Текст книги "Уготованная судьба (ЛП)"

Автор книги: Анна Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Мне едва удается сглотнуть.

– С тобой я чувствую себя в безопасности. Это одна из причин, почему я вернулся сюда.

– Да? – он наблюдает за своими руками, когда они исследуют мою рубашку. Даже через материал я чувствую, как его грубые пальцы скользят по моим затвердевшим соскам. Дрожь проходит сквозь меня. – Каковы другие причины?

– Мышь, – поддразниваю я.

– Хм… – его губы вздрагивают. – Что-нибудь ещё?

– Нет.

– Нет?

Я жду, пока его взгляд вернётся ко мне.

– Я скучала по тебе.

– Я тоже скучал по тебе, детка.

Я не могу больше продолжать подшучивать, потому что он перекатывает сосок между своими пальцами, и я стону от разочарования. Я даже немного отступаю, дабы добиться небольшого трения между ногами, чтобы облегчить боль.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? Что случилось? – спрашивает Смит с беспокойством. Он убирает руки, что ещё больше расстраивает меня.

«Ах, я зарабатываю на жизнь словами, но не могу сказать ему, чего хочу. Почему я такая?»

– Ничего, – лгу я.

«Как сказать, что я так возбуждена, что едва могу дышать?»

– Мне нравится это.

– Что?

– Я бы не хотел, чтобы прямо сейчас ты перестала дышать на мне, – он ухмыляется, затем его глаза тускнеют от желания. – Ляг на спину.

– Я сказала это вслух?

– Да, и ты понятия не имеешь, как это на меня действует.

– О, Боже, – выдыхаю я.

– Ложись, Мелли. Позволь мне заставить тебя почувствовать себя хорошо.

Я падаю на спину, и когда собираюсь удариться о матрас, моя рубашка срывается. Смит бросает её на пол. Он снимает с меня остальную одежду и дарит мне жесткий поцелуй, наматывая мои волосы на свои пальцы.

– Если ты хочешь, чтобы я остановился. Всегда. В любое грёбаное время. Скажи мне. Это не сработает, если не скажешь мне, чего хочешь.

Я киваю.

– Скажи мне, Мелли. Я должен услышать слова.

– Я скажу тебе.

– Хорошая девочка, – он целует мой нос, затем мою челюсть, а затем мою ключицу. Он проводит своим языком между моими грудями и вокруг моего пупка. Когда он продолжает мучить мою обнаженную грудь, я извиваюсь под ним. – Я уделю им больше внимания позже.

Его тёплое дыхание бьёт по моему уже мокрому центру, и я дрожу. О, чёрт.

– Боже, ты так чертовски хороша здесь, – его большие пальцы раскрывают меня, и он делает один взмах своим языком вокруг моего клитора. – Чёрт. М-м-м, – напевает он в то же время, когда я стону. – О, Боже.

Его длинный палец без особых усилий скользит в меня, и я чувствую, что сжимаюсь вокруг него.

– Тебе хорошо?

– Да, более чем. Пожалуйста, не останавливайся.

Он вытаскивает палец и снова обводит мой вход, затем возвращается и толкает в меня два пальца. Он делает это ещё раз так чертовски медленно, что клянусь, я вот-вот сломаюсь.

– Смит, – хныкаю я.

– Неприятно, когда тебя дразнят, да? – он улыбается мне.

– Пожалуйста.

– Ладно, детка.

Его рот обрушивается на меня, одновременно с ним он всё быстрее и жестче двигает пальцами, удерживая и изгибая их, когда быстро щелкает по моему клитору своим языком.

«О, Боже мой. О, БОЖЕ МОЙ!»

– Смит, – выкрикиваю я его имя, и он удерживает мой живот одной рукой, пока продолжает лизать и сосать мой пульсирующий центр. Кажется, что каждый дюйм, нет сантиметр… пожалуй, каждая молекула моего тела покалывает от удовольствия, о существовании которого я даже не подозревала. В какой-то момент всепоглощающего оргазма, который разорвал меня без предупреждения, я схватила его за волосы. Мои пальцы напрягаются и вонзаются в его скальп в ритме ударов его пальцев внутри меня. Я медленно спускаюсь от абсолютного лучшего ощущения, которое когда-либо испытывала в своей жизни. Тепло его тела внезапно исчезает, и он матерится. Я открываю глаза и унижена тем, что вижу. Думала, что мне было стыдно раньше. Это было ничто.

