Текст книги "Дом для Пенси (СИ)"

Автор книги: Анна Лерой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

4-16

Пенси раскачивается на стуле и рассматривает потолок. В большом союзном доме тишина и спокойствие. За окном туман и серый день последних дней зимы. Фалетанотис и вовсе дремлет, положив голову на стол. В комнате еще несколько охотников, но на их лицах такая же скука и сонливость. Если в самом начале их снедало беспокойство и взаимный интерес, то сейчас, спустя семь часов бестолкового сидения в одной комнате, все устали, и ни о чем другом, кроме как выйти отсюда, уже и не мечтают. И будь, что будет.

У старейшин совет: вопрос на повестке дня интересует каждого, кто хоть краем уха слышал о руинниках. В комнате собрали то ли свидетелей, то ли обвиняемых. Впрочем, они уже по десять раз рассказали то, что могли рассказать. Разве что о Тонноре она не упоминала, так никто и не спрашивал. Пенси демонстративно зевает и сильнее отталкивается от пола. Стул замирает на двух ножках, еще немного – и она может завалиться на спину. Хотя нет, не может. Спящий Фалетанотис молниеносно протягивает руку и толкает спинку стула вперед. Ножки клацают об пол, Пенси шумно прыгает на стуле. Взгляды присутствующих тут же скрещиваются на ней. Они скорее понимающие, чем укоризненные. Всем скучно.

Но вот слышно, как где-то в конце коридора открывается тяжелая дверь. Шум ног и разговоры, кажется, заполоняют всё, как будто в высохшую пройму реки снова стекает бурлящим потоком вода, оживляющая всё вокруг. Пенси приоткрывает дверь из их комнаты ожидания и выглядывает в коридор. Выходить им запретили, но она и не выходит. Эта мысль посещает не ее одну: спустя несколько секунд почти все охотники толпятся у приоткрытой двери.

Пенси краем глаза видно, как выходят старейшины. На вид они в хорошем настроении, переговариваются дружественно и с энтузиазмом. Следом за ними спешат помощники, нагруженные кипами бумаг. С каждым мгновением в коридорах становится всё люднее и шумнее.

– Что они решили? – Пенси пытается поймать служащего, который пробегает мимо.

– О, это просто жуть! – парнишка округляет глаза и присвистывает.

– Отличный ответ, – фыркают за спиной у Пенси другие охотники.

Их держат в неведении еще немало времени. Стоять у двери надоедает. Фалетанотис по-прежнему спит. Пенси возвращается к стулу, с которым, как ей кажется, она уже сроднилась. Предки, прошел почти месяц с момент той ужасной лавины, и почти два месяца она не видела свою дочь. Видерс удалось передать через Ланар, но на этом посещения членов семьи закончились. Союз отделил их от всех остальных для детального разбора произошедшего. По крайней мере, так ей объяснили.

Но что тут можно разбирать? Халиса-то видела не она одна, и ее поцелуй с ним из памяти людей никуда не исчез. Хотя стоит отдать должное, охотники долго отпирались и даже, как ей передали, называли произошедшее прощальными объятиями. Пенси всего лишь один раз намекает, что без Халиса она бы долго всех размораживала. На этом вопросы заканчиваются.

Из столицы даже приезжает гильдия книжников. А потом ее и Фалетанотиса перевозят в другое место, более удаленное от города. Пенси видит через окошко незнакомый Черный лес и большой союзный дом: новый, недавно построенный, судя по свежему запаху лака и светлому, еще не затоптанному дереву на полу. С того дня постепенно собираются старейшины, книжники и еще какие-то люди. Они же начинают что-то решать. Вот и решили, наконец.

Фалетанотис неожиданно поднимает голову и встает. Пенси понимает это как сигнал. И действительно: к ним заглядывает один из служащих и только их двоих зовет за собой. Пенси пытается взглядом спросить Фалетанотиса, что он чует своими дейд, но тот молчит и вид имеет, она бы сказала, испуганный.

В комнате, куда их отводят, есть, на что посмотреть. От такого кабинета она и сама бы не отказалась. Широкая комната, мягкие кресла, теплое дерево стен и полок на оттенок темнее – никаких излишеств – только уютная рабочая обстановка. Все поверхности заполнены бумагами: их хватает на полках, на столах, а кое-что даже упало на пол.

– Вот и они, – первым она видит пана Дария и кратко кивает ему вместо приветствия. А вот вид его собеседника заставляет Пенси сделать шаг назад и упереться спиной в замершего на месте Фалетанотиса. Она узнает его даже в человеческой одежде. Сандалии ведь были не главной особенностью того карена, и длинную юбку он, конечно же, снял. Но вот цепочки на дейд позвякивают, стоит ему пошевелиться в кресле. Пенси сглатывает вязкую слюну – ей всё еще страшно.

