Текст книги "Шепот страсти"

Автор книги: Анна Эберхардт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Да, ужасно жарко этой ночью... – сказал Слэйдер. Он произнес эти слова так, что они получили еще какой-то потаенный смысл. Наконец он поставил бутылку перед собой на стол и взглянул на Мелиссу, как бы чего-то ожидая.

Мелисса предложила ему помадку, но Слэйдер помотал головой, показывая, что он ждет отнюдь не помадки. Она отломила кусочек и прислонилась спиной к гладкой прохладной поверхности холодильника, скрестив руки. Она с наслаждением поглощала нежную сладость, причмокнув от удовольствия, когда ее язык нащупал самое вкусное – размельченные орешки, запрятанные в середине.

Она закрыла глаза, наслаждаясь нежным вкусом, прижавшись к холодильнику и откинув голову. Когда она проглотила помадку и открыла глаза, то увидела, что Слэйдер тоже сглотнул что-то, хотя нетронутая бутылка по-прежнему стояла перед ним на столе. Он не отрывал от нее глаз. Он чего-то ждал.

Она не отвела взгляда.

И он тоже.

Наконец молчание стало невыносимым.

– Ну, что? – спросила она.

Слэйдер улыбнулся. Он улыбнулся, не разжимая губ. Эхо была опасная, дерзкая улыбка. К тому же при свете луны было видно, как в его глазах горит огонек неподдельного мужского интереса.

– Я все думаю, – медленно произнес Слэйдер, – стоит ли мне попытать счастья.

– Ты и так это делаешь, находясь здесь, – ответила Мелисса, скрестив руки на груди и стараясь отделаться от волшебной притягательности, таящейся в его взгляде. Ну почему он так действует на нее? Она уже больше не ощущала прохлады холодильника. Только под скрещенными руками два твердых бугорочка говорили ей, как тянет ее к Слэйдеру. Она чувствовала, как горячее желание охватывает ее.

– Я имел в виду не это. То, что я здесь, не имеет ни малейшего отношения к Бью.

Мелисса с облегчением вздохнула.

– Я имел в виду тебя. Я хотел попросить тебя об одном одолжении. – Он опять улыбнулся, также не разжимая губ, и покатал бутылку с пивом по столу.

– Одолжении? – переспросила она. – Каком одолжении?

Теперь он широко улыбался ей своей озорной мальчишечьей улыбкой, явно поддразнивая.

– Пиво у меня совсем уже согрелось. Уж поскольку ты все равно стоишь, ты не передашь мне открывалку...

– Так ты об этом одолжении меня просил? – удивленно спросила она, быстро достав открывалку. Усаживаясь на стул, она протянула открывалку ему.

– А ты что думала?

Она не ответила на вопрос, глядя на его руки, на его колени, между которыми он зажал бутылку.

Он не сразу поднес бутылку к губам. Опять поставил ее на стол, снял пальцем струйку пены.

Мелисса подняла волосы с шеи, и, выпятив вперед нижнюю губу, сдула с лица прилипшие ко лбу прядки.

Такое кокетство заставило Слэйдера прищурить глаза, однако у него не хватило сил их закрыть, чтобы не видеть ее.

– А ты помнишь, когда мы были маленькими, и наверху было так же жарко, мы прибегали вниз и спали на полу около двери? – спросила Мелисса, нарушив напряженное молчание.

– Помню, – тихо ответил Слэйдер, однако интонация его свидетельствовала о том, что в данный момент он меньше всего думал об их детстве.

Мелисса доела помадку и торопливо облизнула пальцы, чувствуя, как эта тишина начинает действовать ей на нервы.

– Почему ты сказала неправду шерифу? – спросила Слэйдер, когда она уже потеряла бдительность.

– Я... я... – Она пожала плечами, не желая объяснять то, что ей и самой было непонятно. – Я просто знала, что ты этого не делал, вот и все.

– Ты же рисковала. А что, если я был с кем-нибудь другим?

– А ты действительно был с кем-то?

Он отрицательно покачал головой и сделал большой глоток пива, поставил бутылку на стол, не сводя с нее глаз, и она чувствовала, что сейчас Слэйдер сделает что-то неожиданное.

– Поскольку у тебя возникло настроение предаться воспоминаниям... может быть, поговорим о том, что произошло той ночью пять лет назад, – сказал он.