Он поднимает свои окровавленные пальцы.

– Я думал… Хочу сказать. Джей говорил… – он качает головой в замешательстве.

Моё блаженство притупляется, пока не сменяется сожалением, и я сажусь, обернув простыню вокруг себя, как будто это защитит меня от правды.

– Существует множество способов быть… – я затихаю, пытаясь придумать правильное слово, правильный способ адекватно описать момент, когда мне показали, насколько холодным был мир на самом деле. Я напрягаю свои губы, выговаривая это слово, но оно выходит почти шепотом. – Изнасилованной.

Глава 13

Смит

Мелли продолжает говорить, но я едва могу понять, что она произносит сквозь окутавший меня тёмный туман.

– Я всё время была на животе, поэтому была только одна часть моего тела, над которой он надругался. Если бы Джей не вошел в мою комнату, хотя… – она пожимает плечами, и через свою дымку я вижу её смущение.

– Я отойду… просто подожди секунду.

Вместо того чтобы воспользоваться ванной, прилегающей к моей комнате, я сбегаю вниз и закрываю дверь. Мои дрожащие руки опираются на столешницу, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мысленные образы того, что она только что рассказала мне, разрывают мою кожу и оседают глубоко в моём кишечнике, заставляя столкнуться с реальностью того, что она пережила. Мои ноги скользят по коврику, когда я бросаюсь к унитазу и опустошаю в него содержимое своего желудка. Хорошо, что сегодня я ещё не ел.

Никогда не думал… не то, чтобы от этого будет легче… Е*ать. Во всяком случае, это ещё хуже. Я не могу перестать представлять её прижатой каким-то ублюдком, дерьмо. Меня снова тошнит, и я плюю в унитаз.

Когда, наконец, прихожу в себя настолько, чтобы вернуться к ней, то не застаю её в постели. Хватаю свой мобильник, надеваю шорты и футболку, раз уж я здесь. Визжат трубы, вернувшись в холл, я проверяю ручку на двери в ванную. Заблокирована. Стучу, но она не отвечает.

– Мелли, солнышко, открой, – я едва слышу что-либо из-за шума воды, поэтому, когда дверь открывается, я удивлён. – Я понятия не имел. Прости, мне просто нужна была минутка. Одна мысль об этом… а затем осознание. Чёрт, я не могу смириться с тем, что ты… – я просто перестаю говорить, потому что чем больше я произношу, тем больше слёз в её глазах.

– Да, ну, я пытаюсь двигаться дальше, и это даже к лучшему, что ты теперь знаешь, поэтому не будешь разочарован, когда обнаружишь, что есть определенные вещи, которые я никогда не буду делать.

Я отступаю, немного злясь на то, что она столь невысокого мнения обо мне, что я разочаруюсь в ней из-за этого.

Не успеваю и рта раскрыть, как она продолжает:

– Я понимаю, это отталкивает, и ты, скорее всего…

– Я хочу, чтобы ты замолчала и выслушала то, что я собираюсь сказать.

Хватит с меня этого дерьма.

Её рот закрывается, она громко сглатывает, а затем сжимает губы.

– Чёрта с два, – подчёркиваю я. Ей действительно нужно услышать это от меня, – ничего из того, что ты скажешь мне, не изменит мои чувства к тебе. Ты понимаешь меня? Я влюбился в тебя, как только увидел…, и у меня никогда раньше не было такой реакции ни на кого. И познакомившись с тобой, увидев, твою улыбку и смех, – вот, что меня волнует. А всё остальное незначительно, Мелли. Но те сомнения, которые, похоже, у тебя есть в отношении меня, должны закончиться.

– Прости, – шепчет она.

– Я не хочу, чтобы ты извинялась. Я лишь хочу, чтобы ты доверяла мне. Хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь сама вернулась ко мне, верно? – я продолжаю, не давая ей возможности ответить. – Нам даже не пришлось признаваться в том, что мы чувствовали вслух, когда ты вернулась, потому что это так чертовски глубоко, что слова нам были ни к чему. Но теперь они у нас есть, так ведь? Так что сомнений быть не должно. Тебе просто необходимо довериться этому, довериться мне, чтобы я заботился о тебе и сделал тебя счастливой.

