Текст книги "Люби меня (ЛП)"
Автор книги: Анна Брукс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Анна Брукс
Люби меня
Серия: Плезант-Валли (книга 2)
Перевод: Aquamarine, Женя
Бета-коррект: Lisyono4ek
Редактор: Eva_Ber
Обложка: Poison Princess
Оформление: Eva_Ber
Глава 1
Рейн
Когда я вхожу в кафе, срабатывает сигнализация, но после ввода кода меня окутывает тишина. В воздухе витает слабый запах лука и чеснока, и меня охватывает ностальгия, как и всегда, когда я переступаю порог этого места.
Я открываю жалюзи и впускаю солнечный свет в окна, после чего начинаю опускать стулья со столов. Ножки стульев скрипят, когда я скольжу ими по старому деревянному полу, каждое сиденье отличается от соседнего. Винтажная мебель отражает многое из того, кто я есть. Не могу не улыбнуться воспоминаниям, которыми обзавелась здесь.
Поскольку мы открыты лишь с одиннадцати до трёх, я не прихожу раньше девяти, чтобы начать готовить на день. К тому времени, как я заканчиваю резать овощи и варить суп, входит Полли – моя сотрудница и официантка.
На её лице всегда сияет улыбка.
– Доброе утро.
– Привет. Как дела?
– Отлично. Ещё один день, понимаешь? – она вешает сумочку на крючок, и мы выходим в зал, пока она скручивает свои рыжеватые волосы в пучок.
– Конечно, – каждый день так и проходит… с тех пор как он уехал, прошло ещё двадцать четыре часа.
Как только мы заканчиваем накрывать столы и варить кофе, я включаю табличку «открыто», и начинается суета. Полли рассаживает гостей и принимает заказы, пока я готовлю ланчи. Ланч-бокс известен своими вкусными домашними супами и сэндвичами. Это единственное, что есть в меню. Мы также подаём картофель фри или чипсы, но небольшое меню и качественные ингредиенты делают это место популярным, прежде всего среди местных жителей.
Мои родители совместно открыли это кафе двадцать лет назад. Я с радостью взяла на себя управление этим местом, в то время как они отправились в заслуженный и необходимый им трёх с половиной недельный круиз. Они уехали всего пару дней назад, и, хотя мне нравится представлять, что я главная, не могу дождаться их возвращения. Управлять кафе в одиночку – отстой.
Завсегдатаи толпятся наряду с мужчинами в грязных майках и другими, в деловых костюмах. Я бегаю туда-сюда из кухни к столикам. Мне нравится быть такой занятой, и я люблю смотреть, как люди наслаждаются едой, приготовленной мной, но выполнять работу за троих человек утомительно. Мягкая рука обхватывает моё запястье, и я молниеносно оборачиваюсь.
– Привет, Эд, – я похлопываю старика по плечу и подливаю ему кофе.
– Сегодня ты невероятно хорошенькая, мисс Рейн. С этой блузкой твои глаза похожи на океан, – он «строит мне глазки» своими поблёкшими голубыми глазами.
– Вы и сами весьма привлекательны, мистер Казанова.
Он отпускает моё запястье и делает знак наклониться ближе. Улыбаясь, я подношу ухо к его губам.
– Если бы я не сидел со своей женой, то попросил бы тебя выйти за меня замуж.
Я хихикаю и смотрю на Дорис, которая качает головой в ответ на выходки своего мужа. Мне приятно видеть эту парочку каждую неделю. Знать, что любовь может длиться вечно. То, что связь между двумя людьми действительно сможет выдержать проверку временем. В какой-то момент у меня это было.
– Ну, это очень мило с вашей стороны, но, боюсь, мне придётся отклонить ваше предложение, – я кручу кольцо на ожерелье, встаю и улыбаюсь Дорис. – Вы счастливая женщина.
Эд качает головой.
– Мне очень повезло.
Сдерживая эмоции, грозящие вырваться наружу, я машу им пальцами и возвращаюсь на кухню, чтобы выполнить следующие заказы. Я теряюсь в этом. Люблю готовить. Это у меня в крови.
Полли возвращается без десяти три и бросает фартук на стойку.
– Все ушли.
– Нет смысла задерживаться на десять минут. Хочешь уйти? – спрашиваю я, когда заканчиваю мыть посуду.
– Ты уверена?
Я смеюсь.
– Я бы не спрашивала, если бы это было не так.
