Текст книги "Красная книга магических животных (СИ)"
Автор книги: Анна Лерой
Соавторы: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Я постаралась сосредоточиться и хорошенько осмотреться. Звезд не было видно, да и не знала я, как по звездам ориентироваться в чужом мире. А еще звуки были, не тишина. И вот я услышала это: по болоту кто-то шел. Я вздрогнула, присмотрелась… Ого, кто-то размером с хорошего бегемота, идет вроде в другую сторону, но мало ли! Может учуять меня и сожрать!
Пусть оно будет травоядным, взмолилась я, пусть оно будет травоядным. Сова ехидно захохотала.
– Я сейчас тебе этой лентой, – пригрозила я тихо и потрясла кулаком, – оба клюва завяжу и бошки одну к другой примотаю. Хочешь?
– Угу. У-у-угу!
Но совой, если честно, заниматься мне было некогда. Ей хорошо, она на ветке и вообще у нее крылья, а у меня лапки и клювом щелкать нельзя. Съедят.
Стоп.
Съедят.
Я даже остановилась. Мысль, которая пришла мне в голову, была из разряда «могущественный враг», то есть такая же невероятная, но что если…
Я ведь тоже исчезла из своего кабинета? Совсем как Эдвард.
Может, кто-то и видел, как я туда зашла. Я же не смотрела по сторонам. А может, кто-то – да та же Вианна – побежал за мной, чтобы высказать кучу претензий. Вианна их всегда находила, например, ворвалась она по привычке следом за мной, а тут меня нет?
И что получается?
Я быстро покрутила головой и медленно пригнулась к поверхности, чтобы не торчать как столб. Просто для того, чтобы никто не съел… еще раз. Перебежками я добралась до безопасного, как мне показалось, местечка, прислонилась спиной к дереву и вяло как-то подумала, что сейчас безопасности для меня нет нигде. Может, уже какая-то зверюга обрадовалась, что закуска сама пришла и сопротивления не оказывает, и точит на меня зубы.
Я бы потерла лицо, но делать это грязными руками не хотелось.
Что мы знаем об этой птичке? Она – эндемик Павистрии, Дезмонд очень хотел ее получить, что еще? В последний день перед отъездом из Павистрии ее приволок какой-то местный житель. Ну, обычная вроде история, я такое даже у Даррелла читала. Местные жители денег хотят. Вот только было ведь что-то еще? Но память моя сопротивлялась и данные выдавать не спешила.
Ладно, пока обойдусь. Для начала, напомнила я себе, мне надо найти такое место, где я безопасно пересижу ночь. Если это, конечно, ночь, а не перманентное состояние того мира, в котором я находилась. Мои глаза уже привыкли к темноте достаточно, чтобы я начала различать что-то вокруг себя. Деревья очень печальные, такие, лысоватые, невысокие, чахленькие даже какие-то. Светлячков просто колоссальное количество, это сперва я видела только крупных, а вон их сколько – все усеяно, даже перепачканная юбка моя. Из кустов кто-то пялится. Надеюсь, не хищник. Метрах в двух сидит на камне лягушка и что-то жрет.
Жрет. Точно! Да-да, я же остановилась как раз на том, что меня съели.
Что я помню? Птичка раззявила пасть и меня поглотила бездна. Я исчезла из своего кабинета так же, как исчез бедняга Эдвард. Логично? Ну как сказать. Ни в одном мире, наверное, не возможно, чтобы внутри такой ерунды с перьями скрывался еще один мир. Заклинание пространственного расширения или как его там, как ни крути, можно выдумывать, но законы физики действуют везде одинаково.
Законы природы, кстати, тоже, об этом мне забывать нельзя. Главный из них такой: все, что может быть съедено, должно быть съедено, пока не сбежало. И поэтому я обрадованно схватила какую-то палку, взмахнула ей, порадовавшись, что это все-таки палка была, а не змея, и решительно пошла по тропинке.