– Ладно, – теперь её голос решительнее, она кивает. – Хорошо.

– Отлично. Хорошо, – я целую её нос. – Прими душ, а я приготовлю завтрак.

– Я скоро спущусь.

Прежде чем я отвечаю, она закрывает дверь, и я иду вниз, чтобы приготовить завтрак.

– Чёрт, – бормочу я про себя. Забыл спросить, какую яичницу она любит. Я собираюсь постучать в дверь, надеясь застать её до того, как она войдёт в душ, но её плач останавливает меня. Вместо того, чтобы ворваться внутрь и притянуть её в свои объятия, как я хочу, я прислоняюсь лбом к двери. Она не должна быть одна, и хотя она не знает, что я здесь с ней – ради неё – она скоро узнает, что это безусловный способ.

Когда через несколько минут её рыдания затихают, и я слышу, как отодвигается душевая занавеска, я иду на кухню. Я положил немного бекона на противень и поставил в духовку. Мой телефон звонит в тот момент, когда я собираюсь начать взбивать яйца.

– Да?

– Пожалуйста, скажи мне, что она по-прежнему в порядке? – спрашивает Джей, практически задыхаясь.

– Да, приятель. Она со мной.

– Смит. Это дело… Боже, это, бл*дь, жестоко. Один из моих людей оказался чёртовым предателем и… – он не заканчивает свою фразу. – Я никогда, никогда не отпускал Мелли, и тот факт, что я сделал это, гложет меня, чувак. Если с ней снова что-либо случится, я не знаю, что, чёрт возьми, буду делать.

– Она в порядке.

Я опускаю детали о прошлой ночи, потому что он явно напряжён, и мне не следует ничего добавлять. Последнее, что мне хотелось бы сделать, это дать ему ещё одну причину отвлечься от его дела. Кроме того, я позабочусь о ней. Он больше не несёт за неё ответственность. Она моя.

– Что происходит между вами двумя? Моя сестра не из тех, кто рискует, чтобы полететь к человеку, которого едва знает.

– Не могу объяснить, дружище, – я разбиваю несколько яиц и начинаю взбивать их в миске.

– Просто… мне не хочется произносить речь старшего брата, но, пожалуйста, не делай ей больно. Она через многое прошла.

Я уважаю его, поэтому жду, пока он закончит. Если бы моя сестра была еще жива, я был бы таким же.

– Не буду.

– Возможно, ты не сделаешь это намеренно, но она… весьма наивна, Смит. Не хочу, чтобы она казалась эмоциональным инвалидом или кем-то ещё, но после того, что случилось, она полностью изменилась. Раньше она была так полна жизни и весёлой до чертиков, но её общительная личность просто… покинула её. Я имею в виду, у неё даже исчезло то выражение лица. Ей поставили диагноз агорафобия, ты знал об этом (прим. боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых по большой площади или безлюдной улице)?

– Нет, не знал.

– Она не выходила из своей комнаты за исключением того, чтобы пописать. Потом выходила раз в неделю, чтобы принять душ, и в течение этого дня принимала душ четыре, пять, а иногда шесть раз. Она не получила аттестат, пока ей не исполнилось двадцать, мужик.

Стоя с миской в руке, я перестаю шевелиться и проглатываю желчь, вставшую поперёк горла.

– Боже.

– Прошедший год был замечательным. В позапрошлом году всё было хорошо. Она, наконец, переехала из моего дома – не то, чтобы я выгнал её или что-то в этом роде. Просто однажды утром она проснулась и сказала, что хочет этого. Ей двадцать два года, но во многом она всё ещё шестнадцатилетняя девчонка, которую изнасиловал сорокалетний мужчина.

Ставлю миску и сажусь на стул.

– Я не вижу девушку, о которой ты говоришь, Джей, – я думаю о её яркой улыбке, когда она шла через улицу с кучей сэндвичей. Думаю о её лице, когда она испытывает оргазм. Думаю о том, как хорошо она ощущается в моих руках, в моей постели и в моей жизни. – Я вижу женщину, которая напугана, без сомнения. Но я не вижу того, кто боится настолько, что не хочет жить своей жизнью. Во всяком случае, сейчас она пытается жить больше, чем когда-либо, и я хочу быть тем мужчиной, который будет рядом с ней, когда она вновь найдёт себя.