– Слэйдер, – взмолилась она.

– Я знаю... знаю. Ты не хочешь об этом говорить, – сказал он.

– Не хочу, – сказала Мелисса с трудом, глядя в пол и сжимая руки,

Слэйдер протянул к ней руки и положил ладонь на ее руки.

– Я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. – Голос его слегка дрогнул, в нем послышались умоляющие нотки. – Лисса... нам необходимо поговорить об этом. Это же произошло. И не надо притворяться, как будто этого не было. Я же знаю, что было. – Он отпустил ее руку и хлопнул ладонью по столу. – И ты должна об этом помнить.

– Это все было в прошлом, – еле слышно сказала Мелисса, убирая от него руку.

– Нет! – закричал Слэйдер.

Мелисса отодвинулась от него, но он опять взял ее руку в свою.

– Прости. – Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, затем тихо сказал: – Это никогда не останется в прошлом. Но я хочу объяснить тебе, что же все-таки произошло... почему это случилось... почему я не смог этому помешать, и хочу, чтобы ты поняла, что я никогда бы не сделал тебе ничего плохого,

– Ты меня использовал. – Темнота кухни, нарушаемая лишь тусклым светом луны, придали ей храбрости.

– Нет, я любил тебя, – сказал Слэйдер; он был не в состоянии посмотреть на нее, произнося эти слова.

Когда он все-таки поднял голову, она вопросительно смотрела на него, желая ему поверить, но не в состоянии сделать это.

Он увидел, что она не верит ему.

– Позволь мне доказать тебе... напомнить тебе... что произошло на самом деле, – сказал он, обнимая ее за талию и с силой прижимая к себе. – Пойдем со мной в амбар, туда, где все это случилось.

– Нет! – закричала она, вырываясь и с испугом и недоумением глядя на него. – Как ты можешь говорить об этом?

– Сделай для меня только это одно-единственное одолжение, и я больше никогда ни о чем тебя не попрошу. Ты мне доверяешь?

– Когда-то доверяла.

– А теперь?

– Я доверяю тебе, Слэйдер. Я просто не могу простить тебя, – прошептала она.

– Ты можешь меня забыть? – спросил он, трогая ее обручальное кольцо.

– Я уже забыла тебя, – солгала она, не осмеливаясь поднять глаза, чтобы он не увидел в них правду.

– Я тебе не верю.

Молчание.

– Это ты забыл меня.

– Я тебя не забыл. – Ответ прозвучал твердо и уверенно.

– Я тебе не верю. – В ее голосе послышались слезы.

– Поверь мне, в последние пять лет я думал только о тебе. Если бы не ты, я бы просто сошел с ума.

Она с сомнением посмотрела на него.

– Ты действительно скучал обо мне?

– Как безумный, – простонал он, не скрывая горящей в глазах страсти.

Мелисса дышала с трудом.

Она не могла позволить себе поверить ему.

– Тогда почему же ты мне ни разу не написал? – спросила она, и в голосе ее прозвучали обида и горечь.

– Я бы отдал все на свете за то, чтобы получить от тебя хоть одно письмо, – сказал он. – Я был единственным в тюрьме, кто никогда не получал писем. – В его глазах блеснула печаль. – Я сидел и смотрел, как другие вынимают из карманов письма, перечитывают их по сотне раз. Мне нечего было доставать из кармана, кроме носового платка.

Она решила, что он не писал ей, потому что она ему не писала.

– Но я же писала тебе. Сначала я писала тебе каждый день.

– И я писал тебе, – ответил Слэйдер: – Я писал тебе каждый день до самого своего освобождения.

– Я не получила ни одного письма... – Она все еще не решалась поверить ему. – Я каждый день ходила к почтовому ящику. Я бы знала.

– Но этого не может быть, – сказал Слэйдер, глядя на нее. Вдруг он щелкнул пальцами. – Ну конечно же!

– Что?

– Бью. Ведь на нашем участке почту собирает и доставляет его двоюродный брат. Он, видимо, заплатил ему, чтобы ты не получала моих писем.

– А ты моих. Я всегда клала их в ящик!

– Бью заставил тебя? – неожиданно выпалил он.

– Выйти за него замуж? – Мелисса невесело засмеялась и покачала головой.

