Текст книги "Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях (СИ)"

Автор книги: Анна Богинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Злости тоже не было. Не было разочарования. Не было грусти. Только боль: острая, пульсирующая, жестокая, разрывающая. Никогда в своей жизни она не поднималась так высоко в своих эмоциях и так быстро не падала вниз.

Она слетела с тысячного этажа своей утренней любви и ударилась об асфальт реальности уже вечером. Этот удар разорвал ее на мелкие частички, каждая из которых причиняла боль. Боль, в которой нет границ, которую нельзя передать, для которой нет слов. Этот удар разорвал ее на части, но оставил в живых, чтобы она мучилась от этой боли и умерла от нее.

Ручка входной двери дернулась. Анна не спешила вставать. Она не могла встать, она разорвана на части. Ключ повернулся в замке, и она услышала голос Туси:

– Аника, ты спишь?

– Нет.

Туся появилась в дверном проеме.

– Как ты себя чувствуешь?

– Болит, – Анна решила не уточнять, где именно.

– Я сварю тебе зеленый борщ.

– Он очень кстати.

Туся направилась на кухню. До Анны доносился шорох пакетов.

Она выдыхала, ей нужно продышать свою боль.

– Аника, ты будешь спать или ко мне придешь? – крикнула Туся из кухни.

– Приду, дай мне пару минут.

Туся опять появилась в дверном проеме.

– Что-то случилось?

Ответа не последовало. Туся пожала плечами и вернулась на кухню. Спустя полчаса Анна встала и вышла в гостиную. Легла на диван и свернулась калачиком. Туся поглядывала на нее из кухни. Анна молчала. Подруга громко вздохнула и обиженно отвернулась от нее:

– Не хочешь – не говори.

Туся готовила зеленый борщ, пытаясь в очередной раз дать Анне точку опоры. По поведению Анны можно точно сказать, что ей сложнее, чем обычно. Анна лежала на диване. Что-то не так в этой традиции сегодня. Видимо, боль стала настолько разрывающей, что одной традиции не хватало, чтобы ее унять. Но помогала тишина. Проникновение в процесс тишины.

Тишина. Разрывающая, пульсирующая боль от поступка Матвея заставляла ее молчать. Анне казалось, что, пока она молчит, ее мысли еще не реальность. Она пыталась из последних сил найти объяснение его поступку. Анна боялась заговорить о том, что произошло. Она боялась, что, если заговорит, не сможет сдержаться. Как она чувствовала себя? Одинокой? Нет – Туся была рядом. Покинутой? Да. Она чувствовала себя покинутой. Раздавленной. Разорванной.

Туся продолжала безмолвно варить борщ. Ее молчание бессознательно подтверждало понимание происходящего. Туся – женщина в самом глубоком смысле слова, сочетание мудрости и гибкости: она делала свое дело и ждала. Ждала, когда стену, сдерживающую эмоции, прорвет. Когда лавина вырвется наружу. Она ждала. Ждала слов. Анна молчала. Туся слушала ее молчание.

– Ты знаешь песню Севары «Там нет меня»? – вдруг спросила Анна. Туся отрицательно покачала головой. Анна включила. Звуки песни наполнили комнату, но оставили тишину. Туся слушала и резала овощи. Песня заканчивалась и начиналась опять. После пяти повторов подруга оставила борщ и направилась к Анне. Села с ней рядом и обняла, вернее, сжала в объятиях. Анна даже представить не могла, какой силой обладает Туся. Тишина не смогла помочь. Анна не сдержалась – она заплакала. Слезы текли ручьем. Как дождь. Как определение. Как вердикт. Вместо слов.

* * *

Почему мы плачем? Слезы – наша реакция на стресс. Защита. После того как Анна проплакала несколько часов, боль проявилась иначе.

Она перестала пульсировать и разрывать. Она притупилась. Стала глухой. Анна всю ночь просыпалась. Бил озноб, она металась в бреду – она пыталась найти оправдание Матвею. «Может, у врачей иное отношение к операциям? Может, он просто считает, что ничего особенного не произошло? Может, я все себе придумала? Может, у них с Мариной только деловые отношения? Я же дала ему две недели. Я же сама отпустила его. Может, это месть за Арама? Или полное безразличие? Нет, он сказал, что у него есть чувства. Он приедет через два дня – и все изменится!» – думала она. Эти мысли, как заевшая пластинка, звучали в голове всю ночь.

