Текст книги "Превращение"
Автор книги: Анна Гурова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 4. Гость, и больше ничего.
– И не води ее к себе! – повторила Ленка в десятый раз. – Узнаю – увидишь, что будет!
Мелкая стояла рядом с ней, одной рукой держась за край пальто. В другой она держала лопатку, черенок которой задумчиво обсасывала. На чумазом лице голубели ясные глазки-пуговки.
– Ладно, ладно. Васька, ко мне!
Я подхватил дочку на руки и вскинул наверх. Васька охотно издала восторженный визг и вцепилась мне в волосы.
– Что еще за "ко мне" – она тебе собака, что ли?! И хватит звать ее Васькой!
Мы стояли на парковке перед институтом. Ленка ждала своего супруга. Васька уселась у меня на плечах, болтая ногами в крошечных сапогах, и принялась постукивать мне по голове лопаткой.
– Ну как успехи? – спросил я Ленку. – Чего нового говорим? По-прежнему одно слово?
Речевое развитие дочери было для Ленки больной темой, и она немедленно принялась орать.
– Ах, "одно слово"?! Я второй год ночей не сплю, а он – "одно слово"! Ишь, удобно придумал – появляется раз в месяц и претензии предъявляет! Да ты хоть раз памперс ей менял? Хоть раз спать полночи укладывал?! "Одно слово!" Я ее три раза в неделю на развивалки вожу, а ты приходишь и все портишь!
– Эй, остынь! У других дети до пяти лет молчат....
– Ты же понимаешь, что это ненормально! У других дети уже предложениями в этом возрасте говорят, а она ничего!
– Не ничего, а целое слово, – уточнил я со скромной гордостью. – Пусть всего одно, зато какое!
– "Бах" – это что, по твоему – слово?
– Слово, конечно, – сказал я вслух. – Знаешь анекдот? Отец хвастается одаренностью сына: представляете, у меня с рояля ноты упали, а сын говорит: "Бах!" Я смотрю – точно, Бах!
– Бах! – тут же повторила Васька, вызвав новый прилив раздражения Ленки.
– Дурак. Другой бы, нормальный отец ее какому-нибудь настоящему слову научил. Да хоть бы "мама". На худой конец "дай".
– А Саня рассказывал, что у него сын молчал, молчал, а потом произнес сразу целое предложение.
– Какое? – сразу насторожилась Ленка.
– "Папа, купи Нинтендо".
Васька услышала, что я хохочу, и тоже зашлась от смеха.
Ленка поджала губы, но я видел, что она больше не злится.
– Да ты сам как ребенок. А зачем ты научил ее садиться на кубик? Это что, полезный навык? Какой в нем развивающий смысл?
– Ну так ведь не на пирамидку же!
Мы бы препирались и дальше, но на стоянку въехал грязный синий "Крайслер" с тонированными стеклами. Несмотря на свои внушительные размеры, он был явно подержанный. Видно, Ленкин "хищник" еще не достиг вершины своей пищевой цепочки. Машина остановилась метрах в трех и посигналила.
– Это за мной, – засуетилась Ленка. – Все, я пошла. В девять у нашего подъезда, и не опаздывайте!
Я покосился на "Крайслер", не зная, как себя вести – то ли небрежно поздороваться, то ли сделать вид, что никакой машины не существует. Но Васькин отчим выходить не стал и даже стекло не опустил. Да я и так не очень-то хотел с ним знакомиться.
Ленка помахала нам рукой.
– Пока. Только попробуй научить ее какой-нибудь гадости!
– Еще одно слово! – неожиданно предложил я. – Спорим, что к концу прогулки Васька будет знать новое слово?
– Ничего она не будет. И хватит звать ее Васькой!
Когда машина уехала, я снял дочку с плеч и поцеловал в грязную щечку.
– Ну здравствуй, наследная принцесса!
– Бах! – поздоровалась дочь.