Одно название, а не тропинка, скорее какая-то звериная тропа. К водопою, наверное. Но идти можно и юбка за ветки хоть и цеплялась, но не так, чтобы совсем ни туда, ни сюда. Палка тоже оружие ненадежное, но лучше, чем ничего. И при случае можно ей обороняться. Нужда в ней есть и немалая, сначала перекусят ее, а затем и мной перекусят. В общем, все мои мысли так и сводились к тому, что я к утру – если оно вообще здесь бывает – стану чьим-то ранним завтраком.
Я услышала плеск воды. Первой мыслью было моментально свалить с тропинки, пока тот, кто пьет, не решил еще и покушать… о черт! Меня даже передернуло. Чем дальше, тем больше это было похоже на игру в выживание. Голодные игры, до финала доходит тот, кто сидит на вершине пищевой цепочки. Я обхватила себя трясущимися руками. Нельзя постоянно об этом думать, иначе я свихнусь раньше, чем меня тут сожрут…
О черт!
Речушка показалась впереди, неширокая, темно-синяя, мерцающая… я подошла ближе, потому что на берегу вроде бы никого не увидела, зато вода так и играла, и переливалась. Высокие достаточно берега – слезть можно и без труда, но полметра будет, а другой берег даже повыше. Перебраться… вот тут вопрос. Да и надо ли? По реке, наверное, на нерест, шла рыба, и именно ее спинки давали такой сверкающий эффект.
О, еда, можно запас сделать...
О черт! Вика, ты сытая! Я даже по голове себе постучала.
Но я-то сытая, а вот тот, кто сейчас, может быть, за мной наблюдает, скорее всего, нет. Опять мысли завертелись вокруг гастрономических интересов всяких хищных тварей. И на этом я решила, что раз кулинарные идеи меня не покидают, то лучше будет не спорить с ними, а примириться.
Опираясь на палку и проклиная платье, я спустилась вниз. Рыба шла сплошным потоком, но была не особенно крупная, я прикинула и решила, что с ног она меня не собьет. Глубина реки оставалась загадкой, но у меня была палка. Можно тыкать в поисках дна, а в поисках дна можно ходить бесконечно.
Теперь меня и на философию пробило. Следовало ожидать: сначала бал, потом принцы, потом выступление, потом ужин в компании местной королевской семьи, потом покушение, потом вот это. Что «это» – я больше не гадала, и так голова опухла уже. А может, я сошла с ума? Какая досада.
Вода в речке оказалась приятной. Рыбки обтекали мои ноги, изредка путаясь в юбке. Я тыкала палкой – ну, метр, может быть, метр двадцать, надо было длиннее палку искать, но где. И пока я могла идти довольно уверенно. Вот уже половина реки пройдена, а я в воде примерно по грудь. На этом самом месте меня порадовала новая мысль: что самое опасное в лесу?
Не хищники и не голод. А обезвоживание и переохлаждение. И если пить я не особо хотела, да и воды было кругом завались, то есть залейся, то переохлаждение я себе уже заработала. Платье мокрое и назад уже ничего не откатишь. Да, пока вроде тепло, но кто знает, что будет дальше? Сейчас продует ветерком – и все, прощай, легкие!
Вот правду говорят, меньше думаешь – лучше живешь. Поэтому вместо того, чтобы мучить и без того перегруженный мозг, я принялась напевать знакомую песенку.
– Пора-пора-порадуемся на своем веку…
Нога провалилась куда-то, но я удержалась, спасибо палке.
– Тому, что нас не съели…
Берег был уже близко. Зачем я вообще сюда пошла?
– В собственном соку…
На берег я все-таки вышла, тяжко, шатко, чуть ли не проползая последние шаги. Теперь вот стояла на отбитой твердой земле, и с меня стекал водопад. Тут разве что платье снимать и выжимать его, а еще наверх как-то лезть. Я перешла на другой мотив и закрепила свои достижения:
– Она прошла как каравелла через рыбий косяк, толкаясь палкой в вечных поисках дна!..
А что, поэзия!
