Текст книги "Двойник (СИ)"
Автор книги: Анна Куртукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Теперь, когда его барьер пал, нет смысла таить всё это внутри. Нет смысла, а потому он так жаждет вновь увидеть Шарлотту, безвольно повиснуть в её нежных, материнских объятиях и рассказать… Рассказать обо всём том, что каждый день резало его тонкую душу, что превратило его в настоящего монстра, в холоднокровного убийцу.
Рассказать и отдаться забвению.
Рассказать и проститься с каждым из горьких воспоминаний.
Рассказать и стать, наконец, свободным от оков страшного прошлого.
***
Мадам де ла Форс этот вечер проводит в небольшой и уютной гостиной, погруженная в свои мысли. Её желтоватые глаза в который раз скользят по одной и той же странице, в надежде хоть немного отвлечься на чтение, но ничего не выходит, смысл не может достучаться до её отсутствующего сознания. Оно сейчас не здесь, а где-то рядом с Эриком, которого ей пришлось таки покинуть пару дней назад с неимоверным трудом.
Ей бесконечно хочется, чтобы он решился на этот непростой шаг, чтобы переступил через себя и вернулся к единственно родным людям. Она знает – это несбыточная мечта. Оно и понятно… Чарльз не потерпит врага в собственном доме.
– Мадам, – робко обращается к ней Морис, неслышно вошедший в комнату, и она оборачивается на него, – к Вам пришел подозрительный месье, что прикажете?
– Боже… – выдыхает женщина, быстро поднимаясь с кресла, – веди его сюда скорее!
Дворецкий сию секунду удаляется из гостиной, быстро поправив прическу, Шарлотта устремляется за ним. Сердце бьется все скорее от осознания того, что Эрик решился на это, что он рискнул придти сюда.
Она замирает на пороге особняка, наблюдая за тем, как Морис учтиво следует за Эриком к парадному входу. Потерянный в далеком прошлом сын возвращается, наконец, в родной дом.
– Мама, – мягко обращается он к ней, останавливаясь напротив, и Морис бросает пораженный взгляд на мадам, – я не смог оставаться там, понимая, что ты не знаешь моей истории. То, что я прочел… Я должен поступить с тобой так же, должен рассказать всю правду.
– Мой мальчик, – выдыхает женщина и тянется к Эрику, чтобы заключить его в крепкие объятия, – я так счастлива, что ты здесь, это кажется таким правильным.
– Я правда не знаю, почему я пришел, – шепчет Эрик, – я чувствую, что должен дать волю себе, освободиться от прошлого… Вряд ли мне поможет в этом кто-то, кроме тебя.
Она быстро кивает ему с нежной улыбкой и тянет за собою внутрь. Он чуть заторможено следует за ней, попутно оглядывая умопомрачительный интерьер особняка, который на самом деле принадлежит и ему.
– Присаживайся, пожалуйста, – трепетно обращается Шарлотта к сыну и подталкивает его к столу, – сейчас нам принесут что-нибудь к чаю.
– Спасибо, – его солнечные глаза слезятся в прорезях маски, и он едва слышно всхлипывает, – мне никогда еще не оказывали таких теплых приемов…
– Эрик, милый, – женщина бережно берет его за руку, – здесь тебе всегда рады и…я очень хочу выслушать тебя, узнать о тебе как можно больше.
– Это будет нелегко, – дрожащим голосом уточняет он, сжимая её пальцы.
Он быстро переводит дыхание и начинает свой страшный рассказ. В первые же минуты его повествования Шарлотта задыхается слезами – его судьба оказалась даже страшнее, чем она могла себе представить. Она думает ненароком – то, что пережил Эрик, гораздо хуже самой смерти.
Он уже при жизни прошел настоящий ад.
Он рассказывает ей обо всем: о каждом полученном шраме, о каждом сражении за жизнь, о каждом убийстве, совершенном им. Он рассказывает ей, и она не осуждает, а только понимающе кивает головой, содрогаясь от рыданий. Призрак почти не плачет, напротив, чувствует невероятное облегчение, и вновь вскрытые раны молниеносно зарастают.