* * *

Сквозь сон Анна слышала, как поворачивается в двери ключ. «Снова Туся?» – подумала она.

– Аннет!

Анна вздохнула. «У нее есть ключи, значит, она встречалась с Тусей. Может, Туся не рассказала ей о вчерашнем вечере?» – с надеждой подумала Анна. Вчера она так и не объяснила причину своего состояния.

Гала появилась в дверях спальни.

– Ты что там делаешь? Спишь, что ли? Или продолжаешь лежать в позе зародыша?

Анна опять вздохнула: Туся все рассказала.

– Вставай! – приказала подруга.

Анна скинула одеяло.

– Ставь кофе. Я в душ, – вместо приветствия сказала она и направилась в ванную.

Когда она вышла, Гала с сигаретой в руке стояла возле громко шумящей вытяжки, натянутая, как струна. Анна подошла к ней и взяла сигарету. Подруга налила кофе в чашку.

– Как твое самочувствие?

– Болит, но уже не так, как вчера.

– Что еще случилось? – Анна наивно посмотрела на нее, из последних сил пытаясь избежать этого разговора. – Не прикидывайся! Туся мне сказала, что ты вчера целый вечер лежала на диване в позе зародыша. Это точно не из-за операции. Она забирала тебя из клиники – все было в порядке.

– Матвей уехал вчера в Одессу.

– И что, это повод довести себя до такого состояния?

– Нет, дело не в том, что уехал. Я сама его отпустила. Дело в том, как он уехал и с кем.

– Рассказывай!

Анна со всеми подробностями описала события последних суток, начав с момента, когда они с Матвеем встретились в торговом центре. Гала внимательно слушала.

– Я не могу понять, зачем все это. Это же жестоко, Гала! Зачем обещать то, что не собираешься выполнять? Это словно ледяной душ. Мое состояние счастья стерто и растоптано в одно мгновение. Я сама растоптана! Что это за бесконечный эгоизм? Ведь он мог заехать на пару минут? – на глазах Анны выступили слезы, но она больше не могла плакать. Гала продолжала внимательно слушать. – Он говорит одно, а ведет себя совершенно иначе. Зачем?

– Прекрати истерику! – строго сказала подруга. – Я тебя предупреждала!

Анна вздохнула: от Галы трудно добиться поддержки. Но может, сейчас она нуждалась не в поддержке, а во взбучке.

Анна открыла планшет и нашла страницу Марины в Facebook.

– Посмотри на нее! – протянула она планшет Гале. Та стала молча листать фотографии.

– У вас с ней нет ничего общего.

Анна посмотрела вопросительно. Она и сама это понимала, но ей важно услышать мнение Галы.

– Тихоня! Типичная мамина дочь, за которую все сделала мама, – выдала подруга. – Вы с ней слишком разные.

– Я думаю, они связаны по работе. Она из Одессы. Я вчера слышала его разговор по телефону. Я так поняла, это она его и продвигает.

– А этот мужчина кто?

– Предполагаю, что маркетолог.

– Расчет, – вынесла вердикт Гала.

– Ты уверена?

– Я прожила жизнь! И повидала всякого. Может, у них даже и отношений пока нет. Но она надеется и изо всех сил зарабатывает баллы. – Анна смотрела на нее пораженно. – Это для тебя Матвей далеко не лучшая партия, а для нее – последний шанс. Она будет делать все, о чем он попросит, – и даже когда не попросит. Аня, он расчетливый юнец, который ищет местечко поудобнее, и разница в возрасте его не беспокоит. Матвей знает себе цену и продает себя подороже! – безапелляционно заявила она. – Зачем тебе в этом участвовать? Ты не будешь делать то, что делает она. Ты другая! С тобой ему нужно развиваться и расти, а с ней – нет. Ему с ней удобно, – Гала сделала театральную паузу. – Удобно, потому что выгодно. А о тебе он практически ничего не знает. Да ты и не торопишься все делать за него. А она делает.

