, станет проще. Но к тому моменту у нас должны быть веские доказательства, иначе ситуация значительно усложнится, как и наше положение. Боюсь, застрянем мы тогда здесь на пару лет, пока не нароем действительный материал. В общем, Кристиана нужно найти обязательно. Или, в качестве альтернативы, точное место захоронения. Любое фактическое подтверждение его присутствия на Янусе сойдет.

– Допускаем, что он мертв?

– Дан, могло произойти что угодно. Его больше чем на год «кинули» на поверхности чужой планеты. Возможно, именно с расчетом на то, что долго не протянет. Да, Кристиан Вайдер профессионал, но это не гарантия выживания, а просто дополнительный бонус. Послушай, Дан, мы же знаем, что незаметно опуститься на поверхность планеты можно. Незаметно для населяющих ее аборигенов, по крайней мере. Требуется лишь точно рассчитать время и место. Очень важно быть полностью готовым к этому моменту. Осталась лишь пара дней до того, как ты отправишься на Янус. Понимаю, друг, усталость, нелегкая ноша ответственности. Плюс на голову свалилась куча новой информации, всё так. Но скидок на это я делать не стану, извини. Ты обязан справиться. Поэтому соберись, засунь свои нервы подальше и закончи начатое. Всё. Завтра с утра жду у себя, на инструктаж. И мой совет, Богдан, если Эмилия попытается связаться с тобой еще раз, просто выруби связь. Кстати, а ничего такого полезного она не говорила? И когда она разговаривала с тобой? Я отключал ее от всех типов связи, но если у нее появились даже десять минут свободы, кто знает, что она успела натворить. Нет ничего хуже уязвленного самолюбия женщины.

Богдан покачал головой:

– Не помню. Она меня разбудила. Мы проговорили недолго. Не думаю, что в ее словах было хоть что-то важное. Так, обиды.

– Ты должен был сообщить мне сразу же, – недовольно произнес Митька, поднимаясь.

– Наверное, ты прав, – виновато развел руками Богдан. – Но это были обычные попытки убедить в своей невиновности.

– Хорошо, если так… Ладно. Будь готов к завтрашнему утру.

После этих слов он оставил Богдана в долгожданном одиночестве. Тот потер лицо ладонями. Затем потянулся к аптечке, что стояла на столе, и вынул небольшой цилиндр бело-серебристого цвета. Нажал кончиком пальца на едва заметную выпуклость и прижал корпус к шее, округлым срезом к коже. Тысячи крохотных иголочек на мгновенье впились в тело, впрыскивая лекарство, и боль начала отступать, сменяясь сонливой усталостью.

Жаль, поспать не удастся.

Богдан взял стило и развернул портативный монитор.

«Итак, попробуем восстановить все, что Лео рассказывал о социальном устройстве цивилизации Януса. – Он постучал палочкой по матовой поверхности „листа“ мобилки. – Первое впечатление, типичная каша кастовых ограничений. Возможно, стало бы куда проще, не завись положение любого члена общества на Янусе, по меньшей мере, от трех составляющих. Для начала, пожалуй, стоит вспомнить, что из себя вообще представляет это сообщество.

Основа – ряд крупных городов и присоединенных к ним областей, которые подчиняются юридически определенным центрам. Ряд городов поменьше, сохраняющих видимость независимости, имеющих местную власть, которая, тем не менее, подчиняется неким ставленникам тех же центров. Единой религии нет. Существует ряд разнонаправленных верований, которые разрешены официально. Что интересно, волшебники при этом являются представителями практически всех религиозных течений и членами единой касты – общего многоуровневого клана, высшей ступени власти на Янусе. С одной стороны, они имеют возможность быть в курсе народных настроений и манипулировать верой как мощнейшим рычагом управления. С другой – все эти течения объединены. Дела клана никого, кроме его членов, не касаются. Вообще, власть на Янусе делят между собой три первые ступени. Волшебники, палачи и торговцы. Волшебники занимают первую ступень. Так, так».

Богдан задумчиво почесал стилом за ухом и продолжил писать.