– Он чёртов монстр. Я не знаю, как проклятая правовая система провалилась в этом, но он всё ещё на свободе. И не сомневаюсь, что он хочет закончить то, что начал.

– Ему не удастся.

– Он попытается.

– Я не позволю ему, – я практически рычу.

– Он умный, Смит. На самом деле чертовски умный, – Джей выдыхает. – Я не могу его найти. Он исчез. Просто испарился. Он идёт за ней, чувак. Я гарантирую тебе это.

Легкая поступь её босых ног заставляет меня обернуться, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не сгрести её в объятия, чтобы больше никогда не отпускать. Она улыбается. Её волосы чуть темнее от влаги, а щеки зарделись от душа.

– Мне нужно идти.

– Передай моей сестре привет, – посмеивается Джей. – Как только я закончу здесь, то подъеду, и мы выясним, что она собирается делать дальше.

– Не нужно ничего выяснять.

Она останется со мной.

Он колеблется и после паузы прочищает горло.

– Мы поговорим потом.

– Как угодно. Но я уже знаю исход, так что если ты не хочешь разозлить её ещё больше, чем ты уже сделал полтора месяца назад, я предлагаю привезти её вещи, когда ты приедешь.

Глаза Мелли расширяются. Я подхожу к ней и провожу пальцем вдоль её челюсти.

– Она не собирается туда возвращаться.

– Смит, мужик. Ты не можешь…

– Могу.

Он выжидает паузу.

– Бл*дь. Ты любишь её или что-то вроде того, верно?

– Да. Так и есть, – тот факт, что я не колеблюсь, заставляет его сыпать проклятия, но моё внимание к нашему разговору давно исчезло. – Поговорим позже.

Я вешаю трубку и бросаю телефон на кухонный островок.

– Чувствуешь себя лучше? – спрашиваю я Мелли.

– Это был Джей?

– Ага.

– Что ему было нужно?

– Сказать мне, что когда он закончит со своим делом, то приедет сюда и поговорит с тобой о том, что ты собираешься делать.

– О, – она облизывает губы, но не отводит от меня глаз. – И что ты ему сказал?

– Ты слышала, что я ему сказал. Но Мелли, если это не то, чего ты хочешь, тогда ты должна сказать мне.

– Это странно, что у меня нет никаких сомнений относительно того, что я хочу? – она протягивает руку и кладёт её мне на грудь. – Что ты – то, что мне нужно?

– Нет. Совсем нет, поскольку у меня нет и тени сомнения, что ты именно то, чего хочу я, – утро становится слишком тяжёлым. Я не хочу начинать его с разговора о проблемах и предупреждений Джея. – Садись. Я закончу готовить завтрак.

Я отступаю и выдвигаю из-за стола стул, доделываю яичницу и вытаскиваю бекон из духовки. Мелли садится, и Мышь прыгает ей на колени.

– И я тут подумал, возможно, ты могла бы поехать со мной, когда я отправлюсь в дом в понедельник.

– Да? Я не видела его внутри… – она затихает, и я практически вижу, как она переживает о том, что случилось на крыльце.

– Есть кое-что, о чём я хотел бы спросить тебя, так что, возможно, ты просто могла бы взять с собой свой ноутбук и поработать там, так ты будешь доступна в случае, если понадобишься мне.

– Да, конечно. Отлично.

Проклятье. Она уже закрывается из-за этого грёбаного воспоминания. Я выкладываю на тарелки наш завтрак, наливаю сок, затем сажусь напротив неё.

– Спасибо.

– Нет проблем.

– Эм, у тебя есть какой-нибудь сироп?

Я в замешательстве поднимаю брови.

– Мне нравится сироп на яичнице. И беконе.

– Это отвратительно. Ты ведь знаешь об этом, правда?

Она смеётся.

– Это не так. Это правда, здорово.

Я встаю и беру для неё сироп. Когда она кусает покрытую сиропом яичницу, я съёживаюсь.

– Это так здорово, – говорит она, поднимая ещё один кусочек и удерживая его для меня. – Вот, попробуй.

Я наклоняюсь и кусаю яичницу с её вилки, сдерживая приступ рвоты, когда вкус достигает моего языка.

– Нет. Отвратительно.

Каким-то образом мне удаётся проглотить весь кусочек. Я делаю большой глоток апельсинового сока, чтобы запить.