– Это точно? – спросил Слэйдер.

– Точно, – ответила Мелисса, вспоминая удивленный взгляд Бью, когда она потребовала, чтобы он на ней женился.

– Но как ты могла выйти за него замуж, Лисса? Ведь ты же прекрасно знаешь, что он собой представляет? – В голосе Слэйдера было больше боли, чем обвинения.

Мелисса промолчала.

– Ну, если ты не хочешь ничего объяснять, позволь объяснить мне.

– Хорошо. Я тебя слушаю, – сказала Мелисса, – Но это ничего не изменит.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной в амбар, Лисса. Я хочу, чтобы ты вспомнила ту ночь... по-настоящему вспомнила.

– Я знаю, что там было, – тихо сказала она.

– Ну пожалуйста.

– Не проси Слэйдер.

– Но для меня это очень важно. Поверь, я не способен хоть чем-то причинить тебе боль.

– Но ты сделал это.

– Дай мне шанс, Мелисса. Дай мне все объяснить. Если ты по-прежнему будешь считать, что я виноват, то завтра же я отсюда уеду. Я перепишу свою половину фермы на Бью, и вы оба отделаетесь от меня, – сказал он, наклоняясь к ней и глядя прямо в глаза.

Мелисса внимательно посмотрела на него.

– Хорошо, – сказала она наконец. Она больше не была в той части амбара с той далекой ночи.

Слэйдер поднялся со стула и протянул ей руку. Она встала не сразу, как бы собираясь с силами. Наконец оттолкнула стул и поднялась. Слэйдер вывел ее из дома.

Когда они вошли в амбар, к ней вернулись воспоминания о той темной ночи. Запах сена заставил ее вздрогнуть. Она по-настоящему испугалась.

– Спокойно... – Слэйдер положил руку ей на плечо.

– Слэйдер, я не могу.

Он обнял ее. Его губы коснулись ее уха.

– Можешь. Это необходимо – и для тебя, и для меня. Иначе ты никогда не сможешь доверять людям. – Он ласково погладил ее по темным волосам. – Даже если ты никогда больше не будешь доверять мне, я бы хотел, чтобы ты смогла доверять другим. Чтобы могла полюбить кого-нибудь. Я не хочу быть виновным в том, что у тебя в душе осталась такая рана, которую не может залечить даже любовь. Я всю жизнь буду считать себя виновным в этом. Пожалуйста... Лисса.

Она с трудом выдохнула.

– Хорошо, тогда пойдем, и ты мне все объяснишь... расскажи мне, Слэйдер. Скажи, что мне это все приснилось... что это был кошмар.

– Но почему ты не позволяешь мне прикасаться к тебе?

Мелисса отпрянула от него. Он протянул ей раскрытую ладонь, как символ добрых намерений.

– Я буду просто держать тебя за руку. Я буду действовать очень медленно, пока ты не станешь понимать меня, хорошо?

Когда он положил ладонь ей на руку, она уже дрожала всем телом.

– О черт! – воскликнул Слэйдер, и в его голосе послышалось отчаяние и упрек.

– В чем дело?

– Ты вся дрожишь.

– Я ничего не могу поделать.

– Я понимаю.

Он коснулся ее волос.

– А ты помнишь, как я распускал твои косы? – спросил он, касаясь ее волос.

– Да, – прошептала она. Мелисса вспомнила ощущение теплоты и свободы, которое она испытывала, когда волосы свободно лежали на ее плечах.

– Разве мои руки срывали с тебя одежду и делали тебе больно? – спросил он.

– Нет.

Он закрыл глаза, полагаясь на свои чувства, коснулся ее грудей и слегка обхватил их ладонями. Он услышал, как она резко втянула в себя воздух, и склонился к ней, чтобы горячим влажным поцелуем коснуться ее шеи.

– Ты разве не помнишь, что мы чувствовали, как все это было? – прошептал он.

– Пожалуйста... не надо... – Голос Мелиссы прозвучал резко.

Он положил руки ей на талию, так что пальцы спускались на ее ягодицы.

– Ты помнишь, как я снял с тебя джинсы? Ты помнишь, как мои руки ласкали тебя?

Она дрожа отвернулась от него.

