Текст книги "Пленница греха"
Автор книги: Анна Кэмпбелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Почему кто-то должен куда-то уезжать?
– Ты что, не слушаешь?
– Все, что я слышала – полная ерунда.
Она отвернулась и пошла в спальню. Она чувствовала себя подавленной, злой, уставшей донельзя. Попытки заставить Гидеона внять голосу разума сильно напоминали попытки сдвинуть гору, раз за разом бросаясь на нее.
Был миг, когда ей показалось, что ей удалось поколебать его уверенность в своей правоте. Она ошибалась, когда решила, что увидела это в его лице в тот момент, когда он спросил, не беременна ли она. Он злился на себя. И на нее.
Но кроме гнева было что-то еще.
Она увидела тоску.
Он смотрел на свое безрадостное будущее далеко не смиренно. Совсем не так, как хотел, чтобы думала она. Если у нее будет ребенок, Гидеон ее не оставит. Ей это подсказало сердце.
«Господи, только бы я оказалась беременна».
Когда она протянула руку к ручке двери, он глухо заговорил. Она оглянулась и посмотрела на него. Он выглядел усталым и, странное дело, поникшим, словно побитым, хотя он сумел отразить все ее атаки.
– Я знаю, ты считаешь меня жестоким, упрямым и капризным, но клянусь, я делаю все для твоего же блага.
– А ты сделай хоть что-нибудь для собственного блага.
С трудом сдерживая слезы, Чариз оставила его в одиночестве.
Глава 22
Гидеон повернул на дорогу, пролегавшую через пустошь. До Пенрина оставалось всего несколько миль пути. Чариз, ехавшая с ним в наемном экипаже в своей новой синей пелерине и шляпке того же оттенка, старалась, насколько это было возможно, держаться от него подальше.
Она хранила угрюмое молчание еще с позавчерашней ночи, ночи накануне отъезда из Джерси. Маленькая шхуна, которую мотало по бурному морю, доставила их этим утром к берегам Корнуолла южнее Пенрина.
Близился вечер, за весь день Чариз не произнесла ни слова. Попытки Гидеона заговорить с ней были тщетны.
Она никогда не была болтушкой. Одной из ее черт, неизменно восхищавших его, была способность хранить комфортное молчание. Но молчание напоминало затишье перед бурей. С каждой милей напряженность усиливалась.
Они так и не разрешили спор. И как могли они его разрешить? Она хотела того, чего он не мог ей предложить.
Привязать красивую, полную жизни девушку к калеке, физическому и умственному, просто грешно. Гидеон всегда это понимал. Но из гордости не мог с этим смириться. И как, черт возьми, он сможет жить без нее?
Воспоминания последних лучащихся радостью дней должны были бы вызвать у него сожаление. Его страсть ввела Чариз в заблуждение, заставила поверить в то, что у них есть шанс на совместное будущее. Он лишь мельком заглянул в рай, но теперь дорога ему туда заказана.
Но он, самодовольный ублюдок, не раскаивался в том, что сделал в Джерси. Не мог, зная, что впереди его ждет одиночество.
После той ссоры они впервые спали порознь. Впрочем, Гидеон не спал. Он сидел в гостиной, наблюдал затем, как на смену ночи приходит день. Унылый и пасмурный. Как вся его оставшаяся жизнь?
Небо затянули тучи, они промокнут до нитки, если дождь застигнет их здесь.
Они пытались причалить в бухте Пенрина, но во время шторма это было рискованно.
Ветер усиливался, вдалеке слышались раскаты грома. Он должен доставить свою жену туда, где тепло и безопасно.
Гидеон ударил поводьями по толстому крупу лошадки. Они все еще находились в нескольких милях от дома. Гидеон раздраженно фыркнул и посмотрел на Чариз.
Она пристально смотрела на него. Глаза ее были скорее коричневые, чем зеленые, под глазами пролегли темные круги. Она выглядела гордой, отчужденной, несчастной и… красивой.
– С тобой все в порядке, Гидеон?