Она улыбается и хватает свою сумочку.
– Спасибо, Рейн. Хорошего дня.
– Тебе тоже.
Из-за того, что во время уборки руки находились в воде, кожа на моих пальцах сморщилась, но я к этому привыкла. Я хватаю полотенце, чтобы вытереть руки, когда звонит колокольчик.
– Привет, – говорю я, проходя через двери, открывающиеся в обе стороны и отделяющие кухню от основного зала. Дверца бьёт меня по заднице, так как я приросла к полу. У меня перехватывает дух, и мужчина передо мной ухмыляется.
Немного удлинённые каштановые волосы, темно-карие глаза, линия подбородка, способная резать стекло, и чёрная футболка, сидящая на нём как перчатка, делают его образцом сексуальности. Его джинсы так низко сидят на бёдрах, буквально умоляя стянуть их. Он проводит пальцами по волосам, и край его футболки обнажает плоский живот.
– Привет.
Даже голос у него сексуальный. Глубокий. Соблазнительный.
Он усмехается, и я в буквальном смысле мотаю головой, чтобы сосредоточиться.
– Чем могу помочь?
– Я собирался взять сэндвич, но, похоже, вы закрываетесь.
О боже, у него южный акцент.
– Нет, всё в порядке, – делаю шаг вперёд. – Какой бы вы хотели?
Его взгляд неторопливо скользит по моему телу, и когда он останавливается на моей груди, я борюсь с желанием скрестить руки. Я прочищаю горло, и он снова ухмыляется и, наконец, смотрит мне в лицо.
– Мне всё равно, дорогая. Любой, какой ты можешь быстро приготовить.
– Хотите содовой, пока ждёте?
– Нет, – мужчина разворачивает стул, садится на него и достаёт из кармана телефон. – Мне и так нормально. Спасибо.
Прежде чем отправиться назад, я вновь бросаю на него взгляд, затем быстро толкаю дверь, чтобы сделать ему дежурный сэндвич на ржаном хлебе. У меня дрожат руки, поэтому я делаю глубокий вдох, достаю кольцо, которое ношу на серебряной цепочке, и тереблю пальцами золотой ободок. Его текстура успокаивает меня. Воспоминания усмиряют мои нервы. Я прячу кольцо под рубашку и заканчиваю готовить ему еду.
Вернувшись к его столику, протягиваю ему бутерброд в завёрнутом пакете.
– Всё готово.
Он смотрит на пакет в моей протянутой руке, облизывает губы и встаёт.
– Выгоняешь меня?
– Что? Нет. Мне показалось, что вы торопитесь.
Я отказываюсь признавать, что его присутствие нервирует меня. Никто и никогда на меня так не действовал. По общему признанию я обычно закрываюсь внутрь раковины, но тут что-то из другой оперы. Он привлекателен, не более того. Я могу посмотреть, верно?
– Торопился.
– А теперь уже нет?
Его длинные пальцы обхватывают мои, все ещё держащие пакет, и я втягиваю воздух от внезапного прикосновения, что является ошибкой, потому что запах его кожи и тёплых специй сливается с напряжением в воздухе и заставляет мои колени дрожать.
– А теперь нет, – он осторожно забирает у меня пакет и садится. Я начинаю отходить, но он выдвигает стул рядом с собой. – Присаживайся.
– О, эм, спасибо, но мне нужно…
– Садись, детка.
О, нет. Я не куплюсь на его обаяние. То, что он использует ласковое обращение, которое, вероятно, опробывает на каждой женщине, с которой хочет переспать, не означает, что я буду одной из них.
– Не называй меня так.
Его брови резко поднимаются.
– Хорошо. Как тебя зовут?
Я скрещиваю руки на груди и не двигаюсь с места. Не знаю, кем этот парень себя возомнил. Вероятно, у него были женщины, сидящие, лежащие или стоящие на коленях от одного лишь проблеска его идеально ровных зубов.
– Рейн.
– Рейн, – моё имя слетает с его языка. – Красиво.
– А тебя?
– Вон.
– Вон? – повторяю я по причинам, которых даже не знаю. Необычное, но чертовски сексуальное имя.
Он откусывает кусочек от своего сэндвича, а я, как приветливая хозяйка, наливаю ему стакан воды.
– Спасибо, – бормочет он между укусами. – Это действительно чертовски вкусно.
Наконец я сдаюсь и плюхаюсь на стул. Обслуживание клиентов и всё такое.