Он повернул ее лицо к себе, затем потянул ее вниз. Они стояли на коленях друг перед другом, глядя друг другу в глаза. Он отвел пальцами с ее лица влажные волосы. По ее щекам текли слезы, Слэйдер вытер их. А затем он изо всех сил прижал ее к себе. Она рыдала, прижавшись головой к его подбородку, замочив слезами его рубашку.

Когда она выплакалась и успокоилась, он немного отстранил ее от себя.

– Почему ты так меня ненавидел? – спросила она дрожащим голосом.

– Не хочу тебе лгать, Лисса. Когда я вошел в тебя, я понимал, что я делаю. Но ведь и ты тоже этого хотела. Я не делал этого специально, я ничего не планировал. Я просто хотел с тобой попрощаться наедине. Я даже не хотел касаться тебя. Ты заслуживала мужчины намного лучше меня.

– Слэйдер, я тебе доверяла. Ты посмеялся над моим доверием, взяв меня, чтобы выиграть пари у Бью.

– Не было никакого пари. Я взял тебя потому, что, как только я тебя коснулся, я не мог остановиться – и ты тоже хотела этого.

– А Джек и Бью пришли и застали нас, – упрекнула она его. – Как будто... как будто... Мне было так страшно, Слэйдер. – Она и сейчас испытывала то же чувство унижения, вспомнив, как Бью и Джек смотрели на нее масляными глазками, когда она пыталась собрать свою одежду. Она убежала тогда в слезах.

– Ну подумай, Лисса, – взмолился Слэйдер. – Бью и Джек вечно шпионили за мной. Они могли дожидаться, что в свою последнюю ночь на свободе я могу потерять контроль над собой. Ты помнишь, они же с трудом могли говорить? Они были пьяны. Они наблюдали за нами сквозь эти щели в стене амбара. Они выбрали подходящий момент, чтобы ворваться сюда и наврать, что я заключил с ними пари. Лисса, ты должна была знать, что я ни за что на свете не сделал бы тебе больно намеренно. В ту ночь я избил их чуть не до смерти, но тебе я бы никогда не причинил боли. Ты должна мне поверить.

Она не отвечала.

– Лисса, это был отчаянный акт мести со стороны Бью. Он знал, что мне больнее всего будет, если боль причинить тебе.

Он отпустил ее, нежно поглаживая ее по щеке правой рукой.

– Лисса, если ты и дальше будешь действительно думать, что то, что я сделал тогда было ненавистью, а не любовью, значит, ты позволишь, чтобы нас коснулась мерзость Бью. Не делай этого. Не позволяй ему одержать над нами победу.

Слэйдер задержал дыхание, ожидая ее ответа.

Наконец она посмотрела на него глазами, полными слез.

– Я не знаю, Слэйдер... я просто ничего не знаю.

Глава X

Бью и Джек возвращались в город с охоты рано утром в субботу. Охота была их любимым времяпрепровождением. Слэйдер же никогда охотой не увлекался, что было совершенно непонятно Бью. Ему нравилось ощущение власти, когда он нажимал курок.

Бью потянулся еще за одной банкой пива, находящейся в стоящей между ними сумке-холодильнике.

– Похоже, что Слэйдер не торопится уехать из города, – сказал Джек, поддразнивая Бью, вылившего остатки пива на ладонь и размазывающего его по стеклу.

– Ничего, скоро уедет. – Бью вскрыл следующую банку пива и сделал большой глоток.

– Да ты все время это говоришь, – сказал Джек.

Бью ничего не ответил. Он знал, почему злится Джек. Он знал, как Джек относится к Цисси, как его беспокоило, что Бью проводит больше свободного времени с Цисси, чем с ним.

– Это небольшой городок, – сказал Джек, не желая уходить от темы.

– Ну и что из этого?

Джек пожал плечами, заезжая на стоянку около фуражного склада. Он зевнул, глядя на поднимающееся над горизонтом солнце.

– Ну ты же знаешь, как это бывает. Бью. Все, что здесь происходит, становится известным всем. Просто в маленьком городке слухи распространяются быстрее.

– Что за слухи? – спросил Бью, положив руку на плечо Джека и не давая ему возможности выйти из машины.

– Ну ты же понимаешь, сплетни о вас троих, что вы живете втроем в одном доме на ферме, о том, как Слэйдер ловко обосновался там, как будто это действительно его дом.