– Да, конечно, – буркнул он в ответ. Чариз раздраженно поджала губы.
– Ты какой-то нервный и издаешь странные звуки.
– Я беспокоюсь из-за погоды.
Она окинула взглядом пустынное плато. Высоко в небе проносились птицы, спеша укрыться от надвигавшейся бури. Вой ветра перекрывал дребезжание коляски и стук копыт.
Чариз притронулась к колье, которое подарил ей в то утро Гидеон, когда они покидали Джерси. Самая богатая наследница Англии, должно быть, имела не один банковский сейф, набитый драгоценностями. Но когда он увидел неделю назад в витрине ювелирной лавки в Сент-Хельер ожерелье из золота и янтаря, он тут же подумал о Чариз. Необычная насыщенность желтых камней напомнила ему о свете в ее глазах, когда она была счастлива.
Свет, которого сегодня Гидеон не увидел.
Хотя благодарила она его сдержанно, побрякушка, похоже, ей понравилась. По крайней мере она ее носила.
Не в первый раз рядом с женой Гидеон чувствовал себя не в своей тарелке. Брак был предприятием трудным и сложным. Возможно, даже к лучшему то, что его брак будет столь непродолжительным, по крайней мере де-факто.
Но почему ему невесело при этой мысли?
Гидеон угрюмо уставился на дорогу. Трудно было не видеть в окружавшем их унылом пейзаже и сером небе мрачных предзнаменований.
– Мы ведь уже недалеко от дома, верно? – спросила она, не глядя на него.
Дом. Гидеон предполагал, что она считает Пенрин своим домом. Видит Бог, она была отлучена от всего, что ей принадлежало по праву. Теперь он готов отлучить ее от всего, что ей принадлежит. Он знал, что поступает правильно, даруя ей свободу. Но почему-то в своей правоте не был уверен. По крайней мере в данный момент.
– Недалеко. Даст Бог, и мы успеем до дождя.
Дорога резко уходила вниз, в небольшую зеленую лощину. Деревья переплетались ветвями, заслоняя свет, превращая мрачный день в ночь. Теперь, когда ветра не было, скрип коляски казался противоестественно громким.
Здесь их ждала засада.
Когда на дорогу перед ними с треском упало дерево, Чариз по наивности решила, что его свалило ветром.
Затем до нее дошло, что в этой укромной лощине ветра нет.
– Проклятие.
Мышцы на его сильных руках вздулись. Гидеон с трудом сдерживал испуганную лошадь. Дерево свалилось в паре дюймов от несчастного животного. Почувствовав наконец сильную руку, лошадка послушно встала, опустив голову. Она дрожала.
– Прыгай, Чариз, и беги! – крикнул ей Гидеон.
Но было слишком поздно. Чариз едва успела перевести дух, как из-за кустов вышел мужчина в грубой одежде. Он схватил уздечку и с силой дернул за нее, отчего пугливая лошадь вскинула голову.
– Сэр Гидеон, какая приятная встреча.
Этот елейный самодовольный голос заставил Чариз замереть. По спине поползли холодные мурашки.
Возле натужно дышавшей лошади стоял Феликс. Она встретилась с ним взглядом. Каждый мускул в ней был напряжен. От страха свело живот. Господи, они в ловушке.
Гнев закипал в ней, грозя вытеснить страх. С тем же самым выражением лица он смотрел, как ее избивает Хьюберт. Она вложила в свой взгляд все свое презрение.
– Феликс. А ты все такой же – маленький пронырливый червяк.
Сводный брат сжал уздечку. Испуганная лошадь заржала и, протестуя против такого с ней обращения, мотнула головой.
– Заткнись, ты, сучка!
– И ты, как всегда, красноречив. Я в восхищении. – В голосе Чариз звучал сарказм. – Хотя твой внешний вид впечатляет меня меньше. Ты решил не мыться все время поста?