– В целости и сохранности. Да иначе и быть не могло, пан Лейдалис.

– Я вижу, – он встает с места каким-то плавным, откровенно нечеловеческим движением. Так, будто специально подчеркивает свое происхождение. «Лей-да-лис, что-то там приносит или несет», – Пенси пытается вспомнить то, что когда-то рассказывала ей Ланалейтис. Кажется, этот слог есть в полном имени Кейры, а другой – в имени самой руинницы.

– Земной порядок несущий, – карен проговаривает вслед ее мыслям. Пенси прикрывает глаза: когда она перестанет удивляться тому, что ее размышления не такая уж и тайна?

– Пенси, – представляется она. Пан Дарий таращит от удивления глаза, но молчит.

– Фалетанотис. Ау этеле, Лейдалис. Даран хе ди ранатавилеритана? Даран мирата вишаде? – Фалетанотис вдруг отмирает, и по голосу слышно, как сильно он волнуется.

– Даран не. Айх. Тавилери са, Фалетанотис, – отвечая, он улыбается. Пенси присоединяется к пану Дарию и также таращит глаза, потому что улыбка полностью меняет этого ужасного карена. Он не выглядит безобидно, нет, но нечто невидимое перестает давить на окружающих его людей. Ничего сходного с той жутью, что она видела в коридорах под городом в Ледяном краю.

– Я сожалею, – Лейдалис обращается к ней. Пенси закусывает губу от накатившейся печали. Но кроме смерти ребят были более жуткие вещи, не говоря уже о поступках Тоннора. И она произносит дрожащим голосом:

– Я тоже сожалею.

– Пан Дарий, вы выполнили свое… обещание.

– Пан Лейдалис, союз искренне хочет наладить добрососедские отношения, – старейшина сжимает кулаки. – Мы не меньше вашего не хотим ходить туда, куда ходить не стоит, и умирать за это. И уж тем более мы не хотим никакой войны.

– Никакой войны, – шепчет Пенси. Стоящий за ее спиной Фалетанотис мягко гладит ее по плечу.

– Считаю, что детей стоит отпустить, – карен качает головой в сторону их пары. – Ваши… книжники полезны в составлении… договоров. Пригласите их. Сегодня я останусь в этом доме.

– Союз искренне ценит такое содействие, пан Лейдалис, – с едва ощутимым облегчением проговаривает старейшина и поворачивается уже к ним: – Пани Острая, пан Фалетанотис, Тави проводит вас.

Фалетанотис выходит неожиданно радостным, и Пенси долго приходится выспрашивать у него, по поводу чего такое воодушевление. Оказывается, его крайне беспокоил вопрос: а не собирается ли этот карен разрушить его дружбу и надежды, действительно ли он поддержит союз.

– И что он ответил? – подпрыгивает от ожидания Пенси.

– Сказал, что все мои вопросы – глупость. Пожелал «идти в мире». Неточный перевод. На человеческом я бы сказал: «Не выдумывай и живи, как живется». Потому что если «идти в мире», то никакие проблемы тебя не тронут.

– Хорошее пожелание, – смеется Пенси и тоже заражается настроением Фалетанотиса. – А знаешь, что еще лучше? – она выдерживает паузу, хотя прекрасно знает, что друг уже догадался о ее мыслях: – Нас наконец-то отпускают домой. А я так соскучилась по Кейре и по моему родному, чудесному дому!

Эпилог

Дни бегут вперед с неуловимой скоростью. Кейра впервые показывает свой характер и выбирается на улицу, явив всему миру уже заметные рожки. Конечно же, кто-то из детей говорит обидные слова, которые дочь даже не желает повторять ей. Пенси посмеивается, перебирая воспоминания: первая драка и подбитый дочкой глаз, и содранные колени и локти, первые восклицания соседей про невоспитанную девочку, первые уроки самообороны… Оказывается, ее дочка еще та маленькая упрямица. Вторая драка заканчивается в ее пользу. Но к тому времени на рожки Кейры уже никто не обращает внимания. Оно оказывается приковано к Фалетанотису. Тамарийские сплетницы вовсю судачат, что удача Удачливую подвела. Мол, мужика из Черных лесов привезла, да только рогатый он оказался. Рогатый мужик посмеивается и продолжает ходить рядом с ней по рынку. Но, кажется, все всерьез решили, что именно Фалетанотис – отец Кейры. Пенси ничего не говорит, только загадочно улыбается и ждет другого, но тоже рогатого, который дал ей обещание.