«Волшебники отвечают не только за послушность стада и его подчинение неким высшим силам, чью волю они якобы являют миру. Они также регулярно проводят показательные, почти театральные выступления с демонстрацией „чудес“, доказывая мощь ступени, подчеркивая ее значимость. А попутно отбирают молодежь для обучения при храмах. На материке, который практически полностью заселен, в отличие от пустынных земель на двух других, именно они доминирующая сила. Островитяне связаны с волшебниками, по подозрениям Яши, очень тесно. Но чем именно – неизвестно. Существует ряд недоказанных фактически предположений. Интересующий меня материк называется Башук. Еще один материк, на котором существует система ступеней, – Соад. Там города в основном выстроены по побережью, так как, видимо, сам материк аборигенами изучен слабо».

Богдан вздохнул. Количество записей росло в геометрической прогрессии, пугая своими многочисленными разветвлениями и уточнениями. Как поместить такое количество информации в голову, он не знал, но понимал, что найдет способ. В конце концов, от этого зависела его жизнь. Буквально.

Богдан покрутил мобилку на столе, устраиваясь удобнее, и стал размышлять дальше.

«Вторая ступень – это у нас палачи. Они исполнительная власть. Если волшебники издают законы, отвечают за целый ряд реформ, культурных преобразований, а также жестких мер по контролю над жителями, то палачи претворяют их в жизнь. Основная задача палача не просто приводить в исполнение приговоры, но и следить за соблюдением изданных законов. Страх перед волшебниками зиждется на их полумифических образах творцов чудес, всевидящих и всезнающих. Палачей же боятся за их силу, выносливость, жестокое искусство и власть над судьбами и жизнями. Третьей ступенью называют торговцев. Тут, в общем, комментарии излишни. Основные трудности начинаются дальше.

Представители первой ступени часто делят города и области между собой. Большинство решений они выносят совместно, но право последнего голоса традиционно остается за волшебниками. Крупные города управляются городскими советами, в которые входит как светская власть, так и фактические чиновники. Чем крупнее центр, тем круче шишки там заседают. Помимо собственно управления городом-центром, совет дополнительно собирается в определенные дни, оговоренные заранее, и тогда в него входят представители из подчиненных областей, те самые ставленники. Они приезжают из своих земель и отчитываются по делам. После чего, получив указания, возвращаются. Но существуют еще и кланы. В каждом городе их чаще всего несколько. Кланы подчиняются своей ступени и ее представителям, согласно иерархии. Так, в каждом центре существует крупный клан волшебников, которому подчиняются областные. Городской же входит в высший совет первой ступени волшебников. И так с каждой группой. Каждая ступень имеет свои советы и внутреннее устройство, интриги, бюрократию, как полагается. И конечно высшие ступени негласно конкурируют между собой, что, впрочем, не мешает им сносно функционировать в тандеме и двигать махину управления государством, во главе которого формально состоит совет лучших из лучших членов первых ступеней».

На деле Богдан склонялся к версии о том, что торговцы и палачи все-таки подчиняются волшебникам.

Он подчеркнул эту строку, а затем стило снова забегало по листу, расчерчивая и записывая стремительно бегущие мысли.

«Основные проблемы скрываются там, где начинаются вторые и третьи ступени. Первые ступени отбирают учеников из своих же школ и крайне редко кого-то со стороны. Как вариант из школ вторых или третьих ступеней. Для разных уровней и направлений существуют ограничительные табу.

Например, шантийцам не светит попасть в ступени вообще. Люди чаще всего добивались значимых успехов в волшебстве или торговле. Среди палачей было много представителей старых рас, а среди торговцев новых, например, катаринцев. Плюс ко всему, и у самих рас существовали табу на некоторые виды деятельности, что вносило еще большую сумятицу в общую систему. Мешлинги, к примеру, никогда не выходили в море и редко вели торговлю. Чаще всего они перепродавали товар перекупщикам. Сенты традиционно занимались ремеслами, кельды вступали в наемники. Но самые суровые табу, как ни крути, достались шантийцам», – задумчиво почесывая подбородок, отметил Богдан.

Он мысленно признался себе, что схема социального устройства уже начинала вырисовываться перед внутренним взором, но нюансов оказалось многовато. А вот что не требовало вдумчивого уяснения, так это простой факт: если ему не повезет и разыгрываемая сейчас козырная карта окажется пустышкой, возможность познакомиться с палачами станет более чем реальна. Да уж. Он внезапно понял, что почти не верит в успех предприятия. Успокаивало, хотя и слабо, предыдущее заявление Митьки: если что-то пойдет не так, его сразу вытащат. И хотя потом им обоим грозит судебное разбирательство на Земле – это определенно лучше, чем плаха на Янусе.

Богдан опять попытался сосредоточиться.