Лишь когда речь заходит о годах в Опере, о маленькой балерине Кристине Даае, о его нежном покровительстве – он дает волю слезам. Мама крепко обнимает его за плечи, бережно прижимая к себе, и стремится разделить с ним всю ту боль, что он чувствовал, когда Кристина жестоко его отталкивала, когда говорила о том, как сильно его боится и ненавидит, когда отвергала его трепетную, чистую любовь.
Лишь заговорив о сегодняшних днях, Эрик успокаивается и, наконец, судорожно выдыхает. Его невольная исповедь походит к концу, и сына с матерью замирают в объятиях друг друга, боясь нарушить эту уютную тишину единения.
***
Весть о необычном госте стремительно разлетается по особняку. Вскоре слухи доносятся и до Кристины, находящейся все это время в их с Чарли спальне и трепетно готовящейся к свадьбе.
Прислуга помогает ей примерить белоснежное платье невероятной красоты. Девушка никогда ещё не видела ничего подобного – оно так изящно сидит по ней, что у Кристины не хватает слов. Впервые она видит себя в таком свете – настоящая принцесса.
Вошедшие в спальню служанки тихонько обсуждают странного незнакомца, к которому вдруг затребовали столь же высокое уважение, как и к другим представителям семьи де ла Форсов. От слуха Кристины не ускользают их небрежные слова о том, как он, должно быть, уродлив, раз вынужден скрываться под маской.
– Вы глубоко ошибаетесь, леди, – Кристина резко обращается к ним, – он замечательный человек, просто прекрасный. Вы же не имеете права вести таких разговоров о брате Вашего господина.
Они бросают на Кристину косые, странные взгляды и ехидно ухмыляются. Девушка искренне не понимает в чем дело, а потому старается не обращать на них внимание, пока до ее слуха не доносятся едва уловимые слова одной их них:
– Надеюсь, что страстность в постели у них семейное…
Её сердце пропускает удар. Верить в услышанное откровенно не хочется, но само отношение прислуги к ней в этом доме толкает на мысли о том, что горничная не лжет… В доме Рауля ни одна служанка не относилась к Кристине так высокомерно, так презренно, как в этом.
Она в оцепенении отступает от зеркала, отрешенно мотая головой, – это всё ложь, этого не может быть, это неправда! Прислуга глухо смеется где-то в углу – Кристина бросается прочь из комнаты, попутно скидывая со своей белокурой головы пышную фату.
– Где Чарльз? – спрашивает она хрипло у Мориса, смиренно замершего у дверей их спальни.
– Кажется, господин де ла Форс недавно выходил в сад, – растерянно отвечает дворецкий.
Атмосфера, царящая в доме последние дни, поражает пожилого слугу. На своем веку он повидал многое, но что бы такое происходило в дворянской семье – уму непостижимо.
То и дело спотыкаясь и падая в длинной юбке платья, вмиг ставшего ненавистным, Кристина непоколебимо движется к выходу из особняка. Она решает срезать путь и сворачивает в самую маленькую из гостиных особняка, чтобы выйти прямиком к аллее.
Едва она отворяет дверь в ту комнату, как сталкивается с взволнованным, золотым взглядом такого родного ей человека.
– Боже мой, – выдыхает Шарлотта, быстро поднимаясь из-за стола и шагая к Кристине, – что с тобой, милая?
Девушка выглядит по-настоящему нелепо и жалко – по её щекам сползают черные дорожки слез вперемешку с тушью, прическа вся сбилась, а взгляд покрасневших глаз столь несчастен, что у Шарлотты щемит сердце.
– Он мне изменяет, – рассеянно шепчет Кристина, стирая пальцами растекшийся макияж, – изменяет… – говорит она громче и срывается на рыдания, закрывая рот и нос руками, обессиленно падая на пол, до боли зажмуривая небесно-голубые глаза.
Герцогиня подхватывает Кристину под руки и помогает ей сесть в широкое кресло и отдышаться.
Пока мама помогает девушке придти в себя и успокоиться, Эрик быстрой, незаметной тенью ускользает из комнаты.
Он намерен найти этого мерзавца.
Найти и вытрясти из него всю душу.