Последний месяц весны выдается таким жарким, что Пенси уже и не знает, насколько укоротить юбку, чтобы и приличия не нарушить, и от жары спастись. Но то на улице. У себя во дворе она вообще предпочитает носить длинные сорочки без низа и легкие тапочки из мягкого южного дерева. Когда гости дергают в колокольчик, приходится натягивать штаны из легкой ткани. Но в этот раз она выбегает во двор, даже не подумав об одежде – только об оружии. Потому что они не ждут гостей, а в саду ходит кто-то неизвестный.

И только подбегая к засаженному старыми яблонями углу, она чувствует, кто именно посетил ее. Халис оборачивается сразу же, стоит ей выйти из-за дерева. На первый взгляд выглядит он очень странно. Впервые она видит его без традиционной одежды и в обуви: рубаха, штаны и ботинки похожи на самые обычные, но всё же отличаются то ли кроем, то ли материалом.

– Ну как? – он улыбается и поворачивается вокруг своей оси. Длинные волосы, собранные в низкий хвост, взвиваются в воздух.

– На человека всё равно не похож. Но интересно, – Пенси осматривает его и даже немного ощупывает. – Это же работа каренов?

– Да, осваиваем вашу манеру одеваться. После подписания этого самого договора теперь можно даже в городах показываться. Из наших это мало кому интересно. Но ваши книжники уже покоя не дают, пропадают в лесах: собирают историю этих земель до прихода человека.

– Охотники выиграли больше, чем вы? – Пенси интересуется не просто так. Ведь и правда, чем может заинтересовать каренов союз?

– Как сама знаешь, карены – это не только такие древние и могущественные существа, как я, – важно тычет в себя пальцем Халис. – Союз нашел еще нескольких потерявшихся детей. Почти все они захотели посмотреть, как мы живем и что из себя представляем. Это тоже своего рода наше будущее. Это будущее твоей дочери.

– Нашей, так уж и быть, – фыркает Пенси. – Я не сказала тебе спасибо. За то, что спас там, в горах.

– Вы, люди, иногда придаете слишком большое значение словам.

– Люди? – удивляется Пенси.

– Еще и какие, – Халис усмехается, но улыбка сменяется волнением: – Как девочка? Не болеет?

– Видерс хорошо помогает. Дейд не растут. Но Фалетанотис говорит, что они еще долго не будут меняться.

– На ранних стадиях он подскажет лучше, чем я, – качает головой карен. – Даже с видерсом и всеобщей поддержкой она будет очень долго входить в силу.

– Тебе неприятно, что она другая? Что я другая? – задает волнующий ее вопрос Пенси. Ей помнится, как Ланалейтис переживала, потеряв дейд. Как она говорила, что без дейд она немного слепая, наполовину глухая, что ее не всегда видно другим. А какая она в глазах Халиса?

– Тавилери са, Пенси, – он наклоняется и касается лбом ее плеча. – Мне было бы проще, если бы ты слышала меня так же, как это делаю я. Но это мой выбор, и я буду стараться больше говорить словами то, о чем думаю. Наоборот, я чувствую стыд, что в ответственный и опасный момент я ни о чем не знал, что не был рядом. Но я хотел бы этого. Если я так скажу, ты поймешь меня?

– Да, конечно, – Пенси шепчет ему и осторожно проводит пальцами по напряженной спине. Как бы ни бахвалился Халис, как бы ни улыбался, но она видит, что не всё так замечательно, как он говорит. Чуть потускнели яркие пятна на коже, чуть виднее стали морщинки у глаз, а кончик обломанного дейд еще больше раскрошился. Наверное, неоткуда ему было брать подпитку.

– Тебе нужен видерс, – серьезно говорит она.

– Всем нам нужен видерс, ар ха пенаселаре, – он щекотно дышит ей в шею, пытаясь отвлечь, а когда понимает, что ничего не выходит, отстраняется: – Я слишком много сомы потратил и еще не сбалансировал внутренний запас. Мне просто нужно немного времени. А еще я хочу проверить сведения. Передали, что в Карастафере вывели новый вид видерса – собирает сому не просто из округи. Листья нового растения особенным образом пропускают солнечный свет и наращивают прослойку сомы внутри себя. Насыщенность меньше, но это уже прорыв! Впервые за долгие столетия у нас есть, куда стремиться. Умники Карастафера всегда славились своей выдумкой, а теперь к ним перебрались еще книжники из Ханэ…

– Если есть видерс, то никто не будет умирать?

– Да, никто не будет умирать, а дети не будут болеть, – в его глазах надежда. – Поэтому пойдешь со мной?

– Пойду, но не сейчас. В другой раз.

– В другой раз обязательно?

– Обещаю, – улыбается ему Пенси и просит: – Подожди немного, мне нужно кое-что тебе отдать.

Она возвращается очень быстро, просто схватив одну из выставленных Кейрой на столе фигурок. Ту, которая показалась ближайшей. Идея подарить Халису одну из фигурок, принесенных с перевала, правильная. В этом даже сомневаться не нужно. Ей невыносимо видеть его уставшим и потухшим. А видерс… Это важное, но не самое главное в жизни.