– Нафига нам слова, правда, Васька? Мы и так друг друга отлично понимаем. Но мама сказала "надо", значит, надо. Так что пошли. Сейчас мы кое-что выучим...
Через два часа, на той же стоянке, я передал Ваську матери, отошел на безопасное расстояние и гордо сообщил:
– А мы выучили новое слово!
– Ну?
– Васька, давай, – скомандовал я. И похлопал себя обеими руками по голове.
Васька неуклюже повторила мой жест и застенчиво сказала:
– Бух!
Пока Ленка открывала рот для крика, я смылся, хохоча.
Несколько дней спустя я устраивал на столе большую уборку. Выразилась она в том, что я пытался перебрать пирамиду из компакт-дисков, пока она не рухнула на пол с оглушительным треском, подняв над собой облако пыли. Тогда я ногой раскидал диски по полу, выбрал оттуда один диск, а остальные сложил в мешок и вынес на лестницу – вдруг кому-то пригодится (мешок исчез минуты через две).
Диском, который я оставил на память, была Nirvana, альбом "Smells like teen spirit" – тот, самый знаменитый, где на обложке младенец плывет за насаженной на рыболовный крючок купюрой. От Нирваны я страшно фанател в подростковом возрасте, самоубийство Кобейна, как и смерть Цоя, переживал как личную трагедиею. Пусть говорят, что музыка Нирваны пустая, бессмысленно-яростная, что это протест, ведущий в никуда. Пусть себе говорят, ничего они не понимают. А я вставил заслушанный до дыр диск в дисковод, и теперь целыми днями крутил одну и ту же коматозно-заторможенную песню: "Something in the way". Такую же фальшиво, отвлекающе-медлительную, как походочка Валенка, но со сжатой пружиной внутри, с подавленной энергией, каким я был сам, когда нес всякую чушь, а сам готовился ему врезать.
– Что-то в пути, о-о-о...
Что-то в пути, м-м-м...
Эта песня лучше всего отражала мое настроение и состояние.
Прошло две недели после моего приключения, начиналась третья.
Жизнь вернулась в прежнее русло. Собственно, она из нее и не выходила. Так, небольшое приключение. Познакомился с девчонкой. Подрался в пивняке. Сколько раз это со мной бывало – и не сосчитаешь.
И в то же время я нутром чувствовал: что-то во мне изменилось после знакомства с Ники. Особенно – после драки с Валенком. Не то чтобы я как-то глобально переродился и стал другим человеком. Нет – но что-то сдвинулось с прежнего места. Так маленький камешек катится с горы, увлекая за собой остальные, все крупнее и крупнее...
Или еще точнее: что-то такое, что раньше спало – проснулось. Но что именно – я и понятия не имел.
Может быть, Ники могла бы мне объяснить? Я очень часто думал о ней. Практически, все время. Но она больше не появлялась, а сама телефона не оставила. Сказала – "увидимся".
"Увидимся" – это же не обещание. То же самое, что "я сама тебе позвоню". То есть – вообще ничего. Собственно говоря, на что я рассчитывал?
"Ну и слава богу! – говорил я себе. – От этих типов одни неприятности".
А потом страшно боялся, что она больше не появится.
Мне не спалось по ночам, а потом я целый день дремал на работе за компом. Или сидел в коматозе, ни о чем не думая, а потом вдруг просыпался и бегал как заведенный. Иногда накатывало – хотелось еще раз с кем-нибудь подраться до крови, до полусмерти. Желательно с ментами из Приморского РУВД, лучше всего со всеми сразу. Почти каждую ночь неведомая сила влекла меня на улицу. Сердце колотилось без всяких внешних причин; я прижимался лбом к холодному стеклу северного окна и смотрел туда, где сейчас раскинулись новостройки, а раньше была только бездонная, таинственная темнота.
Когда пошла третья неделя после драки, а Ники все не появлялась, я начал впадать в уныние. "Как не стыдно! – уговаривал я себя, пытаясь бодриться. – Взрослый человек, а все о чудесах мечтает, ха-ха-ха! Как подросток! Хотя сейчас и подростков таких не осталось: все только карьере и думают с детского сада..."
