Текст книги "Последний воин Империи"

Автор книги: Анна Гурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Почему же ты хочешь меня съесть, Равахш? – спросила Инги вслух.

У нее давно вошло в привычку болтать с сиргибром. В отличие от прочих обитателей замка, он внимательно ее слушал, выжидая, когда она потеряет бдительность и приблизится к прутьям вплотную.

– Почему не Гили, не Аскеля, не сторожа, и не сеньора Робура, а меня? Почему я хуже всех? В чем я виновата?

Она видела по его хитрым неподвижным глазам: есть у него причина ее ненавидеть – именно ее. Если бы он мог говорить! Он бы рассказал ей, почему ее все так не любят. Ящер был умен – гораздо умнее парда, – и невероятно терпелив. Он будет ждать хоть месяцы, хоть годы, пока она совершит ошибку. Всё равно здесь, в зверинце, ему больше нечего делать.

Инги уставилась ящеру в глаза. Она знала, что сиргибра злит прямой взгляд. Наверно, он считает его вызовом, а ответить-то и не может – клетка мешает.

– Ты никогда меня не достанешь, – дразнила она его. – Состаришься и умрешь здесь, ха-ха! А когда ты будешь издыхать, я приду на тебя посмотреть и встану вот здесь – чтобы ты меня видел. И чтоб понимал, что всё зря: никуда тебе не деться из клетки!

Глава 4
ОПИСАНИЕ ЗЕМЕЛЬ

Ясным зимним днем Гили сидел за партой в классной комнате, в которую была переоборудована часть библиотеки, и отрешенно наблюдал, как за витражным окном ползут подсвеченные солнцем снеговые облака. Вдруг кто-то чувствительно ткнул его в бок. Гили развернулся и увидел прямо перед собой холодные крапчатые глаза.

– Привет! – ухмыляясь, сказала Инги.

На ней была мужская одежда.

– Эй, ты зачем пришла? Девочкам сюда нельзя!

– Кто тут тебе девочка?

Дейр и Оль, увлеченно о чем-то болтавшие за соседней партой, заинтересованно обернулись. Гили насупился и решительно сказал:

– Проваливай.

Инги даже не шевельнулась.

– Попробуй меня отсюда выгнать!

Гили попытался спихнуть ее со скамьи. С таким же успехом он мог бы толкать каменную статую. Инги расселась поудобнее, закинула ногу на ногу. Взглянув на ее ноги, Гили с возмущением узнал собственные сапоги.

В самом деле, ее можно было принять за мальчика. Длинные белые волосы она завязала в тугой хвост и спрятала его под стоячий воротник замшевого кафтанчика, оставив несколько растрепанных прядей по сторонам лица. Ничто не выдавало в ней девочку-подростка. Узкие губы, высокие скулы, неподвижный взгляд. Вид у нее был дерзкий.

Гили окинул ее кислым взглядом – кафтанчик он тоже узнал. Инги победоносно усмехнулась. Посмотрела на прочих мальчиков, которые все сидели, развернувшись в ее сторону.

– Только сболтните хоть слово! – пообещала она зловеще. – Ух, что с вами будет!

– Мы не доносчики, – с достоинством сказал Дейр, младший кузен Аскеля по материнской линии и внешне похожий на него как родной брат. – Сама выкручивайся. Вот сейчас придет профессор и выгонит тебя.

Инги пожала плечами.

– Этот старый сморчок ничего не заметит. Я видела его вчера в каминном зале. У него на носу очки с тележное колесо. И сам он выглядит так, словно вот-вот развалится на ходу!

– Зачем ты сюда пришла? – спросил долговязый Оль. – Профессор будет рассказывать об истории рода Асенаров. Можно подумать, тебе интересно!

Отношение Инги к учебе было в замке общеизвестно – это и снискало ей поначалу репутацию дурочки. Усилиями домашнего учителя она кое-как выучилась читать и писать, но никто не видел ее с книгой или цитрой в руках. А пела она даже хуже, чем шила.

– Книжное знание, – заявила она однажды учителю, – что сухие кости, вырытые из могилы. Пустая шелуха, лишенная сути. В болтовне нет ничего истинного.