А залезть наверх мне все-таки было как-то надо, ну или опять идти распугивать рыбу. Тут высота была как раз вроде бы в мой рост, задача не непосильная, но юбка… Я прислонила палку к откосу, попыталась как-то отодрать ткань, потом вспомнила, что на мне надет комбинезон, а уже потом все, что сверху! Ура! Да простит меня природа, что я брошу тут эту ткань, надеюсь, она разложится достаточно быстро…
У меня даже настроение подскочило на пару десятков градусов. Или в чем оно там измеряется. Как мало человеку надо для счастья! Всего-то получить возможность забраться повыше. Ха-ха, опять философия. Ой, Вика, остановись, или в тебе еще королевское вино бродит?..
Мне нужно было ухватиться и подтянуться. Сказать это было легко, сделать посложнее. Физическая форма у меня была не то чтобы аховая, но на такие выкрутасы я оказалась не способна. Не с первого раза. И, к счастью, я вовремя вспомнила, что сначала надо палку закинуть, а потом забираться самой.
Петь пришлось перестать. Нужны были силы. И вообще меня накрыл какой-то пофигизм: заберусь – не заберусь… хотя нет, палка уже там, хочется или нет, а лезть надо… поэтому я скребла ногами, как толстый кот, цеплялась руками и пыталась затянуть свою тушку на откос. А это сложно, однако! Надо бы заняться физподготовкой, если мне, конечно, ее не устроят сейчас местные ночные хищники.
И словно в подтверждение моим мыслям кто-то из темноты захохотал, как киношный злодей – «абсолютная власть», то есть «кушать подано», и так как я все же не очень хотела стать частью чьего-то меню, то вмиг выработала достаточно адреналина, чтобы оказаться наконец наверху.
Первым делом я подобрала палку, потому что будь готов к труду и обороне, а потом выпрямилась и оглянулась.
Кажется… кажется, я явно поторопилась сюда попасть.
Глава двадцать девятая
В полумраке мерцали алыми искрами глаза. Их было много, вот реально много! Тени затейливо скрывали от меня силуэты жутких тварей, которые на меня таращились. Одно было ясно – прыгни я сейчас назад к воде, и могу руки-ноги переломать, спускаться все же стоило аккуратно. Останусь – сожрут. Вон как гипнотизируют! Что же делать? Что же?..
Защищаться!
Палка в руке, руки не дрожат, осторожно обойти эту стаю красноглазых ужасов. Без сопротивления я явно не собиралась сдаваться. Хорошо бы это все было на свежую голову, а еще лучше – не попадать в такую передрягу никогда. И к тому же мокрая одежда мешала движению.
И тут красные огоньки все как по сигналу опустились ниже и потускнели. Неужели сейчас прыгнут?!
– Ме-е-е-е… – раздалось тихонькое и вполне обнадеживающее. Видимо, хищники уже кого-то поймали. Жалко, конечно, этого «ме-е-е», но помочь я ему не могла. Себе бы помочь.
– Ме-е-е! – заголосило со всех сторон. Красные глаза в темноте замигали, тени мелькали – звери двигались. Звук меканья повторялся, вызывая у меня подозрение, что не все то хищное, что ночью красноглазое. Я прищурилась, всматриваясь вперед: постепенно в полумраке получилось увидеть силуэты более четко, потом к меканью добавился металлический перезвон, как будто у кого-то болтался где огромный жестяной колокольчик, и наконец я различила еще и чавканье. И я позволила себе вздохнуть с облегчением. А уже когда конкретно увидела двенадцать рогов на большущей голове, то и вовсе расслабилась. Многороги, несмотря на то, что едят почти круглосуточно и даже во сне, мясо не употребляют, даже то, которое случайно попалось им на зуб.
Но на всякий случай подбиралась я к стаду осторожно, могут испугаться и понестись куда глаза глядят. Переломают еще ноги-шеи!
Самым первым мекающим существом на моем пути оказался мелкий рогастик, совсем малыш. Он был активнее своих полусонных родичей и все пытался жевать меня за грязный и мокрый рукав, а потом и вовсе от меня не отлипал. Возможно, он голоден? Но такие мелкие – а рожки у этого были бархатные и мягкие – едят траву очень мало, скорее пьют молоко и воду. В заповеднике были многороги и селились они как раз возле водоемов. Чтобы мелкие рогастики могли пить, пока их мама жует. А здесь до воды было немало.