– Знаю, – я пожимаю плечами. Мы семь лет подряд выигрываем награду за самые лучшие сэндвичи. Мы знаем своё дело.
Он облизывает губы, стирая с них особый соус.
– Ты забавная, Рейн.
– А ты – ходячая проблема.
Я знаю этот тип мужчин. Нахал. Бабник. Потаскун. Такого мужчину хочет изменить каждая женщина. Включая меня.
Он не возражает и продолжает есть. Запихнув в рот последний кусок, он комкает бумагу и допивает воду. Я иду за ним к мусорной корзине, а затем к двери.
– Спасибо. Я умирал с голоду.
– Пожалуйста.
Проходит мгновение, и воздух сгущается, напряжение усиливается. Похоже, он хочет что-то сказать, но качает головой и открывает дверь.
– Увидимся позже, дорогая.
– До встречи.
Я закрываю и запираю за ним дверь, затем кладу руку на сердце. Этого не может быть. Нечто подобное никогда не повторится. Я этого не допущу. Я отказываюсь. Последние два года я держала своё слово и сейчас не время колебаться.
Когда он называл меня «дорогая», я позволила ему. Мне даже понравилось. Нет, это не так. Да, это так. Чёрт.
Суетясь по залу кафе, я протираю все столы, переворачиваю стулья и вытираю пол. Закончив, закрываю кассу, кладу деньги в конверт на молнии, беру сумочку и выхожу.
Поскольку здание довольно старое, у меня возникают проблемы с дверью, и приходится довольно сильно её дёргать, чтобы активировать замок. Я дёргаю изо всех сил и поворачиваю ключ, удовлетворённая тем, что замок защёлкнул. Обернувшись, я натыкаюсь на стену из мышц и кожи.
– Вау, – глубокий голос Вона проникает мне в голову, когда он удерживает меня за руки, чтобы я не упала.
– Извини, – я отстраняюсь и выпрямляюсь. – Я тебя не заметила.
И снова это напряжение между двумя шагами, разделяющими нас, почти электрическое, и я покусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы сосредоточиться на чём-нибудь другом.
– Я забыл тебе заплатить.
Он пытается дать мне денег, но я качаю головой.
– Всё нормально.
– Нет, бл*дь, не нормально.
Мои глаза расширяются.
– Серьёзно, всё в порядке.
– Женщина, возьми деньги.
– В любом случае, я уже закрыла кассу.
Я прячу конверт под мышку. Обычно мои родители уходят вместе с задатком, особенно после того, как нас ограбили много лет назад. Отпустив Полли домой пораньше, я не подумала о том, что уйду отсюда одна с кучей денег. Вот ещё одна причина, по которой меня не следовало оставлять за главную.
Он издевается надо мной, как над ребёнком.
– Ты уходишь отсюда одна со всеми этими деньгами?
– Эм, полагаю, что да.
– Это не разумно, Рейн. Ты напрашиваешься на то, чтобы какой-то отморозок попытался ограбить тебя или же, бл*дь, причинил тебе боль.
Я ощетиниваюсь на его замечание, будучи упрямой, и начинаю протискиваться мимо парня, но он хватает меня за руку. Я пытаюсь высвободиться из его хватки, но Вон лишь крепче сжимает меня.
– Отпусти меня.
Он немедленно отпускает меня и поднимает руки, сдаваясь.
– Успокойся. Я, правда, не хочу, чтобы ты уходила одна, хорошо? Не волнуйся, я не сделаю тебе больно.
– Ты ведь даже не знаешь меня.
– Я хочу это изменить.
Вместо того, чтобы бороться с ним, я уступаю.
– Не знаю, что творится в твоей голове, но то, о чем ты думаешь, не случится.
– Случится, – Вон даже не колеблется.
– Нет.
Моё активное сопротивление начинает ослабевать. Он может показаться самоуверенным, но что-то в его глазах говорит мне, что это ещё не всё. Что это игра. Что за тьмой есть свет, ведущий борьбу за то, чтобы пробиться сквозь неё.
– Опять же кое-что, что мне необходимо изменить.
Я пожимаю плечами. Ему ничего не известно обо мне. Иначе он бы знал, что между нами ничего не может быть.
– Здесь нечего менять. Я даже не знаю тебя и знать не хочу.
– Вот почему я должен кое-что сделать.
– Почему?