"Ты, Алешка, как не от мира сего" – говорила матушка, обязательно при этом вздыхая. Смысл фразы с годами менялся от "особенный" до "никудышный".
Мама позвонила вечером, дважды уточнив, не на работе ли я, и нет ли кого-нибудь со мной рядом.
– Ты чего шепчешь? – с любопытством спросил я. – Простудилась?
Из ее туманных полунамеков я наконец понял, что речь пойдет о страшном – о перемене работы.
– Папа сказал, что у них в фирме освободилась вакансия! Правда, не твой профиль, там скорее надо размещать заказы, – ну я в этом не понимаю ничего, но ты же молодой, ты сориентируешься быстро...
– Зачем мне это надо? – разочарованно спросил я.
– Алеша, там же деньги! Ты знаешь, какой там оклад?!
– Мне и нынешняя работа нравится.
– Да уж, – едко заметила мать. – Мне-то можешь про нее не рассказывать. А уж зарплата просто сказочная! Одними сказками и расплачиваются. Как все будет хорошо... лет через двадцать!
Тут мне возразить было нечего. Матушка почувствовала слабину и принялась уговаривать меня еще активнее:
– Папа уже намекнул насчет тебя Петровичу, а тот обещал подумать. Завтра ждет твоего звонка! Ты уж произведи на него позитивное впечатление... Оденься поприличнее, рубашку чистую надень! Принеси диплом...
Я скривился.
– А почему папа сам мне не позвонил?
– Ну, ему неудобно...
Хотя именно мне полагалось мучиться от комплекса неполноценности – особенно теперь, когда немолодой папа преуспел, а молодой я остался все в той же заднице, – все происходило в точности наоборот. Кажется, отец сам испытывал передо мной вину. Потому что в школьные годы внушал мне, что лучше его специальности на свете нет, а в девяностые, ошеломленный тем, что творилось в оборонке, не догадался меня отговорить.
"А мог бы стать юристом или бухгалтером!" – укоризненно сказал я себе маминым голосом.
Внезапно я решился. Все, к черту дурацкие фантазии – становлюсь хозяином жизни! Завтра иду прогибаться перед папиным шефом. Петровича я хорошо знал – с виду весельчак, балагур, душа нараспашку, только почему у него постоянно кого-то увольняют?
Я пообещал матушке завтра позвонить и предложить свою кандидатуру.
Она и обрадовалась, и растерялась. Сама она так и не смогла уйти из НИИ. Да и этого Петровича тоже знала не хуже меня.
Положив трубку, я с удовлетворением отметил, что депрессия отступила.
"Вот что значит позитивная цель в жизни!" – похвалил я себя. И приказал – забыть о Ники! С девочками-эмо и байкерами-убийцами все кончено. Возвращаюсь в реальный мир. Унылый и бесцветный, зато привычный и спокойный.
Вечером я лег спать, мысленно репетируя разговор с будущим шефом.
Ночью мне приснился сон. Слишком яркий и реалистичный, чтобы казаться просто сном. Но уж лучше бы он не был таким реалистичным!
Мне снилось, что я, как обычно, стою среди ночи возле северного окна, вглядываясь в темноту. Вот только сияющих новостроек больше нет. За стеклом тускло блестит лента железной дороги, а дальше – лес. Сырой еловый лес, отвратительный, тоскливый и угрожающий с виду. Идет дождь. Под ногами чавкает раскисшая земля, капли срываются с еловых лап и стекают за шиворот. Я иду по лесу, чувствуя, как нарастает чувство опасности. Здесь рядом кто-то есть. И с этим "кем-то" мне лучше не встречаться.