– Погоди, сейчас все будет, – обнадежила я рогастика.
Спускаться к воде не пришлось, я просто нашла длинную ветку, подцепила брошенное платье, намотала на палку ткань и опустила в воду. Так получилось напоить рогастика.
– Так, откуда же вы такие? – я осторожно погладила большущего многорога по спине. То, что здесь были именно эти животные, увеличивало шансы, что я все-таки не в другом мире, а пока в мире заповедника. Куда бы меня ни занесло, это было не настолько далеко. Просто местность незнакомая, может, и вовсе не Андора.
Я скользнула руками по плотной шкуре животного и нащупала на шее у него обрывок веревки и подобие колокольчика – загнутый кусок металла и какой-то камешек или гайку на проволоке. Явный намек, что здесь где-то есть хозяин этих животных или тот, кто за ними присматривает. Самок многорогов можно было доить, пусть и не так, как коров, все же дикие животные. А еще они периодически сбрасывали частями рога. В заповеднике их собирали на сувениры.
Где-то должны быть люди! Это очень обнадеживало. Не факт, что люди бросятся ко мне с распростертыми объятиями, но это лучше, чем ничего. Но как их найти? По темноте уж точно никто никуда ходить не будет.
Ветра почти не было, но я подмерзала, все-таки купание в одежде до добра не доводит. Сытый рогатый малыш тыкался мне в ноги, а потом к нему прибились еще несколько мелких многорогов, их тоже пришлось поить, но они в ответ делились своим теплом. В полумраке я собрала какие-то ветки, прислонила их к дереву и села. Натруженные ноги благодарно загудели. Все-таки я нуждалась в отдыхе. А когда мелкие рогатики с плюшевой шерсткой расположились вокруг меня, то и совсем хорошо стало. Безопаснее не стало, но, по крайней мере, если и появится что-то хищное, что меня сожрать может, то многороги первыми всполошатся.
Мне снилось что-то странное: какие-то локации, постоянный бег, неприятное чувство, что я опаздываю, а потом и вовсе Дезмонд с жутким лицом, которое плавила та самая черная кислота, которой меня пытались угостить. И свет бил в лицо…
Я поморщилась, кое-как вынырнула из сна, но свет никуда не исчез. Пришлось даже рукой закрываться! Солнце, что ли?.. Но из-под козырька ладони было видно, что полумрак никуда не делся, а яркий свет, будто прожектор, слепил. Возникло ощущение, что я сижу в пещере, а сбоку через дыру проникают яркие лучи солнца.
Свет вдруг стал менее ярким, так что у меня появилась возможность проморгаться, встать и осмотреться. В голове гудело, непонятно даже, спала ли я или только кошмарами давилась. От неудобной позы ныло в пояснице и ноги не хотели нормально выпрямляться. Да, все-таки не двадцать два мне и даже не двадцать пять. Тогда еще можно было отоспаться на земле, весь день таскаться по городу, а потом еще ночью на звезды смотреть до утра. Весь мир по колено. А теперь-то у меня под ногами по колено лужи. Но хоть не болото.
В свете многороги казались даже ухоженными и чаще трясли головами. У многих был колокольчик, явно домашние животные! Монотонное звяканье немного оживляло откровенно тусклую и странную округу. Я решила, что это лес, но он не походил ни на что. Там, где паслись многороги, была плоская равнина с разнокалиберными деревьями, листья которых были больше похожи на иголки. Вдали же пространство равнины будто бы заворачивалось вверх, но это не напоминало горы, в мареве я не видела высоты или края. А еще вокруг хватало странных элементов – холмы, которые больше всего напоминали мне остовы кораблей, какие-то остатки зданий. Все это прекрасно было видно над невысокими деревьями. В тусклом небе медленно ползла стая крупных птиц. Слишком крупных! И когда они, заложив очередной маневр, вдруг распахнули длинные клювы и заорали, перепугались многороги, я и другая живность в округе.
Птеродактили!