– Тише ты, ради Бога, – воскликнул Гидеон, привлекая ее к себе одной рукой. Другую руку он опустил в карман пальто. Как она догадывалась, там лежал пистолет. – Что, черт возьми, ты задумал, Фаррел?
Он не спускал глаз с Феликса, и голос его звучал уверенно и властно, так же, как тогда, когда он разговаривал с братьями в Пенрине. Чариз теснее прижалась к нему, осознав всю серьезность грозившей им опасности.
– На вашем месте я не стал бы совершать импульсивных поступков, Тревитик. – Феликс небрежно махнул рукой. – Вы, знаете ли, смертны и, я уверен, не хотите оставить мою сестру без защиты.
Он кивнул кому-то, кто находился позади коляски, и Чариз услышала, как щелкнул затвор. Ей не надо было поворачивать голову, чтобы понять, кто это был. Братья редко действовали по отдельности.
Пульс ее участился, ладони вспотели, но сердце Гидеона продолжало биться ровно под ее щекой. Этот ровный стук придал ей храбрости. Даже когда он поднял руку, вытащив ее из кармана.
– Леди Чариз моя жена, – спокойно сказал Гидеон, обняв ее покрепче и тем самым обещая ей защиту. Но как он мог ее защитить, если все преимущества были на стороне ее сводных братьев?
– Черта с два, – протянул Хьюберт, подходя к брату.
В каждой руке у него было по пистолету. Финансовое положение братьев за последние недели явно ухудшилось. Они были небриты, одежда испачкана и вся в пятнах. Судя по всему, средств на ночевку в гостинице у них не было.
«Вот было бы здорово, если бы каждую ночь их поливало дождем, – со злобой подумала Чариз. – А еще лучше – засыпало снегом».
– Мы съездили в Гретну и обратно. Мы знаем, что ты не женился на этой девке, – бросил ему Феликс, взял у Хьюберта один из пистолетов.
И нацелил на сидевшую в коляске пару.
Гидеон даже не вздрогнул, лишь слегка подвинулся, заслоняя ее от пули. Чариз горько сожалела о том, что злилась на него весь день.
– Я действительно женился на этой леди, – с ударением на последнем слове сказал Гидеон.
Его самообладание не могло не вызвать у Чариз восхищения.
– Две недели назад, на Джерси. За подтверждением можете обратиться к преподобному Томасу Бригсу в Сент-Хельер. Теперь леди Чариз и ее состояние находятся в полном моем распоряжении.
Хьюберт опустил пистолет. Феликс бросил на него раздраженный взгляд:
– Ты что, спятил?
– Они женаты.
Хьюберт сплюнул.
– Ради Бога, держи их на мушке!
Феликс стремительно обернулся к Гидеону и Чариз. Глаза его горели, и этот безумный огонь отчаяния в его глазах указывал нато, чтоон готов на все.
– Все не так просто, Тревитик.
– В самом деле? – Гидеон говорил так, словно ничего особенного не происходило. – Что бы вы ни сделали, денег все равно не получите, зато можете получить по веревке на шее, когда попадете в руки правосудия. Имейте в виду, если что-либо случится, вы с вашим братцем первые подозреваемые.
Феликс криво усмехнулся, и от этой усмешки Чариз бросило в дрожь.
– Я не собираюсь делать ничего плохого. Мы разойдемся целыми и невредимыми. Мы с Хьюбертом значительно богаче, чем были, а вы – значительно беднее.
От тихого смеха Гидеона у Чариз волоски на затылке поднялись дыбом. Он вел себя так, словно полностью владел ситуацией. Словно их не держали на мушке в глухой лощине, где рассчитывать на помощь не приходится.
– Я бы не бросил тебе и фартинга после того, что ты сделал с ней, ублюдок.
Феликс презрительно скривил губы. Не спуская глаз с пассажиров коляски, Феликс кивнул Хьюберту:
– Забирай девку.
Хьюберт шагнул к ним, но остановился, когда Гидеон заговорил с яростью, от которой сердце Чариз подпрыгнуло:
– Притронься к ней, и ты покойник.