– Вот, – протягивает она. – Я хочу, чтобы ты взял. Мне не нравится, что ты выглядишь так, будто сейчас ляжешь под яблоней и уснешь навсегда.

Он берет фигурку обеими руками и долго рассматривает изящно прорезанные линии. Пенси давно поняла, что это изображения каренов, они все отличаются. Наверное, мастеру просто было скучно вырезать одно и то же.

– Ты выбрала видалу наобум?

– А это называется как-то по-особому? – удивляется она. А Халис вдруг начинает громко смеяться. Пенси ждет, не понимая, что происходит. Но вот карен успокаивается, а затем дает совет:

– Скажи своему другу, пусть хоть что-то расскажет тебе о нашей истории и обычаях.

– Я сделала что-то не так?

– О, нет. Мне очень нравится твой подарок. Это Натис – Заботливая. Но теперь мне определенно стоит поторопиться в Карастафер, там отвоевать немалый кусок видерса и принести тебе Нолис – Поддерживающего. И прости, такой шанс я не упущу.

– Да что ты, не нужно, – торопится сказать Пенси. Она уже догадывается, что вступила на тонкий лед каких-то незнакомых ей традиций. Даже не то чтоб ступила, а конкретно вляпалась. И выбраться, когда Халис так довольно улыбается, будет сложно.

– Я вернусь очень быстро, – многообещающе говорит он, а затем склоняется к ее лицу. Это поцелуй хорош, настолько, что она сама тянется за вторым или за третьим, когда Халис пытается сбежать. Вот еще! Она-то его никуда не отпускала. И только когда из окна выглядывает Кейра и зовет ее, Пенси отскакивает от Халиса и прижимает ладонь к покрасневшим щекам.

– Очень-очень быстро, – дает ей зарок Халис и исчезает меж деревьев.

Пенси сладко выдыхает, но потом, встрепенувшись, бежит в дом. Ей нужно выяснить одну мелочь. Друг полулежит в кресле, медленно пьет из маленькой кружечки полюбившийся ему горький напиток из южных земель и поглядывает в книгу.

– Фалетанотис! Что значит подарить другому карену фигурку, то есть эту… видалу Натис?

– Ты сделала что? – кружечка звенит о блюдце, темная жидкость плещется через край и оставляет капли на штанах. Фалетанотис качает головой, отставляет всё в сторону и садится ровнее – он готов слушать.

– Я просто выбрала ту, которая стояла ближе всего. Ну извини, что не посоветовалась с тобой! Кто же знал?

Пенси меряет шагами гостиную, поглядывая на задумчивого и что-то бормочущего себе под нос друга. Когда терпение заканчивается, она просто подходит к нему вплотную и внимательно прислушивается, какую он там проблему решает у себя в голове?

– Предложение поступило не в той последовательности… но с другой стороны, есть общий ребенок. И дом. Предложение с той стороны, где есть дом. Почему бы и нет, – бормотание заканчивается, Фалетанотис поднимает на нее глаза. – Всё нормально, если он не принесет тебе Нолис.

– Сказал, принесет, – сообщает ему эту крошечную деталь Пенси. – Я влипла, да?

– Скорее он влип, – Фалетанотис трет глаза и криво улыбается. – Но да, ты предложила ему жить в паре. Так что начинай шить, вышивать или вязать. Я как-то не в курсе, что там у вас на свадьбы надевают?

– Ага… – садится в соседнее кресло Пенси.

Так они и сидят: Фалетанотис, зажав в ладонях крошечное блюдечко с еще более крошечной чашкой, и Пенси, уставившись в противоположную стену. Пока в гостиную не прибегает Кейра с какой-то из фигурок с руке.

– Мам, мам, смотри какой забавный вот этот! Он с огнем. Правда, крутой?

Кейра вкладывает ей в ладонь фигурку. Несмотря на округлость фигурок, видно, что изображен мужчина: прорисованы линии длинных, слегка волнистых дейд, фасон продолговатой рубахи, спадающей с плеча, волосы, опускающиеся ниже лопаток, и широкая улыбка. Вокруг фигурки действительно вырезано пламя.

Пенси со стоном падает обратно в кресло. Фалетанотис громогласно смеется, а отсмеявшись, утирает слезы и просит Кейру принести остальные фигурки. Она забирается к Фалетанотису на колени, и тот начинает рассказ:

– У каждой видалы есть свое имя. Это не просто фигурки, а изображения очень могучих каренов.

– Как ты?

– Я не такой могучий, но можешь считать и так. Но каждый из них могуч в чем-то одном, поэтому их называют Одногласными. Так что давай я тебе назову всех по именам. Это, например, Халис – Пылающий…