– Я всё ещё пытаюсь выяснить это, Рейн, – мужчина удивляет меня, когда нервно переминается с ноги на ногу. Затем он улыбается, и его жемчужно-белые зубы блестят. – Позволь проводить тебя до машины.
– Мне всё равно, – он следует за мной, и когда я добираюсь до машины, то щелкаю брелоком и удивляюсь, когда он открывает мне дверь. Не то чтобы я думала, что рыцарство мертво, просто не ожидала, что этот парень будет использовать это на практике. – Спасибо, – бормочу я, садясь на место водителя.
– Можно попросить твой телефон?
Я смотрю на мужчину, его тело заслоняет заходящие лучи солнца позади него.
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты всегда звонила мне, когда собираешься уходить.
– Вон, мне не нужно…
– Я работаю по соседству. Это не трудно.
– Что? Тут всё ещё пусто, – помещение рядом со мной пустует уже семь месяцев. То, что раньше было симпатичным антикварным магазином, пришлось закрыть, и мне было очень грустно видеть, как местный бизнес покидает торговый центр. В небольшом торговом центре также есть бар, магазин витаминов, парикмахерская и ипотечная компания.
– Уже нет.
– Ты арендуешь его сейчас?
– Да.
– Чем ты занимаешься?
– Татуировками.
Как только он это говорит, я разражаюсь смехом. Ничего не могу с собой поделать. Даже хрюкаю один раз, но безуспешно пытаюсь прикрыть это кашлем.
Его брови взлетают вверх.
– По-твоему это смешно?
– Нет, – я мотаю головой. – То есть да, но не потому, о чём ты подумал.
– Просветишь меня?
– Моя официантка, Полли, и я сделали ставки на то, какой бизнес здесь откроется, и я оказалась права.
– Ты предположила, что это будет тату-салон?
Я киваю и вытираю влагу под глазами.
– Но самое приятное то, что я выбираю ей наряд, когда мы пойдём праздновать мою победу.
На его лице отражается замешательство, и я закатываю глаза, заводя машину. Меня мало что забавляет. Думаю, это нормально, потому что в моей жизни и так мало юмора.
– Неважно. Спасибо, что проводил до машины.
– В любое время. И я не шучу. Хочу, чтобы ты брала меня, когда будешь таскать с собой кучу денег.
Я бормочу что-то в знак согласия, хотя и не собираюсь этого делать. Вон закрывает мою дверь, и я машу ему рукой, отъезжая. Останавливаюсь у банка, вношу деньги на депозит, а потом еду домой, где беру телефон и звоню ему, оставляя сообщение, когда срабатывает его автоответчик.
– Привет, это Брайан. Я не могу ответить, потому что делаю что-то потрясающее, поэтому оставьте сообщение.
– Привет, это я. Угадай что? Я выиграла пари между мной и Полли. Какой-то парень снимает помещение по соседству, и он татуировщик! Разве это не смешно? Я собираюсь найти ей совершенно отвратительный наряд. Она ещё не знает, но мне не терпится ей рассказать. Думаю, сначала мы немного прогуляемся по центру, чтобы её увидела куча людей. Блин, она меня возненавидит. Пожалуй… это всё, что произошло сегодня. Я пахну луком, так что пойду приму душ. Поговорим завтра. Люблю тебя.
Глава 2
Рейн
Несколько лет назад мои родители решили закрывать кафе по субботам. Я считала, что это ошибка, потому что это напряжённый день, однако в итоге всё каким-то образом сложилось благополучно. Это подразумевает то, что в пятницу вечером я иду куда-нибудь, танцую и забываю обо всём остальном. Я мало что люблю в жизни. Своих родителей. Приготовление еды. Танцы. И своего парня.
Поэтому, натягивая укороченный жакет поверх платья без бретелек, я испытываю головокружение от волнения, зная, что будет вечером. Помолвка моего друга Кенни тоже сегодня вечером. Когда звонок на мобильнике предупреждает меня, что такси снаружи, я беру пакет с подарками и запираю за собой дверь.
Клуб недалеко от моего дома, но я не собираюсь идти целую милю на четырёхдюймовых каблуках. Даю водителю на чай и иду в начало очереди, махая вышибале, Тайни, когда прохожу через дверь в «Хитросплетения».
Музыка в стиле «техно» сотрясает стены, а я сканирую тускло освещённый бар. Когда прохожу мимо, разноцветный стробоскоп мелькает оттенками всех цветов радуги, отражаясь от зеркальных стен. Я хватаюсь за один из чёрных кожаных диванчиков, пропуская парочку, и когда наконец добираюсь до Кеннеди, он визжит.
