Текст книги "Двойник (СИ)"

Автор книги: Анна Куртукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Хочу всем вам представить, господа, мою возлюбленную – Кристину, – чересчур сладко говорит Чарльз, проводя девушку под руку вглубь дома.

– Ох, как их много, – выдыхает она, замирая перед толпой слуг.

– Особняк большой, нужно больше рабочей силы, – усмехается герцог и вытягивает за локоть из толпы своего неизменного дворецкого, – Дорогая, это Морис. Если у тебя возникнут какие-то вопросы, проблемы… Не важно. По любому поводу можешь обращаться именно к нему.

Мужчина, облаченный в строгую одежду, краснеет, смущенно улыбаясь. Он так и не смог привыкнуть к благосклонности Чарльза за многие годы работы в этой семье.

– Прекрасно, – кивает девушка, – рада познакомиться с Вами, месье.

Она едва успевает договорить, как Чарли подталкивает её легонько вперед, не позволяя девушке толком осмотреться.

– Так, теперь я покажу тебе нашу спальню, – шепчет радостно он, останавливаясь у двупольной двери.

– Нашу? – растерянно переспрашивает Даае, поднимая глаза на герцога.

– Конечно, а как еще? – он смотрит на неё столь удивленно, что Кристина не находит, что ответить и только отрицательно качает головой.

Он удовлетворенно улыбается и пропускает девушку внутрь роскошной спальни. Она восторженно выдыхает. Ей казалось, что дом Рауля был слишком помпезным, но то, что она увидела теперь… Стены комнаты расписаны, должно быть, лучшими художниками Франции, тяжелые портьеры и балдахины выполнены из дорогого дамаста и прошиты блестящим атласом, а резная мебель столь изящна – даже самая маленькая деталь в ней выполнена идеально.

– Располагайся, – ласково шепчет ей на ухо Чарльз, – в шкафу мой скромный подарок для тебя, так что переодевайся и поскорее спускайся вниз, к столу.

– Так рано? – уточняет Кристина, прижимаясь к плечу мужчины.

– Мне не терпится познакомить тебя с мамой, – отвечает Чарли, тепло улыбаясь, – я уверен, что ты ей очень понравишься.

Быстро поцеловав Кристину в уголок губ, он спешно покидает комнату. Девушка остается одна в спальне Чарльза, и это кажется очень странным. Остается надеяться, что Мэг была права, и это действительно пойдет им только на пользу.

***

Когда Кристина спускается на ужин, за столом уже сидят Чарльз и его мать. Женщина выглядит прелестно и молодо, хоть Кристина и не может судить о её возрасте верно.

Она смущается столь высокого окружения.

– О, как же тебе идет это платье, – замечает дама подарок сына, мягко улыбаясь Кристине, – проходи сюда, дорогая, не стесняйся!

Девушка благодарно кивает и спешит занять место рядом с Чарли. Женщина сопровождает её взглядом с легкой улыбкой.

– Шарлотта де ла Форс, – представляется женщина, сдержанно кивая, – счастлива, наконец, познакомится с тобой, Кристина, после стольких разговоров.

– Я тоже очень рада, мадам, – отвечает радостно Кристина.

– Как тебе здесь у нас? – спрашивает Шарлотта, склоняя голову, – Чарли, поухаживай за дамами, разлей же вино!

Девушка бросает на Чарльза изумленный взгляд, а он лишь тихо усмехается и тянется за увесистой бутылью.

– У Вас очень красивый дом, – откликается Кристина, оглядывая с интересом обеденную, – здесь столько необычного: все эти росписи на стенах, скульптуры – невероятно!

– Поверь, здесь тебе будет очень уютно, – она улыбается девушке и тянется к наполненному наполовину бокалу, – я слышала, что ты переживала о слишком раннем переезде.

– Ох, не примите это на свой счет, – быстро поясняет Даае, но мадам её останавливает жестом:

– Не стоит. Я прекрасно понимаю твои сомнения, но, поверь, все здесь счастливы тебе, Кристина. Надеюсь, вскоре мы станем одной семьей.

– Дай Бог, – отвечает девушка, сжимая ладонь Чарльза под столом и ловя его счастливую улыбку.