Крылья, длинные когтистые лапы, узкий хищный клюв. Сразу же в голове пронеслись кадры из «Парка Юрского периода». Там такие птички людей хватали и вполне удачно уносили. Противно крича, птички теперь проносились совсем низко, так что самцы многорогов стали трясти этими самыми рогами и вставать на дыбы. А детеныши жались к взрослым… И не прижаться и мне? А то утащат еще!
Я юркнула ближе к сбившемуся стаду, пытаясь не попасть под копыто и не засветиться перед птеродактилями. Туши многорогов толкались, дрожали, меканье стало почти что оглушающим. Но тут все звуки перекрыл жуткий звон, как будто били в огромный колокол. Птеродактили всполошенно завертелись в небе, звук их нервировал и отпугивал. А вот многороги все еще всхрапывали, но уже более спокойно себя вели. Может, и неспроста на них как раз колокольчики? Чтобы привыкали к такому звуку? Вот только я не многорог, у меня чуть мозг из ушей не вылился.
– ...А ну проваливайте, не для вас здесь все!.. Разорители!
Как только гул в голове закончился, я услышала слова. Голос был мужской, немолодой, чуть надтреснутый бас, несмотря на ругательства, тон был достаточно миролюбивым. И птеродактилей же звук не убил и не покалечил, только отпугнул. Слова были понятными, но не земными, значит, говоривший был из Андоры! Иначе зачем ему именно на этом языке общаться? Так, может, меня не так далеко и занесло?
Я осторожно выглянула из-за крупа многорога. Сначала показалась макушка неизвестного – блестящая лысина в обрамлении белых кудряшек и лопоухие уши. Появилась в поле зрения рука в краге, утерла лысину и взгромоздила на голову раздавленную шляпу – когда-то она, может, и была пристойная, но с тех пор, видимо, много что произошло. Далее я увидела спину в лопнувшем по шву пиджаке без рукавов, широченные штаны явно с чужого плеча… окей, не плеча, ладно, и огромный шарф на шее.
Оборванец, это все, что мне в голову пришло в первые секунды. И правда, в таком виде по городу уж точно не ходить. Разве что на не особо чистых работах работать – чтобы не жалко одежды было. На плече у незнакомца болталась огромная сумка, в которую он совочком принялся что-то собирать с земли. Что можно найти на земле, где ходят травоядные животные, было и так понятно. Но для чего? Для удобрения? Или все гораздо хуже и в Андоре есть места, где вот таким экологическим топливом пользуются?
Увы, больше рассматривать мне было нечего. А прятаться тоже причин не находилось. Так что я выглянула из-за многорога и, прокашлявшись, сказала:
– Эм-м, добрый день…
Мужчина повел себя крайне странно: он взвизгнул, отшатнулся, поскользнулся и рухнул задом на землю. Судя по влажному звуку, кроме земли там было что-то еще, более мягкое и вонючее. Но его это не беспокоило, он вытаращился на меня, как на призрак. Неужели так странно, что в этой местности еще какой-то человек может быть?
– Вы не ушиблись? – уточнила я, потому что пришибленным он точно выглядел. Не старый, но явно пожилой. Круглые глаза, рыжая борода со следами кривой стрижки. Чуть обвисшая кожа, как след того, что некогда мужчина был еще круглее, чем сейчас.
– Мне так жаль, – вдруг произнес мужчина. И шарф на его шее вдруг развернулся, надулся парусом, открыл глаза и зашевелил лапками. То ли геккон, то ли лемур, но оно цокнуло зубом и издало колокольный звон.
– Чего жаль? – не поняла я и шагнула вперед к незнакомцу. И осеклась.
Солнца не было. Вот совсем. То, что я приняла за солнце, сверкало среди веток. В большой клетке со шторками, подвешенной на ветку дерева, сидела настоящая жар-птица! Правда, напоминала она смесь совы и фламинго, и самый яркий свет вырывался из ее нутра, когда она открывала клюв, но это были сущие пустяки. Солнца ведь не было!
– Что здесь вообще происходит?! – я уперла кулаки в бока и нависла над мужчиной. Тот неуклюже улыбнулся и в который раз протер лысину.
– Вы, главное, не нервничайте, – пробормотал он, окончательно вводя меня в состояние паники.