У Феликса перекосилось лицо. Большинство людей сочло бы его красивым мужчиной, но в этот момент он был уродливее гоблина. Чариз подавила очередной приступ дрожи.
– Мы будем держать девку у себя, пока ты не перепишешь все ее состояние нам. Все, до последнего пенни.
Чариз прикусила губу и вцепилась в пальто Гидеона так, словно это могло помешать им оттащить ее от него. Она могла бы догадаться, чего от них ждать. Она по собственному горькому опыту знала, что Феликс ненавидит проигрывать. И он никогда не допустит, чтобы ее деньги уплыли у него из-под носа.
– Не переживай. – Гидеон посмотрел на нее сверху вниз и крепче сжал ее плечи. – Я не позволю им забрать тебя.
– Мы разве не можем с ними сразиться?
Голос у Чариз дрожал.
Гидеон покачал головой.
– Они вооружены. Риск того, что ты пострадаешь, слишком велик.
Он повернулся лицом к Феликсу и посмотрел ему в глаза.
– Возьмите меня вместо нее.
Спокойный тон Гидеона на мгновение ввел Чариз в заблуждение. Но, осознав, что он предложил, Чариз пришла в ужас. Сдавленно вскрикнув, она в панике уставилась на Гидеона:
– Ты не сделаешь этого, любовь моя. Я тебе не позволю.
Феликс хмыкнул:
– И что нам это даст?
– Чариз не попадет в ваши грязные лапы.
Слова Гидеона сочились презрением.
Феликс бросил на него взгляд, полный злобы и ненависти:
– К сожалению, из-за ваших махинаций нам требуется ваша подпись, а не ее.
– Мой поверенный в Пенрине укажет ей, как получить деньги. Чариз может связаться с доверителями и банками, собрать документы. А до тех пор я останусь у вас.
В животе у нее все сжалось. Пальцы сами вцепились в его пальто.
– Нет, Гидеон, это немыслимо. Ты не можешь!
Она замолчала. Она не могла рисковать, обнаружив перед Феликсом и Хьюбертом его недуг. Если они узнают, чем рисковал Гидеон, добровольно согласившись стать их заложником, они доведут его до безумия.
– Ты не можешь, – повторила она.
Если бы только они были одни! Лучше бы ей никогда не встречаться с ним, если из-за нее он подвергается такой опасности! Лучше бы ей выйти за Дезэя. То, чего она всегда так боялась, случилось. Она убьет мужчину, которого любит.
Она увидела, что Гидеон заметил ее страх. Силой одного своего взгляда он заставил ее подняться над страхом. В его глазах страха не было.
– Я не позволю им и на ярд приблизиться к тебе, дорогая.
Он произнес это тем же тоном, с каким упрямо настаивал на том, что у них не может быть будущего. Инстинкт подсказывал ей, что он принял решение и ничто не заставит его свернуть с избранного пути.
Она должна что-то предпринять. Она должна его остановить.
Чариз судорожно сглотнула. Увы, она не находила слов. Гидеон поднес ее руку к губам и поцеловал затянутые в перчатку костяшки пальцев. Слезы жгли ей глаза.
Феликс и Хьюберт были безжалостными, жестокими негодяями. Она знала, что они выплеснут всю накопившуюся злость, все свое разочарование на своего пленника. Даже если бы Гидеон был здоров, ему было бы не миновать унижения и боли. Но с учетом его болезни последствия могут быть для него катастрофическими.
– Нет…
Гидеон упрямо выставил вперед подбородок. Это выражение лица было слишком знакомо Чариз.
– Я поклялся, что эти псы никогда больше к тебе не притронутся.
– Как трогательно, – с сарказмом произнес Феликс и подошел угрожающе близко. – Но я действительно считаю, что лучше нам забрать девчонку.
– Совершенно неприемлемый для меня вариант.
Гидеон даже не взглянул на Феликса.
Феликс хрипло рассмеялся.
– Видит Бог, вы крутой парень. Но что помешает нам ее забрать?