Женщина с упоением глядит на сложившуюся в недавнем времени пару. Впервые за долгие годы, она оказалась довольна выбором сына: Кристина кажется идеальной. Единственное, что беспокоит Шарлотту – непостоянство Чарли, ни одна его новая девушка не задерживалась в их доме дольше, чем на неделю, так как каждая страшно ему надоедала.

В этот раз хочется обойтись без сюрпризов.

Время совсем позднее, и всем пора готовиться ко сну. Мадам первая поднимается из-за стола и спешно подходит к Кристине, протягивая к ней руки.

– Я действительно надеюсь, что у вас всё сложится, – с улыбкой обращается она к Кристине, заключая её в свои объятия.

– Благодарю, мадам, – отвечает девушка смущенно.

– Доброй ночи, дети мои, – прощается с парой женщина и покидает обеденную.

– Милая, ты пока поднимайся, укладывайся, – шепчет Чарли, обнимая Кристину за плечи, – я только поговорю с мамой и приду к тебе, хорошо?

Девушка понятливо кивает и отступает к двери. Ей и впрячь хочется побыть одной прежде, чем провести ночь в одной спальне с мужчиной. Это для неё впервой, и она очень взволнована.

Быстро поднявшись в комнату, она запирает за собой дверь и тяжело опускается на кровать. Целый день её не покидало ощущение, что она что-то забыла. Что-то очень важное и такое дорогое – рука непроизвольно тянется к шее, и она тут же осознает, чего ей так не хватало.

Кольцо… Как она только могла его оставить…

Остается лишь надеяться, что оно лишь забыто где-то у Мэг, а не утеряно ею с концами.

Но в глубине души Кристина понимает, что ей на самом деле не хватает даже не самого кольца. Ведь будь оно подарено тем же Раулем, его потея не имела бы для нее значения. Кристина понимает, чего ей на самом деле не хватает.

Не чего, а кого.

Того, о ком она сегодня так безутешно лила слезы на плече у верной Маргарет.

Того, кто так безутешно льет слезы о ней все эти годы…

========== Глава седьмая ==========

Тихий скрип открывающейся двери заставляет Кристину натянуть одеяло повыше. Ей хочется спрятаться, укрыться, убежать, только бы не оставаться этой ночью наедине с Чарли. Она ещё не готова.

Слишком рано.

Они торопятся.

Даже Рауль давал ей свободу выбора.

Едва слышные, осторожные шаги раздаются совсем близко. Она чувствует, как матрас прогибается под чужим весом, и прикрывает глаза, надеясь сойти за спящую, надеясь избежать лишних разговоров и действий.

Мягкое касание до плеча вызывает у девушки дрожь, и она покрывается мурашками. Такими противоестественными, такими неправильными мурашками.

Нежный поцелуй куда-то в область лопатки вынуждает её прогнуться в спине и тихо выдохнуть. Эти ощущения слишком непривычны. Она не понимает, что он делает с ней. Не понимает, почему её тело реагирует так.

– Ты ещё не спишь, милая? – тихо спрашивает Чарли своим сладким голосом и обнимает её за талию со спины.

– Не совсем, – глухо отвечает она, разворачиваясь в его объятиях и оказываясь с ним лицом к лицу.

По его лицу скользит насмешливая, надменная улыбка, и он медленно приближается к губам девушки. Его руки блуждают по спине Кристины слишком беспардонно, и она зажимается в его объятиях.

Ей не хочется заходить так далеко.

Это не должно быть так.

Это не должно быть.

Он нежно целует ее, бережно прижимая к себе, и Даае бессознательно начинает расслабляться, отвечая ему так же неторопливо и ласково.

Она не замечает того, как бережно Чарли укладывает её на спину и нависает сверху, продолжая дарить безобидные, легкие поцелуи. Не замечает, как его руки проскальзывают под её сорочку и принимаются ласкают податливое, стройное тело. Лишь жадный укус в чувствительную шею отрезвляет Кристину, и она вытягивает перед собой руки, отстраняя его.

– Зачем, Чарли? – шепчет она растерянно, когда он все-таки отстраняется, разочарованно выдыхая.

– Я схожу с ума, когда вижу тебя, – томно отвечает он, очерчивая пальцами её скулу, – я жажду ощущать тебя всю, Кристина.