– Приветик, красотка!
О да, он тоже в моем списке того, что я люблю. И его жених, по умолчанию. Я люблю их за то, что они поддерживали меня и были моими «якорями» на протяжении двух последних лет.
Когда я поняла, что больше не могу справиться с ситуацией, они дали мне надежду. Когда моя надежда исчерпала себя, они наполнили меня любовью, так не хватавшей мне. Когда моя любовь переросла в гнев, они заставили меня смеяться.
– Привет. Ещё раз поздравляю, – я вручаю ему подарок.
– Не стоило, – Кенни целует меня в щеку, открывает пакет и достаёт подарок. Его глаза смотрят на фотографию в замешательстве, а затем они загораются, когда он понимает, когда я сделала этот снимок. – Так мило с твоей стороны. Не знал, что ты это фотографировала.
– Знаю. Я такая коварная, – подмигиваю я.
– Брэд, – кричит он через весь бар. Его парень отрывает взгляд от парня, с которым разговаривает, и подходит к нам. Его мускулистое, покрытое татуировками тело ростом шесть футов и три дюйма пугает, но для меня он всего лишь большой плюшевый мишка. – Смотри, от нашей девочки Рейни.
Брэд крепко обнимает меня и берет фотографию в руки.
– Когда я сделал предложение, – констатирует он. – Спасибо, Рейн.
Я улыбаюсь счастливой паре на фотографии и так благодарна, что подумала запечатлеть этот момент на своём iPhone. Кеннеди был моим лучшим другом со средней школы, и когда он встретил Брэда в выпускном классе, я знала, что те, в конце концов, поженятся. Они идеальная пара. Брэд на несколько лет старше, но их это никогда не останавливало.
Брэд сделал ему предложение в нашем кафе, где они случайно встретились. Брэд приходил в течение нескольких месяцев, и он был одним из тех, кто оставлял мне большие чаевые. Помню, как рассказывала Кенни о нём, поэтому я шучу и пытаюсь записать себе в заслуги их отношения, но в действительности я никогда не видела двух людей, более подходящих друг другу.
– Не стоит благодарности.
Брэд замечает что-то на другой стороне клуба и уходит.
– Девочка, давай нальём тебе выпить, – Кеннеди улыбается и берёт меня за руку.
Я иду за ним сквозь толпу и машу рукой нескольким знакомым. Когда мы подходим к бару, он ставит меня перед собой и заказывает Лонг-Айленд.
– Брэд нервничает, – шепчет он, пока мы ждём мою выпивку.
– Что? Почему?
Он закатывает свои голубые глаза и качает головой, светлые пряди остаются на месте от обильного количества средств для волос на них.
– Из-за своего брата.
Теперь уже я закатываю глаза.
– Он такой придурок.
– Знаю. После угроз Уайатта с тех пор, как Брэд вышел, он был на грани. Я сказал ему не волноваться, но он до сих пор делает это. Он не выпил ни капли алкоголя, потому что готовится к тому, что Уайатт прокрадётся внутрь и устроит сцену.
Брат Брэда, Уайатт, взбесился, когда Брэд рассказал, что он гей и встречается с мужчиной. Брэд годами скрывал это от своей семьи, опасаясь их реакции. Его родители приняли это, но неохотно. Когда через полгода Кеннеди и Брэд объявили о своей помолвке, Уайатт сорвался. Он набросился на Кеннеди, обзывая его мерзкими словами и плюя ему в лицо. Он обвинил его в том, что тот сделал его брата геем, и обещал разрушить жизнь Кеннеди. Даже грозился убить его.
С тех пор Уайатт не видел ни одного из них и не разговаривал с ними, но Брэд защищает Кенни и не выпускает его из виду. Кенни, конечно, не слабак, но он миротворец, а не боец. Всегда видит в людях только хорошее. Он напоминает мне о том, кем я была раньше, и помогает мне жить, подталкивая двигаться дальше и не заставляя забывать.
Я беру свой напиток, когда Кеннеди кивает бармену, и затем следую за его худощавой фигурой обратно к столу. Поскольку он здесь работает, а заведение принадлежит Брэду, я никогда не плачу за выпивку. Именно поэтому у нас есть свой личный сектор, наряду с несколькими другими людьми, которые здесь для своей вечеринки.