– Это не так ужасно, – утверждает Мелли.

– Да, солнышко, именно так.

– Почему ты называешь меня так? Это из-за моих светлых волос?

– Отчасти, – говорю я ей. – Но главным образом потому, что, глядя на тебя, я вижу так много света, – единственный свет, который я видел за многие годы.

Застенчивая улыбка проскальзывает по её лицу, когда она опускает взгляд, и мы оба продолжаем есть. Когда заканчиваем, Мелли настаивает на уборке, поэтому я поднимаюсь наверх и быстро принимаю душ.

К тому времени, как я спускаюсь снова, Мелли свернулась калачиком на диване с Мышью в объятиях, переключает каналы.

– Эй! – она откидывает голову назад и улыбается мне.

– Эй!

– Есть что-то, чем бы ты хотел заняться сегодня?

– Не-а, – я пожимаю плечами. – Мы можем побыть здесь.

– Круто.

Когда я сажусь рядом с ней, Мышь спрыгивает вниз, поэтому я притягиваю ноги Мелли к себе на колени. Она молча перелистывает каналы, пока не останавливается на HGTV (прим. американский базовый кабельный и спутниковый канал. Специализируется на шоу формата «как самому…» с акцентом на поиск дома, его перепланировку, обустройство, ремонт, дизайн, а также садоводство и ремёсла).

– О, я люблю это шоу.

Появляются «Братья Пропети», и у меня вырывается стон. Нет ничего хуже, чем смотреть чертовщину о ремонте, когда я не на работе.

Я страдаю от этого, но узнаю много о том, что ей нравится и не нравится в оформлении дома. Изображения нас, красящих детскую комнату, вспыхивают в моём сознании, и это не пугает меня. Ничуть.

Мы смотрим примерно три передачи, прежде чем я заказываю пиццу на обед. Когда её привозят, она спрашивает о фермерском соусе.

– Зачем?

– Чтобы макать в него мою пиццу.

Я беру для неё бутылку и ставлю на кухонный островок рядом с ней, качая головой.

– Мне обходимо знать, сколько, чёрт возьми, ещё отвратительных сочетаний тебе нравится.

– Это не отвратительно, – она устраивает шоу, зачерпывая соус на свою пиццу, перед тем как откусить. – Мы со среднего Запада, мы добавляем соус во всё, что угодно, и мне стыдно за тебя, что ты этого не делаешь.

– Ты портишь превосходную еду.

– Не порчу. Улучшаю.

– Без разницы, – я смеюсь. – Ты всегда делаешь действительно вкусный ужин, поэтому это откровение шокирует.

– Какое? Что я обнаружила, как создать кулинарный взрыв во рту?

Мне нравится эта её беззаботная сторона.

– Ты тоже одна из тех цыпочек, что макают свою картошку фри в мороженое?

Она ахает.

– Ты не знал?

– Нет! – я смеюсь и тянусь за другим кусочком пиццы. – Что ещё? На какие ещё уродства ты решишься, чтобы испортить превосходную еду?

– Ладно. Давай посмотрим. Я макаю солёные огурцы в кетчуп, – она загибает пальцы, чтобы подсчитать свои странные вкусы в еде. – Картофельные чипсы на моем бутерброде с арахисовым маслом. Или маринованные огурчики вместо чипсов. Сахар с корицей на болонском сэндвиче. Хотя ты должен использовать масло. Я посыпаю солью дыню. А иногда я добавляю шоколадный сироп в свою кока-колу.

Когда я смотрю на неё с недоверием, то ничего не могу поделать с бурлением в своём животе. Эти комбинации отвратительны. Я кладу остаток пиццы и качаю головой.

– Это ужасно.

– Что? – смеётся она.

– Я неожиданно насытился.

– Прекрати! Клянусь, всё не так плохо, как кажется. Ты когда-нибудь пробовал что-нибудь из этого?

– Сегодня утром я был вынужден попробовать яичницу с сиропом.

Она качает головой и облизывает какой-то соус с большого пальца.

– Ладно. Признаю, что некоторые из них могут быть немного… необычны. Но клянусь, картошка фри в мороженом – лучшая.

– Маловероятно, – бормочу я.

Она встаёт и кладёт оставшуюся пиццу в холодильник.

– Идём.

– Куда?