– Мелисса – моя жена. – В голосе Бью слышалась отчасти и ревность. – И Слэйдер до нее не дотрагивается, понятно тебе? Он спит в амбаре.

Джек ничего не сказал. Они с Бью всегда делились женщинами – кроме Мелиссы и Мэнди. О Мелиссе разговоры вообще велись чрезвычайно редко.

– И я хочу, чтобы ты это всем передал, – сказал Бью. – Чтобы все, кто много болтает, знали правду. Ты меня понял?

– Разумеется. Меня можешь не убеждать, – согласился Джек и, махнув ему, открыл дверцу грузовика и выскочил на улицу.

Бью швырнул раздавленную банку из-под пива на пол машины, затем пошел вслед за Джеком в контору.

– Как поохотились, мальчики? – спросил Маккаллистер, поднимая глаза от столбиков с цифрами.

– Слишком жарко, в такую погоду всем лень двигаться, – ответил Джек. – Мы в основном охлаждались в речке.

Маккаллистер кивнул и дописал еще какую-то цифру.

– А чего это ты так рано? – спросил Джек, раздосадованный тем, что застал в конторе отчима. Он надеялся стащить немного денег из сейфа, чтобы купить Цисси какую-нибудь безделушку, чтобы опять втроем поразвлечься в постели. Маккаллистер знал, что Джек таскает деньги, однако ни тот, ни другой этот вопрос не поднимали.

– Мне позвонили с фермы Хантеров. Срочный заказ. Почему бы тебе не загрузить машину и не отвезти им товар? Заодно и Бью подбросишь домой? – спросил Маккаллистер, протягивая Джеку запись заказа.

– Ладно, – без особой охоты согласился Джек. Однако он хотел сохранить хорошие отношения с Маккаллистером. – А ты не мог бы заплатить мне вперед?

Маккаллистер с минуту глядел на Джека. Казалось, он хочет что-то сказать.

– Хорошо, я тебе приготовлю деньги, пока ты приготовишь заказ. – Когда Джек вышел из конторы, Маккаллистер подошел к сейфу. – А ты, Бью? Тебе тоже нужны деньги вперед? – спросил он обернувшись.

– Да, частично, – согласился Бью. Маккаллистер кивнул и начал набирать комбинацию цифр, чтобы открыть сейф.

Когда дверца отворилась, Бью увидел пачки зеленых бумажек, которыми был набит сейф. Очевидно, Маккаллистер не доверял банкам.

Взяв пару пачек, он закрыл сейф и закрыл замок. Затем повернулся к Бью и положил на столик деньги. Бью протянул руку, чтобы взять их, но Маккаллистер остановил его.

– А как насчет нашего уговора? – спросил он, не спуская проницательных глаз с Бью.

– А что?

– Мне не стоит об этом беспокоиться, так ведь? Ты действительно скоро передашь мне ферму и безо всяких осложнений?

– Я же говорил вам, что вы ее получите!

– Но Слэйдер Римс все еще там.

Глаза Бью сузились.

– Оставьте Слэйдера мне. До конца месяца я заполучу его половину фермы. А вы пока добудьте те деньги, что вы мне обещали.

Маккаллистер снял руку с пачки денег, и Бью схватил ее.

– Так значит, у тебя есть план? – спросил Маккаллистер, опускаясь на старый вращающийся стул, стоящий у его пыльного стола, заваленного счетами, упаковочной лентой, и с переполненной окурками пепельницей.

– Да, – ответил Бью, потирая ямочку на подбородке. При мысли о Слэйдере глаза его приобрели темно-свинцовый оттенок.

Ему стало казаться, что удача изменяет ему, что все выскользает из его рук. Но ему нужно только одно – получить у Слэйдера его часть фермы. И не только для Маккаллистера, но и для того, чтобы избавиться от Слэйдера. Было немало причин, по которым ему хотелось никогда в жизни больше не видеть Слэйдера.

– Не беспокойтесь, все будет нормально, – сказал Бью, подписывая еще какую-то бумагу, подсунутую ему Маккаллистером, и возвращая ее назад. Он даже не взглянул на нее, все его мысли были заняты Слэйдером Римсом. – Я все устрою.