Глава тридцатая
– А я и не нервничаю, – рявкнула я в ответ и тут же губу прикусила. Так, Вика, дыши… Это всего лишь зверь. Ну, жар-птица-обломинго, ну подумаешь. Чего ты только не видела! И мужчина в общем-то обычный, растерянный, безобидный, и он птеродактилей отогнал. Значит, все наладится.
– И это замечательно, – мягко ответил незнакомец, если бы у меня был любящий дедушка, он бы говорил именно так.
– Это ваши звери? – в голове у меня роилось столько вопросов, что выбрать что-то одно было сложно. Зато на глаза попались многороги, и один мелкий рогастик снова попытался меня жевать. Поэтому первый вопрос был о зверях.
– Можно и так сказать, – вздохнул мужчина и попытался погладить мелкого многорога, но тот, смешно подкидывая колени, увернулся и ускакал в сторону. Мужчина с какой-то обидой пошевелил пальцами, вздохнул, но потом, уже более приободренный, кивнул мне в сторону жар-птицы: – Вы посидите рядом, там безопаснее, а я пока делом займусь.
И он достал из кармана скребок и стал быстро-быстро, даже профессионально вычесывать лишнюю шерсть из многорогов. Клубы шерсти он запихивал в мешочек, туда же отправились и сброшенные рога. Потом он споро пощупал вымя у самок, посмотрел на морды мелких многорогов и обошел стадо по кругу, заставляя животных ходить. О, наверное, это для того, чтобы определить, не хромает ли кто!
Заняло это не так и много времени, судя по моему браслету – час с копейками. Но его я просидела так спокойно и незаметно, что пора диву даваться. Виной тому усталость. А еще гораздо спокойнее, когда рядом есть люди.
– Пойдемте, милочка, здесь оставаться небезопасно, – немного фамильярно, но как-то по-доброму обратился ко мне мужчина. Возмущаться было бы странно, пусть хоть кем назовет, лишь бы понимать, где я и что делать дальше.
Мужчина тем временем собрал все инструменты, подхватил жар-птицу, накрывая ее чуть сильнее, так, чтобы глаза нам не слепило, а путь освещало.
– А как же?.. – я покосилась на оставшееся позади стадо многорогов.
– Им рамфоринхи не грозят, разве что молодняку. Но взрослые чуют опасность. А рамфоринхов пугает звон. Так что даже если и утащат кого, то это редко бывает. Стадо не чувствует страх.
– А звон?.. – я попыталась рассмотреть странную зверушку, спрятавшуюся у мужчины в воротнике.
– Эфейская громогласка, – тут же выдал мне ответ мой собеседник и едва-едва коснулся пальцем шкурки животного. Я заметила блеснувшую полосу, а потом зверь снова слился с поверхностью, будто пропал. – Безобидное и беззащитное животное, но живет в Эфейском бассейне, очень густо населенном всевозможной живностью. Предпочитает прятаться между скал и пролезать в естественные тоннели и трещины породы. Но когда подходит время размножаться, выползает на открытое пространство. А звук замечательно отпугивает прилетевших полакомиться мягкими громогласками крыланок.
– Это рептилия, ведь да? – и, дождавшись удивленного взгляда и кивка, я уже с большим восторгом поинтересовалась: – Я знаю, что змеи привыкают к людям и даже могут распознавать хозяев. Но издавать звук по требованию? Разве это возможно?
– Эффи уже немолодая громогласка, – улыбнулся мужчина, продемонстрировав круглые щечки и ямочки на них. К животному у него явно были самые теплые чувства. – Я вам потом покажу, сколько черточек у нее на хвосте. Но она переняла опыт у другой громогласки…
– Покажете, конечно, – согласилась я, а потом все-таки смогла из себя выдавить приветствие, хотя так-то не особо любила первой представляться. – Я Виктория, спасибо, что выручили.
– Вы и сами замечательно справлялись, если бы я не пришел, то вы бы нашлись достаточно быстро, – улыбнулся мужчина. – Разве что появление рамфоринхов было сложно предусмотреть.
– Да, таких я у себя в заповеднике не видела, только на картинках, – фыркнула я, уж больно эти рамфоринхи напоминали динозавров.