Инги предпочитала изучать мир сама. За последние два года в окрестностях замка не осталось ни единого живого существа мельче парда – ползающего, летающего или бегающего, – которое бы не было поймано, расчленено и всесторонне изучено.

Заветной мечтой Инги было попасть на настоящую охоту. Она могла до бесконечности слушать охотничьи байки и рассматривать шкуры огромных хищников Хольда, украшающие стены главного зала. Некоторых девушек постарше отцы уже брали на охоту, если те изъявляли желание. Но Адальберта, прислушиваясь не столько к голосу разума, сколько к собственным предчувствиям, старалась держать воспитанницу в стороне от этой благородной забавы.

– Где Аскель? – спросила Инги, озираясь.

– Он завтра уезжает в Глориан, – сообщил Гили.

– Знаю. Мне сказали, он будет здесь.

– Наверно, пошел за профессором. Да вот они идут…

Приоткрылась массивная дверь, сквозняк зашелестел страницами тетрадей. Мальчики вскочили на ноги. В зал вошел Аскель. Под руку он почтительно поддерживал сутулого длиннобородого старца в больших очках и просторной темно-синей мантии.

Новый учитель был не кто иной, как сам Готар Глорианский – ученый историк, автор фундаментального труда об истоках магии «Божественное и человеческое», а также множества других книг, в том числе и знаменитой «Истории рода Асенаров». Знаменита она была тем, что при дотошной точности в фактах Готар словно нарочно не различал выдумку и правду и трактовал буквально все пророчества и чудеса, окружавшие род Асхенны с древних до новейших времен. В свете этих пророчеств значение Асенаров в мировой истории становилось совсем невероятным. Коллеги-историки считали, что на старости лет Готар чересчур увлекся поэтическими сказками южных стран.

Ученый поднялся на кафедру, окинул учеников благожелательным взглядом из-за толстых стекол. Он смотрел поверх голов, словно из далекого прошлого – или, наоборот, из невообразимого будущего. Уже много десятилетий мир для него был мистической книгой, а стоящие перед ним юные Асенары – ненаписанными страницами его хроники.

– Можете сесть, отроки, – добродушно сказал он, опираясь ладонями на кафедру. – Светлейший Робур навестил меня в Аттуре, где я сейчас веду исследования, и попросил прочитать вам пару лекций. Даже не знаю, с чего начать… Конечно, все вы должны наизусть знать генеалогическое древо рода Асхенны. Но факты – это всего лишь разрозненные пестрые нити, и только знающий способен сплести из них узорчатый ковер, где каждая нить займет свое место. Я поведаю вам о смысле истории. Что есть наш мир? Каким он был до Ферроса и Вэрда Смелого? Каким он станет потом? Запомните, отроки, – только зная прошлое, можно узнать будущее. А творить это будущее предстоит именно вам.

Готар разложил перед собой исписанные листы.

– Итак, во славу Неизъяснимого, приступим…

Аскель заметил Инги, только сев на свое место. Инги улыбнулась и коснулась пальцами губ. Просьба была вполне внятной. Аскель слегка смутился, нахмурился и отвернулся.

– Нынешняя империя – не первая и не единственная в истории, – начал Готар. – И даже не самая могущественная. Кто знает, что было до нее?

Дейр поднял руку.

– Мы проходили. Эпоха Иэрда Смелого…

– Раньше, раньше! Еще до Эпохи Перемен!

Подростки озадаченно притихли.

– Ну разумеется, – не без ехидства сказал Готар. – Мы здесь, в Аркисе, интересуемся только тем, что касается лично нас. Как будто мир был сотворен во времена императора Ферроса. Знакомо ли вам, отроки, имя Махд-Шагош?

– Древняя страна, погибшая в Эпоху Перемен? – произнес Аскель.

– Вот именно. Империя магов, погубившая сама себя темным колдовством. Когда-то она занимала четвертый материк, соприкасавшийся с южной окраиной Красной Тверди. Теперь вместо нее – цепь островов, а материк этот – на дне морском.

Великая и страшная Махд-Шагош, чьи маги сравнялись в могуществе с богами! – с воодушевлением произнес Готар. – Ей были подвластны все области Красной и Черной Тверди. Наш северный материк был едва известен. В те времена он был населен разрозненными варварскими племенами, и климат здесь был гораздо холоднее, чем теперь.