* * *

Мелисса собиралась идти на собрание прихожан. Она надела белое льняное платье без рукавов и белые туфли.

Продев в уши сережки с жемчугом, она внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела намного более невинной, чем чувствовала себя.

Она была встревожена. Казалось, кожа слишком туго на ней натянута. Что-то в ней все время стремилось наружу. Слишком долго она подавляла в себе свои чувства.

Ей нужно продержаться.

Ей обязательно нужно продержаться.

Проверив, есть ли деньги в соломенной сумочке, она захлопнула ее и сунула под мышку.

Бью уже уехал в город навестить свою мать, сделав особый упор на то, что он останется там на ночь. Она все еще не могла поверить, что Бью действительно надеется, что она переспит со Слэйдером и заставит его потом переписать на Бью свою половину фермы.

– Подожди, – сказал Слэйдер, немного напугав ее.

Она думала, что он не поедет. Он вышел на кухню в костюме, который она еще не видела. Она знала, что несколько дней назад он ездил в город, чтобы его купить. Покрой костюма прекрасно подчеркивал стройную сильную фигуру Слэйдера. Однако он еще не дозрел до того, чтобы надеть галстук.

Она улыбнулась, понимая, что это не из-за жары. В те редкие случаи в их юности, когда ей удавалось уговорить его надеть галстук, последний недолго находился на его шее в том виде, в котором ему положено быть. Еще солистка не заканчивала пение гимна, как руки Слэйдера начинали теребить галстук так, что он наполовину развязывался, а верхняя пуговица рубашки уже была расстегнута. Он еще не успевал выйти из церкви, как пиджак уже был в руках, рукава засучены до локтя, а домой он приходил уже босиком.

Она должна была понять еще тогда, что Слэйдер был не из тех, кто будет терпеть ограничение своей свободы, даже если это исходило от женщины.

– Не возражаешь, если я подъеду с тобой на собрание? – спросил Слэйдер. Он внимательно рассматривал ее, так же как и она его.

– Думаю, было бы грехом помешать грешнику раскаяться, – сказала Мелисса, пытаясь улыбнуться.

Он вытащил из-за спины небольшой пакетик.

– Разве можно так разговаривать с другом, который решил заранее сделать подарок ко дню рождения? – сказал он, слегка поддразнивая ее.

– Ты мне что-то купил?! Ты вспомнил?! – Мелисса была очень рада подарку, но еще больше ее обрадовало то, что он помнил о дне ее рождения.

– Я подумал, что сегодня... ну вообще... – Неожиданно он смутился, глядя, как она разворачивает сверточек.

– Ой, Слэйдер... он такой красивый, – сказала Мелисса, смахивая слезу. Она некоторое время молчала, рассматривая браслет, который он подобрал, чтобы вернуть воспоминания. Она улыбнулась, застегивая браслет в виде маленькой серебряной машинки.

Джеми очень дорожил теми деревянными машинками, которые Слэйдер смастерил для нее. Она все еще хранила одну из них у себя на туалетном столике, однако, маленькую и круглую, похожую на жука, Джеми забрал себе. Он с ней просто не расставался.

Взглянул на Слэйдера, Мелисса после некоторого колебания сказала:

– Ты помнишь ту маленькую круглую машинку? Ее очень любит Джеми. Он с ней не расстается ни на минуту. Он просто устроил скандал, пока я не уложила ее вместе с остальными вещами, когда отправляла его к бабушке.

К удивлению Слэйдера, Мелисса привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку, но тут же повернулась и подбежала к двери.

– Нам уже пора, а то опоздаем.

Они ехали молча, каждый погруженный в свои мысли и воспоминания. Уже подъезжая, они увидели, что приезжий проповедник собрал немалую аудиторию. Они шли между рядами фургончиков и легковых машин, пробираясь к большому оранжевому шатру, вокруг которого, как муравьи, толпились люди.

У каждого в заполнившей шатер толпе в руке был раскрашенный бумажный веер. Присутствующие энергично работали веерами, безнадежно пытаясь хоть как-то охладиться. Мелисса заметила, что несколько вееров ускорили свое движение, а некоторые замедлили или даже остановились, послышались шепотки, сопровождающие их проход через центр шатра вперед: только там пока еще были свободные места.