«Градация ступеней предполагает, что, чем выше уровень умений и знаний, а также практических навыков, тем шире возможности адепта. Так до первой ступени добирались лучшие из лучших. Вторая ступень волшебников включала в себя несколько направлений деятельности и профессий. У них это были певцы, воины и кузнецы. У палачей – лекари и наемники. Моряки и караванщики составляли вторую ступень торговцев. К последней из высших ступеней принадлежали представители гильдий. Они еще назывались младшими ступенями. Учителя и хранители знаний составляли третью ступень у волшебников. Травники, наемные убийцы и воры – у палачей. Ремесленники и крестьяне, производящие продукцию на продажу – самую многочисленную и разнообразную в расовом смысле ступень торговцев.

Ее представители ратовали за соблюдение прав и расширение возможностей простых масс, обычно безрезультатно. Но и тут членство в гильдии давало свои, пусть и небольшие преимущества. Тем же, кто трудился вне ступеней, „выжить“ было непросто. Особенно во времена смут и войн. А таковые на Янусе случались не так уж редко».

Богдан изучал глазами замысловатый орнамент из стрелок и подписей на «листе». А ведь это всего-навсего основы. Существует еще куча нюансов, о которых он имел самое примерное представление. Он мысленно пожалел контактеров. Это сколько же информации должны вмещать их головы?

Он рассеянно опустил стило на стол и зажмурился.

«Подведем итоги. Янус – коварен, сложен для понимания и жесток, особенно, думается, к чужакам. Его цивилизация обладает достаточно развитым социальным устройством, странными верованиями и технологиями, заимствованными из другого мира. Еще планету населяют необычные существа, некоторые из которых могут внушать стойкое отвращение. Для слабаков мир Януса не подходит».

Богдан открыл глаза и продолжил размышление вслух:

– Если Кристиану удалось выжить на планете, он заслуживает некоторого уважения. Даже при том, что является потенциально опасным преступником. Ему нечего терять, и он все это время боролся за жизнь. Потому наверняка изворотлив и хитер, как битый зверь. Если дело обстоит иначе, то я, скорее всего, ничего не найду. Но почему-то в смерть Вайдера мне не верится.

Богдан укусил подушечку большого пальца и снова задумался. Ему придется соответствовать противнику Непростая задача. Оставалось лишь надеяться, что в решающий момент удача не оставит его. Главное, не забывать, что Янус двулик.

Глава 3

Келан

Потолок медленно раскачивался перед глазами. Туда-сюда. Туда-сюда.

Сегодня сильно штормило, и с самого утра я распределяла время между ведром и койкой. Когда желудок полностью опустел, а я ослабла, тошнота, наконец, немного отступила. Крису по поводу своего состояния пришлось наврать. Сказать, что не переношу качку. А может, действительно не переношу, кто знает… Не проверяла.

В любом случае – чувствовала я себя препаршиво.

Даже странно, что Крис оказался настолько брезгливым. Увидев меня над ведром, он почти сразу ретировался, пообещав не беспокоить, пока не почувствую себя лучше. Часа через полтора матрос принес от его имени кувшин морса и оставил на столике. Но тогда было не до благодарностей.

Я вздохнула и опять уставилась в потолок. С закрытыми глазами было хуже, тошнота накатывала с новой силой, но шла уже одна желчь с водой. Уф, как же мне дурно…

Единственное, что оставалось – лежа предаваться думам, воспоминаниям. Благо пищи к размышлениям было более чем достаточно. Рука привычно поглаживала наметившийся живот. Да… Месяц, максимум два, и скрыть беременность станет невозможно. Как от этого в глазах Криса изменится моя ценность, предсказать нельзя. Хотелось бы к тому моменту избавиться и от него, и от его опеки. Но сейчас для нас обоих нет ничего важнее, чем здоровье и безопасность. Не знаю, каким способом, но я должна их обеспечить.

Наемные убийцы далеко – благо. Хотя сильно сомневаюсь, что Крис меньшая угроза. В его игре я пешка. В игре бога со звезды тоже. В моей собственной партии неблаговидная роль жертвенных агнцев сейчас отводилась любому, кого получится использовать в своих целях. Будь то бог со звезды, Крис, загадочные островитяне, да хоть сам неизвестный черт!