Примерно за пять тысяч лет до нашего времени в мире наступила Эпоха Перемен. Последний повелитель Махд-Шагош открыто бросил вызов богам, и на страну обрушился их гнев. Махд-Шагош затонула, пожрав самое себя. Население трех материков вымерло. По окраинам обитаемого мира возникли Проклятые земли и их ужасные обитатели – магхары. Наименьший урон потерпели северный материк, южная часть Конга, а также северная оконечность Красной Тверди…

Инги все пропускала мимо ушей. Она давно уже научилась не слышать, если считала, что слушать нечего. Книжник из Глориана и его россказни ничуть ее не интересовали – в библиотеку она пришла вовсе не за этим. Взгляд Инги блуждал по стенам и высоким стеллажам, то и дело словно невзначай останавливаясь на чеканном профиле Аскеля. Окажись здесь любая из обитательниц девичьей башни, она бы мгновенно догадалась, в чем дело. Но ни сам Аскель, ни прочие мальчики, конечно, ничего не замечали.

Готар тем временем рассказывал о том, что происходило на северном континенте в глубокой древности. Зимы стали мягче, на юг поплыли первые корабли; на побережье процветали торговые города Глориан, Тур, Орэлея. Варварские племена Белой Тверди начинали объединяться в предгосударственные союзы. Вождем одного такого союза стал Вэрд, прозванный Смелым…

– Это была вводная часть, – произнес Готар примерно через час, когда глаза стали стеклянными уже не только у Инги. – Так сказать, самый поверхностный обзор материала. Ну-с, задавайте вопросы!

Гили поднял руку. Последние полчаса он мужественно боролся со сном и чувствовал: сон вот-вот одолеет, если он не предпримет решительных мер.

– Уважаемый учитель! Расскажите о магхарах!

Подростки зашевелились. Про магхаров было интересно всем.

– Магхары… При чем тут магхары, когда речь об истории Асенаров?

– Пожалуйста!

– Ну ладно. Эти порождения мрака могут выглядеть по-разному, но суть у них одна – отвратительные чудовища, отрыжка древней магии. Есть старинная норгская сказка о том, как Царь Демонов испортил только что сотворенного человека. В каждом из смертных существ тлеет отравленная искорка демоновой жизни. И когда она проявится, никому не известно…

– «Увидишь магхара – не мешкая хватай чего есть из оружия и бей его по башке! – процитировал здоровяк Оль, который знал эту сказку наизусть. – Делая так, угождаешь Неизъяснимому!»

– В этой сказке, – как и всех прочих, – таится отголосок правды. Империя Махд-Шагош погибла, но следы ее смертоносной магии всё еще рассеяны в мире. Иногда магхар может родиться даже у обычной женщины – тогда его сразу убивают. Но большая часть магхаров обитает в Проклятых землях… Кстати, ближайшие Проклятые земли относительно недалеко отсюда, – Готар поднял голову и указал пальцем в окно, на белоснежный горный хребет за рекой. – Вон за теми горами.

Все дружно повернули головы к окну. Только Инги, не отрываясь, глядела на Аскеля.

– А магхары не могут перебраться через горы сюда, к нам? – спросил Оль.

– Нет. Ибо отважные вагары стоят на страже перевалов и не пропустят сюда ни единого монстра.

Ученики зашумели. Готар спохватился и поднял руку, призывая аудиторию к тишине.

– Магхары – одно из самых неприятных порождений Махд-Шагош, – вернулся он к своей излюбленной теме, – но далеко не единственное. Все наследники ее таковы, что мы должны вечно благословлять Неизъяснимого за ее уничтожение. Как раз недавно я закончил главу «О наследии Махд-Шагош», отрывки из которой сейчас вам зачитаю…

Готар нагнулся и зашуршал разложенными на кафедре свитками и выписками.

– Первыми рассмотрим омбамту. Это омерзительное племя выведено Великими и Сильными для своих нужд, как нынче выводят новые породы домашних животных. Мой молодой коллега, Сигвар Гурский, составил прекрасное описание этих существ, – он раскрыл толстую книгу. – «Чтобы представить себе омбамту…»

– Взгляните на Гили, – шепотом закончил Оль.

– «…сложением он подобен винной бочке с кривыми ногами и длинными руками…»

По библиотеке прокатился смешок.