Преподобный Хантер занял свое место на кафедре, все шепотки смолкли, затих даже капризный малыш где-то сзади.

– Мне доставляет большую радость видеть здесь сегодня так много братьев и сестер! – закричал в микрофон преподобный Хантер. – Иисус также был бы счастлив видеть, как вы все пришли помолиться ему – и истинные христиане, и грешники. Восхвалим Господа. Может быть, Он даст нам облегчение от этого зноя.

– Аминь, брат! – завопил здоровый фермер.

– Воспоем Славу Господу, – сказал преподобный Хантер, раскрывая свой молитвенник. – Откройте страницу тридцать седьмую ваших молитвенников, – велел он прихожанам, а затем они хором с энтузиазмом исполнили «Старый неотесанный крест», который прозвучал не столько музыкально, сколько прочувствованно. И без фортепиано многие музыкальные огрехи были довольно заметны. Музыка как-то заглушила бы эти недостатки. Но инструмент был слишком громоздким, чтобы тащить его в шатер. Поэтому петь приходилось без музыкального сопровождения.

Какой-то малыш удрал от родителей и кувыркался в пыльном проходе, к удовольствию всех присутствующих. Однако приезжему проповеднику не понравилось, что внимание привлечено не к нему. Взойдя на кафедру после преподобного Хантера, он кинул на ребенка такой гневный взгляд, что тот мигом бросился к матери, пытающейся успокоить грудного малыша.

Этот проповедник был, как и все хорошие ораторы, неплохим актером и начал очень эффектно.

– Поднимите руки те, кто терял любимого человека, – пропел он голосом, не нуждающимся в микрофоне. Он отошел от кафедры, чтобы быть ближе к людям.

Большинство из присутствующих вспомнили своих родителей или бабушек с дедушками и подняли руки.

– А кто из вас, – его горящие глаза пристально всматривались в толпу, – жалеет о том, что не говорили им, что любят их, до того, как они умерли? Что вспомнили об этом слишком поздно?

Вверх поднялись почти все те же руки в едином эмоциональном порыве, которым так ловко умел управлять проповедник.

– Верно. Мы принимаем эту любовь как должное, пока те, кого мы любим, не покидают нас. – Эти слова глубоко задели сердца Мелиссы и Слэйдера. – Ну а почему? – спросил он. – Ну а почему, – пропел он второй раз, как бы повторяя припев песни для большего эмоционального воздействия, – почему не показать и не сказать им, что мы любим их, что они дороги нам, пока они еще с нами?

По толпе прошелестели несколько возгласов «Аминь».

– А теперь поднимите руки все те, кто среди вас является истинным христианином.

Взметнулись вверх практически все руки.

– Возблагодарим Господа, – сказал проповедник, подняв над головой Библию для пущей выразительности. – И как христиане, я не сомневаюсь, вы любите своего ближнего. Я хочу, чтобы вы это продемонстрировали. – Он сделал большую и выразительную паузу, достойную действительно великого артиста, а затем приказал: – Я хочу, чтобы все вы сегодня повернулись к человеку, сидящему слева от вас, и к человеку, сидящему справа от вас, и обняли бы их и сказали бы им, что вы их любите.

По залу прошел смущенный ропот.

– Сделайте это, братья и сестры, – велел им проповедник. – Мы все – дети Господа. Подумайте, как стыдно станет вам завтра, если вы не сделаете этого, а человек, стоящий сегодня рядом с вами, скончается. Все может случиться. Никто не может гарантировать вам долгой жизни. Господь обещает вам вечную жизнь.

Послышался звук отодвигаемых стульев, шарканье ног, толпа поднялась и выполнила распоряжение проповедника, хотя и с некоторой неловкостью.

Мелисса почувствовала, как ее обнимают руки Слэйдера. Он очень нежно и осторожно обнял ее. Хотя многие и обнимались, еще больше народу смотрели на других.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, Лисса, – прошептал Слэйдер ей на ухо.

– Да, – ответила Мелисса, и он отпустил ее. Постепенно эмоциональный энтузиазм несколько поугас. Вскоре все уселись на свои места и заработали веерами.