Я все поглаживала живот, не чувствуя под ладонью ничего, кроме твердой выпуклости. Пока. Но внутри распускалось цветком ощущение тихой радости. Какие еще нужны доказательства? Обычно родители думают о том, кто у них появится – мальчик или девочка. Меня же занимал совсем другой вопрос. Ведь я могу родить шантийца или не шантийца. От этого зависит судьба ребенка. Конечно, мне и в голову не придет бросить малыша на дороге, как сделала моя мать, но клеймо саранчи, та бирка, которую вешают на всю жизнь… Мне, адепту второй ступени, невероятным усилием Стоуша имеющую потенциальную возможность стать членом первой, были открыты дороги, которые никогда не открывались перед представителями моего рода. Да, только вот личностное отношение не поменялось. Я могла быть кем угодно и при этом оставаться персоной, чей статус не может быть высоким по определению. Помнится, даже представители третьей ступени позволяли себе высказывать сомнения по поводу правомочности моего положения.

Но только вот отец не просто так получил первую ступень палачей. Его репутация оставалась безупречной долгие годы. Когда-то он отказался от чести занять должность в городском совете Тшабэ, предпочтя роль скромного исполнителя приговоров. Казалось бы, глупость упускать такой шанс в захолустье Холмогор. Но этот политический ход позволил Стоушу избежать участи марионетки, и у него по-прежнему была возможность незримо влиять на многие события. А связи у отца имелись. К его мнению прислушивались, с ним считались, профессионализм ни разу не поставили под сомнение. Тот редкий случай, когда на маленькие причуды жевлара дружно закрывались глаза у всего совета. Я же в то время росла в Холмогорах с их примитивными страстями и не видела дальше своего носа.

С оглашением факта моего родства со Стоушем сложные вопросы неожиданным образом исчезали, а многие «умники» послушно смирялись с вопиющей несправедливостью. Только я сама не могла, не получалось. Думаю, ссора с отцом явилась следствием духа противоречия, терзавшего меня эти годы. Самой сокровенной обиды существа, осознавшего себя заключенным в обществе кастовых догм.

Думаю, именно глупая, юношеская манера преувеличивать и видеть мир лишь в белых и черных красках привели к тому, что мы несколько лет не общались. Но кому и что я, в конечном счете, доказала? Лишила себя любящего отца, заставила страдать нас обоих. Неужели мудрость приходит так? Через признание собственных ошибок, горечи потерь и страхом за жизнь любимых? И всегда поздно… Надеюсь только – не слишком для нас со Стоушем.

Я попыталась сесть. Голова закружилась, мир поплыл. Нет. Лучше полежу еще. Бесконечное «ныряние» корабля вверх и вниз заставляло желудок сворачиваться клубком, вызывая тем новые позывы рвоты. Я постаралась отвлечься, снова мысленно вернулась к недалеким дням относительного благоденствия.

После нашей ссоры со Стоушем я перебралась в Тшабэ и жила как могла, частенько перебиваясь случайными заработками. Хорошую работу шантийке без клановой поддержки найти невозможно, о своем родстве с жевларом я тоже никогда не говорила. Пришлось опускаться ниже и убирать гордость подальше. Дела попадались такие, что на душе становилось тошно. Но голод с достоинством переносят только сытые. Правда, и в те дни, когда репутация моя уже оказалась хорошо подмоченной, авторитет Стоуша выручал. Я злилась на собственную слабость, когда вынужденно ссылалась на связи с палачами. А после совершала очередную глупость, пытаясь скинуть ласковую руку, которая, как тогда казалось, не поддерживает, а душит.

Когда наступали черные времена и одиночество казалось особенно острым, невыносимо тоскливым, тогда я вспоминала Холмогоры…

Те времена… клан шантийцев не мог принять чужака, никто иной не хотел. Если бы Стоуш воспитал меня в духе ограничений, не как родного ребенка, а прислугу или, скажем, подмастерье, я выросла бы другой. Но он равнодушно относился к мнению большинства, предпочитая факты, а не эмоции. В результате у меня было больше амбиций, чем положено моей породе, и куча необоснованных обид. Вот жизнь и расставила все по местам: обтесала меня, умерила аппетиты и наглядно продемонстрировала, что происходит с дурочками, у которых мало мозгов, но много апломба. Мне повезло. Век большинства наемников куда короче.

К тому времени, как представители первой ступени клана палачей города Тшабэ вышли на меня, я научилась вести двойную игру и выдавать за правду ее видимость. Встреча с Винту, престарелым жевларом, состоялась на городской площади, подле известной всем выпивохам и ищущим сомнительных услуг нанимателям таверны.