– Гала, я не могу поверить в то, что он такой.

– А какой он? У него вроде бы есть чувства к тебе, но он уехал, потому что пробиться в жизни для него важнее! И если он увидит там перспективу, то перешагнет и пойдет дальше. И через нее потом перешагнет, когда получит все, что можно.

– А как вела бы себя я, если бы Матвей появился в моей жизни, когда я начинала? Что для меня было бы важнее – чувства к нему или карьера?

Анна пыталась защитить его, как могла. Ее логика отключилась, она искала ему оправдание.

– Ты? Ты бы в жизни так не поступила! Закончи эти отношения! Хватит. Он перешел слишком много границ дозволенного, – со злостью заключила подруга.

– У меня есть чувства к нему! – привела Анна решающий аргумент.

– А я вот понять не могу, что за чувства у тебя такие проснулись! Этот юнец постоянно делает тебе больно! Ему даже не хватает ума сделать так, чтобы ты не понимала, что происходит. Или он считает тебя дурой? Или уверен в том, что ты сама придумаешь ему оправдание? Откуда у него такая уверенность? – Гала вкладывала возмущение в каждое слово. Нервно прикурив еще одну сигарету, она продолжила: – Я надеялась, что после операции он как-то проявится. Что ж, вот он и проявился. Если убрать твои сопли, то кто он такой? Как можно вообще выбирать между ним и Женей? Я вообще не понимаю, что ты в нем нашла. Переступила и пошла дальше!

– Я почему-то не могу, Гала, – беспомощно сказала Анна.

– Аннет, у тебя крыша поехала?

– Я дам ему еще время. В конце концов, он сказал, что, когда вернется из Одессы, все изменится. Я понимаю, что это звучит наивно и глупо, но я верю в него!

Гала возмущенно включила воду и принялась мыть посуду, каждым движением выражая несогласие. Анна молчала, ожидая, когда подруга смоет негодование в раковину. Та закончила, вытерла руки полотенцем и закурила.

– Он хоть звонит тебе?

– Да, вчера звонил поздно вечером и сегодня прислал СМС. – Анна посмотрела Гале в глаза и задала волнующий ее вопрос: – Может, ему жаль меня?

– Настолько жаль, что он уехал, оставив тебя после операции?!

Только сейчас Анна заметила, что на столе стояла корзина. В ней яблоки, клубника, малина, голубика, гранаты, груши.

– Ты решила скупить все, что было на рынке?

– Это не я.

Анна вопросительно посмотрела на Галу.

– Консьержка передала.

Анна заглянула в корзину: там лежал конверт. «Может, Матвей?» – с надеждой подумала она. В конверте оказалась записка: «Выздоравливайте, Анна. Звоните в любое время. Я всегда рад Вам. Арам».

* * *

Непривычное состояние. Она не могла поехать куда-нибудь, чтобы отвлечься, и не могла находиться дома. Оля с Костей писали сообщения в Facebook – она с трудом заставила себя ответить: написала Оле, что с ней все в порядке, и Косте написала то же самое. Арнис прислал ободряющее СМС. Но она не хотела ни с кем разговаривать, она не могла заставить себя читать или смотреть фильм. Она даже не могла медитировать. Единственное, что она могла, – спать. К счастью, тело было не против. Ему требовалось восстановление после операции. Во сне она забывалась. В реальности же становилось бесконечно больно. Она была морально парализована и заперта в своей же квартире. Матвеем. Анна все время спала. Раздался звонок.

– Привет.

– Привет, – машинально ответила она.

– Как твое самочувствие? – задал Матвей свой контрольный вопрос.

– Лучше, чем вчера. – Это самый честный ответ, на который она способна.

– Ты спишь?

– Да, я все время сплю. Можно мне выйти погулять?

– Нет, будь дома. На улице жара.

Анна смиренно вздохнула и в свою очередь спросила:

– Как ты?

– Сижу в клинике в ожидании приема. Пока все грустно.

– Жаль. Может, все еще наладится?

– Не надо было ехать!

– Что сейчас об этом говорить? Возвращайся!

– Я бы хотел, но не могу. Вернусь в субботу. Хочу к тебе.

Анне показалось, что она слышит сожаление в его голосе.