Дальше я словно раздваиваюсь и смотрю с двух точек одновременно. Вот я, идущий по лесу, с тревогой оглядываюсь по сторонам, не понимая, откуда ждать беды. А вот, прямо передо мной, в густом ельнике – логово под корнями. Кто-то просыпается. Он поднимает морду и втягивает воздух. Он чует меня. Запоминает мой запах...
Трепеща от страха, я вглядываюсь во мрак логова сквозь струи дождя. Глаза привыкают к темноте, и в норе понемногу проступают смутные очертания... Кто это? Я не знаю такого зверя, и знать не желаю! Даже того, что видно, хватает, чтобы не хотеть продолжения знакомства. Белый, огромный, худой, словно весь собранный из сухожилий. Зубастая пасть как у тираннозавра...Пустые провалы глаз – которые, тем не менее, смотрят...
Все мое тело слабеет от ужаса. Этот монстр хочет меня убить. И убьет с легкостью, потому что он рожден убивать. И я ничего не смогу с ним сделать, потому что он – хищник. В отличие от меня.
Как спрятаться? Куда? Как спасти жизнь?!
Я в панике озираюсь. На дерево? Но вокруг только черные скользкие стволы, сырые еловые лапы – на них не взобраться!
А чудовище тем временем вылезает из логова...
Страх стал нестерпимым. Я в панике кинулся бежать сломя голову...
... и распахнул глаза – весь в поту, мышцы сведены судорогой. Несколько мгновений я испытывал только благодарность судьбе за то, что это был всего лишь сон.
В комнате было темно, в окно светил фонарь. Где-то вдалеке проехала одинокая машина. Судя по тишине, на улице была глубокая ночь. Несколько минут я лежал, успокаивая дыхание. Успел даже задуматься, не вещий ли это сон, и не является ли хищная тварь из леса символом Петровича...
А потом услышал шорох.
Я чуть приоткрыл глаза, и меня снова бросило в холодный пот. В комнате кто-то был. Он стоял у балконной двери. Сквозняк дул холодом, тихо шевеля занавеску.
Я хотел вскочить с постели, но тело отказалось мне служить. Перед глазами стояло чудовище из сна. Недаром оно принюхивалось там, в лесу! Оно следовало за мной из сна в явь!
"Мне кранты, – обреченно подумал я. – Прощай, жизнь. Но я продам тебя дорого!"
Страх дошел до высшей точки... и превратился в ярость.
"Ты же хотел драться? – спросил я себя. – Так дерись!"
Я представил, что за занавеской стоит начальник Приморского РУВД.
Это помогло мобилизоваться. Я напряг мускулы, взвился с постели и с воплем кинулся вперед, набрасывая врагу на голову одеяло.
– Леха ты что? – раздался придушенный писк. – Задушишь!
– Кто здесь?!
– Это я, Ники!
Я включил свет трясущейся рукой.
Ники сидела на полу и, хихикая, выпутывалась из пододеяльника.
– Блин, Ники! Я чуть не умер от страха!
Поганка продолжала веселиться. Я не выдержал и тоже истерически рассмеялся.
– Фух! Аж сердце прихватило! Ты знаешь, что человек может так заполучить инфаркт?
Я рухнул на кровать, оглядываясь в поисках сигарет, и тут спохватился:
– Ты как тут оказалась?!
– А у тебя дверь была не закрыта, – заявила она, поднимаясь. – И даже слегка приоткрыта. Этак приглашающее, и поскрипывала на сквозняке. Воров-то не боишься?
– Ну я и болван! Видно, Валенок мне все мозги отбил!
Должно быть, я забыл закрыть ее вечером. Вообще-то таких провалов в памяти у меня раньше не бывало, но все когда-то случается в первый раз.
Ники привела себя в порядок, отряхнулась и уселась рядом со мной.
– Я к тебе тайком, – с заговорщицким видом сообщила она. – Ненадолго. Валенок проболтался Грегу про меня и тебя. И Грег запретил мне с тобой встречаться. А я же не могла так взять и забыть про тебя, правда? Мне кажется, это нечестно.
– Нечестно! – с жаром подтвердил я.