– Я помешаю.
– Вы забыли, кто из нас вооружен.
Однако Феликс остановился. Гидеон снисходительно улыбался, повернувшись лицом к ее сводному брату.
– Если вы убьете одного из нас, то упустите шанс получить деньги.
– Пусть так, но и ты умрешь, – угрюмо заявил Феликс, подняв пистолет.
Гидеон сказал, пожав плечами:
– Откровенно говоря, не знаю, на что вы рассчитываете, полагая, что вам это сойдет с рук. Мы при первой возможности сообщим обо всем служителям закона.
Как мог он говорить таким уверенным тоном в сложившейся ситуации? От его безудержной отваги у Чариз кружилась голова, и тошнота подступала к горлу.
– Мы не так глупы, чтобы сидеть тут, как подсадные утки, и ждать, пока нас схватят. Мы с Хьюбертом уплывем на континент.
– А тебе достанется твоя шлюха, – сказал Хьюберт. – Даже если бы тебе удалось прибрать к рукам ее состояние, ты бы вскоре понял, что сильно продешевил, женившись на ней.
Чариз не обращала внимания на оскорбления. Она лихорадочно искала слова, чтобы отговорить Гидеона от рокового шага. Он и так многим ради нее пожертвовал, но это выходило за пределы того, что можно требовать от человека. Еще одной Рангапинди ему не пережить.
Гидеон не смотрел на братьев. Он смотрел в глаза Чариз.
– Моя жена драгоценнее рубинов. Если бы она досталась мне в одной рубашке, я продолжал бы считать себя безмерно богатым.
Он сделал это признание, обращаясь к ней на случай, если дело примет самый худший оборот. Любовь надрывала Чариз сердце.
«О Господи, что бы ни случилось, дай ему силы пережить это испытание».
– Я не могу тебя оставить, – сказала Чариз, – не заставляй меня.
– Я должен. – Он отпустил ее руку, и голос его стал тише. – Акаш и Талливер в доме. Они знают, что делать.
– Гидеон, – с мольбой в голосе прошептала она.
Но по выражению его лица поняла, что он не изменит своего решения. Гидеон посмотрел на Феликса с откровенным презрением.
– Так вы согласны? Я сдаюсь вам, а Чариз может быть свободна?
Нет, этому не бывать. Ослепнув от слез, она повернулась лицом к Феликсу.
– Возьмите меня.
– Смотри-ка, оба так и рвутся отведать нашего гостеприимства, – со смешком заметил Феликс. – Решайте между собой. Один из вас должен отправиться за деньгами.
Гидеон спокойно посмотрел Феликсу в глаза. Он словно не слышал, что Чариз предложила остаться с ними.
– Полагаю, у вас есть лошадь для леди Чариз. В противном случае вам придется убрать с дороги дерево.
Спокойствие Гидеона воодушевляло ее, помогало преодолеть страх. Он не дрожал, не потел, не бледнел. Он выглядел так же, как тот безупречный джентльмен, который пришел ей на помощь в Уинчестере.
Маленькие кабаньи глазки Хьюберта бегали между Гидеоном и Феликсом.
– Она может взять моего мерина.
Гидеон взял в ладони лицо Чариз. Его улыбка, как и его жест, были пронзительно нежными. Она искала в его глазах признаки того, что видела в них так часто, когда демоны Рангапинди заявляли свои права на него. В них не было горького признания своего бессилия, они сияли решимостью, силой. Он был спокоен и тверд.
И еще в глазах его сияла любовь – одинокой звездой над темным морем.
– Доверься мне, дорогая, – тихо сказал Гидеон. – Если любишь меня, доверься мне.
Он знал, что это его последнее требование сразит ее, заставит уступить. Собрав всю свою волю в кулак, Чариз подавила желание возмущаться и плакать и гордо вскинула голову.