Когда Кристина, наконец, перестает плакать, мадам оглядывает гостиную – Эрика в ней уже нет. Они бросают друг на друга взволнованный взгляд и одновременно срываются в сад, следуя на гневные возгласы.
У фонтана они застают ужасную картину:
– Как ты смеешь поступать так?! – Эрик шипит на брата, опасно удерживая его за шею прямо у бурлящей воды.
Одно мгновенье – чистая, прозрачная жидкость обретает алый оттенок крови Чарли, быстро сочащейся из разбитого носа. Девушка громко вскрикивает, а Эрик машинально выпускает из хватки задыхающегося брата.
Мадам быстро шагает к Эрику, чтобы тотчас заключить в его нежные объятия, внушить ему спокойствие.
– Я предупреждал его, – сквозь слезы раскаивается мужчина, пряча лицо в темных волосах мамы.
– Предупреждал?.. – едва слышно вопрошает Кристина, в неверии глядя на Чарли, громко откашливающегося водой, смешанной с кровью.
– Он снова это сделал, Кристина, – дрожащим голосом отвечает Эрик, вырываясь из рук матери, – снова!
Он падает на колени рядом с братом и хватает его с силой за шею, заставляя того снова жадно хватать ртом воздух, биться в этой мертвой хватке.
– Ты просто омерзительное животное! – выкрикивает Эрик и с размаху бьет его под дых, не позволяя сделать и вдоха.
Отвернувшись от перепуганного Чарли, он тяжело выдыхает, старательно борясь с подступающими рыданиями.
– Я ухожу, – едва слышно говорит Эрик и подкошено поднимается на ноги, не силясь даже взглянуть на окружающих, – простите меня…
Ссутулившись, он большими шагами покидает палисадник, чувствуя тяжесть и такую неправильную вину в груди – стоило ему появится на пороге собственного родного дома, как он сразу же напал на родного брата.
Брата, считай, по сути, близнеца, который так разительно отличается от него.
Даже не в плане внешности, а, прежде всего, души.
Эрик не может понять, как этот мерзавец, жадно захвативший такой подарок судьбы как Кристина, смел ей изменять?!
Как он посмел изменить ей повторно?!
Зачем тогда признаваться в любви и просить руки и сердца, если ты все так же спишь с другими, наплевав на все законы чести, морали и, главное, любви?!
Эрика душат рыдания, и он на мгновение останавливается, чтобы вытереть едкие слезы с краев маски.
– Кристина, милая, почему именно так? – беззвучно шепчет он, – Почему ты изначально выбрала его, почему именно я должен доставить тебе боль, раскрыв глаза на его измену, на эту жуткую правду? – он рвано выдыхает, – Я бы ведь отдал все, что бы ты была счастлива… С кем угодно, только не с ним. Только не с моим братом, – Эрик выплевывает последнее слово и рычит от злости, вновь ускоряя шаг.
Он думает, что опять все испортил.
Если бы…
Если бы только не руки Кристины, в это мгновение обхватившие его широкую, сильную спину.
Если бы не его разорванное сердце, в этот момент пропустившее удар.
========== Глава тринадцатая ==========
Он чувствует её горячее, частое дыхание на своей шее и невольно тянется своими разбитыми пальцами к её нежным, прохладным рукам. Его омытые кровью ладони бессознательно накрывают её тонкие, дрожащие запястья. Она рядом. Рядом с ним, а не с Чарльзом в такой тяжелый момент.
Кровь шумит в ушах Кристины, её голова кружится, пока она с трепетом прижимается к бесконечно преданному ей мужчине, к её вечному покровителю. Он никогда не поступил бы так, как Чарльз. Он никогда не предал бы её чувств. Он никогда не дал бы клятвы, за которую не смог бы постоять.
Когда пальцы их покрытых мурашками рук сплетаются, они не сомневаются – это правильно. Может только сейчас, пока сердце Кристины заполнено отчаянной ненавистью к Чарли, пока Эрик слишком опустошен, чтобы оттолкнуть её, такую желанную, от себя, этот момент существует лишь для них двоих.
Они оба знают – сегодня она его не отпустит, сегодня он от неё не уйдет. Только потому что он по-прежнему видит перед собой потерянную девочку из балетной труппы, слезы которой причиняют невыносимую боль, потому что ей так важно чувствовать, что Ангел рядом, что он не покинет её… ни за что не покинет.