– Пришлось выждать пару недель, чтобы он прекратил за мной присматривать. А я почему-то часто о тебе вспоминала.
– Я о тебе тоже. Уже боялся, ты больше не появишься...
Сердце все еще колотилось, но непосредственная близость инфаркта, кажется, уже миновала. Я нашел сигареты у компа и закурил, с каждой затяжкой приходя в себя.
– Как ты меня нашла?
– Ну, твой дом и подъезд я знаю.
– А квартиру?
– Вычислила сама. Тоже мне, сложность.
– Как? – настаивал я.
Она пожала плечами.
– Ты все равно не поверишь.
– Ну как, скажи!
– Вот пристал. Ну, по запаху.
– Врешь!
Она засмеялась.
– Видишь, не поверил.
Я обиделся:
– Да ну тебя! Врешь не хуже Ленки.
– Ленка – это девушка твоя? – заинтересовалась Ники.
– Бывшая, – отмахнулся я.
Ишь ты – "по запаху"! Я незаметно принюхался. Да уж, тут явно не райские сады. Помыть пол не мешало бы еще пару месяцев назад. Но чтобы учуять запах с лестницы – это перебор!
– А у тебя уютненько! – сказала Ники, вставая с кровати и посматривая по сторонам.
– Ну-ну, издевайся дальше.
– Нет, правда, – она осторожно перешагнула через велосипед. – Квартира моей мечты. Я всегда мечтала такой же бардак устроить в своей комнате, только мама не разрешала.
– А одна моя знакомая говорит – настоящее драконье логово. Навалил "сокровищ" в кучу на полу, и спит на них...
– Вот именно – логовище! – подтвердила Ники, с удовольствием оглядываясь.
Похоже, у нас с ней было немало общего.
"Надо на ней жениться, – пришла в голову забавная мысль. – У нас точно не будет разногласий по ведению хозяйства".
А парочка гитар, десяток усилителей и барабанная установка отлично впишутся в мой хаос. Ленка увидит, просто умрет на месте, ха-ха.
– Леша, а давай выпьем чаю, – предложила Ники.
– Ну, я не против.
– Вообще-то это ты должен был предложить...
Это было очень странное чаепитие – в три часа ночи, в загадочном молчании. Темнота и свет фонаря, полная тишина снаружи, шум и бульканье закипающего чайника, звяканье ложечки о край надтреснутой чашки... Я хлебал горячую жидкость, не ощущая ее вкуса, с ощущением нереальности происходящего. И еще – казалось, будто сейчас какой-то праздник. Ага. Новый год. Елку достать с антресолей, нарядить и плясать вокруг нее с Ники и байкером.
– Ты чего пришла? – спросил я в лоб.
Ники отставила чашку.
– У меня к тебе дело.
– Срочное?
– Да, очень. Леша, ты должен познакомиться с Грегом.
– Чего?!
– Это важно.
Я недоверчиво уставился на нее. Она что, шутит?
– Ты ему понравишься, – уговаривала Ники. – Мне это еще в трамвае показалось, а теперь я уверена. И Валенку ты очень понравился...
"Банда извращенцев!" – подумал я.
– Он ржал двое суток, когда вспоминал, как ты пробил головой Старое Доброе Пианино.
Я злобно выругался.
– И это то самое дело, ради которого надо было вламываться ко мне среди ночи?!
– А чего откладывать?
– Ты все-таки сумасшедшая!
– Леша, – продолжала Ники очень серьезным тоном. – Я хочу показать тебя Грегу. Валенок все равно уже настучал. Он ему все про тебя рассказал. – Ники как-то очень странно выделила слово "все". – Грег сказал, что в тебе нет ничего особенного, что таких как ты – сотни, и что мне нельзя с тобой встречаться, потому что это бессмысленно, безответственно и опасно. Но если он увидит тебя своими глазами, он изменит мнение, я уверена. Валенок высказался в твою пользу, представляешь? Теперь он на нашей стороне! Никогда бы не подумала!