– Покупать картошку фри и мороженое. Желательно ледяное.

– Девушка. Ты спятила, – я раздражаюсь, когда встаю, но всё равно хватаю ключи и кошелёк. – Давай покончим с этим.

Глава 14

Мелли

Когда он облизывает губы, это вытворяет странные вещи с моим животом.

– Неплохо, правда?

Смит вытирает пальцы о салфетку и бросает её на стол.

– Очень хорошо.

– Да! – я вскидываю руки вверх и визжу. – Знала, что тебе понравится.

Улыбка, которую он пытается скрыть, заставляет меня смеяться ещё сильнее. Смит крадёт немного моей картошки фри, так как съел свою, макая её в свое мороженое.

– Я бы не был так категоричен.

Я вытираю соль с пальцев и хватаю свой мусор, чтобы выбросить его в бак.

– Я сейчас вернусь.

Когда я направляюсь в уборную, мне приходиться убрать улыбку со своего лица. Отправляясь в туалет – это выглядит странно. К тому времени, как я выхожу, Смит ждёт меня прямо за дверью. Он разговаривает по телефону, и звонок, похоже, не проходит гладко.

– Да. Спасибо, – он отключается и хватает меня за руку.

– Что случилось?

Лишь когда мы садимся в его грузовик и направляемся обратно к нему домой, он заговаривает снова.

– Это был Джеральд.

Мой взгляд, должно быть, сообщил ему, что я понятия не имею, о ком он говорит.

– Друг семьи. Мэр.

– О, ладно.

– Похоже, наш друг-сосед решил уехать из города по делам.

– О… Ну, это же хорошо, верно?

– Да. Он снял обвинения до того, как вылетел.

Почему он все ещё выглядит таким злым?

– Мы слишком остро отреагировали прошлой ночью или как?

– Нет. Этот парень – ублюдок.

– Но он…

– Не пытайся выставить всё так, будто то, что он сделал с тобой, было в порядке вещей. Он загнал тебя в угол, и можешь говорить, что это не так, но я знаю, что он был тем же самым грёбаным Дейлом, что и раньше. Он ушёл, и это замечательно, но он по-прежнему подонок, который больше не приблизится к тебе, – он делает вдох. – Я собираюсь доделать этот дом, а ты собираешься продать его и умыть от него руки. А пока, просто поверь мне, когда я говорю, что он не приблизится к тебе, хорошо? Тем более, что та женщина, Полли, показывает мне средний палец всякий раз, когда видит меня. Так что дело не только в нём.

Я не удивлена, что она злится на Смита.

– Однако если у тебя имеется некто, преследующий его двадцать четыре часа в сутки, семь дней неделю, этого не произойдет. Ты не можешь ничего гарантировать.

Он не отвечает, вместо этого сжимая губы.

– О, мой Бог. Ты сделал это. У тебя есть кто-то, кто следит за ним, не так ли?

– Просто доверься мне, я позабочусь о тебе, хорошо?

Я закрываю рот и молчу всю оставшуюся дорогу до его дома. Часть меня тошнит от того, чтобы обо мне «заботились», но другой части действительно нравится, что Смит – тот, кто это делает. Возможно, потому, что он не мой брат. Не знаю. Чёрт, сейчас я ничего не знаю.

Это не совсем так. Мне известно, что когда я со Смитом или даже думаю о нём, он заставляет меня забыть о том, что мне нужно быть более осторожной. Я сосредоточилась на нём и была так беспечна. Наверное, так бывает, когда влюбляешься… больше ничего не существует. Он избавляет от боли. Он даёт мне надежду.

Но также я знаю, что устала быть на грани. Я злюсь, что это стало моей жизнью, и когда я наконец-то нашла человека, с которым хочу быть рядом, он тоже должен быть начеку. Гнев, который я давно не ощущала, всплывает на поверхность, и это тоже бесит меня.

Когда мы возвращаемся домой, я иду прямо к винному шкафу, наливаю стакан рома, добавляю в него кока-колы, а затем сажусь на диван. Смит заходит в гостиную после того, как сбегал зачем-то наверх.

– Что, чёрт возьми, я сделала? У меня есть два маньяка, которых нужно бояться, а я даже ничего не сделала!

Смит садится рядом со мной и притягивает меня ближе, обняв за плечи.

– Тебе не нужно бояться.