– Я бы тоже очень хотела, – прошептала она.

– Что будешь делать сегодня?

– Буду дома: ты же сказал, что мне никуда нельзя, – Анна вздохнула. – Не знаю, может, Арнис приедет в гости.

На линии повисла тишина, прерванная неожиданным возгласом:

– Секс с бывшим не считается!

– В смысле?

– Он приедет, весь такой сочувствующий, а я, исчадье ада, оставил тебя после операции! – заводился Матвей.

Анна пыталась понять, что происходит.

– Ты ревнуешь?

– Я? Что ты! Ни в коем случае! У меня только к тебе большая просьба: пусть не спит на моей половине кровати и не трогает моего кота!

– Ты действительно обо мне такого мнения? – пораженно спросила она. Матвей молчал. – Мои отношения с Арнисом после брака остаются исключительно дружескими, – холодно сказала она и добавила, чтобы закрыть тему: – Но если тебе это неприятно, я не буду встречаться с ним дома.

– Не нужно из-за меня менять свои планы!

– Матвей, ты не понял. Мне не трудно не делать того, что тебе неприятно. Это мое уважение к тебе. Поэтому я не буду встречаться с ним. – Анна замолчала. Матвей тоже. Она слышала его дыхание в трубке.

– Тогда что ты будешь делать?

– Буду спать. Может быть, читать.

– Ладно, хорошего дня. Я позвоню чуть позже.

– Тебе тоже хорошего дня.

Анна положила телефон.

– Что это было? – вслух спросила она себя.

Она поразилась его реакции и домыслам. «Может, я чего-то не понимаю? Ревность?» И опять погрузилась в сон.

* * *

– Как твое самочувствие? – услышала она дежурный вопрос Матвея.

– Сегодня таблетки уже не пила. – Ей действительно стало легче. – Как ты?

– Сижу в клинике, – в голосе сквозило разочарование. Видимо, поездка не давала того результата, на который он рассчитывал.

– Ты завтра уже приедешь?

– Угу, – послышалось в ответ.

Анна вздохнула.

– Я хочу спросить кое-что.

– Не стоит, Аня.

– Но ты же не знаешь, о чем я хочу спросить.

– Я вернусь завтра – и все изменится, – ответил Матвей, и Анна снова вздохнула. – Я перезвоню еще, – сказал он и отключился.

Анна положила телефон на кровать. Она хотела спросить: «Может, ты жалеешь меня из-за операции? И не знаешь, как закончить наши отношения? Не стоит меня жалеть». Но он не дал ей возможности. Фотография из ленты Матвея в Facebook сегодня исчезла. Наверное, он попросил удалить ее. И, скорее всего, ожидал, что она спросит об этом. Анна по-прежнему находилась в состоянии эмоционального разрыва. Ее сковывали цепи глухой боли и ожидания. Никогда в жизни она не любила так сильно. И никогда так сильно никого не ждала. Она покорно ждала его возвращения, продолжая верить в него.

* * *

Наступил вечер пятницы. Матвей звонил несколько раз в день, но ей все время казалось, что он не может говорить.

Она безумно устала за эти три дня. Три дня покинутости, непонимания и поиска оправданий. Три дня ожидания и беспрерывной боли – физической и моральной. Три дня полной безнадежности. Три дня разорванности. Она слишком много прошла в жизни, чтобы позволить этой боли убить себя. Ее инстинкт самосохранения сработал. Ее характер. Ее воля. Она не могла смириться со своим состоянием. Анна начала искать выход.

«Ты где?» Ответ пришел через минуту: «Я в Киеве. И завтра полностью свободен после обеда. Могу провести это время с тобой». Анна обрадовалась: он был ей очень нужен именно сейчас. «Ты – мой спаситель! Завтра мы встречаемся! И я не переживу, если ты перенесешь эту встречу».

* * *

Встреча с Виталиком стала для нее поводом. Неожиданным, но очень важным. Анна впервые вышла из дома после операции. Физическая боль еще не отпустила до конца, но уже стала значительно меньше. Он сказал, что полностью в ее распоряжении до вечера, и она привезла его сюда. Анна устала от воздуха, наполненного одиночеством и болью. Она задыхалась. Ей не хватало кислорода. До крика хотелось к воде и деревьям. Хотелось вдыхать. Они вышли из машины и направились в сторону озера.