И когда она шепчет такое важное «останься», Эрик ни секунды не колеблется прежде, чем сдержанно кивнуть.
Слишком долго длятся эти сладкие объятия. Слишком долго, чем позволительно старым друзьям. Он осторожно разворачивается в её удивительно сильных руках и тотчас сталкивается с любимыми, раскрасневшимися от слез глазами. Легкие болезненно сжимаются от той горечи, что читается в её светлом взгляде. Он готов поклясться, что слышит её внутренний, срывающийся крик.
До хрипоты.
До потери голоса.
До тишины.
Она же может думать лишь о том, во сколько крат глаза Эрика красивее – в них словно затаилось тепло смоляного янтаря, мягко поблескивающего на дневном свету; в них нет ни холода, ни отчужденности, ни насмешки, а лишь через край бьющая нежность и любовь.
Руки Кристины по-прежнему крепко удерживают мужчину на месте. Даже горькие слёзы сходят на нет, когда она чуть приподнимается на носочках, стремясь хоть немного сравняться с ним ростом. Едва заметные губы Эрика чуть приоткрываются в изумлении, когда девушка машинально приближается к нему, прикрывая в забвении глаза.
– Вот как, да, – раздается небрежная усмешка с порога особняка, и девушка тут же отстраняется от Эрика.
Её вдруг охватывает страшная ярость, когда она вновь видит ухмылку на синеющем лице Чарльза. Она срывается с места, оставляя Эрика стоять в растерянности у парадного входа в дом.
Быстро взбежав по небольшой лестнице, она замирает напротив герцога, тяжело выдыхая, усмиряя свой пыл, – на них смотрит слишком много глаз… слишком много, чтобы позволить себе сорваться на жениха при всех.
Она хватает его за руку и чересчур резко, непоколебимо тянет к одной из ближайших гостевых комнат. Взгляд стремительно застилает пелена слез: слез обиды, горечи и ярости.
Толкнув его в спальню, она резко захлопывает за собой дверь и двигается в сторону Чарльза. Он отступает назад, вытягивая перед собой руки, будто защищаясь.
– Ты просто мерзавец! – выкрикивает Кристина, замирая перед ним. – Я верила тебе, а ты предал меня!
– Дорогая, – мягко обращается к невесте герцог, надеясь на её милость, – все мы допускаем ошибки, но они ведь учат, верно?
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – сквозь слезы шипит Кристина. – Ошибку допустил Эрик, стремясь любыми путями завоевать мою ласку, но то, что сделал ты… Это просто непростительно, Чарльз!
– Ну, брось! – восклицает мужчина, решаясь сделать к ней шаг, – Мы просто начнем сначала, любимая.
– Как ты смеешь говорить о каком-либо начале?! – кричит она, – Это начало разрушил ты, оно уже было! Другого не будет, как же ты не понимаешь! – она вцепляется пальцами в волосы и начинает расхаживать по комнате, – Для тебя я была лишь игрушкой, временным развлечением.
– Но я же сделал тебе предложение… – начинает Чарльз.
– Получить согласие на статус жениха и быть женихом две разные вещи, де ла Форс! – рычит Даае, – Ты изменял мне, в то время как я мечтала о нашей совместной жизни! Это предательство! – сверкает она глазами, – А такое не прощают!
– Тише, Кристина, – герцог протягивает к ней руки для успокаивающих объятий.
Она возмущенно взвизгивает, отталкивая его и отступая в угол. Её начинает трясти от ярости, и вдруг она тянется к своей левой руке, чтобы уверенно обхватить платиновый ободок.
– Я не желаю выходить замуж за лжеца и предателя, – уже намного тише, но тверже и холоднее заявляет Кристина, стаскивая с пальца сияющее кольцо Чарльза, – я не хочу слышать больше насмешки прислуги.
По лицу Кристины быстрыми ручейками скатываются слёзы, но она не думает отступиться от своих слов. Она поднимает на герцога глаза и разжимает ладонь, в которой находится помолвочное кольцо, позволяя тому со звоном удариться о мраморный пол.