– Сам такой! – прошипел возмущенный Гили.

– «Ликом страшен: черная кожа, вывернутые губы, нос от рождения словно переломан… Волос курчав и черен, но обычно омбамту, стремясь довести свое безобразие до полного уродства, красит его в красный цвет…»

Сдавленный смех становился все громче.

– «Нравом он хитер и груб; злоба его безгранична, а деяния ужасны…»

Смех становился все громче. Готар перестал читать и захлопнул книгу.

– Я вижу, описание омбамту, этого воплощенного ужаса, вас забавляет?

– Прошу прощения, уважаемый учитель! – сказал Аскель, жестким взглядом приказывая мальчикам умолкнуть. – Эти бездельники больше не станут вам мешать, я прослежу. Продолжайте!

– Следующими наследниками Махд-Шагош, раз уж мы затронули эту тему, следует назвать соххоггоев, – продолжал Готтар. – Они были правящей расой Конга – я говорю «были», потому что, к счастью, их власть свергнута, а сами они уничтожены. Соххоггои почитали себя потомками богов, а всех прочих – презренными рабами. Благородный Асенар ли перед ними, или последний подметальщик – им было безразлично. Наружность у них неказиста, и многие бывали ею обмануты. Чтобы представить типичного соххоггоя, – Готар оторвал взгляд от записей и обвел строгим взглядом зал, – взглянем хотя бы на этого беловолосого отрока за первой партой. Вы увидите все признаки: легкое, сухое телосложение, бледная кожа, очень светлые волосы, а также красные либо вовсе лишенные пигмента глаза.

Снова раздалось хихиканье. Инги недобро уставилась на учителя. Давно уже никто в замке не рисковал открыто ее высмеивать.

– Несмотря на подобную внешность, соххоггои считались лучшими воинами в мире. Однако, не имея достойных соперников, они проводили время в кровавых развлечениях, наводя ужас на своих несчастных подданных. Мало кто из тех, кто попадал в их владения, вышел оттуда живым. Сами они своих земель почти не покидали, ибо лучшей забавой у них считалось убить своего соседа – забрав себе, разумеется, все его достояние. А потом съесть за праздничным столом его изысканно приготовленную плоть – ибо, помимо прочего, эти чудовища были людоедами…

В библиотеке раздался взрыв смеха.

Готар сердито хлопнул по кафедре ладонью.

– В чем дело?

– Ну-ка повтори еще раз про людоедов! – процедила Инги. – Я что-то не расслышала!

Мальчики не смогли подавить хохот. Готар возмущенно взглянул на Инги – единственную, кто не смеялся, а сверлил его ледяным взглядом, – и вдруг на его лице отразилось изумление.

– Учитель, простите! – вскочил Аскель. – Это не повторится!

Он схватил за руку Инги, выдернул ее из-за парты и вытащил за дверь.

В библиотеке наконец установилась надлежащая тишина. Готар покачал головой, протер очки и вернулся к уроку. Еще долго он рассказывал мальчикам о таинственной стране Урнгуре, о Гибельном лесе; рассказал и легенду о Спящем Драконе. Он рассуждал о пророчестве, предсказавшем новое рождение повелителя мира, и особой миссии рода Асенаров, от крови которых грядущий владыка должен был появиться на свет…

Но Инги и Аскель этого уже не слышали.

Глава 5
ПОЛЬЗА РУКОДЕЛИЯ

– Как ты могла?!

– А что я-то? – оправдывалась Инги. – Да он первый начал! Разве это я затеяла разговор о красноглазых людоедах?!

– Готар Глорианский – знаменитый ученый, он может говорить, что хочет, – твое дело слушать! Если б ты знала, каких трудов стоило отцу его уговорить сюда приехать! А ты, мало того что явилась без разрешения, так еще и чуть урок не сорвала! Стыдись!

– Ну, по крайней мере, было интересно, – примиряюще сказала Инги. – Но почему же девочкам не рассказывают ничего подобного о древних странах и всяких смешных народах? А только воют про рыцаря такого и сякого, как он спасал деву от магхара.

Аскель снисходительно улыбнулся.

– Так ведь это рыцарь, а не дева пойдет сражаться с магхаром. А ты будешь сидеть в башне и ждать его возвращения с победой.