Огромный, ничуть не одряхлевший к своим ста пятнадцати годам, Винту смерил меня холодным взглядом и едва заметно кивнул, признавая право общения на равных. Как же, так я ему и поверил…

Тогда как раз наступила средняя фаза перехода из мужчины в женщину, но многие еще воспринимали меня как – «его»…

– Уважаемый палач, какое у вас ко мне дело? – чуть подыгрывая старику, поинтересовался я. Главное, не перегнуть: такие, как Винту, отнюдь не тупицы.

– Зайдем?

Он едва заметно повел плечом и кивнул в сторону заведения. Я согласился, опустив ресницы, и последовал за ним.

Жевлары кажутся медлительными тяжеловесами, но это иллюзия. Помню, как при необходимости двигался Стоуш, как управлялся с топором, да и любым другим оружием. Неприятное ощущение морозца по спине, вот что я чувствовал тогда.

Мы сели рядом с входом, выбрав одиноко стоящий стол в углу. Винту положил на гладко выскобленную поверхность морщинистые лапы и сказал:

– Нам нужна нестандартная услуга. Отличная от тех, что ты обычно выполняешь. Мы знаем о твоей плохой репутации, но выбрали именно тебя.

Я молчал. Оправдываются виноватые. На морде Винту не отразилось и тени эмоций, хотя я был невежлив.

Он продолжил:

– Стоуш – весьма уважаемый кланом палач. Мы относимся к нему с почтением. Однако он не знает, что мы выбрали его ребенка для этого задания. И пусть остается в неведении.

Я фыркнул про себя: «Не знает он, как же. Кому зубы заговариваем?»

– Ты мог стать палачом, верно? – внезапно спросил Винту.

– Мог.

К чему вопросы?

– Именно потому совет и остановился на тебе.

Ого. А вот это уже интересно. Совет… Значит, как минимум, замешаны еще и волшебники.

– Какая честь, – едва удержавшись от едкой иронии в голосе, ответил я и тут же добавил: – Но мокрыми делами не занимаюсь.

– Пока и нет такой необходимости. Договор, ежели будет заключен, подразумевает несколько иную деятельность. Прежде всего, печать молчания на уста. Нарушение карается смертью. Устраивает?

– Цена вопроса?

– Согласие на работу.

– Я не подпишусь на то, о чем не знаю. Тем более, что вы предлагаете подобное мне. Еще и заявили предварительно о подмоченной репутации. К чему? Сбить цену? Поставить на место? Бесполезное занятие.

– Репутация в данном случае – это твое прикрытие, Келан, – заявил Винту, надвигаясь на меня массивной тушей. Эта атака носила чисто эмоциональный характер, с целью подавления воли. Только на меня после детства, проведенного со Стоушем, такие штучки не действовали. Старик почувствовал и отодвинулся. – И отличное прикрытие. Те, кто будет интересоваться тобой из-за объекта, получат исчерпывающую информацию, если вздумают навести справки. Опасности для них ты не представляешь. Серьезных дел за тобой не числится. Для своей роли ты идеален. И для нас тоже, ибо знаешь об окружающем мире достаточно, но фактической угрозы не представляешь.

Признаюсь, меня немного задели слова старика Винту. С другой стороны, значит, моя маска безупречна. Чем не повод для радости?

– Нет, – сухо отсек я, – прежде информация. Либо никаких сделок.

Винту глухо зарычал и продемонстрировал клыки.

– А ты переборчив, мой друг, – глухо, сдерживая ярость, произнес он. Еще бы. Какой-то шантиец смеет ставить ему условия. – В твоем положении очень плохое качество характера. Как насчет долгов? Я могу посадить тебя в тюрьму. Или ты предпочтешь лишиться ступени? Расскажи, Келан, как заработать наемнику, в услугах которого никто не нуждается? Откажи, и я сделаю так, что ты никогда не найдешь работы в этом городе. Как и во многих других.

– Угрозы?

Я еще сидел, но всем своим видом демонстрировал готовность немедленно уйти. Произнеси он еще одно неосторожное слово…

Винту понял и пошел на попятную.

– Хорошо. Дай слово наемника, что подпишешь документ о печати молчания. Тогда продолжим. У тебя будет возможность выбора. Но если хоть слово просочится наружу…

Я хмыкнул. Сказал:

– Договорились.