Она хмурится, обдумывая его слова. Они не кажутся лживыми, напротив, они очень приятны. Улыбка трогает лицо Кристины, и она подбирается под его руку, прижимаясь к его груди.

– Пожалуйста, – тихо обращается она к нему, – давай не будем слишком спешить? Даже этот шаг был очень непростым.

– Я тебя понял, – кивает герцог и целует Кристину в щеку, – не переживай об этом.

– И, Чарли, – она подбирает правильные слова, – мне нужно будет завтра отлучиться к Мэг, ты не против?

– Конечно, милая, – отвечает он ласково, – ты вольна делать всё, что пожелаешь.

Она тепло улыбается ему и утыкается носом в широкую шею мужчины. Комфорт приходит сам собой. Крепкие объятия успокаивают, а слова, сказанные Чарльзом ранее, разливаются приятным теплом по телу.

***

Экипаж, украшенный гербом де ла Форсов, уже подъезжает к дому малышки Жири, когда Кристина замечает из окна вывеску кондитерской, которую она так любила в детстве.

– Прошу прощения, месье, – обращается она к извозчику, – не могли бы Вы оставить меня вот здесь? Я хотела бы зайти в магазин, а дальше я доберусь сама.

– Как Вам будет удобнее, мадемуазель, – приветливо отвечает мужчина, тотчас дергая за поводья и тормозя лошадей, – приятного дня!

– Спасибо Вам, месье! До завтра!

Она немного неловко выходит из кареты, подбирая за собой полы длинного платья.

О, как бы ей хотелось сейчас вернуться в театр, где эти неудобные платья уместны лишь на сцене…

Театр…

Все её мысли о тугом корсете и о прекрасных годах в Опере испаряются, как только её взгляд падает на витрину магазинчика, целиком уставленную различными вкусностями. Девушка спешит поскорее попасть внутрь, чтобы приобрести свои самые любимые лакомства.

Она устремляется к кондитеру, счастливо улыбаясь и протягивая ему пару франков. Глаза разбегаются от изобилия круассанов, пирогов и кексов, но она пришла сюда за нечто особенным.

– Мне, пожалуйста, пять булочек с корицей! – восклицает девушка, потирая в предвкушении руки.

– Прошу, мадемуазель! – мужчина протягивает ей высокий пакет, из которого уже доносится сладкий запах.

Она радостно принимает свою покупку и неторопливо разворачивается к двери, попутно разглядывая аппетитную выпечку, лежащую в пакете.

Когда Кристина, наконец, поднимает глаза, она тут же замирает на месте. Её сердце пропускает удар, а глаза мужчины, остановившегося напротив, распахиваются в неверии. Из вмиг обмякших рук Кристины падает на пол пакет. Пораженный вздох непроизвольно срывается с её губ, и она делает неуверенный шаг вперед – он же отступает назад.

– Ты… – шепчет едва слышно Кристина, замершая в полушаге от мужчины.

Ей странно увидеть его таким: без маски, с глупым муляжом из папье-маше на месте отсутствующего носа. Из-под плотного плаща Эрика вдруг выглядывают два остреньких ушка с пушистыми кисточками на концах, и девушка вскидывает в изумлении брови, бессознательно расплываясь в улыбке.

Эрик шумно набирает воздух в легкие, всматриваясь в до боли любимые и родные черты.

В тот раз, когда он увидел ее с Чарльзом, такую веселую, такую раскрепощенную, но на самом деле не настоящую, Эрик подумал, что потерял ее.

Нет, не в том смысле, что она не будет с ним – Эрик смирился с этим еще тогда, в своем подземелье.

Он думал, что потерял ее – Кристину, которая росла у него на глазах, которую он столь трепетно учил музыке и так нежно охранял от всех невзгод ее маленькой, тонкой жизни.

Тогда он подумал, что потерял юную, нежную, наивную Кристину, живущую Оперой, музыкой, искусством и пением вместе с ним самим, поющую своим чистым лирическим сопрано ангельские арии…

Тогда он думал, что потерял душу Кристины, теперь облаченную цепями жажды богатства и красоты.

Тогда он думал, что она умерла.

Но сейчас он увидел, что нет.