– Погоди, – перебил я ее, окончательно запутавшись. – Что значит – опасно? Для кого? Для меня?
– Ну не для меня же!
Меня вдруг одолели подозрения. Может, это секта?
– Этот Валенок тоже ученик Грега? – спросил я с подвохом.
– Не совсем. Так-то Грег его вроде уже не учит, но территории у него своей нет... – Ники задумалась, будто подбирая слово. – Значит, все-таки ученик.
Я не мог постичь, что за отношения связывают эту шайку.
– Я вот что придумала, – сказала Ники, сияя. – Грег тебя видеть не хочет, но мы с Валенком устроим как бы случайную встречу. Короче, приходи в четверг в семь вечера в Старый Добрый паб.
– Вы че, с ума сошли?!
– А что? Прикольное место, нам с Валенком там очень понравилось. И мы порекомендовали его Грегу.
Нет, действительно чокнутые!
– Меня там не повяжут?
– Если ты не дашься, так не повяжут, – сказала она, как нечто само собой разумеющееся. – Да расслабься, никто тебя не запомнил. Все смотрели на Валенка. Тебя на его фоне даже не видно.
– Ну, спасибо!
– Так ты придешь или нет?
– Я подумаю.
– Думай быстрее. Мы дважды приглашать не будем!
– Оставь мне свой телефон, я позвоню...
Ники с усмешкой погрозила мне пальцем.
– Нет уж, никаких телефонов! Решай сейчас.
– По-моему, это называется выкручиванием рук, – проворчал я.
Честно сказать, я почти не колебался. Меня уже давно разобрало любопытство. Что за Грег такой, из-за которого девушки в воду бросаются? Давно хотел посмотреть на таких парней. Думал, они бывают только в боевиках.
И что она имела в виду, говоря "если я буду с тобой встречаться"? Гм...
Я перегнулся через стол, крепко взял Ники за руку и, ловя ее взгляд, спросил:
– Ники, честно – кто вы такие?
Ники подняла брови домиком, в точности как Ленка. Ей это не шло.
– В смысле – "кто такие"? Ты о чем?
Эти манерно поднятые брови мне сразу сказали, что правдивого ответа не дождаться.
Так я и знал! Хотя Ники несомненно прекрасно поняла вопрос. Или нет? Что я ей могу предъявить – вертикальные зрачки? Так сейчас они у нее совершенно нормальные...
– Приду я, приду, – ворчливо сказал я, отпуская ее руку.
Ники как будто и не ожидала другого ответа. Залпом допив чай, она вскочила и устремилась в прихожую.
– Все, мне пора! Пока кое-кто меня тут не застукал!
И Ники, чмокнув меня на прощание, стремительно исчезла.
Я закрыл за ней дверь и несколько мгновений тупо смотрел на замок.
Закрыл дверь? А перед этим – открыл? Открыл!
Значит, дверь была закрыта изнутри. Ники мне соврала насчет незапертой двери!
О, боже мой. Как же она сюда попала?
Я снова открыл замок, рывком распахнул дверь и выскочил на лестницу.
Там меня встретила гулкая тишина. Я прислушался – нет, стука шагов не было! Но Ники не могла спуститься на пять этажей за несколько секунд...
– Ники! – крикнул я.
Мне отозвалось только эхо.
Я перегнулся через перила и прислушался.
Если Ники не затаилась, значит, ее нет в парадной. Но куда она делась?
Я спустился на пролет вниз и застыл на полушаге. На четвертом этаже было распахнуто окно. Рама едва слышно поскрипывала.
Я автоматически закрыл шпингалет и прислонился к стенке. Меня не держали ноги.
Теперь я понял, какую дверь имела в виду Ники.
Балконную.
И если она не спустилась с крыши по веревке – значит, она прилетела. Это, кстати, вполне объясняет отсутствие всплеска после броска с моста.
Кто же они такие?
И что им надо от меня?!