– Ты заставляешь меня забыть о них, но ты не можешь защитить меня от…

– Я могу и сделаю это, – он перебивает меня. – Сделаю.

Алкоголь немного обжигает, когда скользит по моему горлу, но мне это нравится. Я чувствую себя всё легче, когда проходят минуты. Моё лицо вспыхивает, и я глотаю оставшуюся жидкость. Смит берёт стакан и ставит его на журнальный столик передо мной.

– Он работал в многоквартирном здании, занимался техобслуживанием. Я частенько его видел, но со временем это стало происходить всё чаще. Поначалу я не придавал этому значения. Но оглядываясь назад и всё такое.

– Джей часто оставлял меня одну, когда работал, и всё было в порядке. Я была вполне способна позаботиться о себе. Наши родители умерли, когда мне было тринадцать, а Джею двадцать два. Он проделал хорошую работу, воспитывая меня, но всегда относился ко мне, как к тринадцатилетней девочке, которой я была, когда он взял меня под опеку. На самом деле, перед тем, как он ушёл на работу в тот день, мы поссорились. Я хотела увеличить время до комендантского часа, поскольку на следующий день мне исполнялось семнадцать лет, но он был непреклонен. Я ходила в школу, работала и платила за свою машину.

Я всегда была упрямой и независимой. Чересчур для моего же блага.

– Той ночью я вернулась домой со свидания в одиннадцать тридцать и легла спать. Услышав шум в другой комнате, я подумала, что это был Джей, поэтому даже не посмотрела, когда дверь моей спальни открылась. Норман навалился на меня и вставил кляп мне в рот до того, как я поняла, что происходит. Я пыталась бороться, но не могла двигаться. Он говорил мне перестать плакать, говорил, что не хочет причинять мне боль.

– Мне очень жаль, Мелли.

– Когда я услышала, что Джей вернулся домой… в тот момент я подумала, что он тут же зайдет ко мне в комнату, чтобы, как обычно, проверить меня, но он, наконец, предоставил мне личное пространство, за которое я так боролась. Он принял душ, вероятно, посмотрел новости или что-то ещё. Это дало Норману достаточно времени… эм, сделать это снова, – я горько усмехаюсь. – Я всегда устраивала Джею взбучку за то, что он обращался со мной, как с ребёнком, но единственный раз, когда я этого хотела, он не проверил меня. Я даже слышала, как он закрыл дверь своей спальни. Честно говоря, я думала, что умру той ночью. Я не могла кричать, а чем больше умоляла через кляп, тем больше он причинял мне боль. Я кричала мысленно, умоляла его остановиться, хотя знала, что он меня не слышит. Тумбочка была так близко ко мне, и я подумала, что если бы могла просто попытаться толкнуть её и создать какой-то шум, тогда Джей наверняка войдёт, потому что я не хотела умирать.

– Теперь всё стало на свои места, – мягкий тон Смита прерывает мои мысли.

– Что именно?

– Извини, просто мысли вслух.

– О чём?

Он целует меня в макушку.

– Ни о чём, детка.

Не знаю, зачем я рассказала ему это, но теперь, когда начала, я хотела расставить все точки над «i». Мне нужно было покончить с этим, тем более что его тень маячит где-то поблизости. Я хочу, чтобы Смит понял меня чуть лучше. Чёртова жидкая храбрость.

– Ну, я неустанно извивалась и, наконец, взмахнула головой так сильно, что упала лампа. Джей ворвался ко мне в комнату и едва не убил парня, перерезав ему горло осколком стекла. Норман был арестован, провёл несколько лет за решеткой и вышел, – я закрываю глаза.

– Он никогда больше не тронет тебя.

– А потом. Потом я получаю этот дом от дедушки, которого даже не встречала. Я, наконец-то, решилась сделать что-то самостоятельно и это совершенно дерьмово из-за другого грёбаного психопата.

– Это не дерьмово, – спорит он.

– Нет, так и есть, – я встаю со своего места и расхаживаю по комнате. – Ты знал, что я не могла выйти из своей комнаты месяцами? Месяцами! Нам пришлось переехать из дома, потому что я не могла войти в свою спальню, где это произошло. Потом мне понадобились годы, чтобы спокойно выйти из дома с моим братом-полицейским.

Он наблюдает за мной, слушает. Боже, как же хорошо, когда кто-то просто слушает.