На прекрасном лице его Ангела расцвела та самая улыбка, тот самый взгляд вновь загорелся неподдельной чистотой и счастьем, и тот порок, то предательство, что Эрик видел тогда, ушли… ушли так далеко из его памяти, будто их не было вовсе.

Эрика подкосило. Он неотрывно смотрит на нее и опирается ладонью о стену.

Это сон.

Этого просто не может быть.

– Мне лучше уйти, – выдыхает он, отступая к выходу и поправляя ворот плаща, чтобы спрятать котенка от холодного ветра.

– Постой, – обращается к нему тихо Кристина, неожиданно для себя хватая его за рукав мёртвой хваткой, – не уходи…

– Так будет правильно, – отвечает он, качая головой и поджимая губы, – наши пути давно разошлись, Кристина.

Его взгляд не изменился с той ночи, когда она покинула его. Он пронизан все той же болью, горечью и одиночеством. Сердце Кристины сжимается, когда она заглядывает в его померкшие глаза.

– Может… Проводишь меня до дома? – ей отчаянно-горько не хочется с ним прощаться.

– Если ты желаешь, – в его голосе сквозит нескрываемое счастье, а в глазах вдруг вспыхивают искорки.

– Всем сердцем, – отвечает мягко девушка, и Эрик нагибается вниз, чтобы поднять с полу выроненный Кристиной ранее пакет.

Девушка улыбается благодарно ему и следует на выход из кондитерской. Её окутывает какое-то невероятное спокойствие и уют, когда она чувствует присутствие Эрика рядом. Она ощущает себя всё той же маленькой девочкой, укрытой мощным крылом своего Ангела Музыки, защищенной от всего мира.

Они неторопливо бредут по шумным улицам Парижа, то и дело обмениваясь неловкими улыбками и скромными взглядами. Им комфортно вот так молчать рядом, пока каждый из них предается дорогим воспоминаниям из прошлого, мысленно возвращаясь в самые родные сердцу мгновенья.

– Я пока живу у Мэг, знаешь, – разрывает тишину Кристина, – она живет в квартире мамы, ну, на улице Скриба.

Она не желает говорить ему правды. Правды о том, как быстро она предала такого родного Рауля. Ей отчего-то важно, что бы Эрик не подумал о ней плохо.

– Я уже был там, – мелодично отвечает Эрик, – Антуанетта была ко мне очень добра и позволила остаться, когда я оказался без крыши над головой.

Она знает, что это лишь её вина – Эрику не давали никакой жизни после всего произошедшего в ту самую ночь в подземелье.

– Мне очень жаль, – шепчет Кристина, отводя взгляд, – а где ты теперь?..

Вопрос кажется совсем неуместным, однако Кристине слишком важно это знать. Ей не хочется, чтобы эта встреча оказалась последней.

– Какое это имеет значение? – с усмешкой спрашивает Эрик. – В этом же округе, Кристина.

– Здесь очень красиво, – зачем-то говорит она.

Он только неопределенно пожимает плечами. Ему непонятен восторг людей, оказывающихся в центре города, напротив, его страшно раздражает эта парижская романтика.

Когда они проходят мимо Оперы, их сердца начинают биться в унисон с бешеной скоростью.

К глазам Кристины подступают непрошеные слезы.

С губ Эрика срывается тяжелый вздох.

Слишком больно.

– Сможешь ли ты однажды простить меня? – тихо спрашивает Кристина, замирая напротив такого родного им обоим театра.

– Мне не за что прощать тебя, – шепчет он, вглядываясь в её светлые, влажные от слез глаза, – главное, ты счастлива.

Она отводит взгляд, не силясь больше справляться с накатившими эмоциям. Эта долгожданная встреча оказалась слишком болезненной.

– Сможем мы встретится ещё раз, Эрик? – обращается к нему Кристина по имени.

И он замирает.

Лишь она могла так произносить его имя.

Так, что пробегали мурашки.

– Считаешь, это хорошая идея? – хрипло уточняет он, невольно улыбаясь девушке.

– Считаю, – кивает Кристина, – скажи хотя бы, куда я могу писать?

– Улица Сез, первый дом, – выдыхает Эрик, когда они останавливаются у дома Жири.

– Это же совсем близко! – восклицает она, широко улыбнувшись, и мужчина кивает.