– В заповеднике? – мой собеседник даже споткнулся и посмотрел в мою сторону. – Вы из заповедника? В Андоре?
– А, да… – растерянно ответила я и тут же поняла, что услышала: – Постойте, вы знаете, где мы находимся? Мы в том же мире, что и Андора? Я переместилась, но совершенно не разбираюсь, что произошло. И как произошло! У меня там проект, и расследование, и...
– Мне очень жаль, милочка, вы такая молоденькая… И ничего не поделать, – вдруг повторил мужчина, сочувствующе покачал головой и положил мне руку на плечо. У меня в голове как будто бомба взорвалась, я от души возмутилась:
– Что не так, объясните? Чего жаль? Мне нравится моя работа, пусть она и нелегкая, мне нужно обратно, понимаете? Вы представляете, что будет, если в огромном заповеднике пропадает управляющий?!
– Да, представляю, – очень-очень грустно произнес мужчина и вместо того, чтобы что-то объяснить, потянул меня за руку, предлагая залезть на ближайшее дерево. На мое «зачем» только головой качнул: – Залезайте, это стоит увидеть. Иначе мне будет сложно объяснить.
Я взяла себя в руки, все-таки глупо было бросаться на человека, от которого зависела пока моя жизнь, и неуклюже влезла на дерево. Хорошо, что лезть было невысоко, а то если я подобным и занималась, то в далеком детстве. Ветки оказались плотными и толстыми, хотя деревья откровенно были мелковаты и можно было подумать, что это молодняк и он сломается под моим весом. Но нет, я спокойно залезла на три ветки вверх, и когда вылезла немного над деревьями, то завертела головой и недовольно протянула:
– И что я там должна увидеть?
Я почти решила спуститься вниз, как оттуда – снизу – вверх поднялся столб света, как будто заработал огромный прожектор. Еще значка Бэтмена в желтом круге не хватало. Я на автомате проследила вверх взглядом и замерла. Высоко-высоко не было никакого неба, больше всего это напоминало стены пещеры – неоднородное темное пространство. Луч прочертил линию к горизонту, во всей красе демонстрируя мне, что пространство ограничено. Неужели и правда пещера? Огромная, невероятная, но пещера, где растут кое-как приспособившиеся растения, была вода и жили животные. Вот только откуда животные-то? Еще и такие разные. Должен же быть выход отсюда. Ладно, я телепортом попала, но животные…
Слезала я уже с другим настроением. Ну и что, что пещера, вот правда. Все равно где-то мы находимся. Не в центре же планеты!
– Знаете что, я совершенно не вижу причины опускать руки! – заявила я, спрыгивая на землю с последней ветки. В ноге неприятно хрустнуло, как будто обвиняя меня, что я так неосторожно с родными конечностями. – Мы где-то под землей, да?
– Нет, я уверен в этом, – мотнул головой мужчина. Честно говоря, мне этот фарс уже надоел, я держалась из последних сил и только оттого, что не хотелось портить отношения с единственным пока встреченным на пути человеком.
– С чего вдруг? – скептически улыбнулась я.
– Потому что вы попали сюда из заповедника, – вздохнул мужчина. Я только руками развела. Мне достался еще один вздох. – Вы говорили, что мне не понять, как это – пропасть с рабочего места. Но дело в том, что я прекрасно понимаю.
Он откинул полу своей оборванной безрукавки, и я еще долгие секунды не могла понять, что вижу, а это был испачканный логотип заповедника. Я тут же дорисовала оборванные рукава и ахнула. Шевельнулась мысль, что я почти что уверена, кого вижу перед собой, но это было как-то совсем невероятно.
– Это не пещера, моя дорогая коллега, – грустно улыбнулся тот самый пропавший управляющий, лорд Эдвард. – Мы с вами внутри Левиафана. Он засасывает все, что попадет ему на глаза, и копит в себе.