Инги фыркнула. Как же, будет она сидеть и ждать!

«Да я бы сама порвала на части этого магхара, если бы он попытался до тебядобраться!» – подумала она и, собравшись с духом, задала вопрос, ради которого и явилась в библиотеку:

– Аскель, до меня дошел один слух. Девчонки в башне болтают, будто ты скоро уезжаешь? Это правда?

Тот кивнул.

– Вот как, – пробормотала она упавшим голосом. – И когда?

– Завтра, – в голосе Аскеля зазвучало ликование. – Отец нарочно из Глориана приехал, чтобы забрать меня! Учеба закончена, Инги! Я уезжаю с ним на Межземное море! Я поступаю на флот!

Он смотрел сквозь девочку, будто уже видел вдалеке сияющую синеву моря и неба. Если бы он мог увидеть отчаяние у нее в глазах…

Инги шел тринадцатый год. Она подросла, но не слишком изменилась – по-прежнему маленькая, тощая и чахлая с виду. Особенно это было заметно рядом с ее ровесницами, которые уже начинали расцветать, превращаясь в девушек на выданье. Инги давно привыкла, что ее считают в замке страшилищем, но с некоторых пор собственная некрасивость начала ее беспокоить. Когда никто не видел, она подолгу рассматривала себя в зеркале и старательно расчесывала редкие пепельные волосы, чтобы они лежали попышнее. Пару раз она тайком пыталась нарумянить щеки и накрасить губы, но каждый раз получалось так, будто она напилась крови, а утереться забыла. Обитательницы девичьей башни вдоволь повеселились, прозвав ее между собой «упырихой», в придачу к «ящерице». Но ни одна из насмешек до Инги не дошла. С некоторых пор с ней боялись связываться даже взрослые парни.

Зачем же Инги мечтала стать красавицей? Да вот она, причина: золотоволосый Аскель, старший сын и наследник Робура. Ему исполнилось шестнадцать, и по нему сходили с ума все без исключения девицы в замке, включая даже нескольких уже просватанных. Аскель был самый привлекательный юноша в замке: стройный синеглазый красавец, веселый и любезный, неизменный победитель на соревнованиях и турнирах. Его боевое искусство, похожее на смертоносный танец, завораживало всех – даже тех, кто ничего в этом не понимал.

Глядя на свое отражение, Инги с унынием думала о том, что из всех девиц замка она – последняя, кто мог бы стать его избранницей. Но с самого детства повелось так, что она не привыкла себе отказывать в том, что действительно хотела заполучить. Кроме того, Аскель всегда был к ней добр. Сколько она помнила его, он ни разу ее не обидел. А на обиды у Инги память была долгая…

И вот ее герой, дружески ей кивнув, удаляется по коридору, и в глазах у него уже плещется Межземное море. Неужели всё кончится, даже не начавшись?!

«Сейчас я признаюсь ему, – решила Инги, стиснув кулаки. – Я скажу ему… скажу (вот и баллады пригодятся): „Откройте мне ваше замерзшее сердце, мой воин, – я согрею его теплом своей любви!“»

Инги нахмурилась, протянула руку к затылку, вытянула из-за воротника «хвост» и тряхнула головой, распуская волосы по плечам. В балладах часто повторялось, что нет ничего более привлекательного для мужчины, чем «водопад волос златых». Пусть не совсем златых, и не водопад – так, чахлый ручеек, но уж лучше, чем мужская прическа…

Сын Робура уже дошел до поворота, когда крепкая рука Инги схватила его запястье:

– Аскель, подожди! Отойдем на пару слов!

Они отошли от двери в сторону и свернули направо, остановились в глубокой оконной нише. За решетчатым окном чернел лес, вдалеке сверкали снежные вершины Вагаровых гор. Луч солнца пробрался сквозь решетку, в волосах Аскеля вспыхнули золотые искры.

– Ну, чего ты хотела?

Инги сладко вздохнула, не сводя с него глаз. Слова баллады она, конечно, сразу забыла. Всё, что она слышала в девичьей башне, вдруг показалось ей ненастоящим, нелепым и даже смешным…

«В самом деле, зачем мне слова?» – подумала она.