– Прощай, Кристина, – чуть помрачнев говорит Эрик и, торопливо развернувшись, удаляется прочь, не позволив ей сказать и слова.

Она глядит ему вслед, и в груди поднимается волна щемящей тоски. Тоски по тем временам, когда они были так рядом… когда они оба были в Опере.

И не были так далеко.

Не были далеко морально.

Ей вдруг захотелось, что бы дом Мэг был на самой окраине города, как можно дальше от этой булочной, только чтобы Эрик дольше ее провожал. Кристина так хотела бы идти с ним вот так… возможно, даже молча и совсем не за руку, но рядом… Рядом с Ним.

Она все так же стоит в оцепенении, в немом, потрясенном оцепенении и не может зайти в дом. Она смотрит на его стремительно удаляющуюся фигуру, и из груди будто вытягивают что-то жизненно важное, что-то такое… необходимое. Дыхание девушки окончательно сбивается от нахлынувших эмоций, и она даже чуть подается вперед, когда Эрик скрывается за поворотом, невольно стремясь к нему.

В груди ощущение оборванной нити.

В груди ощущение оборванной цепочки с Его кольцом.

Внезапный порыв ветра резко холодит кожу щек, и Кристина непонимающе касается их кожи пальцами.

Её лицо всё влажное от слез.

Она опять плачет из-за Эрика.

========== Глава восьмая ==========

Малышка Мэг весело движется по кухне, быстро протирая широкую столешницу и напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Она с нетерпением ждет подругу, чтобы узнать, наконец, какого перебраться жить в особняк самих де ла Форсов.

Тихий скрип двери раздается из коридора и девушка откидывает в сторону тряпку, спеша встретить Кристину, которая столь скоро решила её навестить. С широкой улыбкой она шагает в соседнюю комнату и тотчас сталкивается взглядом с потерянной, будто отсутствующей Даае.

– Милая, – выдыхает Маргарет, принимая из рук Кристины пакет с угощениями, – на тебе же лица нет. В чём дело?

Девушка только неопределенно пожимает плечами и тихо вздыхает, проходя вперед по коридору. Малышка Жири тихонько следует за ней, печально улыбаясь. Ей совсем непонятна причина грусти Кристины.

– Я встретила Его, – срывается шепот с губ Кристины, когда она тяжело опускается на стул у кухонного стола.

– Что? – девушка не понимает, о чём говорит подруга, и растерянно хлопает глазами.

– Как глупо, – тихо усмехается Кристина, – как глупо встретить Эрика посреди булочной и, не поверишь, с котенком под плащом. Это словно и не он был вовсе… А его оголенная, ранимая часть, которую раньше так трудно было разглядеть за нескончаемой жестокостью…как?!

Малышка Мэг понимающе кивает и берет подругу за руку, стремясь выразить свою поддержку, показать, как важно ей слышать это от Кристины.

– Мне так не хотелось покидать его, Боже, – какая-то безумная улыбка освещает лицо Даае, когда по нему скатываются горячие слёзы, – это казалось таким неправильным – разойтись в разные стороны, будто бы ничего никогда и не было.

– Это вина говорит в тебе, дорогая, – мягко обращается к ней Мэг, бережно обнимая подругу за плечи, – у тебя слишком доброе сердце, чтобы простить себя саму за ваше с ним прошлое.

– Должно быть, – выдыхает Кристина, прикрывая глаза, – и мне всё ещё неуютно знать, как я беззащитна. В театре я могла быть уверена, что он рядом, что он защитит и прикроет, а сейчас… Рядом со мной такой мужчина, а я даже не чувствую себя в безопасности, даже не чувствую, что я не одна.

– Неужели всё так плохо? – Жири качает головой и прикусывает губу.

– Чарли слишком на меня давит, Мэг, – отвечает Даае, переводя дыхание, – он совсем не думает о моём комфорте, только о своем. Зато, знаешь, у него замечательная мама. Она мне очень понравилась, такая милая женщина…

– Они похожи? – подруга чуть улыбается Кристине.

– Не знаю, – задумчиво откликается она, – есть общие черты, но, видимо, он больше похож на отца. Жаль, что я никак не смогу узнать о нём.