Винту важно поднялся и сообщил:

– На закате, у храма. У черного хода. За тобой выйдут и проводят, куда нужно. Там ты получишь всю информацию, но только после наложения печати…

Я потерла глаза. В животе тихонько заурчало. Неужто? Тошнота почти прошла, правда, и качка стихла. Пол теперь едва заметно «плыл» под ногами, и я позволила себе выпить морса. Стало легче, наконец-то исчез противный привкус во рту. Если так пойдет и дальше, можно выползти на палубу подышать. А потом, глядишь, и перекусить. Воспоминания толпились, подталкивая друг друга в моей голове. Им было тесно, хотелось свободы. Я удивилась, что настолько хорошо помню даже незначительные детали. Как в храме происходил обряд наложения печати на уста. Дурацкое представление, рассчитанное на страх перед высшими силами. Я испугалась, если бы Стоуш не рассказал, зачем он происходит. Гораздо важнее ритуала была подпись, которую я поставила на документе. Так сказать, согласие на заочно вынесенный приговор в случае предательства. Там прописывались все пункты, нарушение которых грозило преследованием и смертью. И как потом волшебник, на чьем лице я прочитала презрение к себе пополам с досадой, торопливо обрисовывал детали дела. В случае отказа ко мне все равно приставят охотника, и если я где-нибудь хотя бы заикнусь об увиденном или услышанном, приговор вступит в силу – он уберет меня.

Я бывала охотником. Им неплохо платили.

Но тогда я согласилась. И вступила в игру…

Прошел почти месяц, прежде чем мой объект появился в Тшабэ. В тот день я ждала его у северных ворот, он прибывал с караваном, везущим товары из какого-то равнинного города. Конечно, я получила исчерпывающее описание, но никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Однако его я узнала сразу же.

Близилась фаза женщины, но выглядела я безобразно. Понятное дело, не радость и приязнь отразились на лице человека, похожего на волшебника, стоило мне приблизиться. А я смотрела в его глаза и чувствовала странную тягучую пустоту, в которую провалилось сердце.

– Приветствую в городе света! – проговорила я решительно, ощущая острую ненависть к себе такой, которая может вызывать у него отвращение.

Но мужчина справился с эмоциями и смотрел достаточно дружелюбно, даже с неким опасливым интересом.

– Я недавно прибыл с островов. Мне ничего больше не нужно объяснять?

Я кивнула, но сама никак не могла унять дрожь. Мелкую, противную. Сердце колотилось быстро-быстро, стучало почти у горла. Тогда я молча поманила мужчину за собой, уводя с широких улиц безопасными тропами. Он едва поспевал, но не жаловался, лишь с внезапным уважением покосился, когда вывела его прямо к потайным дверям храма. Начало отношениям положено.

– Так кто ты? – Он замялся, словно боялся сказать или сделать что-то не так. – Я тебя еще увижу?

Островитяне… О них ходит множество слухов, и нет ни одного достоверно известного факта. Я прикрыла тыльной стороной ладони рот, куснула кожу. Волнение не удавалось скрыть, а это со мной впервые. Позволила себе на мгновение утонуть в его глазах, странных, не похожих ни на одни другие.

Светлых-светлых, и вместе с тем пронзительно-голубых.

Поборов волнение, я уверенно произнесла:

– Увидите. Я всегда буду рядом. Меня наняли хранить вас. Я знаю об этом городе достаточно, чтобы уберечь от нечаянной беды. Единственно, вы должны доверять мне. Мое имя – Келан. А то, что шантийка может… не делайте выводов раньше времени. Я дочь палача. Как мне называть вас?

– Бог со звезды, – произнес он, чуть торопясь, словно звучание слов казалось ему чужим.

– Странное имя.

– Почему? – Он неловко улыбнулся, и от глаз побежали тонкие лучики морщинок.

– Богами со звезды не называют обычных людей. Звезды там, – я показала на небо, – они вестники чудес. На них боги спускаются к простым смертным. Разве вы тот бог, который спустился со звезды?

Если бы он ответил утвердительно, я поверила бы. Честное слово. Мужчина удивленно смотрел, словно не понимал, о чем это я, а потом рассмеялся.

– Ну, надо же! Как странно вышло… Кто бы мог подумать. А ты видела такие чудеса?

– Ходят разные слухи, но сама… нет, не видела. Говорят, в одном из городов случилось нечто страшное. С неба упала звезда, в которой и правда были боги. Но было ли такое на самом деле? И если было, то где?