– Красиво здесь! Энергетика удивительная.

– За что я и люблю это место. Мое место силы.

– Действительно место силы, – растягивая слова, согласился он.

– Не могу поверить, что ты сегодня только мой, – пошутила Анна.

– Я тоже очень рад тебя видеть!

Ему под сорок – красивый мужчина в самом расцвете сил. Худощавое телосложение, строгие черты лица, пронзительный взгляд и гладко выбритая голова. Всегда ухожен, в идеально выутюженной рубашке, с отполированными ногтями.

Они шли по облагороженной извилистой тропинке. Они не спешили нарушить тишину: еще будет время наговориться. Пока вдыхали первозданность этого места. Анна чувствовала, как с каждым вдохом ей становится легче.

– Какой столик тебе нравится? – спросила она, указав на террасу, расположенную на берегу озера.

– Вон тот, возле воды! – уверенно выбрал он.

Виталик – ее друг. Он принадлежит к той категории людей, которые остаются твоими друзьями, как бы редко вы ни виделись. Они знакомы много лет, и он умудряется появляться именно в те моменты, когда Анне жизненно важно что-то прояснить. Последний раз они встречались три месяца назад. Та встреча помогла начать жить после смерти Стаса. Он нужен ей именно сейчас – и он появился. Анна восприняла это как знак. Она нуждалась в объективном совете, основанном на анализе.

Такой совет она не могла получить ни от Туси, ни от Галы: их материнская любовь не позволяла оценивать ситуацию объективно. Их восприятие мужчин в жизни Анны сводилось к одному критерию: если не обижает ее – он хороший, если наоборот – враг. Матвей стал врагом после отъезда в Одессу: Туся до слез жалела Анну, Гала была готова его убить. Все это мешало им оценивать поведение Матвея.

Взгляды Виталика на жизнь отличались от принципов большинства, его профессия способствовала этому. Он смотрел на события в жизни людей сквозь призму «рационально – иррационально». Он умел отсечь все лишнее и помочь увидеть настоящее, скрытое глубоко внутри. Его доброе отношение к Анне не мешало видеть ее подсознательные программы и те уроки, которые хотела преподать ей жизнь. Виталик был успешным бизнес-тренером и коучем, но главное – он был специалистом по глубинной психологии.

Его семинары востребованы по всему миру, а график расписан на полгода вперед – они виделись редко еще и потому, что его трудно застать в Киеве. Он жил своей работой, он любил только ее: это его талант и его предназначение. Он мог разложить любую ситуацию на молекулы и часто оказывался прав в своих выводах. Он делал эти расклады и для нее, часто это было неприятно, иногда даже больно, но всегда эффективно. Она искренне восхищалась, гордилась им, уважала его. Он был именно тем человеком, с которым она оставалась искренней до конца и от которого могла получить действительно честное мнение, а значит, ценный совет, не отягощенный личным отношением.

Они сидели за столиком. Сегодня пасмурно – это стало благословением. К ним подошла официантка и подала меню.

– Вам, как всегда, шашлык из телятины, свежие овощи, кофе с молоком и наполеон вначале? – спросила она Анну.

– Да, и еще бокал белого вина и воду без газа комнатной температуры.

Виталик удивленно поднял брови:

– Ты часто здесь бываешь?

Анна отрицательно покачала головой.

– Вас этому обучают? – спросил он уже официантку. Та смутилась. – Может, семинары какие-то по работе с клиентами?

– Нет, просто я Анну запомнила, – ответила ему девушка и добавила: – Я вас обслуживала, когда вы были с подругой в прошлый раз.

– Понятно. Мне то же, что и Анне. – Девушка отошла от столика, и Виталик разочарованно констатировал: – Я-то думал, их обучают, а это, оказывается, ты!

Анна засмеялась:

– Это моя карма!

– Ты, Аннушка, необычный человек, и для тебя это нормально. Как ты? – спросил он с отцовской заботой.

– Отхожу после операции.

– Как все прошло?

– Я думала, будет хуже.

– А в остальном?