Я потягиваю свой напиток, и примерно через полчаса Кеннеди ловит мой взгляд.
– Хочешь?
– Давай сделаем это, – я залпом осушаю свой стакан и следую на танцпол.
Мы с Кеннеди танцуем. Я прижимаюсь к нему задницей, и он со смехом шлёпает по ней. Брэд грозит мне пальцем, и я посылаю ему воздушный поцелуй, а затем позволяю ритму доминировать над своими чувствами. Моё тело покачивается, и я вскидываю руки в воздух. Естественный ритм берет своё, когда музыка поглощает меня.
Это единственное место, где я чувствую себя комфортно… позволяя настоящей мне сиять. Здесь я в безопасности. Мало того, что это гей-бар, Брэд также попросил вышибал присматривать за мной, и они присматривают. Я танцую с мужчинами, которые хотят танцевать, а не залезть мне в штаны. Не то чтобы я кого-то туда пускала. Даже несмотря на то, что прошло слишком много времени и мне хотелось, я держу своё обещание и остаюсь верной Брайану.
По мере того, как ночь продолжается, я возвращаюсь к столу лишь однажды, чтобы выпить немного воды. Мы с Кеннеди танцуем до тех пор, пока моя спина не покрывается потом, а ноги не начинают болеть. Чья-то рука обхватывает меня за талию, и твёрдая грудь прижимается ко мне.
Одно мне нравится в этом баре – мужчины знают, как танцевать.
И этот мужчина не исключение. Наши бёдра покачиваются в такт друг другу, а его тёплое дыхание на моей шее посылает холодок по всему позвоночнику. Я открываю глаза и вижу Кеннеди, танцующего в одиночестве. Он подмигивает мне.
Я обхватываю пальцами запястья мужчины, лежащие на моих бёдрах, и вжимаюсь в него. Его руки сжимают меня, и, покачиваясь, он спиной притягивает меня ближе к себе, в то время как его губы прижимаются к чувствительному местечку под моим ухом.
Страх заставляет меня инстинктивно отстраниться, но он не отпускает меня.
– Ты так приятно пахнешь, – шепчет он прямо перед тем, как его губы опускаются на мою шею и нежно посасывают. – И на вкус хороша.
Теперь я испытываю отвращение и готова разорвать этого мудака за то, что он такой извращенец. Я ожидала подобного дерьма в обычном баре, но не здесь. Вот почему я прихожу сюда. Мои пальцы отрывают его руки, и я поворачиваюсь, отталкивая его от себя. Задыхаюсь от гнева, видя лицо Вона, и делаю шаг назад.
Кеннеди обнимает меня за талию.
– Я же сказал тебе быть милым, – шутливо отчитывает он Вона.
Я сбита с толку.
– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю я Кенни.
Под пристальным взглядом шоколадных глаз Вона я начинаю дрожать. Его челюсть напрягается, и он облизывает губы.
– Почему ты не представил меня своей подруге раньше? – наконец Вон задаёт Кеннеди вопрос.
– Потому что знал, что именно так ты будешь вести себя с такой красавицей, как она. Это моя девочка Рейни, – говорит Кеннеди, медленно выводя нас из толпы. Вон следует за мной, и я нервно сглатываю, не совсем понимая, почему он выглядит взбешённым. – Брэд велел тебе вести себя с ней прилично, Вон, – разглагольствует Кенни, выдвигая мне стул.
Я сажусь и скрещиваю ноги. Вон переворачивает стул напротив меня и седлает его, садясь ко мне ближе, чем нужно. Кажется, он не испытывает проблем с пребыванием в моём пространстве. Я отскакиваю назад, и он ухмыляется.
– Я веду себя хорошо, – смеётся Вон. – Просто поздоровался с ней, потому что мы уже встречались вчера в том сэндвич-баре.
Том сэндвич-баре?
– Феноменально, правда? – спрашивает Кеннеди, когда садится рядом со мной.
Вон высовывает язык и облизывает губы.
– Восхитительно, – отвечает он, при этом его голос становится глубже, чем раньше.
Уклоняясь от темы, прежде чем начну отстаивать честь своего кафе, я спрашиваю:
– Ты родственник Брэда?
– Дальний, – отвечает Вон, поднимая со стола рюмку и опрокидывая её. – Он пригласил меня на вечеринку.
– Мне казалось, я уже рассказывал тебе о нём.
– Нет, – я качаю головой, глядя на Кеннеди, – я так не думаю.