Не проронив более не слова, Кристина отворачивается от растерянного, опустошенного мужчины к двери и уверенно покидает комнату, оставляя его наедине с муками его чересчур поздно проснувшейся совести.
Он уверен в одном – в этом доме ему сегодня не рады. Он чувствует себя откровенно лишним и невероятно виноватым. Осознание собственной никчемности толкает его к единственно верному решению – укрыться до тех пор, пока все не утихнет.
***
Мягкое касание заставляет Эрика очнуться от бешеного круговорота мыслей. Он растерянно оборачивается и видит перед собой Шарлотту, печально улыбающуюся ему одними уголками губ. Она, как и он, могут теперь лишь ждать. Ждать того, как кончится такой важный для них обоих разговор пары.
– Я не смогу жить здесь, – тихо говорит Эрик, отводя в сторону взгляд, – не потому, что я привык к одиночеству, не потому, что мне некомфортно… Он будто живая насмешка Бога надо мной. Он получает всё, чего я никогда не смогу иметь: семью, любовь и, конечно, красоту. Это невыносимо.
– Эрик, – грустно выдыхает женщина, бережно проводя пальцами по тонкой кайме его маски, – поверь, внутри него нет и капли того, что имеешь ты. Порой я не верю, что он и правда мой сын – это безразличие ко всему в мире, кроме себя…не понимаю откуда оно взялось. Для меня именно ты его идеальное отражение, милый.
Мужчина отрешенно качает головой, прикрывая глаза, чтобы сморгнуть не прошенные слезы. Она просто хочет его утешить. Это же мама… Его мама.
– Чарли! – восклицает Шарлотта, когда двери особняка с грохотом отворяются в сад.
Герцог, весь переполненный злостью, не обращает на них никакого внимания и только жестко толкает Эрика плечом, проходя мимо. Тот теряется, не успевая сказать и слова, как Чарльз уже запрыгивает на своего коня и дергает резко за поводья.
– Ты будь тут, – мягко обращается к Эрику Шарлотта, – я проверю, как там Кристина…
Он смиренно кивает и тяжело опускается на лавочку, расположившуюся так кстати. Ему отчаянно не хочется находиться в этом доме, не хочется привыкать к столь прекрасной жизни в кругу самых близких, самых родных ему людей. Он задумывается о том, как сильно он полюбил мать, как быстро он подпустил её к себе, как резко разрушил перед ней все свои барьеры, выстраиваемые десятилетиями, – словно они никогда не расставались с самого его рождения, словно между ними не было этой многолетней пропасти потери и потерянности.
Невольно Эрик задумывается и об отце. Каким он был? Принял бы он его сейчас? Есть ли в них двоих хоть какие-либо общие черты? Вероятнее всего, Франк не смирился бы с появлением второго сына и теперь, не признал бы его, не впустил бы в дом. Он привык быть ненавидимым, но понимание того, что это презрение источалось самим отцом – невыносимо. Сам Эрик никогда бы не поступил так с родным малышом, каким бы тот ни родился.
С родным малышом…
А ведь на его глазах теперь будут расти дети Кристины с его глазами, унаследованными от Чарльза. На его глазах будут проходить их шумные годовщины.
На его глазах состоится их свадьба…
Всё потому, что он уже не сможет отказаться от семьи.
Если бы только он был лишь сторонним наблюдателем…
Если бы…
***
Едва слышно Шарлотта движется к спальне, предназначенной для будущих супругов, где, по словам Мориса, заперлась Кристина. Замерев перед дверью, она тихо выдыхает, – ей откровенно не хочется лезть в душу разочарованной, разбитой девушки. Однако ей слишком важно знать – а как дальше?..
– Кристина, – мягко обращается она к Даае, тихонько постучав в её дверь, – открой, пожалуйста.
– Я не хочу о нем слышать, – доносится с другой стороны двери, и Шарлотте кажется, что девушка сидит прямо на полу, подпирая её спиной, – не надо, прошу…
– Милая, я только хочу помочь, – как можно ласковее говорит женщина, – выслушать тебя.