– Ты про личную жизнь? – Виталик кивнул в ответ. – Я неожиданно для себя оказалась в отношениях.

Брови Виталика поползли вверх, и Анна улыбнулась, увидев его реакцию. У нее зазвонил мобильный, и это удивило: сотовая связь здесь не работала.

– Извини, я отойду на пару минут, – сказала она Виталику, вставая. – Привет, Матвей.

– Привет, – послышался его спокойный голос. Затем последовал неизменный вопрос: – Как ты себя чувствуешь?

– Сегодня значительно лучше.

– Что делаешь?

– Встретилась с одним старым другом: он неожиданно прилетел в Киев.

– Бывший любовник?

– Тебя послушать, так я переспала со всем миром! Мне, конечно, очень приятно, что ты ревнуешь, но это не тот случай. Ты сегодня когда приедешь?

– Я, собственно, хотел это обсудить, – ответил Матвей, и Анна замерла в ожидании продолжения. – Ты опять будешь злиться. Если ты скажешь, я, конечно, приеду, но…

Анна закончила за него:

– Ты не приедешь сегодня.

– Я не успел встретиться с одним человеком – у него клиника в Одессе. Скорее всего, встреча будет только вечером, – начал он выстраивать аргументы. – И друзья, с которыми я приехал, хотят остаться.

«Ты не можешь сказать правду. Я это понимаю. Но скажи хотя бы: «Все хотят остаться. Я не могу приехать: мне не на чем. Извини». Зачем эти никому не нужные разговоры?» – думала она.

– А перевязка? – возмутилась Анна. – Ее нужно было сделать еще вчера!

– Я завтра приеду и перевяжу тебя.

– Завтра ты когда будешь? – Она чувствовала, как в ней бурлит негодование от невыполнения им врачебного долга.

– Утром выедем, буду в обед.

– Может, мне самой подъехать в клинику?

– Я твой врач, я все сделаю! – в его голосе ощущалось раздражение.

– В конце концов, это твоя ответственность, и тебе лучше знать.

– Аня, ты злишься на меня?

От того, злилась она или нет, ничего не менялось в данный момент.

Анна не любила обсуждать то, что невозможно изменить. Она молчала.

– Аня, я вернусь – все изменится.

– Хорошего дня тебе, Матвей, – холодно сказала она и положила трубку.

Разочарование. Непонимание. И еще – возмущение. Мало того что уехал в Одессу, так он еще и не возвращается, как обещал. «Наши отношения – это одно, но я еще и твоя пациентка!» И все же по сравнению с тем, что она пережила в день операции, это были легкие поглаживания пером по истерзанной душе. Иногда в жизни мы проходим такие пики чувств, по сравнению с которыми все остальное уже неважно. Ее пик пройден. В день операции она упала с тысячного этажа, поэтому с пятого – уже небольно. Даже неощутимо.

Анна обернулась: Виталик рассматривал уток, плывших по озеру. Она медленным шагом вернулась к нему, села за столик и, открыв сумку, достала пачку сигарет. На его лице читалось удивление. Она закурила. Он продолжал наблюдать.

– Это он звонил? – через пару минут прервал молчание друг. Анна кивнула, выпустив дым сигареты. – Анна, Аня, Аннушка! Не вижу я радости в твоих глазах от новых отношений.

Анна посмотрела на него: он прав. Матвей за последние две недели пробудил в ней такой спектр неприятных эмоций, что радости в ее глазах точно быть не могло. Виталик полез в портфель и, достав ручку и блокнот, сказал:

– Прежде чем ты начнешь рассказывать, я хочу задать тебе несколько вопросов.

Она кивнула, подтверждая, что готова ответить на все.

– Сколько ему лет и чего он достиг в жизни?

Анна удивилась такому вопросу, но ответила:

– Ему тридцать лет. Он пластический хирург. Недавно приехал в Киев, сам из Днепропетровска.

Виталику этого было мало.

– У него есть машина, квартира? – Анна отрицательно покачала головой. – Получается, что социально он ниже тебя?

Она задумалась: если убрать все чувства и оставить одни факты, то выходило именно так.