Постойте, постойте! Внутри чего? Внутри кого? Но чем дальше мы шли, тем больше у меня челюсть отвисала до земли. Левиафан или что оно такое – огромная штука, зверь, животное. Если Эдвард не сошел с ума, то все то, что я видела, огромная долина и все в ней находится внутри большущего существа. Я уже не допускала, что это фактически невозможно, мне хватило того, что драконы могут иметь человеческую ипостась и бегать голыми. Я смирилась с жар-птицами и другими странными существами, так что почему не быть супер-пупер огромной животине. Особенно если она где-то плавает себе… в океане или космосе. Но дело было еще в другом.
– Знаете, я вам верю, но я бы заметила такую громадину у себя в кабинете! – и руки в бока уперла, мол, докажите, что я не права.
– Вы же из другого мира, да? – это был даже не вопрос, видимо, Эдвард был в курсе квот в заповеднике. – Значит, переносились уже из мира в мир. Что скажете о пространстве? Как возможно его пронзить? Телепортация не вырывает клочья из ткани мира, не разрушает его структуру, не изменяет его, максимум это понижение температуры на месте телепортации. Магия скручивает ваше тело в тоненькую нить и протягивает в узенькое ушко иглы-портала. Благодаря этому вы не окажетесь в дереве или в камне по другую сторону портала. Ваш размер относителен и определяется только программой, магическим указанием, сколько взять и сколько доставить. В какой-то момент вы становитесь для случайного наблюдателя всего лишь лучом, волной… – он посмотрел на меня так пристально, что мне стало даже неудобно. – Я видел множество удивительных вещей. Природу некоторых мне до сих пор сложно постичь. Но советую вам как ваш предшественник – не бойтесь делать допущения, иногда даже самые странные и дикие оказываются правильными.
– То есть Левиафан, огромное существо, совершенно не то, чем кажется? – пробормотала я. – Или мы – совершенно не такие, как кажемся?..
– Правильные выводы, один из них верен, – кивнул Эдвард. – А может, неверны все и мы с вами застряли в очень странном сне…
– Ой, хватит! – я даже за голову схватилась. – Скажите уже прямо, что вы знаете!
– Иногда самое огромное существо – это всего лишь юркая мелкая противная кричащая… – он не закончил предложение, я и так поняла, что он имел в виду, и простонала:
– Да не может быть?! – и, не дожидаясь ироничного «может», продолжила чуть ли не волосы на себе рвать. – Но она же мелкая! А я по сравнению с этой птичкой громадная! Как это вообще возможно? Вы хотите сказать, мы уменьшаемся? Или внутри птицы свернуто особым образом пространство?
– Увы, неизвестно, мне рассказали, что после смерти птицу разрывает на такие мелкие кусочки, что вообще не ясно, что это было. Но живут они долго и причиняют много проблем местным жителям. Иногда пропадали даже целые деревни. Или корабли.
– Рассказали? – удивилась я. – Здесь еще есть люди?
– Да, пойдем, обопритесь на мою руку, – предложил мне локоть Эдвард, – я понимаю, что слишком много на вас навалилось, так что прошу вас принять мою помощь.
Я не стала отказываться, вцепилась в него как в самое ценное и теперь шла и оглядывалась. Потому что крайне тяжело было поверить, что мы внутри кого-то! А где желудочный сок? А вдруг сверху упадет птичкина еда? Или она мелкой упадет? А за счет чего птица вообще живет?
– Живет она явно не за счет того, что съела, за счет самого процесса – возможно, – поделился своими размышлениями Эдвард. – Здесь нет света, хотя даже растения умудряются выживать. Здесь не холодно, и животные могут плодиться. Здесь даже вода есть. Но я бы не рекомендовал трогать все, что лежит или висит на ветках. Внутри Левиафана есть такие редкие виды, которых почти не осталось снаружи… А вот мы и пришли!
– Что? – не поняла я, но тут увидела, что это не деревья так плотно сошлись, а забор из черных стволов. Эдвард что-то сделал с ними и открыл проход, достаточно широкий, чтобы прошли двое плечом к плечу. И я оказалась в деревне, иначе и назвать – старой, заброшенной и даже жуткой, если бы не бегающие туда-сюда по центру забавные лохматые собаки. И чуть поотдаль в местное небо вился сизый дым как знак, что здесь еще кто-то живет.