Слова – шелуха. Они для библиотек и старых учителей. Всё, что ей от него нужно, можно выразить без слов. Только вот вопрос: а что ей нужно-то?

– Аскель! – произнесла она единственное слово, не утратившее свое значение, и взяла его за руки, заглядывая в глаза снизу вверх. – Не уезжай…

Инги приникла к нему; он ощутил прикосновение ее маленькой груди и костлявых бедер. Ничего женственного в обычном понимании – но у юноши голова пошла кругом. Блестящие глаза девочки неожиданно оказались совсем рядом. Вблизи они не казались уродливыми. Они были нечеловеческими, волшебными.

– Инги…

Он попытался деликатно ее отодвинуть, но Инги только сильнее приникла к нему. Аскель почувствовал, как ее пальцы зарываются в его волосы на затылке и с силой нагибают его голову, а его губ осторожно касаются ее губы.

– Что ты делаешь!

На этот раз он решительно попытался оторвать ее от себя – но ничего не вышло. Инги оказалась попросту намного сильнее его. Она его даже не услышала. Блестящие глаза заволокло дымкой. Их губы едва соприкасались – последние мгновения перед грозой, напряженное затишье…

Аскель чувствовал себя беспомощным, словно угодил в капкан. В первый раз он попал в такое нелепое положение. Нет, он никогда не терялся с девицами. Он знал, как произвести впечатление, рассмешить или очаровать, а девушки всегда вели себя одинаково. Благородные – предписанная этикетом скромность и утонченное кокетство, томные взгляды из-за спины матери или наставницы. Простолюдинки – хихиканье в рукав и откровенные ухмылки. В сущности, те же самые милые уловки – цветочек, что подманивает к себе, распуская лепестки и чаруя ароматом. А тут в роли цветочка неожиданно оказался он сам. Его держат в руке, бережно, но крепко; вдыхают аромат, касаются губами, словно пробуя на вкус… И самое ужасное, что ему это нравится!

Вдалеке послышался звук шагов. Аскель отпрянул назад.

– Кто-то идет!

Инги моргнула и разжала руки. Аскель, воспользовавшись этим, выскочил в коридор и скрылся, чуть не сбив с ног трех девушек, что шли навстречу. Они едва успели расступиться. К Инги обратились недоуменные взгляды. Но она их даже не заметила. С застывшей на лице блаженной улыбкой она прошла мимо девушек и направилась к себе.

В отличие от всех прочих обитательниц замка, Инги обладала собственной комнатой на втором этаже девичьей башни – исключительно потому, что никто из ровесниц не хотел делить с ней покои. Комната была тесная и темная, больше похожая на чулан, но Инги это вполне устраивало. Она вошла и села на кровать, глядя перед собой и улыбаясь. Снова и снова она вспоминала самое чудесное событие, какое только случилось в ее жизни. Аскель поцеловал ее! Он ее любит! Теперь всё переменится… Что именно должно перемениться, Инги не совсем понимала. Но всё ее безрадостное прошлое вдруг показалось ей мрачным и темным пространством, которое осталось позади. Что же будет теперь?

«Теперь мы поженимся», – подумала Инги, холодея от восторга.

Это было совершенно очевидно. Все любовные баллады кончались именно так.

«О да, поженимся, и Аскель будет моим, и только моим – навсегда! А потом…»

Полет мечты Инги натолкнулся на невидимое препятствие.

«Потом Аскель уедет во флот… А как же я?»

Перед глазами возник непривлекательный образ вечно беременной супруги сеньора Робура, коротавшей свои дни за вышиванием.

Инги скривилась. Дети? Что за чушь!

«Мне не нужны никакие дети. Только я и он».

Но он уплывет на корабле с белыми парусами, а женщин не берут во флот. Аскель сам сказал: мужчина уходит совершать подвиги, дама ждет его дома с победой.

«Нет уж, – подумала Инги. – Так не будет!»

Она встала, подняла крышку сундука и начала вытаскивать оттуда одежду.

«Я уеду вместе с ним, – решила она. – И пусть нас только попробуют разлучить!»

А если ей прикажет остаться дома сам Аскель?

Инги помрачнела.