Вместо ответа звучит тихий щелчок замка, и дверь немного приотворяется. Женщина, чуть улыбнувшись, входит внутрь, – Кристина и впрямь оказывается на полу, вся сжавшаяся в комок и захлебывающаяся горькими слезами. От взгляда Шарлотты не укрывается и отсутствие помолвочного кольца на пальце девушки. Отчего-то её оно даже радует.
– Тише, – шепчет она, опускаясь к ней, – не плачь. Я с тобой, ну же.
– Я просто не могу поверить, – едва слышно лепечет она, мотая отрешенно головой, – не могу поверить, что он так поступил со мной.
– Мне так жаль, – печально говорит Шарлотта, обнимая Кристину, сотрясающуюся от рыданий, – я думала, он изменится с тобой, одумается, но всё тщетно.
– Так было всегда? – подавлено спрашивает девушка, утыкаясь мокрым носом в шею женщины.
– К сожалению, – отвечает мадам, тяжело выдыхая, – я так мечтала, что однажды он все-таки остепенится, создаст семью, а он… Чёртов эгоист.
– По крайней мере, Вам всё еще есть кем гордиться, – чуть улыбнувшись сквозь слезы говорит Даае, и женщина обнимает её крепче.
– Спасибо тебе, – мягко обращается к ней девушка, – спасибо, что вернула мне его – это самое важное.
– А где Эрик? – вдруг спрашивает Кристина, чуть отстраняясь. – Он ведь не ушел, да?..
– Он ни за что бы тебя не оставил, – тепло шепчет мадам.
Девушка согласно кивает с глуповатой улыбкой на лице.
Он бы не оставил – она знает это точно.
И осознание этого отчего-то разливается по её телу приятным теплом.
Он никогда ее не оставлял, никогда… и именно ему она пыталась найти замену в образе младшего де ла Форса. Разве это не жутко? Разве не жутко искать замену тому, кто был с тобой рядом все это время, и лишь теперь понимать, что этот «кто-то» остается и останется навсегда, а «замена» с жестоким разочарованием вогнала иголки в сердце?
В груди наступает секундная легкость, пропитанная нежностью по отношению к ее вечному покровителю, к ее Маэстро, к ее Ангелу, к ее Эрику…
– Эрик… – почти беззвучно срывается с мокрых, искусанных губ, – Я должна поговорить с ним, – уже тверже говорит Кристина и при помощи герцогини встает на гудящие от усталости и напряжения ноги.
Кажется, в это мгновение даже боль от измены без пяти минут мужа и возлюбленного отходит на второй план.
Эрик ее не оставил.
А она не оставит его.
Кристина выбегает из мгновенно ставшей маленькой комнаты и несется по коридору к лестнице, только чтобы быстрее оказаться в палисаднике, где сейчас находится единственно нужный человек.
Единственный человек.
А в груди разливается вперемешку с перчеными нотками горечи парадоксальное тепло и щемящая, колющая все тело солеными мурашками нежность.
Кажется, люди называют это Судьбой?
Кажется, они называют это любовью?
========== Глава четырнадцатая ==========
Нежный цветочный запах приятно щекочет нос девушке, стремительно бегущей по узкой каменной дорожке, пролегающей через кустарники колючего шиповника. Она даже не чувствует мелких, жгучих шипов царапающих её нежную кожу, – ей просто необходимо оказаться рядом с Ним.
Он слышит тихое шуршание листвы за спиной и заторможено оборачивается на звук. Меньше всего он ожидал увидеть там Кристину, такую опустошенную и опечаленную.
– Эрик, – тихо обращается она к нему, присаживаясь рядом на лавочку, и он поднимает на нее свои золотистые глаза, – я хочу извиниться перед тобой.
– Что? – не понимает он и чуть склоняет голову набок. – За что?
– Все это так подло, – шепчет девушка, грустно качая головой и прикрывая глаза, чтобы не видеть столь нежного взгляда мужчины в прорезях маски, – ты был рядом столько лет, а я… Боже, мне так стыдно.
– Дитя моё, – мелодично говорит он, улыбнувшись одними уголками губ, – Ангел Музыки не может держать на свою маленькую подопечную зла.