– В итоге я потеряла себя в книгах, одна перетекала в другую, а затем я начала редактировать. Это снова дало мне цель, поскольку я старалась быть независимой, пыталась выходить на прогулку самостоятельно. Я знала, что он в тюрьме. Знала. Но потом его выпустили досрочно за хорошее поведение.

– Хрень какая-то, – Смит бубнит себе под нос.

– Да, так и есть. Короче говоря, я пошла на риск, приехав сюда впервые, но я нашла тебя. Я так боялась, эта чертовщина в отеле, потом чёртов сосед, и я просто не могу справиться с этим. Я пыталась, Смит. Пыталась, – я вновь топаю на кухню, делаю глоток прямо из бутылки, затем возвращаюсь туда, где была, и продолжаю метаться по комнате. – Знаешь, как тяжело притворяться, что ты не напугана до смерти? Я в ужасе. Всё время. И хуже всего то, что теперь я даже не знаю, кого бояться.

– Мелли…

– Нет, дай мне закончить, – он кивает, и я продолжаю: – Я настолько устала от этого. Так чертовски устала от всего. И только ты заставляешь меня чувствовать себя нормальной. Я просто хочу забыть всё это и не бояться всё время.

– Окей.

– Окей?

– Да. Чем теперь хочешь заняться?

– Ничем, – я пожимаю плечами. – Я лишь хотела поделиться этим с тобой, чтобы это ушло с нашего пути. Ты правда нравишься мне, Смит. И я была смущена многими вещами, но не этим. Не нами.

Он встаёт и нежно целует меня в губы, а затем опускается вниз, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Ты тоже нравишься мне, Мелли. Вероятно, больше, чем следовало бы, но это так. Сильно. Поэтому, что бы тебе ни было нужно… если дела идут слишком быстро или слишком медленно, тебе стоит сказать мне, хорошо?

– Окей.

Смит исследует моё лицо, и когда замечает то, что ищет, он кивает и притягивает меня ближе.

– Хорошо. Итак, чем хочешь заняться в оставшуюся часть дня?

Мужчина обнимает меня несколько минут, и я принимаю силу, которую он предлагает. Мой мозг говорит, чтобы я была на чеку, но моё сердце шепчет расслабиться. Я, наконец, делаю полшага назад.

– Хм, – я постукиваю пальцем по подбородку. – Я познакомила тебя с кое-чем вкусным, поэтому думаю, ты должен познакомить меня с чем-то, чего не знаю я.

– Из еды?

– Необязательно.

– Дай мне подумать, – он берёт мой стакан с кофейного столика и идёт на кухню. – Поскольку ты пьяна, наши возможности ограничены.

– Я не пьяна, – я кладу руку на бедро или, по крайней мере, стараюсь, прежде чем спотыкаюсь на полушаге. – Я просто навеселе.

– Ты очаровательна, – Смит возвращается и сидится на диван, включив телевизор.

Немного удручённая тем, что он не хочет больше ничего делать, кроме как смотреть фильм, я тащу свои ноги и плюхаюсь рядом с ним. Когда начинается вступительная песня к «Золотым девочкам», я открываю рот, чтобы спросить его, но он поднимает руку (прим. «Золотые девочки» (англ. «The Golden Girls») – американский телесериал канала NBC, в США выходил в эфир с 14 сентября 1985 до 9 мая 1992).

– Если ты хоть слово об этом кому-нибудь скажешь, ты мне разонравишься!

– Ты смотришь это шоу?

– Мне нравится эта программа, да.

Внутренняя часть моей щеки болит от укуса, и, наконец, я поддаюсь хрюкающему смеху.

– Я… извини.

С ухмылкой на лице он качает головой.

– Не надо. Я понимаю. Но оно чертовски классное.

– Я никогда его не видела.

От него исходит вздох, и я смеюсь сильнее.

– Почему?

– Полагаю, оно не в моём вкусе.

– Ладно, солнышко, – Смит притягивает меня к себе поближе, и я кладу голову ему на плечо. – Пришло время это изменить.

* * *

– Мелли.

Я просыпаюсь от хриплого голоса Смита и его губ рядом с моим ухом. Он произносит моё имя снова, и я хихикаю.

– Щекотно.

Смит целует меня в щеку, и я сажусь.

– Сколько сейчас времени?