– В Кэшебе, – внезапно произнес бог, и искорки в его глазах потухли. – А ты пойдешь со мной туда? – Он указал рукой на храм.

Я кивнула, чувствуя за собой непонятную вину, и толкнула дверь.

Глава 4

Келан

Это был первый нормальный, относительно прошедших суток, день. Погода неожиданно наладилась. Почти непрекращающиеся шторма разом угомонились, словно мы преодолели некую невидимую глазу полосу препятствий и оказались в мирных водах.

Все предыдущие дни меня почти непрерывно тошнило, между приступами – обессиленно лежала на койке. Скромные запасы подкожного жира испарились, и теперь я была похожа на гремящий мешок костей. Все, что попадало в желудок, стремительно его покидало. Единственное, что усваивал измученный организм – кислый морс. Маленькое зеркальце в каюте, когда я решалась заглянуть в него, беспощадно показывало черные круги под глазами, осунувшееся лицо. Но по-настоящему я боялась только одного – потерять ребенка. Однако ему, похоже, пока ничего не угрожало.

Как только сильная качка стихла, море превратилось в ласкового зверя, и мне сразу же полегчало. Тошнота исчезла, я смогла поднять голову с подушки и ближе к полудню даже выползти на палубу. От голода и слабости, правда, я раскачивалась, как былинка, поэтому боялась поскользнуться на мокрых досках и стояла у переборки. По той же причине мне не хотелось подходить к борту. Свежий солоноватый ветер тугими струями бил в лицо, перебирал разом потяжелевшие влажные пряди волос, щекотал шею и губы ласковыми прикосновениями. Я закрыла глаза и наслаждалась покоем, стараясь ни о чем не думать.

Наверное, Крису не терпелось устроить допрос, поэтому он едва дождался моего возвращения в каюту, чтобы тут же явиться. Я думала о нем, как о жестоком и странном человеке. В его поведении было что-то болезненное, проглядывало какое-то пугающее начало, созданное то ли обстоятельствами жизни, то ли натурой. Поведение его было непредсказуемым. Он постоянно терзался подозрениями, опасался заговоров и ожидал худшего.

Когда Крис пришел в каюту и уселся рядом, я ожидала последующего водопада вопросов, но он лишь молча хмурился и ничего не говорил. Значит, понимал, что не убедит меня добровольно выкладывать интересующие его сведения. Видя выражение его лица, я внутренне сжималась. Боялась, что Крис надумает вытрясти желаемое и применит силу как самый убедительный довод в беседе. Тем более, он уже поднимал на меня руку.

– Расскажи мне о боге со звезды, – наконец произнес он.

Я поджала губы и едва заметно помотала головой. Крис ядовито улыбнулся.

– А чего ты боишься? Раскрыть страшные секреты? Я и так их знаю. Он спустился с неба на звезде. Этот человек жил рядом с тобой последние месяцы. Ты любила его?

– Какая разница? – огрызнулась я.

– Думаю, любила. Я хочу проверить, любил ли он тебя. Каково сердце бога? Нежное и трепетное или холодное, подобное куску камня? Будет ли он искать тебя, шантийка?

– Его заказали, – вонзила я колкую шпильку. – Какая уж тут романтика?

Крис расплылся в сладкой улыбке.

– Знаю. Все знаю. Но на твоем месте я бы беспокоился о своей шкуре. Богу ничего не грозит. Я не заинтересован в его смерти. А вот в жизни очень даже. Поэтому позабочусь о безопасности нашего иномирца. Твоя жизнь, кстати, тоже напрямую зависит от меня, точнее, от его желания сотрудничать.

– Откуда на небе люди? Они возрожденные души? – рискнула поинтересоваться я.

Страх страхом, но отказаться от искушения проникнуть под покров тайны невозможно.

Крис закатился жутковатым смехом. Отсмеявшись, скривился, словно хлебнул морса, и с презрением ответил:

– Нет. Они просто там живут. Очень далеко от Януса. Вообще в другом мире. Похожем на ваш. Можешь думать, что всех нас создал один творец, но расселил под разными небесами.

– Я…

– Предполагала это? Хотя трусила признать, да? Думала, он ведет себя, как обычный человек, куда меньше готовый к жизни среди вас, чем ты сама. И ты пришла к выводу, что все его могущество и власть – миф. Признавайся.