– Не расстраивайся, – Маргарет приобнимает Кристину, – оставайся сегодня у меня, чуть отдохнешь от переезда, от напора Чарли и, уверена, все у вас будет прекрасно.

– Спасибо тебе большое, – шепчет Даае, наконец, улыбаясь, – я так рада, что ты у меня есть.

Девушка тихонько смеется, протягивая руки к пакету и вынимая оттуда принесенные Кристиной булочки – любимое лакомство из их театрального детства. Им приходилось есть сладости по-тихому, чтобы, не дай Бог, строгая мадам Жири не наругала их.

Сегодня Кристина вернулась в своё прекрасное отрочество, в трепетное прошлое, о котором она с такой нежностью вспоминает каждый день.

О котором с такой тоской и болью будет вспоминать после встречи с Эриком.

***

Сердце бьется слишком быстро.

Ещё чуть-чуть, и оно вырвется из груди, охваченное ярким пламенем. Этот огонь больно обжигает легкие Эрика изнутри, вынуждая задыхаться. Задыхаться от горьких слёз, от острой боли, от тяготящего душу отчаяния.

Он так и остался сидеть на самом пороге на коленях, содрогаясь в рыданиях. Он так и не нашел в себе силы подняться на ноги и подавить вновь все те чувства, которые он старательно хоронил долгие два года. Они охватывают теперь его с ещё большой силой.

Руки дрожат. Дрожат от безысходности, безнадежности. Он обречен медленно погибать от этой отравляющей любви.

Зачем?

Зачем Кристина появилась вновь, зачем ему пришло в голову идти в булочную именно в этот день, в этот час, в эту минуту?!

Ведь, задержись он дома буквально на пять минут, он бы ни за что не встретился со своим Ангелом, и сейчас бы не было этой всепоглощающей, уничтожающей боли!

Зачем она появляется в его жизни каждый раз, когда он более-менее успокаивается и начинает мириться со своим существованием?

Зачем она рвет свежие, еще не затянувшиеся швы его оголенной раны?

Зачем она рвет их своей улыбкой, своим голосом, своими глазами?!

Зачем она рвет их своим тихим, трепетным «Эрик»?

Зачем она рвет их?!

Она добровольно отказалась от виконта, сейчас находится под покровительством этого богатого мерзавца… неужели ей мало того, что она к своим двадцати годам привязала к себе трех мужчин, каждый из которых вьется вокруг нее, словно она самое главное сокровище в их жизнях?

Для Эрика всё именно так.

Для Эрика Кристина была абсолютно всем. Она есть его всё.

Он заставляет себя подняться с пола.

Ноги едва держат его высокую фигуру, и тяжелый вздох разносится по тёмной комнате. Путь до рояля, стоящего у окна, кажется вечным. Когда он, наконец, опускается на банкетку, тотчас сталкивается с глубоким взглядом его Кристины – этот портрет, расположившийся среди нот на гордом инструменте, действительно ему удался, она запечатлена на нём такой живой, счастливой и искренней.

– Почему ты выбрала его? – глухо обращается Эрик к пустоте, жалобность сквозящая в его голосе режет абсолютный музыкальный слух – ему противно от самого себя, – Ты заставила поверить бедного Эрика в вашу чистую любовь, – горькая усмешка срывается с отсутствующих губ мужчины, – она не кончается так резко, не обрывается. Ты покинула его будто бы ничего и не было. Глупая девочка… Эрик ни за что бы не отступился, если бы не видел как сильно виконт любит тебя. Он любит. Пускай не так, как несчастный Эрик. Любовь Эрика сжирает его самого изнутри. Но как же ты могла последовать за этим слащавым подонком?!

Он в отчаянии прикрывает глаза, и горчащая, тянущая дрожь разносится по телу.

Он пошатывается из стороны в сторону, хватая ртом воздух. Голова идет кругом, и он будто видит себя самого со стороны. Себя, такого ничтожного и беспомощного, забитого и несчастного. К горлу подступает ком и дышать становится все сложнее – легкие словно сковывает тяжелыми цепями.

– Эрик положил бы к твоим ногам целый мир, Кристина, – он шепчет сбивчиво, почти неслышно, глядя сквозь пелену слёз на пожелтевший от времени портрет, – он был бы предан, как уличный пес, и добр, словно ягненок… Он был бы…

Он закрывает лицо руками, отрешенно мотая головой.