– Он амбициозен, у него есть цель. В конце концов, он еще молод для своей профессии. И потом, ты же знаешь: я никогда не вступала в отношения по расчету, – гордо заявила Анна.

– А зря! – иронично сказал Виталик. – То, чего человек добился в жизни, многое может сказать о нем.

– А при чем здесь это?

– Знаешь, в какой стране меньше всего бракоразводных процессов? – Анна отрицательно покачала головой. Он ответил: – В Индии. А знаешь почему? Потому что там пары соединяют брахманы. Они собираются на совет и, основываясь на кастовой принадлежности, религиозных убеждениях и астрологии, принимают решение. «Машенька, ты выйдешь замуж за Петечку». – «Нет, я люблю Васеньку». – «Ничего, Машенька, полюбишь Петечку». – Анна улыбалась. – Конечно, я утрирую. Но результат следующий: у нас более шестидесяти процентов разводов, а у них – менее двух!

– Мы не в Индии живем. Какое это имеет отношение ко мне?

– Самое прямое! Я считаю, что ты уже давно вышла из того возраста, когда при выборе партнера используют только критерий «эмоции». Как минимум рядом с тобой должен быть мужчина, который понимает твой язык и уважает его.

– А может, я в своем восприятии мужчин дошла до отсутствия веры в вечную любовь и от Матвея мне нужен исключительно хороший генофонд? И еще графа в моей биографии: «отец ее детей – врач».

На лице Виталика читалось явное недоверие.

– Рассказывай, – скомандовал он.

Анна знала, что ему не нужны подробности, и говорила кратко, по сути. Он, слушая ее, продолжал записывать. Она делала акценты в основном на своих чувствах и реакциях на поступки Матвея. Виталик прервал рассказ в том месте, где водитель Арама привез ее домой.

– Это хорошо! Пусть знает, чего ты достойна, – улыбаясь, сказал он. – Хочу уточнить один момент: ты просишь его даже не вовремя приходить, а просто уважать твое личное время, а он продолжает делать то же самое?

Анна кивнула.

– Ты знаешь, я справилась с этим! – заявила она. – Я подумала: раз он это делает, причина во мне. И, проанализировав, нашла в себе нетерпимость – один из видов гордыни. Я тут такая великая, а он меня заставляет ждать! Я отпустила это.

Виталик смотрел удивленно.

– Это, конечно, хорошо, что ты справилась. Только тут не гордыня, Аннушка. Гордыня была бы, если бы ты так сама делала, а ему не позволяла. На самом деле ты пытаешься переложить ответственность за его поступки на себя. Хочу тебе еще вопрос задать. – Анна кивнула. – Находясь рядом с ним, как ты себя чувствуешь?

– В смысле? – решила уточнить она.

– Комфортно ли тебе с ним?

Анна отрицательно покачала головой.

– Что именно тебе некомфортно?

Анна чувствовала себя как на приеме у психоаналитика – она, правда, там ни разу не была, но представляла себе это именно так. Она понимала, что нужно отвечать искренне, если хочешь получить дельный совет.

– Я хочу ему что-то сказать, но не могу. Я как кролик перед удавом и часто испытываю раздражение. Может, из-за этого? – Виталик кивнул и сделал заметку в блокноте. – А еще я не могу спать рядом с ним.

– Продолжай.

Анна продолжила, закончив рассказ сегодняшним неприездом Матвея и описанием своих чувств – негодования, разочарования и боли от в очередной раз обманутых ожиданий. На глазах у нее выступили слезы. Виталик смотрел вдаль. Молчал.

– Помоги мне понять его! – прервала молчание Анна. – Вот, например, почему он уехал в Одессу? Это месть за Арама?

– Ты знаешь, это единственный вопрос, на который у меня пока нет однозначного ответа, – начал он. – Понимаешь, не будь он хирургом, можно было бы точно сказать, что он урод. Но он врач, а у них иное отношение к операциям, – Виталик вздохнул. – С другой стороны, меня смущает, что он не сделал вовремя перевязку. У меня нет четкого ответа.

Он опять ушел в размышления. Анна видела, как беспокойство, сочувствие, негодование, забота сменяли друг друга на его лице.

– Я хочу задать тебе еще несколько вопросов, – прервал молчание Виталик.

– Задавай.