– Моя оплошность. Он вернулся примерно полгода назад. Тогда позвольте мне официально представить вас друг другу. Вон, это Рейн. Рейн, это кузен Брэда – Вон, который вернулся домой несколько месяцев назад.
Вон тянется к моей руке, и, поскольку я воспитана в хороших манерах, я собираюсь пожать ему руку, но он подносит её к своему рту и целует в пульсирующую точку на моем запястье.
– Приятно познакомиться
Ненавижу то, что мне нравится чувствовать его рот на себе. Я быстро отдёргиваю руку.
– Угу.
– Кенни! – кричит Брэд с другого конца комнаты.
Кеннеди показывает Брэду палец и поворачивается так, чтобы только я могла видеть его лицо, и одними губами произносит: «Ты в порядке?»
Вот почему он мой лучший друг. Порой, он знает меня лучше, чем я сама. Я киваю. Мне комфортно с Воном. Просто не нравится, что он выказывает чувства, которые я пытаюсь подавить.
– Мне пора. Будь милым, Вон. Она не просто кто-то, ясно? – Кенни целует меня в макушку и исчезает, направляясь к своему жениху.
Притворяюсь, что оглядываю бар и делаю глоток воды, но когда я, наконец, бросаю взгляд на Вона, то обнаруживаю, что он уже смотрит на меня; более того, не думаю, что он вообще отводил от меня глаза.
– Вон, смотри… – шепчу я.
– Я уже это делаю. И мне действительно нравится то, что я вижу.
Я и раньше догадывалась, что от него одни неприятности, но сейчас, когда его руки на мне, у меня возникают мысли, которых, как я знаю, не должно быть… Мне нужно раздавить это прежде, чем что-то начнётся.
– Послушай, я…
Его волосы свободно развеваются, когда он качает головой.
– Не посылай меня раньше времени. Я знаю, что ты собираешься сделать. Не делай этого.
– Я лесбиянка, – выпаливаю я. – Я польщена, но сожалею, – я столько раз репетировала эту фразу, что сама почти верю в неё. Хотела бы я порой в это верить.
Он смеётся. Это настолько застаёт меня врасплох, что обнаруживаю следующее: моя челюсть открыта, и я смотрю, как смех меняет жёсткие черты его лица на мягкие, делающие его менее пугающим и более красивым.
– Почему ты смеёшься? Ты в гей-баре.
– Я здесь ради Кенни и Брэда. Я не гей, дорогая, и если ты думаешь так, то я должен вступить в игру.
– Меня не интересуют игры, – скрещиваю руки на груди, защищаясь. – К тому же, я не говорила, что ты гей. Я сказала, что я лесбиянка.
Он снова смеётся. Отдышавшись, Вон делает ещё одну попытку.
– То, как ты двигала бёдрами. Тёрлась о мой член… Чёрт, детка. Я твёрдый, как долбаный камень. Ты не лесбиянка.
– Да. Я лесбиянка, – это то, что я говорю людям, когда на меня нападают, потому что правду слишком сложно принять. Порой, я просто не хочу напоминать себе, что больше у меня ничего не будет.
– Ты не лесбиянка.
– Ладно, – выдыхаю я. – Ты меня раскусил. Я асексуалка (прим. асексуа́льность – определение или самоопределение людей, которые не испытывают полового влечения. Асексуальностью не является сознательное половое воздержание при наличии полового влечения).
Он фыркает.
– Нет, ты не такая.
– Такая.
– Нет.
– Такая, – кричу я.
Он протягивает руку и проводит пальцем по моему колену до подола очень короткого платья. Я пытаюсь сделать вид, что он на меня не действует, но у меня перехватывает дыхание, а щёки полыхают огнём. Когда он проводит пальцем чуть ниже подола, я вздрагиваю. Проклятие. Козел.
– Нет. Ты не такая, – Вон ухмыляется и сжимает моё бедро, прежде чем отпустить. Скрестив руки на груди, он кладёт их на спинку стула.
Я откашливаюсь.
– Послушай, я правда не могу. Чтобы ты ни задумал.
– Что я задумал?
– Не знаю.
– Тогда почему ты не можешь?
– Прекрати искажать мои слова, – фыркаю я.
– Я не искажаю.
– Ладно, – я тянусь за сумочкой и встаю. – Пойми намёк, придурок.
– Офигеть, – присвистывает Вон. – А я-то думал, ты милашка. Не знал, что ты такая маленькая задира.