«Тогда я всё равно отсюда сбегу, – подумала она. – С ним или нет, тайно или открыто. Этот замок без Аскеля мне не нужен. Меня ничто тут не держит! Разве что Торд…»

Инги перестала доставать из сундука вещи, снова села на кровать – и задумалась. Не пойти ли к старому вагару? Может, стоит рассказать ему все и спросить совета? Он мудр и справедлив, он рассудит по совести…

Торд был ее другом. С ним Инги могла говорить почти свободно. Но чаще говорил он, а она слушала. Торд рассказывал ей о мире, о дальних станах, где побывал в молодости. Но больше всего о чудесном Хольде – лучшей стране на свете, где снежные горы, сосновые леса и синие озера, а все жители – такие же, как он, искусные воины, справедливые и благородные. Вот туда бы поехать с Аскелем!

Сама Инги была с Тордом откровенна, но не до конца. Иные вещи, которые приходили ей в голову, она ни за что в жизни не рассказала бы вагару – именно потому, что дорожила его дружбой и не хотела бы ее потерять. Для тайных мыслей у нее был другой собеседник – в зверинце. Вот ему она могла рассказать всё что угодно.

«Нет, не пойду. Торд скажет мне, что надо слушаться сеньора Робура, – подумала она. – Или разыскать Аскеля и спросить прямо? Вот, правильное решение!»

Инги вскочила с постели, распахнула дверь и столкнулась с красивой кудрявой девушкой лет шестнадцати.

Звали ее Линн из Роанов.

– Что тебе? – удивленно сказала Инги. – Отойди!

– Не отойду, пока ты мне не ответишь, – сказала Линн, загораживая выход. – Что у вас с Аскелем произошло возле библиотеки? Когда он прошел мимо нас, на нем лица не было. Что ты ему сделала?

– Не твое дело, – бросила Инги.

Эти слова сопровождались холодным угрожающим взглядом, от которого обычно сбегали все девочки и даже некоторые парни. Но Линн на сей раз почему-то не сбежала. Наоборот, заглянула внутрь и с подозрением спросила:

– Что значат все эти сборы?!

«Не твое дело», – хотела снова ответить Инги, но передумала и похвасталась:

– Я уезжаю с Аскелем.

– Что-о?!

– Что слышала. Я выхожу за него замуж, – добавила Инги, горделиво поднимая голову.

Линн словно увидела ее в первый раз.

– Инги, это невозможно. Ты бредишь.

– Еще как возможно!

– Аскель не может на тебе жениться. У него уже есть невеста.

Инги на миг застыла. В следующее мгновение она схватила Линн за плечо.

– Кто?

Линн, высвобождаясь, с достоинством ответила:

– Это я! Что ты вертишь головой? Асенары традиционно берут в жены девушек Роанов, потому меня и взяли на воспитание в семью сеньора Робура – как будущую жену наследника. Это древний обычай. Скоро мне исполнится семнадцать – и тогда мы заключим брак. Об этом в замке знают все, кроме тебя!

– А мне плевать, – сквозь зубы ответила Инги. – И на древние обычаи, и на тебя тоже. Поищи себе другого жениха, тут еще хватит Асенаров. Аскель – мой, он любит только меня. Думаешь, я вру?

Лицо Линн стало недобрым.

– Конечно, врешь! Никто бы на тебя не польстился. Ты же уродина. Знаешь, что о тебе говорят в замке все мальчики? Что ты красноглазое страшилище, которое никто не возьмет в жены, даже если в мире вообще не останется женщин! Потому что не родился еще такой дурак, который захочет взять в жены двуногую ящерицу!

Инги, и так бледная, побледнела до белизны. Если бы Линн могла заглянуть в ее мысли – сбежала бы без оглядки.

– Можешь говорить что хочешь, – сказала Инги ровным голосом. – Но сегодня у библиотеки Аскель целовал меня, а не тебя.

Лицо Линн исказилось, и она стала такой же уродливой, как ее слова.

– Ты ведьма! – прошипела она. – Может быть, Аскель был тобой околдован, но он придет в себя, если запереть тебя под замок!

– Убирайся!

Инги отвернулась и снова начала собирать вещи, чтобы занять руки – так они чесались прибить Линн.

– Так ты собралась с ним уехать? – услышала она за спиной. – А сеньор Робур об этом знает?

Инги резко развернулась. В глазах Линн заблестело торжество.