Друг серьезно посмотрел на нее и спросил:

– Для чего он тебе нужен?

Анна ожидала любого вопроса, но не этого. «Для чего он мне?» – крутилась в голове мысль, как заезженная пластинка. Она не находила ответа, и это ее удивляло.

– Я не знаю.

– Для чего он тебе нужен? – повторил он свой вопрос.

– Я же ответила тебе.

– Ты не поняла. Это мой второй вопрос: «Для чего он тебе нужен?» Анна смотрела шокированно. Она сказала первое, что пришло в голову:

– Я не знаю. Может, я хочу от него ребенка. – Только у нее получился не ответ, а скорее вопрос.

Виталик кивнул и опять что-то записал в блокнот.

– И последний вопрос, Аннушка, – ободряющим тоном сказал он. – Для чего он тебе нужен?

Анна смотрела на него круглыми от ужаса глазами: ощущение сеанса у психоаналитика уступило место чувству, что она на приеме у психотерапевта. Судя по всему, сегодня Виталик решил разложить ее не на молекулы, а на атомы.

– Я не знаю. Может, чтобы отработать программу «Родить от желанного мужчины»?

Он громко вздохнул.

– Помоги мне понять его! – опять попросила она.

Виталик посмотрел своим «фирменным» пронзительным взглядом.

– Мне важен не он, а ты! – жестко сказал психолог. – Хотя до него мы тоже дойдем. Дай мне пару минут для анализа.

Он погрузился в свои заметки. Анна смотрела на мир вокруг себя. Последний раз она была здесь с Олей. Утки плавали так же неспешно, как раньше, кролики бегали по газону, но сейчас все это уже не казалось Анне таким гармоничным, эта картина перестала наполнять ее – она больше не чувствовала, что живет жизнь. «Они не могли измениться. Значит, изменилась я. Тогда, с Олей, я была намного счастливее, чем сейчас». Она не успела додумать свою мысль.

– Я готов! – прервал ее Виталик. – Я буду сейчас говорить вещи, которые тебе не понравятся, поэтому все, с чем ты не согласна, выноси на обсуждение. – Анна кивнула. – Хочу уточнить твой запрос. Ты – умная, успешная, независимая, красивая девушка, на которую мужчины обращают внимание, – встретила простого парня из глубинки. Который никто и ничто в моем понимании, который не уважает твое мнение, постоянно обещает и не делает, следовательно, постоянно обманывает твои надежды. При этом он для тебя ничего не сделал как мужчина.

Внутри нее зрела буря. Анна хотела перебить, но он жестом остановил ее и продолжил:

– Ничего, кроме операции, которая не в счет, поскольку лежит в плоскости профессиональных взаимоотношений, так как ты заплатила сумму, которую он же и назначил. Обрати на это внимание! – Анна опять хотела защитить Матвея, но Виталик вновь остановил: – Вдобавок к вышесказанному он умудрился даже нарушить уже не твои ожидания, а свои обязанности – я о перевязке, которая относится все к тем же профессиональным взаимоотношениям, так как он получил сумму, назначенную им же. И это будит во мне сомнения в его профессионализме и соблюдении врачебной этики. При этом ты не знаешь, для чего он тебе и что ты будешь с ним делать, но переживаешь из-за его поступков до слез.

Виталик выдохнул, отпуская свои эмоции. Анна смотрела на него шокированно. Вот в этом и проявлялся его талант! Только он способен убрать все лишнее и, основываясь на фактах, точно обрисовать ситуацию в двух словах. И эта реальность, которую он заставлял увидеть, была настолько честной, что эта честность возмущала. Анна понимала: Виталик прав. Это наивно, глупо, смешно, но это реальность ее жизни.

– Виталик, я знаю, это звучит глупо, но помоги мне разобраться! Помоги мне понять его!

– Если бы передо мной сидела закомплексованная барышня, которая не прошла и сотой доли того, что прошла ты, можно было бы ответить ей тремя предложениями. Но это ты! Важно понять, Аннушка, почему именно ты попала в такую ситуацию?

– Почему?

– Потому что уходить в отношения с головой – это твой пунктик, – с грустью ответил он.

– Я не согласна! – возмутилась Анна.