Он не может вымолвить и слова.

Это какое-то безумие.

Его бросает в жар и легкая испарина выступает на уродливом лице.

Ему смешно. Он отрешенно смеется, царапая пальцами тонкую, сухую кожу на своем лице, напрасно пытаясь содрать с себя ту жуткую гримасу, что дана ему от рождения, что столь жестоко отравляет ему жизнь. Он чувствует влагу на своих пальцах и окидывает взглядом мелко дрожащие руки – они все перепачканы в крови.

Вид алых пятен отрезвляет Эрика, и он делает глубокий вдох, стремясь поскорее придти в себя, вернуть самообладание. Он слишком часто теряет контроль. Одиночество и бесконечная ненависть к себе делают его невменяемым, сумасшедшим.

Абсолютная пустота едко обдает кипятком, и Эрик невольно дергается.

Солёные слёзы, хлынувшие из глаз, больно обжигают раны на и без того ужасающем лике.

Он обнимает себя истощенными, кровавыми руками, представляя, что это нежные пальцы Кристины, отчаянно жалеющие его израненную душу.

Отчаянно ее любящие.

***

Тонкие пальцы Кристины с трепетом поглаживают сияющие камушки, рассыпанные по серебряному ободку кольца Эрика. Она оставила его прямо в своей комнате под подушкой, в очередной раз уснув с ним в руке – отчего-то Кристина каждый раз, когда вспоминает об Эрике, забывается сладким сном.

Воспоминания такие нежные и добрые, такие ценные. Они согревают её душу теплом даже в самые тяжелые минуты. Нечто особенное, сокровенное Кристина хранит в себе – этот момент существует лишь для них двоих .

Стоящий у органа Эрик весь натянут словно струна. Девушка не знает, чего ждать от этого охваченного отчаянием человека. Она уверена, что её слова тяжело ранили его нежную душу. Пускай Кристина не видит его лица, но чувствует всепоглощающую горечь, источаемую им, и оттого плачет. Она плачет над его ужасной судьбой.

– Вы плачете! Вы боитесь меня! Но ведь я не плохой человек. Полюбите меня, и вы увидите. Чтобы быть добрым, все, что мне необходимо, это любовь, – он так и не решается повернуться к ней, а в голосе его сквозит неприкрытая боль.

– Эрик… – подавленно выдыхает Даае, делая к нему несколько шагов.

– Не произносите мое имя так, Кристина, – просит он, срываясь на мольбу, – Вы порождаете в сердце монстра трепетную надежду.

– Я не хочу, чтобы Вы её теряли, Эрик, – она произносит это имя так, словно обращается к настоящему ангелу, и плечи мужчины тотчас вздрагивают.

Она замирает за его спиной, в нерешительности протягивая к нему руки, и прикрывает глаза – она действительно его боится. Пальцы Кристины осторожно ложатся на костлявое плечо, и Эрик почти перестает дышать.

Бережное касание девушки разжигает огонь внутри Эрика, и он глухо всхлипывает, понуро опуская голову. Её ладонь мягко скользит по его тощей спине, и маленькие пальчики аккуратно обводят каждый острый позвонок.

И тогда задыхается не только Эрик, вцепившийся пальцами в корпус рояля, потому что от ее легких прикосновений тело начинает колотить, а голова – кружиться.

Тогда задыхается и сама Кристина, чувствуя подушечками пальцев непозволительную близость с этим одиноким мужчиной, непозволительное единение, непозволительную дрожь.

Непозволительно рядом.

Непозволительно.

Но слишком хорошо, чтобы прекращать.

Бледная кожа длинной шеи, не укрытая воротом черной рубашки, привлекает внимание девушки – её дурманит этот резкий контраст. Не отрывая рук от его дрожащей спины, они приподнимается на носочки и тянется к оголенной шее, чтобы едва уловимо, словно дуновение ветра, примкнуть к ней намокшими от слёз губами.

Его кожа чуть прохладная и шершавая, словно истертый пергамент, но очень-очень мягкая, не такая, какой она могла себе ее представить. За долю секунды, что она позволила себе забыться, она ощутила и мелкие мурашки, пронзающие все его тело.