Она не может сдержать улыбки и странных слёз. У них невероятная история, переполненная массой событий – нежная дружба с незримым маэстро, редкие споры до самого утра, долгие и безумно интересные репетиции, первая встреча, введшая Кристину в глубокий шок, его бесконечная, сильная любовь…
– Прости, – едва слышно повторяет Кристина и накрывает его холодные, бледные пальцы своей ладонью, – я не успела как следует разобраться прежде, чем ответить ему согласием.
Когда их пальцы неосознанно сплетаются, Эрик не чувствует холода платинового кольца, а лишь тепло её бархатной кожи.
– Ты не должна оправдываться, – отвечает мягко он, отводя взгляд, – я вижу, как много он значит для тебя, этот выбор был осознанным.
– На самом деле, – отвечает девушка и переводит дыхание, – знаешь, я пошла за ним лишь потому, что увидела в нем отражение тебя. Эта тоска толкнула меня куда дальше, чем стоило.
Мужчина только качает головой. Его глупая девочка…
Она любит.
Любит этого слащавого дворянина и лишь ищет оправдания перед Эриком, чтобы не чувствовать столь сильной вины.
Она знает.
Знает, что причиняет Эрику невыносимую, отравляющую душу боль, что вынуждает его страдать и загибаться от страшной горечи.
Но она не понимает.
Не понимает и толики того, что бушует внутри Эрика, когда она глядит на него из-под пушистых светлых ресниц своими небесно-голубыми глазами, когда так нежно, счастливо улыбается, когда легонько касается его узкой ладони…
И этого не объяснить.
И кричать хочется.
– Мы можем прогуляться? – вдруг спрашивает Кристина, заставляя мужчину очнуться от глубоких размышлений.
– Вообще-то мне нужно поскорее домой, – тихо отвечает он, нехотя поднимаясь со скамейки.
– Что? Зачем? – растерянно спрашивает девушка. – Ты ведь обещал остаться…
– Мне нужно только покормить малыша, – мягко отвечает Эрик и чуть улыбается – ему приятно, что Кристина так отчаянно не желает его отпускать.
– А можно и мне поехать? – немного бодрится Кристина, шагая к мужчине.
Повисает пауза.
– Конечно, ты только переоденься, а я буду ждать у экипажа, – откликается Эрик, и девушка тут же срывается с места, спеша скорее в дом.
Он неосознанно засматривается на её изящную фигуру, до сих пор облаченную в свадебное платье. Ему хотелось бы видеть её вот такую прекрасную, идущую навстречу ему с симпатичным маленьким букетом из алых роз, хотелось бы с трепетом надеть на её палец аккуратное обручальное кольцо, хотелось бы поцеловать так нежно, как будто в первый и последний раз, а затем… Затем, когда они окажутся на пороге их небольшого особняка на окраине романтичного Парижа, открыть его дверь, держа её, свою нежную супругу, на руках, и бережно прижимать к своей груди, как величайшую драгоценность.
– Эрик! – его окликает её звонкий голос, и он нехотя отпускает эту сказочную, такую далекую, невозможную мечту.
Он легонько кивает ей и помогает забраться в фиакр. Путь им предстоит не короткий, но Эрику оттого только слаще.
***
Вдали виднеется такое родное здание Оперы, такой милый сердцу былой дом, где свершилось столь многое для Эрика, перевернувшее всю его жизнь, встревожившее его тёмную душу. Воспоминания слишком сладки, и он едва не отдается им вновь, как замечает из окна экипажа свой нынешний дом.
Он бросает нежный взгляд на Кристину – она тихонько дремлет на его плече, невольно крепко сжимая пальцами его тонкое запястье. После того ужаса, что ей пришлось пережить сегодня, конечно, следовало хорошенько поспать.
Незримо тая от тепла её тела, Эрик позволяет себе дотронуться кончиками пальцев до светлых, кучерявых волос – их запах, отдаленно напоминающий корицу, так и дурманит его сознание. Будить её, сущего Ангела, совсем не хочется, и потому он бережно подхватывает её на руки и аккуратно спускается с фиакра на тротуар, ведущий к дому. Она непроизвольно обвивает его шею руками и утыкается носом в худую, напряженную шею – дыхание Эрика перехватывает, и он прикрывает глаза, сдерживая стон.