На этом часть проповеди, посвященная любви к ближнему, завершилась. Мелисса была рада этому. Единственный, кого ей хотелось любить, был Джеми. Остальная часть проповеди была проведена с еще большим энтузиазмом и драматическими эффектами, поскольку проповедник страстно ненавидел грешников и призывал на них адский огонь и всевозможные кары, изрыгая страшные проклятия на головы тех грешников, которые еще не успели покаяться.

– И это грех! – гремел проповедник, для пущей убедительности со всей силой ударяя ладонью по кафедре. Кроме того, нужно было, чтобы те, кого сморила жара, проснулась.

Мелисса внутренне протестовала против его слов. Этот человек на кафедре и представления не имел о том, что такое грех. Она знала грех.

Она знала, что самый страшный грех – это когда тебя не любят. Она помнила, как тяжело и больно ей было в детстве, когда ее никто не любил, и единственным утешением была доброта и забота Слэйдера. Но теперь у нее есть Джеми. Ночь вместе. Он хотел провести с ней ночь, она чувствовала это каждой своей клеточкой. Одна только ночь, и он отдаст ей свою половину фермы. Не Бью, а ей.

После молитвы о спасении душ хор запел «Внесение снопов», проповедник перешел к более низкой материи – молитве о деньгах. А после того как все заново укрепившиеся в своей вере укрепили деньгами проповедника, все завершилось.

Толпа направилась в проходы и стала выходить из шатра.

– Эй, привет, Мелисса, – сказала миссис Бодекер, присоединяясь вместе с Прессом к Слэйдеру и Мелиссе и двигаясь по направлению стоянки.

– Миссис Бодекер, – улыбнулась Мелисса. – Я как раз хотела поблагодарить вас за помадку, которую вы мне прислали с Джонни. Она была очень вкусной.

– Значит, она все-таки до тебя дошла, – улыбнулась миссис Бодекер. – Я в этом не была уверена, зная слабость Джонни к моей помадке. Да, кстати, я попробовала положить в персиковый пирог те специи, что ты мне посоветовала, – это действительно превосходно.

Где-то близко прогремел гром, и, попрощавшись с Прессом и миссис Бодекер, Слэйдер, взяв Мелиссу за руку, повел ее к машине.

– Похоже, сегодня разразится, – сказала Мелисса, когда они пробирались сквозь ряды машин.

– Да, похоже.

Мелисса надеялась, что то, что разразится сегодня ночью, не разобьет ее сердце, когда она попрощается с ним навсегда.

* * *

– Вы так давите на газ, как будто у вас нога свинцовая, – сказала миссис Бодекер, пытаясь уговорить Пресса немного снизить скорость, по дороге в город.

– Ничего подобного. Я не превышаю разрешенной скорости, – ответил он, зная, что со своего места она не видит показаний спидометра. – Так значит, этот проповедник не произвел на вас особого впечатления, – произнес Пресс, продолжая разговор о проповеди.

Но он не расслышал ее ответа из-за громкой сирены, раздавшейся позади них.

– Я же говорила вам, что вы превышаете скорость, молодой человек, – сказала миссис Бодекер с довольной улыбкой. – Вот теперь мой внук вам выпишет штраф, если, конечно, мне не удастся его отговорить от этого, – сказала она, чуть поддразнивая его, как обычно.

Полицейская машина, сверкая сигнальными огнями, промчалась мимо них.

– Очевидно, Джонни попалась рыбка покрупнее, – с тревогой в голосе произнес Пресс.

– О Боже, надеюсь, ничего страшного не произошло.

Они проехали примерно милю и вскоре опять увидели полицейскую машину. Она стояла на обочине с включенными сигнальными огнями.

– Это и не авария, и не превышение скорости, – сказал Пресс, притормаживая и глядя на миссис Бодекер. – Поблизости нет никаких побитых машин или остановленных мотоциклов.

– А что же это тогда?

– Не знаю, – ответил Пресс, съезжая с шоссе на обочину. – Посидите здесь немного, а я пойду выясню.

Пресс вышел из машины и подошел к тому месту, в стороне от шоссе, где на коленях стоял Джонни.

– Что здесь происходит? – спросил он, подходя ближе.

Джонни встал.

– Думаю, что сбили и скрылись. Нам позвонил проезжавший по дороге водитель, сказав, что он видел тело у обочины.

– А «скорую» вызвали?

– В этом нет необходимости, – покачал головой Джонни.