Моя рука долетает до его лица так быстро, что это удивляет даже меня. Его глаза расширяются, и я выпрямляюсь, заметив Кеннеди, спешащего ко мне. Не вижу реакции Вона, потому что иду в противоположную сторону. Голос Кеннеди эхом отдаётся в моей голове, но я ускоряю шаг. Слёзы застилают глаза, когда я на дрожащих ногах иду к двери. Когда выхожу на улицу, холодный воздух хлещет меня по лицу, и я дрожу по совершенно другой причине, злясь на себя, что забыла куртку за столом.
Поскольку у меня уйдёт столько же времени, чтобы дождаться такси из «Убера», я начинаю идти домой. Скрещиваю руки на груди и ускоряю шаг.
– Рейн, подожди! – Кеннеди догоняет меня и обнимает за плечи. – Что, чёрт возьми, произошло?
Я останавливаюсь и позволяю ему обернуть вокруг меня свой блейзер.
– Он сказал что-то, что разозлило меня, и я слишком бурно отреагировала.
– Мне жаль. Не думал, что с ним тебе будет неловко.
Я качаю головой и машу рукой в воздухе. Вон заставил меня почувствовать слишком, бл*дь, много, вот что он заставил меня чувствовать. Вынудил меня нарушить обещание. Заставил усомниться в моей верности.
– Всё в порядке. Он не доставлял мне неудобств. Он меня разозлил.
Кеннеди хихикает.
– Можно подумать, это сложно сделать. Что, чёрт побери, он сказал?
– Он назвал меня задирой. Это просто выбешивает меня, потому что это самое далёкое от того, кем я являюсь. Верно??? Я флиртую с ним? Боже, Кеннеди, – я качаю головой и шмыгаю носом. – Даже не знаю. Я пойду. Мне нужно позвонить ему.
На лице Кеннеди появляется сочувствие – выражение, которое я так устала видеть от людей, и я поворачиваюсь, чтобы пойти домой. Кенни был в моём углу, но он также пытался толкнуть меня в центр ринга, когда я не была готова. Когда моя вера ещё не истощилась. Не удивлюсь, если он пригласил Вона только потому, что знал, что тот мне понравится.
Вернувшись домой, я сажусь на край кровати и делаю свой ежедневный телефонный звонок.
– Привет, это Брайан. Сейчас я не могу ответить, потому что делаю что-то потрясающее, поэтому оставьте сообщение.
– Привет, милый. Это я. Я только что вернулась домой из клуба. Кенни и Брэд выглядели такими счастливыми. Хотела бы я, чтобы ты был здесь, чтобы отпраздновать с нами. В любом случае… Я… ну… Я не занималась ничем интересным, кроме как танцевала, поэтому мне нечего тебе рассказать. Но я устала, так что пойду спать. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.
Глава 3
Рейн
– Он снова спрашивал о тебе, – говорит Полли, хватая сэндвич с говядиной, который я только что сделала.
Вон уже два часа торчит в зале и каждые пятнадцать минут пристаёт к Полли с расспросами обо мне. Я ничего не сказала ей, кроме того, кто он и что я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Я не говорю о своей личной жизни. Единственные люди, кроме моих родителей, которые знают меня, – это Кеннеди и Брэд, автоматически, потому что Кеннеди рассказывает ему всё.
– Я занята.
Она смотрит на пустую доску заказов и выгибает бровь.
– Замолчи, – я улыбаюсь в попытке скрыть ощущаемую нервозность.
– Ты босс, – бубнит она. – Нужно отнести это.
Я срываю сетку с волос и прислоняюсь к стене рядом с вентилятором.
Когда Полли выходит через вращающуюся дверь, я ловлю взгляд Вона, или это он ловит мой. В любом случае, я не могу заставить себя отвести глаза. Он выглядит не так, как в пятницу вечером. Мягче. Он губами произносит моё имя, и я, наконец, опускаю глаза, мои волосы создают занавес – щит. Точно также я пряталась весь вчерашний день. Оставалась дома и скрывалась от мира.
Вон сбивает меня с толку. Вчера благодаря ему я в первые за много лет почувствовала что-то, кроме печали и одиночества. В течение минуты я не переживала из-за своей ситуации и видела мгновенный выход. И я не уверена в том, что чувствую; мне нравится быть злой и обозлённой на мир. Проще быть злой, чем признать, как мне грустно и одиноко.