Согласиться сделать то, о чем он ее просил, было труднее всего, что она делала в жизни. Труднее, чем сбежать от Феликса с Хьюбертом, труднее, чем противостоять пьяным матросам в Портсмуте. Даже труднее, чем бороться с Гидеоном за их счастливое совместное будущее.
Страх холодной змеей шевелился внизу живота. Как бы ни храбрился Гидеон, она знала, что обрекает его на муки, которые могут сломать его. Но она не могла его подвести. Не могла устроить жалкую сцену с истерикой и слезами. Она – дочь Хью Давенпорта Уэстона. Она – жена Гидеона Тревитика. Она не может посрамить ни того, ни другого героя.
– Я уйду, – неохотно пробормотала Чариз.
Она в отчаянии зажмурилась, когда Гидеон прижался губами к ее губам. Поцелуй был нежным и страстным. Он медленно отстранился. Она смотрела ему в глаза. Та звезда все еще сияла там. Сияла ярче, чем обычно.
– Я люблю тебя.
Она не могла больше сдерживать себя.
– Я люблю тебя, – сказал Гидеон.
Она крепко ухватилась за эти слова, поймала их и заперла на замок в своем сердце. Им оттуда никогда не выбраться. Если они любят друг друга, Феликсу и Хьюберту их ни за что не одолеть.
Эта надежда выглядела хлипкой, когда она оставляла своего возлюбленного на пытки и заключение.
– О, ради Бога, давайте расходитесь, – предательски скучающим тоном протянул Феликс.
Она проигнорировала его глумливые слова. Крепко держа Гидеона за руку, она выбралась из коляски. Ноги отказывались ее держать.
Собрав волю в кулак, она отпустила Гидеона и расправила плечи. Она смотрела на Феликса, гордо выпрямив спину. Первые холодные капли дождя упали ей на лицо. Скоро начнется ливень. Услышав раскаты грома, лошадь тревожно заржала и дернулась.
Коляска скрипнула, когда Гидеон у нее за спиной соскочил с нее. Он по-хозяйски крепко сжал ее предплечье.
– Вы дадите ей уехать спокойно. В противном случае я отказываюсь принять ваши условия.
Феликс жестом приказал Хьюберту направить пистолет на Гидеона.
– Ладно, никто ее не тронет. Мы дадим ей уйти. Но только после того, как свяжем тебя.
Чариз ждала, что Гидеон будет возражать, но он лишь сказал:
– Позвольте мне отдать леди Чариз мое пальто. Погода вот-вот испортится.
Феликс кивнул.
– Без фокусов. Я могу сделать тебе очень больно и не убивая тебя.
– Я буду иметь это в виду, – сухо заметил Гидеон.
Он отпустил Чариз и сбросил пальто. Когда он накинул его Чариз на плечи, ее тут же обволокло теплом. И запахом Гидеона. Нелепо и странно, но этот запах укрепил ее решимость.
Гидеон провел затянутой в перчатку рукой по ее щеке.
– Как в старые времена.
Кожа ее горела там, где он к ней прикоснулся. Слова его напомнили ей о том, что у них уже есть своя история. Они оба пережили немало опасностей. Если бы только это могло ее успокоить.
– Будь осторожен, Гидеон, – прошептала Чариз.
Он отступил. Чариз подавила желание броситься к нему, когда Хьюберт заломил руки Гидеона за спину. Ее муж стоял прямо, но сопротивления не оказывал. Могло ли случиться так, что прикосновение Хьюберта вызовет у него приступ? Господи, только не это.
Как мог Гидеон все это вынести? Должно быть, он знал, что собой представляют ее сводные братья. Может ли быть столько мужества и благородства в одном человеке? Сердце ее надрывалось. Он отдал себя на муки ради нее. Она чувствовала себя так, словно своими руками столкнула его в подземелье Рангапинди.
Когда Гидеон посмотрел на нее, он, видимо, понял, что решимость ее покидает.
– Надень пальто. Тебе еще долго ехать.
Он говорил так, словно отправлял ее на утреннюю прогулку верхом. Она вспомнила, что ради него должна как можно скорее добраться до Пенрина и спасти его, как бы ни хотела она кричать и плакать из-за того, что происходило сейчас.