– Я пойду и скажу бабушке, что ты собралась сбежать! И она тебя запрет! Запрет тебя в клетку, мерзкая ящерица!

– Ничего ты ей не скажешь, – воскликнула Инги. – Не скажешь больше никому и никогда!

Мигом она оказалась рядом с Линн, схватила ее за волосы и вытащила в коридор.

От двери с визгом отпрянула кучка девочек, что подслушивали снаружи. Инги проволокла Линн мимо них и по крутой винтовой лестнице потащила наверх – в горницу с витражными окнами, где девушки обычно занимались рукоделием. Линн вопила и ругалась. Инги молчала. Подруги Линн услышали, как наверху хлопнула дверь. Ругань умолкла… и вдруг из горницы донесся дикий вопль. Он был так страшен, что девушки бросились прочь, толкаясь и взывая о помощи. А вслед им неслись пронзительные крики Линн, потом они перешли в невнятное мычание… а потом и прекратились совсем.

Вскоре коридоры девичьей башни наполнились людьми. Выскочили мальчики из библиотеки, явились стражники, прибежала Адальберта. Она первая ворвалась в горницу и застыла, прижимая руки ко рту. Дверь была распахнута настежь; Линн без чувств лежала на полу, вся в крови. Когда смыли кровь, ужаснулись – у девушки был зашит рот. Шов получился вполне аккуратный.

Преступница же исчезла, и ее поиски ни к чему не привели.

– Наконец-то это рукоделие на что-то пригодилось! – удовлетворенно сказала Инги, стоя перед клеткой сиргибра. Хотя она вытерла руки о вышитый подол платья Линн, всё равно белая сорочка и рукава кафтана были перемазаны в крови.

Она и не думала прятаться. Сердце Инги колотилось от возбуждения. Только что случилось нечто очень важное. Пожалуй, не менее важное, чем поцелуй у библиотеки. Ей надо было срочно всё обдумать и обсудить. И она по старой привычке убежала в зверинец, где ее ждал лучший собеседник – тот, кто никогда не перебивал, но, затаив дыхание, слушал.

Сиргибр почуял кровь издалека. На этот раз он не притворялся спящим. Ящер встретил Инги, стоя на напряженных задних лапах, и втягивал ноздрями кислый металлический запах. Увидев девочку, он наклонил голову почти к самому полу, опираясь на короткие передние лапы. Их глаза оказались на одном уровне.

– Смотри, Равахш – это кровь врага! – сказала Инги, протягивая к нему руки. – Знаешь, меня только одно удивляет. Почему я никогда не делала этого раньше? Это так легко и приятно!

Она принялась нервно ходить перед клеткой туда-сюда. Сиргибр не отрывал от нее взгляда.

– Вот у тебя есть враг. Оп! – Инги сделала стремительное движение рукой. – И его уже нет! Может, надо было просто свернуть ей шею? Нет, лучше я посмотрю, как она будет строить глазки Аскелю с зашитым ртом!

Инги захихикала и облизнула пальцы, на которых еще остались пятна крови. Сиргибр распахнул пасть и издал утробное ворчание, похожее на далекий гром.

– И вот что я еще подумала, Равахш. Как лживо устроен мир! Линн красива снаружи, а внутри – сплошь гнилье. Такой была ее кукла, когда я ее распотрошила: снаружи розовые щечки, а внутри – ветошь и ржавые железки. Лицо у нее красивое, а слова воняют, как твоя клетка. Теперь я зашила ей рот, и вся грязь останется внутри. Или, может быть, еще не поздно вернуться и вывернуть Линн наизнанку – чтобы все увидели, какая она на самом деле?

Неожиданно сиргибр толкнул головой клетку. Она загудела.

– Что? – недовольно спросила Инги. Ящер отвлек ее от рассуждений.

Она бросила на него взгляд и вдруг заметила, что толстые прутья клетки больше не светятся.

Что случилось? Защитные чары были наложены много лет назад и с тех пор не обновлялись. Должно быть, магия истаивала день за днем, месяц за месяцем – пока не ушла вся. Прутья были крепкие. Их прочности хватило бы, чтобы удержать харсу. Но никто в Аркисе не знал, на что способен сиргибр. Все привыкли, что ящер только ест и спит, он даже ни разу не огрызнулся на сторожа…