Отчаянное желание коснуться губами её румяной щеки мгновенно улетучивается, когда девушка приоткрывает заспанные, чуть отекшие от пролитых слез глаза. Он так и замирает, удерживая её в своих объятиях и медленно багровея под маской.
– Ты задремала, – быстро поясняет он, наконец, отойдя от оцепенения и осторожно её выпуская из своих рук, – думал, может, тебе стоит поспать подольше…
– Я в порядке, – мягко отвечает Кристина и шагает к его двери, – мы идём?
Он утвердительно кивает и спешит отворить деревянную, неприметную дверь, ведущую в квартиру. Девушка поправляет выбившуюся прядь непослушных волос и неловко улыбается. Отчего-то она чувствует себя гораздо лучше, чем до этой продолжительной поездки в город.
Тихое мяуканье тотчас раздается под их ногами, и Эрик невольно расплывается в теплой улыбке, опускаясь на колени перед котенком.
– Бросили одного тебя, да? – мягко обращается он к животному, осторожно почесывая его за ушком.
– Откуда он у тебя? – неожиданно весело спрашивает Кристина и усаживается рядом с Эриком на ковре.
– С улицы, – печально отвечает Эрик, – видимо, жестокие люди не смогли пройти мимо этого беззащитного малыша.
Когда девушка склоняется к котенку, чтобы ласково его погладить по маленькой головке, из-под ее платья выпадает длинная цепочка с сияющим на ней до дрожи знакомым кольцом. Мужчина не верит своим глазам, и его дыхание предательски перехватывает. Он не может ошибаться – это действительно то самое кольцо, которое он надеялся видеть долгие и счастливые годы на своей любимой Кристине, кольцо, которое он с обжигающим трепетом выбирал лишь для неё.
– Ты его сохранила, – срывается шепот с его тонких губ, и он прикрывает глаза, делая судорожный вдох.
Она переводит растерянный взгляд на свою грудь и лишь теперь замечает, что цепочка выпала из-под тонкой ткани платья. То, как волнительно реагирует на него Эрик, не может укрыться от взгляда Кристины. Она аккуратно снимает с себя его и протягивает мужчине в открытой ладони.
– Я не решилась ни оставить его тебе, ни избавиться от него, – поясняет Кристина, чуть улыбаясь, – оно мне очень дорого… Всё то время, пока тебя не было рядом, оно напоминало мне о тех прекрасных моментах, что Ангел Музыки дарил маленькой Кристине.
Она замечает, как из-под острой каймы маски Эрика стекает одинокая слеза, как до крови он кусает губы, как меняется его взгляд со спокойного и нежного на затопленный болью и отчаянием… Это тот самый взгляд, который провожал из подземелья счастливые фигуры Кристины и Рауля, который хранил в себе боль целого мира.
– Эрик, – шепчет Кристина и бессознательно тянется к его вздрагивающим от беззвучных рыданий плечам, а он только мотает отрешенно головой, – прости… Я желала только сказать, как много тепла источает оно, как я счастлива, что оно осталось у меня.
– Для меня оно по-прежнему значит во сто крат больше, – севшим голосом отвечает Эрик, старательно стирая влагу, скопившуюся в уголках глаз.
Сердце Кристины срывается на бег, и она неуверенно пододвигается к нему, чтобы затем неловко обнять. Он не сопротивляется, его топит жгучая боль прямиком из прошлого, и позволяет ей мягко погладить себя по спине, словно все того же маленького, брошенного котенка.
– Я боюсь причинить тебе боль, Эрик, – шепчет она, укачивая Призрака в трепетных объятиях, – я боюсь вновь увидеть эту горечь и тоску, твои слезы, боюсь услышать однажды, что ты устал… Устал терпеть меня и мои по-прежнему глупые, детские выходки.
– Этого никогда не произойдет, – отвечает он, чуть успокаиваясь, – никогда.
– Спасибо, – добавляет она ласково, прижимаясь кончиком носа к его острому подбородку.
Они сидят так некоторое время, совсем не замечая того, как проходят мимо них часы, и на город надвигается темная, холодная ночь.