Она выпрямила спину. Взглядом она впилась в его лицо, стараясь запомнить каждую мелкую черточку. Его горящие глаза, гордую линию носа, его страстный рот, напряженный от сдерживаемого гнева. Она знала, что внутри у него все кипит. Только бы ярость не покидала его. Сильные эмоции удержат в узде его демонов.
– До свидания, любовь моя, – сказала Чариз.
Он смотрел в ее глаза.
– Счастливого пути, Чариз.
– Поторапливайся, – раздраженно бросил Феликс, дернув ее за руку. – Сейчас начнется настоящий ад.
– Пусти ее, – тихо, но грозно приказал Гидеон.
При всем при том, что братья были вооружены, а Гидеон безоружен, Феликс машинально отдернул руку. Чариз послала Гидеону благодарный взгляд и, приподняв юбки, последовала за Феликсом!
Больше она ничего не могла сделать для Гидеона. Пока. Оставалось молиться, чтобы она смогла помочь ему, когда будет свободна.
Даже понимая, что должна добраться до Пенрина как можно скорее, Чариз в последний раз бросила долгий взгляд на Гидеона, когда карабкалась по высокому склону, чтобы обойти упавшее дерево. Он стоял прямо, высокий и гордый, и рядом с ним Хьюберт казался жалким гномом. Ни страха, ни других признаков слабости она не видела в своем возлюбленном муже.
«Держись, любимый. Держись, пока я не приду за тобой».
Она послала ему последний жаркий взгляд – напутствие, в котором она заклинала его быть сильным, обещание спасти его, как он спасал ее не раз. Потом начался спуск, и Гидеон пропал из вида.
В подлеске она нашла двух стреноженных лошадей. Седел на них не было. Она не ездила без седла с тех пор, как девчонкой каталась верхом в Марли. Ехать верхом без седла будет трудно в юбке и на незнакомой лошади. Особенно в грозу.
Теперь дождь уже лил сплошной стеной. Феликс промок насквозь, и Чариз ежилась от холода – струйки воды затекали под воротник. Шляпка ее вымокла и превратилась в бесполезную тряпку. Дрожащими руками она потянула за ленты и сорвала ее с головы.
– Как вы узнаете, что документы готовы? – спросила она холодно.
Если Гидеон мог быть сильным, то и она должна быть сильной.
– Я отправлю сообщение.
Феликс схватил одного из коней под уздцы и вывел из-под дерева. Крепкий конь недовольно фыркнул.
– Позволь мне тебе помочь.
– Не прикасайся ко мне, – бросила Чариз.
– Как вам будет угодно, миледи.
Он с усмешкой передал ей поводья.
Вырвав поводья у него из рук, она стала ласково нашептывать что-то разволновавшемуся животному. Она забралась на коня и закуталась в пальто. Даже здесь, в лощине, было ветрено. Ей даже думать не хотелось о том, что ждет ее на открытой всем ветрам дороге, которая вела через пустошь. Конь занервничал, почувствовав на себе незнакомого ездока, но ей удалось его успокоить. Сквозь сплошную стену дождя она злобно посмотрела на Феликса.
– Если вы что-нибудь сделаете с моим мужем, я где угодно вас достану и убью.
Феликс хрипло рассмеялся.
– Ты всегда была не от мира сего. Как только я получу свои деньги, мне до вас обоих не будет никакого дела. Хотя готов поспорить, что Тревитик будет проклинать тот день, когда связался с сумасшедшей дочкой графа Марли.
Она пропустила оскорбление мимо ушей.
– Помни мои слова. Я знаю, что вы с Хьюбертом не прочь продемонстрировать свою удаль, издеваясь над беззащитным.
Пустив коня в галоп, она поскакала по скользкой тропе вверх, из лощины. Прижимаясь к спине коня, она слышала, как сердце ее выстукивает одно и то же: «Гидеон, дождись меня».