– Это, должно быть, сон, – шепчет он смятенно, и девушка отступает назад, прижимая руки, секундой назад ласкающие худую спину Призрака, к груди.

Конечно, прежде, когда она ещё не видела его лица, у них были куда более нежные, интимные моменты, но после… Между ними разрослась страшная пропасть, разведя их по разным сторонам, разрушив то прекрасное, зарождающееся в их сердцах чувство. Увидев его лицо, узнав о всех его злодеяниях, Кристина просто не смогла вести себя с ним как прежде, будто бы ничего не случалось.

Она никогда не рассказывала об этом малышке Мэг. Она не смогла бы этого понять. Не смогла бы принять притяжение подруги к хладнокровному убийце, к садисту. Кристина и сама не может дать объяснение своему поступку по сей день. Что-то внутреннее, подсознательное так и толкало её в объятия самой смерти.

Но лишь с Эриком она чувствовала себя абсолютно живой.

========== Глава девятая ==========

Отсутствие Кристины пошло Чарльзу лишь на руку. Он даже оказался обрадован её скорому отъезду к подруге – она оказалась чересчур неприступной для него.

Он не привык к отказам.

Этим вечером он не может найти себе места. Он слишком привык к женской ласке. Настолько, что без нее существовать стало вовсе невозможным. Он встревоженно мечется по особняку, надеясь решить возникнувшую проблему.

Его взгляд внезапно цепляется за одну из горничных: она мила на лицо, изящна, а её фигура весьма соблазнительна. Он неторопливо подходит к девушке, увлеченно перебирающей и протирающей их книги.

– Как странно, – мягко обращается к ней герцог, останавливаясь у двери и закрывая её на замок, – Я никогда раньше не замечал Вас, мадемуазель.

– Я работаю здесь вот уже три года, монсеньор, – покладисто отвечает она, и Чарли медленно подходит к ней со спины.

– Удивительно, – выдыхает он возмущенно, замирая за её спиной, – Вы столь красивы. Как я мог упустить это из виду?

Она неловко пожимает плечами и оборачивается к нему с легкой улыбкой. Герцог подступает к ней вплотную, слащаво ухмыляясь. Девушка прикрывает глаза, откладывая в сторону пыльную тряпочку. Мужчина протягивает к ней свои мощные руки, и она подается в его объятия.

Тихий стон девушки разносится по библиотеке, когда губы Чарльза припадают к её тонкой шее, точно как у Кристины. Каждая из служанок мечтает о том, чтобы ей уделил внимание сам герцог, чтобы однажды он обворожительно улыбнулся именно ей.

– Кристина… – срывается с его губ прежде, чем он успевает это осознать.

– Рене, – шепчет девушка ему на ухо, прижимаясь к крепкому телу, – я Рене.

– Тише, – просит её Чарли, мягко подталкивая к дивану, – разве что-то имеет сейчас значение?

Она мотает быстро головой и послушно опускается на мягкие подушки, податливо раздвигая ноги, так и приглашая его. Кривая улыбка скользит по губам мужчины – она вся принадлежит лишь ему, как и любая другая девушка…

Любая, кроме Кристины.

Он старается поскорее забыться и в нетерпении задирает её юбку, спешно прижимаясь к разгоряченному телу. Девушка позволяет себе забраться руками под его рубашку и погладить поджарый торс.

– Да, правильно, – выдыхает герцог, направляя её ладони ниже, – продолжай, милая…

Пальцы Рене спускают его брюки вниз, а глаза – жадно пожирают. Ему это нравится. Церемониться со служанкой – не под стать его статусу, так что он быстро припадает к её мягким губам грубым поцелуем, резко входя в хрупкое тело. Она оказывается чиста. Конечно, как и большинство из всех, до кого он снисходил.

– Мне очень больно, – едва слышно стонет девушка, пока по её лицу скатываются слёзы.

– Совсем скоро это пройдет, – успокаивает её Чарльз, не давая ей и секунды, чтобы привыкнуть, и тут же начинает быстро двигаться.

Она вскрикивает, и ее голос отражается эхом от стен. Он тихо шикает на неё и накрывает ладонью её рот, не позволяя издать и звука.